Рассмотренное решение представляется справедливым. Суд проанализировал суть совершенных сделок и многоступенчатых корпоративных структур. Так, решение об отсутствии юрисдикции государственного суда на рассмотрение данного спора было принято, исходя из истинной воли сторон, а не внешней оболочки сделки. Как следствие, истцу не удалось избежать реализации арбитражной оговорки и рассмотрения спора в международном коммерческом арбитраже.

Таким образом, практика включения арбитражных оговорок в учредительные документы и корпоративные договоры является общепризнанной и прогрессивной. Тем не менее, для компаний с большим числом участников это действительно влечет за собой риск потенциального нарушения прав тех участников общества, которые не являются сторонами возникшего спора. По этой причине лучшей практикой представляется обязанность по уведомлению всех участников общества о возникшем споре. Введение особо строгих правил в виде необходимости разрешения таких споров по специальным правилам для корпоративных споров видится излишним и неэффективным способом защиты прав участников.

2.2 Принцип конфиденциальности и защита интересов третьих лиц в корпоративных правоотношениях

Общепризнанно, что принцип конфиденциальности в международном коммерческом арбитраже является основополагающим. Именно он зачастую становится главным преимуществом рассмотрения спора в арбитраже перед государственным судом.

Тем не менее стоит отметить, что принцип конфиденциальности имеет негативные стороны. Он влечет за собой серьезные последствия в виде общей неарбитрабельности некоторых категорий споров, помимо корпоративных. Например, на сегодняшний день в Российской Федерации признаются неарбитрабельными споры, связанные с применением федерального закона от 18 июля 2011 г. № 223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц», если в закупке наличествовал публичный элемент (например, публичный субъект или расходование бюджетных средств). Судебная практика объясняет такое ограничение именно необходимостью защиты интересов третьих лиц, то есть других потенциальных участников закупки, что вступает в противоречие с конфиденциальностью арбитражного разбирательства Определение ВС РФ от 28 июля 2017 г. по делу № А40-188599/14; Постановление Арбитражного суда Московского округа от 26 июля 2017 г. по делу № А40-22689/17; Определение ВС РФ от 28 февраля 2017 г. по делу № 305-ЭС17-5 (А40-2650/16)..

Обращаясь к корпоративным спорам, необходимо обратить внимание на то, что во многих юрисдикциях споры из решений собраний юридических лиц признаются неарбитрабельными. Главным мотивом является защита интересов всех участников юридического лица, которые в силу принципа конфиденциальности арбитражного разбирательства не обладали необходимой информацией по поводу возникшего спора и его рассмотрения Brekoulakis S.L. On Arbitrability: Persisting Misconceptions and New Areas of Concern // Arbitrability: International and Comparative Perspectives. Kluwer Law International. 2009. P. 34.. Тем не менее, для целей корпоративных правоотношений конфиденциальность приобретает особое и, как правило, положительное значение. Это обусловлено уязвимостью репутации компаний от каких-либо споров. Например, появление открытой информации о существенном по материальным критериям споре может сказаться на стоимости акций публичного общества. Так, в соответствии с законодательством РФ правила рассмотрения корпоративных споров в арбитраже должны включать положение об обязанности ПДАУ своевременно размещать на своем официальном сайте информацию о поданных исковых заявлениях Пп. 2 п. 8 ст. 45. Федеральный закон от 29 декабря 2015 г. № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации».. Как справедливо отмечает Асосков А.В., в связи с этим требованием возникает необходимость соблюдения достаточно зыбкого баланса интересовАсосков А.В. Разрешение корпоративных споров в третейских судах: основные результаты законодательной реформы // Закон. №5. 2017.. С одной стороны, по аналогии с принципами судопроизводства в государственных судах, третьи лица вправе получать общую информацию о наличии корпоративного спора (публичные интересы, интересы третьих лиц). С другой стороны, это нивелирует ценность арбитражного разбирательства как конфиденциального (частные интересы сторон разбирательства).

Потенциальной проблемой, исходящей из принципа конфиденциальности международного коммерческого арбитража, может быть раскрытие информации в ходе разбирательства. Данный вопрос рассматривался в практике государственных судов США. Например, в деле True North Communications v. Publicis Communication возник спор между американской и французской компаниями. Несмотря на то, что компании являлись публичными, между ними был заключен договор с обязательством о неразглашении сведений о наличии каких-либо споров и их содержания. Так, американская компания обнародовала информацию о наличии спора с Publicis Communication на сумму 60 миллионов долларов США. Это в свою очередь повлекло резкое падение стоимости акций Publicis Communication. Обратившиеся в суд французские акционеры ссылались на нарушение обязательства контрагентом в связи с опубликованием американской компанией сведений о приведенном в исполнение решении Лондонского международного арбитражного суда. Суд первой инстанции встал на позицию защиты конфиденциальности международного коммерческого арбитража, указав, что процедура носит частный характер. Суд пришел к выводу о недопустимости дальнейшего распространения информации о разбирательстве американской компанией True North Communications. Кроме того, в решении было подчеркнуто, что обязательство сторон о неразглашении может иметь приоритет над общим требованием о раскрытии информации публичной компанией True North Communications Inc. v. Publicis Communication, Court of Chancery of Delaware, New Castle County, 23 December 1997, No.16039-NC; Poudret J.-F., Besson S. Comparative Law of International Arbitration. Sweet & Maxwell: 2007. P. 316-317.. Тем не менее, впоследствии суд апелляционной инстанции аннулировал третейское решение на основании процессуальных нарушений True North Communications Inc. v. Publicis Communication, Court of Appeals, Seventh Circuit, USA, 14 March 2000, 206 F.3d 725..

