Доклад Ричарда Макларена как доказательство обвинения российских спортсменов в нарушении антидопинговых правил

Но в отчете также говорится, что профессор Макларен «ранее был членом Независимой комиссии ВАДА из трех человек, которая выявила широко распространенный допинг в российской легкой атлетике». Поэтому неудивительно, что профессор Макларен согласился с собой. Чтобы гарантировать справедливость и авторитет, Независимое лицо, очевидно, должно было быть кем-то, ранее не связанным с этой проблемой.

Второй способ обеспечить справедливость и авторитетность доказательства - потребовать, как это делает Конституция США, чтобы обвиняемый имел право противостоять свидетелям против него. В Докладе же приводятся показания свидетелей, которые даже не были идентифицированы: «Были ... свидетели, которые выступали на конфиденциальной основе. Они были важны для работы ИС ... Я обещал не называть этих лиц».

Ранее в настоящей работе уже рассматривался вопрос допустимости показаний анонимных свидетелей при расследовании фактов нарушения антидопинговых правил.

Согласно приведенной судебной практике и официальной позиции CAS, показания анонимных свидетелей не могут быть приняты в качестве допустимого доказательства, если не установлено, что раскрытие их персональной информации способно угрожать их жизни и здоровью.

В Докладе же Независимого лица не только не приведены достаточные и обоснованные мотивы анонимности свидетелей, но и не представлен иные допустимые доказательства, подтверждающие их показания.

Как верно указал обозреватель Forbes Рон Катц Russian Complaints About McLaren Report On Alleged State-Sponsored Doping Have Merit: «Профессор Макларен считает главного обвинителя России заслуживающим доверия. Этот обвинитель, однако, является информатором, у которого могут быть иные планы, кроме истины. Единственный способ раскрыть эти другие обстоятельства - это перекрестный допрос - важный компонент надлежащей правовой процедуры в судах США - но ни у России, ни у кого-либо еще не было возможности провести перекрестный допрос этого информатора. Единственное, что положительно известно об этом информаторе, это то, что, по его собственному признанию, он участвовал в предполагаемом проступке. Это, конечно, не гарантия правды.»

Третье требование обеспечивающее приемлемость доказательства - рассмотрение всех доказательств. В докладе независимого лица этого также не было сделано. В нем лишь указывается, что «он лишь просмотрел поверхность обширных доступных данных». Кроме того, согласно Докладу, «Независимое лицо не стремилось опросить лиц, проживающих на территории Российской Федерации, включая в себя и государственных служащих».

Подобная выборка, а также отсутствие доказательств отказа российских официальных лиц от дачи пояснений не служит дополнительным аргументом в пользу достоверности Доклада в качестве допустимого доказательства.

Фактически из анализа Докладов можно сделать ключевой основополагающий вывод- они содержат неопровержимую презумпцию доказанности вины российских спортсменов, государственных служащих и иных функционеров в участии и создании системы манипулирования антидопинговыми правилами в РФ. Которая, однако, ни по своей форме, ни по содержанию не соответствует стандарту доказывания нарушения антидопинговых правил, предусмотренному Всемирным антидопинговым кодексом и прецедентной практикой CAS.

2.2 Заключение Ричарда Макларена: частное мнение или обвинительный акт

Исходя из изложенных в Докладе Независимого лица выводов и заключений, представляется, что ключевым вопросом, который подлежал последующему разрешению, являлся вопрос о наличии в действиях российских спортсменов признаков следующих составов нарушений антидопинговых правил.

Согласно ст.2.2 WADC запрещено использование или попытка использования спортсменом запрещенной субстанции. Данное нарушение следует отделять от нарушения, предусмотренного ст. 2.1 WADC (Наличие запрещенной субстанции или ее метаболитов, или маркеров в пробе, взятой у спортсмена). Нарушение ст. 2.1 WADC всегда подтверждается самим наличием запрещенной субстанции в допинг-пробе спортсмена. При этом, как отмечено в примечании к ст. 3.2 WADC (Способы установления фактов и презумпции), в отличие от доказательства, требуемого для установления факта нарушения антидопинговых правил по ст. 2.1 WADC, использование или попытка использования запрещенной субстанции или запрещенного метода могут быть также установлены другими надежными средствами, такими как признание самого спортсмена, показания свидетелей, документальные улики, заключения, сделанные на основании длительного наблюдения, или другой аналитической информации.

