Свобода массовой информации в современной России: конституционные основы и правовые ограничения

Таким образом, мы можем сказать, что на сегодняшний день существуют ощутимые проблемы ограничения права как на свободу массовой информации, так и на свободу информации в целом. С одной стороны, подобные ограничения необходимы и без них довольно сложно представить полноценное современное государство, так как, наверное, множество исследователей согласится с тем, что существуют определенные пласты информации, которые должны быть в закрытом доступе и должны быть изъяты из публичного и открытого доступа, и наоборот. С другой стороны, крайне важно следить за изменениями в данной сфере, так как ограничения крайне легко устанавливаются, но с большим трудом снимаются. На наш взгляд, некоторые меры, которые были воплощены в закон законодателем являются излишними и действительно несправедливо ограничивают свободу информации, предлагая крайне широкую дискрецию исполнительным органам власти. Более того существует крайне важная проблема низкого уровня юридической техники и заботы об обществе со стороны законодателя. Некоторые механизмы, которые закреплены в законе, представляют собой крайне обременительные и неудобные способы защиты прав и интересов для граждан. Существуют очевидные пробелы в законодательстве, которые не были устранены, но уже были введены новые ограничения. Ключевая проблема заключается в том, что законодатель решает проблему «здесь и сейчас», но не пытается предвидеть последствия своих действий.

2.2 Правовое содержание понятия «цензура», цензура массовой информации

В условиях современной России реализация конституционного запрета цензуры сталкивается с целым перечнем проблем. Одной из таких проблем видится то, что запрет цензуры для нашего государства и общества является относительно новым юридических явлением, поскольку государственная цензура, если отнестись к истории, существовала боле двухсот лет в различных формах и была вполне естественна. На сегодняшний день значительно повышается актуальность проблемы мер и способов государственного информационного противодействия распространению идей радикально-оппозиционных политических и общественных объединений, поскольку необходимо обеспечить максимально эффективные, но, в тот же момент, не вступающие в противоречие с конституционным запретом цензуры, вышеуказанные мероприятия, проводимые государством, также серьезно ставится под вопрос справедливость соотношения цензуры и ограничения прав человека, а вопрос о современном статусе цензуры постоянно присутствует в публичном политико-правовом направлении деятельности последних лет и выступает одной из самых проблемных остросоциальных областей общественной жизни. Конституционный запрет цензуры в Российской Федерации: содержание и проблемы реализации. Дис. … канд. юрид. Наук // Куликова С.А. Пенза, 2019. С. 385-387

В XX веке научно-техническая революция привела к стремительному росту информационных технологий, сегодня они внедрены во все сферы человеческой жизни и жизнедеятельности государства, влияют на сознание людей и формирование мнений, а сегодня обеспечение информационной безопасности является одной из важнейших функций и задач государства. Тихонова С.В. Концепт свободы слова в Новое время: свободомыслие vs мятежная клевета // Вестник Саратовской государственной юридической академии. - Саратов: ФГБОУ ВПО "Сарат. гос. юр. акад.", 2012, № 2 (84). С. 30-38

Очевидно, что на практике права и свободы любого человека в какой-либо части, но все же ограничены и не являются абсолютными, но из группы прав, образующих свободу массовой информации, можно выделить право на свободу мысли. Мысли человека невозможно контролировать, невозможно определить и установить границу мыслей человека, также эту свободу нельзя и нарушить на практике. Свобода мысли и слова, свободное выражение собственных взглядов и убеждений относятся к первому поколению прав. В современной правовой науке выработалась тенденция классифицировать эти права как природные личные (гражданские) права, поскольку они составляют основу правового статуса личности, призваны обеспечить свободу и автономию индивида как члена гражданского общества, его юридическую защищенность от интервенции и информационных атак. Таковые правовые основы выражают так называемую отрицательную (негативную) свободу, поскольку они обязывают государство воздерживаться от вмешательства в область личной свободы и создавать условия участия граждан в политической жизни. Это те общепризнанные мировые демократические ценности, которые были сформированы в процессе последних исторических мировых революций, а затем конкретизированы и расширены в практике и законодательстве этих же демократических государств. Лукашева Е. А. Права человека: учебник //3-е изд., Перераб. - М.: Норма: ИНФРА-М, 2015. 512 с. Наличие собственного мнения - свойство индивида, личности, мыслящего, думающего человека. Мнение формируется как за счет собственного опыта, специфики психики, наличия информации, которую потребляет человек. Сформированное мнение при свободе слова должно иметь возможность выражаться как во внешней среде, так и доводиться до разных людей.

Свобода слова в социальном аспекте есть право человека на диалог в обществе в широком понимании последнего. Диалог как с единомышленниками, так и с людьми, которые придерживаются другой точки зрения. Развитое гражданское общество не только позволяет иметь разные точки зрения, но и высказывать их, относиться с уважением к точкам зрения, отличным от конкретных установок в данной социальной группе.

