Признание реорганизации корпорации несостоявшейся как способ защиты гражданских прав

Помимо изложенного, Д.В. Носов, Т.И. Бикбова указывают, что обратное правопреемство выступает как «мера гражданско-правовой ответственности, представляющая из себя изменение субъектного состава правоотношения, при котором происходит полное (при универсальном обратном правопреемстве) либо частичное (при сингулярном обратном правопреемстве) восстановление положения, существовавшего до первоначального правопреемства, то есть переход в порядке производного право приобретения субъективных прав и юридических обязанностей в отношении одного и того же объекта правоотношения от одного лица - первоначального правопреемника к другому лицу - первоначальному правопредшественнику» [Носов Д.В., Бикбова Т.И., 2015. с. 252].

Исходя из изложенного, целесообразно считать «обратную реорганизацию» мерой гражданско-правовой ответственности за нарушение установленных законодателем требований к проведению реорганизации корпорации.

Представляется необходимым обратиться к понятию «принудительная реорганизация». В соответствии с пп. 1 п. 2 ст. 60.2 ГК РФ при признании реорганизации корпорации несостоявшейся восстанавливается положение, существовавшее до проведения реорганизации. Является ли такая реорганизация принудительной по своей правовой природе или это закономерный процесс при признании реорганизации несостоявшейся.

Основания для проведения принудительной реорганизации в ГК РФ прямо не установлены, при этом ГК РФ даже не указывает примерные критерии, указывающие на то, в каких именно ситуациях возможна принудительная реорганизация. Только в антимонопольном законе указаны нормы основания для проведения принудительной реорганизации [Федеральный закон от 26.07.2006 № 135-ФЗ].

Так, в ст. 38 Федерального закона от 26.07.2006 № 135-ФЗ «О защите конкуренции» предусмотрено основание принудительного разделения или выделения коммерческих организаций, а также некоммерческих организаций, осуществляющих деятельность, приносящую им доход [Федеральный закон от 26.07.2006 № 135-ФЗ].

Д.И. Степанов утверждает, что при принудительной реорганизации юридического лица решение о реорганизации принимается судом вопреки их интересам, при этом воля участников юридического лица в данном случае игнорируется [Степанов Д.И., 2015, с. 64].

На не проработанность правового регулирования принудительной реорганизации указывает также немногочисленная судебная практика, сложившаяся в этой сфере. В большинстве случаев антимонопольный орган в суде обязан доказать реальность ограничения конкуренции как с фактической, так и юридической точки зрения. При этом суды выступают против формального толкования, зачастую применяемого антимонопольными органами.

В связи с указанным, Д.И. Степанов отмечает, что действующее гражданское законодательство допускает принудительную реорганизацию только лишь «как средство, скорее, из арсенала антимонопольного законодательства, указанная логика игнорирования интересов участников и принудительного деления корпорации для достижения других, благотворных целей, очевидно, могла бы применяться к разрешению дедлоков» [Степанов Д.И., 2015, с. 65].

Вместе с тем, указанное выше позволяет нам сделать вывод о том, что «обратная реорганизация» после признания реорганизации корпорации несостоявшейся не является по своей сути реорганизацией принудительной, поскольку имеет существенные отличия от нее.

Главное отличие заключается в том, что, несмотря на то, что последствия признания реорганизации корпорации несостоявшейся возникают после решения суда, в основе наступления «поворота реорганизации» (обратной реорганизации) всегда лежит воля участников корпорации, в то время как в основе принудительной реорганизации лежит волеизъявление государства в лице его государственного органа.

Таким образом, признание реорганизации корпорации несостоявшейся и ее последствия полностью направлено на защиту корпоративных прав участников корпорации, подержанию стабильных корпоративных отношений, а также формированию правосознания.

Сравнив указанные юридические явления, можно сделать вывод, что у данных институтов имеются принципиальные различия, так признать недействительным можно решение корпоративного и унитарного юридического лица, а несостоявшейся можно признать только реорганизацию корпорации.

Признание реорганизации корпорации несостоявшейся происходит тогда, когда допущенные при реорганизации нарушения настолько существенны, что реорганизация не может считаться законно состоявшейся.

Несостоявшаяся реорганизация не является принудительной реорганизацией и в качестве одного из ее правовых последствий выступает «обратная реорганизация», в отличие от последствий предусмотренных ст. 60.1. ГК РФ.

Итогом проведения сравнительного анализа стала сформированная таблица «Сравнительная таблица основных положений ст. 60.1 и ст. 60.2. Гражданского кодекса РФ» (Приложение 1).

Таким образом, несостоявшейся реорганизацией признается реорганизация, которая не приобретает признаки законной, действительной реорганизации, в соответствии с основаниями указанными в законе, при которой все положительные последствия законной реорганизации устраняются, и как следствие не может быть направлена на возникновение гражданских правоотношений. Последствием признания реорганизации несостоявшейся является восстановление первоначального положения, существовавшего до признания ее таковой (механизм «обратного правопреемства»).

Глава 2. Основные вопросы регулирования несостоявшейся реорганизации корпорации

2.1 Признание реорганизации корпорации несостоявшейся как один из способов защиты гражданских прав

Эффективное управление деятельностью любой организации является залогом успешного достижения основных целей, для которых данная организация была создана. В период динамичного развития экономики присутствует потребность в принятии конструктивных внутрикорпоративных решений. Данное обстоятельство обусловлено диспозитивностью регулирования корпоративных отношений, по причине которого возможно происходит возникновение кризисных ситуаций, конфликтов усложняющих дальнейшую благоприятную деятельность общества.

Необходимость в защите гражданских прав при реорганизации имеет особое значение, поскольку органы управления корпорации могут нарушать или не исполнять установленные законом либо внутренними актами обязанности, вследствие чего, возникают злоупотребления или препятствия для полноценного использования корпоративных прав.

