Современная уголовная политика российского государства и ее реализация на досудебных стадиях уголовного судопроизводства

Характеризуя современную уголовную политику Российского государства, автор подчеркивает, что, несмотря на указанное, отмечается постепенное закрепление социального предназначения досудебного производства по уголовному делу в виде гаранта от произвола государства при разрешении уголовно-правового конфликта.

В данной главе осуществляется обзор проблемы относительно современной концепции уголовной политики России. По его результатам автор аргументирует необходимость корректировки содержания современной уголовной политики. Отказ от возмездия преступникам и переход к защите потерпевших от преступных посягательств, возмещению вреда, причиненного им преступлением, указывается в диссертации, должны выступать в качестве стратегической линии современной уголовной политики. При этом целесообразной выступает рациональная основа гуманизма в уголовной политике: применение более строгих наказаний к опасным преступникам и более мягких мер уголовно-правового воздействия к тем, кто впервые совершил нетяжкие деяния.

Соискатель убежден, что одними лишь мерами ужесточения репрессий невозможно обеспечить социально приемлемый уровень преступности, общественную безопасность. В связи с этим цель, задачи, стратегия современной концепции уголовной политики должны быть переориентированы с «борьбы с преступностью» на «противодействие преступности». Важно, как считает автор, определиться: с преступностью следует не бороться, ей необходимо противодействовать, поскольку бороться органам государства приходится со своим же населением, что в корне неправильно.

По мнению автора, использование в сфере обеспечения общественной безопасности и самого термина «борьба с преступностью» является неуместным, поскольку означает стремление уничтожить, искоренить преступность. Отечественный исторический, международный опыт, результаты научных разработок показывают, что уничтожение преступности - иллюзорная идея, которая сопровождается чаще необоснованным применением репрессивных мер (ужесточение норм уголовного закона, расширение сферы деятельности уголовной юстиции, сужение процессуальных гарантий и т. п.) в отношении многих граждан страны, попранием конституционных прав и основных свобод человека. Это никаким образом не сочетается с положениями международных актов в области прав и основных свобод человека.

Противодействие преступности соискатель рассматривает как препятствование росту преступности, а также усилению тяжести наступающих после совершения преступления последствий. Указанное направление деятельности предполагает выработку и реализацию правовых, социально-экономических, организационных мер в целях установления социально приемлемого уровня преступности, защиты граждан и организаций от преступных посягательств, возмещения причиненного преступлением вреда.

Автор полагает, что в целях повышения эффективности уголовной политики ее сущность и содержание целесообразно отразить в едином цельном документе - Концепции уголовной политики Российского государства с приданием ему соответствующей юридической силы.

Глава вторая «Реализация уголовной политики в законодательстве правового государства» включает в себя четыре параграфа, в которых исследуется проблема соотношения уголовной политики и законодательства уголовно-правового комплекса, раскрываются особенности реализации уголовной политики в отечественном уголовном законодательстве, на основе анализа зарубежного уголовного законодательства выявлены его уголовно-правовые институты и нормы, которые целесообразно рецептировать в уголовную политику России, установлены закономерности реализации уголовной политики в уголовно-процессуальном законодательстве.

Автор разделяет мнение ученых (С.В. Бажанов, Я.М. Брайнин, А.Б. Бойков, С.Э. Жилинский, Н.А. Стручков) о существовании закономерной связи между политикой, правом и законом. Однако, как отмечает диссертант, с позиции сегодняшнего времени очевидным выступает факт игнорирования в прошлом в течение продолжительного периода сущностной природы права, его роли в регулировании социальных процессов. Право воспринималось как средство отстаивания интересов коммунистической партии, правящего класса с теми, кто не разделял их взгляды, убеждения. В качестве примера выступает криминализация таких деяний, как распространение «заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй», спекуляция, злостное уклонение от выполнения решений о трудоустройстве и прекращении паразитического существования, посредничество во взяточничестве; порядок заключения лица под стражу по решению прокурора, а не суда; лишение обвиняемого в совершении преступления права на защиту.

Анализ социальных, экономических и иных процессов, которые начались в России в 1991 г. и продолжаются в настоящее время, определение руководством страны в качестве политического курса России - построение демократического правового государства обусловили вывод соискателя о необходимости усиления роли права в соотношении «политика и право».

Учитывая, что закон есть форма выражения права, а право, в свою очередь, имеет двойственную природу происхождения, автор приходит к выводу, что закон несет определенную смысловую нагрузку в соотношении «политика и право». Уголовная политика только в том случае способна обеспечить стабилизацию в обществе, правопорядок в стране, если принимаемые в данной сфере законы отвечают идее социальной справедливости, отражают объективный ход социального развития, являются правовыми.

В диссертации указывается, что проблема реализации уголовной политики в уголовном законодательстве поднималась и ранее (С.С. Босхолов, Л.Д. Гаухман, В.М. Коган, М.А. Кочубей, В.Н. Кудрявцев, Л.М. Колодкин, Н.И. Загородников, А.В. Наумов, А.А. Пионтковский и др.), тем не менее она по-прежнему требует пристального внимания ввиду необходимости повышения эффективности уголовной политики.

Принимая во внимание способность уголовного права выступать в качестве эффективного регулятора общественных отношений, соискатель убежден, что указанная эффективность зависит от того, насколько содержание уголовного закона отвечает потребностям, ожиданиям членов общества. Важно, что, определяя содержание уголовного законодательства, законодатель тем самым «формирует» природу и масштабы преступности. Вместе с тем отказ рассматривать какое-либо противоправное действие (бездействие) как преступное не означает, что оно по существу таковым не является, но последствия такого отказа, в отдельных случаях, могут быть несопоставимы с последствиями (в плане их отягощения) криминализации отдельного деяния.

