Становление и развитие социально-экономических прав граждан в США

2. Еще до начала «нового курса» Ф. Рузвельта (до 1933 г.) в связи с принятием первых законов социальной направленности отдельными штатами в судебной практике происходило формирование доктрин, ставших впоследствии основанием признания конституционности социально-экономических прав граждан. Среди них доктрина «общего благосостояния» (в рамках которой была закреплена ответственность правительства за реализацию социально-экономических прав); доктрина «инспекционных полномочий», согласно которой Суд обосновывал возможность ограничения частного интереса (и частной собственности) в целях социального благосостояния, здоровья и общественной морали. Кроме того, была сформулирована доктрина «общественного интереса», в соответствии с которой обосновывалась возможность ограничения свободы договора. В обосновании этой доктрины Верховный суд использовал метод толкования Конституции, получивший в американской науке определение «неинтерпретивизма», то есть создания конструкций, с очевидностью не вытекающих из текста.

3. Решающий сдвиг к признанию социально-экономических прав в США был сделан Верховным судом США в 1937-1942 гг. Суд прямо признал конституционность законов «нового курса» и конституционность полномочий федерального правительства в сфере регулирования социально-экономических отношений. Такое признание основывалось на расширительном толковании указанных доктрин.

4. Изменение позиции Верховного суда в вопросе о компетенции государства в этой сфере было оформлено и путем пересмотра доктрины «дуалистического федерализма», путем пересмотра баланса полномочий между федеральным центром и штатами. Усиление позиций центра за счет штатов фиксировалось в прецедентах Верховного суда 1941 и 1942 гг. Wickard v. Filburn, 317 U.S. 111 (1942); United States v. Darby, 312 U.S. 100 (1941)

5. Тем не менее, решения Верховного суда США в конце 1930-х гг. еще не привели к признанию социально-экономических прав в качестве основных конституционных прав. Признание конституционности законодательства «нового курса», а не социально-экономических прав граждан в качестве основных конституционных прав, означало лишь весьма двусмысленное (и ограниченное с конституционной точки зрения) «признание прав по закону» - на получение пенсий, на создание профсоюзов, на единое рабочее представительство и коллективный договор, на забастовку и др.

6. Во второй половине ХХ века процесс конституционного признания социально-экономических прав получил новое направление. Произошел переход от признания Верховным судом США конституционности социально-экономического законодательства к признанию социально-экономических прав в качестве субъективных прав граждан в результате нового понимания и толкования положений о «надлежащей правовой процедуре» и «равной защите законов». Верховный суд истолковал эти широкие по смыслу конституционные положения как требования принятия социальных законов и судебной защиты прав, закрепленных этими законами.

7. В 1970-х гг. Верховным судом США были признаны конституционными и т.н. «позитивные» («аффирмативные») меры государства: установление льгот в системе образования, квотирование рабочих мест, иные узаконенные предпочтения. Это означало некоторое отступление от формального равенства с целью достижения «равенства возможностей».

8. Переход к созданию «равенства возможностей» был инициирован правительствами Дж. Кеннеди и Л. Джонсона в обстановке массовых демократических движений и сопровождался обоснованием конституционного характера таких мер Верховным судом. Во-первых, доктрина «равной защиты законов» получила новое толкование - стала означать не только обязанность соблюдения формального равенства, но и обязанность государства обеспечить его путем «позитивных мер» (позитивным наполнением, например, предоставлением льгот). Во-вторых, доктрина «надлежащей правовой процедуры» стала трактоваться, как требование осуществить меры не только процессуального, но и материально-правового характера. Нарушение социально-экономических прав, например отмена, с целью экономии государственных средств, пособий для граждан, не имеющих иных источников дохода, приравнивалось судьями Верховного суда к нарушению основных прав личности - права на существование, права на получение основного дохода, и, по мнению некоторых судей, права собственности. Такое обоснование было принято Верховным судом в решении по делу Goldberg v. Kelly, 397 U.S. 254 (1970)

9. При новой трактовке социально-экономические права граждан обеспечивались правом на конституционную судебную защиту и в тоже время соответствовали обязанности государства осуществлять «позитивные меры». Особенностью процесса развития социально-экономических прав граждан в США было и остается сочетание «негативной» и «позитивной" концепций прав человека, сочетание позитивного закрепления новых прав в законах с признанием их как субъективных прав личности и обеспечением судебной защитой на естественно-правовой (конституционной) основе.

10. Верховный суд США перешел к косвенному признанию социально-экономических прав, но отказался от прямого признания и включения их в Конституцию. На рубеже ХХ - ХХI вв. сохраняется консервативная позиция судебного корпуса о признании конституционности социально-экономических прав. Несмотря на противодействие значительной части судейского сообщества, такая позиция Верховного суда США сохраняется и в начале нового столетия.

ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ исследования заключается в постановке и решении научной проблемы становления социально-экономических прав в США. Выводы диссертационной работы дополняют и развивают существующие концептуальные подходы к истории и современного развития института прав человека. Тем самым автором внесен вклад в восполнение пробела в отечественной науке истории государства и права. Результаты проведенного диссертационного исследования будут способствовать созданию системного научного представления о социально-экономических правах.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ диссертации состоит в обосновании интегративного подхода к развитию прав человека, соответствующего использованию различных видов гарантий. Полученные в работе результаты могут быть использованы для разработки и совершенствования законодательства и практики реализации механизма защиты прав граждан в Российской Федерации.

Положения диссертации могут быть применимы в научных исследованиях общетеоретического и отраслевого характера, в системе юридического образования при подготовке учебников и учебных пособий, курсов лекций по истории государства и права, истории правовых и политических учений, конституционному праву.

