Объекты интеллектуальной собственности в сети Интернет: сравнительно-правовой анализ использования и защиты в РФ и США

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

Обоснование выбора темы. Выбор обозначенной темы связан, прежде всего, с тем, что интеллектуальная собственность в Российской Федерации находится на стадии развития, и, являясь перспективным направлением, подвергается изменениям в связи с влиянием информационных технологий. В свою очередь «Интернет-сфера» практически не имеет правового регулирования, что предполагает «широкое поле» для исследований. Выбор в качестве предмета для сравнительного исследования права США объясняется тем, что данная страна занимает лидирующие позиции по эффективному регулированию использования и защиты объектов интеллектуальных прав во взаимосвязи с развитием «Интернет-технологий».

Актуальность темы исследования. Научно-технический прогресс последних десятилетий оказал значительное влияние на все сферы жизни общества, особенно после появления информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» (далее - сети «Интернет»). Период роста подобного рода информационных технологий обусловил интенсивное развитие постиндустриальной экономики, в рамках которой чрезвычайную ценность приобрели результаты интеллектуальной деятельности в условиях их коммерциализации и вовлечения в хозяйственный оборот.

Последствием указанных изменений стало возникновение объектов интеллектуальных прав в цифровой форме, способов их использования и установления прав на них, новых видов нарушения таких прав, а также увеличение ущерба от внеправового использования объектов интеллектуальных прав в сети «Интернет» и, соответственно, увеличение спроса на их охрану [World Intellectual Property Indicators, 2018]. Кроме того, обозначился дисбаланс в соблюдении прав трех сторон данных отношений - пользователей, информационных посредников и правообладателей. Однако законодательные органы Российской Федерации недостаточно оперативно реагируют на обновление «Интернет-технологий», вследствие чего законодательство в области интеллектуальной собственности характеризуется большим количеством устаревших конструкций, неточностей и пробелов.

Поскольку реформирование и кодификация норм данной сферы не отвечают всем потребностям современного общества, на протяжении долгих лет проблемы интеллектуальной собственности изучаются в научной литературе как юридической, так и технической направленности. Тем не менее, на сегодняшний день нет единого подхода к определению правовой природы сети «Интернет» и объектов интеллектуальных прав в цифровой форме, а исследования затрагивают не весь спектр вопросов, в частности касающихся охраны и защиты объектов интеллектуальных прав.

Перечисленные проблемы, обусловленные, в том числе поздним законодательным закреплением в РФ основных положений интеллектуальной собственности, привели к противоречиям в судебной практике и снижению эффективности разрешения споров. По этой причине, в целях защиты интересов правообладателей необходимы систематизация доктринальных исследований, совершенствование законодательства и установление единства правоприменительной практики.

Важным фактором, определяющим актуальность темы исследования, является трансграничный характер сети «Интернет» как среды использования объектов интеллектуальных прав. С учетом данной особенности авторами научных работ предлагается два пути совершенствования законодательства - анализ положительного опыта зарубежных государств и использование международно-правового регулирования, выраженного в международных рекомендательных актах, соглашениях и обычаях делового оборота [Кириллов, Кочеткова, 2017, с. 86; Виноградова, 2015, с. 301].

В данной работе будет рассматриваться возможность использования первого подхода для применения к российскому праву. При этом стоит отметить, что разные правовые системы исследуемых стран не могут в полной мере быть препятствием для осуществления такого анализа, так как его целью является не прямое заимствование норм, а именно сравнение с последующим выявлением «слабых» сторон российского регулирования. Проведение сравнительно-правового исследования законодательства Соединенных Штатов Америки и Российской Федерации обусловлено тем, что США занимает лидирующие позиции не только по эффективности охраны и защиты объектов интеллектуальных прав, но и по предоставлению пользователям свободы в сети «Интернет», что предопределяет актуальность исследования стратегии данного государства в сфере интеллектуальной собственности [World Intellectual Property Indicators, 2018].

Степень научной разработанности темы. Проблемам, связанным с объектами интеллектуальных прав в сети «Интернет», было посвящено значительное число исследований, однако многие из них были проведены до введения в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации и не учитывают дальнейшего развития законодательства и актуальной судебной практики. Среди научной литературы последних лет общие вопросы соотношения интеллектуальной собственности и сети «Интернет» освещаются в монографиях Е.А. Моргуновой «Право интеллектуальной собственности: актуальные проблемы» (Москва, 2014) и В.Л. Энтина «Авторское право в виртуальной реальности (новые возможности и вызовы цифровой эпохи)» (Москва, 2017), а также в работах Э.П. Гаврилова, М.А. Рожковой, И. Шаблинского, Е. Тиллинга,
В.И. Мухопада, О.А. Рузаковой, А.Г. Серго и др.

Значительное число современных работ в области интеллектуальных прав сфокусировано на особенностях отдельных объектов, используемых в сети «Интернет», например, таких как фотографические произведения, базы данных и элементы пользовательского контента. Изучением этой темы в частности занимались Ю. Брумштейн, А. Бондарев, В.Н. Глонина,
А.Р. Ермакова, С.В. Зыков, А.Е. Сухарева, В. Савина, А.Ю. Чурилов,
Д.А. Шишкин.

В контексте темы исследования представляет научный интерес проблема охраны объектов интеллектуальных прав, анализу которой посвящено множество научных статей. Среди них особо можно отметить труды А.Н. Зыричева, И.Э. Зворыкина, Л.Г. Кравец и А.А. Молчановой.