В ходе проведенного исследования автор выявил в большинстве случаев факт игнорирования такого рода установлений при формировании уголовного законодательства России в период существования тоталитарного государства. Сравнительный анализ свидетельствует, что УК РСФСР 1926 г. содержал немало правовых норм, которые субъективно воспринимались населением как несправедливые, что снижало потенциал уголовного права в позитивном регулировании общественных отношений. Аналогичная ситуация наблюдалась и применительно к УК РСФСР 1960 г. Он, например, в качестве преступлений закреплял такие деяния, как переход границы без установленного паспорта (ст. 83 УК РСФСР), злоупотребление опекунскими обязанностями (ст. 124 УК РСФСР), воспрепятствование осуществлению равноправия женщин (ст. 134 УК РСФСР), нарушение законодательства о труде (ст. 138 УК РСФСР), доведение несовершеннолетнего до состояния опьянения (ст. 2101 УК РСФСР), незаконное обучение карате (ст. 2191 УК РСФСР), управление транспортным средством в состоянии опьянения (ст. 2111 УК РСФСР).

Соискатель считает, что указанные и подобные им правонарушения не представляли большой общественной опасности и могли быть урегулированы более эффективно нормами других отраслей права: административного, гражданского и др. Кроме того, решению проблемы могла способствовать реализация не только правовых, но и социально-экономических, организационных мер.

Проведенное исследование позволило автору установить ряд негативных аспектов, которые были присущи уголовному законодательству в XX столетии и которые снижали эффективность уголовной политики: 1) научно не обоснованная криминализация деяний; 2) отсутствие унификации уголовного законодательства; 3) непродуманность структуры Уголовного кодекса; 4) излишняя политизированность уголовного законодательства; 5) несоответствие санкции и общественной опасности уголовно наказуемого деяния; 6) отсутствие оптимального сочетания стабильности и гибкости уголовного закона.

Автор выдвигает и обосновывает положение, согласно которому принципиально содержание отечественного уголовного законодательства стало меняться с 1992-1993 гг., что связывает с началом процессов преобразований в Российском государстве. Из Особенной части УК РСФСР были исключены 24 статьи, редакции более двух третей статей подверглись изменению (в частности, были уточнены диспозиции отдельных статей, санкции других были смягчены). Он утверждает, что принятие Конституции РФ обусловило необходимость корректировки принципов уголовной политики, определение новых приоритетов и ценностей, а также их последующего закрепления в отечественном законодательстве, в том числе в уголовном. В концентрированном виде это нашло выражение в разработке и принятии Уголовного кодекса Российской Федерации, в последующем - федеральных законов, которые вносили поправки в УК РФ.

Не ставя под сомнение истинность утверждения А.М. Яковлева о том, что уголовное право тем более социально эффективно, чем менее «уголовным» оно является, автор только как проявление деформации правосознания судей и прокурорских работников расценивает их позицию о необходимости ужесточения санкций УК РФ. Так, 11,9 % опрошенных судей считают, что следует ужесточить санкции многих статей УК РФ; 37,8 % - санкции отдельных статей УК РФ; лишь 0,7 % респондентов полагают необходимым смягчить санкции многих статей УК РФ. Для сравнения среди прокурорских работников данные распределились соответственно: 26,9; 37,4 и 0,3 %.

В диссертации указывается, что новая система уголовного законодательства, основанная впервые на Конституции Российской Федерации, общепризнанных принципах и нормах международного права, не является законченной и безупречной. Для нее свойственно отсутствие отдельных, необходимых для сферы уголовно-правового регулирования, дефиниций, несовершенство отдельных редакций помещенных в нее дефиниций, недостаточная проработка диспозиций новых составов преступлений, наличие коллизий с другими системами законодательства и т. д. Указанное определяет направления дальнейшего совершенствования уголовного законодательства, поскольку снижает потенциал уголовной политики в сфере обеспечения общественной безопасности и правопорядка в стране.

В этой же главе соискатель подчеркивает, что для повышения эффективности современной уголовной политики, реализуемой Российским государством, полезным является изучение и последующий критический анализ зарубежного уголовного законодательства различных стран в целях выявления положительно зарекомендовавших себя уголовно-правовых институтов и норм. На сегодняшний день к таким можно отнести: детальную градацию запрещенных уголовным законом деяний; упразднение общей превенции как цели уголовного наказания; расширение замены лишения свободы денежным штрафом либо краткосрочным лишением свободы; для обеспечения исполнения штрафа организация работных домов или аналогичных им учреждений; закрепление реального механизма возмещения вреда потерпевшему; расширение пределов судебного усмотрения и др.

Рецепция указанных направлений в российскую уголовную политику позволит обеспечить стабилизацию в обществе с наименьшими материальными и ресурсными затратами, сниженным объемом применяемой репрессии. Необходимые условия для этого в России имеются.

В диссертации отмечается, что, являясь основой формирования законодательства уголовно-правового комплекса, уголовная политика определяет сущность законодательства в том числе и в сфере уголовного преследования. Это проявляется в том, что содержание, направленность уголовно-процессуального законодательства отражает цели, задачи уголовной политики, характерные для соответствующего исторического периода развития государства. В годы советской власти издавались и применялись законы, которые полностью игнорировали процессуальные гарантии, формировали правовую базу деятельности внесудебных органов.

