Институт траста в международном частном праве: особенности правового регулирования

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Факультет права

Выпускная квалификационная работа - БАКАЛАВРСКАЯ РАБОТА

по направлению подготовки 40.03.01 «Юриспруденция»

ИНСТИТУТ ТРАСТА В МЕЖДУНАРОДНОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ: ОСОБЕННОСТИ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ

Кармалак Дарья

Научный руководитель

И. Ф. Рудерман

Москва 2020

Оглавление

Введение

1. Общетеоретические аспекты регулирования института траста в МЧП

1.1 История возникновения и развития института траста

1.2 Понятие и основные характеристики современного международного траста

1.3 Порядок заключения и основные участники международных трастовых соглашений

2. Правовое регулирование трастов в международном праве и законодательстве зарубежных стран

2.1 Отдельные примеры правового регулирования международных трастов до принятия Гаагской конвенции 1985 г. о праве, применимом к трастам, и их признании

2.2 Значение и роль Гаагской конвенции 1985 г. о праве, применимом ко трастам, и их признании в правовом регулировании международных трастов

2.3 Современные механизмы правового регулирования (признания) международных трастов в законодательстве зарубежных стран

3. Правовое регулирование международных трастов в Российской Федерации

3.1 Анализ институтов, аналогичных институту траста, в законодательстве Российской Федерации

3.2 Особенности признания международных трастов в Российской Федерации

3.3 Перспективы развития законодательства Российской Федерации о международных трастах

Заключение

Библиография

Введение

траст международный соглашение регулирование

Траст представляет собой один из древнейших правовых институтов, уникальность которого состоит в том, что он не теряет актуальность и находит непрерывное развитие в современном мире. Устойчивость траста обусловлена возможностью достичь множество целей посредством его учреждения. В условиях глобализации, экономической, политической и культурной интеграции многофункциональность данного института ярко проявляется при заключении трансграничных сделок. С помощью указанного инструмента возможно защитить любые активы (как движимое, так и недвижимое имущество); обеспечить целесообразное, осмотрительное использование имущества посредством осуществления профессионального управления; предупредить возможное влияния извне; гарантировать конфиденциальность при совершении трансграничных операций и достичь иные цели.

Нельзя не отметить, что трасты используют и как инструмент для достижения незаконных целей, например, для уменьшения налогового бремени содержания имущества и, так называемого, «вывода активов». Именно эта недобросовестная цель нередко воспринимается как главенствующая при создании трастов в современной России.

Однако, благоразумны ли полный отказ от института траста и непринятие норм о регулировании международных трастов, обоснованные наличием такой цели? Представляется, что нет! Возможность достижения противоречащих букве или духу закона целей следует воспринимать лишь как одну из причин необходимости детального урегулирования порядка признания международных трастов в национальном законодательстве. Данная позиция находит дополнительное обоснование в том, что цель избежания обязанностей, связанных с имуществом, преследовалась множество веков назад, что можно проиллюстрировать возникшей и получившей распространение еще в XII-XIII практикой формальной передачи вассалами своего имущества, полученного от лендлорда, в собственность другому лицу (который впоследствии получил наименование доверительного собственника или «trustee»). Такая передача осуществлялась, прежде всего, с целью избежания повинностей, связанных с использованием имущества. Колиева А.Э. Институт доверительных отношений в зарубежных правовых системах. Евразийский Союз Ученых. 2015. №6-5 (15). // Сайт науч. электрон. б-ки КиберЛенинка. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/institut-doveritelnyh-otnosheniy-v-zarubezhnyh-pravovyh-sistemah (Дата обращения: 19.01.2020).

Таким образом, использование траста для ухода от законных обязанностей не является проблемой траста лишь сегодняшней эпохи. Практика множества государств иллюстрирует, что она также не является препятствием развития законодательства о международных трастах. Следовательно, следует рассматривать указанный институт комплексно, учитывая все возможные достоинства и недостатки (то есть, возможности для злоупотребления); а также внедрять соответствующее законодательное регулирование не только как «вынужденную меру», иллюстрацией которой являются поправки в статью 11 Налогового кодекса Российской Федерации "Налоговый кодекс Российской Федерации (часть первая)" от 31.07.1998 N 146-ФЗ (ред. от 27.12.2019) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2020)// Собрание законодательства РФ N 31. 03.08.1998. ст. 3824. (далее - НК РФ), оперирующие понятием «траст» для налоговых целей (осуществления кампании по деофшоризации активов за рубежом); но и принимать нормы, регулирующие порядок признания траста как инструмента достижения перечисленных выше положительных целей.