Соблюдение принципа конфиденциальности в корпоративных спорах может приводить к таким последствиям, как, например, затруднение «снятия корпоративной вуали». Так, в деле Ali Shipping Co. V Shipyard Trogir, рассмотренном в суде Великобритании, шесть компаний, находящихся под контролем одного и того же лица, по отдельности заключили договоры с одним контрагентом -- компанией Trogir. По каждому из данных договоров компания Trogir обязывалась построить морское судно для заказчика. При неисполнении контрагентом своего обязательства по договору одна из компаний группы Ali подала иск в международный коммерческий арбитраж на основании соответствующей арбитражной оговорки в договоре. В качестве аргумента в пользу своей защиты компания Trogir заявила о неисполнении встречных обязательств по оплате работ другими компаниями группы Ali по вышеуказанным аналогичным договорам. Так, целью Trogir было снятие корпоративной вуали для дальнейшего толкования шести заключенных контрактов в их взаимосвязи. Арбитр вынес решение против ответчика, указав на преднамеренность заключения нескольких договоров с одинаковым предметом. Тем не менее, действуя в интересах раскрытия конечного бенефициара группы компаний, Trogir использовала данное решение арбитража в качестве доказательства в государственных судах Великобритании. В дальнейшем государственные суды в этой связи проанализировали вопрос конфиденциальности в арбитраже. В конечном счете апелляционный суд занял позицию, согласно которой действия ответчика противоречили принципу конфиденциальностиAli Shipping Co. v Shipyard Trogir (1998) 1 Lloyd's Rep. 643.; Noussia K. Confidentiality in International Commercial Arbitration. Springer-Verlag Berlin Heidelberg, 2010. P. 70-71.. Представляется, что настолько широкое толкование конфиденциальности в данном деле привело к игнорированию недобросовестного поведения компаний группы Ali. Несмотря на наличие совокупности прямых доказательств, суд не применил доктрину снятия корпоративной вуали, так как доказательства из арбитражного разбирательства были признаны недопустимыми. Думается, что главной целью соблюдения принципа конфиденциальности в международном коммерческом арбитраже является сокрытие информации от третьих лиц, недопущение ее публичного распространения. Вместе с тем, в настоящем деле речь шла об аффилированных лицах, de facto являющихся сторонами того же самого правоотношения по проведению работ по строительству морских судов. С другой стороны, нельзя не согласиться с тем, что с точки зрения формально-юридической логики принцип конфиденциальности в арбитраже носит абсолютный характер и препятствует распространению полученной в рамках арбитражного разбирательства информации среди любых лиц, помимо сторон арбитражного соглашения.

Таким образом, можно сделать вывод о многогранности принципа конфиденциальности. На сегодняшний день данный принцип напрямую не препятствует арбитрабельности корпоративных споров, однако влечет за собой множество особенностей и ограничений при рассмотрении таких споров в международном коммерческом арбитраже.

2.3 Взаимосвязь между разбирательствами в международном коммерческом арбитраже и в государственных судах

Ведение параллельных процессов в государственных судах различных юрисдикций является распространенной проблемой в сфере международного частного права. Например, особые сложности это создает для трансграничного банкротства, в котором могут сосуществовать основной процесс в одной юрисдикции по месту нахождения главных активов должника и сопутствующие процессы в других юрисдикциях. Проблема параллельных процессов в государственном суде при начавшемся разбирательстве в международном коммерческом арбитраже актуальна и для корпоративных споров. Так, целью стороны является не только и не столько затягивание и препятствование начавшемуся ранее разбирательству, но и воспрепятствование реализации волеизъявления сторон на заключение арбитражного соглашения. В это время противоположная сторона стремится исключить государственные суды из разбирательства, доказав отсутствие их компетенции на разрешение спора Erk-Kubat N. Parallel Proceedings in International Arbitration: A Comparative European Perspective. Kluwer Law International. 2014. Р. 3..

Данная тактика зачастую обусловлена существенными различиями в отношении к арбитражу в государственных судах разных юрисдикций. Так, в государствах-противниках арбитража недобросовестной стороне легче подать иск в государственный суд. Причем это может быть как иск о признании арбитражной оговорки недействительной, так и иск по существу спора, если тот или иной государственный суд признает свою юрисдикцию в соответствии с нормами международного частного права.

По общему правилу, в соответствии с пунктом 3 статьи II Нью-Йоркской конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (далее --Нью-Йоркская конвенция 1958 г.), если в государственный суд подан иск по вопросу, подпадающему под действие арбитражного соглашения, то суд направляет стороны спора в арбитраж по просьбе об этом одной из сторон разбирательства. Исключение составляют случаи недействительности, утраты силы или невозможности исполнения арбитражного соглашения П. 3 ст. 2. Конвенция Организации Объединенных Наций о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений (Заключена в г. Нью-Йорке в 1958 г.).. Тем не менее, на сегодняшний день для участников споров с иностранным элементом существует множество путей избежать применения данного положения международной конвенции. Например, одним из способов является признание договора, из которого возник спор, недействительным в государстве, не являющемся участником Нью-Йоркской конвенции 1958 г. Кроме того, видится любопытным пример, приведенный Асосковым А.В. Автор упоминает случаи подачи искового заявления в государственный суд в качестве параллельного процесса не самой стороной арбитражного соглашения, а неким третьим лицом, аффилированным со стороной соглашения и действующим в ее интересах. Таким лицом может выступать, например, акционер компанииАсосков А.В. Параллельные разбирательства в государственном суде и международном коммерческом арбитраже: связан ли проводимый в России международный коммерческий арбитраж актами иностранных государственных судов стран, с которыми Россия имеет договоры о взаимном признании и приведении в исполнение судебных решений? // Международный коммерческий арбитраж. № 4. 2007. С. 8..

