Институт траста в международном частном праве: особенности правового регулирования

К учредителю также предъявляется требование о добросовестности, тесно переплетающееся с условием наличия намерения. В случае, если имущество передается в траст с целью избежания обращения взыскания на него со стороны кредиторов, то действия по передаче не могут быть признаны направленными на создание траста. В то же время, цель извлечения максимальной выгоды из управления имуществом в случае отсутствия противоречия закону, по мнению Н.В. Соколовой, допускается в рамках учреждения траста. Соколова Н.В. Указ. соч.

Специфичным требованием для признания траста международным является наличие у учредителя резидентства в иностранном государстве, что закреплено, например, в Законах Кипра, Сейшельских Островов, острова Барбадос о международных трастах (рассматривалось выше).

Другой обязательной стороной траста является доверительный собственник. Трасти является лицом, обязанным разумно управлять имуществом, вести отчет о своей деятельности, платить необходимые налоги и сборы и осуществлять иные действия в отношении имущества в соответствии с условиями трастового соглашения. Канашевский В.А. Указ. соч. С 105.

Примечательно, что трасти должен удовлетворять непривычным для континентального права критериям «заботливости» и «преданности» при управлении трастовым имуществом. Под «заботливостью» понимается необходимость прилагать разумные усилия к защите интересов бенефициаров, то есть, следует не только управлять, но также сохранять и преумножать имущество. «Преданность» же обозначает, что в приоритете должны быть интересы бенефициаров, а не трасти. Там же. C. 105. Кроме того, обязанности трасти могут быть уточнены в документе о создании траста. К таковым обычно относят соблюдение беспристрастия по отношению к бенефициарам, неизвлечение выгоды из трастового имущества Donovan Waters. Law of Trusts in Canada. Carswell. Fourth Edition. 2012. P. 160., соблюдение конфиденциальности.

Доверительный собственник должен отчитываться о своей деятельности перед бенефициарами или протекторами. Протектор (факультативная сторона траста) является контролирующим лицом трасти, обладающим полномочиями наложить вето на его деятельность или заменить трасти в случае неудовлетворительного исполнения обязанностей. Протектор траста, в свою очередь, подотчетен учредителю (и, как правило, им назначается).

Трасти обычно имеет право на вознаграждение, устанавливаемое либо в виде фиксированной суммы, либо в зависимости от результатов управления имуществом. При этом, хотя трасти наряду с бенефициаром признаются собственниками имущества, в случае банкротства или задолженности первого на имущество не может быть обращено взыскание. Parkinson M. S. Trust Creation: Law and Practice / ed. by William B. Howarth. Central Law Training, 2004. P.51.

В качестве доверительных собственников может выступать несколько лиц, при этом, их количество обычно не ограничено (одним из исключений является ст. 34(2) Закона о трасти (1925 год), устанавливающая максимальное количество трасти (4 лица) связанного с землей траста Trustee Act 1925. Part III. Appointment and Discharge of Trustees. [Electronic resource] // Legislation.gov. URL: https://www.legislation.gov.uk/ukpga/Geo5/15-16/19 (Дата обращения: 28.01.2020 года)). Критерием для признания траста международным выступает требование о том, что, хотя бы один из доверительных собственников - резидент страны учреждения траста (Законы Кипра, Сейшельских Островов, острова Барбадос о международных трастах).

Последней обязательной стороной траста выступает бенефициар - лицо, в пользу которого осуществляется управление переданного в траст имущества.

Определение бенефициара траста играет большую роль, так как является одним из трех условий действительности траста. Об этом гласит «the beneficiary principle», начало которому было положено в деле Morice v Bishop of Durham (1805 год) Morice v Bishop of Durham. 1805. England and Wales High Court (Chancery Division) Decisions. [Electronic resource] // URL: http://www.bailii.org/ew/cases/EWHC/Ch/1805/J80.html (Дата обращения: 28.01.2020 года).: трасты, не имеющие благотворительную цель и созданные не для выгоды конкретных бенефициаров, являются недействительными. Дальнейшее развитие и закрепление данный принцип получил в последующих делах, например, Bowman v Secular Society Ltd (1917 год), в решении по которому было установлено, что траст должен создаваться для выгоды конкретных лиц или для выгоды общества Bowman v Secular Society Ltd. 1917. [Electronic resource] // URL: http://swarb.co.uk/bowman-v-secular-society-limited-hl-1917/ (Дата обращения: 28.01.2020 года)..

Что касается прав бенефициара, в научной литературе существует мнение, что бенефициар «строго говоря не имеет никаких прав» (кроме получения дохода из траста). Давид Р., Жоффре-Спинози К. Указ. соч. С. 237. С нашей точки зрения, хотя получение доходов от имущества и следует признавать основным правом бенефициара, перечень им совсем не ограничен. Так, в случае ненадлежащего выполнения доверительным собственником обязанностей, бенефициар имеет право обратиться за защитой своих интересов (более того, сделать это в приоритетном порядке относительно кредиторов). Например, если трасти продал имущество по сравнительно невыгодной цене, бенефициар имеет право требовать возмещения убытков. Канашевский В.А. Указ. соч. С 104.

В рамках рассмотрения прав бенефициара интересным является вопрос определения их объема. Во второй половине прошлого века наблюдалась тенденция изменения судами подхода к тому, что является объективным, а что субъективным при определении прав бенефициара. Соколова Н.В. Указ. соч. Это иллюстрирует дело Re Golay's Will Trusts (1965 год), в котором завещатель распорядился, что указанное им лицо должно получать «разумный доход» от его имущества. Суду предстояло определить, каким образом трактовать «разумность»: субъективно (так, как это мог подразумевать завещатель) или же объективно. По результатам рассмотрения дела был использован объективный подход; такая практика распространилась и на последующие решения. Re Golay's Will Trusts (1965) 2All ER 660.