Более того, как было указано ранее, вина спортсмена не имеет значения для квалификации его действий в качестве нарушения как ст. 2.1, так и ст. 2.2 WADC (принцип строгой ответственности). Так, в ст. 2.2.1 WADC говорится: «Обязанность каждого спортсмена обеспечивать, чтобы никакой запрещенный препарат не попадал в его тело. Соответственно, нет необходимости демонстрировать намерение, вину, небрежность, знание использования со стороны спортсмена, чтобы установить нарушение антидопинговых правил по использованию запрещенного препарата или запрещенного метода».

В соответствии с разделом М.2.1 Запрещенного списка запрещена фальсификация, а также попытки фальсификации отобранных в рамках процедуры допинг-контроля проб с целью нарушения их целостности и подлинности. Данные манипуляции включают, не ограничиваясь ими, действия по подмене мочи и/или изменению ее свойств с целью затруднения анализа (например, введение протезных ферментов). Таким образом, действия по подмене мочи однозначно формируют состав правонарушения, предусмотренного ст. 2.2 WADC.

Норма ст. 2.8 WADC также предусматривает, что запрещено назначение или попытка назначения спортсмену в соревновательном периоде запрещенного метода или запрещенной субстанции, а также назначение или попытка назначения спортсмену во внесоревновательном периоде запрещенного метода или запрещенной субстанции, запрещенных во время внесоревновательного тестирования, или помощь, потворство, подстрекательство, пособничество, сокрытие или любой другой вид соучастия, включая нарушение или попытку нарушения антидопинговых правил. Названная статья запрещает как назначение спортсмену запрещенного метода или субстанции, так и пособничество, сокрытие и любой другой вид соучастия (в этой части субъектом данного нарушения могут быть и спортсмены). При этом ответственность за соучастие по ст. 2.8 WADC обязательно предполагает наличие самостоятельного нарушения антидопинговых правил, предусмотренного ст. 2.1-2.7, в отношении которого лицо, обвиняемое в соучастии, помогало, поощряло, предоставляло помощь, подстрекало, скрывало факты или иным образом являлось соучастником.

При этом необходимо иметь ввиду, что при доказывании данных составов необходимо руководствоваться стандартом доказывания, установленным ст. 3.1 WADC, согласно которой критерием доказательства будет выявление антидопинговой организацией нарушения антидопинговых правил на приемлемом уровне, принимая во внимание серьезность сделанных предположений.

В своем докладе Независимое лицо утверждает в безапелляционном порядке, что что российские спортсмены преднамеренно предоставляли чистую мочу до начала Олимпийских игр в Сочи, осознавая, что она будет храниться в банке мочи с целью облегчить последующую замену их мочи на Олимпийских играх в Сочи.

При этом при наличии доказательств, подтверждающих на приемлемом уровне преднамеренную передачу российскими спортсменами чистой мочи для целей подмены ею мочи, собранной в результате допинг-контроля на Олимпийских играх в Сочи, такие действия российских спортсменов:

* во-первых, могли быть признаны серьезным (но не бесспорным) косвенным свидетельством использования российскими спортсменами запрещенной субстанции во время Олимпийских игр в Сочи (ст. 2.2 WADC);

* во-вторых, могли быть признаны серьезным (но не бесспорным) косвенным свидетельством использования российскими спортсменами запрещенного метода (ст. 2.2 WADC);

* в-третьих, могли быть признаны серьезным (но не бесспорным) косвенным свидетельством совершения российскими спортсменами соучастия (ст. 2.8 WADC).

Однако, согласно Докладу единственным доказательством, подтверждающим передачу российскими спортсменами чистой мочи перед Олимпийскими играми в Сочи, являются показания доктора Родченкова. Каких-либо иных доказательств, позволяющих установить время, место и способ передачи российскими спортсменами чистой мочи, в Докладе не приводится.

В свою очередь показания Родченкова с точки зрения критериев относимости и допустимости, предъявляемых CAS к показаниям свидетелей, должны быть оценены с высокой степенью критичности, поскольку, во-первых, доктор Родченков давал свои показания под угрозой депортации в Российскую Федерацию, где в отношении него может быть инициировано уголовное преследование, что дает основания полагать, что доктор Родченков мог давать такие показания, которые будут удовлетворять интересы США -- страны, в которой он находится.