На основе сравнительно-правового анализа диссертант заключает, что, несмотря на прогрессивные изменения содержания УПК РСФСР 1960 г. в сравнении с УПК РСФСР 1922 и 1923 гг., УПК РСФСР 1960 г. не смог отразить сущность демократического уголовного судопроизводства. Многие его положения были идеологизированы, носили декларативный характер, были заведомо неисполнимы (С.Е. Вицин, Б.Я. Гаврилов, А.М. Ларин, И.Б. Михайловская, В.М. Савицкий, А.В. Смирнов, Ю.М. Стецовский, И.Л. Петрухин). Применение в течение нескольких десятков лет норм УПК РСФСР выявило ряд его недостатков, которые противопоставляли УПК РСФСР новым социально-политическим реалиям, сложившимся в стране к 1991 г. Он не отвечал задаче построения правового государства, не признавал приоритет прав и законных интересов личности в уголовном процессе. Главными его недостатками выступали смешение задач судопроизводства как отрасли государственной деятельности; из нормы, закрепленной в ст. 2 УПК РСФСР, не вытекал приоритет охранительной задачи перед репрессивной; обязанность возбуждения уголовного дела и раскрытие преступления возлагалась в том числе и на суд (ст. 3); допускалось смешение процессуальной деятельности, регламентируемой процессуальным законом, с оперативно-розыскной, по своей природе конспиративной (ст. 118); отсутствие четких определений принципов законности, публичности, презумпции невиновности, состязательности препятствовало последовательному воплощению их в конкретные правила уголовного процесса и т. д. См.: Концепция уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации // Гос-во и право. 1992. № 8. С. 47-48.

Указанное обусловливало необходимость дальнейшего совершенствования уголовно-процессуального законодательства. Важным достоинством принятого в 2001 г. УПК РФ является стремление в максимальной степени обеспечить защиту личности человека от необоснованного уголовного преследования, соблюдение процессуальных гарантий, четкое разграничение компетенции уполномоченных субъектов и др. В целях определения значения УПК РФ для повышения эффективности уголовной политики автор представил детальный анализ УПК РФ и УПК РСФСР, который позволил сформулировать вывод о более прогрессивном содержании современного уголовно-процессуального закона, который между тем требует совершенства. Автор утверждает, что в УПК РФ достаточно большое количество норм ориентировано прежде всего на соблюдение прав, свобод, законных интересов подозреваемого, обвиняемого. Отмеченное подтверждается результатами проведенного эмпирического исследования. 40,1 % следователей, 37,4 % дознавателей, 32,7 % оперативных уполномоченных считают, что защита прав, законных интересов потерпевших обеспечивается в гораздо меньшем объеме по сравнению с подозреваемым, обвиняемым. 15,2 % следователей, 25,7 % дознавателей, 20,5 % оперативных уполномоченных подчеркнули, что потерпевшему практически не обеспечивается защита его прав и законных интересов. По мнению соискателя, это в определенной степени оправдывается существованием большей вероятности применительно к указанным участникам уголовного судопроизводства подвергнуться существенному ограничению своих конституционных прав.

Между тем, как считает диссертант, УПК РФ закрепляет достаточно широкий перечень прав, предоставляемых и потерпевшему. Однако изучение судебной и следственной практики показало, что в большинстве случаев потерпевший пассивно относится к реализации своих прав и исполнению возложенных на него обязанностей. Анализируя сложившееся положение, соискатель формулирует определение процессуальной активности субъекта указанной деятельности. Это индивидуальная характеристика участника уголовного судопроизводства, выражающаяся в способах и средствах реализации предоставленных ему законом прав и исполнения возложенных на него обязанностей в целях скорейшего правосудия по уголовному делу. Изучив детально указанную проблему, автор заключает, что защита прав и законных интересов лица, потерпевшего от преступления, должна осуществляться не только уполномоченными на это законом государственными органами и должностными лицами, но и самим потерпевшим и достаточно активно.

Подытоживая изложенное, диссертант отмечает, что содержание современного уголовно-процессуального законодательства, признающее авторитет Конституции РФ, общепризнанных правовых принципов и норм, разделяется не всеми учеными, практиками, поскольку принципиально изменилось по сравнению с прежним. Кроме того, выступавшая долгое время в качестве необходимости корректировка назначения уголовного судопроизводства - средство разрешения уголовно-правового конфликта - наконец стала реальностью.

В третьей главе «Реализация уголовной политики в уголовно-процессуальной деятельности правоохранительных органов», состоящей из четырех параграфов, исследуются концептуальные основы уголовно-процессуальной деятельности правоохранительных органов в правовом государстве; представлен ретроспективный анализ возникновения и развития системы предварительного расследования в Российском государстве, раскрывается ее содержание; изучено современное состояние предварительного расследования как формы реализации уголовной политики на досудебных стадиях уголовного судопроизводства; вносятся рекомендации по оптимизации уголовно-процессуальной деятельности правоохранительных органов; на основе обобщения отечественной прокурорско-следственной практики, зарубежного опыта досудебного производства по уголовному делу разработаны предложения по повышению качества расследования преступлений.

Автор акцентирует внимание на том факте, что содержание уголовно-процессуальной деятельности выступает показателем сбалансированности интересов общества и государства. Этому в полной мере отвечает охранительный тип уголовного судопроизводства, который в качестве ориентира уголовно-процессуальной деятельности уполномоченных субъектов определяет защиту личности, общества, государства от преступных посягательств, а сама она становится способом разрешения конфликта между личностью и государством по поводу нарушения уголовно-правового запрета, установленного государством. Важным при этом выступает сведение до минимума негативных последствий, возникающих ввиду осуществления уголовно-процессуальной деятельности, вероятность наступления которых очень велика.