Исследование различных аспектов защиты прав интеллектуальной собственности нашло отражение в монографиях В.А. Бобрышева,
Н.М. Коршунова «Совершенствование деятельности по защите прав интеллектуальной собственности в Российской Федерации» (Москва, 2009); О.В. Богдановой «Защита интеллектуальных авторских прав гражданско-правовыми способами» (Москва, 2017) и в исследованиях таких авторов, как И.А. Близнец, К.Ю. Бубнова, М.А. Кольздорф, А.И. Кузеванов, М. Кульков, А. Чиликова, А. Мухгалин, А.П. Рыжаков, Н.А. Волкова, В.В. Уляшина.

Рассматриваемая проблематика обуславливает необходимость обращения к работам авторов, занимающихся сравнительно-правовым анализом законодательства различных государств в сфере интеллектуальной собственности. К ним относятся Ю.А. Арутюнов, В.Б. Зотова, Ю. Леонова, А.С. Комина, И.И. Слабых, А.Ю. Чурилов. Также нельзя не отметить работы американских ученых Йохая Бенклера (Yochai Benkler), Элисон Бер (Alison Behr), Джоанны Дэнис (Johanna K.P. Dennis), Майкла Гроссберга (Michael Grossberg), Брюса Лемана (Bruce A. Lehman), Джоэля Мокира (Joel Mokyr), Лауры Мюррей (Laura J. Murray), Ричарда Познера (Richard A. Posner).

Формулировка проблемы исследования. Основная проблема заключается в несоответствии российского правового регулирования использования и защиты объектов интеллектуальных прав в сети «Интернет» современным потребностям общества в связи с развитием информационных технологий.

Объектом данного исследования являются общественные правоотношения, складывающиеся в связи с использованием объектов интеллектуальных прав в сети «Интернет».

Предмет исследования: объекты интеллектуальных прав в цифровой форме, которые появились в связи с развитием сети «Интернет» в РФ и США, а также особенности охраны и защиты интересов правообладателей в данной сфере.

Целью выпускной квалификационной работы является проведение сравнительно-правового анализа использования и защиты объектов интеллектуальных прав Интернет-пространства в РФ и США для выявления проблем правового регулирования данных объектов в России.

Заявленная цель обусловила необходимость постановки и решения следующих задач:

· На основе анализа классического подхода к объектам интеллектуальных прав в РФ и США выявить возможные варианты его модернизации в связи с развитием сети «Интернет»;

· Раскрыть особенности использования объектов интеллектуальных прав в сети «Интернет» согласно российскому и американскому законодательству;

· Установить роль и средства охраны интересов правообладателей в сети «Интернет» в рамках обеспечения соблюдения прав на объекты интеллектуальных прав в РФ и США;

· Проанализировать механизм юрисдикционной защиты правообладателей в РФ и США, а также обозначить проблемы российского правового регулирования такой защиты в связи с использованием объектов интеллектуальных прав в сети «Интернет».

Методологическая основа исследования. При решении поставленных задач в интересах достижения цели исследования были использованы следующие общенаучные методы: диалектика как универсальный метод для выработки стратегии поиска материалов и основных принципов проведения исследования; анализ и синтез в рамках рассмотрения элементов того или иного института в отдельности и в системе; метод аналогии применялся в целях восполнения существующих пробелов в законодательстве.

Среди частнонаучных методов основным стал сравнительно-правовой метод, поскольку выявление сильных сторон законодательства США в сфере интеллектуальной собственности позволит перенять положительный опыт и усовершенствовать законодательство РФ.

Также были использованы и другие частнонаучные методы: формально-юридический (для исследования внутреннего строения правовых норм, анализа источников права, юридической техники в рамках сравнения законодательства США и РФ); статистический (используемый для проверки эффективности законодательных мер в области защиты объектов интеллектуальных прав на практике); структурно-функциональный метод (при структурировании изученной информации, а также выявлении функций отдельных механизмов правового регулирования); логический метод (с помощью которого формировались рекомендации, предложения и выводы на основании изученного материала).

Характеристика значимости исследования. Значимость данного исследования состоит в возможности использования полученных выводов и рекомендаций в процессе дальнейших научных исследований, а также в учебных целях в процессе преподавания учебных курсов по праву интеллектуальной собственности.

1. Влияние сети «Интернет» на систему объектов интеллектуальных прав и способов их использования в законодательстве РФ и США

1.1 Классический подход к объектам интеллектуальных прав в РФ и США и его модернизация в связи с развитием сети «Интернет»

Сеть «Интернет» стала обособленным пространством, которое может влиять на возникновение, изменение и прекращение правоотношений. В частности, Интернет-пространство способствует появлению новых специфичных способов создания объектов интеллектуальных прав, и в дальнейшем их использования в сети «Интернет».

Объем понятия «интеллектуальная собственность», а также перечень объектов интеллектуальных прав может изменяться под влиянием указанных факторов. В связи с чем, целесообразно определить эти две категории в соответствии с действующим законодательством РФ и США, международными актами и актуальными доктринальными разработками.

Конвенцией, учреждающей Всемирную Организацию Интеллектуальной Собственности (ВОИС), а именно абзацем 8 статьи 2 установлено, что «интеллектуальная собственность» включает права, относящиеся к литературным, художественным и научным произведениям, исполнительской деятельности артистов, звукозаписи, радио - и телевизионным передачам, изобретениям во всех областях человеческой деятельности, научным открытиям, промышленным образцам, товарным знакам, знакам обслуживания, фирменным наименованиям и коммерческим обозначениям, защите против недобросовестной конкуренции, а также все другие права, относящиеся к интеллектуальной деятельности в производственной, научной, литературной и художественной областях [Конвенция, учреждающая Всемирную Организацию Интеллектуальной Собственности].

Из положений российского гражданского законодательства можно сделать вывод, что в соответствии со ст. 1225 Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК РФ) интеллектуальная собственность - это результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ, услуг и предприятий, которым предоставляется правовая охрана [Гражданский кодекс Российской Федерации, часть 4].