АПРОБАЦИЯ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЯ

Выводы автора докладывались в выступлениях на научно-практических конференциях, семинарах с участием ученых ближнего и дальнего зарубежья. Основные положения и выводы изложены в опубликованных более 30-ти научных работах общим объемом 65 п.л. Материалы исследования используются в преподавании курсов «история государства и права зарубежных стран», «конституционное право зарубежных стран» и спецкурса «социальные права в международном праве и в национальных правовых системах» в Курском Региональном Открытом институте.

Структура диссертации включает введение, три главы, разделенные на девять параграфов, заключение, список использованной литературы и приложения.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении обосновывается актуальность темы, обозначены цели и задачи диссертационной работы, ее методологические основы. Дается характеристика источников и использованной литературы, формулируются положения, выносимые на защиту, раскрываются научная новизна, теоретическая и политико-правовая значимость исследуемой темы, формы апробации основных результатов исследования.

В Главе первой «Формирование теоретико-правовых начал института социально-экономических прав США» рассмотрены основные факторы и становления и развития социально-экономических прав граждан, трактовки этих прав в литературе. Особое внимание обращается на влиятельное направление в американской правовой науке - «школу социологической юриспруденции», представители которой в начале ХХ века отстаивали точку зрения о защите не только права собственности, но и других социально-экономических прав. Здесь же освещаются судебные конституционные доктрины, дается характеристика начала процесса признания социально-экономических прав.

В первом параграфе «Социально-экономические права в правовой системе США» рассмотрены основные подходы к этому поколению прав в США. Вопреки мнению традиционалистов и консерваторов, выступающих против конституционного статуса социально-экономических прав на основе неприкосновенности права собственности, часть американских правоведов, судей и политиков выступала за их признание.

В этом папаграфе диссертации приведены аргументы, обосновывающие природу и сущность социально-экономических прав применительно к американской законотворческой и судебной практике. Прежде всего, это сочетание естественного происхождения и позитивного оформления социально-экономических прав граждан; оценка этих прав, как вытекающих из отраслевого законодательства и неразрывно связанных с основными конституционными правами; защита их обеспечивается не только на основе закона, но и на основе Конституции. Тем самым к таким аргументам относятся и соответствующие формы правовых гарантий. В ходе освещения дискуссий отмечается двойственная природа рассматриваемых прав - и как прав личности, индивидуальных прав, и как коллективных прав, прав социальных групп.

В конце ХIХ - начале ХХ века в обстановке засилья монополий, роста противоречий между классами и социальными группами появляются законопроекты, делаются попытки наделить правительственные органы США (федерации и штатов) новыми полномочиями по регулированию социально-экономических отношений. В то же время выявлена негативная позиция Верховного суда США, в ряде решений вставшего на путь противодействия конституционному признанию рассматриваемого вида (поколения) прав на основе несоответствия их Конституции.

При рассмотрении «нового курса» Ф. Рузвельта выявляется не только изменившаяся роль государства, связанная созданием «мобилизационной модели экономики» (условий по выходу из кризиса путем усиления вмешательства государства в социально-экономические отношения), но и обновление американской правовой системы путем признания обязанностей правительства в этой сфере на основе важнейших конституционных принципов. С конца 1930-х гг., с признанием этих прав, как «позитивных», американские юристы, законодатели и политики стали говорить и о конституционности социально-экономических прав, установленных в соответствии с законами федерации и штатов. Аргументация судей Верховного суда, отраженная в этом разделе, сводилась к тому, что правительство, которое предоставляет услуги (или льготы, привилегии) в виде социальных пособий, действует в соответствии с целью защиты общего благосостояния, в связи с потребностями социально-экономического развития и в соответствии с конституционными полномочиями о праве собирать налоги и расходовать средства.

В первом параграфе, посвященном теоретическим подходам, выявлены основные проблемы дискуссионного обсуждения социально-экономических прав в США во второй половине ХХ столетия. К их числу следует отнести такие методы толкования Конституции, как итерпретивизм и неинтерпретивизм; применение судьями клаузул «равной защиты законов» и «надлежащей правовой процедуры» и юридических конструкций на их основе с целью признания новых прав; определение понятия «общественный интерес» в контексте конституционного регулирования права собственности; приравнивание судбями права на социальное пособие к праву собственности получателя; различия между конкретными социально-экономическими правами с точки зрения их обеспеченности конституционными гарантиями, например, между правом на социальное вспомоществование и социальное страхование; виды судебной защиты социально-экономических прав.

В этом параграфе сформулированы выводы о том, что в процессе толкования Конституции применялась новая аргументация, основанная на признании непосредственной связи социально-экоомических прав с основными конституционными правами правами на жизнь, свободу, собственность.

Во втором параграфе «Значение школы социологической юриспруденции для обоснования социально-экономических прав в ХХ столетии» отмечается, что в первые десятилетия ХХ века процесс легитимации прав сопровождался борьбой с юридическоим формализмом, абсолютизирующим роль прецедента в правовой системе США. Особое значение имели теоретические выводы, общественная и профессиональная деятельность юристов - практиков и теоретиков, представителей школы «социологической юриспруденции». В данном разделе охарактеризованы основные концептуальные подходы, изложенные в трудах О.-У. Холмса, судьи Верховного суда, крупнейшего теоретика права и Р. Паунда, основателя и вдохновителя «социологической юриспруденции в США, выступавших за «расширение пространства права». В соответствии с концепцией Роско Паунда, право собственности - это только одна из разновидностей социальных интересов: «…возможно, этот интерес равен другим, но вряд ли более важен, чем такие интересы, как качество жизни, гуманное отношение друг к другу, сохранность природных ресурсов, служение обществу политических институтов» Pound R. The Spirit of the Common Law. Francestone N. H., 1921. Р.109 -110..