Во-вторых, сам доктор Родченков, по его словам, был участником системы сокрытия допинга в России, систематически совершал правонарушения, что соответствующим образом характеризует его личность и не позволяет безоговорочно доверять его показаниям.

Таким образом, учитывая, что стандартом доказывания, применяемым CAS при оценке доказательств, является приемлемый уровень, который безусловно предъявляет к процессу доказывания большие требования, чем баланс вероятностей, показания доктора Родченкова не могли самостоятельно (при отсутствии иных прямых или косвенных доказательств, в том числе свидетельских показаний иных, не анонимных, лиц) на приемлемом уровне подтверждать факт передачи российскими спортсменами чистой мочи. 5

Помимо прочего в Докладе также указывается ряд иных презумпций. Так, согласно мнению Независимого лица так как в состав разработанного доктором Родченковым коктейля «Дюшес» входили оксандрон, метенолон и тренболон, которые являются запрещенными субстанциями, приведенными в разделе S1, его употребление российскими спортсменами однозначно означало бы нарушение ими ст. 2.2 Кодекса.

В качестве одного из доказательств, якобы безусловно свидетельствующих об употреблении российскими спортсменами запрещенной субстанции, Независимое лицо называет упоминание ряда спортсменов в списке «Дюшес». Доктор Родченков утверждал, что список «Дюшес» является списком спортсменов, которые попали под защиту институциональной системы сокрытия допинга в России. При этом доктор Родченков признал, что он никогда не видел, как какой-либо из спортсменов, внесенных в список «Дюшес», принимал коктейль «Дюшес».

Более того, ни один другой свидетель не смог подтвердить, что видел, как кто-либо из российских спортсменов употребляет коктейль «Дюшес». Также важно, что доктор Родченков указал, что большинство (а не все) российских спортсменов, включенных в список «Дюшес», употребляли запрещенные субстанции. В этой же связи вновь возникает обоснованный вопрос о том, будучи подтвержденными иными доказательствами показания доктора Родченкова не могут соответствовать стандарту приемлемого уровня доказывания. Нахождение же российских спортсменов в списке «Дюшес» само по себе не может однозначно свидетельствовать о применении ими запрещенной субстанции. При этом, по мнению Высшего Суда Справедливости, данное доказательство может иметь вес в совокупности с иными доказательствами, подтверждающими применение российскими спортсменами запрещенной субстанции.

По своему существу ключевым обвинением, и доказательством вины российских спортсменов в употреблении допинга согласно Доклада является факт того, что в РФ осуществлялась подмена допинг проб российских спортсменов. В качестве обоснования приводится утверждение, что спортсмены намеренно передавали изображение своих форм допинг-контроля в Сочинскую лабораторию с тем, чтобы можно было определить его образцы мочи с целью их замены. Однако Докладе помимо показаний информатора не приводится не единого допустимого доказательства данного факта.

Подводя итог вышеизложенному следует отметить, что выводы и заключения, изложенные в Докладе по своему существу, являются обвинительным заключением, которое в последующем было представлено как якобы частное суждение. В свою очередь, подобное суждение основано на недопустимых с точки зрения Всемирного антидопингово кодекса доказательствах, вследствие чего не могло являться единственным допустимым доказательством фактов нарушения российскими спортсменами антидопинговых правил.

3. Мнение МОК, ВАДА и суда CAS о выводах Макларена: теоретический и практический аспекты рассмотрения дел о допинге с участием российских спортсменов

Ранее в настоящей работе указывалось, что, возымев резонансное значение Доклад Независимого лица, между тем подвергся существенной критике в части доказательственной базы, положенной в его основу.

Несмотря на то, что МОК и ВАДА в последующем восприняли Доклад как основу своей позиции при рассмотрении жалоб российских спортсменов в CAS, при его рассмотрении на заседании МОК указанных доклад был признан частично необоснованным.

Так, в своем обращении к всемирной общественности от 23 февраля 2017г. МОК указал: «МОК и Олимпийское движение предприняли ряд действий и инициатив, чтобы защитить чистых спортсменов и внести вклад в реформу антидопинговой системы. Учитывая иногда запутанную публичную дискуссию, МОК хотел бы предоставить вам обновленную информацию о текущей ситуации.