Следовательно, взаимосвязь между параллельными процессами в государственном суде и в международном коммерческом арбитраже по разрешению корпоративного спора создает риск признания своей компетенции государственным судом в «недружелюбном» для арбитража государстве, несмотря на наличие арбитражной оговорки. В качестве одного из главных аргументов, предъявляемых заинтересованной в этом стороной по делу, а также государственным судом, выступает неарбитрабельность того или иного корпоративного спора.

2.4 Публичный интерес в корпоративных спорах

Наличие публичного интереса в споре традиционно является главным препятствием для его рассмотрения в арбитраже. Этот критерий являлся ключевым и в анализе государственных судов США в известнейшем деле Мицубиси, проанализированном выше. Более того, данный критерий разграничения арбитрабельности корпоративных споров крайне актуален для Российской Федерации. Именно публичный интерес лег в основу выделения трех категорий корпоративных споров в соответствии со статьей 225.1 АПК РФ (арбитрабельные, условно-арбитрабельные и полностью неарбитрабельные). Главенствующая роль публичного интереса для арбитрабельности споров заключается в самой природе арбитрабельности, то есть в стремлении государств оставить определенные споры в компетенции государственных судов. Очевидно, что такими категориями споров для исключительной компетенции государственных судов становятся споры с публичным интересом.

Кроме того, интересной представляется аргументация, согласно которой споры с публичным интересом не могут рассматриваться международным коммерческим арбитражем, так как обязанностью арбитров является защита интересов сторон спора, связанных арбитражным соглашением, то есть защита частных интересов Drliиkovб K. Arbitrability and Public Interest in International Commercial Arbitration. Palackэ University Olomouc. 2017. . В таком случае можно говорить о глобальном отсутствии мандата арбитров на рассмотрение спора с публичным интересом, как спора, затрагивающего интересы третьих лиц (например, государственных органов или граждан).

Основным вопросом на практике остается проблема определения наличия или отсутствия публичного элемента в споре. Например, в таком качестве может выступать использование бюджетных средств Определение ВС РФ от 28 июля 2017 г. по делу № А40-188599/14.. Думается, что этот вопрос становится сложнее для корпоративных споров с участием крупных компаний, зачастую в той или иной степени находящихся под контролем государства.

Итак, российская судебная практика исходит из того, что публичный интерес -- это «интересы неопределенного круга лиц, обеспечение безопасности жизни и здоровья граждан, а также обороны и безопасности государства, охраны окружающей природной среды» П. 75. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации».. Зарубежная доктрина определяет публичные интересы как коллективные ценности Mates P., Barton M. Public versus Private Interest - Can the Boudaries Be Legally Defined? // Belohlavek A.J., Rozehnalova N. Czech Yearbook of International Law. Volume II. Juris Publishing, 2011. Р. 172., выгоды больших групп лиц Belohlavek A.J. Public Policy and Public Interest in International Law and EU Law // Belohlavek A.J., Rozehnalova N. Czech Yearbook of International Law. Volume II. Juris Publishing, 2011..

Представляется важным подчеркнуть, что речь идет именно о публичном интересе как элементе спора, то есть сама природа спора может оставаться частно-правовой, корпоративной. Как известно, множество крупных корпоративных споров, в особенности споров об ответственности контролирующих компании лиц, взаимосвязаны с нормами уголовного права. Например, распространенным в современных бизнес-реалиях является ведение параллельного уголовного процесса. В этом случае при рассмотрении в международном коммерческом арбитраже корпоративного спора, de jure арбитрабельного по праву как lex arbitri, так и lex fori, арбитры могут быть вынуждены анализировать вопросы публичного (уголовного) права (например, коррупция как преступление в сфере экономики). Доктрина исходит из того, что частно-правовые споры с коррупционным элементом не могут рассматриваться международным коммерческим арбитражем Born G.B. International commercial arbitration. Alphen aan den Rijn: Kluwer Law International, 2014. Р. 990; Lew J.D.M., Mistelis L.A., Kroll S.M. Arbitrability Comparative International Commercial Arbitration. Alphen aan den Rijn: Kluwer Law International, 2003. Р. 215..

Следующим широко распространенным публичным элементом в корпоративных спорах являются вопросы банкротства. Как и в случае с уголовным правом, такой публичный элемент может быть раскрыт арбитрами уже после начала рассмотрения спора по существу между частными сторонами. Следует отметить, что цель спора из банкротства заключается не в разрешении противоречий сторон (что свойственно для арбитража), а в максимизации активов должника с целью равного удовлетворения требований кредиторов Drliиkovб K. Arbitrability and Public Interest in International Commercial Arbitration. Palackэ University Olomouc. 2017. Р. 67. (в соответствии с исключениями, предусмотренными национальными законами о банкротстве).

Таким образом, можно сделать вывод о многообразии публичных элементов, которые потенциально могут препятствовать рассмотрению корпоративного спора в международном коммерческом арбитраже. В ходе анализа судебной практики в третьей главе настоящей работы будут рассмотрены несколько дел по данной тематике. Представляется, что лучшей практикой является детальное рассмотрение возможности влияния имеющегося публичного элемента на характер частно-правового отношения. Признание корпоративного спора неарбитрабельным является разумным исключительно при существенной роли публичного элемента, а также при реальном риске нарушения прав третьих лиц в случае проведения разбирательства в международном коммерческом арбитраже.

Глава 3. Анализ судебной практики различных государств относительно допустимости арбитражного рассмотрения корпоративных споров с иностранным элементом

3.1 Российская Федерация

Практика российских судов претерпевает существенные изменения в связи с проведенной арбитражной реформой. Тем не менее, самым известным и обсуждаемым делом касательно арбитрабельности корпоративных споров остается дело «Максимов против Новолипецкого металлургического комбината» (далее -- дело Максимова). Несмотря на то, что его результаты неоднозначны и зачастую подвергаются критике, именно это дело является одним из наиболее ярких примеров в российской практике.