Сравнение представленных выше определений позволяет выявить такую особенность, что в Российской Федерации интеллектуальная собственность трактуется более узко, основной акцент устанавливается только на те результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации, которым законом предоставляется правовая охрана. Что более важно, противоречие состоит в том, что Конвенция относит к интеллектуальной собственности именно совокупность прав на те или иные объекты, тогда как российский законодатель в данной дефиниции закрепляет сами объекты интеллектуальной собственности, а не права на них. Однако если обратиться к пункту 3.1.1 Национального стандарта РФ ГОСТ Р 55386-2012, можно обратить внимание на некоторое несоответствие, поскольку в данном документе содержится определение интеллектуальной собственности именно с позиции совокупности прав на охраняемые объекты интеллектуальной собственности [ГОСТ Р 55386-2012]. Учитывая, что указанный документ создан для определения терминологии в области интеллектуальной собственности для ее практического применения в РФ, он вступает в явное противоречие с ГК РФ, хотя, стоит признать, что такой подход лучше отражает сущность интеллектуальной собственности.

В рамках данного вопроса целесообразно также упомянуть актуальную в настоящее время точку зрения относительно того, что само понятие «интеллектуальная собственность» может вводить в заблуждение в том смысле, что термин «собственность» должен опосредовать применение вещно-правового режима. Однако в отношении объектов интеллектуальной собственности применение такого режима исключено в силу их правовой природы и, прежде всего, потому что интеллектуальные права значительно отличаются от права собственности. Во-первых, исключительное право не предусматривает правомочия владения, а во-вторых, нематериальные объекты обладают свойством воспроизводимости в отличие от материальных. По этим причинам многими цивилистами в течение продолжительного времени высказывалось предложение о замене термина «интеллектуальная собственность» более корректными терминами «интеллектуальные права» или «исключительные права» [Новоселова, 2017, с. 43; Гаврилов, 2018, с. 17]. Такое решение позволит исключить неверную трактовку правовой природы отношений в области интеллектуальных прав.

Можно предположить, что отчасти термин «интеллектуальная собственность» остается без изменений, в том числе и потому, что он эквивалентен общепринятому в мире «intellectual property». В Соединенных Штатах Америки он также используется в таком виде, но как таковое определение в американском законодательстве не содержится. Исходя из научной литературы США, можно констатировать, что под интеллектуальной собственностью понимается нематериальное создание человеческого разума, обычно выраженное или переведенное в материальную форму, которому присваиваются определенные права собственности [Epstein, 2000]. Как видно, американский подход обуславливает необходимость введения слова «собственность» в терминологию исследуемой области права. Однако совершенно очевидно, что российский подход отличается в этой части и должен исключать употребление этого термина.

В продолжение, гражданское законодательство России может быть скорректировано и в отношении предоставления правовой охраны. Так, по мнению Халбаевой Т.Н., «охрана и защита должны предоставляться не самим объектам, относящимся к интеллектуальной собственности, как это в настоящее время следует из анализа ст. 1225 ГК РФ, а правам субъектов на эти объекты» [Халбаева, 2017, с. 119]. Такой подход будет соответствовать положениям Конвенции, учреждающей ВОИС, а также позволит устранить перечисленные выше противоречия.

Кроме того, согласно пункту 4 статьи 129 ГК РФ отчуждение и переход может осуществляться только в отношении прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, а также материальных носителей, но не на сами результаты и средства. Но, как считают авторы статьи «Об интеллектуальной собственности и ее охраноспособности» А.Н. Зыричев и другие, данная норма вступает в противоречие со статьей 1228 ГК РФ, где устанавливается, что личные неимущественные права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, которые включены в состав интеллектуальных прав, в частности право авторства, не отчуждаемы [Зыричев и др., 2018, с. 10]. Следовательно, необходимо разграничить и сами права на объекты интеллектуальной собственности по признаку оборотоспособности.

Помимо дефиниции интеллектуальной собственности в статье 1225 ГК РФ поименованы объекты интеллектуальных прав, перечень которых является закрытым и включает 16 категорий. Их можно объединить в пять групп в зависимости от правового режима согласно главам части 4 Гражданского кодекса Российской Федерации:

1) Объекты авторских прав (произведения науки, литературы и искусства);

2) Объекты смежных прав (исполнения, фонограммы, базы данных и так далее);

3) Объекты патентных прав (изобретения, полезные модели, промышленные образцы);

4) Средства индивидуализации юридических лиц, предприятий, товаров и услуг (товарные знаки, фирменные наименования и так далее);

5) Нетрадиционные объекты интеллектуальной собственности (ноу-хау, топологии интегральных микросхем, единые технологии и селекционные достижения).

Закрепление именно исчерпывающего перечня указанных объектов опосредует некоторые практические проблемы. В первую очередь, стоит снова обратиться к пункту 3.1.1 ГОСТа Р 55386-2012, в котором перечисляются объекты интеллектуальных прав [ГОСТ Р 55386-2012]. Данный документ содержит такую оговорку: «научные открытия» как отдельный вид результата интеллектуальной деятельности. Тем самым это положение дополняет норму ГК РФ, но одновременно изменяет характер перечня, добавляя новый вид объекта. Несомненно, есть необходимость уделить должное внимание научным открытиям, как минимум потому, что по-прежнему действует Постановление Совета Министров СССР от 21.08.1973 № 584 «Об утверждении Положения об открытиях, изобретениях и рационализаторских предложениях» [Постановление Совета Министров СССР № 584]. Также данный объект обособляется и в Стокгольмской конвенции 1967 года [Конвенция, учреждающая Всемирную Организацию Интеллектуальной Собственности]. Поэтому необходимо более подробно изучить возможность изменения установленного перечня объектов интеллектуальных прав.