Законодательные акты Кипра, Сейшелов, острова Барбадос, регулирующие международные трасты, устанавливают, что для признания траста международным его бенефициары (так же, как и учредитель) не должны быть резидентами юрисдикций, где траст был учрежден (Кипра, Сейшелов, острова Барбадос, соответственно). Исключение составляют лишь бенефициары - благотворительные организации.

Таким образом, для учреждения траста учредитель имеет право использовать различные способы, начиная от вербального волеизъявления и заканчивая подписанием трастового соглашения. Второй вариант представляется наиболее оптимальным и является более популярным в силу возможности эффективного использования документа в качестве доказательства действительности траста. К содержанию инструментов траста (трастовое соглашение и письмо о пожеланиях) предъявляются строгие требования, важнейшими из которых являются наличие намерения учредить именно траст, определения объекта и субъекта траста. Несоблюдение условий может привести к признанию траста недействительным.

Обязательными сторонами траста выступают учредитель, бенефициар и доверительный собственник. Также трастовыми документами могут быть назначены иные лица, в частности, протектор траста. В формировании характеристики статусов указанных лиц большую роль играет не только законодательство, но судебная практика и доктрина.

2. Правовое регулирование трастов в международном праве и законодательстве зарубежных стран

2.1 Отдельные примеры правового регулирования международных трастов до принятия Гаагской конвенции 1985 г. о праве, применимом к трастам, и их признании

В настоящей части работы будет рассмотрено как некоторые страны континентальной системы права осуществляли регулирование трастов до принятия Гаагской конвенции 1985 года, что позволит нам полно осознать роль данного международного документа.

Во всех странах большую роль в регулировании международных трастов играли суды, которым предстояло разрешить вопросы международного частного права: а) о признании траста за рубежом; б) о применимом к трасту праве. Обычно суды сталкивались с двумя типичными ситуациями: в первой участники траста и (или) место учреждения траста относились к разным странам, но каждая из таких стран признавала институт траста; во второй -один или несколько участников траста и (или) имущество, переданное в траст, относились к нескольким государствам, законодательство одного из которых не признавало институт международного траста.

Первый из приведенных случаев являлся сравнительно несложным при разрешении: при возникновении спора о трасте, все элементы которого относятся к государствам, признающим траст, возникал лишь вопрос об определении права, применимого к трасту. Во многих делах о спорах относительно таких трастов английские суды применяли правило, согласно которому применимое право следует определять по домицилю, то есть, месту постоянного проживания учредителя, или же по месту нахождения недвижимого имущества, переданного в траст. Канашевский В.А. Указ. соч. С 145.

Примером является рассмотренное в 1907 году дело о трасте, учрежденном в Англии лицом, постоянно проживающем в Ирландии. Учредитель передал в траст движимое имущество - сертификат на акции, хранящийся в английском банке. Спор по данному делу касался права, применимого к трасту. Разрешая спор, суд постановил: ключевым для определения применимого права является не местонахождение имущества (это связано с тем, что имущество движимое), а домициль учредителя; следовательно, применению подлежит ирландское право. Morris J. The Conflict of Laws. Fourth ed. (by D.VcClean). London, Sweet&Maxwell Ltd. 13 ed. 1999. P. 1036 Таким образом, суд искал наиболее тесную и сложно поддающуюся изменениям связь траста с государством, в результате чего использовал домициль учредителя. Полагаем, что это обусловлено тем фактом, что в траст не была передана недвижимость; в обратном случае суд бы обратился к государству места нахождения недвижимости как к государству, право которого подлежит применению.

Иная ситуация, когда один или несколько элементов траста относились к государству, законодательство которого не знало траст, представлялась судам (в особенности, если это были суды стран континентальной системы) более комплексной. Что порождало неоднородную, часто противоречивую судебную практику.

Например, суды во Франции, начав рассматривать споры о трастах еще в середине XIX века, обычно придерживались следующей позиции: признавали действительность трастов, основываясь на нормах иностранного права, никак их не квалифицируя по французскому праву. Godechot S. L'articulation du trust et du droit des successions, these. Universite Pantheon-Assas (Paris II). 2001. P. 49. В то же время в судебной практике Франции известны и решения, в которых судами предпринимались попытки «подвести» траст под действие норм национального законодательства, а порой трасты и вовсе признавали противоречащим публичному порядку государства. Соколова Н.В. Указ. соч.

Проиллюстрировать последнее возможно делом, спор в котором состоял относительно признания траста, подчинявшегося английскому праву. Траст был учрежден гражданином Франции и включал в себя имущество, расположенное в Париже. В своем решении суд отказался признавать право доверительного собственника на распоряжение имуществом траста, так как такое признание означало бы признание существования «расщепленной собственности», неизвестной праву Франции. Там же.

Что касается решений, в которых суды Франции все же пытались квалифицировать международный траст в соответствии с национальным законодательством, игнорируя его природу (расщепленное право собственности) и адаптируя его к французскому праву, в них траст часто признавался разновидностью договора или же институтом наследственного права.