В рамках этой школы утвердился подход, согласно которому интересы, требования и запросы граждан постепенно легитимируются и становятся нормами права. В диссертации отмечается, что при этом представители данного течения выступали за правовую преемственность, за сохранение методов общего права и ведущей роли судебного правотворчества. О. Холмс в должности судьи Верховного суда, как отмечено в диссертации, связывал идеи социологической юриспруденции с созданием новых правовых (судебных) конструкций. Он пояснял, что XIV Поправка не препятствует созданию действительного (фактического) равенства и не требует абсолютизации формального равноправия. Приводятся доводы Р. Паунда о необходимости выработки судьями формализованных правил по защите конкурирующих социальных интересов.

В этом разделе анализируются другие направления американской теоретической юриспруденции, прежде всего, школа «конституционного легализма», представители которого призывали не отступать от текста Конституции и возвратиться к идеям создателей Конституции США. Конституционные легалисты, как сторонники идеи защиты основных (фундаментальных») прав и ограничения государственного вмешательства в социально-экономической сфере становятся все более влиятельным в Верховном суде США и в академической науке.

Сделан вывод о том, что несмотря на изменения влияние школы социологической юриспруденции остается определяющим и без учета достижений этой школы в современной американской науке права невозможно развитие других направлений

В третьем параграфе первой главы «Роль доктрин Верховного суда США в развитии социально-экономических прав граждан» формулируется понятие конституционной судебной доктрины, как совокупности прецедентов, в которых используются устоявшиеся, типизированные (выстраиваемые устоявшимся способом) приемы толкования положений Конституции, имеющих абстрактный характер («общая польза», «надлежащая правовая процедура», «общее благосостояние» и т.п.). Помимо этого, отмечена решающая роль методов толкования в трактовке конституционных принципов. В результате интерпретационной деятельности Верховного суда США доктрины отражают суть конституционных принципов и являются, при определенных обстоятельствах, одним из источников права В США конституционные принципы имеют нормативное значение, и судьи, как правило, ссылаются на них при принятии решений. . Доктринальный подход позволяет Верховному суду США в процессе интерпретации создавать расширенные (дополнительные) юридические конструкции и применять их для обоснования соответствия конституции законов и прав граждан.

В диссертации не освещается роль специальных приемов толкования как средств юридической техники, основное внимаие уделяется общим методам толкования: интерпретивизму и неинтерпретивизму (нон-интерпретивизму), использованнных в процессе легитимации социально-экономических прав. Механизм признания путем доктринального обоснования фактически приводит к изменению смысловых акцентов в основных положениях Конституции. Такие способы признания, по мнению автора диссертации, не всегда положительно сказываются на эффективности защиты прав граждан, поскольку позиция Верховного суда (и действительное содержание доктрин) может с течением времени толковаться в противоположном значении.

Рассматривается смысл конституционных доктрин, примененных Верховным судом для признания социально-экономических прав: «общего благосостояния», «общественной пользы» или «общественного интереса», надлежащей правовой процедуры и др. Здесь автором рассмотрена ранее не затрагиваемая проблема применения доктрины «инспекционных полномочий», сформулированной Верховным судом США с целью легитимации социальной политики и социально-экономического законодательства.

В Главе второй «Социально-экономическое законодательство и ограниченное признание социально-экономических прав граждан Верховным судом США в первой половине ХХ века» анализируются особенности трудового законодательства, комплекс трудовых прав и развитие законодательства в сфере социального обеспечения этого периода. Особое внимание уделено коллективно-договорной модели регулирования трудовых отношений и двухканальной структуре системы социального обеспечения, оформленной в положениях законов «нового курса» Ф. Рузвельта. Выявлены правовые позиции Верховного суда по вопросам социального обеспечения и регулирования трудовых отношений с акцентом на поворот Суда во второй половине 1930-х гг. и признание им законов «нового курса».

Первый параграф второй главы «Регулирование коллективно-договорных отношений как средство защиты прав работников в период «нового курса» Ф. Рузвельта».

Рассатриваются, прежде всего, такие права, как право на организацию и коллективный договор, на процессуальные аспекты защиты трудовых прав.

Проблемы правового регулирования трудовых отношений в США в первой половине столетия были непосредственно связаны с сущностью и ролью права на труд в его широком значении, как включающего не только свободу труда, но и требующего от государства позитивных действий по осуществлению других трудовых прав (права на безопасные условия труда, на достойную заработную плату, на запрет дискримиации при найме, на защиту от увольнений и др.)

В параграфе освещается противодействие судебной власти закреплению трудовых прав в конце ХIХ - начале ХХ века. Такая позиция обосновывалась положениями частного права о гарантиях собственности и ссылками на положение Конституции о «надлежащей правой процедуре» и судебную доктрину «свободы контракта». Акцент на частноправовом регулировании трудовых отношений на этом первом этапе развития социально-экоомических прав граждан имел крайне негативные последствия, прежде всего, неразвитость социально-трудового законодательства США и неравенство сторон в трудовых конфликтах. Суды избрали средством борьбы с рабочим движением действовавшие в то время судебные стандарты - квалифицировали забастовки как «незаконный (преступный) сговор» и широко примеяли запретительные приказы против забастовок («injunctions»), нарушения которых влекут уголовные санкции. Представляется логичным установление первых ограничений по применению частноправового инструментария (запрет«injunctions») в Законе Норриса-Лагардия 1932 г.