Дело Максимова берет свое начало в 2007 г. Максимов, продавец и основной акционер холдинга ОАО «Макси-Групп», заключил договор купли-продажи 50%+1 акций в данном холдинге с ОАО «Новолипецкий металлургический комбинат» (покупателем) (далее -- НЛМК). Спор возник по поводу корректировки цены пакета акций и был связан именно с расчетом данной цены и не касался перехода титула на акции. Договор купли-продажи содержал арбитражную оговорку о передаче споров в МКАС при ТПП. МКАС при ТПП вынес решение в пользу Максимова, которое истец пытался исполнить в государственных судах различных юрисдикций, включая Российскую Федерацию. Стоит отметить, что параллельно с гражданскими делами велись уголовные процессы, процессы в Конституционном суде РФ, Европейском суде по правам человека, которые не входят в проблематику данной ВКР.

Самыми значимыми решениями для анализа дела являются определение Арбитражного суда г. Москвы Определение Арбитражного суда города Москвы от 28 июня 2011 г. по делу №А40-35844/11-69-311., постановление Федерального арбитражного суда Московского округа Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 10 октября 2011 г. по делу №А40-35844/11-69-311., определение Высшего арбитражного суда РФ Определение Высшего арбитражного суда РФ № ВАС-15384/11 от 30 января 2012 г. по делу №А40-35844/11-69-311., а также решение Высокого суда Лондона Решение Высокого суда Лондона по делу № 109 (Николай Викторович Максимов против ОАО «Новолипецкий Металлургический Комбинат») от 27 июля 2017 г.. Российские суды отказывали в приведении в исполнение арбитражного решения МКАС при ТПП. Определение Арбитражного суда г. Москвы базируется на трех аргументах. Во-первых, это нераскрытие арбитрами своих личных связей со свидетелями по делу. Это основание могло повлиять на беспристрастность и независимость арбитров как на важнейший принцип любого арбитражного разбирательства. Во-вторых, это публичный порядок РФ. В-третьих, неарбитрабельность спора как корпоративного (в соответствии с действующим на момент рассмотрения спора законодательством РФ). Интересно то, что лишь первый аргумент о нераскрытии был заявлен ответчиком. Два других основания для отмены арбитражного решения суд рассмотрел по собственной инициативе.

Для целей настоящей работы наибольший интерес представляет третий аргумент. Российские суды указывали на то, что спор о корректировке покупной цены является корпоративным, так как связан с переходом титула на акции. Более того, суд апелляционной инстанции дополнил, что договор купли-продажи носил смешанный характер. По этой причине невозможно рассматривать отдельно спор по уплате покупной цены и передачу акций. На наш взгляд, суды применили слишком широкое толкование арбитражной оговорки. Действительно, спор о переходе титула на акции является корпоративным. Однако в настоящем деле возник иной, более технический вопрос о подсчете цены. Эта проблема свойственна договорам купли-продажи бизнеса путем приобретения акций или долей (share deal). Дело в том, что стоимость бизнеса уязвима и может существенно изменяться в течение незначительного периода времени, что приводит к многочисленным сложностям по подсчету и необходимости корректировки цены. Представляется, что суть такого спора не затрагивает корпоративные отношения между сторонами по договору.

Отдельное внимание стоит уделить решению Высокого суда Лондона 2017 г. Требование истца состояло в приведении в исполнение арбитражного решения, несмотря на его отмену на территории РФ. Лондонский суд отказал в удовлетворении требования. Думается, что судом был выбран чрезмерно высокий «тест» для разрешения спора. Так, судья Майкл Бертон признал, что арбитражное решение может быть приведено в исполнение, несмотря на отмену государственной судом на территории его вынесения. Тем не менее, для этого решение государственного суда (в данном случае российского) «должно быть настолько неверным, чтобы оно являлось свидетельством предвзятости [суда], или быть таким решением, к какому бы не пришел ни один суд, действуя добросовестно» П. 15. Решение Высокого суда Лондона по делу № 109 (Николай Викторович Максимов против ОАО «Новолипецкий Металлургический Комбинат») от 27 июля 2017 г.. Кроме того, суд в силу объективных различий между российской и английской юрисдикцией не смог воспринять ряд политических аргументов и должным образом проанализировать особенности судебной системы РФ на момент рассмотрения спора.

Таким образом, дело Максимова является многогранным. Впоследствии оно легло в основу разрешения различных спорных моментов относительно международного коммерческого арбитража в России. В части арбитрабельности корпоративных споров дело демонстрирует размытость формулировок российского законодательства. Возможность столь широкого толкования перечня корпоративных споров из АПК РФ может привести к запрету на рассмотрение в арбитраже любых гражданско-правовых споров, не относящихся к категории корпоративных.

Очевидно, что с момента рассмотрения дела Максимова произошло достаточно много изменений в правовом регулировании арбитрабельности корпоративных споров в России. На сегодняшний день важнейшим вопросом стало определение понятия корпоративного спора, а также в этой связи выявление необходимости применения специальных правил для корпоративных споров, задепонированных ПДАУ. Требование о применении таких правил может являться препятствием для рассмотрения корпоративных споров арбитражным учреждением, получившим надлежащее разрешение для осуществления деятельности, но не представившим правила для рассмотрения корпоративных споров. Ярким примером является получение рекомендации для статуса ПДАУ Международным арбитражным центом Гонконга (далее --HKIAC) в апреле 2019 г. Так, в планы HKIAC на данном этапе не входит разработка правил для корпоративных споров. Это значительно преуменьшает значение новости для российского рынка разрешения споров, так как большое количество споров, арбитражное рассмотрение которых стороны готовы согласовать, являются именно корпоративными.