Прежде всего, в рамках исследования стоит отметить, что в американском законодательстве сформирован несколько иной перечень объектов интеллектуальных прав. В соответствии с параграфом 102 главы 1 титула 17 Свода законов США к объектам авторского права в США относятся литературные, музыкальные, драматические произведения, пантомимы и хореографические произведения, живописные, графические и скульптурные произведения, кинофильмы и другие аудиовизуальные произведения, звукозаписи и архитектурные произведения [U.S. Code]. Вместе с тем, как таковое понятие смежного права американскому праву не известно. Часть привычных российскому законодательству объектов охраняется авторским правом, как например, звукозаписи, а другой части правовая охрана не предоставляется вовсе. Более того, США не является участником Международной конвенции об охране прав исполнителей, изготовителей фонограмм и вещательных организаций, а Договор ВОИС по исполнениям и фонограммам ратифицирован с оговорками [Международная конвенция об охране прав исполнителей, изготовителей фонограмм и вещательных организаций; Договор ВОИС по исполнениям и фонограммам].

В отличие от патентного права Российской Федерации, в США можно запатентовать только изобретения и промышленные образцы. Как и в большинстве стран, изобретение должно обладать условиями патентоспособности, которые выражены в новизне, изобретательском уровне и промышленной применимости, на что указано в параграфе 101 главы 10 части 2 титула 35 Кодекса Соединенных Штатов [Там же]. В свою очередь, согласно параграфу 171 гл. 16 ч. 2 тит. 35 Кодекса к промышленному образцу предъявляются требования новизны и оригинальности. Кроме того, США является одной из немногих стран мира, где имеется возможность запатентовать в качестве изобретения компьютерные программы, алгоритмы и методы ведения бизнеса.

Товарным знакам в США предоставляется правовая охрана, а также знаки обслуживания подлежат регистрации таким же образом и с той же силой, что и товарные знаки, и при регистрации они имеют право на защиту, предусмотренную в отношении товарных знаков. Правовое регулирование товарных знаков и знаков обслуживания закреплено в главе 22 титула 15 Свода законов США.

И в США, и в России растения и животные не патентуются в качестве изобретений. Однако поскольку человек может путем селекции улучшить хозяйственно-ценные признаки сортов различных растений и пород животных, такие объекты содержат в себе творческий вклад человека, поэтому и подлежат правовой охране. Охранным документов является патент на селекционное достижение, однако он отличается от патента на изобретение, а нормы об изобретении применяются только при отсутствии норм в соответствующих разделах. К селекционным достижениям с вегетативным способом размножения применяются положения главы 15 титула 35 Свода законов США, тогда как к селекционным достижениям с половым способом размножения применяется глава 57 титула 7 Свода законов США.

Ноу-хау в Америке именуются как «trade secret» и признаются интеллектуальной собственностью наряду с объектами патентного, авторского права, товарными знаками (глава 90 Раздела 18 Свода законов США). При этом в отличие от других объектов интеллектуального права, правовые режимы которых, как правило, регулируются законодательством федерального уровня, правовой режим ноу-хау регулируется законодательством штатов.

Реформирование права интеллектуальной собственности на современной этапе первостепенно должно происходить с учетом такой быстро меняющейся среды, как информационные технологии. Особое влияние оказывает внедрение именно Интернет-технологий во все сферы жизни общества. Доступность сети «Интернет» способствует увеличению количества пользователей. По данным Mediascope, аудитория интернета в Российской Федерации в период с октября 2016 по март 2017 достигла отметки в 87 миллионов человек, что по подсчётам компании составляет около 71% от всего населения страны [Оганян, 2017, с. 182]. В США было проведено схожее исследование, в ходе которого выяснилось, что радиовещание смогло расширить число своих пользователей до 50 млн человек за 38 лет, телевидение - за 13 лет, а Интернет - за 4 года [Федотов, 2016, с. 168]. Не менее высокий уровень популярности новых технологических возможностей отмечается и при использовании объектов интеллектуальных прав в сети «Интернет». Что обуславливает актуальность фокусирования исследования именно на взаимосвязи Интернет-пространства и интеллектуальной собственности.

Чтобы сформировать верное представление о сети «Интернет», следует обратиться к нескольким источниками на том основании, что существуют различные определения данного явления в законодательстве, литературе РФ и США. Так, в соответствии с пунктом 5 статьи 2 Федерального закона от 27.07.2006 № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» информационно-телекоммуникационная сеть - это технологическая система, предназначенная для передачи по линиям связи информации, доступ к которой осуществляется с использованием средств вычислительной техники [Федеральный закон № 149]. Данное понятие достаточно формализованное и не раскрывает конкретные признаки сети. Вместе с тем, сама сеть «Интернет» довольно часто упоминается во многих нормативных правовых актах РФ, судебной практике, однако подробное определение, которое отражало бы правовую природу сети, законодательно не закреплено.

Американское право в основном опирается на следующее определение, которое сформулировано п. 5 параграфа 5362 подраздела IV гл. 53 разд. 4 титула 31 Кодекса Соединенных Штатов: термин «Интернет» означает международную компьютерную сеть взаимодействующих сетей передачи данных с коммутацией пакетов [U.S. Code].

Помимо этого, есть также более подробное определение, предложенное ещё в 1995 году Федеральным Сетевым Советом США: «Интернет означает глобальную информационную систему, которая:

а) логически взаимосвязана с глобальным уникальным адресным пространством на основе Интернет-протокола (IP) или его последующих расширений/дополнений;

б) способна поддерживать связь с использованием пакета Протоколов управления передачей/Интернет-протокола (TCP/IP) или его последующих расширений/дополнений и/или других IP-совместимых протоколов;

в) обеспечивает, использует или делает доступными, либо публично, либо в частном порядке, высокоуровневые сервисы, надстроенные над коммуникационной и иной смежной инфраструктурой, описанной в настоящем документе» [FNC Resolution: Definition of «Internet»].