Продуктивность механизмов реализации защиты гражданских прав участников корпорации, определяется гарантиями осуществления таких прав, в том числе права на защиту.

При проведении реорганизации затрагиваются права участников и права тех лиц, которые находятся в граждаскно-правовых, трудовых и иных отношениях с реорганизуем обществом.

Можно сказать, что реорганизация сложный юридический состав, влекущий динамику (возникновение, изменение или прекращение) корпоративных правоотношений (правоотношений участия или членства) в рамках реорганизуемого хозяйственного общества (хозяйственных обществ) и переход прав и обязанностей в порядке правопреемства от реорганизуемого хозяйственного общества (хозяйственных обществ) к правопреемнику (правопреемникам) [Качалова А.В., 2013, с. 35].

Отсутствие эффективных способов защиты гражданских прав в результате влияет на нестабильность гражданско-правового оборота. Возможность оспаривания неправомерной реорганизации выступает в качестве одного из элементов механизма защиты прав их участников.

Для понимания правовой природы способов защиты прав участников корпорации, необходимо более детально исследовать вопрос способов защиты прав.

Способ защиты - это установленные законом методы, с помощью которых можно восстановить нарушенное право, пресечь и предупредить его нарушение.

Право на защиту, которое принадлежит обладателю всякого права, входит в состав субъективного права. В юридической литературе считается общепризнанным положение о том, что, признавая за тем или иным лицом определенные субъективные права и обязанности, законодательство предоставляет управомоченному лицу и право на их защиту [Шершеневич Г. Ф., 1995, с. 620].

В.С. Ем указывает, что: «всякое право, в том числе и любое субъективное гражданское право, имеет для субъекта реальное значение, если оно может быть защищено как действиями самого управомоченного субъекта, так и действиями государственных или уполномоченных государством органов» [Гражданское право: В 4 т. Общая часть: Учебник. Е. А. Суханов, 2008. с 3].

Г.А. Гаджиев отмечает, что этот элемент основного содержания субъективного права оказывается востребованным, когда другие элементы права оказываются под угрозой, то есть когда субъективное право оказывается в особом, нарушенном состоянии [Гаджиев Г.А. 2006, с. 37].

В.П. Грибанов обращал внимание на то, что: «субъективное право, не обеспеченное от его нарушения необходимыми средствами защиты, является «декларативным», поскольку не может быть принудительно реализовано и эффективно защищено от нарушения» [Грибанов В.П., 1972. С. 153].

Некоторые исследователи такие как, Д.М. Чечот [Чечот Д.М., 1968, с. 50.], А.П. Сергеев, Д.Н. Кархалев [Кархалев Д.Н., 2013, с. 39], Ю.Н. Андреев [Андреев В.К. 2017], рассматривают право на защиту как самостоятельное субъективное право.

А.П. Сергеев обращает внимание на то, что: «...право на защиту представляет собой самостоятельное субъективное право. Данное право в качестве реальной правовой возможности появляется у обладателя регулятивного гражданского права лишь в момент нарушения или оспаривания последнего и реализуется в рамках возникающего при этом охранительного гражданского правоотношения» [Гражданское право: учебник под. ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого, 1999. с. 289].

Отстаивая указанную позицию, А.П. Сергеев отмечает, что, как и любое другое субъективное право, право на защиту включает в себя, с одной стороны, возможность совершения управомоченным лицом собственных положительных действий и, с другой стороны, возможность требования определенного поведения от обязанного лица.

Существуют точки зрения, которые объединяют два подхода: защита права как правомочие, и как самостоятельное субъективное право.

М.К. Сулейменов указывает, что право на защиту является одним из правомочий субъективного гражданского права. Наряду с этим право на защиту, как и любое другое право, можно рассматривать в качестве самостоятельного субъективного права. Указанное субъективное право возникает в момент нарушения (оспаривания) субъективного гражданского права и реализуется в рамках устанавливающегося при этом охранительного гражданского правоотношения. В связи с чем, возникновение самостоятельного субъективного права одновременно является реализацией правомочия основного субъективного гражданского права [Сулейменов М.К., 2006, с. 148].

Также необходимо отметить позиции исследователей о правовой природе способов защиты именно корпоративных прав.

Право участника на защиту прямо предусмотрено законом и является гарантией осуществления корпоративных прав.

В.А. Гуреев справедливо отмечает, что субъективные корпоративные права, равно как и любые другие, представляют для акционера интерес только в том случае, когда имеется реальная, эффективная и слаженная защита нарушенных или оспоренных прав [Гуреев В. А. 2007, с. 50].

Относительно корпоративных способов защиты прав наиболее обоснованной представляется позиция Д.В. Ломакина, который отмечает, что, поскольку «данные способы применяются при нарушении или угрозе нарушения особых субъективных гражданских прав, являющихся элементами содержания корпоративных правоотношений, по существу, такие способы защиты представляют собой самостоятельные субъективные гражданские права» [Ломакин Д.В., 2008. с. 424].

Как отмечает В.А. Русанова: «данной позиции придерживается также и новый ГК РФ, признавший корпоративные правоотношения в качестве самостоятельной группы гражданских правоотношений, входящих в предмет гражданского права и законодательства (п. 1 ст. 2 нового ГК РФ). Законодательное признание специфики корпоративных правоотношений повлекло за собой ряд новелл в области правового регулирования корпоративных способов защиты прав участников хозяйственных обществ» [Русанова В.А., 2012, с. 31].

Несомненным остается одно, интересы участника корпорации при проведении реорганизации должны быть эффективно защищены. Действенность механизмов реализации защиты прав и интересов участников хозяйственных обществ, при реорганизации зависит от установленных гарантий осуществления таких прав, особенно права на защиту [Качалова А.В., 2011, с. 11].