В то же время, нормы, принятые в целях обеспечения прозрачности трастов во множестве государств, представляют собой новую ступень в развитии регулирования трастов. Начало было положено еще в 2015 году с принятием страсбургской Директивы (ЕС) №2015/849 Европейского Парламента и Совета ЕС «О предотвращении использования финансовой системы для целей отмывания денег или финансирования терроризма» Directive (EU) 2018/843 of the European Parliament and of the Council of 30 May 2018 amending Directive (EU) 2015/849 on the prevention of the use of the financial system for the purposes of money laundering or terrorist financing, and amending Directives 2009/138/EC and 2013/36/EU. [Electronic resource] // EUR-lex. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=CELEX%3A32018L0843 (Дата обращения: 19.01.2020)., за которой последовало принятия одноименного документа в 2018 году Directive (EU) 2018/843 of the European Parliament and of the Council of 30 May 2018 amending Directive (EU) 2015/849 on the prevention of the use of the financial system for the purposes of money laundering or terrorist financ-ing, and amending Directives 2009/138/EC and 2013/36/EU. Section 30. [Electronic resource] // EUR-lex. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:32018L0843&from=EN (Дата обращения: 19.01.2020).. Были введены правила, направленные на контроль бенефициаров траста (лиц, в пользу которых осуществляется деятельность траста), а именно - необходимость ведения реестра таких лиц. Введенные нормы повлекли за собой изменения во внутренних законодательствах стран Европейского союза (в том числе, Великобритании, которая на момент введения директив являлась одной из стран-членов). Помимо этого, в 2019 году под влиянием Европейского союза многие офшорные юрисдикции, такие как остров Джерси Draft Taxation (Companies -Economic Substance) (Jersey) Law 201- Lodged Au Greffe on 25th October 2018 by The Minister For External Relations. [Electronic resource] // Gov.je. URL: https://www.gov.je/TaxesMoney/IncomeTax/Companies/Guidelines/Pages/EconomicSubstanceForCompanies.aspx (Дата обращения: 19.01.2020). и Каймановы острова ввели требования наличия реального присутствия («economic substance»), в целях недопущения сокрытия сведений о бенефициарах.

Приведенные выше законодательные изменения иллюстрируют востребованность трастов в современном мире и в то же время являются доказательством того, что урегулирование международных трастов до сих пор является недостаточно подробным в странах, уже признающих международный траст (так как указанные изменения, в большей степени, касаются трастов, учреждаемых для целей развития бизнеса, что является одной из многих разновидностей траста). Что наиболее важно для настоящей работы, тенденции изменения законодательства и введения понятия «траста», раннее не известные странам континентального права (в частности, Российской Федерации), выступают доказательством глобальной актуальности этого института.

Итак, актуальность данного исследования связана с тем, что в современном мире институт траста распространен не только в странах общего права, где произошло его зарождение, но также и в государствах континентальной правовой системы. Это влечет за собой необходимость исследований для целей создания соответствующей законодательной базы стран, входящих в последнюю группу.

Научная новизна работы обусловлена отсутствием научных трудов, созданных на русском языке, посвященных комплексному исследованию международных трастов с учетом судебной и правоприменительной практики государств общего права (на которые пришлось зарождение и основное развитие трастов).

Объектом исследования выступает институт международного траста, в то время как предметом является особенности правового регулирования (признания) международных трастов.

Цель настоящей работы - комплексное исследование траста как института международного частного права для оценки вероятности его интеграции в российское правовое поле.

Для достижения поставленной цели представляется необходимым решение следующих задач:

ѕ Анализ основных этапов развития трастов с целью выявления их назначения, выявление определения траста и его основных признаков, порядка заключения трастовых соглашения;

ѕ Анализ роли и значения принятия Гаагской конвенции о праве, применимом к трастам, и их признании 1985 года («Convention on the Law Applicable to Trusts and on their Recognition») Hague Convention of 1 July 1985 on the Law Applicable to Trusts and on their Recognition. [Electronic resource] // HCCH. URL: https://www.hcch.net/en/instruments/conventions/full-text/?cid=59 (Дата обращения: 19.01.2020). (далее - Гаагская конвенция 1985 года), а также ее влияния на национальные законодательства стран-участниц;

ѕ Анализ механизмов, используемых некоторыми странами общего права для признания международных трастов;

ѕ Сравнительный анализ моделей международного и английского траста и похожих институтов, существующих в российском законодательстве;

ѕ Анализ особенностей признания международных трастов в Российской Федерации и перспектив развития законодательства в данной сфере.

Методологическую базу исследования составляют как общенаучные методы познания: анализ, дедукция и другие; так и частные научные методы: описательный, сравнительно-правовой, моделирование и другие.

Эмпирическая база исследования включает международные договоры и акты вторичного права Европейского Союза, нормативные акты Российской Федерации и зарубежных стран, а именно, Великобритании, Республики Кипр, Сейшельских островов, острова Джерси и Гернси и других; судебные решения судов Великобритании и других стран, оказавших влияние на развитие регулирования института траста.

Теоретическую базу исследования сформировали работы как зарубежных (David Hayton, Maurizio Lupoi, Frederic William Maitland, Graham Moffat, Philipp Henry Pettit), так и российских специалистов, например, Ерпылевой Н. Ю., Касаткиной А. С., Канашевского В. А., Максимова Д. М. и других.

1. Общетеоретические аспекты регулирования института траста в МЧП

1.1 История возникновения и развития института траста

Для осуществления комплексного анализа института траста в том виде, в котором он существует в современном мире, следует обратиться к истории его возникновения и рассмотреть основные этапы развития.