Государство в условиях экономического кризиса и депрессии 1930-хгг., отмечено в диссертации, должно было признать, что в основе трудовых отношений лежит не только интерес собственников предприятий, но и коллективный, по сути, интерес трудящихся, реализация которого непосредственно связана с социально-экономической стабильностью общества. А это требовало принятия безотлагательных мер по закреплению соответствующих прав. В этом разделе диссертационной работы существенно дополнены и развиты существующие в отечественной науке трактовки ряда законов «нового курса». Отмечено, что в Закон о восстановлении промышленности 1933г. после декларации конституционных принципов «общего благосостояния» и «общественного интереса» был заложен принцип «баланса прав» предпринимателей и работников, требующий от государства поддержки стороны профсоюзов путем признания их прав. Рузвельт и его окружение добились включения в текст закона положений о юридической ответственности за нарушение предпринимателями прав работников и их организаций, справедливо полагая, что такие нарушения приведут к разрушительной для государства забастовочной борьбе, к попранию вышеупомянутых конституционных принципов. В диссертационной работе особо выделен такой недостаток, как отсутствие в положениях Закона НИРА механизма защиты прав рабочих, что стало одной из причин неэффективности данного раздела закона и признания его неконституционным в 1935 г.

Изучение автором диссертации Акта о трудовых отношениях 1935г. (Закона Вагнера), позволяет утверждать, что законодатели пришли к компромиссу по вопросу о способах обеспечения равенства сторон в трудовых конфликтах и о применении механизма обеспечения коллективно-договорных отношений. Такой компромисс обеспечивался двумя путями. Во-первых, создавались федеральные органы административного контроля во главе с НУТО (Национальное Управление по трудовым отношениям) с полномочиями по исполнению трудового законодательства. Они же наделялись квазисудебными полномочиями. Одновременно идет закрепление коллективно-договорной модели регулирования, то есть государство отказывается от прямого вмешательства, полагаясь на договорый механизм и на примееие юридической (судебной) ответственности за нарушение договора. Важно, что широкие «квазисудебные» полномочия НУТО были дополнены правом обращения в общие суды, но еще более важным шагом должно было стать признание Верховным судом Закона Вагнера, как не противоречащего Конституции.

Проведенный в этом разделе анализ правовых материалов позволил прийти к выводу о смешанной законотворческой стратегии (сочетание административного и частноправового регулирования), на основании которого Верховным судом было принято решение о конституционности Закона Вагнера, о признании прав на профсоюзное представительство, на коллективный договор, на забастовку. При этом для обоснования решения были использованы стандарты общего права: «исключительность представительства», «право на организацию», «запрет отказа от переговоров», «реальная свобода контракта». Иначе говоря, положения общего права применялись для защиты коллективных по сути, но не по закону и Конституции прав.

Общепризнаным недостатком Закона Вагнера было сохранение зависимости его действености от судов и политического руководства. Кроме того, закрепляя права профсоюзов, закон не решал проблему безработицы. В диссертации сделан вывод о том, что стремление идти по пути утверждения коллективно-договорной модели было недостаточным для достижения «социального мира». Потребовались меры прямого государственного вмешательства в отношения рабочих и предпринимателей, ограничивающие, прерогативы последних. С этой целью в 1938г. был принят Закон о справедливых условиях труда, в котором устанавливалось прямое регламентирование продолжительности рабочего времени, минимального уровня оплаты труда, запрещался детский труд.

Параграф второй «Становление федерального законодательства в сфере социального обеспечения в первой половине ХХ века». В начале параграфа среди причин позднего, по сравнению с европейскими странами, старта реформ в сфере социального обеспечения, выделяется проблема федерализма. В случае законодательных инициатив федерального центра противники социального законодательства настаивали на том, что соответствующие полномочия «остаются за штатами». Если же социальные законы принимались в штатах, Верховный суд США объявлял об их несоответствии положеию о межштатной торговле или основным конституционным принципам.

Разорвать такой круг, как отмечено в диссертации, удалось только в 1930-х гг. в связи с массовыми выступлениями в поддержку социального обеспечения в условиях продолжающейся депрессии, активностью леволиберальных кругов во главе с Ф. Рузвельтом, позицией части деловых кругов, неспособных справиться с растущим рабочим движением и взять на себя бремя социальных расходов. Именно федеральное правительство, а не штаты, не имеющие достаточных средств, выступало инициаторам социального обеспечения и трудового законодательства Автор диссертации отмечает и значение XVI Поправки Конституции 1913 г., в которой за федеральной властью были закреплены полномочия по взиманию подоходного налога. .

В параграфе подчеркнуто, что до 1935г. федеральное финансирование социальных мероприятий осуществлялось в форме субсидий штатам и местным органам власти. Новые условия требовали государственного регулирования общенационального рынка и активной социально-экономической политики, включающей перераспределение доходов. Вследствие обструкционистской позиции Верховного суда США, отмечено в диссертации, власть была вынуждена искать компромиссные варианты социального обеспечения. Например, Фонд социального страхования, созданный по Закону о социальном обеспечении 1935 г. получил независимый от бюджета и правительства статус. При таком подходе исполнительная власть не получала исключительных полномочий по руководству системой социального страхования, а Конгресс мог использовать свое конституционное полномочие «устанавливать налоги» и «расходовать средства» «для целей общего благосостояния», что соответствовало Конституции США. Такой компромисс был следствием ожиданий и опасений Ф. Рузвельта и его сторонников по одобрению или объявлению неконституционными мер по социальному страхованию Верховным судом США.

В комментарии автора диссертации к Закону о социальном обеспечении наряду с элементами компромисса выделяется прогрессивное значение принципа социального страхования (вначале для пенсий, а потом и для других социальных пособий) и обязательный «контрибутивный», то есть основанный на страховых взносах самих участников, характер программы.