Приведенные положения характеризуют технические характеристики сети «Интернет», однако поскольку данная сеть обуславливает создание целого пространства, в котором люди взаимодействуют, совершая юридически значимые действия, необходимо определить и его правовую природу, взаимодействие с правом в целом и правом интеллектуальной собственности в частности.

Интернет - явление не правовое, данное объединение сетей не может быть субъектом или объектом права, не может регулироваться как одно единое целое. В конце XX в. в юридической науке сложилось мнение, что в отношении сети Интернет справедливо говорить лишь о правовом регулировании отдельных вопросов, например, порядка использования сетей и защиты прав различных субъектов при циркулировании информации в сети [Терещенко, 1999, с. 34]. Современные авторы соглашаются с данной точкой зрения и считают, что необходимо законодательно закрепить основы регулирования отношений в сети «Интернет», а также некоторые особо проблемные вопросы [Минбалеев, 2014, с. 21]. Представляется, что правовое регулирование не может охватить весь спектр отношений, возникающих в сети «Интернет», по причине чего достаточно большая часть данной сферы будет находиться за рамками правового регулирования.

В настоящий момент за такими рамками находится часть объектов, которые в связи с их использованием в Интернет-сфере не получили должного внимания. Речь идет об объектах интеллектуальных прав в цифровой форме, которая предполагает кодирование любой информации, как правило, в двоичной системе (0 и 1). В данном случае необходима оговорка о том, что такие объекты могут быть, как переведены в цифровую форму, так и созданы в ней изначально. Кроме того, сама форма может рассматриваться с двух разных позиций: с позиции способа фиксации характеристик творчества автора либо способа объективизации произведения [Дементьева, 2016, с. 53]. При этом главным образом относительно цифровой формы говорится о различного рода объектах авторских прав.

Основная проблема состоит в том, что часть объектов с цифровой формой приобрела ряд особенностей, которые принципиально отличны от иных охраняемых авторским правом произведений (программы для ЭВМ, базы данных, интернет-сайты, мультимедийные продукты). По этой причине на данный момент остается нерешенным вопрос, влияет ли цифровая форма на охраноспособность объектов и порождает ли Интернет возникновение новых объектов интеллектуальных прав и необходимость расширения перечня в статье 1225 ГК РФ.

В п. 3 ст. 1259 ГК РФ перечислены варианты объективной формы выражения объекта: письменная, устная форма (в виде публичного произнесения, публичного исполнения и иная подобная форма), форма изображения, звуко- или видеозаписи, объемно-пространственная форма. Поскольку данный перечень является открытым, отсутствие прямого упоминания цифровой формы не влечет никаких противоречий.

Однако цифровая форма имеет некоторые характерные особенности, которые значительно отличают ее от других форм. Е.С. Дементьева считает основным признаком цифровой формы воспроизводимость, и особенно тот факт, что копии объекта в большинстве случаев неотличимы от оригинала [Там же].

А.И. Савельев выделяет еще четыре важных признака [Савельев, 2016, с. 396]. Во-первых, легкость распространения произведения в такой форме. То есть объект авторского права в цифровой форме не привязан к какому-либо носителю, что позволяет переносить его, например, с одного компьютера на другой (скачивание электронной книги). При этом, как отмечают американские ученые, легкость распространения цифрового контента создает не только дополнительные возможности для правообладателей, но в то же время и дополнительные стимулы для противоправных действий за счет снижения технических барьеров, свойственных традиционным носителям (необходимость специального оборудования, временные затраты) [National Research Council. The Digital Dilemma…, 2000, p. 38].

Во-вторых, возможность одновременного доступа и использования одного экземпляра произведения множеством лиц. Как правило, распространение произведения в цифровой форме происходит путем предоставления доступа к нему в режиме онлайн, что опосредует возможность доступа большому числу пользователей, что существенно отличается, например, от распространения произведений в печатной форме.

В-третьих, легкость процесса изменения произведений, а также самого формата произведения (например, файлы txt, pdf, doc, html). Это порождает возможность создания производного произведения, причем не всегда с соблюдением прав автора, что в дальнейшем ведет к проблемам защиты интересов правообладателей.

В-четвертых, предоставление доступа к произведению возможно лишь посредством его копирования. Это обусловлено основами функционирования компьютера, являющегося основным устройством восприятия произведений в цифровой форме. На данном этапе законодательство включает нормы, учитывающие данную специфику. В России это подп. 1 п. 2 ст. 1270 ГК РФ: «Не считается воспроизведением краткосрочная запись произведения, которая носит временный или случайный характер и составляет неотъемлемую и существенную часть технологического процесса, имеющего единственной целью правомерное использование произведения либо осуществляемую информационным посредником между третьими лицами передачу произведения в информационно-телекоммуникационной сети, при условии, что такая запись не имеет самостоятельного экономического значения». Американское законодательство, а именно параграф 117 Кодекса США, содержит схожую норму, которая устанавливает, что при соблюдении аналогичных условий для владельца копии компьютерной программы не является нарушением право делать или разрешать делать другую копию или адаптировать предоставленную компьютерную программу [U.S. Code].

По мнению А.И. Савельева, указанная специфика цифровой формы обуславливает необходимость использования специальных норм в отношении объектов, размещенных в сети «Интернет». Особенно автор отмечает необходимость корректировки договорных конструкций, которые будут учитывать отличия исследуемых объектов от объектов в традиционной форме.