Так, в деле L'affaire de Ganay (1970 год) суд признал двусторонней сделкой траст, учрежденный гражданкой Франции в консульстве США в Париже. Учредитель (госпожа де Ганэй) передала в адрес трасти-американца движимое имущество, принадлежавшее ей на праве собственности в США. Согласно договору, госпожа де Ганэй должна была получать доход от использования переданного в траст имущества в течение своей жизни; а после смерти это право должно было быть передано наследникам. Однако, уже после учреждения траста гражданка Франции составила завещание, в котором отозвала все сделанные раннее распоряжения относительно своего имущества (в том числе того, что входило в траст).

Признав данный траст сделкой, суд также определил, что применимым правом является американское право, так как действует принцип автономии воли сторон. Право не было прямо определено в договоре - суд выявил волю сторон на основании того, что акт об учреждении траста был составлен на английском языке и в присутствии консула США. L'affaire de Ganay // Rev. Crit. DIP. 1971. P. 518 Такие аргументы суда в отношении определения выбранного права представляются недостаточно обоснованными и в то же время являются доказательством стремления суда признать траст действительным.

Как и французская, швейцарская судебная практика также часто квалифицировала траст как договор. При этом швейцарская практика является более разнообразной, что, скорее всего, обусловлено тем фактом, что в Швейцарии, как в финансовым центре, судам чаще приходилось сталкиваться с трастами, включающими их национальный элемент.

Например, в известном деле Harrison v Credit Suisse (1970 год) суд признал траст, учрежденный между гражданином США, выступающим в качестве учредителя, и банком (доверительным собственником), договором «sui generis» - уникальным правовым инструментом, не имеющим прецедентов, с элементами договора поручения. А факт того, что банк являлся швейцарским, суд использовал как основание для признания применимым правом право Швейцарии. Decision of the Swiss Supreme Court of 29 January 1970 in Harrison v. Credit Suisse, ATF 96 II 79.

В своем решение суд обратился к позиции Верховного суда Швейцарии, выраженной в 1936 году по делу о трасте, учрежденном на основании французско-шведского акта об учреждении и содержащим термин «trustee». Верховный суд, игнорируя специфику договора и используемые в нем термины, признал траст договором «sui generis», а применимым правом - швейцарское право, так как основным местом исполнения обязательства являлась территория Швейцарии. Соколова Н.В. Указ. соч.

Итак, приведенные примеры из судебной практики демонстрируют, что, стремясь признать действительность, законность траста, суды и Франции, и Швейцарии, являясь судами стран континентальной системы права, признавали международный траст путем его квалификации как одной из конструкций, известных национальному законодательству. Такой подход не может привести к выработке стабильной, однородной практики, так как существует риск недостаточно благоприятного стечения фактических обстоятельств дела, влекущий невозможность модификации траста в договор. И, что более важно, «переквалификация» траста в договор поручения, дарения и т.д. означает игнорирование главенствующей особенности траста и его сущности - расщепленной собственности и правила о том, что для учреждения траста необходимо волеизъявление лишь одного лица - учредителя. А для участников это означает искажение прав и обязанностей, которые они хотели бы обрести посредством учреждения траста.

Что касается применимого права, для его определения использовались многообразные основания, но наиболее часто суды обращались к такому принципу международного частного права как автономия воли или пытались выявить наиболее тесную связь.

2.2 Значение и роль Гаагской конвенции 1985 г. о праве, применимом ко трастам, и их признании в правовом регулировании международных трастов

Гаагская конвенция 1985 года была принята в рамках XV сессии Гаагской конференции по международному частному праву Соколова Н. В. Гаагская конвенция о праве, применимом к трастам, и их признании и её влияние на концепцию траста в континентальной системе права. Международное частное право. Наука и практика. Цивилист, № 2. 2010. С. 95. - межгосударственной организации, созданной в конце IXX века с целью содействия постепенной унификации норм международного частного права. Гаагская конвенция 1985 года была принята единогласно по результатам голосования делегатов от 32 государств, став уникальным событием, так как до 1985 года на международном уровне не существовало каких-либо коллизионных норм, регулирующих траст. И сегодня, по истечении 35 лет, Гаагская конвенция 1985 года остается одним из важнейших универсальных многосторонних международных договоров в области признания трастов. Касаткина А.С. Гаагская конвенция о праве, применимом к трастам, и их признании // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2016. №5 (60). // Сайт науч. электрон. б-ки КиберЛенинка. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/gaagskaya-konventsiya-o-prave-primenimom-k-trastam-i-ih-priznanii (Дата обращения: 26.02.2020).

Предпосылки для принятия Гаагской конвенции 1985 года формировались задолго до ее принятия и были связаны, по большей части, с широким распространением института траста в странах континентальной Европы и стремлением таких стран адаптировать траст к своим национальным систем. Соколова Н.В. Указ. соч. С. 95. Такая «адаптация» не могла увенчаться успехом (что обусловлено различиями между континентальной и англо-саксонской правовыми системами) и часто сводилась к простой ассимиляции траста с известными континентальному праву правовыми конструкциями, что было подробно рассмотрено в прошлой части настоящего исследования.

Целью принятия Гаагской конвенции 1985 года было гармонизировать регулирование трастов на уровне международного частного права, существенно увеличив правовую определенность по отношению к международным трастам. Volken P., Bonomi A. Yearbook of Private International Law. Volume 10 (2008). Bloomsbury Publishing. P. 635. В частности, было необходимо выработать общий поход к понятию «траст» и урегулировать проблему определения права, применимого к правоотношениям, возникающими в связи с учреждением и функционированием траста. Соколова Н.В. Указ. соч. С. 95. Здесь важно отметить следующее: планировалось принять документ, позволяющий странам, национальные законодательства которых не содержат институт траста, признавать международный траст без введения новых категорий в такие законодательства. Другими словами, Гаагская конференция по международному частному праву не стремилась призвать государства-участников к имплементации института траста во внутреннее законодательство.