Возвращаясь к вопросу определения понятия «корпоративный спор», перед судами в рамках решения проблемы арбитрабельности того или иного корпоративного спора возникает вопрос: все ли споры, возникающие из договоров купли-продажи акций/долей, являются по своей природе корпоративными? Подлежат ли автоматическому применению к ним особые нормы законодательства об арбитрабельности корпоративных споров?

Судебная практика свидетельствует о том, что характер возникшего из договора купли-продажи акций/долей спора рассматривается отдельно от общей корпоративной природы договора. Следовательно, для целей рассмотрения спора в арбитраже это означает арбитрабельность заявленного гражданско-правового требования без учета особенностей арбитрабельности спора из корпоративных отношений, в рамках которых возник конфликт. Рассмотрим один из споров, доказывающих данную позицию. Так, в деле № А45-24558/2017 Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 23 апреля 2018 г. по делу № А45-24558/2017., суды пришли к выводу о том, что рассмотренные споры носят гражданско-правовой характер и при этом не являются корпоративными согласно статье 225.1 АПК РФ.

В данном деле было вынесено решение третейского суда при Обществе с ограниченной ответственностью «Новосибирская власть» по спору из договора купли-продажи доли в уставном капитале общества между Илющенко А.П. (покупателем) и Победенным Н.С. (продавцом). Суть спора состояла в требовании покупателя изменить покупную цену доли. Решение третейского суда, вынесенное в пользу покупателя, было отменено Арбитражным судом Новосибирской области.

Покупатель, в свою очередь, подал кассационную жалобу в Арбитражный суд Западно-Сибирского округа с требованием об отмене решения Арбитражного суда Новосибирской области с целью дальнейшего исполнения решения третейского суда. В связи с тем, что сторонами договора купли-продажи доли являлись два физических лица, возник спор о подведомственности данного спора.

Суд кассационной инстанции пришел к выводу, что спор является гражданско-правовым, а не корпоративным. Так, судом были восприняты следующие аргументы. Фактически при рассмотрении дела в третейском суде не ставился вопрос об установлении принадлежности доли в уставном капитале общества, реализации вытекающих из нее прав (корпоративный спор). Предметом исковых требований покупателя, заявленных к продавцу в рамках третейского разбирательства, являлось уменьшение покупной цены доли в уставном капитале общества.

Следовательно, вывод, к которому пришли суды в данном деле, является противоположенным по сравнению с заключениями в деле Максимова. Эта тенденция представляется позитивной. Действительно, арбитрабельность спора должна определяться, исходя из самой сути возникшего требования, а не из общего корпоративного характера правоотношений. Такой подход упростит разрешение проблемы арбитрабельности корпоративных споров, так как часть конфликтов будет признаваться гражданско-правовой и, как следствие, арбитрабельной по общему правилу.

Более того, в российской практике присутствуют дела, в которых признавалась арбитрабельность споров по уплате покупной цены за акции/доли не только с связи с гражданско-правовой природой споров, но и в связи с тем, что такие требования не затрагивают корпоративные интересы сторон Усоскин С. Арбитрабельностть корпоративных споров в России: новая возможность // CIS Arbitration. 2013. (дата последнего доступа: 28.04.2019).. Например, в деле №А56-37022/2013 Определение Арбитражного суда города Санкт-Петербурга и Ленинградской области от 18 августа 2013 г. по делу № А56-37022/2013. российский государственный суд оставил иск без рассмотрения и отказал в рассмотрении вопроса об арбитрабельности корпоративного спора в связи с тем, что им не затрагивались корпоративные права сторон. Более того, была поддержана компетенция международного коммерческого арбитража. Итак, по фабуле дела АО «Нестекс» (продавец) заключило договор купли-продажи 65% долей в уставном капитале ООО «А-Н Холдинг» с Климовым Е.И. (покупателем). ООО «А-Н Холдинг» является одной из главных компаний в Санкт-Петербурге по предоставлению охранных услуг. Договор купли-продажи включал в себя арбитражную оговорку, устанавливающую компетенцию Арбитражного Института Торговой Палаты г. Стокгольма на споры, вытекающие из данного договора. Так, несмотря на это, в июне 2013 г. АО «Нестекс» подало иск против продавца в российский государственный суд (Арбитражный суд города Санкт-Петербурга и Ленинградской области). Требование заключалось во взыскании долга по договору купли-продажи. Вместе с тем, на момент подачи иска на рассмотрении Арбитражного Института Торговой Палаты г. Стокгольма уже находился тот же спор (между теми же лицами, о том же предмете и по тем же основаниям). В связи с этим иск был оставлен без рассмотрения государственным судом на основании принципа lis pendens. Данное решение впоследствии было поддержано судом апелляционной инстанции Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда от 15 ноября 2013 г. по делу № А56-37022/2013.. В апелляционной жалобе АО «Нестекс» подчеркивало, что суд первой инстанции не рассмотрел вопрос относительно того, является ли спор корпоративным и подлежит ли он рассмотрению в международном коммерческом арбитраже. Однако апелляционный суд не приступил к рассмотрению данной проблематики в связи с тем, что не обнаружил нарушений процессуального права судом первой инстанции. Таким образом, данное дело является подтверждением соблюдения не только и не столько важнейшего принципа lis pendens, находящего отражение в п. 1 ст. 148 АПК РФ, сколько отказа суда рассматривать нерелевантный вопрос арбитрабельности корпоративных споров в случае, когда конфликт потенциально не может нарушить корпоративные интересы сторон.