Свобода слова во многих работах современных ученых рассматривается как комплексное сочетание свободы слова и свободы мысли, по этой причине толкование свободы мысли с такой позиции имеет симбиоз со свободой слова и отражается в том, что никто не имеет полномочий поставить запрет на выражение личного мнения, трактовать действительность бытия в своих представлениях и публично отстаивать эти материализованные в информационном виде представления, в том числе в форме взглядов и убеждений, но это касается только мыслей, которые объективно выражены во внешнюю форму, поскольку сама по себе мысль, сформированная личностью самостоятельно, находится вне какого-либо, в том числе правового, регулирования. Законодателю не следует пытаться установить контроль за данной областью жизни личности и навязывать, насаждать в умах людей, как это было в советский период, во что должен верить человек, каких убеждений придерживаться, к чему стремиться, что любить, какую идеологию считать допустимой, а какую нет, что можно критиковать, а что нельзя, даже если критика разумна и справедлива. По мыслям, какими бы они ни были, нельзя устанавливать юридическую ответственность, поскольку они нематериальны и не влияют на общественную жизнь, пока остаются лишь в человеческом сознании Алексеев С. С. Права человека: энциклопедический словарь // Норма: ИНФРА-М, -М. 2015. С. 656, конечно справедливо заметить, иногда мысли перерастают в действия, но правовая ответственность должна быть только за действия, а не за частные мысли человека.

Такие международные нормативные документы как Международный пакт о гражданских и политических правах, Конвенция по правам человека, Всеобщая декларация прав человека, и подобные им, которые, по общепризнанному интернациональному порядку, устанавливают свободу мысли, информации и право доступа к ней, не имеют в своем содержании ни понятия цензуры, ни подхода к тому, что такое цензура, в данных документах, напротив, даже не содержится каких-либо упоминаний такого термина, будто бы его просто не существует. Но, прежде всего, необходимо понимать, что цензура - это, в первую очередь, надзор и контроль за оборотом информации в общественном пространстве.

Для четкого понимания и рассуждения на тему, что такое цензура, необходимо выделить как его определяют в толковых словарях. Как пример, возьмем, толкования из двух наиболее авторитетных толковых словарей: Ожегова и Оксфордский. В толковом словаре Ожегова цензура определяется как система государственного контроля, а Оксфордский толковый словарь определяет цензуру как изъятие части информации, по причине нарушения моральных, политических или религиозных норм и правил. На сегодняшний день, основываясь на этих определениях, ученые конституционалисты в основном выводят два понимания, а именно, цензура - это контрольный и надзорный институт за информацией, как продуктом информационного общества, цензура - это процесс, мотивированный чем-либо со стороны правящих структур, изымания части информации в целях сокрытия этой информации. Как выделяет С. А. Куликова, само определение термина «цензура» используется в тексте Конституции РФ в значении «недопустимой преграды», «запрещенных, неправомерных действий», а сам же запрет цензуры, который установлен в Конституции РФ, направлен на невозможность отмены либо ущемления гарантированной свободы массовой информации в государстве. Конституционный запрет цензуры в Российской Федерации: содержание и проблемы реализации. Дис. … канд. юрид. Наук // Куликова С.А. Пенза, 2019, С. 378-386

Хоть Конституция и запрещает цензуру, а, следовательно, те действия, которые попадают под определение понятия цензуры противоречат Конституции и являются правонарушениями, но законодательно у нас отражен такой инструмент для защиты признанных Россией ценностей и охраняемых государством прав, а именно, ограничение свободы массовой информации. Правовые ограничения конституционных прав и свобод направлены на достижение разумного необходимого баланса между интересами разных лиц, общества и государства, таким образом данное правовое ограничение оправдывает российский законодатель.

В Конституции Российской Федерации зафиксирована система конституционно-правовых ограничений свободы массовой информации, которая отражена в ст. 55 Конституции РФ и международно-правовых нормативных актах. Также положения ст. 17, ч. 1 ст. 23, ч. 2 ст. 23, ст. 24 являются основой создания конституционно обоснованной системы ограничений свободы выражения мнений, свободы слова, как подчеркивается в правовой доктрине - эти ограничения свободы массовой информации носят естественно-правовой характер и отражаются в самой правовой природе свободы массовой информации, а указания на ограничения в статье 29 обуславливают возможность ограничения по таковым основаниям все перечисленные в этой статье свободы и права, а именно, свобода слова, выражения мнения и убеждений, права на свободный поиск, распространение, производство, передачу, получение информации и наконец само право на свободу массовой информации. Конституционный запрет цензуры в Российской Федерации: содержание и проблемы реализации. Дис. … канд. юрид. Наук // Куликова С.А. Пенза, 2019, С. 254-301

Говоря о соразмерности ограничений прав и свобод личности в отношении прав, так или иначе связанных с информацией, необходимо выделять, что требования и действия государства к ограничению какой-либо информации должны, в первую очередь, смотреть через призму опасности распространения такой информации, которая должна быть подвергнута ограничению, по этой причине именно оценивание потенциальной опасности и вреда от такой информации становится краеугольным камнем преткновения в вопросах ограничения и предотвращения распространения информации, роль и ответственность государства касательно данной проблемы становится крайне сильна, а направления государственной политики в данной сфере подвергаются пристальному рассмотрению и детальной оценке со стороны ученого сообщества, поскольку одно неверное законодательное решение может привести к образованию цензуры и изыманию гарантированного права у общества, выраженное даже в несправедливом ограничении в правах конкретной личности.