Во-первых, предпринимаются решительные действия в отношении выводов отчета Макларена о допинге и манипуляциях в России, которые нанесли ущерб авторитету и целостности спорта. В связи с этим в июле 2016 г. МОК учредил две комиссии: одну под председательством члена МОК Дениса Освальда; и еще один под председательством бывшего президента Швейцарской Конфедерации Самуила Шмида.

Эти две комиссии приступили к работе в прошлом году, еще до публикации полного и окончательного доклада профессора Ричарда Макларена в декабре прошлого года.

Комиссия Освальда изучает доказательства против отдельных российских спортсменов и их окружения, которые могли совершить нарушение антидопинговых правил на Олимпийских зимних играх в Сочи 2014. В превентивной перспективе МОК уже инициировал дисциплинарные процедуры в отношении 28 российских олимпийцев. Все остальные спортсмены, упомянутые в Докладе Макларена, которые не принимали участие в зимних Олимпийских играх, безусловно, находятся в исключительном ведении международных федераций.»

В свою очередь на собрании (21 февраля 2017г), проведенном ВАДА в Лозанне для «оказания помощи Международным федерациям в отношении того, как анализировать и интерпретировать доказательства», ВАДА признало, что во многих случаях представленных доказательств (в докладе Макларена) может быть недостаточно для успешного ведения дел. Более того, ВАДА обратило внимание, что ряд переводов текстом, используемых в Докладе могли быть некорректными и затребовало повторный перевод.

Однако, несмотря на вышеизложенное, целью настоящей главы является в первую очередь исследование того, какое доказательственное значение было придано Докладу Макларена в последующем при разрешении споров CAS в отношении отдельно взятых российских спортсменов.

Так, при рассмотрении в CAS спора по делу CAS 2017/A/5422 Александр Зубков vs МОК См.также CAS 2017/A/5473 Е.Пашхевич vs МОК , МОК указал, что:

Ш Содержание Докладов Макларена было «весьма релевантным» для расследования фактов нарушения антидопинговых правил. Как указало МОК Доклады Макларена содержат «чрезвычайно убедительные» доказательства существования допинг-программы на Играх в Сочи, которая предусматривала подмену образцов защищенных российских спортсменов. Выводы профессора Макларена о существовании схемы являются «убедительными» и основаны на «глобальных доказательствах», которые являются «очень сильными». На основании этих доказательств МОК заявил, что «может только согласиться» с выводом профессора Макларена о том, что «существование и реализация схемы в Сочи (и далеко за ее пределами)» было установлено «вне всякого сомнения».

Ш Профессор Макларен «проделал большую работу со своей командой»: «собрал много информации, опросил много людей, изучил несколько электронных писем и других документов, сравнил и перепроверил».

Ш В то время как отчеты Макларена содержали «небольшое количество ошибок» и «ссылки, сообщенные неправильно», эти ошибочные сведения «не повлияли на общее ценность и достоверность доказательств, предоставленных профессором Маклареном».

Ш Доверие профессору Макларену «не подлежит сомнению», а Доклады «являются обоснованным подтверждением существующей в России системы». Даже если профессор Макларен является «косвенным» свидетелем, «он является наиболее подходящим человеком для предоставления доказательств благодаря его глубокому познанию рассматриваемой схемы сокрытия».

Таким образом, на основании данных Докладов и показаний Родченкова МОК заявляла, что «указанные доказательства превышают стандарт комфортного удовлетворения, свидетельствующий о том, что что схема подмены проб, описанная в Докладе и показаниях под присягой доктора Родченкова действительно была реализована в Сочи». Этот вывод основан на показаниях доктора Родченкова и «множестве других подтверждающих доказательств, включая других свидетелей, судебно-медицинскую экспертизу баночек с пробами, доказательств, показывающих ненормальные результаты соли и дополнительных элементов в анализе ДНК»

Более того, отвечая на доводы российских спортсменов о нарушении бремени доказывания, МОК указывал, что МОК согласен с апеллянтами в том, что он несет бремя создания системы употребления допинга в Сочи.

В отношении стандарта доказывания МОК согласился с тем, что стандарт комфортного удовлетворения выше, чем стандарт баланса вероятностей. Вместе с тем МОК подчеркнул, что стандарт комфортного удовлетворения не так высок, как уголовный стандарт доказывания вне разумных сомнений. Более того, дело не в том, что стандарт доказывания напрямую зависит от потенциальной серьезности санкции, налагаемой на спортсмена, или от серьезности нарушения, в котором он обвиняется.