Современная наука гражданского права исходит из того, что в самом первом приближении способы защиты подразделяются на - универсальные (общие) и специальные [Ломидзе О.Г., Ломидзе Э.Ю., 2012. с. 95].

В ст. 12 ГК РФ перечислены универсальные способы защиты. Некоторые из способов могут быть применены участниками корпорации при защите своих корпоративных прав при проведении реорганизации. Таковыми могут являться:

- признание недействительными решений (постановлений) общих собраний участников корпораций, совета директоров (наблюдательного совета), управляющих;

признание оспоримой сделки недействительной и применение последствий ее недействительности;

применение последствий недействительности ничтожной сделки, сделки без согласия остальных участников общества, сделки;

восстановление корпоративного контроля;

возмещение убытков;

возмещение убытков, причиненных кооперативу, хозяйственному обществу должностными лицами органов управления кооператива, хозяйственного общества виновными действиями последних, по косвенным искам участников кооператива, общества в установленном законом порядке;

взыскание неустойки, процентов;

иные способы [Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая): Федеральный закон от 30.11.1994 № 51-ФЗ].

Развитие современного корпоративного законодательства свидетельствует об успешной работе в части модернизации и совершенствования его положений, обеспечивающих защиту корпоративных прав [Андреев В.К., Лаптев В.А, 2017, с. 124].

Так, новые условия о правовом положении юридических лиц, вступившие в силу с сентября 2014 г. «на некоторое время отсрочили споры относительно возможности установления специальных способов защиты корпоративных прав» [Могилевский С.Д., Егорова М.А. 2015, с. 3].

До 2014 г. складывалась противоречивая и разрозненная правоприменительная практика норм об оспаривании реорганизации. Лица, права которых были нарушены реорганизацией, применяли разнообразные механизмы защиты, например, оспаривали акты, опосредующие процедуру реорганизации.

В частности, «подавались иски о признании недействительными сделок по реорганизации, передаточного акта (разделительного баланса), решения общего собрания акционеров в части утверждения разделительного баланса, решения о реорганизации, акта регистрирующего органа» [Руденко Е.Ю., Грибанова А.С. 2014, с. 13].

Примерами такой противоречивой судебной практики служат следующие судебные акты: Постановление ФАС Уральского округа от 17.07.2006 г. № Ф09-6200/06-С5 по делу № А50-43627/2005 [Постановление ФАС Уральского округа от 17.07.2006 г. № Ф096200/06-С5 по делу № А50-43627/2005], Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 03.12.2012 г. по делу №А65-18775/2011 [Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 03.12.2012 г. по делу №А65-18775/2011].

Проанализируем один их примеров судебной практики - Определение ВАС РФ от 18.10.2007 г. № 13330/07 по делу № А-75-3282/2006. При преобразовании ОАО в ООО, акционер, владевший одной акцией общества не стал участником ООО, поскольку не принимал участия в голосовании. Участник обратился в суд с требованием о признании за ним права на долю в уставном капитале нового ООО. Суд отказал в удовлетворении требований участнику, сославшись на действующий порядок преобразования. В процессе рассмотрения дела было установлено, что принятое о преобразовании решение не нарушает закон, участника включили в список общего собрания акционеров, направили бюллетени для голосования, документы для реализации права требования выкупа акций общества. Было также выяснено, что в уставе реорганизуемого ОАО акционеры, не вошедшие в состав учредителей общества, вправе получить компенсацию. Истец был надлежащим образом уведомлен о месте и времени проведения собрания учредителей создаваемого общества, но участия в нем он не принимал. В итоге суд пришел к выводу, что, поскольку учредительный договор он не подписывал, его нельзя признать участником общества [Определение Высшего Арбитражного суда РФ от 18.10.2007 г. № 13330/07 по делу № А-75-3282/2006].

В подобных делах при отсутствии специальных способов защиты прав, участники корпорации были вынуждены использовать общие способы защиты, установленные ст. 12 ГК РФ о восстановлении положения, существовавшего до нарушения прав. Тем не менее, логика использования такого способа защиты была понятна, но суды не усматривали в подобных требованиях намерения заявителей восстановить корпоративный контроль [Белялова А.М., 2018, с. 43].

В процессе реформы гражданского законодательства данная указанная проблема была решена введением нового способа защиты участников корпорации при реорганизации - признание реорганизации корпорации несостоявшейся. Регулирование корпоративных способов защиты усложнилось, поскольку теперь помимо норм специального законодательства они регулируются также нормами Гражданского кодекса РФ.

Потенциал такого способа защиты гражданских прав, как признание реорганизации корпорации несостоявшейся, при незаконной реорганизации, безусловно огромен, но путь к эффективному правоприменению труден, поэтому необходимо детальное исследование данного вопроса в научном ключе.

2.2 Основания признания реорганизации корпорации несостоявшейся

Пункт 1 статьи 60.2 Гражданского Кодекса РФ гласит, что: «суд по требованию участника корпорации, голосовавшего против принятия решения о реорганизации этой корпорации или не принимавшего участия в голосовании по данному вопросу, может признать реорганизацию несостоявшейся в случае, если решение о реорганизации не принималось участниками реорганизованной корпорации, а также в случае представления для государственной регистрации юридических лиц, создаваемых путем реорганизации, документов, содержащих заведомо недостоверные данные о реорганизации» [Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая): Федеральный закон от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 03.08.2018)].

Следовательно, условиями для признания реорганизации корпорации несостоявшейся является установление следующих обстоятельств, имеющих фактическое значение:

1. решение о реорганизации не принималось участниками;

2. предоставление недостоверных документов, содержащих заведомо не достоверные данные о реорганизации.

Также пункт первый указанной статьи ГК РФ определяет круг лиц, которые могут обратиться с таким требованием в суд.