Обобщая теоретические выкладки, соискатель предлагает следующую формулировку уголовно-процессуальной деятельности правоохранительных органов в досудебном производстве. Это регламентированная законом и облеченная в форму правоотношений деятельность указанных органов по восстановлению прав, законных интересов потерпевших от преступлений, раскрытию и расследованию преступлений, отказу от уголовного преследования невиновных в совершении преступлений, созданию условий для привлечения виновных к уголовной ответственности. Целью рассматриваемой деятельности является правильное применение материального, процессуального уголовного закона, а не привлечение установленного лица к уголовной ответственности в ущерб процессуальным гарантиям, поскольку наказание невиновных наносит больший вред государству, чем оправдание виновных. Указанное является важным элементом рациональной гуманизации уголовной политики, свидетельствует об ориентации ее на минимизацию карательных средств, применяемых в том числе на досудебных стадиях уголовного судопроизводства.

Размышляя о значении стадии возбуждения уголовного дела как важнейшей процессуальной гарантии, автор как положительный шаг в обеспечении прав пострадавших от противоправных посягательств расценивает издание 2 мая 2006 г. Минюстом России приказа № 139 «Об утверждении Инструкции о едином порядке организации приема, регистрации и проверки в Федеральной службе судебных приставов сообщений о преступлениях» во исполнение п. 5.2 совместного приказа Генпрокуратуры РФ, МВД России, МЧС России, Минюста России, ФСБ России, Госнаркоконтроля «О едином учете преступлений» от 29 декабря 2005 г. Современное правовое регулирование стадии возбуждения уголовного дела предоставляет право лицу обратиться в любой правоохранительный орган либо соответствующую службу с сообщением о совершенном или совершаемом преступлении, которые обязаны его принять, зарегистрировать и обеспечить проверку по заявленному факту.

На основе результатов исследования диссертант приходит к выводу о наличии еще немалого количества нарушений, допускаемых сотрудниками правоохранительных органов на начальной стадии уголовного судопроизводства. Как правило, они связываются с нарушением срока проверки сообщения о преступлении и принятия по нему соответствующего решения. Соискатель выдвигает и аргументирует некоторые из причин указанного. Во-первых, необоснованное лишение следователя, дознавателя права возбуждать уголовное дело. По его мнению, следует вернуться к прежнему порядку возбуждения уголовного дела. Во-вторых, корректировки требует процессуальный порядок производства осмотра жилища в отсутствие согласия проживающих в нем лиц и соответствующего судебного решения. Диссертант предлагает ч. 5 ст. 177 УПК РФ дополнить предложением: «При отсутствии лиц, проживающих в жилище, более 14 суток с момента возбуждения уголовного дела, согласие на осмотр жилища истребуется от их близких родственников.». В-третьих, требует конкретизации процессуальный порядок возбуждения уголовного дела о преступлениях, составы которых закреплены в ст. 115, 116, ч. 1 ст. 129, ст. 130 УК РФ. Устранение указанного будет способствовать скорейшему правосудию по уголовным делам.

В стадии предварительного расследования преступлений у правоохранительных органов возникает немало проблем, связанных с низким уровнем процессуальной активности потерпевшего; расширением процессуальной компетенции защитника; неурегулированностью механизма защиты свидетелей; отсутствием объективной возможности в течение 3 часов составить протокол задержания с момента доставления задержанного в орган дознания (в случае, когда задержанный находится в состоянии сильного алкогольного или наркотического опьянения); новым порядком заключения лица под стражу (при наличии обстоятельства, что суды не работают в выходные и праздничные дни, имеют нормированный рабочий день) По результатам изучения соискателем 160 уголовных дел установлено, что только в отношении 1,1 % обвиняемых (подозреваемых) от 48,5 % подследственных, применительно к которым следователем инициировалось решение о заключении лица под стражу, судом было отказано в удовлетворении соответствующего ходатайства. ; неспособностью отказаться от сложившихся годами стереотипов в производстве по уголовному делу; процессуальной пассивностью отдельных уполномоченных субъектов и др. Соискатель убежден, что устранение указанных недостатков позволит разрешать уголовно-правовой конфликт между личностью и государством с наименьшими негативными последствиями и в более короткий срок.

В диссертации представлен анализ системы предварительного расследования, под которой соискатель понимает совокупность постоянно действующих структурных образований отдельных государственных органов, реализующих функцию предварительного расследования посредством деятельности штатных должностных лиц (прокурор, начальник следственного отдела, следователь, начальник органа дознания, дознаватель, оперативный уполномоченный), а также иных должностных лиц, вовлекаемых в сферу уголовного преследования в случаях, установленных уголовно-процессуальным законом. При этом указанные лица наделяются особым, строго определенным законом уголовно-процессуальным статусом.

Автор считает, что успех в раскрытии и расследовании преступлений обеспечивает тесное взаимодействие не только между различными должностными лицами органов предварительного следствия, органов дознания, но и между следователями, дознавателями и оперативными уполномоченными при руководящей роли первых. Актуальность указанного подтверждается результатами проведенного эмпирического исследования. Только 2,8 % следователей отметили, что их поручения о производстве следственных, отдельных процессуальных действий оперативные уполномоченные, дознаватели выполняют своевременно. Между тем 25,6 % оперативных уполномоченных указали, что следователь не всегда своевременно реагирует на их результаты работы, 11,4 % из них подчеркнули, что «проблематичным является обеспечение движения следователем материалов оперативно-розыскной деятельности».