Как справедливо отмечается в научной литературе, траст представляет собой важнейший имущественно-правовой институт, выработанный правом справедливости. Maitland F. W. Equity. A Course of Lectures. Cambridge University Press. 1936. Reprinted in 1969. Lecture III. Uses and Trusts. P. 23; Графтон А.А. Трасты в английском праве: прошлое и будущее // Закон. 2016. N 5. С. 2.; Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основноые правовые системы современности/Пер. с фр. В.А.Туманова. Жданов А.А. Возникновение и развитие доверительной собственности в Англии и США.: Междунар. отношения, 1999. С. 237 Впервые траст был назван таковым («trust») именно судом Лорда Канцлера, осуществлявшим большое влияние на развитие англосаксонской правовой системы со второй половины XIV века Колиева А.Э. Указ. соч. и действующим наряду с иными английскими судами (судами Общего права или «common law»). Особенностью первого суда было то, что, в отличии от судей судов Общего права, при принятии решений Лорд Канцлер руководствовался не раннее выработанными прецедентами, а личными представлениями о должном и справедливости. Стрижаков И. В. «Право справедливости» Англии 15-17 вв. Как самостоятельная система права. Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2015. №5. // Сайт науч. электрон. б-ки КиберЛенинка. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/pravo-spravedlivosti-anglii-15-17-vv-kak-samostoyatelnaya-sistema-prava (Дата обращения: 21.01.2020). Ф.Мейтланд, характеризуя суд Канцлера, утверждал, что отношение между общим правом и правом справедливости следует рассматривать как «отношение между кодексом и дополнением к нему, как между текстом закона и глоссой». Цвайгерт К. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права / К. Цвайгерт, Х. Кетц. М., 1995, С. 288. По нашему мнению, в связи с тем, что суд Канцлера являлся сравнительно гибким инструментом и не был связан практикой прошлых лет, он имел возможность более точно реагировать на изменения в общественной и политической жизни. Полагаем, что для подтверждения данного тезиса следует обратиться к истории, предшествующей введению специального термина «trust» судом Канцлера при рассмотрении дела Sambach v Dalston (1634 год). Жданов А.А. Возникновение и развитие доверительной собственности в Англии и США: Автореф. дисс. к.ю.н., СПб, 2003. // Электронный каталог отраслевого отдела по направлению «Юриспруденция» (библиотеки юридического факультета) Научной библиотеки им. М. Горького СПбГУ [Электронный ресурс]. URL: http://www.law.edu.ru/book/book.asp?bookID=131907 (Дата обращения: 21.01.2020).

Передача и владение вещи в пользу другого лица является традиций, корни которой глубокого уходят в древнейшую историю англосаксонского права, и которая обладает тесной связью с древнегерманским правом. Еще в VI веке в праве Англии было названо лицо - «executo», аналогичное лицу «salman», известное Салической правде франков. Указанное лицо обладало функцией душеприказчика: ему было положено выполнить определенную цель в пользу третьего лица с использованием переданной ему вещи. Интересно провести параллель и в отношении фразы «ad opus»: так в древнегерманских источниках называли институт владения имуществом в пользу третьего лица, а в англосаксонских источниках - положение чиновника по отношении к государственным средствам, находящимся в его распоряжении (то есть, в обеих системах «ad opus» был наделён одинаковыми сущностными характеристиками). Там же.

В Средние века в Англии указанный термин был изменен на «use». Он применялся к нескольким типам земельных отношений: первоначально термин обозначал рыцарское долгосрочное держание феодала в пользу своих родственников; позже, во времена ограничения церковной власти королем, «use» являлось владением земельными участками светскими феодалами в пользу церкви. В первом случае передача земли была вызвана запретом собственника распоряжаться ей на будущее время, а также завещать ее: путем передачи собственности другому лицу, обязующемуся использовать ее за счет и в пользу собственника («to the use»), было возможно «обойти» установленные правила и избежать санкции за их нарушение. Что касается владения землей в пользу церкви (или же монашеского ордена), такое явление является ярким примером осуществления владения землей в пользу лиц, которым было отказано в возможности приобретения права собственности на недвижимое имущество по политическим причинам. Соколова Н.В. Доверительная собственность (траст) в континентальной Европе / Н.В. Соколова. М.: Инфотропик Медиа, 2012. 160 с. / СПС «КонсультантПлюс».

Такой инструмент передачи собственности получил особое распространение во время крестовых походов в связи с необходимостью передавать земли, принадлежащие рыцарям, во время их отсутствия, с целью их использования в пользу их семей. В это же время «use» впервые приобрел правовой статус, который закреплялся в возможности использования «feoffor» (учредитель «use», собственник) судебной защиты: в случае недобросовестного выполнения «feoffee» (лицо, которому передавалась земля) своих обязанностей, «feoffor» мог обратиться к Лорд Канцлеру с просьбой издания специального приказа о представлении перед ним «feoffee to use» для дачи пояснений под угрозой наложения штрафа. Данная практика стала фундаментом права справедливости; именно принципами, присущими данному праву, руководствовался Лорд Канцлер при вынесении решений.

Однако, в связи с экономическим упадком высшего дворянского сословия и увеличения влияния церкви на политическую жизнь институт «use» был упразднен посредством издания Статута («Statute of Uses») 1535 года. Согласно данному документу, принятому по инициативе короля Генриха VIII, устанавливалось, что лицом, обладавшим правом собственности на имущество, переданное в доверительное управление, следует признавать того, в чьих интересах такое управление осуществляется («cestui que use» - бенефициара). Там же. С. 13 Таким образом, акт передачи имущества «feoffee to use» был лишен юридической силы.

Несмотря на значительные изменения позитивного права, попытки использования института доверительной собственности не были оставлены. Благодаря тому, что не все виды «use» оказались предметом Статута 1535 года, разные слои населения использовали институт аренды в качестве основания создания доверительной собственности. Так, Статут 1535 года распространялся только на случаи передачи в управление фригольда, то есть, феодального земельного владения или держания. Аренда же не была правом, связанным с держанием имущества феодалом, в связи с чем ее использовали на длительный срок, достаточный для фактического вывода земли из-под режима феодальных повинностей.