При прочтении указанной правовой нормы можно заметить, что применение такого института как, несостоявшаяся реорганизация, законодателем установлено исключительно для участников корпорации, в отличие от признания решения о реорганизации недействительным (ст. 60.1.ГК РФ), которое возможно во всех организационно-правовых формах юридических лиц.

Согласно, новой редакцией Гражданского кодекса РФ предложено юридические лица дифференцируются следующим образом: корпоративные и унитарные.

Законодатель не предоставил возможность признания реорганизации несостоявшейся унитарным юридическим лицам.

Э.В. Новосельнова, рассматривающая практический аспект указанной новеллы, высказывает мнение о не проработанности формулирования нормы о признании реорганизации несостоявшейся, так возможность оспаривания решений о реорганизации имеют все юридические лица без исключения. Отсутствуют видимые и объяснимые причины отказа законодателя в возможности признания реорганизации несостоявшейся для унитарных юридических лиц [Новосельнова Э.В. Реорганизации юридических лиц: недействительная или несостоявшаяся реорганизация. 2016 г. Дата обращения: 01.05.2019)].

М.А. Кузьмич также считает, что такой подход законодателя: «нельзя назвать обоснованным, поскольку каких-либо видимых причин отказывать в признании реорганизации несостоявшейся в отношении унитарных юридических лиц нет» [Кузьмич М.А., 2017, с. 201].

С данными точками зрения исследователей нельзя не согласиться. Ведь унитарные юридические лица также могут быть реорганизованы, и не исключены случаи неправомерного проведения реорганизации.

Возможна ситуация представления для государственной регистрации юридических лиц, создаваемых путем реорганизации, документов, содержащих заведомо недостоверные данные о реорганизации.

Таким образом, будет иметь место основание для признания реорганизации несостоявшейся, однако возможность такого признания реорганизации несостоявшейся будет отсутствовать. Парадокс очевиден.

Галазова З.В. видит возможную причину такого законодательного решения в: «стремлении законодателя придать устойчивость решениям государственных органов и государственному имуществу, исключая возможность поворота реорганизации (касательно реорганизации государственных и муниципальных унитарных предприятий)» [Галазова З.В., 2012, с. 115].

Примером из судебной практики может служить следующее гражданское дело. Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 06.07.2005 по делу № А19-20100/03-23-4-Ф02-3218/05-С2 [Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 06.07.2005 по делу №А19-20100/03-23-4-Ф02-3218/05-С2 (Дата обращения: 01.05.2019)], которым признана недействительной реорганизация унитарного предприятия путем преобразования в ООО и его государственная регистрация. Судом при рассмотрении дела было установлено, что реорганизация была проведена на основании решения общего собрания трудового коллектива предприятия, и поскольку собственник предприятия решение о реорганизации не принимал, она признана судом осуществленной с нарушением требований закона [Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 06.07.2005 по делу № А19-20100/03-23-4-Ф02-3218/05-С2 (Дата обращения: 01.05.2019)].

Данный судебный акт интересен и тем, что является примером отождествления реорганизации со сделкой. Суд, отказывая в удовлетворении кассационной жалобы, указал, что в соответствии со ст. 168 ГК РФ суд апелляционной инстанции обоснованно признал ничтожной сделку по реорганизации государственного предприятия в ООО [Галазова З.В., 2012,с. 116].

Такие случаи не редки, однако на данном этапе развития гражданского законодательства, использовать такой способ защиты, как признание реорганизации несостоявшейся у унитарных организаций отсутствует.

Видится, что для более эффективного применения нормы нельзя ограничивать круг лиц, которые могут использовать данный способ защиты.

Необходимо изменить редакцию статьи, изменив возможность признания реорганизации несостоявшейся только для корпоративных юридических лиц.

Рассмотрим указанные ране указанные основания признания реорганизации корпорации несостоявшейся согласно п. 1 ст. 60.2 ГК РФ. Первым основанием законодатель указывает, так называемое «игнорирование воли» участника корпорации или его голосование против принятия какого-либо решения о реорганизации этой корпорации или отсутствие его участия в голосовании по данному вопросу.

Согласно п. 1 ст. 57 ГК РФ реорганизация юридического лица (слияние, присоединение, разделение, выделение, преобразование) может быть осуществлена по решению его учредителей (участников) или органа юридического лица, уполномоченного на то учредительным документом.

Для государственной регистрации реорганизации в уполномоченных органах необходимым документом является решение. Если данное решение не принималось, то имеет место быть подлог. В уполномоченный орган будет предоставлено решение, которое содержит недостоверную информацию о волеизъявлении участников. Первое основание для признания реорганизации корпорации несостоявшейся является частным случаем второго основания. Но законодатель все-таки не предполагает, что непринятия решения участниками носит умышленный характер.

По мнению Галазовой З.В.: «с учетом всей тяжести и исключительности такого процесса, как признание реорганизации несостоявшейся, умысел в действиях виновных лиц должен предполагаться и являться обязательным квалифицирующим признаком в обоих случаях» [Галазова З.В., 2012, с. 115].

Также возникает еще один вопрос относительно данного основания - есть ли возможность у участников оспаривать реорганизацию, опираясь на данное основание, голоса которых не могут повлиять на решение о реорганизации.

Так, О.И. Кувшинова отмечает, о формулировании нормы таким образом, что: «охватывает и случай игнорирования воли миноритариев при принятии решения мажоритарными участниками» [Кувшинова О.И. К вопросу о признании реорганизации корпорации несостоявшейся» (Дата обращения 01.05.2019)].