Прежде всего следует уточнить на какие трасты распространяется Гаагская конвенция 1985 года. Из положений документа следует, что он может быть применен лишь к трастам, имеющим письменное подтверждение (статья 3). Следовательно, исключаются трасты, установленные по судебному решению или в соответствии с законом, а также те, которые были учреждены устно. Касаткина А.С. Указ. соч. Однако здесь справедливо упомянуть, что положения Гаагской конвенции 1985 года могут быть расширены для внутренних целей государств путем принятия соответствующих национальных актов. Своим правом расширить применимость договора воспользовалась, например, Великобритания, приняв Закон о признании трастов (1987 год) с добавлением трастов, установленных по судебному решению. Fawcett J. J., Carruthers J. M. Cheshire, North & Fawcett Private International Law. 14th ed. Oxford, 2008. P. 1313. Помимо письменной формы обязательным требованием является добровольность при учреждении траста. В целях применения Гаагской конвенции 1985 года не обязательно, чтобы добровольно созданные и письменно оформленные трасты были учреждены после вступления документа в силу Гаагская конвенция 1985 года вступила в силу 1 января 1992 года. - он может распространять свое действие и на трасты, созданные раннее, если иное не установлено в национальном законодательстве (статья 22).

Статья 2 Гаагской конвенции 1985 года посвящена описанию характеристик траста. При этом единообразного, полного определения траста выведено не было (его, согласно мнению специалистов в области траста, достичь невозможно Соколова Н.В. Указ. соч. С. 96.). В статье 2 также закрепляются характеристики, которым должен отвечать траст. И к определению, и к характеристикам траста мы уже обращались в параграфе 1.2. главы 1 настоящего исследования. Полагаем, что следует лишь повторно уточнить, что речь идет о наиболее общих чертах траста без указания на специфику, которой обладают международные трасты. Некоторые исследователи даже отмечают, что, используя данное в Гаагской конвенции 1985 года определение, можно описать схожие с трастом институты, закрепленные в праве Египта, Японии, Аргентины и т.д. Hayton D. The Hague Convention on the Law Applicable to Trusts and on their Recognition. Cambridge University Press. P. 262. Это повторно подтверждает тезис о том, что определение статьи 2 является максимально обтекаемым. Предполагаем, оно было дано в такой форме намерено - в целях привлечения как можно большего количества государств к присоединению к международному договору в качестве участников.

Перейдем к рассмотрению положений Гаагской конвенции 1985 года в отношении определения применимого к трасту права, что является ключевым в рамках настоящей работы. По общему правилу к трасту применяется то право, которое было избрано учредителем. Выбор учредителя должен быть подтвержден письменным источником, в качестве которого может выступать как акт об учреждении траста, так и любой иной документ, подтверждающий легальность траста. У учредителя существует свобода при выборе применимого права - он не ограничен какими-либо критериями или требованиями о наличии объективной связи между учреждаемым трастом и выбранным правом. Соколова Н.В. Указ. соч. С. 97.

В случае отсутствия какого-либо указания учредителя траста на желаемое применимое право, а также если выбранное право по решению суда признается неэффективным, право, подлежащее применению, определяется в судебном порядке по принципу наиболее тесной связи. В этом случае может быть использовано несколько коллизионных привязок, в общем именуемых «место нахождения траста» или «домициль траста» («le domicile du trust»). Там же. С. 98. Среди них выделяются следующие: место управления траста, место деятельности трасти (или место нахождения органа управления юридического лица, выступающего доверительным собственником), место нахождения имущества траста. Касаткина А.С. Указ. соч. Отметим, что, например, привязку к месту нахождения имущества начали использовать по отношению к трастам намного раннее, чем Гаагская конвенция 1985 года вступила в силу. См. параграф 2.1. главы 1 настоящей работы. Другие коллизионные привязки также были выбраны не случайно - включение каждой из них в международный договор обусловлено десятилетиями складывающейся судебной практикой. Практической пользой указания в международном акте привязок, которые следует использовать судами, является то, что появилась возможность использования объективных критериев: у юристов стран континентального права больше нет необходимости в каждом отдельном случае локализовать траст в зависимости от той или иной квалификации с использованием смежных правовых институтов, в то время как судьям больше не требуется проводить детальный анализ обстоятельств, которые сопутствовали возникновению правоотношений.

Статья 8 Гаагской конвенции 1985 года закрепляет исчерпывающий перечень вопросов, которые подчиняются регулированию в соответствии с применимым правом. Первый абзац статьи гласит, что применимое право распространяет свое действие на «действительность траста, его структуру, правовые последствия его учреждения, а также правомочия по администрированию траста». Во втором абзаце статьи в 10 пунктах (a-j) устанавливается подробный перечень круга регулируемых вопросов. При этом важно отметить, что порой отдельные элементы траста регулируются иным законом, чем тем, который регулирует существо трастовых отношений. Например, в случае применения коллизионной привязкой - теста места управления траста - отношения по назначению нового доверительного собственника регулируются правом государства, в котором находится орган управления трастом; в это же время вопросы увеличения круга бенефициаров регулируются личным правом учредителя траста. Касаткина А.С. Указ. соч.