Выплата пособий правительством превращалась, при таком подходе в субъективное социально-экономическое право граждан. В диссертации характеризуется позиция Ф.Рузвельта, полагавшего, что принятие программы социального страхования обеспечит не только обязательность, постоянство и регулярность выплат, но уверенность и достоинство граждан.

На основе анализа источников выявлены и недостатки социального законодательства «нового курса» в этой сфере, как следствие не только компромисса, но и серьезных уступок Ф. Рузвельта и его сторонников в Конгрессе консерваторам. Среди этих недостатков (регрессивный характер налога на социальное страхование, отказ включить в число получателей отдельные социальные группы потенциальных получателей) в диссертационной работе выделяются «системные» пороки вспомоществования, как одного из каналов социального обеспечения. Ф. Рузвельт и его окружение сохранили принцип вспомоществования (выплаты пособий бюджета в зависимости от наличия средств и на основе критериев нуждаемости) под давлением противников государственной (общенациональной) обязательной системы. Однако переход руководства программами вспомоществования штатам и дискреционный характер соответствующих норм законов поставили программы вспомоществования на грань краха, избегать которого в течение десятилетий удавалось путем дополнительных финансовых вливаний федерального центра. Такая система не позволяет говорить о праве на вспомоществование как о действительно защищенном, обеспеченном гарантиями праве.

В диссертационном исследовании особо подчеркивается, что отличительные черты страхования и вспомоществования определяли характер тех прав, которыми наделялись получатели. Этот характер зависел не от согласия субъектов и не от компромисса, от степени обязательности и принудительности закрепленного в законе права. Либо это право приобретено, благодаря уплате страховых взносов право («earned right») а, следовательно, реализуется как основное право гражданина договорного происхождения, которое не подлежит изъятию. Либо это предоставленное государством право (гражданин «наделен» правом - «granted right»), которое зависит от показателей нуждаемости и экономических ресурсов государства и не отвечает понятию основного конституционного права.

В третьем параграфе «Признание конституционности социально-экономического законодательства в решениях Верховного суда США в годы «нового курса» раскрываются причины противодействия высшего судебного органа мерам по социальному обеспечению, основные факторы, повлиявшие на изменение позиции Суда, анализируются судебные решения, затрагивающие проблему конституционного признания социально-экономических прав граждан.

Рассмотрение Верховным судом в духе догм общего права требований V и XIV Поправок о «надлежащей правовой процедуре» было серьезным препятствием для признания новогозаконодательства соответствующим Конституции. Для достижения консервативно-охранительных целей Верховный суд США с 1905 г., с решения по делу «Локнер против Нью-Йорка» и до второй половины 1930-х гг. использовал судебный стандарт (получивший значение доктрины) «свобода контракта». В этот перод Суд произвольно трактовал положения Конституции, защищая главным образом право собственности и игнорируя другие права и принципы, например конституционное положение об «инспекционных полномочиях».

Однако уже на первом этапе такая линия подверглась критике как внутри Суда, так и в общественном мнении. В диссертации выделены особое мнение судьи О. Холмса по «делу Локнера», судебный прецедент 1908 г. «Мюллер против Орегона» (ограничение рабочего дня для женщин было признано соответствующим Конституции). Отмечено ключевое для судеб социальной политики решение Верховный суда «Массачусетс против Меллона» 1923 г. Суд постановил, что законодательство о налогообложении на социальные цели не должно поставить под угрозу получение прибыли, но в соответствии с Конституцией государство обязано собирать налоги и расходовать средства для достижения целей общего благосостояния.

В диссертации нашли отражение дебаты судей и законодателей о конституционности социального законодательства и распределительной политики, в которых большое внимание уделялось государственому регулированию (и ограничению) права собственности, ограничению неприкосновенности договорных отношений. Отмечено, что эта важнейшая дилемма была разрешена Судом еще до «конституционной революции» 1937 г. Так претенциозно в США именуют решения Верховного суда о признании конституционности социально-экономического законодательства «нового курса». в прецедентах 1934г. «Кредитная кампания Миннесоты против Блейсдейла» и «Неббиа против Нью-Йорка».

Основное внимание в параграфе уделяется судебным решениям, в которых было признано соответствие Конституции реформ «нового курса». Отмечается, что именно в деле, где обсуждалась конституционность принципа социального страхования Steward Machines Co. v. Davis, 301 U.S. 548 (1937), Суд применил формулу «содействовать общему благосостоянию» в расширительном смысле, объединив ее смысл с полномочием правительства «устанавливать налоги и расходовать государственные средства» (spending powers).

Как отмечено в диссертации, поворот Верховного суда в сторону признания конституционности социального и трудового законодательства (под нажимом администрации Ф. Рузвельта) имел т.н. «революционное» значение в решении «делу Пэриша» 1937 г. NLRB v. Jones and Laughlin Steel Corporation, 301 U.S. 1 (1937) ; West Coast Hotel Co. v. Parrish, 300 U.S. 379 (1937) Суд в соем толковании конституционного принципа свободы указал, что: «…свобода не сводится лишь к свободе договорных отношений и является свободой, реализуемой в организованном обществе». Требование «надлежащей правовой процедуры», по заявлению Верховного суда в этом деле, как судебный стандарт общего права, применяется для защиты не одного только права собственности, но и права свободно договариваться об условиях труда без дискриминации и применения форм давления.