Система предварительного расследования прошла несколько этапов в своем становлении. В настоящее время она представляет собой устойчивое образование. Однако это нельзя характеризовать только как положительный факт. Качество предварительного расследования преступлений заставляет искать пути, способы, средства совершенствования данной системы. К последним можно отнести необходимость: детального регламентирования статуса начальника органа дознания; расширения процессуальной самостоятельности следователя, дознавателя с одновременным повышением их профессионального, морально-психологического уровня; усиления взаимодействия между следователями, дознавателями, оперативными уполномоченными в целях обеспечения решения задач уголовного судопроизводства; изъятия из компетенции органов прокуратуры функции предварительного расследования для повышения эффективности прокурорского надзора и др. Указанное следует рассматривать как направления частного характера. Соискатель убежден, что наибольший успех в разрешении уголовно-правового конфликта - стержня уголовной политики можно добиться путем создания единой федеральной службы расследования, ограничив тем самым до минимума зависимость следователя по административной линии, устранив основания для действия корпоративных интересов, повысив престиж профессии следователя и др.

В диссертации отмечается, что для современного периода характерна новизна концепции предварительного расследования преступлений: на смену существующему длительное время приоритету быстрого и полного расследования и раскрытия преступления с целью наказания преступника пришел другой, обусловленный в первую очередь содержанием Конституции РФ, а также общепризнанными правовыми принципами и нормами международного права. Суть последнего заключается в необходимости соблюдения процессуальных гарантий. Однако, ставя во главу угла защиту прав и законных интересов личности, государство между тем не устраняется от решения проблемы привлечения к уголовной ответственности виновного в совершении преступления.

Анализ следственной практики свидетельствует о наличии проблемы оптимального определения подследственности, нерешенность которой негативно сказывается на эффективности уголовно-процессуальной деятельности правоохранительных органов. В частности, в 2003 г. для производства предварительного следствия было передано 294 404 уголовных дела, возбужденных без конкретного лица органами дознания, в 2004 г. этот показатель увеличился до 342 663 уголовных дел, в 2005 г. - до 489 631 См.: Основные показатели следственной работы за 2003-2005 гг.: Данные ГИЦ МВД России, ГИАЦ МВД России. Форма 1Е.. В результате нагрузка на следователей за шесть месяцев 2003 г. по находящимся в производстве уголовным делам (26,1 на 1 штатную единицу) приблизилась к годовой нагрузке (30 уголовных дел в год на 1 следователя), а нагрузка на дознавателя составила всего 12,8 уголовных дела, что в 2 раза ниже установленной Указом Президента РФ от 12 февраля 1993 г. № 209 «О милиции общественной безопасности (местной милиции) в Российской Федерации» (50 расследованных уголовных дел в год или 165 материалов протокольной формы производства) См.: Гаврилов Б. Новеллы уголовного процесса на фоне криминальной статистики // Рос. юстиция. 2003. № 10. С. 8. . В 2004 г. количество расследованных дел на одного следователя составило 38,0 уголовных дела, на дознавателя - 20,9. В 2005 г. показатели увеличились соответственно до 46,3 и 21,2 См.: Основные показатели следственной работы за 2003-2005 гг.: Данные ГИЦ МВД России, ГИАЦ МВД России. Форма 1Е..

В качестве одного из вариантов урегулирования сложившегося положения ученые предлагают внести изменения в ч. 2 ст. 223 УПК РФ, расширив тем самым подследственность органов дознания за счет неочевидных преступлений небольшой и средней степени тяжести (Г.П. Химичева). По мнению диссертанта, адаптация такого предложения в уголовно-процессуальном законодательстве изменит сущность дознания - обеспечение в более короткие сроки доступа граждан к правосудию, что представляется в большей степени неоправданным, хотя несколько упорядочит следственную практику.

Наряду с указанным, исследовав современное состояние производства дознания, автор выделяет многочисленные проблемы функционирования данной формы предварительного расследования. Они проявляются в нарушении срока дознания; отсутствии единообразия в применении институтов приостановления и возобновления дознания, производства дознания следователями; отсутствии единообразия в правовом регулировании порядка предъявления обвинения подозреваемому при невозможности составить обвинительный акт в течение 10 суток с момента заключения подозреваемого под стражу (при нецелесообразности отмены данной меры пресечения) В ходе эмпирического исследования 47,9 % опрошенных дознавателей указали, что в данном случае уголовное дело через прокурора передают следователю, который предъявляет обвинение; 25,3 % респондентов отметили, что им приходится нарушать 10-суточный срок, но в пределах срока дознания; 22,3 % поступают так, как укажет им прокурор: либо уголовное дело передается следователю, либо обвинительный акт составляется с нарушением 10-суточного срока. и др. Указанное имеет место применительно к расследованию преступлений небольшой и средней степени тяжести. Соискатель убежден, что положение существенно ухудшится в случае передачи в настоящий момент в подследственность органов дознания, пусть и очевидных, но тяжких и особо тяжких преступлений, как предлагается отдельными руководителями правоохранительных органов. Исследование показало: дознаватели не обладают необходимым профессиональным уровнем, чтобы расследовать такие уголовные дела. По сравнению со следователями у них в целом более низкий уровень образования, меньше стаж работы, они более пассивны в решении профессиональных вопросов. В связи с этим закрепление очевидных тяжких и особо тяжких преступлений в подследственность следовательского корпуса представляется в современный период наиболее оптимальным вариантом.

В диссертации подчеркивается, что сложившийся в странах с различными правовыми системами тип уголовного судопроизводства обусловливает особенности досудебного производства по уголовным делам. Особого внимания, по мнению автора, заслуживают те из них, которые способны обеспечить в максимальном объеме процессуальные гарантии лиц, вовлекаемых в сферу уголовного преследования, реализацию права личности на доступ к правосудию в «разумные» сроки, возмещение вреда, причиненного преступлением, с наименьшими негативными последствиями для общества.