Также важно, что Гаагская конвенция 1985 года включает ряд норм, направленных на защиту интересов государства, у которого возникает вопрос о признании траста. Здесь можно выделить положения, согласно которым: 1) государство не должно признавать траст, значительные элементы которого имеют более тесную связь с государствами, право которых не знает институт траста (исключениями здесь являются такие элементы как применимое право, место управления траста и место резидентства трасти) (статья 13); 2) государство может отказать в признании траста в силу своих императивных или сверхимперативных норм (статьи 15-16), а также публичного порядка («ordre public») (статья 18); 3) признание траста не должно нарушать полномочия налоговых органов государства (статья 19).

Ссылка к последнему исключению (статья 19) была сделана в деле, рассмотренном Верховным судом Нидерландов в 1998 году. Согласно материалам дела, физическое лицо из Нидерландов учредило траст на основании совершенного в Англии акта об учреждении траста. В документе в качестве доверительного управляющего была указана компания, расположенная в Джерси, а также применимым правом было установлено право Джерси. Истцом в деле выступали налоговые органы Нидерландов, которые требовали от бенефициаров траста уплатить налоги. Суд первой инстанции согласился признать траст в соответствии с Гаагской конвенцией 1985 года, поддержав при этом позицию налоговых органов (с учетом статьи 19). Высшая судебная инстанция, в свою очередь, такое решение отменила, указав, что бенефициары не приобрели прав в отношении имущества траста, и квалифицировав траст в соответствии с голландской концепцией собственности, предназначенной для определенной цели. Шамраев А.В. Правовое регулирование международных трастов. Закон. 2014. № 12 // СПС Гарант. [Электронный ресурс]. URL: http://base.garant.ru/57486175/ (Дата обращения: 26.02.2020).

В настоящий момент указанные и иные положения Гаагской конвенции 1985 года активно применяются ее участниками, а также некоторыми государствами, которые, не будучи участниками, применяют его в своем национальном законодательстве как авторитетный источник международного частного права. Участниками Гаагской конвенции 1985 года являются 14 стран: большинство их них относится к государствам «common law», но также есть и страны континентальной системы права, в том числе, рассмотренная выше Швейцария Швейцария является последней страной, ратифицировавшей Гаагскую Конвенцию 1985 года путем принятия национального закона «SDBA» (Swiss Debt Enforcement and Bankrupcy Act). Вступление в силу на территории страны произошло 1 июля 2007 года..

Анализируя, какую роль для Швейцарии сыграла ратификация Гаагской Конвенции 1985 года, П. Волкен отмечает, что она привнесла повышенный уровень правовой определенности в части признания трастов. Особенно ценным, по мнению автора, является то, что на Швейцарию не налагается обязанность изменять национальное законодательство путем внесения новых концепций. Volken P., Bonomi A. Ibid. P. 648. Аналогичное влияние ратификации Гаагской конвенции 1985 года на практику регулирования трастов отмечается и в Люксембурге. Люксембург был в числе государств, присоединившихся к Гаагской конвенции 1985 года в год ее принятия. Ратификация данного международного договора произошла в 2004 году.

Также автор анализирует практику признания трастов во Франции, которая, хотя и присоединилась к Гаагской конвенции 1985 года одной из первых, до сих ее не ратифицировала. Франция присоединилась к Гаагской конвенции 1985 года в 26 ноября 1991 года. Это влечет за собой то, что признание траста французскими судами зависит от обстоятельств каждого отдельного дела и чаще всего происходит без комплексного анализа конструкции траста. П. Волкен утверждает, что ратификация Гаагской конвенции 1985 года стала бы важным шагом в решении проблемы регулирования трастов. Volken P., Bonomi A. Ibid. P. 649.

Данные примеры демонстрируют, что Гаагская конвенция 1985 года сыграла существенную роль в установлении определенности практики признания трастов. «Синтетическое» определение траста и коллизионные привязки для установления применимого права (в случае, если учредитель его не установил), а также исключения, позволяющие защищать интересы государства при признании трастов, дают возможность эффективно применять данный международный договор как в странах «common law», так и в странах континентальной системы права.

2.3 Современные механизмы правового регулирования (признания) международных трастов в законодательстве зарубежных стран

В настоящей части работы будет проанализирована современная практика признания международных трастов в нескольких юрисдикциях, применяющих положения рассмотренной выше Гаагской конвенции 1985 года, а именно, Островов Джерси и Гернси. Выбор данных юрисдикций представляется актуальным в связи с их большой популярностью среди российских граждан, обусловленной некоторыми особенностями регулирования трастов: простоте учреждения и поддержания деятельности траста, широким кругом полномочий учредителя и низким налогообложением (или его отсутствием).

Начнем с острова Джерси - крупнейшего из Нормандских островов, коронного владения Британской короны (однако, не части Великобритании). Как отмечает профессор Канашевский В.А., хотя правовая система Джерси своими корнями уходит в нормандское (гражданское) право, его законодательство о трастах основывается на англосаксонской концепции траста. Канашевский В.А. Указ. соч. С 140. Остров Джерси стал первой офшорной юрисдикцией, в законодательстве которого были закреплены коллизионные нормы о регулировании траста. Это произошло еще в 1984 году посредством принятия «The Trusts (Jersey) Law» The Trusts (Jersey) Law 1984 // Jersey Legal Information Board [Electronic resource] // Jerseylaw. URL: https://www.jerseylaw.je/laws/revised/Pages/13.875.aspx (Дата обращения: 29.02.2020). (далее - Закон Джерси о трастах 1984 года), устранивший все существовавшие до конца XX века неопределенности в сфере регулирования трастов. Последняя редакция Закона Джерси о трастах 1984 года приходится на 2018 год, и именно к ней как к основному акту о трастах данной юрисдикции мы будем обращаться ниже.