Таким образом, можно сделать вывод, что на сегодняшний день российская судебная практика по вопросу арбитрабельности корпоративных споров достаточно скудна. Прежде всего, отсутствует актуальная судебная практика по приведению в исполнение решений международных коммерческих арбитражей по корпоративным спорам. В этой части автор полагает логичным ориентироваться на зарубежный опыт, приведенный ниже в настоящей работе. Как было указано, наблюдается тенденция по выходу иностранных коммерческих арбитражей на российский рынок (например, HKIAC), что неизбежно приведет к появлению споров и в связи с корпоративными делами. Представляется, что это поможет сформировать более единообразную и прогрессивную судебную практику. Что же касается существующих дел, то очевидно отделение конкретного гражданско-правового требования стороны по делу от общих корпоративных отношений, стоящих за рассматриваемым спором.

3.2 Украина и Казахстан

Традиционно в странах бывшего СССР существуют аналогичные проблемы в правовой действительности, как и в Российской Федерации. Это обусловлено общностью истории и сходством правовых систем. В связи с этим проблемы арбитрабельности не являются исключением.

Так, в Украине одной из основных проблем в области арбитрабельности корпоративных споров является определение понятия корпоративного спора Arbitrability of Corporate Disputes in Ukraine // The Ukrainian Journal of Business Law. 2017. Р. 32.. На законодательном уровне данное понятие не определено. В Хозяйственном кодексе Украины определяются лишь споры, возникающих из правоотношений корпоративной природы. Основным элементом здесь являются права в отношении компании П. 3 ст. 167. Хозяйственный кодекс Украины от 16 января 2003 г. № 436-IV..

Обращаясь к судебной практике, представляется целесообразным рассмотреть несколько дел, ставших краеугольными для развития международного коммерческого арбитража в Украине. Так, в деле ПАО Черкасагропроект против Bonduelle Development S.A.S., рассмотренном в конечном итоге Высшим хозяйственным судом Украины, возник корпоративный спор из договора купли-продажи акций в уставном капитале третьего общества. Данный договор содержал арбитражную оговорку о разрешении возникающих из него споров в арбитраже Международной торговой палаты Парижа. Суд первой инстанции указал, что ни международные договоры Украины, ни национальное право государства не предусматривают исключительной компетенции государственных судов на рассмотрение таких споров. Тем не менее, Хозяйственный апелляционный суд Киева занял противоположную позицию и указал, что государственный суд по месту регистрации компании должен обладать исключительной компетенцией на рассмотрение такого спора. Более того, в решении подчеркивается императивный характер данной нормы и невозможность отступления от нее по воле сторон. В результате Верховный хозяйственный суд Украины пришел к выводу, что спор касался исключительно денежных требований. Это, в свою очередь, означает, что предмет спора не является корпоративным Решение Высшего хозяйственного суда Украиныпо делу № 07/5026/1561/2012 (ПАО Черкасагропроект против Bonduelle Development S.A.S.) от 15 мая 2013 г. .

Кроме того, в деле Raiffeisen Property Management против Double WAS суд первой инстанции отказал в признании и приведении в исполнение решения Венского международного арбитражного центра в связи с корпоративной природой спора, а также на основании противоречия публичному порядку. Дело прошло несколько рассмотрений, так как передавалось вновь на рассмотрение суда первой инстанции. В конечном итоге суды пришли к выводу, что признание и приведение в исполнение решения международного арбитража по корпоративному спору не нарушает законодательство Украины Решение Малиновского районного суда Одессы по делу № 1519/6-1/11 (Raiffeisen Property Management против Double WAS) от 31 марта 2011 г..

Таким образом, судебная практика Украины не является единообразной на данный момент. Большинство дел оканчивается признанием арбитрабельности корпоративных споров, но все же присутствуют противоречия. Кроме того, первостепенной задачей остается определение понятия корпоративного спора.

Одной из наиболее развитых юрисдикций среди стран бывшего СССР в части международного коммерческого арбитража является Республика Казахстан. Так, в 2016 году в Казахстане был принят новый закон «Об арбитраже», который детально регулирует важнейшие аспекты как внутреннего, так и международного коммерческого арбитража. Неоднозначными являются нормы нового закона о применимом праве. Например, подлежит применению право Казахстана, если одной из сторон спора является юридическое лицо, в уставном капитале которого 50% и более голосующих акций принадлежат государству. Тем не менее, если такой спор рассматривается учреждением международного коммерческого арбитража, то применение национального права Казахстана в качестве материального права представляется нерациональным.

Таким образом, Украина и Казахстан развиваются в схожем с Российской Федерацией направлении в области арбитрабельности корпоративных споров. Судебная практика в государственных судах незначительна, за исключением описанных выше важнейших дел, рассмотренных украинскими судами.

3.3 Германия

Немецкое право, как типичный пример права континентальной правовой семьи, является достаточно консервативным. Анализ способов решения той или иной правовой проблемы в немецком праве полезен, так как в силу общих черт возможно проведение аналогий с российским правом.

В качестве знакового решения середины XX века по вопросу арбитрабельности корпоративных споров стоит привести решение Верховного суда Германии 1951 г. Суд указал, что иск о признании недействительным решения общего собрания акционеров может быть рассмотрен только в государственном суде Raeschke-Kessler H. Arbitrability of Disputes Concerning Resolutions of a Limited Liability Company (GmbH) // 14 ASA Bull. 1996. P. 355.. Главным аргументом суда стало то, что все иски, поданные в отношении данного решения общего собрания, должны рассматриваться одним и тем же судом, чтобы избежать параллельных процессов Borris C. Arbitrability of corporate law disputes in Germany // International Arbitration Law Review. 2012. P.162.. Так, представляется, что основанием для признания спора неарбитрабельным стал не столько его корпоративный характер, сколько принцип процессуальной экономии.