Вопрос наличия ограничений, связанных с распространением массовой информации, является крайне важным, так как излишние государственные ограничения могут привести к нарушению вышеупомянутого баланса интересов государства, личности и общества, лишить граждан возможности на получение объективной и достоверной информации, а также создать условия, в которых информацию будут иметь возможность распространять исключительно государственные СМИ, что также претит международным и современным принципам, на которых строится российское демократическое общество. Как бы то ни было почти в каждом современном государстве существует механизм разделения властей, которой препятствует узурпации власти отдельными личностями и/или ветвями власти таким образом, что каждая ветвь может оказать существенное воздействие на другую. Данное разделение необходимо, чтобы в случае излишней консервативности или крайнем либерализме законодателя, которые приводят к созданию законов, не отвечающих потребностям общества, судебная власть могла бы компенсировать, например, низкий уровень юридической техники законодателя высоким уровнем юридической техники судов. То есть более важно не то, что написано в законе, а как закон будет истолкован судом.

Далее предлагаем перейти непосредственно к рассмотрению судебной практики высших и Конституционного судов Российской Федерации. Начнем с Верховного Суда РФ (далее - ВС РФ). Говоря об ограничениях и цензуре, мы должны определить понятие цензуры. Так ст. 3 Закона о СМИ определяет цензуру как требования обязательного согласования сообщения и/или материала с органами государственной власти с возможность наложения запрета на публикацию за последними. Аналогичное мнение было выражено в Постановлении пленума ВС РФ от 2010 года Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2010 г. № 16 «О практике применения судами Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации»» // Рос. газ. 2010. №132., в котором суд сузил понятие цензуры таким образом, что применение данного термина возможно исключительно в отношении СМИ.

Более того вопрос запрета цензуры не абсолютен. Так в том же 2010 году ВС РФ пояснил, что «несмотря на общий запрет цензуры <...> положения <...> статей 56 и 87 допускают возможность ограничения свободы массовой информации в качестве временной меры в условиях чрезвычайного или военного положения». В отношении подобного решения могут возникнуть некоторые вопросы, так как, с одной стороны, вполне очевидно, что в экстраординарных ситуациях ограничения прав и свобод граждан могут быть допустимы в соответствии с действующими правовыми нормами. С другой стороны, также Конституция РФ устанавливает прямой запрет цензуры без каких-либо уточнений. Конечно, логично предположить, что законодатели при написании текста подразумевали возможность ограничения свободы информации, так как право человека, как и любое другое. Также существует точка зрения о том, что в данном пленуме ВС РФ фактически заменил институт цензуры на институт ограничения информации в ФКЗ «О чрезвычайном положении».

Далее предлагаем перейти к Пленуму от 2005 года, в котором ВС РФ отметил, что свобода информации должна тонко балансировать на грани между возможностью получения и распространения информации и правом человек на личную жизнь, семейную тайну. Постановление Пленума ВС РФ от 24 февраля 2005 г. № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. № 4. То есть механизм должен отражать как потребности общества в получении информации, так и интерес отдельных личностей, связанный с защитой своих прав и интересов. Аналогичное мнение было высказано Конституционным Судом РФ (далее - КС РФ) в деле А.В. Козырева, в котором судом было отмечено, что при разрешении дел судам надлежит разграничивать вопросы защиты чести и достоинства и свободы информации даже в политических прениях. Определение Конституционного суда Российской Федерации от 27 сентября 1995 г. «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы А.В. Козырева» // гарант: информационное - правовое обеспечение. В то же время мы не можем в полной мере согласиться с позицией конституционного суда, так как вопросы, касающиеся свободы слова СМИ в отношении высказываний в адрес публичных фигур, вызывают некоторое недоумение, поскольку сама сущность и идея публичной фигуры непосредственно связана с обсуждением в СМИ. Таким же образом рассуждал знаменитый американский судья Э.Хьюг, который сказал, что публичные фигуры по природе своей не могут избежать внимания общественности, вследствие чего имеют «природное лекарство от фальшивых обвинений» в виде исках о клевете и требования об опровержении, но запрет публикации сведений о публичных фигурах даже заведомо ложных - антиправовой.

Говоря о решения Конституционного суда следует выделить, что вопросы цензуры присутствовали уже в самых первых его решениях, в частности, в постановлении «Об оценке деятельности КПСС и Компартии РСФСР», в данном решении КС РФ признал невозможность применения советской судебной практики касательно вопросов цензуры информации и указал на действительное существование цензуры в государстве СССР, которая была следствием монопольной власти Коммунистической партии.

Стоит отметить и радикальное изменение политики, направленной на обеспечение информационное безопасности. Так до 2016 года в России действовала доктрина информационной безопасности «Доктрина информационной безопасности Российской Федерации» от 9 сент. 2000 г. № Пр-1895 (утратила силу) // Российская газета. 2000. № 187., которая закрепляла принципы запрета цензуры и свободы массовой информации. Доктрина от 2000 года утратила силу в связи со вступлением в силу новой доктрины информационной безопасности, из которой были изъяты принципы свободы, но появилась формулировка о том, что «нац. интересами в информационной сфере являются обеспечение и непосредственная защита конституционных прав и свобод человека и гражданина в той области, которая затрагивает использование и получение информации». Указ Президента РФ «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 гг.» от 9 мая 2017 г. № 203 // Собр. законодательства РФ. 2017. № 20. Ст. 2901. С одной стороны, мы можем предположить, что принципы свободы информации и запрета цензуры более не являются краеугольным камнем развития информационной безопасности и что свобода массовой информации более не актуальна в России. Хамнуев Ю.Г. О чем говорит конституционный запрет цензуры // Сибирский юридический вестник. 2019. № 3. С. 34. С другой стороны, мы можем говорить о том, что в декларировании запрета цензуры и свободы информации нет какой-либо необходимости, так как данные принципы являются неотъемлемой частью конституционных прав и свобод. То есть отсутствие прямого указания не означает исключения, скорее путь телеологического толкования и раскрытие вопросов о конституционных принципах предоставляет куда больший простор для защиты свободы массовой информации, чем прямое указание запрета цензуры.