МОК отстаивая позицию допустимости представленных доказательств приводил сравнение между фактами настоящего дела и CAS 2015 / A / 4059.

Этот случай касался разработки и реализации общедоступной допинг-программы, в рамках которой игроки получали инъекции запрещенной субстанции от врача команды. Игроки утверждали, что доказательств, представленных ВАДА, было недостаточно для того, чтобы Группа арбитров могла с комфортом убедиться, что все существенные элементы предполагаемых нарушений были доказаны, включая, в частности, что данное вещество на самом деле является Запрещенным веществом и что оно было назначен конкретным игрокам в особых случаях. МОК утверждает, что в этом случае Группа предпочла подход «strands in the cable» а не «links in the chain» к доказательствам, и спросила себя, «удовлетворяют ли они, если рассматривать их в совокупности, с учетом требований комфортного удовлетворения». МОК выступило за аналогичный подход к оценке доказательств в рассматриваемых апелляциях.

Следует отметить, что прецедентная практика арбитража действительно предусматривает 2 подхода к оценке доказательств.

Подход «strands in the cable» означает, что ряде случаев ни одно доказательство не может убедительно доказать вину обвиняемого, но присяжные в таком случае просят признать, что произошли определенные факты, и из них можно сделать вывод о существовании дополнительных фактов.

Подход же «links in the chain» предусматривает, что вывод о виновности может быть сделать только в случае если все необходимые доказательства, образующие единую последовательную цепочку доказательств, будут представлены суду.

Руководствуясь данной позицией МОК указывал, что отсутствие определенного типа доказательств не обязательно означает, что предполагаемый факт не произошел. Скорее, возникновение или не наступление предполагаемого факта должно быть проанализировано через призму других доступных доказательств с учетом намеренно скрытого характера предполагаемого проступка. В этой связи МОК подчеркивал, что для Группы также важно помнить, почему МОК была ограничена в своей способности предоставлять дополнительные свидетельские показания или другие доказательства, которые могут однозначно установить участие каждого отдельного сочинского спортсмена в предполагаемой схеме допинга.

Оценивая все вышеизложенные доводы МОК и доводы апелляционных жалоб российских спортсменов CAS пришел к следующим выводам.

С учетом положений WADC и прецедентного права, Группа определила следующие принципы, которыми должна руководствоваться при оценке заявлений и доказательства по рассматриваемому делу.

Во-первых, как объяснено выше, на МОК лежит обязанность установить наличие соответствующего нарушения, что соответствует стандарту комфортного удовлетворения. Этот стандарт выше, чем простой баланс вероятностей, что означает, что для МОК недостаточно просто установить, что скорее всего спортсмен совершил нарушение. В то же время, уголовный стандарт доказывания не применяется в настоящей категории споров, и Группа не должна быть удовлетворена, если нет разумных сомнений в виновности спортсмена.

Во-вторых, при рассмотрении вопроса о том, насколько допустимо считать, что произошло нарушение, Группа рассмотрит все соответствующие обстоятельства дела. «В контексте настоящего дела соответствующие обстоятельства включают, помимо прочего, следующее:

МОК утверждает, что спортсмен был частью далеко идущего заговора, в который, среди прочего, входила организация, в которой российское государство, включая элементы его центрального правительства и службы национальной безопасности. Предполагаемая схема допинга по самой своей природе была предназначена для того, чтобы скрыть доказательства правонарушений в максимально возможной степени. В результате, чем успешнее предполагаемый заговор в достижении своих целей, тем меньше прямых доказательств правонарушений, вероятно, будет в распоряжении МОК. Таким образом, отсутствие прямых доказательств не обязательно свидетельствует о невиновности, но в равной степени может свидетельствовать о том, что серьезные правонарушения были эффективно сокрыты.»

Ввиду характера предполагаемой схемы допинга и ограниченных следственных полномочий МОК, МОК может надлежащим образом предложить Группе сделать выводы из установленных фактов, которые стремятся заполнить пробелы в прямых доказательствах. До тех пор, пока Группа удовлетворена основополагающей фактической основой для вывода о том, что спортсмен совершил нарушение, она может заключить, что МОК выполнило бремя доказывания, несмотря на то, что невозможно прийти к такому выводу только с помощью прямых доказательств.