Другим способом установления отношений доверительного управления имуществом была конструкция «use on use». Механизм действия данного институт состоял в следующем: лицо-собственник имущества передавал его другому лицу (лицу «А») для реализации доверительного управления в пользу бенефициара (лица «Б»), который в то же время, является доверительным собственником в пользу другого лица (второго бенефициара) (лица «В»). Согласно Статута 1553 года юридическую силу не имели оба факта передачи собственности (то есть, правом защиты не обладало ни лицо, передавшее имущество лицу «А», ни лицо, передавшее имущество лицу «Б»). Данная нормы поддерживалась судебной практикой: например, в деле Tyrrell's Case (1557 год) опекунский суд установил, что право собственности в аналогичной ситуации считается перешедшим последнему лицу (конечному бенефициару), а то время как остальные лица лишаются своих прав на имущество. Данный прецедент нашел развитие в решениях судов, выносимых до 1615 года, когда при принятии решения по уже упомянутому делу Sambach v Dalston (1634 год) суды установили: первая часть операции признается ничтожной в то время как вторая часть операции - передача в доверительное управление собственности от лица «Б» лицу «В» является юридически действительной. При этом, лицо «Б» признается владельцем титула Общего права. Жданов А.А. Указ.соч. Как было указано выше, именно тогда суд впервые поименовал отношения доверительного управления между лицами (в нашем случае - между лицами «Б» и «В») трастом.

После принятия решения по делу Sambach v Dalston (1634 год) практика использования «use to use» стала формулой: лицу «А», чтобы владеть в пользу «Б», который владеет на трасте в пользу «В». Данная формула получила последующее постоянное развитие, преимущественно в рамках деятельности суда справедливости. Результатом такого развития и моментом полного признания «trust» стали в конце XVII века отмена феодальных повинностей свободного землевладения, когда было окончательно установлено, что «use» в пользу лица «В» является юридическим признанным, а также заявление в комитете Палаты лордов о том, что «trust» теперь является тем же, чем до этого признавался «use». Там же.

Начиная с XVIII века, в связи с экономическими переменами в Англии, когда происходил переход от традиционного общества и в руках предпринимателей, торговцев и банкиров постепенно скапливались значительные капиталы, институт траста менялся соответственно. В частности, трасты устанавливались для регулирования предпринимательских отношений; но, в то же время, можно было наблюдать использование этого института для обеспечения иных общественных отношений: решения благотворительных задач, обеспечения социальных гарантий и так далее. Риполь-Сарагоси Ф.Б., Терникова Е.В. Доверительное управление прогрессивная форма менеджмента. ИВД. 2012. №1. // Сайт науч. электрон. б-ки КиберЛенинка. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/doveritelnoe-upravlenie-progressivnaya-forma-menedzhmenta (Дата обращения: 25.01.2020). При этом, еще в XVIII веке использование института траста было ограничено: его учреждение допускалось только при условии получения специального разрешительного документа - акта Парламента или хартии Короля. Суд Канцлера же, как и раннее, осуществлял судебную защиту интересов участников траста.

В XIX веке трасты стали использовать в целях объединения имущества. Так как создание английского юридического лица было трудным процессом, для оформления отношений лиц, желающий вложить свое имущество в общее дело (в предпринимательских целях), использовались трастовые соглашения. Там же.

В последующем законодательство изменилось, и в его развитии можно выделить несколько важных этапов: в 1893 году был издан первый Закон о доверительной собственности, в 1925 году, путем принятия Статута «О праве собственности», был отменен и замещен Статут 1553 года. Соколова Н.В. Указ. соч. В том же году были приняты и другие источники регулирования доверительных отношений, среди которых были Закон об имущественных правах и Закон об управлении имуществом.

XX век ознаменовался расширением регулирования и применения института траста в нескольких смыслах. Во-первых, были приняты новые нормативные правовые акты (не только в Англии, но и, например, в популярных сегодня с точки зрения учреждения трастов офшорных юрисдикциях, вступили в силу Закон Кипра о международных трастах (1992 год), Закон Каймановых островов о трастах (1998 год) и другие Канашевский В.А. Правовой режим офшорных компаний и трастов. 2-е изд., доп. М.; Международные отношения, 2015. С 109.). Во-вторых, увеличилось число вариаций использования траста. Это можно проиллюстрировать тем, что доверительное управление стало активно использоваться в пенсионной сфере (Закон Великобритании о пенсиях (1908 год) был принят еще в начале XX века, однако, наибольшую популярность использование трастов в данной сфере обрело после Второй мировой войны, что было вызвано желанием работников сохранить свой прежний, довоенный уровень жизни). Также трастовыми соглашениями стали опосредовать договоры учреждения паевых фондов, что является удобным для инвесторов инструментом с точки зрения экономической эффективности.

Подводя итоги, следует подчеркнуть, что траст является гибким институтом, идея пользования которым зародилась много веков назад. Как и фактическое зарождение, так и юридическое оформление данный институт впервые обрел в Англии, являясь, как замечает Р. Давид, «наиболее важным детищем права справедливости» Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 236. Полагаем, что многолетнее развитие института траста, корреспондирующее изменениям в экономике и политике, возможно разделить на несколько этапов:

1) Первый этап характеризуется возникновением исторических предпосылок установления отношений по передаче имущества в доверительную собственность («to use»). К таковым относятся необходимость охраны имущества и его использования в пользу лиц, не имеющих права его приобретения в собственность (например, членов семьи рыцаря, позже - церкви).

2) Второй этап приходится на время зарождения правового регулирования траста («use») сначала в судебной практике, после - путем принятия первых законодательных актов (начиная со Статута 1525 года). В период до XVII века правовое положение лиц-участников «use» подвергалось изменениям: сначала лицам-учредителям «use» было позволено обращаться за судебной защитой в случае нарушения доверительным собственником условий управления имуществом, однако, в более поздний период их права стали отрицаться (собственником стали признавать бенефициара), после чего, благодаря судебной практике, регулирование снова изменилось.