На сегодняшний день Германия является юрисдикцией, наиболее открытой для международного коммерческого арбитража. Этапы развития судебной практики принято делить на три правовые позиции, последовательно высказываемыми государственными судами Германии (решения условно называют «арбитрабельность I, II и III»).

Так, в решении «арбитрабельность I» от 1996 г. Верховный суд Германии занял консервативную позицию, указав на недопустимость арбитражного рассмотрения споров о действительности решений общего собрания участников общества с ограниченной ответственностью Решение Федерального верховного суда Германии (Bundesgerichtshof (BGH)) по делу № IIZR 124/95 от 29 марта 1996 г., 1753.. Спустя несколько лет, в 2009 г. было вынесено решение известное как «арбитрабельность II». В нем суд занял противоположную позицию, заявив об арбитрабельности таких споров при условии, что арбитражная оговорка и сам процесс в арбитраже не приводят к нарушению прав участников Решение Федерального верховного суда Германии (Bundesgerichtshof (BGH)) по делу № IIZR 255/08 от 6 апреля 2009 г., 233..

Последним стало решение, вынесенное в 2017 г, --«арбитрабельность III» Решение Федерального верховного суда Германии (Bundesgerichtshof (BGH)) по делу № IZB 23/16 от 6 апреля 2017 г., 1024.. Дело было связано с решением общего собрания участников компании с ограниченной ответственностью (по немецкому праву) об исключении нескольких партнеров из менеджерского состава компании. Данные партнеры оспорили решение в рамках арбитража на основании устава компании от 1968 г., содержавшего арбитражную оговорку и отсылающего к отдельному арбитражному соглашению. Это арбитражное соглашение, в свою очередь, содержало обратную отсылку к положениям устава.

Важно отметить, что в 2013 г. была принята новая редакция устава компании, в которой не содержалось ни арбитражной оговорки, ни отсылки к арбитражному соглашению. На данном основании остальные акционеры общества в данном деле оспаривали действительность арбитражной оговорки и заявляли об отсутствии компетенции арбитража на рассмотрение возникшего корпоративного спора.

Арбитраж вынес предварительное решение о наличии у него компетенции. Высший областной суд Ольденбурга поддержал решение арбитража по компетенции, указав, в том числе, на арбитрабельность корпоративных споров. Верховный суд Германии не согласился с предыдущим решением и вынес решение о том, что арбитражное соглашение и процесс рассмотрения спора в арбитраже не соответствовали общим требованиям (включая арбитражную оговорку в уставе от 1968 г.). Следовательно, у арбитража не было основания для признания своей компетенции. Данное решение Верховного суда Германии представляет особую ценность в связи с тем, что в нем четко выделены критерии, соблюдение которых необходимо для арбитрабельности спора. Во-первых, все акционеры должны выразить согласие на арбитражную оговорку или арбитражное соглашение. Во-вторых, каждый акционер должен быть надлежащим образом уведомлен об инициировании арбитражного разбирательства. В-третьих, каждый акционер должен иметь возможность участвовать в процессе избрания и/или назначения арбитров. В-четвертых, все споры в отношении одного и того же решения общего собрания должны рассматриваться в одном арбитраже.

Таким образом, данное решение крайне важно для проблемы арбитрабельности корпоративных споров в международном коммерческом арбитраже. Это обусловлено значимостью немецкой юрисдикции для современного крупного бизнеса. Так, большая часть международных компаний, ведущих свое коммерческую деятельность, в том числе, на территории Германии, должна учитывать данные требования к арбитрабельности споров, сформулированные Верховным судом Германии.

3.4 Италия

В 2016 году апелляционный суд Катандзаро вынес решение, подытожившее нынешнюю правовую позицию в Италии относительно арбитрабельности корпоративных споров Решение Апелляционного суда Катандзаро, Италия по делу № 1478 от 22 сентября 2016 г. . В данном деле истец, держатель одной четвертой от общего количества долей в обществе с ограниченной ответственностью, подал иск в арбитражное учреждение к директору общества с требованием о привлечении последнего к ответственности. Положение о рассмотрении споров в арбитраже было предусмотрено уставом данного общества.

Истцом были выдвинуты два требования: во-первых, взыскание убытков с директора от имени общества, во-вторых, требование о снятии директора с должности в соответствии с гражданским законодательством Италии. Главным аргументом ответчика стало заявление об отсутствии компетенции у арбитража на рассмотрение спора. Данная позиция была поддержана самими арбитрами в части отсутствия компетенции на снятие директора с должности. Вместе с тем арбитраж признал компетенцию на рассмотрения спора в части взыскания убытков в пользу общества.

После вынесения данного решения арбитражным учреждением ответчик обратился в государственный суд с целью его отмены. Ответчик полагал, что у арбитража в целом отсутствовала компетенция на рассмотрение спора в связи с тем, что им затрагивался коллективный интерес, не подлежащий арбитражному рассмотрению. Помимо этого, был заявлен процессуальный аргумент о том, что ответчику не было предоставлено право на представление своей позиции во время разбирательства в рамках арбитража.

Вышеперечисленные доводы были отклонены судом. Для целей настоящей работы наибольший интерес представляет вывод суда об арбитрабельности возникшего корпоративного спора. Итальянская судебная практика исходит из презумпции арбитрабельности корпоративных споров, включая споры об ответственности директоров, если это предусмотрено уставом общества. В соответствии с итальянским законодательством, предметом арбитражного рассмотрения могут являться только те споры, которые потенциально подлежат разрешению путем ведения переговоров. Кроме того, согласно правовой позиции Верховного суда Италии, исключением из данного правила является ситуация, при которой споры касаются нарушения тех прав, возникающих из императивных норм, когда суд вправе сам вмешаться в разрешение спора без инициативы сторон на то Решение Верховного суда Италии, первая палата по гражданским спорам, от 12 сентября 2011 г. № 18600.. На этом основании итальянские суды исходят, например, из того, что споры из решений собраний по одобрению финансовой отчетности не могут быть рассмотрены в арбитраже, если иск относится к содержанию данной финансовой отчетности.