Далее мы предлагаем рассмотреть инструменты цензуры информации. Ранее мы говорили о том, что порядок блокировки сайтов был крайне упрощен и что подобный подход не может считаться соответствующим современному демократическому государству. Вместе с этим мы хотели бы вспомнить слова Р. Дейберта о цензуре, которая может быть выражена как в форме самоцензуры, правовых ограничений, внушения гражданам чувства страха наказания и остального из упомянутого вытекающего. Deibert R. J. Black Code: Censorship, Surveillance, and the Militarisation of Cyberspace // Millennium: Journal of In-ternational Studies. 2003. № 32. P. 501-530. То есть существует множество способов, которые могут применяться в зависимости от обстоятельств, но как бы то ни было всегда цензуре всегда будут присущи постановление от гос. органов на обязательное удаление контента из источника такого контента, как это было, например, с музыкальным произведением «Номера» белорусской группы «ЛСП», кибератаки, блокировка и фильтрация, заключение блоггеров в тюрьмы, судебное преследование, манипулирование контентом, а также обсуждаемое в прошлом году «выключение» интернета. Курсаев А. В., Терехов А. Ю. Уголовно-правовая оценка цензуры // Вестник Казанского юрид. института МВД России. 2016. № 3. С. 52-56. Мы говорим о том, что какие бы формы ограничения свободы массовой информации не применял государственный политический аппарат и что бы ни послужило первопричиной для ограничения таковой свободы, периодически, данные ограничения - в том или ином виде, оказываются реальной фактической цензурой, иногда хорошо замаскированной, иногда она открытая, но какой бы цензура ни была, она всегда попирает как конституционные свободы граждан, так и международные, нарушая любые возможные принципы демократии.

2.3 Ограничения свободы массовой информации, связанные с защитой от деятельности, направленной на подрыв основ государственности и конституционного строя РФ

Согласно законам РФ и части 3 статьи 55 Конституции РФ, в частности, мы имеем правовые ограничения с целью защиты основ конституционного строя, обеспечения обороны и безопасности государства в отношении свободы массовой информации, которые могут нести за собой ограничения свободы массовой информации с целью поддержания демократического порядка в государстве. Ограничением с целью защиты государственности может выступить запрет на разглашение гостайны, но данный запрет касается непосредственно только лиц, которые имеют доступ к секретной информации. Сюда относятся: а) запрет на разглашение и обнародование секретной информации, которая стала известна лицу, в силу заменяемой им должности, а также при выполнении им работы, либо при выполнении государственных контрактов со стороны фирмы с лицензией Федеральной Службы Безопасности (ФСБ) на государственную тайну; б) запрет на нарушения правил обращения с объектами и носителями гостайны. К числу таковых относятся: использование информации или разработок в научных или информационных публикациях, выступлениях, демонстрациях и так далее Сергей Братановский, Милена Братановская, Светлана Кочерга Административно - правовые основы государственной службы в России: Издательство: «Litres», 2017. С. 25 -27.; в) запрет на вывоз и вынос за пределы режимной территории объекта прототипы, модели, опытные образцы, макеты, чертежи, а также схемы, которые связаны с секретными изобретениями, открытиями и разработками.

Может применяться ограничение свободы массовой информации и в целях борьбы с терроризмом, например, в случаях освещения сведений работниками СМИ на территории выполнения контртеррористических мероприятий, журналистам и прочим лицам запрещается разглашать информацию, содержащую информацию о специальных технических средствах, и тактике проведения таких контр-мероприятий, также запрещено разглашать информацию о работниках спецподразделений и лицах, которые предоставляют помощь в проведении мероприятий по выявлению, прекращению и раскрытию террористического акта. Также запрещается использовать СМИ в целях осуществления экстремистской деятельности, в том числе для публичных призывов к преобразованию конституционного строя РФ насильственным путем, поскольку это будет нарушать права и свободы лица, причинять вред личности, здоровью человека, и, возможно, окружающей среде. Противоправные действия в этой сфере могут нарушать общественный порядок, подрывать общественную безопасность и разрушать государственность. В Доктрине информационной безопасности Российской Федерации, введенной 5 декабря 2016 года Указом Президента Российской Федерации, отмечается, что на уровень информационной информации в отечественном правовом пространстве, крайне значительно влияет развитие зарубежных информационных технологий, которые могут применяться в военных целях. Указ Президента РФ от 05 декабря 2016 N 646 "Об утверждении Доктрины информационной безопасности Российской Федерации" // гарант: информационное - правовое обеспечение

В соответствии с ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" (статья 1, статья 8, статья 11, статья 13) Федеральный закон «О противодействии экстремисткой деятельности» от 25. 07.2002 № 114 ФЗ (последняя редакция). - ст. 1, ст. 8, ст. 11, ст. 13 // гарант: информационное - правовое обеспечение. запрещено распространение средствами массовой информации экстремисткой информации, которая: будет нарушать права и свободы лица, будет причинять вред личности, причиняет вред здоровью человека, подрывает общественную безопасность и порядок, наносит вред собственности и интересам лица, будь то физические или юридическое.