Рассмотрим более подробно некоторые объекты, выраженные в цифровой форме. Несмотря на закрепление в ст. 1240 ГК РФ закрытого перечня сложных объектов, фактически такой перечень может быть гораздо шире за счет квалификации конкретного результата интеллектуальной деятельности, как, например, мультимедийный продукт [Абдуллина, 2017, с. 149]. Данный объект упоминается лишь в данной статье и, соответственно, отсутствует дефиниция мультимедийного продукта. В доктрине на данный момент сформулировано определение данного понятия как «выраженный в электронной «цифровой» форме объект авторских прав, который включает несколько охраняемых результатов интеллектуальной деятельности (таких, как программа для ЭВМ, произведения изобразительного искусства, музыкальные произведения и др.) и с помощью компьютерных устройств функционирует в процессе взаимодействия с пользователем» [Котенко, 2013, с. 39].

Кроме того, стоит отметить, что признак интерактивности считается одним из ключевых критериев мультимедийного продукта [Stamatoudi, 2003, p. 24]. Более того, в зарубежной судебной практике интерактивность также рассматривается как важнейший признак мультимедийных продуктов [Sega Enterprises Ltd v. Galaxy Electronics Pty Ltd 35 IPR 161, 1997]. Поэтому при определении данного объекта необходимо обязательно учитывать данный признак, который отличает его от других объектов авторского права.

Несмотря на то, что в закрытом перечне ст. 1225 ГК РФ сложные объекты специально не указаны, очевидно, что они входят в перечень объектов авторских прав, который к тому же является открытым. В свою очередь, перечень сложных объектов является закрытым, но в силу того, что в законодательстве не содержится достаточное количество норм в отношении мультимедийных продуктов, затруднительно квалифицировать те или иные объекты как мультимедийные [Савельев, 2016, с. 335]. Например, возникают проблемы определения статуса компьютерной игры. В доктрине компьютерные игры относят к мультимедийным продуктам, тогда как в судебной практике такие игры понимаются как программы для ЭВМ [Котенко, 2013, с. 7; Определение ВАС РФ от 21 марта 2011 г. № ВАС-2706/11 по делу № А40-41186/10-143-352; Постановление ФАС Московского округа от 27.10.2011 по делу № А40-119737/10-110-1023]. Однако если рассматривать зарубежный подход в данной области, то компьютерные игры также необходимо относить к мультимедийным продуктам [Mille, 1997, p. 29]. Этот подход изначально был сформирован судом в США, который посчитал, что компьютерная игра представляет собой серию связанных между собой визуальных изображений и сопутствующих им звуковых эффектов и признал компьютерную игру мультимедийным продуктом [Midway Manufacturing Co. v. Dirkschneider, 1983]. Учитывая один из главных признаков мультимедийного продукта - интерактивность, которая присуща компьютерным играм, вполне обоснованно относить игры именно к таким объектам, что позволит учитывать их специфику как цифрового объекта.

В дополнение к этому, не всегда можно достоверно определить наличие правовой охраны объектов, входящих в состав мультимедийного продукта. К примеру, в судебной практике отмечается, что стоп-кадр (изображение кадра) из мультипликационного сериала является статичным визуальным воплощением творческого замысла автора произведения и сам по себе, в отрыве от произведения, не обладает признаками объекта авторских прав, в связи с чем не может быть признан самостоятельным результатом творческого труда [Постановление Суда по интеллектуальным правам от 7 апреля 2016 г. № С01-172/2016 по делу № А51-945/2015].

В США подход к мультимедийным продуктам был сформирован еще в конце 20 века и был выражен в нескольких судебных решениях. Одним из ключевых стало дело «Midway Mfg. Co. v. Arctic International Inc.», в котором судья пришел к выводу, что мультимедийный продукт необходимо определять по нормам об аудиовизуальном произведении [Midway Manufacturing Co. v. Artic International, Inc., 1983]. К аналогичному выводу суд пришел в другом важном деле «Atari Games Corp. v. Oman» [Atari Games Corp. v. Oman, 1992).].

В соответствии с параграфом 101 Закона об авторском праве США аудиовизуальное произведение состоит из серии связанных изображений, и именно эту категорию суды толкуют расширительно. И в дальнейшем американская судебная практика пошла по пути признания мультимедийного продукта аудиовизуальным произведением, что отражено, например, в таком судебном акте, как Nintendo of America, Inc. v. Dragon Pacific International [Nintendo of America, Inc. v. Dragon Pacific International, 1994].

Как видно, в России нет официального толкования мультимедийного продукта, а в научной литературе он трактуется более широко, чем в американском праве. В целом, можно констатировать обоснованность выбранного российскими учеными подхода ввиду возможности предоставления охраны большему кругу специфичных объектов в цифровой форме, которые могут быть отнесены к мультимедийным продуктам за счет более широкой трактовки.

Представляется, что именно категория мультимедийного продукта позволит отчасти решить вопрос законодательного регулирования объектов в цифровой форме, которые возникают в связи с развитием Интернет-технологий. По этой причине С. Новацкий считает актуальным введение в Гражданский кодекс Российской Федерации дополнительной нормы, посвященной мультимедийному продукту, содержащей легальную дефиницию данного объекта, перечень лиц, которые признаются авторами мультимедийного продукта в целом, а также регулирующей вопросы возникновения прав на мультимедийный продукт и отдельные объекты, входящие в его состав, и распоряжение ими [Новацкий, 2017, с. 39].

В связи с внедрением информационных технологий помимо объектов авторского права попадают под дискуссию и средства индивидуализации. В частности, объектом с не менее спорной правовой природой является доменное имя, которое, являясь по своей природе техническим решением, обеспечивающим удобную адресацию в Интернете, с течением времени видоизменило свою функцию и приобрело большое значение для рекламы и продвижения интернет-ресурсов. Это обусловлено, в том числе и тем, что каждый домен является уникальным, что позволяет идентифицировать по нему правообладателя. Вместе с тем, домен обладает высокой коммерческой ценностью, так как стоимость домена, представляющего собой общеупотребимое слово, может достигать достаточно больших сумм. Например, доменное имя business.com было продано за семь с половиной миллионов долларов [Komaitis, 2010, p. 120]. Несмотря на все вышеперечисленное, доменные имена до сих пор не получили необходимого законодательного регулирования в РФ.