3) В качестве третьего этапа представляется логичным выделить конец XVII века, когда институт «use» впервые получил известное в современном мире наименование «trust». За этим следует развитие нормативного регулирование траста в XVIII, XIX веках и проявление его функционального разнообразия.

Последующее развитие траста, связанное с его международным признанием, в том числе, принятием Гаагской конвенции 1985 года будет подробно рассмотрено в следующих главах настоящей работы.

1.2 Понятие и основные характеристики современного международного траста

Как было отмечено выше, современный (четвертый) этап развития траста отличается активным законодательным закреплением данного института: в конце XX века многими государствами были приняты нормативные правовые акта, объектом регулирования которых выступают трасты (в том числе, международные трасты). В настоящей части работы будет проведен анализ таких актов, а также доктрины международного частного права на предмет того, что понимается под трастом, в каких видах он может быть учрежден и какими основными характеристиками обладает.

Прежде всего необходимо отметить, что международный траст не является видом траста. Данный институт принимает характеристику «международного» в результате наличия в нем иностранного элемента, что подтверждается, например, Законами Республики Кипр The International Trusts Law 1992. Republic of Cyprus [Electronic resource] // Cypruslaw. URL: http://cypruslaw.narod.ru/laws/ITLWE_ITCSLAW.pdf (Дата обращения: 26.01.2020 года), Сейшельских Островов International Trust Act 1994. Republic of Seychelles [Electronic resource] // Lawtrust. URL: https://lawstrust.com/sites/default/files/docs/juris_laws/International_Trusts_Act_1994.pdf (Дата обращения: 26.01.2020 года), острова Барбадос International Trusts. The Laws of Barbados [Electronic resource] // Barbadosparliament. URL: https://www.barbadosparliament.com/uploads/bill_resolution/bf984c72f8b0b19bf2cce978f39d5c49.pdf (Дата обращения: 26.01.2020 года) о международных трастах.

Пункт 2 части 1 Закона Республики Кипр о международных трастах (1992 год) устанавливает, что международным трастом признается траст: а) учредитель которого не является резидентом Кипра; б) один из трасти является резидентом на период существования траста; в) бенефициары (за исключением благотворительных организаций) - не резиденты Республики; г) траст не включает в себя какую-либо недвижимость, расположенную на территории Кипра.

Закон острова Барбадос о международных трастах (1995 год) и Закон Сейшельских Островов о международных трастах (1994 год) включают абсолютно аналогичные нормы, однако, точно обозначают понятие недвижимости («immovable property»), включая в него акции, долговые обязательства и т.д., связанные с юридическим лицом, зарегистрированным не по праву островов, другим международным трастом или внешнеэкономической акционерной компанией («International Business Company»), в то время как законодательство Кипра признает недвижимым имуществом то, что признается таковым по праву трасти.

При этом, важно отличать то, что называется «иностранным» трастом от траста «международного». Для иллюстрации соотношения между двумя терминами обратимся к Закону Сейшельских Островов о международных трастах (1994 год), п. 2 части 1 которого устанавливает, что «foreign trust» - это траст, применимым правом («the proper law») которого является не право Республики. Другими словами, для квалификации траста как международного необходимо наличие в нем элементов (учредителя, бенефициаров, доверительного управляющего, протектора, вносимого имущества), часть которых принадлежит к иностранному праву, в то время как в иностранном трасте все элементы связаны с иностранным государством.

Следовательно, для анализа современного понимания института международного траста можно обратиться к рассуждениям специалистов и нормам права о трастах вообще, так как их правовая природа одинакова - отличаются лишь статусы элементов.

Как отмечает Д.В.Дождев, отношение к пониманию траста претерпевало изменения в течение прошлого века. Дождев Д.В. Международная модель траста и унитарная концепция права собственности // Человек и его время: Жизнь и работа Августа Рубанова / Сост. и отв. ред. О.А. Хазова. М.: Волтерс Клувер, 2006. С.6. В 30-е годы XX века, сравнивая римское преторское право с английским правом справедливости, конструкцию траста сопоставляли с бонитарной собственностью, то есть, воспринимали траст как «раздвоение собственности», подобное римскому «in bonis habere» Pringsheim F. Legal Estate and Equitable Interest in Roman Law, 59 Law Quarterly Review 1943. P. 244-249 или с германской фидуциарной собственностью и институтом «salman» - исполнителем завещания (такой подход был поддержан А.А.Ждановым, что указывалось в прошлой части работы). В послевоенные же годы (50-е и 60-е годы XX века) от таких взглядов на траст отказались благодаря трудам компаративистов и, более того, стали рассматривать указанные конструкции как примеры, позволяющие выявить различия между англо-саксонской и другими правовыми системами. В отношении траста начали использовать терминологию разделенной собственности и часто рассматривали его в негативном ключе, не как финансово и коммерчески прогрессивный институт, дающий возможность обособить имущественную массу и ограничить ответственность, а как инструмент для вывода имущества из оборота, влекущий нарушение прав кредиторов и наследников. Среди «отрицательных», то есть, противоречащих развитым правопорядкам характеристик траста также выделяли то, что траст создает неопределенность в наличном распределении имуществ, наделяет бенефициаров необоснованными привилегиями по сравнению с кредиторами, создает особенный режим имущества, нарушая общие принципы права и так далее. Merryman J.H. Ownership and Estate (Variations on a theme by Lawson), 48 Tulane Law Review, 1974.P. 941.