В первую очередь, говоря об ограничениях свобод, связанных с обеспечением государственности, большая часть ученых изучавших вопрос таких ограничений указывали, что в основном эта тема касается борьбы государства с экстремизмом. Причем, как справедливо заметил Г.И. Демин, термин экстремизма и экстремистской деятельности трактуется по-разному в отечественной и зарубежной мировой правовой практике, так, например, существует такое определение: экстремизм - это приверженность к крайним, зачастую политическим, взглядам и мерам. Демин Г. И. Социальные противоречия и конфликты, создающие особые условия. Участие органов внутренних дел в их предупреждении и пресечении // М. Академия управления, 2007. C. 104-108 Но, как выделяет ряд исследователей, многие законодатели считают слово экстремистский синонимом слова крайне, но не устанавливают границ такой крайности, поэтому правоприменительная практика в этом вопросе становится такой двойственной и размытой, поэтому борьба с экстремизмом в любом государстве, в том числе и Российской Федерации, подвергается серьезной критике как со стороны отечественного ученого сообщества, так и со стороны зарубежных коллег. Так, например, Европарламент в резолюции о приближающихся президентских выборах в Российской Федерации указал на крайнюю обеспокоенность относительно ущемления общественных организаций, путем несправедливой и двоякой трактовки экстремистских статей, что повлекло уголовные дела, представляющиеся подкрепленными политическими обоснованиями в интересах конкретных лиц власти. По данному вопросу высказывалась Т.Н. Москалькова, и, утверждала, что неудачная конструкция статьи и размытость (неопределенность) понятий в ней, приводят к правоприменительным ошибкам российских судов.

Говоря об экстремизме, мы не можем не обратить внимание на конкретные примеры ограничения свободы массовой информации и не упомянуть так называемое «Московское дело» и дела, создававшиеся несколько лет назад, вокруг сохранений, «репостов» и отметок «мне нравится» в социальной сети «Вконтакте». Самым громким и коснувшимся наш университет судебным разбирательством «Московского дела» стало «дело Егора Жукова». Студента-политолога НИУ ВШЭ Егора Жукова задержали и арестовали 2 августа 2019 по делу о массовых беспорядках в Москве, затем ему предъявили обвинения по части 2 статьи 280 УК РФ, которая предусматривает ответственность за публичные призывы к экстремизму, совершенные с помощью информационных и\или телекоммуникационных сетей, в том числе глобальной сети Интернет, в которой обвиняемый размещал свои видео на политическую тематику, но сам обвиняемый заявлял, что не испытывает вражды и ненависти к героям своих видео, считает их исключительно «политическими оппонентами» и не терпит никакого насилия, являясь ярым противником насильственных действий, как сам Е. Жуков неоднократно заявлял в своих роликах, он предлагает исключительно только ненасильственные способы смены власти в стране, без призыва к насильственным действиям, разжиганию розни, подрыву государственности и прочему подобному, так и его адвокат неоднократно заявлял об этом в суде, также многими экспертами в области экстремизма указывалось на то, что государственное обвинение вольно и двояко трактует выводы относительно видеороликов и делают «додуманные выводы».

Адвокат студента Мурад Мусаев справедливо указывал на то, что приговор суда незаконен, в процессе неоднократно нарушался принцип состязательности, как пример, Кунцевский суд допустил к лингвистической экспертизе видеороликов только эксперта Центра спецтехники ФСБ Александра Коршикова, не имеющего даже лингвистического образования, и не допустил к лингвистической экспертизе профессоров филологии, широко известных и уважаемых в ученых кругах, сославшись на их некомпетентность. Как выделялось многими учеными и специалистами, выводы лингвистической экспертизы были не подкреплены фактами и не имели прочных оснований. Позднее, 06.12.19 Кунцевский районный суд Москвы приговорил студента ВШЭ Егора Жукова к трем годам условно с испытательным сроком в три года и запретом администрировать сайты в течение двух лет, признав его виновным в призывах к экстремизму по ч.2 ст. 280 УК РФ и по факту ограничил свободу массовой информации в данном случае. Как выделяли многие юристы, в основу приговора были положены недопустимые доказательства. Так, например, в тот же день, по поводу данного судебного решения высказался на своей личной странице в социальной сети ВКонтакте известный юрист и преподаватель НИУ ВШЭ Р. С. Бевзенко, цитата: «В глазах людей, которые называются судьями и рассматривают уголовные дела в судах общей юрисдикции, это практически акт милосердия, всепрощения и доброты. В глазах юристов - это неправосудное решение. В глазах обывателей - очередное доказательство того, что в России нет независимой и профессиональной системы уголовной юстиции». конституционный цензура моральный нравственный

Из этого следует выделить «В глазах людей, которые называются судьями и рассматривают уголовные дела в судах общей юрисдикции, это практически акт милосердия, всепрощения и доброты», что говорит о необходимости изменения подсудности таких дел в сторону судов высшей юрисдикции для более эффективного и качественного судебного разбирательства, а также более высокой квалификации судей и экспертов, что даст минимизацию судебной ошибки и повысит справедливость принимаемых решений по таким делам. Также интересно выделить фразу «В глазах юристов - это неправосудное решение.», которая с точки зрения такого эксперта-практика, как Р.С. Бевзенко, указывает на явную несправедливость судебного решения в таком сложном и запутанном деле об экстремизме и, как мы считаем, явном нарушении в ограничении свободы массовой информации, не противоречащей Законодательству РФ. Считаем, что законодатель должен определить границы того, что же является экстремизмом, потому что, как показывает практика вышеуказанного дела и множества других, эти границы субъективны, трудноопределимы даже судом и трактовка понятия «экстремизм» в законодательстве нуждается в срочной и тщательной доработке.