Прежде всего дадим общую характеристику процессу установления и поддержания деятельности траста. Траст в Джерси не подлежит регистрации, а также на него не распространяются требования об ежегодной отчетности. Может быть учрежден как срочный, так и бессрочный траст. Также возможна смена местопребывания траста за пределы Джерси или же, наоборот, перемещение в Джерси.

Влияние иностранного права на трасты, регулируемые правом Джерси, минимально: им не признаются ни нормы иностранного законодательства о наследовании, ни иностранные судебные решения. Кроме того, на недействительность траста, если он регулируются правом Джерси, не имеют влияния никакие права, приобретенные на основе иностранного права.

Наконец, сведено к минимуму и налогообложение траста: его учреждение не облагается какими-либо пошлинами и налогами, а доходы бенефициаров траста, полученные от источников за пределами Джерси, не подвергаются налогообложению.

Перейдем к рассмотрению положений законодательства Джерси о сторонах траста - учредителе, доверительном управляющем и бенефициаре. Учредитель траста, согласно статье 9А Закона Джерси о трастах 1984 года, наделен множеством полномочий по контролю за управлением переданных в траст активов: он может оставить за собой право смещения и назначения трасти, бенефициаров и советника траста (инвестиционного директора); изменять и отменять условия траста; изменять выбор права, применимого к трасту. Более того, учредитель может ограничить полномочия доверительного управляющего путем установления обязательства получать его согласие (или разрешение уполномоченного им лица) перед совершением каких-либо действий по отношению к имуществу траста.

Статья 9А Закона Джерси о трастах 1984 года, закрепляющая указанные полномочия учредителя, является одной из статей, которые были изменены в 2018 году. До внесения изменений за учредителем оставалось право назначать управляющего или должное лицо любой корпорации, которой владеет траст (прямо или косвенно). Теперь же статья закрепляет право назначать директора некорпоративного образования - «separate limited partnership». При этом траст не обязательно должен владеть компаний - достаточно того, что она пользуется трастом с целью извлечения выгоды.

Положение доверительного собственника регулируются несколькими статьями Закона Джерси о трастах 1984 года, основными среди которых являются статьи 16-29. Данные статьи включают в себя положения о назначении и смещении («Appointment, retirement and discharge of trustees» - статьи 16-20), обязанности («Duties of trustees» - статьи 21-23, общие полномочия («General powers of trustees» - статьи 24-29). В частности, трасти может иметь право передавать свои полномочия другим лицам (если это не противоречит условиями траста), а также нанимать лиц на различные должности (инвестиционных консультантов, бухгалтеров, адвокатов и т.д.).

Нормы о назначении бенефициаров, как и о положении двух других сторон траста, пропитаны «духом свободы». Закон Джерси о трастах 1984 года устанавливает возможность назначить бенефициара по имени; кроме того, достаточным является упоминание на отношение бенефициара к какому-либо лицу, которое может не существовать на момент установления траста.

Однако, такие положения законодательства Джерси, дающие большумю свободу для действий, следует рассматривать во взаимосвязи с судебной практикой, направленной на пресечение злоупотреблений установленными правами. В частности, судами обеспечивается прозрачность информации о конечных бенефициарах траста, избежать которую, казалось бы, достаточно просто в силу обтекаемости норм.

Так, Королевским судом Джерси было рассмотрено дело Al Tamimi v Al Charmaa (2017 год) Essam Abdulamir Al Fadhi Al Tamimi v Rouzin Marwan Al Charmaa // Jersey Legal Information Board [Electronic resource] // Jerseylaw. URL: https://www.jerseylaw.je/judgments/unreported/Pages/%5B2017%5DJRC033.aspx (Дата обращения: 29.02.2020)., ставшее поворотным в регулировании раскрытия информации о бенефициарах компаний и трастов. Спор в данном деле состоял между супругами, находящимися в процессе развода: супруг утверждал, что он является бенефициаром акций компании, расположенной на Джерси. При этом ценные бумаги были зарегистрированы на имя супруги (ответчицы), а сам истец никогда не декларировал свою доли в компании в соответствующем органе Джерси. Суд, отказывая удовлетворять требование супруга, постановил, что ему [суду] не следует признавать договоренности, которые направлены на сокрытие от регуляторов и правоохранительных органов истинных бенефициаров компаний или трастов, даже если истцом было доказано, что номинал владел акциями и выступал бенефициаром в пользу истца.

Наиболее важному в рамках данного исследования вопросу регулирования траста - коллизионным привязкам - посвящена статья 4 Закона Джерси о трастах 1984 года. Данная статья, будучи аналогичной положениям Гаагской конвенции о праве 1985 года Данные положения были или изменены (часть 1 статьи 4) или введены (части 2 и 3) в 1991 году, то есть, в момент распространения Великобританией на Джерси Гаагской конвенции 1985 года., устанавливает в качестве применимого права: а) установленное условиями траста как применимое или б) вытекающее из других условий траста или в) являющееся правом, с которым в момент учреждения траста он обладал наиболее тесной связью. В качестве факторов, свидетельствующих о тесной связи, могут выступить: а) место администрирования траста, указанное учредителем, б) «situs» активов траста, в) место резидентства или ведения бизнеса трасти, г) цель траста и место, где она должна быть достигнута.