В то же время, Группа учла, что обвинения, выдвинутые в отношении спортсмена, носят крайне серьезный характер. Спортсмен обвиняется в сознательном участии в коррупционном заговор беспрецедентной величины и изощренности. Учитывая серьезность предполагаемого нарушения, МОК обязан представить особенно убедительные доказательства преднамеренного личного участия спортсмена в этом нарушении. В частности, для этого недостаточно чтобы МОК просто установил существование всеобъемлющей допинг-схемы. Вместо этого МОК должен пойти дальше и установить в каждом отдельном случае, что отдельный спортсмен сознательно допускает нарушение, следовательно, Группа должна быть уверена, что спортсмен лично совершил конкретное нарушение антидопинговых правил.

В-третьих, при рассмотрении вопроса о том, выполнил ли МОК свое бремя доказывания в соответствии с требуемым стандартом доказывания, Группа будет рассматривать любые допустимые «надежные» доказательства, представленные МОК. Это включает любые доказательства со стороны спортсмена; любое «достоверное свидетельство» третьих лиц; и любые «надежные» документальные доказательства или научные доказательства.

Анализируя доводы МОК CAS указал, что представленные косвенные доказательства существования в России государственной системы допинга на основании Докладов Макларена по своему существу не является безусловным допустимым доказательством нарушения конкретным спортсменом антидопинговых правил.

В другом же деле CAS, рассматривая спор с аналогичными доказательствами, представленными МОК, пришел к выводу о недоказанности вины спортсмена в нарушении антидопинговых правил. CAS 2017/A/5469 Е.Лебедева vs МОК

Как указал арбитраж, стандарт комфортного удовлетворения хорошо известен в практике CAS, так как он был нормальным стандартом CAS во многих антидопинговых случаях даже до принятия Всемирного антидопингового кодекса (WADC). Проверка на комфортное удовлетворение должна учитывать обстоятельства дела.

Анализируя доказательства, представленные МОК, в том числе Доклад Макларена арбитраж пришел к выводу, что даже если предположить существование государственной допинг-системы по подмену образцов, если участие спортсмена в какой-либо из частей схемы не было доказано, Группа CAS не может быть комфортно удовлетворена тем, что можно сделать вывод о виновности спортсмена в нарушении антидопинговых правил.

При этом, принцип строгой ответственности не применяется, когда атлет предположительно совершил действие или упущение, которое способствовало замене мочи атлета другим лицом. Если бы это было иначе, тогда любой спортсмен, предоставивший образец мочи в рамках обычных процедур допинг-контроля, автоматически совершил бы нарушение, если бы третья сторона, которая совершенно не связана со спортсменом, и в отношении которой спортсмен не имеет знаний или контроля, позже заменяет содержимое образца спортсмена.

Более того, для того, чтобы Группа CAS была комфортно удовлетворена тем, что спортсмен совершил нарушение, недостаточно просто установить существование общей схемы замены проб; скорее Группа должна быть уверена, что спортсмен был лично и сознательно вовлечен в схему.

Следовательно, доказательная ценность косвенных доказательств недостаточна для преодоления отсутствия прямых доказательств того, что спортсмен совершил нарушение антидопинговых правил.

Таким образом, простого участия спортсмена в общей схеме допинга и подмены образцов в его / ее собственных интересах недостаточно для того, чтобы доказать вину спортсмена в совершаемом другими спортсменами нарушении.

Если нет достаточно убедительных и достаточных доказательств, позволяющих группе CAS с комфортом заключить, что спортсмен оказывал помощь, поощрял, подстрекал, скрывал или был каким-либо иным образом замешан в любом нарушении антидопинговых правил в соответствии со статьей 2.2 - статьей 2.7 WADC, совершенном другими спортсменами, спортсмен не может быть признан виновным в нарушении антидопинговых правил соответствии со Статьей 2.8 WADC.

Таким образом, анализ судебной практики CAS по рассмотрению споров с участием российских спортсменов позволяет сделать вывод, что CAS признал, что данные, которые были представлены в докладе Макларена, не являются по-своему достаточными и допустимыми самостоятельными доказательствами вины конкретных спортсменов в нарушении антидопинговых правил.

Для привлечения спортсмена к ответственности недостаточно ссылки на якобы установленные факты и показания из Доклада Макларена. На МОК в безусловном порядке возлагается обязанность предоставления иных прямых, достаточных и допустимых доказательств нарушения спортсменом антидопинговых правил.