В ст. 2 ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» содержится следующее определение доменного имени: «Доменное имя - обозначение символами, предназначенное для адресации сайтов в сети Интернет в целях обеспечения доступа к информации, размещенной в сети Интернет». Данное определение охватывает лишь техническую составляющую доменного имени и не характеризует ни природу прав администратора доменного имени, ни их соотношение с правами на иные объекты гражданских прав.

В нормах права США (параграф 1127 Свода законов) устанавливается, что доменное имя это «...любое буквенно-цифровое обозначение, которое зарегистрировано или передано любым регистратором доменных имен, компанией, ведущей реестр доменных имен, или другим органом, регистрирующим доменные имена в качестве части электронного адреса в Интернете» [U.S. Code].

По мнению Д.В. Кожемякина, существующие на данный момент в юридической литературе определения доменных имен не в полной мере раскрывают их специфику как объекта гражданских прав, поскольку они сконцентрированы главным образом на цели использования доменного имени, оставляя за рамками такие вопросы, как: отнесение доменного имени к одной из групп объектов гражданских прав в соответствии со ст. 128 ГК РФ, основание возникновения прав на доменное имя, характер правомочий администратора доменного имени [Кожемякин, 2019, с. 16]. Е.И. Гладкая расширяет определение: «Доменное имя - это объект гражданских прав, хотя и не признанный действующим законодательством в качестве такового; неохраняемый уникальный результат интеллектуальной деятельности, права на который на практике оборотоспособны; объект, обладатель которого осуществляет правомочия, корреспондирующие с правомочиями обладателя охраняемого результата интеллектуальной деятельности; объект, технически выполняющий функцию адресации в сети Интернет, а в предпринимательской сфере выполняющий функции индивидуализации сетевых ресурсов и товаров, работ, услуг и предприятий при наличии организационной связи доменного имени с сайтом в сети Интернет» [Гладкая, 2014, с. 18]. Однако нельзя в полной мере согласиться с отнесением доменного имени к категории неохраняемых результатов интеллектуальной деятельности, поскольку здесь не указывается правовой режим данного объекта.

На сегодняшний момент существует три основные теории, объясняющие правовую природу доменного имени:

- доменное имя как услуга;

- доменное имя как бестелесное имущество;

- доменное имя как средство индивидуализации [Кожемякин, 2019, с. 32].

В рамках исследуемой темы целесообразно рассмотреть третью теорию, а также соотношение доменных имен и средств индивидуализации. Следует отметить, что в отечественном законодательстве нет определения такой категории, как «средства индивидуализации». В.В. Орлова определяет средство индивидуализации как любое обозначение (знак), с помощью которого осуществляется выделение субъекта или объекта из массы однородных, иначе индивидуализация [Орлова, 2005, с. 23]. Однако многие исследователи считают подобное определение слишком широким, поэтому относят к средствами индивидуализации «используемые в гражданском обороте оригинальные символы, слова, словосочетания и все иные обозначения, которые индивидуализируют юридическое или физическое лицо, их деятельность, производимую продукцию, реализуемые товары, выполняемые работы, оказываемые услуги. В этом понимании средства индивидуализации представляют собой объекты исключительных прав» [Карунная, 2005, с. 7].

Необходимо обратить внимание, что перечень средств индивидуализации, являющихся объектами интеллектуальных прав, приведен в ст. 1225 ГК РФ и является исчерпывающим, о чем прямо указано в п. 9.1 совместного Постановления Пленума ВС РФ и ВАС РФ от 26 марта 2009 г. № 5/29 «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» [Постановление Пленума ВС РФ и ВАС РФ № 5/29].

Именно исчерпывающий характер в первую очередь указывает на отсутствие возможности рассматривать доменное имя как средство индивидуализации. Несмотря на это, некоторые ученые все же придерживаются противоположной точки зрения, утверждая, что такие объекты «не предусмотрены ГК РФ, но законодательно допустимы». Д.В. Кожемякин в своем исследовании правовой природы доменных имен упоминает в качестве авторов, придерживающихся данной точки зрения, М.С. Азарова, М.Е. Боброва, В.О. Калятина, Р.С. Нагорного, А.Г. Серго, А.В. Попцова [Кожемякин, 2019, с. 61].

Необходимо отметить, что проект части четвертой Гражданского кодекса РФ первоначально предусматривал введение доменных имен в качестве средств индивидуализации информационных ресурсов (с одновременным указанием на техническую функцию как средства адресации: параграф 5 гл. 76; ст. 1542 - 1551 разд. VII «Права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации») [Проект № 323423-4 «Гражданского кодекса Российской Федерации (части четвертой)»]. Тем не менее, действующая редакция указанную норму не содержит.

Следующей предпосылкой для правового регулирования в РФ доменных имен стала правовая позиция Суда по интеллектуальным правам, выраженная в разъяснениях по данной теме [Постановление Президиума Суда по интеллектуальным правам от 28.03.2014 № СП-21/4]. В п. 3 справки предусмотрено использование положений Единообразной политики по разрешению споров в связи с доменными именами (Uniform Domain-Name Dispute Resolution Policy, UDRP), одобренной Международной корпорацией по присвоению имен и адресов (Internet Corporation for Assigned Names and Numbers, ICANN) [Uniform Domain Name Dispute Resolution Policy, 1999].

В литературе справедливо отмечается, что вышеупомянутый акт не может быть применим применять наши суды, тем не менее целесообразность этого в существующей ситуации не вызывает сомнений [Зыков, 2017, с. 75]. На него можно ссылаться в качестве обычая, хотя было бы предпочтительно нормативно закрепить такую возможность либо ввести аналогичные положения.