Тем не менее, в соответствии с итальянским законодательством споры об ответственности директоров могут быть разрешены посредством заключения мирового соглашения Ст. 2394. Гражданский кодекс Италии (утвержден Королевским указом № 262 от 16 марта 1942 г.).. Следовательно, эта категория споров подлежит урегулированию методом ведения переговоров, что, в свою очередь, означает, что спор является допустимым для рассмотрения в арбитраже.

К сожалению, суд апелляционной инстанции не проанализировал вопрос о возможности принятия арбитражным учреждением решения по поводу снятия директора общества с должности. Исследователь Оливаарт Р. полагает, что вывод арбитража об отсутствии у него компетенции на рассмотрение такого требования является справедливым Olivaart R. Arbitrability of corporate disputes. 2016. .

Другим известным итальянским спором по арбитрабельности корпоративных споров является определение суда первой инстанции г. Рима № 25936 Определение суда первой инстанции г. Рима от 30 декабря 2015 г. № 25936.. Предметом рассмотрения стала допустимость рассмотрения в арбитраже спора из требования о признании недействительным решения общего собрания акционеров общества. Акционеры потребовали признать недействительным решение общего собрания, посредством которого отменялись несколько предыдущих решений общего собрания по вопросу распределения прибыли компании. Ответчик, в свою очередь, заявил об отсутствии компетенции у государственного суда города Рима в связи с наличием в уставе общества арбитражной оговорки.

Суд города Рима, прежде всего, проанализировал природу возникшего спора. Как было сказано выше, с точки зрения итальянского законодательства ключевым становится вопрос о возможности разрешения спора путем переговоров. При положительном ответе допускается и арбитражное рассмотрение. Отрицательный ответ означает наличие исключительной компетенции государственного суда. В настоящем деле суд пришел к выводу о возможности разрешения возникшего спора путем ведения переговоров. Суд согласился с указанной выше позицией Верховного суда Италии и подчеркнул, что в качестве споров, разрешение которых невозможно путем переговоров и, следовательно, путем арбитражного рассмотрения, выступают «споры, затрагивающие интересы, защищаемые императивными нормами, нарушение которых влечет за собой наличие у суда компетенции на рассмотрение спора и без инициативы сторон на этот счет».

Подытоживая анализ итальянской судебной практики, стоит отметить, что она обладает значимой особенностью, основанной на нормах законодательства Италии. Так, ключевым моментом для судов при разрешении вопроса об арбитрабельности корпоративного спора остается вопрос о возможности разрешения конфликта путем переговоров. Судебная практика демонстрирует достаточно широкий подход к решению этой проблемы, что положительно влияет на арбитражное рассмотрение корпоративных споров.

3.5 Великобритания

Анализ нынешнего подхода к допустимости рассмотрения корпоративных споров в арбитраже в Великобритании заслуживает отдельного внимания. Это связано с исторически сложившейся наибольшей популярностью Лондонского международного арбитражного суда (ЛМАС или LCIA) для крупного российского бизнеса.

Так, несмотря на особенности англо-саксонской правовой семьи, наиболее общий подход к арбитрабельности споров в Великобритании схож с подходами, свойственными юрисдикциям континентального права. Закон об арбитраже 1996 г. включает в себя общую норму о допустимости рассмотрения споров в арбитраже. Вместе с тем, первая же статья закона, посвященная общим принципам арбитража, указывает на возможную неарбитрабельность споров для защиты публичного интереса П. b Ст. 1. Закон об арбитраже (Arbitration Act) 1996 от 17 июня 1996 г.. Кроме того, далее в законе несколько раз упоминается потенциальная неарбитрабельность споров Пп. а п. 1 ст. 81, п. 3 ст. 103. Закон об арбитраже (Arbitration Act) 1996 от 17 июня 1996 г., однако перечень споров, рассмотрение которых недопустимо в международном коммерческом арбитраже, не приводится.

В целом в Великобритании поддерживается проарбитражный подход, что и позволяет реализовывать общую английскую концепцию law as a product также относительно места рассмотрения споров с иностранным элементом. Муранов А.И., проанализировав значительный пласт судебной практики Англии и Уэльса, выделяет несколько категорий споров, которые, как правило, признаются неарбитрабельными в рассматриваемой юрисдикции. Необходимо отметить, что данный перечень носит достаточно стандартный и объяснимый характер. В качестве неарбитрабельных споров предстают споры из банкротства или же споры о титуле на недвижимое имущество Муранов А.И. Публичное и частное в арбитраже. Анализ запроса Верховного Суда РФ в КС РФ насчет неарбитрабельности споров в связи с закупками отдельными видами юридических лиц // Вестник международного коммерческого арбитража. 2018. № 1. С. 252.. В обоих случаях очевиден публичных интерес, затруднявший рассмотрение в арбитраже. Например, необходимость соблюдения баланса интересов кредиторов должника в спорах о банкротстве приводит к невозможности соблюдения важнейшего принципа международного коммерческого арбитража -- принципа конфиденциальности. Что же касается споров о переходе титула на недвижимое имущество, то здесь присутствует вовлеченность в спор государственного органа, производящего регистрацию перехода титула, то есть третьего лица, не связанного арбитражным соглашением. Более того, данная категория споров напрямую затрагивает интересы третьих лиц.