На основе анализа решений Верховного суда США в диссертации формулируется вывод о такой преобладающей тенденции в деятельности Верховного суда как признание конституционности законодательства в сфере труда и социального обеспечения. Это означало не прямое признание конституционности социально-экономических прав, признание их непротиворечия конституции или т.н. «косвенного» признания. Подчеркивается, что Суд признавал позитивную обязанность правительства, если это соответствует цели общего благосостояния, неоспоримому общественному интересу, если это соответствует целям инспекционных полномочий. Характерно также, что в случае главенствующего (непреодолимого - compelling interest) общественного интереса федеральное правительство может регулировать действия частных лиц и, как решил Верховный суд, вводить ограничения осуществления права собственности.

В Главе третьей «Развитие социально-экономических прав американских граждан во второй половине ХХ века» рассматривается эволюция социально-экономических прав, в ходе которой объектом внимания политиков и судей стал конституционный статус социально-экономических прав. Если в первой половине ХХ основным обсуждаемым вопросом была конституционость социально-экономического законодательства, то во второй половине социально-экономические прав граждан, были признаны Верховным судом, как субъективные конституционные права на основе важнейших конституционных принципов. О сложности и противоречивости процесса признания свидетельствуют отличающаяся особой актуальностью проблема «позитивных» («аффирмативных») мер государства и соответствующих прав граждан.

В первом параграфе «Основные направления реформирования законодательства о социальном обеспечении» характеризуются социально-экономические и политические факторы, влиявшие на содержание законодательства и прав граждан в 1950 - начале 1970-х гг. Это, прежде всего, наследие законодательства «нового курса», благоприятные условия для пополнения фондов социального страхования до 1970-х гг., перманентный кризис государственного вспомоществования, и, главное, изменившаяся роль Верховного суда США, выступавшего, в отличие от 1930-х гг. не противником, а инициатором закрепления социальных и экономических прав граждан.

При рассмотрении системы вспомоществования выделяются либеральные реформы 1960-х гг., проводимые под лозунгами «Великого общества» и «Борьбы с бедностью». Принятые федеральные законы - «О гражданских правах» 1964 г. и «Об экономических возможностях» 1964 г. анализируются в соответствии с их межотраслевым, комплексным, содержанием. Помимо увеличения финансирования существовавших ранее программ вспомоществования, были декларированы «равные экономические возможности» для выходцев из бедных семей, женщин, престарелых, выходцев из национальных меньшинств, обеспечить которые предлагалось путем введения «аффирмативных» мер по предоставлению равных возможностей в сферах труда, социального обеспечения и образования. Такие возможности, как отмечено в данном параграфе, обеспечивались путем устранеия дискриминации молодежи, женщин, национальных меньшинств в этих сферах, например льгот по приему на предприятия и учебные заведения для названных групп населения. Верховный суд США признал соответствие этих мер конституционному принципу «равной защиты законов» для обеспечения равноправия. В целом, задачу обеспечения равных возможностей выполнить не удалось; в диссертации названы основные причины непрерывного кризиса вспомоществования, главными из которых были особенности финансирования, зависимость от экономических возможностей на местах, отсутствие координации усилий в рамках федерации.

В условиях продолжающегося кризиса социального вспомоществования в 1990-х гг. между всеми политическими силами было достигнуто согласие в отношении изменения основного принципа вспомоществования («поддержание дохода») новым принципиальным основанием - предоставлением лишь временного дохода с синхронным стимулированием переподготовки и обучения с целью выхода получателей из системы, «воспроизводившей бедность». Эта идея получила название - «workfare» (способы поддержки, стимулирующие трудовые усилия получателей пособий) Понятие «Workfare» применяется и в более широком смысле - («Workfare state») - как изменение функции государства, в отличие от («Welfare state») не предоставление помощи, а создание условий и стимулирование труда.. В диссертации анализируется подписанный президентом Клинтоном в августе 1996г. Закон о личной ответственности и возможностях трудоустройства (Personal Responsibility and Work Opportunity Reconciliation Act - 1996). Получатели пособий обязываются и, в определенной мере, принуждаются внести свой вклад в реализацию социальной политики в форме посильного труда. Это соответствовало распространенному в США изречению, что нуждающемуся следует дать не рыбу, а удочку. Следовательно, по мнению автора работы, менялась концепция субъективного права получателей. Отныне право на помощь от государства (вспомоществование), как и право на социальное страхование, авторы законодатели рассматривают с позиций двуединой легитимации. При этом субъективное право, с одной стороны, порождено конституционной обязанностью государства, а с другой стороны это право рассматривается не как дар, а как естественное право бедняка иметь достойные условия взамен на его посильный труд. Закон 1996 г. не предполагал полной отмены системы вспомоществования. В диссертации отмечаются противоречивые итоги первых лет функционирования закона, поэтому эффективность закона вызывает в США сомнения.

В параграфе определяются факторы устойчивости, до конца 1960-х гг., системы социального страхования в США, как преимущественно предназначенной для средних слоев населения с выраженной поддержкой профсоюзами и организациями пожилых граждан. Президентам Р. Рейгану и Дж. Бушу-мл. не удались попытки реформирования социального страхования из-за противодействия широких общественных сил. К середине 1970-х гг. с увеличением объемов выплат и при замедлении поступлений от налога на социальное страхование возникла угроза истощения фондов. С того времени, отмечается в диссертации, продолжается обсуждение проектов реформирования социального страхования.