Говоря о социальной сети ВКонтакте, считаем важным выделить дела, указанные А.Н. Костюковым в своей работе «Реализация прав человека и гражданина в конституционном праве России», так, например, на Урале, в Свердловской области суд признал гражданина виновной в разжигании межнациональной розни из-за добавлений к себе на личную страницу записей, опубликованных организациями, запрещенными на территории нашего государства, таким образом женщину признали виновной по статье 282 УК РФ и приговорили к двадцати часам обязательных исправительных работ. Из той же работы А.Н. Костюкова интересно выделить дело из Чувашского региона, когда известный публичный деятель поставил конкретному сообщению, осуждающему запись сообщества, содержащую запрещенную информацию, «мне нравится», но из-за алгоритмов работы социальной сети сама запись добавилась в список сохраненных пользователем, суд постановил, что гражданин такими действиями публично призывал к экстремизму и приговорил его к штрафу в размере 150 тысяч рублей. Костюков А.Н. «Реализация прав человека и гражданина в конституционном праве России»: 2017 год // СПС КонсультантПлюс

Интересными судебными делами с точки зрения ограничения свободы массовой информации, связанной с защитой государственности также являются известные и громкие уголовные дела против М. Мотузной и Н. Телегиной, первая обвинялась в неуважении к обществу и оскорблению чувств верующих посредством публикации на личной странице ВКонтакте графических изображений с оскорбительным посылом и экстремистской информацией, вторая имела аналогичные обвинения за изображения, оскорбляющие чувства верующих, и в том, и в другом случае, изображения содержали критику современной православной церкви, ее общественной деятельности и критику высокопоставленных лиц, представляющих церковную общину, оба дела проходили по части 1 статьи 148 УК РФ и части 1 статьи 282 УК РФ, но применение части 1 статьи 148 УК РФ несправедливо и незаконно ограничивает право свободы массовой информации, поскольку из постановления Пленума ВС РФ «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2011 г. N 11 г. Москва "О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности" // гарант: информационное - правовое обеспечение можно сделать умозаключение - критика и указание недостатков религии и прочего из нее вытекающего (убеждения, обычаи, организации и так далее), без призывов к открытому насилию и совершению противоправных деяний в отношении людей причастных к религии (верующих), не может трактоваться расцениваться судом как возбуждение ненависти, вражды по отношению к верующим.

Стоит отметить, что в 2019 году в России вступил в силу закон о «фейковых новостях», , а недавно была принята поправка в КоАП РФ Статья 13.15. за злоупотребление свободой массовой информации, которая предусматривает серьезные административные наказания и штрафы вплоть до десяти миллионов рублей за распространение так называемых «фейков», это является крайне актуальной темой в сложившейся уникальной мировой кризисной ситуации, когда лишняя дезинформация или оговорка в оглашении, например, жертв по федеральному каналу известной публичной личностью может посеять серьезную панику вокруг населения. Так называемый «закон о фейковых новостях» предусматривает юридическую ответственность не только за распространение недостоверных сведений, а также за оскорбление власти. Первое дело за нарушения данного закона было возбуждено уже через полгода и небольшое сетевое издание «Момент истины» было привлечено к ответственности в форме административного штрафа в размере двухсот тысяч рублей, а также в размере шестидесяти тысяч рублей был наложен штраф на главного редактора. Здесь мы сразу хотели бы отметить факт двойной адмнистративной ответственности, но это скорее вопрос для совершенно другого исследования. Более интересным является то, что издание было привлечено к ответственности за размещение гиперссылки на своем портале, которые пересылали читателя к видеоролику на YouTube, который назывался «Срочно! В России готовит революции Майдан!». С одной стороны, мы можем согласиться, что подобная новость могла бы ввести в заблуждение некоторых людей, крайне маловероятно, но возможно, что могла бы посеять панику среди населения. С другой стороны, рассуждая логически, мы можем прийти к выводу о том, что данное издание является далеко не самым крупным, что издание является не самым надежны, что не так много людей посещают портал, наконец, что испокон веков существовало понятие «желтая пресса» и, так называемый сегодня, «click bate» (название, которое мотивирует перейти на какой-то ресурс). То есть оценивать нужно не сам факт наличия «фейковой новости», сколько реальные последствия и негативный эффект, который был оказан на общество, необходимо наличие четких критериев, в соответствии с которым новость будет признана не столько «недостоверной», сколько опасной для общества. Иначе исполнительная власть в подобном регулировании может дойти до абсурда и налагать административную ответственность на издания, которые выживают за счет рекламы «чудо-кремов» и «бабушкинских рецептов».