Современные исследователи также не пришли к единому пониманию концепции траста. Как отмечает Н.В. Соколова, это связано со специфичной многогранностью и сложностью данной юридической конструкции. Соколова Н.В. Указ. соч. Так, например, в конце 80-х годов прошлого столетия А.Андерхилл определил траст как обязательство, возникающее по праву справедливости и связывающее доверительного собственника, которому передается имущество, управление которым должно осуществлять для пользы бенефициаров. Underhill A. Law Relating to Trusts and Trustees. 11th ed. London: Butterworth, 1979. P. 25. В данном определении интересно выделить две особенности: то, что автор называет траст обязательством, а также то, что выделяется единственное обязанное лицо - трасти, служащий интересам выгодоприобретателей. Такое понимание траста поддержал Ф. Петти, также определивший траст как обязательство по праву справедливости, связывающее доверительного собственника, добавляя, что управление имуществом может осуществляться не только в интересах бенефициаров (в круг которых может входить сам трасти), но и для благотворительных и иных разрешенных законом целей. Pettit Ph.H. Equity and the Law of Trusts. 9th ed. Oxford, 2009. P. 25.

На другие особенности траста обращает внимание Ф. Мэйтленд, утверждая, что траст - это когда одно лицо обладает правами, которые оно обязано осуществлять для пользы другого лица, а также для достижения определенной цели. Таким образом, выделяется следующее: наличие прав у трасти и необходимость определенной цели.

Также определяя траст как отношения, Дж. Китон, как и авторы, чьи позиции были приведены выше, ставит акцент на наличие у трасти обязанностей сберегать переданное в траст имущество в пользу бенефициаров или для достижения какой-либо законной цели. Таким образом, профессор занимает сбалансированную позицию, с одной стороны, называя траст отношениями и, с другой стороны, признавая существенность наличия определенной цели.

Отметим, что позиции английских юристов обладают единой для всех особенностью - рассмотрение траста как связи двух лиц (трасти и бенефициара), которая отличает их от большинства позиций романо-германских цивилистов. Последние, в том числе, Р. Давид, рассматривают траст как юридическую связь, возникающую между учредителем траста, трасти и бенефициаром. Также Р. Давид утверждает, что конструкция траста является совсем не договорной, хотя в основе траста и лежит соглашение. Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 237. В связи с этим представляется обоснованной позиция, выраженная О. Болтенко о том, что траст следует считать имущественным комплексом и, следовательно, от имени траста нельзя заключать договоры, а имущество, переданное в управлении трасти, будет закреплено именно за ним (что подтверждается, например, указанием на сертификатах акций имени доверительного управляющего, а не наименования траста). Более того, так как траст - не договор, учредитель не может требовать судебной защиты в случае невыполнения доверительным собственном обязанностей; вместо этого такие обязанности обеспечиваются по праву справедливости. Болтенко О. Технологии международного налогового планирования и управления рисками: финансовые и лицензионные компании//Корпоративный юрист.2009. №6. С.42.

Большое внимание имуществу в трасте уделяет и П. Леполь, определяя его как юридический институт, представляющий собой имущественную массу, единственно которой определяется законным целевым назначением. Lepaulle P. Traite theorique et pratique des trusts en droit interne, en droit fiscal et en droit international. Universite de Paris, 1938. P. 31.

Итак, доктринальные взгляды на понимание траста разнообразны и часто противоречивы, однако, едины в одном - каждая из позиций освещает ту или иную особенность траста. Многообразие подходов к понятию траста является дополнительным подтверждением сложности и многогранности данного института.

Возвращаясь к легальной дефиниции траста, следует обратиться к основному международному источнику его регулирования - Гаагской конвенции 1985 года. Согласно статье 2 Гаагской конвенции 1985 года для ее целей трастом признаются правоотношения, создаваемые лицом (учредителем) при жизни или на случай смерти, сопровождающиеся передачей имущества под контроль доверительного собственника для выгоды бенефициара или со специальной целью. При этом, статья 2 также устанавливает, что траст обладает рядом характеристик: а) имущество траста образовывает отдельный фонд и не является собственностью доверительного собственника; б) титульным владельцем имущества является трасти или его представитель; в) доверительный собственник имеет полномочия и должен, в отношении того, за что он подотчетен, управлять, использовать или распоряжаться имуществом в соответствии с условиями траста и особыми обязанности, возложенными на него законом. Данное понятие, хотя и являясь сравнительно подробным, остается широким, что, с точки зрения М. Лупоя, позволяет ему внедряться во многие частноправовые системы. Однако, в то же время, используемые термины далеки от тех, что используются в странах происхождения траста. Lupoi M. Trusts: A comparative study. Cambridge University Press. 2000. P.331

М.М. Константиновский же утверждает, что в Гаагской конвенции 1985 года вовсе не дано понятие траста, а лишь приведены его общие характеристики. Константиновский М.М. Доверительное управление имуществом по гл. 53 ГК РФ и международная модель траста. // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения / Journal of foreighn legislation and comparative law. 2012. № 6. C. 145. На первый взгляд, такая позиции кажется необоснованной ввиду наличия отдельной статьи Гаагской конвенции 1985 года, посвященной исключительно понятию траста. Однако, при подробном анализе становится очевидно, что, даже если не признавать закрепленное определение размытым, то оно, как минимум, не универсально. Например, для представителей континентальной правовой системы неясен правовой статус имущества, который Гаагская конвенция 1985 года определяет как «переданное под контроль»: что является таким «контролем»? Как предполагает автор, имеется ввиду «передача во владение, держание» Там же. С. 146, что кажется логичным. Необычной для континентального права представляется и термин «титульный владелец имущества»: так как расщепление права собственности на титулы характерно только для английского права, в романо-германской правовой системе «титульный владелец» может быть воспринят как собственник, ведь других конструкций не существуют (не принимая во внимание редкие исключения). Последняя характеристика траста также порождает неопределенность. За трасти закрепляются права управлять, использовать или распоряжаться имуществом, в связи с чем некоторые авторы, например, В.В. Плеханов, не усматривают в Гаагской конвенции 1985 года прямого указания на то, что имущество передается в собственность. Плеханов В.В. Траст в международном и гражданском праве // Российский ежегодник сравнительного права. № 1. 2007. С. 510. М.М. Константиновский же указывает, что такой набор правомочий может служить основанием для признания за доверительным управляющим права собственности.