Говоря о практике Суда по интеллектуальным правам, необходимо отметить, что, говоря о законном интересе обладателя прав на доменное имя, Суд подразумевает наличие прав на иное средство индивидуализации, в нем использованное [Постановление Суда по интеллектуальным правам от 11 ноября 2014 г. по делу № А40-45986/2011]. При этом последующая регистрация товарного знака владельцем домена не исключает его ответственности перед обладателем ранее зарегистрированного товарного знака [Постановление Суда по интеллектуальным правам от 14 марта 2014 г. по делу № А40-109297/2011]. В тех немногих делах, где признается правомерность использования доменного имени при наличии товарного знака иного лица, регистрация доменного имени ранее регистрации товарного знака упоминается лишь наряду с признанием факта неоднородности товаров и услуг, при том, что последнее обстоятельство само по себе выступает достаточным основанием для отказа в иске [Постановление Суда по интеллектуальным правам от 1 октября 2014 г. по делу № А40-92932/2013]. Даже в случае, когда две нижестоящие инстанции признали факт активного использования доменного имени до регистрации товарного знака и злоупотребления правом со стороны правообладателя, Суд по интеллектуальным правам вернул дело на повторное рассмотрение со ссылкой на недоказанность злоупотребления правом [Постановление Суда по интеллектуальным правам от 10 июня 2015 г. по делу № А40-60158/2014].

Аналогичная ситуация - при коллизии с фирменными наименованиями: довод о регистрации доменного имени ранее создания юридического лица, как правило, не находит понимания у Суда, хотя встречаются и противоположные решения [Постановления Суда по интеллектуальным правам от 2 июля 2014 г. по делу № А41-46298/2013; от 29 января 2014 г. по делу № А55-81/2013]. В судебных решениях доменное имя в безусловно позитивном контексте встречается лишь при рассмотрении вопроса о заинтересованности в досрочном прекращении правовой охраны товарного знака другого лица [Решение Суда по интеллектуальным правам от 31 января 2014 г. по делу № СИП-248/2013]. Однако это трудно считать даже косвенной правовой охраной: заинтересованность может доказываться и посредством доказывания многих других фактических обстоятельств.

С.В. Зыков утверждает, что, устанавливая критерии добросовестной регистрации и использования законного интереса, Суд понимает под последним по существу наличие права на иное средство индивидуализации (при условии его старшинства) у администратора доменного имени, что на практике лишает доменные имена каких-либо признаков объекта права [Зыков, 2017, с. 76].

Американское законодательство также не содержит норм, позволяющих определить правовой режим доменного имени. Кроме того, противоречивыми являются и судебные решения по данному вопросу. Были приняты акты, в которых суды рассматривали доменное имя как элемент договора об оказании услуг или как личное имущество [Network Solutions, Inc. v. Umbro Int'l, Inc., 2000; Decker v. Doolittle (In re Doolittle), 2007]. Последний подход является наиболее прогрессивным, так как предполагает понимание доменного имени как личного имущества с элементами интеллектуальной собственности. Такая позиция выражена в деле «1st Tech. LLC против Bodog Entm't Group S.A.», где суд признавал, что товарный знак «не существует отдельно от репутации товара или услуги, которые она символизирует», и отметил, что вся репутация, связанная с товарным знаком в этом случае, ассоциировалась с доменными именами, а, следовательно, нет «никаких препятствий для комбинированных передачи знаков и присущей им репутации...» [1st Tech. LLC против Bodog Entm't Group S.A., 2008].

Кроме того, по мнению Ведомства по патентам и товарным знакам США, доменное имя является лишь «формой выражения», в силу чего критерии регистрации доменных имен в качестве товарных знаков не требуют смягчения или изменения [Marks Composed, in Whole or in Part, of Domain Names, 2018]. Далее данная позиция была поддержана и судами. К примеру, федеральный апелляционный суд США посчитал, что заявка на регистрацию в качестве товарного знака доменного имени hotels.com должна быть отклонена на том основании, что доменное имя включает в себя общий термин - hotels, а добавления суффикса com недостаточно для трансформации термина в различимое обозначение [Komaitis, 2010, p. 141].

На данный момент в российских реалиях теория о доменном имени как «форме выражения» представляется наиболее актуальной, в том числе и потому, что гражданское законодательство идет по пути закрепления регистрации домена как способа использования товарного знака или другого средства индивидуализации. Так, согласно подп. 5 п. 2 ст. 1484 ГК РФ правообладатель товарного знака вправе использовать его в сети Интернет, в том числе посредством регистрации соответствующего доменного имени. Аналогичное положение присутствует и для наименования места происхождения товара в подп. 4 п. 2 ст. 1519 ГК РФ. В дополнение, как отмечает А.Г. Серго, проведенное им исследование свидетельствует о том, что в доменных именах могут использоваться все виды охраняемых средств индивидуализации, предусмотренные российским законодательством [Серго, 2013, с. 18].

Можно сделать вывод, что доменные имена и средства индивидуализации имеют различные цели использования, а также разную природу. Как видно, доменное же имя, прежде всего, техническое средство адресации, тогда как средство индивидуализации это абстракция, используемая для выделения объекта или субъекта среди прочих, участвующих в тех или иных правоотношениях. С.В. Зыков выделяет и другие отличия доменных имен и средств индивидуализации [Зыков, 2017, с. 72]. Во-первых, средства индивидуализации связаны с предпринимательской деятельностью, а в сети «Интернет» преобладают некоммерческие ресурсы, поэтому нельзя рассматривать домены как средства индивидуализации «информационных ресурсов». Во-вторых, режим охраны средств индивидуализации связан с регистрацией, а регистрацию доменных имен осуществляет субъект частного права не российской юрисдикции (ICANN). В связи с этим, нельзя говорить о государственной регистрации доменов в зонах «.ru» и «.рф».