Здесь одним из показательных дел выступает дело Marine Midland Bank v Portnoy (1987 год) Шамраев А.В. Указ. соч., в котором суду Соединенных штатов Америки (США) предстояло определить применимое право по отношению к трасту, учрежденному в Джерси. Учредителем, а также основным бенефициаром траста выступало лицо, проживающее в США. Менее чем через 10 лет после установления траста учредитель подал заявлении о добровольном банкротстве, не включив в перечень своего имущества ту ее часть, что была передана в траст. Суд признал применимым к трасту правом право штата Нью-Йорк, не признающее институт траста, на основании того, что учредитель, кредиторы и бенефициары траста имели домицилий в США, а также учредитель имел наиболее тесную связь с США. Аналогичную позицию суд занял в деле Goldberg v Lawrence (1998 год) Goldberg v Lawrence // Caselaw access project. Harvard law school. URL: https://cite.case.law/br/227/907/ (Дата обращения: 01.03.2020)., признав применимым правом учрежденного на Джерси траста право штата Флорида. Таким образом, суды США продемонстрировали, что факт учреждения траста в Джерси не гарантирует выбор его права в качестве применимого, тем самым подтвердив положения Гаагской конвенции 1985 года (имплементированные в статью 4 Закона Джерси о трастах 1984 года). США, хотя и присоединились к Гаагской конвенции 1985 года в 1998 году, до сих пор ее не ратифицировали. То есть, указанные дела также демонстрируют, что положения международного договора пользуются популярностью не только в странах, осуществивших процедуру его ратификации.

Проанализировав право Джерси о трастах, перейдем к регулированию трастов в следующей из выбранных юрисдикций - Гернси. Сегодня Гернси имеет аналогичный Джерси статус - является коронным владением Великобритании, но не ее частью. Право Гернси имеет смешанные корни, основанные на нормандском и английском праве. При этом основной акт о трастах - «The Trusts (Guernsey) Law» The Trusts (Guernsey) Law, 2007. [Electronic resource] // Guernsey legal resources. URL: http://www.guernseylegalresources.gg/article/97619/Trusts-Guernsey-Law-2007 (Дата обращения: 01.03.2020). (далее - Закон Гернси о трастах 1989 года) воспринял английскую модель траста. Данный законодательный акт претерпел несколько редакций, наиболее значительной из которых называют редакцию 2007 года. Тогда траст был урегулирован как «гибкий» (и привлекательный) инструмент, предусматривающий высокую степень защиты бенефициаров от притязаний третьих лиц и расширенные полномочия учредителя по осуществлению контроля над трастом.

Законодательство Гернси о трастах во многом схоже с законодательством Джерси. Так, оно устанавливает аналогичные положения относительно создания, применимости иностранного права и судебных решений иностранных судов, налогообложения и возможности перемещения. Совпадают и полномочия сторон траста (помимо положения о трехлетнем сроке исковой давности для предъявления бенефициаром в суд иска к трасти за нарушение условий траста). Применимое к трастам право регулируется статьей 3 Закона Гернси о трастах 1989 года. Она закрепляет, что применимым правом является: а) право, закрепленное в инструменте траста или право, выбор которого предполагался в нем; б) право государства, имеющего наиболее тесную связь с созданным трастом. В качестве факторов наиболее тесной связи выступают те же факторы, что закреплены и в Законе Джерси о трастах 1984 года.

Таким образом, можно отметить, что положения Гаагской конвенции 1985 года были успешно имплементированы во внутреннее законодательство Джерси и Гернси и по сей день находят эффективное применение.

Завершая настоящую главу, стоит подчеркнуть: до принятия Гаагской конвенции 1985 года суды (в особенности, суды государств континентальной системы права) часто сталкивались со сложностями при разрешении споров, касающихся признания международных трастов. Гаагская конвенция 1985 года включила в себя механизм, позволяющий успешно их регулировать: в частности, квалифицировать траст (что актуально для стран континентальной системы права, поскольку странам «common law» траст известен с давних времен) и определять применимое к трасту право (что актуально для любых стран, так как даже в странах общей системы права существовала непоследовательная практика). Благодаря «гибкости» положений указанной конвенции она эффективно применяется странами и романо-германской, и общей систем права, что обеспечивает вовлечение в международные трастовые отношение различных субъектов стран данных систем.

3. Правовое регулирование международных трастов в Российской Федерации

3.1 Анализ институтов, аналогичных институту траста, в законодательстве Российской Федерации

Как уже было отмечено выше, странам континентальной системы права не известна конструкция траста в силу ее противоречия таким фундаментальным чертам гражданского права как унитарная конструкция собственности (в противовес расщепленной собственности, существующей в странах англосаксонской системы), наличие определенного перечня вещных прав, свобода собственника распоряжаться вещью и т.д. Дождев Д.В. Указ. соч. С.6.

Тем не менее, национальные законодательства многих стран континентального права содержат институты доверительного управления, аналогичные трасту. Как отмечают некоторые авторы, в некоторых государств они функционируют весьма успешно. См., например: Мазаева А. В. Доверительное управление и траст: опыт стран континентального права // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2017. №1 (62). // Сайт науч. электрон. б-ки КиберЛенинка. [Электронный ресурс]. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/doveritelnoe-upravlenie-i-trast-opyt-stran-kontinentalnogo-prava (Дата обращения: 15.03.2020). В качестве примера можно привести «fiducie» - по содержанию близкая к трасту конструкция, объединяющая юрисдикции нескольких стран, среди которых Франция, Люксембург и Швейцария. Там же. Другим аналогом траста являются фонды («foundations»), которые имеют учредителя (-ей) и бенефициаров и регистрируются как юридические лица. Также стоит упомянуть тройхан («treuhand») - институт, существующий в Германии и вакф - конструкция стран арабского Востока. Также стоит упомянуть Лихтенштейн, который известен детальным «копированием» в свое законодательство конструкции англосаксонского траста (несомненно, за исключением некоторых особенностей: например, траст в Лихтенштейне может быть установлен на неограниченный срок, когда английская модель предполагает ограничение в 80-150 лет). Канашевский В.А. Указ. соч. С 134.