Легальные определения трастов можно также найти в Закона Сейшельских Островов и острова Барбадос международных трастах (1994 год, 1995 год), к которым мы уже обращались выше. Первый из них называет трастом правоотношения, которые возникают, когда имущество передано или считается переданным (или удерживается или считается удерживаемым), но не входит в состав собственного имущества лица, известного как трасти, в пользу иного лица - бенефициара или для благотворительных целей. Закон Сейшельских Островов о международных трастах (1994 год) же текстуально почти идентичен Гаагской конвенции 1985 года.

Итак, на сегодняшний день не выработано единого понятия траста. Доктрина содержит множество разнообразных позиций относительно того, что является трастом, и каждая из таких позиций особенно выделяет один или несколько его элементов. Например, некоторые ученые называют траст обязательством, в то время как другие - имущественной массой; разные подходы выражаются и в отношении того, что является основным - наличие обязанностей или прав бенефициара; какие лица должны быть включены в понятие (исключительно трасти и бенефициар, или же трасти, бенефициар и учредитель); обязательно ли указание на определенную цель. В то же время все исследовали сходятся в том, что траст является продуктом английского права справедливости и механизм его действия заключается в управлении чужим имуществом в пользу третьего лица (ради достижения цели). Также важно повторно подчеркнуть, что международный траст является не разновидностью траста, а трастом, содержащим в себе иностранный элемент.

1.3 Порядок заключения и основные участники международных трастовых соглашений

Третья и завершающая часть главы об общетеоретических аспектах института траста в международном частном праве посвящена анализу механизма заключения трастовых соглашений, а также полномочий, прав, обязанностей и других характеристик статуса основных и факультативных участников траста.

Учреждение траста возможно тремя способами, предопределяющими вид траста: 1) путем осуществления устного одностороннего волеизъявления в форме акта - Декларации о трастах (прямо выраженный траст); 2) подписанием одностороннего акта в виде Декларации о трастах, когда намерения о создании траста не ясно выражены (предполагаемый траст); 3) посредством заключения трастового соглашения в письменном виде между несколькими лицами (прямо выраженный траст). Мороз М.И. Основания возникновения траста. Вестник МФЮА. 2017. №2. // Сайт науч. электрон. б-ки КиберЛенинка. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/osnovaniya-vozniknoveniya-trasta (Дата обращения: 28.01.2020).

Создание траста с использованием первого из перечисленных способов является редким явлением: на сегодняшний день учреждение траста путем вербального волеизъявления возможно лишь в странах англо-саксонской системы, а также Тайване (единственное государство континентальной системы права, в котором существует возможность создания траста на основе Декларации о трастах). Там же.

Для признания действительным предполагаемого траста необходимо решение суда, вынесенного на основании подробного исследования обстоятельств дела, доказывающих желание учредить траст. Примером может служить дело Kilpin v Kilpin (1834 год), рассмотренное английским судом в начале XIX века, в котором суд признал намерение умершего лица учредить траст, включающий ежегодный доход по банковскому вкладу, в пользу своих детей, хотя это прямо не было указано при оформлении вклада: суд использовал комплексный подход к толкованию поведения учредителя траста, а также придал значение выступлению его близкого друга в защиту прав детей как бенефициаров. Kilpin v. Kilpin. [Electronic resource] // The National archives. Registrar of the High Court of Delegates and of the High Court of Admiralty: Cause and Miscellaneous Papers URL: https://discovery.nationalarchives.gov.uk/details/r/C6769309 (Дата обращения: 28.01.2020).

Что касается траста на основании трастового соглашения, он, в отличии от трастов, создание которых возможно в одностороннем порядке, является распространенным инструментом в трансграничных отношениях, так как процесс признания такого траста действительным сравнительно прост (намерение учредителя, имущество и бенефициары или цели траста закрепляются в трастовом соглашении). Соответственно, именно траст из соглашения выступает наиболее интересным в рамках данного исследования.

Трастовое соглашение («trust deed») наряду с письмом о намерениях учредителя («letter of wishes») обычно являются трастовым инструментом, регулирующим взаимодействие учредителя, доверительного управляющего и бенефициара (-ов) траста. Немалое значение имеет и трастовая декларация («trust declaration»), посредством которой трасти выражает свое согласие управлять трастом на предложенных учредителем условиях.

В трастовом соглашении определяются основные характеристики траста, а именно, его тип, цели, срок учреждения; права и обязанности учредителя и трасти; порядок назначения выплат, полагающиеся бенефициарам траста; применимое право, имеющее большое значение в случае возникновения конфликта и другие детали. Канашевский В.А. Указ. соч. С 104. В связи с важностью данного документа для целей толкования условий траста он должен быть выполнен в строгой формальной форме. В противном случае возможны неблагоприятные последствия, например, как у учредителя завещательного траста, ставшего предметом рассмотрения в деле Harrison v Credit Suisse (1985 год). В данном деле в связи с ошибочным указанием швейцарского кантона в качестве форума, правом, применимым к трасту, было признано право Швейцарии; и, так как швейцарское право не знает институт траста в чистом виде, появилось основание для требования признать траст недействительным. Будылин С. Л. Титулы и ценности. Раздел семейного имущества и трасты // СПС «КонсультантПлюс».