В этом плане соискателю импонирует способ разрешения уголовно-правового конфликта, характерный для Англии. Во-первых, для данного государства в сфере уголовного преследования никогда не существовало правила: подозреваемый в совершении преступления автоматически должен стать объектом уголовного преследования. Во-вторых, в основе производства по уголовному делу лежит обязанность соблюдать все процессуальные процедуры, правила в соответствии с законом с целью недопущения нарушения прав участников уголовного судопроизводства. В-третьих, достаточно четко разграничены функции уголовного преследования, обвинения, защиты, разрешения уголовного дела. В-четвертых, английская уголовная юстиция, критически оценивая возможности наказания как результат разрешения уголовно-правового конфликта, ищет и применяет альтернативные уголовному преследованию способы разрешения указанных конфликтов См.: Головко А.В. Альтернативы уголовному преследованию в современном праве. СПб.: Юридический центр пресс, 2002. С. 61-75. . Причем в последнем случае она ориентируется на учет не только государственных интересов, но и интересов потерпевшего. Речь идет о применении медиации, или восстановительной юстиции.

Автор считает, что отдельными положительными чертами обладает и французская уголовная юстиция. Это применение упрощенного производства по несложным делам (до 8 суток), упрощенные способы возбуждения уголовного преследования (вызов в протокольной форме), достаточно широкое прокурорское усмотрение при принятии решения по результатам полицейского расследования. Заслуживает внимания возможность принятия прокурором решения об условном отказе в возбуждении уголовного преследования, об осуществлении уголовно-правовой медиации, о наложении уголовно-правового «штрафа по соглашению». Указанное свидетельствует о том, что органы государственной власти Франции не торопятся использовать рычаги уголовной юстиции в полную мощь, а пытаются разрешить конфликт по поводу нарушения уголовно-правового запрета другими, менее репрессивными мерами, а в отдельных случаях и без них.

В диссертации отмечается, что имеются и другие, заслуживающие внимания черты досудебного уголовного судопроизводства в зарубежных странах. Ряд из них уже рецептирован в отечественное досудебное производство по уголовным делам: заключение лица под стражу по решению суда; введение судебного контроля за законностью действий (бездействия), решений следователя, дознавателя, прокурора; сокращение срока дознания до 20 суток; дифференциация срока предъявления обвинения лицам, в отношении которых избрана мера пресечения, в зависимости от тяжести преступления, в совершении которых они подозреваются; введение защитника в уголовный процесс с момента задержания или вынесения постановления о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица и др. Это позволило усилить процессуальные гарантии, наполнить российское уголовное судопроизводство элементами состязательности, что характерно для правового государства.

Автор убежден, что закрепление на досудебных стадиях и других позитивных элементов, свойственных уголовной политике зарубежных стран, способствовало бы повышению их эффективности, достижению значимых для общества результатов в сфере уголовного преследования.

Глава четвертая «Основные направления совершенствования уголовной политики, реализуемой на досудебных стадиях уголовного судопроизводства», состоит из двух параграфов, в которых раскрываются направления совершенствования как правового обеспечения уголовной политики, реализуемой на досудебных стадиях уголовного судопроизводства, так и правоприменительной практики в указанной сфере. Диссертант подчеркивает, что одним из наиболее важных приоритетов уголовной политики, реализуемой на досудебных стадиях уголовного судопроизводства, должна стать защита прав и законных интересов личности, потерпевшей от преступлений. В целях закрепления механизма, обеспечивающего реализацию данного приоритета, автор вносит предложение о разработке нормативного правового акта, который детально закреплял бы правовой статус пострадавшего от преступного посягательства. На основе анализа теории и практики в сфере противодействия преступности он аргументирует необходимость закрепления в указанном акте права пострадавшего на своевременный доступ к правосудию, на компенсацию причиненного ему вреда независимо от категории причинителя такого вреда, на обеспечение, в определенных случаях, его безопасности, на получение социальной, психологической, медицинской помощи и т. д.

Проанализировав детально и глубоко состояние проблемы возмещения вреда потерпевшему, причиненного преступлением, с использованием исторического, сравнительно-правового подходов в проведенном исследовании, соискатель сделал вывод о неэффективности механизма возмещения вреда потерпевшему в России и внес следующие предложения по совершенствованию его правового регулирования:

1. Закрепить в УК РФ такой вид наказания, как заглаживание причиненного вреда потерпевшему, что имело место в УК РСФСР 1960 г. (п. 8 ч. 1 ст. 21, ст. 32). Предлагается данный вид наказания назначать как дополнительный, а в большинстве случаев - и как основной. Разрешением уголовно-правового конфликта именно таким образом, по мнению диссертанта, был бы удовлетворен в первую очередь виновный в совершении преступления, а также и потерпевший. Следовательно, было бы достигнуто и социальное назначение системы уголовной юстиции.

2. В качестве задачи уголовного закона закрепить обеспечение возмещения вреда, причиненного преступлением. Для этого необходимо внести дополнения в ст. 2 УК РФ. Указанное будет соответствовать требованиям социальной справедливости, а самое главное, является выражением реализации новой концепции уголовного закона - замена карающей функции уголовного закона на функцию защиты, восстановления нарушенных прав, свобод и интересов личности.

3. Осуществление градации деяний, запрещенных уголовным законом, на проступки и преступления. Практическая реализация данного предложения в виде законодательной нормы позволит более дифференцированно подходить к определению наказания лицам, виновным в совершении уголовно наказуемых деяний, а также в значительной степени минимизировать последствия стигматизации лиц указанной категории, наступающей вследствие отбывания уголовного наказания. Закрепление же в уголовном законе одного вида рассматриваемых деяний усиливает репрессивную направленность содержания уголовного закона, а значит, и уголовной политики.