Одним из новейших дел за распространение «фейков» стало дело Вадима Чельдиева, а именно, 21 апреля 2020 года известный публичный деятель, оперный певец был оштрафован Промышленным судом Владикавказа на 75 тысяч рублей по части 9 статьи 13.15 Кодекса об Административных правонарушениях за злоупотребление свободой массовой информации, а именно, как указано в деле, распространение заведомо ложной информации о предпринимаемых властью региона Северная Осетия мерах по защите населения от пандемии коронавирусной инфекции. На сегодняшний день публичный деятель находится под арестом и против него возбуждено уже уголовное дело. Также, исходя из материалов следствия можно уследить, что основой для возбуждения дела относительно публичного деятеля стали его призывы в социальной сети к нарушению «режима самоизоляции», что ставит под сомнение саму мотивировку, поскольку на сегодняшний день существует множество споров как в ученых кругах, так и во властных структурах по поводу самого понятия «самоизоляции», поскольку такого понятия в законодательстве не содержится, а определения, которые даются представителями власти слишком размыты и зачастую расходятся в правовом содержании из-за вольной трактовки должностных лиц. Также необходимо выделить, что некоторые ученые-конституционалисты определяют этот термин в трактовке глав регионов, как главных ответственных лиц на период распространения пандемии в государстве, противоречащим действующей Конституции РФ.

Не менее интересное дело, связанное с нарушением той же статьи о распространении «фейковых новостей», по итогам которого к административной ответственности была привлечена активистка Елена Калинина из города Архангельск. Суть дела заключается в том, что активистка на своей странице в социальной сети разместила объявление о том, что в Архангельске будет проведен несанкционированный митинг против строительства мусорного полигона. В итоге несанкционированный митинг состоялся. На Е. Калинину было наложено два административных штрафа: 1) за распространение «фейковых новостей»; 2) за организацию несанкционированного митинга. Также интересен вопрос двойной административной ответственности в данном деле за, в сущности, одно деяние, но это уже проблема и вопрос для другого исследования. Более интересно то, что в действительности новость, которую разместила активистка на своей странице в социальной сети не была «фейком», ведь акция была проведена, что говорит о том, что новость достоверна, следовательно, отсутствует основание для привлечения к ответственности. Но как отмечает информационное агентство BBC и привлеченные эксперты, хоть это и абсурдно, но, судебная практика сложилась таким образом, что за организацию публичных акций лицо привлекается к ответственности дважды.

Таким образом, мы можем сказать, что на данный момент вопрос ограничения свободы массовой информации стоит крайне остро, так как государство вводит все новые и новые ограничения, которые призваны защитить людей от негативного влияния недостоверной и потенциально опасной информации, которая могла бы посеять панику среди населения и вызвать предсказуемые последствия. Но как мы можем заметить на практике реализация данных ограничений идет вразрез с эссенциальными идеями. Так критерии оценивания достоверности или недостоверности информации крайне субъективны, исполнительная власть, очевидно, злоупотребляет полномочиями и возбуждает административные дела в отношении лиц, которые даже при большом желании не смогли бы причинить вред общественным интересам. Абсолютно отсутствуют критерии признания информации опасной, а политика привлечения к юридической ответственности крайне избирательна и непоследовательна, зачастую даже несправедлива. Дела, которые рассматриваются в судах не должны были даже попадать в суд в связи с отсутствием реальной мотивировки, а также фактических оснований о возбуждении дела. Предпочтения судов зачастую сводятся лишь к защите государственных интересов, а не интересов общества и личности, в частности. Политика государства в отношении информационной безопасности вытесняет право на свободу информации и закрепляет абсолютное скрытное право цензуры за государственными органами. На наш взгляд перед Россией на данном этапе стоит серьезная проблема переоценки ценностей и текущего законодательства, так как попытки создания образа демократического государства, свободы слова, имплементация международных соглашений в законодательство нашей страны создает диссонанс с реально проводимой политикой. Как бы то ни было каждое государство должно действовать если не в рамках права, то хотя бы в рамках закона.

2.4 Ограничения свободы массовой информации, связанные с защитой от вреда моральному и нравственному здоровью граждан

Проблема злоупотребления государством использования нравственности и морали, как оправдания и первопричины ограничения прав личности, порождает возможную противоправность при ссылке на них, а за последние годы количество случаев отсылок законодателя к скрепам, морали, нравственности и исторической памяти только возрастает. Ограничения свободы массовой информации в проблемах, связанных с угрозой морального и нравственного вреда здоровью граждан самые сложные в случае выявления границ такого вреда, также сложно определить и какая информация будет наносить вред сознанию человека, а какая нет, поскольку все это крайне субъективно. Но, на самом деле, ограничение свободы слова и свободы массовой информации затруднительно оценивать в области морально-нравственных проблем, поскольку крайне тяжело выявить какая информация может иметь противоправный характер, и, кто будет определять эту противоправность, поэтому по данной проблематике интересна позиция А.А Щербовича, с которой крайне сложно поспорить, что ограничения в данной проблематике зачастую можно выявить как основные аргументы, которые приводятся государственной властью в оправдание политической цензуры. Реализация конституционных прав и свобод в Интернете: монография // А.А. Щербович, Москва: ТЕИС, 2015. С. 69-71