Письмо о намерениях, в свою очередь, содержит пожелания учредителя при учреждении траста, а также способы распоряжения доверительной собственностью. Антонова А. Трасты в налоговом планировании: инструкция по применению // Налоги и налоговое планирование. 2011. № 10 //СПС «Гарант». Данный документ, в отличии от трастового соглашения, может быть применен не только в отношении пожизненных, но и дискреционных завещательных трастов, так как представляет собой источник желаний учредителя относительно действий трасти, обращаться к которому можно после смерти первого.

Для учреждения траста, который будет успешно функционировать в будущем, важно учитывать условия признания действительности трастов, выработанные в результате доктринальных исследований и судебной практикой, начиная с дела Knight v Knight (1840 год) Pettit Philip H. Ibid. P. 48..

Во-первых, у учредителя должно быть намерение создать траст («certainty of intention» - определенность намерении). Отсутствие намерений может вызвать ряд негативных последствий, в числе которых передача имущества траста бенефициарам (судебные дела Palmer v Simonds (1854 год) Palmer v Simonds. 02 Drew 221; 61 ER 704, 1854. и Succession of Carriere (1882 год) Succession of Carriere. Supreme Court of Louisiana. 253 La. 639, 1969.). Также и подмена намерений может привести к получению имущества бенефициаром (например, в деле Lambe v Eames (1871 год) учредитель траста передал своей вдове имущество с указанием на то, что она может распоряжаться им любым способом, что суд признал созданием траста на основе императивных инструкций). Lambe v Eames, LR 6 Ch App 597, 1871.

Во-вторых, предмет траста должен включать определенное имущество («certainty of the subject» - определенность предмета). Таким имуществом могут быть как недвижимые, так и движимые вещи, в том числе, ценные бумаги. Законодательства некоторых государств (территорий), например, Британских Виргинских островов, позволяют передать в траст почти любое имущество: деньги, интеллектуальную собственность, драгоценности, здания. Канашевский В.А. Указ. соч. С 104.

В-третьих, объект траста, то есть, его бенефициар или цели, должен быть конкретизирован («certainty of the object» - определенность объекта). Соколова Н.В. Указ. соч.; Канашевский В.А. Взаимоотношения участников траста в отношении переданного в траст имущества. Журнал российского права. 2017. №10 (250). // Сайт науч. электрон. б-ки КиберЛенинка. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/vzaimootnosheniya-uchastnikov-trasta-v-otnoshenii-peredannogo-v-trast-imuschestva (Дата обращения: 28.01.2020); Беневоленская З.Э. Определение, классификация видов и квалифицирующие признаки доверительной собственности (траста) по праву Великобритании // Журнал российского права. 2008. №9. С. 122. Отсутствие указания на четко выраженный и индивидуально-определенный предмет может привести к тому, что выражения учредителя о передаче имущества в траст будут признаны рекомендациями, в то время как для признания учреждения траста они должны носить императивный характер (это подтверждается многочисленной судебной практикой, например, Att. Gen. v Davies (1979 год), Att. Gen. v. Davies, 9 Ves. 546. Horwood v West (1823 год) Horwood v. West, 1 Sim. & Stu. 387..

Однако, судебной практике известны дела, когда наличие перечисленных выше условий не препятствовало признанию траста недействительным в связи с тем, что траст также должен быть действенным, то есть, должна существовать объективная возможность его реализации. Так, в деле R v District Auditor No 3 Audit District of West Yorkshire MCC (1986 год) траст был признан недействительным, так как круг бенефициаров был обозначен слишком размыто (имущество графства Йоркшир было поручено распределить тем, кто «оказал помощь организациям, занимающимся проблемами молодежи и проблемами местных общин» и так далее). R. v. District Auditor ex p West Yorkshire Metropolitan County Council, 1986, R.V.R. 24.

Переходя к рассмотрению участников трастов, повторим: таковыми выступают учредитель («settlor»), который передает доверительному собственнику или трасти («trustee») имущество для управления в интересах третьего лица (или третьих лиц) - бенефициара (-ов) («beneficiary»).

Учредитель траста является единственным лицом, обладающим полномочием создания траста. Три перечисленные выше условия тесно связаны с деятельностью учредителя: другими словами, именно на него возлагается обязанность соблюсти определенность намерения, субъекта и объекта.

Что касается общих требований, предъявляемых к учредителю траста, им должно выступать лицо, достигшее совершеннолетия (за исключением некоторых случаев создания наследственного траста).

Также, по общему правилу, учредитель должен находиться в ясном уме и осознавать значение своих действий. Однако, даже при наличии дефектов умственных способностей у учредителя существует вероятность признания траста действительным. Еще при рассмотрении дела Banks v Goodfellow (1870 год) судом был выработан тест на выявление состояния лица, применяемый и в сегодняшней практике. Суть данного теста в том, что даже если у лица есть ментальное заболевание, требуется доказать, что оно не «отравляет его сознание, извращает его чувство права, препятствует осуществлению им своих умственных способностей». Banks v Goodfellow. 1870. [Electronic resource] // URL: https://swarb.co.uk/banks-v-goodfellow-qbd-1870/ (Дата обращения: 26.01.2020 года)