О.И. Кувшинова считает, что должны быть сформулированы исключения: «либо однозначно исключать какую-либо двусмысленность указанием на то, что возможность признания судом реорганизации несостоявшейся не зависит от величины пакета миноритарного участника, воля которого была проигнорирована или волеизъявление которого было подделано, либо, напротив, указать, что реорганизация может быть признана несостоявшейся, за исключением случая, когда голосование участника корпорации не могло повлиять на результаты голосования (но в последнем случае - с предоставлением миноритарным участникам какой-либо компенсации)» [Кувшинова О.И. К вопросу о признании реорганизации корпорации несостоявшейся» (Дата обращения 01.05.2019)].

А.В. Габов указывает на отсутствие возможности признания реорганизации несостоявшейся по обращению миноритарного акционера, права которого были нарушены, но голосов, которых было недостаточно, ни для принятия решения о реорганизации, ни для его «блокирования» [Габов А.В., 2012, с. 133].

Корпорации, которые обременены корпоративными конфликтами достаточно много, и появление такой возможности у минотариев, как оспаривание реорганизации будет усугублять и так осложнившиеся корпоративные отношения.

Предоставление такого участнику, голосовавшего против реорганизации и не желающий ее наступления, может привести на практике к неконтролируемому злоупотреблению [Белялова А. М., 2018, с. 46].

При такой законодательно закрепленной конструкции статьи любой частник корпорации, если он голосовал против, или не участвовал в принятии решения, может обратиться с требованием о признание реорганизации несостоявшейся. Соответственно, это усугубит корпоративный спор, даст почву для злоупотребления, шантажа и блокировки процесса самой реорганизации. В случае если, при реорганизации, никаких объективно нарушающих закон обстоятельств не было, то это принесет только вред реорганизованным корпорациям.

Объективно невозможно избежать организации корпоративные конфликты, но их высокая интенсивность, периодичность может повлечь неблагоприятные последствия, как для участников, так и корпорации в целом. По мнению О.С. Ерахтиной: «компании, раздираемые внутренними противоречиями, не привлекательны для инвесторов и являются легкой добычей для «рейдеров» [Ерахтина О.С., 2010, с. 103].

Для установления баланса прав между миноритарными и мажоритарными участниками корпораций, законодателю следует придерживаться правил, нашедших отражение в п. 7 ст. 49 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» и п. 2 ст. 43 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью». В данных законах был отражен антирейдерский пакет 2009 г., в результате возможности оспорить такие сделки со стороны миноритарных участников корпораций были практически сведены к нулю [Определение Конституционного Суда от 02 ноября 2011 № 1486-О-О (Дата обращения: 01.05.2019)].

Так, согласно п. 7 ст. 49 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» суд с учетом всех обстоятельств дела вправе оставить в силе обжалуемое решение, если голосование данного акционера не могло повлиять на результаты голосования, допущенные нарушения не являются существенными и решение не повлекло за собой причинение убытков данному акционеру [Федеральный закон РФ «Об акционерных обществах» от 26.12.1995 № 208-ФЗ].

В соответствии с п. 2 ст. 43 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» суд вправе с учетом всех обстоятельств дела оставить в силе обжалуемое решение, если голос участника общества, который подал заявление не могло повлиять на результаты голосовании, а также нарушения не являются существенными, и не повлекли причинение убытков участнику общества [Федеральный закон РФ «Об обществах с ограниченной ответственностью» от 08.02.1998 № 14-ФЗ].

Данные положения указанные в специальных законах видятся оптимальными, поскольку позволяют ограничить злоупотребление данным способом защиты, а самое главное не навредить реорганизуемой корпорации.

На основании изложенного предаем сформулировать норму следующим образом, внеся в п. 1 ст.60.2 ГК РФ изменения в виде добавления абз.2 в следующей редакции: «Суд с учетом всех обстоятельств дела может отказать в признании реорганизации корпорации несостоявшейся, если голосование участника корпорации, подавшего заявление о признании реорганизации корпорации несостоявшейся, не могло повлиять на результаты голосования и решение не повлекло причинение убытков данному участнику корпорации».

Помимо изложенного, заявляя требование о признании реорганизации корпорации несостоявшейся, лицу, обратившемуся с подобным требованием, необходимо представить допустимые и достаточные доказательства наличия у него корпоративных отношений с корпорацией в указанный период и сохранения их по настоящее время [Сачихина П.А. Признание реорганизации корпорации несостоявшейся: актуальные проблемы правоприменения, 2018, с. 71 (Дата обращения:01.05.2019)].

Интересным примером из судебной практики о наличии корпоративных отношений с корпорацией, является Постановление Арбитражного суда Московского округа от 17.03.2016 г. № Ф05-1621/2016 по делу № А41-226/2015 [Постановление Арбитражного суда Московского округа от 17.03.2016 № Ф05-1621/2016 по делу № А41-226/2015 (Дата обращения: 01.05.2019)]. Так участник кооператива требовал признать недействительным решения общего собрания кооператива, обязать внести в ЕГРЮЛ запись об исключении общества из ЕГРЮЛ, аннулировать свидетельства о государственной регистрации общества в качестве правопреемника кооператива, внести в ЕГРЮЛ записи о том, что предприятие находится в процессе реорганизации. Свое заявление участник обосновал следующим: в нарушение положений действующего законодательства его права как члена кооператива были нарушены тем, что он не был включен в список учредителей общества. Судом в удовлетворении требования отказано, поскольку заявителем не представлено доказательств наличия у него корпоративных отношений с обществом в спорном периоде и сохранения их на данный момент.

Но в целом, можно сказать, что судебная практика применения указанной нормы сложилась так, что иски о признании реорганизации несостоявшейся участников корпорации удовлетворяются в случае не участия, заинтересованных лиц в принятии решения о реорганизации или их не извещения, поскольку именно данное основание заложено в самом нововведении.