Следовательно, прецедентная практика CAS квалифицировала Доклад Макларена как ничто иное, как косвенное доказательство, не свидетельствующее о нарушении антидопинговых правил со стороны каждого отдельного спортсмена. В свою очередь формальная ссылка на факты, указанные в данном Докладе не соответствует требуемому стандарту комфортного удовлетворения по делам о нарушении антидопинговых правил.

Заключение

Несмотря на то, что CAS неоднократно подчеркивал, что он не связан правилами доказывания, он тем не менее требует от сторон изучить и применять стандарты, а также выполнять возложенное на них бремя доказывания. Предполагается, что способ, которым стороны обязаны выполнить данное бремя, согласуется с обычным правом, при этом единственным незначительным отклонением является установление четкого третьего стандарта доказывания - критерия комфортного удовлетворения, который определяется как нечто среднее между двумя общими стандартами общего права.

Однако, несмотря на применимый стандарт комфортного удовлетворения стандарт доказывания для спортсмена также основан на балансе вероятностей, который CAS определяет, как 51% вероятности события.

В свою очередь применение этого принципа в каждом конкретном случае будет зависеть от конкретных обстоятельств, однако в отношении установления того, как запрещенное вещество попало в организм спортсмена, обычно можно сказать, что он действует следующим образом: «Спортсмен должен предоставить достоверное объяснение того, как запрещенное вещество попало в его или ее организм, прямые доказательства которого могут быть недоступны для обоснования его или ее утверждения.

В большинстве случаев, рассматриваемых CAS, используются и принимаются прямые аналитические, документальные доказательства или свидетельские показания, что опять-таки соответствует общему праву. Однако же при расследовании фактов нарушения спортсменами антидопинговых правил аналитические доказательства используются косвенным образом, то есть в качестве косвенных доказательств. При этом по данной категории споров CAS вправе применять различные подходы к оценке косвенных доказательств и их достаточности для установления юридически значимых фактов.

В частности, CAS использует два подхода к оценке доказательств.

Подход «strands in the cable» означает, что ряде случаев ни одно доказательство не может убедительно доказать вину обвиняемого, но присяжные в таком случае просят признать, что произошли определенные факты, и из них можно сделать вывод о существовании дополнительных фактов.

Подход же «links in the chain» предусматривает, что вывод о виновности может быть сделать только в случае если все необходимые доказательства, образующие единую последовательную цепочку доказательств, будут представлены суду.

При этом в практике CAS отсутствует единых подход каким принципом должен пользоваться арбитраж, данный вопрос решается в каждом отдельном случае с учетом фактических обстоятельств, характера нарушения и доказательственной базы.

Таким образом, хотя CAS не связан правилами доказывания, он, безусловно, действует таким образом, который мало отличается от того, которым пользуется суд общего права при оценке доказательств.

Согласно обстоятельствам споров о дисквалификации российских спортсменов и аннулировании их результатов, ключевым доказательством фактов употребления допинга, по мнению МОК, являлись именно факты, указанные в Докладе Макларена.

По своему существу ключевым обвинением, и доказательством вины российских спортсменов в употреблении допинга согласно Доклада является факт того, что в РФ осуществлялась подмена допинг-проб российских спортсменов.

Вместе с тем выводы и заключения, изложенные в Докладе по своему существу, основывались частично на недопустимых с точки зрения Всемирного антидопингового кодекса доказательствах, вследствие чего не могли являться единственным допустимым доказательством фактов нарушения российскими спортсменами антидопинговых правил.

В последующем судебная практика CAS по рассмотрению споров с участием российских спортсменов пришла к обоснованному выводу, что данные, которые были представлены в докладе Макларена, не являются по-своему существу достаточными и допустимыми самостоятельными доказательствами вины конкретных спортсменов в нарушении антидопинговых правил.

Для привлечения спортсмена к ответственности недостаточно ссылки на якобы установленные факты и показания из Доклада Макларена. На МОК в безусловном порядке возлагается обязанность предоставления иных прямых, достаточных и допустимых доказательств нарушения спортсменом антидопинговых правил.

Таким образом, прецедентная практика CAS квалифицировала Доклад Макларена как ничто иное как косвенное доказательство, не свидетельствующее о нарушении антидопинговых правил со стороны каждого отдельного спортсмена. В свою очередь формальная ссылка на факты, указанные в данном Докладе не соответствует требуемому стандарту комфортного удовлетворения по делам о нарушении антидопинговых правил.