Далее в диссертационной работе выделяются три направления критики системы социального страхования, которые соответствуют и трем вариантам преодоления кризисных явлений. С точки зрения праволиберальных (либертарных) кругов система порочна как «коллективная», «принудительная» и «социалистическая», поэтому должна быть заменена планами частного страхования. «Конструктивные» критики - либералы из демократической партии, отвергают его изначально порочный и неэффективный характер и предлагают сохранить социальное страхование, дополнив его отменой элементов уравнительного подхода (например, в виде индивидуальных накопительных счетов в рамках государственного страхования). У третьей группы критиков - промежуточный вариант объяснения факторов кризиса и вариантов выхода - изменение пенсионного возраста, некоторое повышение налога, совмещение элементов «приватизации» социального страхования с сохранением государственного контроля. Радикальные предложения Дж. Буша-мл. в начале нового столетия (разрешить вложения средств Фонда социального страхования в частные предприятия и финансовые учреждения) как подчеркивается в диссертационном исследовании, не устроили даже многих представителей республиканской партии. Право граждан США на социальное страхование сохранено.

Во втором параграфе «Правовое регулирование трудовых отношений второй половине ХХ столетия» охарактеризована американская модель трудовых отношений, которая сочетает в себе прямое государственное регулирование условий труда с сохранением возможности сторон свободно договариваться о некоторых из таких условий, прежде всего о размере заработной платы. При этом специфической особенностью правового регулирования со времени нового курса стало установление процедурных ограничений действий сторон в случае трудовых конфликтов и невозможности прийти к соглашению.

В диссертации выделяется четыре основных направления государственного регулирования в сфере труда: установление процедурных норм по разрешению трудовых споров и конфликтов; определение условий труда; создание макроэкономических условий для эффективного труда (инвестиционный климат, реализация проектов в т.ч. с целью поощрения занятости); запрет дискриминации в сфере труда, в частности, путем «аффирмативных» мер. Основное внимание уделяется первому и четвертому направлению, в силу того, что они оказывают прямое воздействие на развитие социально-экономических прав, и постоянно находясь в центре политической борьбы.

В параграфе отмечается абстрактный характер процедурных норм в американском законодательстве о труде, что усиливает роль исполнительной власти, НУТО и судов в ходе разрешения трудовых конфликтов. На основе материалов Верховного суда показано, что во второй половине ХХ века ослабление рабочего движения связано, наряду с другими причинами, с позицией судебной власти, применявшей различные процедурные ограничения для давления на профсоюзы.

В этой связи анализируются положения Закона о взаимоотношениях рабочих и предпринимателей 1947г. (Закона Тафта-Хартли). Основной результат его применения - ограничение прав профсоюзов показан на примере ужесточения процедурных норм и передачи части полномочий штатам для защиты индивидуального права на труд. В параграфе определяется сущность таких законов штатов о «праве на труд», принимавшихся на основе статьи 14 (b) Закона Тафта-Хартли с целью противопоставить коллективную профсоюзную солидарность праву работника отказаться от забастовки и являлись скрытой формой поощрения штрейкбрехерства, подрыва позиций профсоюзов.

Юрисдикция федеральных судов была расширена Верховным судом по делу «Фабрика Линкольна против профсоюза текстильщиков» таким образом, что к ней были отнесены не только процедурные права профсоюзов, но и положения материального права из коллективных договоров Textile Workers v. Lincoln Mills, 353 U. S. 448 (1957). Это использовалось для вмешательства федеральной власти во внутренние дела профсоюзов с целью ослабления их позиций.

В этой же сфере труда к важнейшему направлению регулирующей роли государства относятся и «аффирмативные меры». Будучи законодательно закрепленными, в Статье VII (Title VII) Закона о гражданских правах, они осуществлялись с целью равноправия и устранения дискриминации на рабочем месте, при поступлении на работу и при увольнении. В работе проанализированы решения Суда Уоррена и Суда Бергера (1950-70-е гг), подтвердивших конституционность нормативных актов и действий исполнительной власти по закреплению этих новых, коллективных прав. В 1989 - 1991 гг. потерпели неудачу попытки консервативных сил объявить неконституционными «аффирмативные меры», отменить судебные стандарты 1977-1981гг., в частности из-за позиции, занятой администрацией У. Клинтона.

В заключительной части параграфа рассматриваются новейшие тенденции в развитии трудовых прав. Правительство У. Клинтона проводило курс на сохранение федерального законодательства о трудовых отношениях вопреки изменению структуры рабочей силы и некоторому ослаблению профсоюзов. Освещаются активные усилия государства в 1990-х гг. по содействию занятости, организации профессиональной подготовки и переобучения, трудоустройству членов отдельных социальных групп в рамках стратегии «Workfare». Сделан вывод о выдвижении в начале XXI века в качестве важнейшей проблемы занятости в ее комплексном значении (качество занятости, структура занятости, реорганизация образования и профессиональной подготовки) как для повышения конкурентоспособности в условиях глобализации, так и для борьбы с бедностью.

В третьем параграфе «Позиция Верховного суда США по вопросу о конституционности социально-экономических прав граждан в конце ХХ - начале ХХI в.» характеризуются инициативы Верховного суда по упрочению конституционного статуса социально-экономических прав, освещается иная, по сравнению с первой половиной XXI века, судебная позиция по этому вопросу. В центре деятельности Суда было соответствие Конституции и допустимость конституционной защиты социальных и экономических прав граждан.

Состав Суда под председательством Э. Уоррена» (1953-1969) избрал клаузулу XIV Поправки «о надлежащей правовой процедуре» одним из главных средств легитимации социально-экономических прав. Среди множества проблем применения поправки на первый план в 1950-60-е гг. вышла допустимость ее применения к штатам, поскольку изначально, в XVIII-XIX вв. положение о надлежащей процедуре из V Поправки применялось исключительно для проверки федеральных законов и действий федеральной власти. Буквальное же толкование клаузулы из ХIV Поправки свидетельствует о том, что ее требования обращены к штатам. В этой связи в диссертации показан раскол судей на две группировки - инкорпоративистов (сторонников применения клаузулы к действиям обоих конституционных субъектов) и антикорпоративистов (выступавших против этого). Сторонники второго направления во главе с Ф. Франкфуртером, отвергали «инкорпорацию», справедливо опасаясь, что в случае применения V и других Поправок Билля о правах к штатам («инкорпорации») штаты могли бы ссылаться на неопределенные формулировки Билля о правах (и толковать их) для достижения различных целей. А «антикорпоративисты» утверждали, что клаузула XIV Поправки не является повторением текста из V-ой, но имеет собственное содержание, в том числе запрет дискриминации в социально-экономической сфере и требование осуществления «позитивных» действий.