Так, Арбитражный суд Северо-Западного округа в постановлении от 05.07.2017 г. № Ф07-5070/2017 по делу № А56-30280/2016 подтвердил, что вывод судов первой и апелляционной инстанций о том, что о реорганизации в форме преобразования из ЗАО в ООО не имеет юридической силы, является правильным. Основанием для реорганизации ЗАО в форме преобразования в ООО явилось решение от 02.10.2014 г. Однако суд установил, что участники, которым принадлежат 67 акций ЗАО (из 100 обыкновенных именных акций), не участвовали в принятии решения о реорганизации. Требование судом были удовлетворены, поскольку на собрании акционеров отсутствовал кворум для принятия решения о реорганизации, а и как следствие на государственную регистрацию были представлены недостоверные сведения о реорганизации общества [Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 05.07.2017 № Ф07-5070/2017 по делу № А56-30280/2016 (Дата обращения: 01.05.2019)].

В соответствии с п. 1 ст. 20, пп. 2 п. 1 ст. 48 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» и п. 2 ст.104 ГК РФ акционерное общество по решению общего собрания его акционеров вправе преобразоваться в общество с ограниченной ответственностью.

Согласно пп. 3 п. 3 ст. 20 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» решение общего собрания акционеров реорганизуемого в форме преобразования общества должно содержать порядок обмена акций общества на доли участников в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью.

Исследователь З.В. Галазова видит необходимым: «законодательно закрепить, в каких случаях и при наличии каких причин участник, не принимавший участие в голосовании, имеет право оспорить решение о реорганизации (намеренное неуведомление, ненадлежащее уведомление о предстоящем голосовании)» [Галазова З.В., 2012, с. 115].

Второе основание признания реорганизации корпорации несостоявшейся также не в полной мере проработано законодателем.

Такое понятие, указанное в норме, как «недостоверная информация», видится абстрактной, относительной.

При этом норма не указывает, в отношении какого лица или каких лиц, должна быть подтверждена «недостоверность информации», либо в отношении участников, принимавших решение о реорганизации или предоставивших в уполномоченный орган документы для проведения регистрации, либо лица, подписавшего заявление о внесении изменений или других лиц.

Э.В. Новосельнова обращает внимание на отсутствие точных перечня документов, которые могут содержать себе недостоверные сведения, поскольку законодатель указал, что все представляемые на регистрацию документы относятся непосредственно к реорганизации юридического лица [Новосельнова Э.В. Реорганизации юридических лиц: недействительная или несостоявшаяся реорганизация, 2016 (Дата обращения 01.05.2019)].

О.А. Филатова обращает внимание на отсутствие уточнения, какие именно данные в документах являются недостоверными. Например, указывает О.А. Филатова «можно ли считать недостоверными сведения, если на момент принятия решения о реорганизации участник - юридическое лицо представил выписку, но в тот же день подал документы о внесении изменений в сведения о наименовании общества, о смене единоличного исполнительного органа и т.п., ведь в момент подачи документов на государственную регистрацию о реорганизации данные уже будут недостоверными. Аналогично следует отметить физических лиц - участников, которые обратились в паспортный стол с целью изменения сведений о своих инициалах либо адресе регистрации» [Филатова О.А. Проблемы процедуры признания реорганизации юридического лица недействительной (несостоявшейся) в связи с включением новых норм (Дата обращения: 01.05.2019)].

Законодатель опрометчиво не раскрывает содержания «недостоверных данных», оставляя данный вопрос возможно на усмотрение суда. Но есть недостоверная информация, которая не имеет особого значения для поворота реорганизации, и может не влиять на права и интересы заинтересованных лиц.

Включение заведомо недостоверных данных может иметь различный объем: существенный и незначительный. Поскольку законодатель не взял на себя обязанность по более подробному формулированию нормы, суду в конечном итоге придется давать оценку этому аспекту, что при известных обстоятельствах может привести к существенному нарушению прав и интересов корпораций и их участников [Габов А.В. Теория и практика реорганизации (правовой аспект), 2014, с. 330].

Примеры из судебной практики, которые можно привести по рассматриваемому положению - Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 24.04.2017 № 11АП-1987/2017 по делу № А65-16669/201, в котором суд определил основание несостоявшейся реорганизации корпорации - подачу в регистрирующий орган документов, содержащих недостоверные сведения о составе участников общества. [Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 24.04.2017 № 11АП-1987/2017 по делу № А65-16669/2016) (Дата обращения 02.05.2019)].

В данном случае также представляется неясным решение законодателя ограничить круг лиц, имеющих возможность признать реорганизацию корпорации несостоявшейся, поскольку унитарные организации (их учредители) также могут включить в документы, направляемые для государственной регистрации, заведомо недостоверные данные [Кувшинова О.И. К вопросу о признании реорганизации корпорации несостоявшейся (Дата обращения 01.05.2019)]. Такая особенность формулирования нормы была рассмотрена ранее.

Основания признания реорганизации корпорации несостоявшейся на законодателем не проработаны и требуют внесения изменений, поскольку реорганизация для участников представляет некий прецедент, способный существенно повлиять на корпоративные права участников, а также на саму корпорацию в целом.

На основании изложенного, нашим предложением является внесение изменений в п.1 ст. 60.2 ГК РФ, таких как:

Предоставить возможность признания реорганизации несостоявшейся корпоративных и унитарных юридических лиц.

Определить категорию документов, недостоверные сведения в которых, могут быть основанием для признания реорганизации несостоявшейся. А также определить категорию существенности нарушения порядка при проведении реорганизации.

Ограничить возможность злоупотребления со стороны участников корпорации, указав, что суд может отказать в признании реорганизации корпорации несостоявшейся, если отрицательное отношение к реорганизации участника (участник голосовал против реорганизации), не принятие участия в голосовании, уклонение от получения уведомления о проведении собрания намеренно (умышленно), не могло повлиять на результаты голосования и решение не повлекло причинение убытков данному участнику корпорации.