В диссертации отмечается, что вносимые в последнее время многочисленные изменения в уголовное законодательство не устранили несогласованность, а в отдельных случаях и противоречивость норм уголовного и уголовно-процессуального права. Автор убежден, что повышению эффективности уголовной политики, реализуемой на досудебных стадиях уголовного судопроизводства, способствует не только верное отражение сущности и содержания уголовной политики в уголовном законодательстве, но и четкое, единообразное, доступное для восприятия различными группами и слоями населения правовое регулирование отношений, возникающих в процессе раскрытия и расследования преступлений.

В связи с отмеченным автором внесены следующие предложения по совершенствованию норм УК РФ:

1. Корректировка названия и диспозиции ст. 311 УК РФ с «участники уголовного процесса» на «участники уголовного судопроизводства».

2. Изменение диспозиции ч. 2 ст. 294, ст. 295, ч. 2 ст. 296, ч. 2 ст. 298, ст. 300, ч. 1 ст. 302, ч. 2 ст. 303, ст. 310 УК РФ. Вместо словосочетания «лицо, производящее дознание» закрепить термин «дознаватель».

3. В ч. 2 ст. 296 УК РФ наряду с прокурором, следователем, дознавателем и другими субъектами в качестве потерпевшего следует указать и понятого.

4. В ст. 307, 308 УК РФ расширить круг субъектов преступления путем включения в него понятого.

5. В ч. 2 ст. 303 УК РФ расширить круг субъектов путем включения в него должностных лиц, наделенных правом производства неотложных следственных действий.

6. В ст. 302, 309 УК РФ изъять термин «заключение», используемый применительно к специалисту.

Выявленные в ходе проведенного исследования проблемы реализации уголовной политики на досудебных стадиях уголовного судопроизводства позволили соискателю сделать вывод о необходимости совершенствования и уголовно-процессуального закона. Он, в частности, указывает, что более детального правового регулирования требует этап проверки сообщений и заявлений о преступлениях на стадии возбуждения уголовного дела. В настоящее время сведения, добытые при проверке сообщения о преступлении, приобретают меньшую доказательственную силу по сравнению со сведениями, полученными в ходе предварительного расследования, поскольку в последнем случае более детально регламентирован порядок производства по уголовному делу. В связи с этим требуют корректировки и ведомственные нормативные акты, например приказ ГУИН Минюста России от 27 июля 2002 г. № 170 «Об утверждении Инструкции о порядке приема, регистрации, учета и разрешения в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации заявлений, явок с повинной, сообщений о совершенном или готовящемся преступлении, а также информации о иных происшествиях».

Диссертант считает, что не все процессуальные вопросы, возникающие на стадии предварительного расследования, однозначно, точно, детально урегулированы нормами Уголовно-процессуального кодекса РФ.

1. Не совсем верным, по мнению автора, с точки зрения юридической логики является закрепление в уголовно-процессуальном законе возможности отмены дознавателем, следователем решения, которое было ранее вынесено судом [наложение ареста на имущество (ч. 9 ст. 115 УПК РФ), производство контроля и записи телефонных и иных переговоров (ч. 5 ст. 186 УПК РФ)]. Диссертант предлагает возложить на данных субъектов обязанность уведомлять суд при их отказе в применении ареста имущества, производстве контроля и записи телефонных и иных переговоров, если в них отпала необходимость.

2. До конца не урегулировано в законодательном порядке разграничение подследственности. Из анализа ч. 3 ст. 150 и ч. 2 ст. 223 УПК РФ неясно, кому подследственны указанные ч. 3 ст. 150 УПК РФ уголовные дела, возбуждаемые по событию преступления. Кроме того, требует внимания неработающий процессуальный институт производства дознания следователями. В целях разрешения указанной ситуации для повышения эффективности уголовной политики автор предлагает ст. 223 УПК РФ дополнить пунктом 4 в следующей редакции: «Дознание по уголовным делам, указанным в части 3 статьи 150 настоящего Кодекса и по которым лицо не установлено, производит следователь согласно пунктам 1, 7, 8 части 3 статьи 151 настоящего Кодекса.».

3. Для урегулирования вопроса о правовом механизме приостановления дознания, являющегося достаточно дискуссионным в настоящее время, соискатель предлагает гл. 32 УПК РФ дополнить ст. 2241 «Порядок и сроки приостановления дознания» в следующей редакции:

«1. По основанию, предусмотренному пунктом 1 части первой статьи 208 настоящего Кодекса, дознание приостанавливается следователем.

2. По основаниям, предусмотренным пунктами 2-4 части первой статьи 208 настоящего Кодекса, дознание приостанавливается дознавателем.

3. Во всех случаях дознание приостанавливается до истечения 20 суток».

4. Поскольку нормы Уголовно-процессуального кодекса РФ определяют основания и условия действия норм уголовного закона, то возникает необходимость в приведении их в соответствие друг с другом. В связи с этим целесообразным видится при избрании таких мер пресечения, как личное поручительство (ст. 103 УПК РФ), присмотр за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым (ст. 105 УПК РФ), а также при наложении денежного взыскания в случаях неисполнения участниками уголовного судопроизводства процессуальных обязанностей либо нарушения ими порядка в судебном заседании размер денежного взыскания определять не в пропорциональном отношении к минимальному размеру оплаты труда, а в конкретно выраженных абсолютных размерах.

Существуют и другие положения УПК РФ, требующие совершенствования в законодательном порядке. Они отражены в одном из приложений к диссертации См.: Проект Федерального закона «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации»: Приложение № 12. .