Судьи учитывали,что именно федеральный центр в лице всех трех ветвей власти (и, что важно, Верховного суда США, действующего c целью конституционного контроля) был инициатором и проводником основного массива социально-экономического законодательства. В данном исследовании особое внимание уделяется позиции Верховного суда о необходимости, помимо «надлежащей правовой процедуры» основывать признание следовать клаузуле «равной защите законов». Особо подчеркивается, что Верховный суд встал на позицию второй инкорпорации: положение «о равной защите законов» объединялось с положением о «надлежащей правовой процедуре».

Приводятся примеры такого обоснования. В решении по делу «Шапиро против Томсона» (1969) Shapiro v. Thompson, 394 U.S. 618 (1969). Суд постановил, что штаты не могут вводить в качестве условия назначения пособия по социальному вспомоществованию требование обязательного годичного проживания. Это решение основывалось на конституционной клаузуле «равной защиты законов». Суд постановил, что пособия по вспомоществованию для решения дела по существу имели «такое же значение, как и свобода передвижения, а право обладания ими, как производное от прав на жизнь и свободу» Cases and Materials on Constitutional Law / Comp. by D. Crump etc ... P. 436.. Особо отмечается решение по делу «Гольдберг против Келли» (1970). Верховный суд США использовал положение о «надлежащей правовой процедуре» для судебной защиты социально-экономических прав, как неразрывно связанных с основным правом - на жизнь и существование. Верховный суд постановил, что правила «надлежащей правовой процедуры» распространяются и на административный процесс, «в случае если затрагиваются основные права». «Прецедент Гольдберга» способствовал обоснованию судебной защиты «позитивных» прав (предоставленных государством - «entitlement rights») как основных конституционных прав не на основе «позитивного законодательства», а через соотнесение с фундаментальными правами (на жизнь, собственность и свободу от произвольных действий правительства).

В диссертации отмечается, что «прецедент Гольдберга» не привел к завершению конституционной легитимации социально-экономических прав. У Суда, как он делал это и на других этапах развития социально-экономических прав, сохранилась возможность изменять аспекты такого толкования. Например, в решении по делу «Дандридж против Уильямса» (1972) Dandridge v. Williams, 397 U.S. 471(1971) подход противоречил взглядам о неразрывной связи между позитивными и фундаментальными правами. Суд соглашался, что условия закона привели к неодинаковому подходу законодателя (к неодинаковым размерам пособия на одного ребенка для обычных и многодетных семей). По словам судей, «…эта классификация [оспаривалось распределение семейных пособий вне зависимости от количества детей - В.С.] является несовершенной, но совершенствовать ее дело законодателя, а не Суда».

Линия, намеченная в «деле Гольдберга», в дальнейшем не раз ставилась Верховым судом под сомнение. Однако отвергнуть ее и лишить права на судебную защиту получателей пособий Суд не мог, подобно тому, как законодатели не решились на пересмотр системы социального страхования. Автор приходит к выводу о весьма произвольном толковании Конституции, что влияет на неустойчивость всей системы защиты прав граждан, ослабляет государственные гарантии социально-экономических прав.

Вместе с тем, с 1970-х гг. вопреки усилению политического консерватизма Верховный суд США отказался от пересмотра сложившихся конституционных доктрин, следуя судебной практике минимализма и судейского самоограничения. Автор ссылается на решения Верховного суда США, которые не были направлены на отказ от прежнего толкования «аффирмативных» мер.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Отсутствие в основном тексте Конституции США упоминаний о социально-экономических правах граждан не стало препятствием процесса их признания (конституционной легитимации). Гибкое толкование конституционных формулировок Верховным судом США, приспособление Конституции к новым социально-экономическим условиям способствовали формированию в США механизма защиты социально-экономических прав граждан. Вместе с тем, этот процесс затянулся на весь период ХХ века и не завершен до сего времени, в начале ХХI столетия.

Выводы автора связаны с выделением четырех основных этапов развития социально-экономических прав граждан. На первом (1900 - 1930-е гг.) их становление шло в обстановке социального противоборства и сопровождалось поисками представителей школы «социологической юриспруденции», призывавшими отказаться от догматического следования прецедентам и развивать статутное законодательство в соответствии с широкой трактовкой положений Конституции. Эволюция американского права, значительные усилия администрации Ф. Рузвельта в период кризиса и роста массовых движений способствовали изменению правовой позиции Суда. На втором этапе (1937- начало 1950-х гг.) Верховный суд в новом составе подтвердил соответствие Конституции законодательства «нового курса» путем применения ключевых доктрин. Среди них доктрина «общего благосостояния» ( в рамках которой была закреплена ответственность правительства за реализацию социально-экономических прав); доктрина «инспекционных полномочий», согласно которой Верховный суд США обосновывал возможность ограничения частного интереса (и частной собственности) в целях социального благосостояния, здоровья и общественной морали. Кроме того, Верховным судом формулировалась доктрина «общественного интереса», в соответствии с которой обосновывалась возможность ограничения свободы договора.