2.3 Последствия признания реорганизации корпорации несостоявшейся

В п. 2 ст. 60.2 Гражданского кодекса РФ определены последствия признания реорганизации несостоявшейся:

«восстановление юридических лиц, существовавших до реорганизации, с одновременным прекращением юридических лиц, созданных в результате реорганизации;

сохранение юридической силы сделок юридических лиц, созданных в результате реорганизации, с лицами, добросовестно полагавшимися на правопреемство, для восстановленных юридических лиц, которые являются солидарными должниками и солидарными кредиторами по таким сделкам;

переход прав и обязанностей признается несостоявшимся, при этом предоставление (платежи, услуги и т.п.), осуществленное в пользу юридического лица, созданного в результате реорганизации, должниками, добросовестно полагавшимися на правопреемство на стороне кредитора, признается совершенным в пользу управомоченного лица;

признание участников ранее существовавшего юридического лица обладателями долей участия в нем в том размере, в котором доли принадлежали им до реорганизации, а при смене участников юридического лица в ходе такой реорганизации или по ее окончании возврат доли участия участников ранее существовавшего юридического лица по правилам, предусмотренным п. 3 ст. 65.2 ГК РФ» [Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая): Федеральный закон от 30.11.1994 № 51-ФЗ].

В упрощенном варианте конструкция статьи видится так: реорганизуемые юридические лица восстанавливаются, юридические лица, образованные в результате реорганизации прекращают свое существование.

А.В. Габов разбил все последствия недействительной (в том числе реализуемой с противоправными целями) реорганизации, которые требуют оценки и решения со стороны правоприменительных органов на следующие блоки:

Правовая судьба реорганизованного и вновь созданного при реорганизации юридического лица;

Правовая судьба имущества, прав и обязанностей обязательств, возникающих из деятельности незаконно созданного лица;

Правовая судьба трудовых и схожих с ними прав и обязанностей прекратившего существование лица, ранее созданного в процессе реорганизации;

Правовая судьба долей (акций, паев) участника незаконно реорганизованного юридического лица и долей (акций, паев) вновь созданного при реорганизации юридического лица [Габов А.В. 2014].

Стоит отметить, что указанные последствия и проблемы их применения были законодательно долгое время не урегулированы, после введения указанных положений правоведы-цивилисты указываю на законодательную не проработанность положений, в отношении всех последствий признания реорганизации корпорации несостоявшейся.

Как отмечает А.В. Габов, последствия принятия судом решения о признании реорганизации несостоявшейся: «сформулированы таким образом, чтобы указать на то, что несостоявшаяся реорганизация не порождает практически никаких положительных последствий (исключая отдельные вопросы), поэтому целью нормы является максимальное устранение всех последствий такой реорганизации и восстановление положения, существовавшего до ее начала» [Габов А.В., Теория и практика реорганизации (правовой аспект), 2014, с. 33].

Логика законодателя понятна, однако, с точки зрениями большинства исследователей природы реорганизации, реализация этой нормы имеет множество отрицательных последствий в силу сложности (и даже невозможности) восстановления первоначального положения.

После законодательного закрепления последствий признания реорганизации несостоявшейся неоднозначным явилось определение сущности такого последствия, как «восстановление юридического лица».

Эксперты, комментируя нововведения, отмечают: «если принять во внимание, что организации уже нет и все правоотношения, в которых она состояла, уже прекратились, то, по существу, можно сказать, что восстанавливается только запись о существовании юридического лица, т.е. констатируется факт того, что юридическое лицо вновь правоспособно» [Гражданский кодекс Российской Федерации. Постатейный комментарий к главам 1--5 / А.В. Барков, А.В. Габов, В.Г. Голубцов и др., 2015, с. 34].

В данном исследовании уже был затронут вопрос «обратной реорганизации». Процесс обратной реорганизации происходит тогда, когда реорганизация корпорации признается несостоявшейся, то есть все должно вернуться в прежнее положение. Реорганизуемые юридические лица восстанавливают свое незаконное положение соответственно и возвращают те права и обязанности, которые были объектом правопреемства.

Но какие конкретно правоотношения должны подлежать такому восстановлению, при том, что фактически, правоотношения, в которых находилась корпорация прекратились, законодатель не указывает. Ввод можно сделать однозначный подлежит восстановлению только запись в ЕГРЮЛ о существовании организации, происходит формальная фиксация.

Данное положение нашло отражение в судебной практике. В постановлении Арбитражного суда Центрального округа от 05.10.2016 г. № Ф10-3959/2015 по делу № А35-655/2015 суд указал, что сведения, вносимые в ЕГРЮЛ, носят публичный характер, то есть доступны неограниченному кругу лиц, в том числе возможным контрагентам юридического лица. Фактически, с восстановлением записи о существовании юридического лица констатируется факт того, что правоспособность юридического лица восстановлена [Постановление Арбитражного суда Центрального округа от 05.10.2016 № Ф10-3959/2015 по делу № А35-655/2015 (Дата обращения 01.05.2019)].

Иных процедурных моментов после признания реорганизации несостоявшейся в статье 60.2 ГК РФ не предусмотрено.

Можно привести еще один пример из судебной практики- Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 15.12.2015 по делу № А56-84467/2014 [Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 15.12.2015 по делу № А56-84467/2014 (Дата обращения 01.05.2019)], подтверждающее отсутствие иных способов исполнения судебного решения.

Таким образом, судебной практикой в целом также подтверждается вывод о том, что восстановление юридических лиц на сегодняшний день производится формально путем внесения соответствующей записи в ЕГРЮЛ.

Но стоит отметить очень важный момент, юридическое лицо представляет собой не только формальную запись в ЕГРЮЛ, но и совокупность различных правоотношений, а также прав и обязанностей, вытекающие из этих правоотношений.