Попытка ввести институт траста в законодательство Российской Федерации была предпринята в 1993 году посредством принятия Указа Президента РФ «О доверительной собственности (трасте)». Указ Президента РФ от 24.12.1993 N 2296 "О доверительной собственности (трасте)"// Собрание актов Президента и Правительства РФ", 03.01.1994, N 1, ст. 6 Целью нововведения, как указано в самом документе, было совершенствовать управление экономикой в период экономической реформы и содействовать институциональным преобразованиям. Другими словами, предлагалось сформировать государственный траст, в который были бы переданы активы чиновников на время выполнения ими своих служебных обязанностей. В данном сравнительно небольшом по объему Указу (состоял из 24 пунктов) закреплялись, в частности, понятие и порядок учреждения траста, требования к учредителю, доверительному собственнику и бенифициарию и права указанных лиц, во многом аналогичные англосаксонскому трасту. В то же время, например, было обязательно составлять договор об учреждении траста в письменном виде и удостоверять его нотариально, в то время как английская модель траста допускает создание траста в устной форме.

Такая инициатива оказалась безуспешной и не дала положительных результатов, что отмечали в своих трудах такие деятели в области вещного права как Витрянский В.В., Суханов Е.А. и Дождев Д.В. Вагина С.С. Траст в российском праве: почему нет? Международный научный журнал «Синергия наук». // Синергия наук. [Электронный ресурс]. URL: http://synergy-journal.ru/archive/article1164 (Дата обращения: 15.03.2020). Упомянутый Указ Президента РФ просуществовал недолго - документ фактически утратил силу в связи с принятием части второй Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ), закрепившего институт доверительного управления имуществом. Речь идет о первой редакции ныне действующего Гражданского кодекса (часть вторая) от 26.01.1996. Глава 53 ГК РФ «Доверительное управление имуществом» не послужила уточнением и оформлением доктринальной идеи Указа Президента (как это планировалось), а, напротив, представила доверительное управление в качестве во многом отличного от траста института - исключительно обязательственного отношения, которое строится на соглашении сторон и не предоставляет доверительному управляющему никаких вещных прав в отношении переданного имущества.

Тем не менее, сегодня урегулированный главой 53 ГК РФ институт доверительного управления часто рассматривается как наиболее близкая к институту траста конструкция российского права. Среди схожих черт указанных институтов выделяют аналогичную экономическую цель учреждения, разделение функций управления имуществом и получение прибыли от него несколькими субъектами и некоторые другие аспекты, которые будут выявлены в ходе анализа ниже.

Однако, различия между трастом и доверительном управлением превалируют над схожими чертами и количественно, и качественно. Прежде всего, как было отмечено выше, российский институт доверительного управления закреплен как обязательственное отношение. Согласно статье 1012 ГК РФ (абзац 1 пункта 1) по договору доверительного управления учредитель передает доверительному управляющему имущество в доверительное управление, а он в свою очередь обязуется управлять им в интересах учредителя или иного выгодоприобретателя. "Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая)" от 26.01.1996 N 14-ФЗ (ред. от 18.03.2019, с изм. от 03.07.2019)// Собрание законодательства РФ. 29.01.1996. N 5. ст. 410. Более того, «доверительное управление» не входит в закрытый перечень вещных прав, содержащийся в российском законодательстве. Единственным возражением на обязательственную природу отношений доверительного управления может стать наличие у доверительного управляющего права на осуществление защиты владения, которым обычно наделяются обладатели вещных прав. Но некоторые ученые, в числе которых М.И. Брагинский и В.В. Витрянский, усматривают здесь аналог защиты прав залогодержателя и понимают право на вещный иск «законодательной техникой, никак не влияющей на обязательственно-правовую природу отношений». Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. Изд. 3-е. М.: «Статут». 2001. С. 531.

В абзаце 2 пункта 1 статьи 1012 ГК РФ установлено, что «передача имущества в доверительное управление не влечет за собой перехода права собственности на него к доверительному управляющему». То есть, исходя из узкого толкования нормы и духа континентальной системы права, право собственности всецело остается за лицом, передающим имущество, - учредителем доверительного управления. Мусаева Э.Д. Правовой анализ траста и доверительного управления//Евразийская юридическая конференция: сборник статей Международной научно-практической конференции. Пенза: МЦНС «Наука и Просвещение». 2018. С. 68. Такое различие можно назвать концептуальным: в английском трасте никто не является полным собственником переданного в траст имущество, потому что титул разделяется между двумя лицами: трасти и учредителем траста, что континентальному праву совершенно чуждо - здесь невозможно установить на одно и то же имущество несколько прав собственности. Аналогичное положение о том, что доверительный собственник является «титульным владельцем» переданного в траст имущество установлено и Гаагской конвенцией 1985 года (подпункт b) статьи 2). Также Гаагская конвенция 1985 года устанавливает передачу трасти имущества под контроль и его правомочия управлять, пользоваться и распоряжаться, что в совокупности свидетельствует о том, что имущество передается трасти в собственность, несмотря на то, что в тексте документа это формально не указано (также избегается и сам термин «собственность»). Константиновский М.М. Указ. соч. С. 146.