Список использованных источников

1. Всемирный антидопинговый кодекс (2003г) в редакции 26.11.2019г [Электронный ресурс]: справочная правовая система «Консультант Плюс»;

2. Кодекс международного спортивного арбитража (22.11.1994г.) [Электронный ресурс]: справочная правовая система «Консультант Плюс»;

3. Дисциплинарный кодекс ФИФА

4. Правила Международной ассоциации адвокатов по предоставлению доказательств в международном арбитраже [Электронный ресурс]: справочная правовая система «Консультант Плюс»;

5. CAS 2010/A/2083, UCI v. Jan Ullrich & Swiss Olympic;

6. CAS 2011/O/2574, UEFA v. Olympique des Alpes SA / FC Sion;

7. CAS 2009/A/1752, Vadim Devyatovskiy v. IOC and CAS 2009/A/1753;

8. Решение Швейцарского трибунала 4P.267-270/2002;

9. CAS 2010/A/2196, Al Qadsia v. FIFA & Kazma SC and CAS 2010/A/2205, Jovancic v. FIFA & Kazma SC;

10. CAS 2009 / A / 1752, Вадим Девятовский против МОК и CAS 2009 / A / 1753, Иван Цихан против МОК;

11. CAS 2008 / A / 1583 & 1584, Sport Lisboa e Benfica Futebol SAD против UEFA и FC Porto Futebol SAD;

12. CAS 2008 / A / 1584, Vitуria Sport Clube de Guimarгes против UEFA и FC Porto Futebol SAD;

13. CAS 2007/A/1359, FC Pyunik Yerevan v. E, AFC Rapid Bucaresti & FIFA;

14. CAS 2009/A/1752, Вадим Деятковский vs МОК and CAS 2009/A/1753;

15. CAS 2007/A/1380, MKE Ankaragьcь Spor Kulubu v. S.;

16. CAS 2011/A/2384, UCI v. Alberto Contador Velasco & RFEC;

17. CAS 2011/A/2386, WADA v. Alberto Contador Velasco & RFEC;

18. CAS 2011/A/2384, UCI v. Alberto Contador Velasco & RFEC;

19. CAS 2011/A/2386, WADA v. Alberto Contador Velasco & RFEC;

20. CAS 2011/A/2566, Andrus Veerpalu v. International Ski Federation;

21. CAS 2011/A/2625, Mohamed Bin Hammam v. FIFA;

22. CAS 2011/A/2490, Daniel Kцllerer v. Association of Tennis Professionals, Women's Tennis Association, International Tennis Federation & Grand Slam Committee;

23. CAS 2011/A/2426, Amos Adamu v. FIFA;

24. CAS 2010/A/2172, Mr Oleg Oriekhov v. UEFA;

25. CAS 2009/A/1920 FK Pobeda, Aleksandar Zabrcanex, Nikolce Zdraveski v. UEFA;

26. CAS 2009 / A / 1912 и 1913, P. & DESG v. ISU;

27. CAS OG 003-4, Andrei Korneev v. International Olympic Committee and Zakhar Gouliev v. International Olympic Committee;

28. CAS 2008/A/1515 WADA, v Swiss Olympic Association and Simon Daubney;

29. CAS 2011/A/2384, UCI v. Alberto Contador Velasco & RFEC and CAS 2011/A/2386;

30. CAS 2011/A/2425, Ahongalu Fusimalohi v. FIFA;

31. CAS 2017/A/5473 Е.Пашхевич vs МОК;

32. CAS 2017/A/5469 Е.Лебедева vs МОК;

33. POUDRET/BESSON, Comparative Law of International Arbitration, 2nd ed, 2007;

34. KAUFMANN KOHLER/RIGOZZI, Arbitrage International, 2nd ed., 2010;

35. D. P. RONEY/A. K, MЬLLER, The Arbitral Procedure, in Arbitration in Switzerland - a Handbook for Practitioners, The Hague: Kluwer Law International 68 (G. Kaufmann-Kohler, B. Stucki eds., 2004);

36. BERGER/KELLERHALS, International and Domestic Arbitration in Switzerland, 2nd edition, Bern 2010, para. 1200.

Размещено на Allbest.ru