Как отмечает А.В. Габов «закон не определяет последствия такого восстановления: подлежат ли восстановлению трудовые отношения с его работниками, восстанавливаются ли прекращенные договоры, восстанавливаются ли выданные лицу разрешения на осуществление определенной постоянной деятельности, которой оно занималось, или на совершение определенных действий и т.д.» [Габов А.В., Теория и практика реорганизации (правовой аспект), 2014, с. 34].

Именно в связи с этим, в юридической литературе отмечается, что существующий российский правопорядок характеризуется отсутствием реального механизма «обратного правопреемства» (от прекращенного юридического лица к восстановленному) [Юридические лица в российском гражданском праве: монография: в 3 т. / А.В. Габов, К.Д. Гасников, В.П. Емельянцев и др., 2015, с. 90].

На данный момент времени такая редакция нормы не формулирует точных указаний о том, каким образом и в какой момент времени происходит восстановление ранее прекратившего существование юридические лица.

А.В. Габов указывает на то, что: «юридическое лицо, вступающее в процесс реорганизации, и юридическое лицо на момент внесения записи в ЕГРЮЛ - это две разные совокупности прав и обязанностей». Для корпораций все усугубляется еще и тем, что это два разных состава участников [Габов А.В., Теория и практика реорганизации (правовой аспект), 2014, с.34].

Не урегулирован вопрос о лице, которое будет осуществлять восстановление правосубъектности юридического лица, принимать решения и возвращать имущество, поскольку корпорация прекратила свое существование и соответственно не имеет ни органов управления, ни работников. А.В. Габов указывает: «…у восстанавливающегося юридического лица вообще, кроме записи, фактически (подчеркнем это) ничего нет».

Видится, что для такой процедуры как «восстановление» юридического лица, необходимо предусмотреть законодательный алгоритм временных действий, механизм временного управления или восстановления судом органов юридического лица в том составе, в котором они существовали на момент прекращения (с согласия лиц), а при отсутствии такого согласия - сформировать новые органы. Такие моменты по должны быть указаны в принимаемом судебном решении.

Полагаем, если законодательно не будут проработаны указанные пробелы, то возможность реального восстановления юридических лиц, существовавших до реорганизации, будет затруднена, либо будет сформирована неоднозначная судебная практика.

Рассмотри еще одно из последствий признания реорганизации несостоявшейся указанных в пп.2 п. 2 ст. 60.2 ГК РФ: сделки юридических лиц, созданных в результате реорганизации, с лицами, которые добросовестно полагались на правопреемство, сохраняют силу для восстановленных юридических лиц, которые являются солидарными должниками и солидарными кредиторами по таким сделкам.

К сожалению и в этой правовой конструкции есть серьезные недостатки, поскольку законодатель не предусматривает возможность, ухудшают финансовое состояние восстановленного юридического лица такой сделкой. Опять же видится, что решение данного вопроса оставлено на судейское усмотрение и при отсутствии единого подхода, возможно, создаст почву для различного рода злоупотреблений.

Д.В. Носов, Т.И. Бибикова поясняют следующее: «...в данном случае, сохранение юридической силы сделок указывает на то, что определенная разница между положением, существовавшим до реорганизации и после ее проведения, все-таки присутствует. В связи с чем, можно говорить, что обратное правопреемство при признании реорганизации корпорации несостоявшейся носит сингулярный характер» [Носов Д.В., Бикбова Т.И. 2015. С. 254].

А.В. Габов отмечает, что: «цель подобной формулировки понятна: лица, чье поведение было добросовестно, не могут нести негативные последствия несостоявшейся реорганизации, а потому если они добросовестно полагались на то, что реорганизация не имела дефектов, то нельзя поражать их действия мерами недействительности [Габов А.В., Теория и практика реорганизации (правовой аспект), 2014, с. 44].

Для добросовестных лиц не должны наступать негативные последствия, которые возникли по причине неправомерности реорганизации, поэтому такая правовая защита правомерна и справедлива.

Используя аналогию необходимо считать добросовестным контрагентом то лицо, которое не знало и не доложено было знать о неправомерности реорганизации.

Исследователь А.М. Билялова задается вопросом: «что имеется в виду под «сохранением силы» сделок?. Законодатель использовал именно такую формулировку нормы по причине возможности признания заключенных сделок недействительными. Если не будет доказана добросовестность лиц, с которыми созданные в процессе реорганизации юридические лица заключили сделки, то, должны действовать общие правила о последствиях ничтожной сделки» [Белялова А. М., 2018, с. 45].

Э.В. Новосельнова предлагает: «признавать договоры с недобросовестными контрагентами незаключенными, а договора с добросовестными контрагентами сохранять из-за того, что они выступают в отношениях в качестве слабой стороны и несут существенные риски в случае признания реорганизации несостоявшейся. В отношениях недобросовестных контрагентов необходимо применять положения статьи 10 ГК РФ, в соответствии с которой им должно быть отказано в защите прав по искам из договоров, которые были заключены с созданными в результате незаконной реорганизации юридическими лицами» [Новосельнова Э. В. Реорганизации юридических лиц: недействительная или несостоявшаяся реорганизация. 2016, (Дата обращения 01.05. 2019)].

Кроме того, законодателем остается не затронутым тот факт, что основаниями для возникновения прав и обязанностей по ГК РФ являются не только сделки, но и юридические факты. Судебная практика по данному вопросу еще не сформировалась, но представляется возможным также применять правило сохранения силы указанных юридических фактов при наличии добросовестного поведения контрагентов.

Но справедливо ли такое последствие к участникам корпорации? Вряд ли в современной российской действительности такое правило сможет стать реальным механизмом защиты, поскольку после восстановления юридического лица ничего не возможно будет возвратить, и корпорация останется без имущества. В данном положении видится возможность различных способов злоупотреблений.

...