Соискатель считает, что поскольку приоритетом уголовно-процессуальной деятельности правоохранительных органов является защита прав, законных интересов личности, в том числе посредством ограждения ее от незаконного и необоснованного уголовного преследования, то важным представляется решение вопросов, необоснованно осложняющих реализацию института реабилитации. Аргументируя свою позицию в процессе исследования, автор предлагает скорректировать диспозицию в п. 1 ст. 1070, п. 2 ст. 1100 ГК РФ: слова «незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде» заменить на слова «незаконного осуждения, незаконного уголовного преследования, незаконного применения мер процессуального принуждения».

В этой же главе указывается, что успех правоприменительной деятельности по реализации уголовной политики на досудебных стадиях уголовного судопроизводства в значительной степени обусловливается содержанием правосознания, которым обладают сотрудники органов уголовной юстиции. На сегодняшний момент, как было установлено в ходе исследования, оно находится в разрезе с общественным правосознанием, на основе которого руководство страны стремится реализовывать современную уголовную политику на досудебных стадиях уголовного судопроизводства. Большинство респондентов (47,1 % опрошенных следователей, 44,2 % дознавателей и 58,7 % оперативных уполномоченных) не отрицают возможность ограничения процессуального статуса подозреваемого, обвиняемого. В данной ситуации проблемой выступает недооценка органами государственной власти важности формирования качественно нового правосознания и развития правовой культуры у непосредственных «проводников» уголовной политики на основе современных научно обоснованных подходов к осуществлению противодействия преступности. В связи с этим соискатель, после детальной проработки вопроса, указывает на необходимость повышения материального вознаграждения сотрудников органов уголовной юстиции, улучшения материально-технического обеспечения данной деятельности, научного определения границ приемлемого уровня судимости, предельного наполнения мест лишения свободы, упразднения общепревентивной функции уголовного наказания и др.

Диссертант убежден, что актуальным для досудебного уголовного судопроизводства является смещение акцента с личности преступника на личность потерпевшего, что отвечает защитной функции уголовного закона. В этих целях он предлагает:

1. Дальнейшее расширение пределов диспозитивности: ряд преступлений из категории публичного уголовного преследования целесообразно перевести в категорию частно-публичного уголовного преследования. Например, ст. 140 УК РФ - отказ в представлении гражданину информации, ч. 1 ст. 166 - неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (угона) без квалифицирующих признаков, ч. 1 ст. 180 - незаконное использование товарного знака, ч. 1 ст. 202 - злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами без квалифицирующих признаков, ч. 1 ст. 213 - хулиганство без квалифицирующих признаков. Вследствие этого будет расширена возможность выбора потерпевшим способов разрешения уголовно-правового конфликта, а также ограничена сфера деятельности уголовной юстиции, что является одним из элементов демократизации государственности.

2. В целях обеспечения действенной реализации на досудебных стадиях уголовного судопроизводства принципа уголовного права - неотвратимость уголовной ответственности за совершение преступления решение о прекращении уголовного дела и уголовного преследования целесообразно возложить на суд, поскольку судьи независимы, неприкосновенны и при принятии решения руководствуются только законом. Кроме того, согласно одному из принципов отправления правосудия судебные заседания, как правило, проводятся открытыми, что предопределяет повышенную ответственность судей за принимаемое решение.

3. Разработка и закрепление реального механизма восстановления нарушенных прав, законных интересов потерпевшего от преступления. Автором с учетом результатов исследования отечественного и зарубежного опыта предлагается:

а) внедрить в качестве обязательного элемента уголовно-процессуальной деятельности правоохранительных органов процедуру примирения (медиации);

б) в ведении МВД России (в дальнейшем - Федеральной службы расследования) создать Службу по разрешению уголовно-правового конфликта между потерпевшем и преступником, в которой работать должны не только сотрудники правоохранительных органов, но и представители общественности;

в) в ведении МВД России (в дальнейшем - Федеральной службы расследования) создать Фонд оказания помощи пострадавшим от преступления. Его формирование должно осуществляться за счет: 1) денежных взносов, вносимых преступником при применении процедуры примирения; 2) денежных средств, вносимых осужденным по решению суда.

При осуждении лица к уголовному наказанию приоритет отдается возмещению судебных издержек, причиненного преступлением вреда, в последнюю очередь погашается штраф;

г) создание работных домов, пребывание в которых позволяет осужденному погасить необходимые денежные суммы.

Указанные направления являются элементами восстановительного правосудия. Их реализация влечет за собой открытие необходимых дополнительных ресурсов для осуществления противодействия преступности, повышает вероятность возмещения потерпевшему вреда, причиненного преступлением, причем в более короткий период.

4. Для обеспечения доступа граждан к правосудию в кратчайшие сроки необходимо расширить перечень категорий преступлений, по которым допускается применение «сделки о признании вины» (ст. 413 УПК РФ). Высший предел уголовного наказания, ограничивающий возможность применения «сделки о признании вины», следует повысить до 7 лет лишения свободы. Это позволит дополнительно минимум по 37 составам преступлений упростить досудебное производство и обеспечить скорейшее правосудие (например, ст. 166 (ч. 2), 172, 175, 187, 213, 232, 263, 268, 293, 300, 351 УК РФ).

5. В случае невозможности по результатам судебного разбирательства по уголовному делу вынесения судом законного, обоснованного, справедливого решения без ущемления прав, законных интересов потерпевшего возложить на суд, рассматривающий и разрешающий данное уголовное дело, обязанность направлять в вышестоящий орган прокуратуры представление в отношении надзирающего прокурора, ненадлежаще исполнившего свои обязанности в досудебном уголовном судопроизводстве, с одновременным уведомлением об этом потерпевшего.