В вопросах, касающихся ограничения свободы массовой информации, связанного с угрозой морального и нравственного вреда здоровью граждан существует проблема запрета использования ненормативной лексики в массовом информационном поле и ставится вопрос: «не является ли такой запрет законным, не выступает ли он в данном случае инструментом цензуры?», но, вопросы справедливости и правовой обоснованности таких ограничений свободы массовой информации в целях защиты нравственности были отработаны и разрешены в правоприменительной практике судебной системы еще в самых ранних определениях Конституционного Суда РФ: в определении Конституционного Суда РФ "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Пилипенко Юрия Владимировича" Определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 1995 г. N 94-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Пилипенко Юрия Владимировича" и определении Конституционного Суда РФ "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Быкова Дмитрия Львовича" Определение Конституционного Суда РФ от 4 декабря 1995 г. N 103-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Быкова Дмитрия Львовича", уже в то время суд выделял: «поскольку статья действовавшего ранее Уголовного Кодекса РСФСР не содержит конкретных положений, которые прямым образом направлены на ограничение свободы слова»: «предписания оспариваемой нормы могут быть распространены на деятельность средств массовой информации и публикующихся в них авторов, если эта деятельность связана с игнорированием нравственных запретов и правил приличия», из этого мы приходим к умозаключению, что судьям в обязательном порядке следует брать под пристальное внимание при избрании меры пресечения не столько сам факт использования в опубликованных сведениях, которые непосредственно предназначены для неопределенной массовой аудитории, запрещенный набор лексики (например, брани), но и вытекающую из таких сведений их потенциальное пагубное влияние на российские исторические ценности, наследие и «скрепы», которые защищены Конституцией РФ, таким образом КС РФ указывал и на то, что, в данном случае, запрет на использование ненормативной речи в информационном поле, рассчитанном на широкую аудиторию допускается, признается законным правовым ограничением свободы слова и не является цензурой.

Немаловажным остается фактор доступа детей к массовой информации, поскольку несовершеннолетние могут неосознанно найти или получить от злоумышленников такую информацию, которая причиняет непосредственный вред здоровью несовершеннолетнего, в том числе и его ментальному развитию, такой информацией законодательно считается информация, которая отрицает семейные ценности, несет в себе пропаганду, склоняющую к нетрадиционными сексуальным отношениям, а также развивает в детях неуважение к своим родителям, информация содержащая нецензурную брань, информация, оправдывающая противозаконное поведение, оправдывающая насильственное и жестокое поведение к людям и животным, информация, которая содержит в себе пропаганду наркотических веществ, информация, содержащая сцены порнографического характера, содержащую пропаганду, которая склоняет к алкоголю и\или курению. В современном обществе, наибольшую популярность имеет сеть Интернет, в связи с этим к ограничению свободы распространения массовой информации в глобальной сети необходимо подходить более серьезно, ведь дети, на сегодняшний день, одни из самых активных ее пользователей, на данный момент в России уже существует перечень сфер информации, доступ к которой в медиа пространстве может ограничиваться без какого-либо судебного акта, а лишь по решению федеральных органов исполнительной власти, как пример, актуальные массовые блокировки Интернет-ресурсов Роскомнадзором. К такой информации относится:

Информация, содержащая предложения по дистанционной розничной продаже алкогольных напитков, запрещенных законодательством Российской Федерации;

Детская порнография;

Сведения производства и способах распространения в обществе наркотических веществ.

Сведения о способах и формах совершения самоубийства, а также информация, призывающая к совершению суицида;

Сведения о несовершеннолетнем, пострадавшем в результате преступных действий или бездействий; Федеральный закон РФ от 27.07.2006 № 149 - ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации». - статья 15.1// гарант: информационное - правовое обеспечение

Говоря о призывах к совершению суициду необходимо выделить бушевавшую два года назад в России игру «Синий кит», которая была преимущественно ориентирована на несовершеннолетних для дальнейшего доведения их до суицидальных действий, в основном за счет расчетливого шантажа совершеннолетних злоумышленников, звавшихся в ней «кураторами». Так, например, 26-летний житель Москвы И. Сидоров был одним из таких «кураторов» и заставлял ребенка из города Еткуль в Челябинской области совершить самоубийство, как далее выяснилось, гражданин Сидоров, после отказа несовершеннолетней совершить акт суицида, начал ей угрожать и требовать денежные средства, в первую попытку суицида ребенка спасли, но после второй попытки несовершеннолетнюю повторить это уже не удалось, она совершила акт самоубийства, когда Сидоров уже находился в следственном изоляторе.

Изучив материалы дела суд признал Сидорова виновным в вымогательстве денежных средств и в доведении несовершеннолетнего до покушения на самоубийство, тем самым приговорив его к трем годам заключения, не взяв во внимание что он довел человека именно до самоубийства, а не только до покушения на него. Считаем, что в вопросах доведения человека до суицида, а, в особенности, когда это несовершеннолетний, суд должен выбирать гораздо более строгую меру пресечения в таких делах, поскольку, считаем несправедливым назначать практически равносильное наказание за сохранение изображения с критикой и убийство человека, хоть и посредством доведения последнего до суицида. По нашему мнению, аналогичный процесс усиления уголовной ответственности необходимо применить и к материалам порнографического содержания с детьми, распространению сведений о производстве и способах распространения наркотиков, а также другой информации, которая выделяется опасной для нравственности и морального здоровья личности, но такие увеличения ответственности должны правильно соотноситься с деяниями и быть справедливыми.

Весомым судебным процессом, которым явился отличным примером ограничения свободы слова и свободы массовой информации, с целью защиты морального здоровья и нравственности детей, в юридической науке особенно выделяют Определение КС РФ «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Алексеева Николая Александровича, Баева Николая Викторовича и Федотовой Ирины Борисовны на нарушение их конституционных прав» определяя, в первую очередь, проблему соразмерности установленных ограничений и законодательства по делу о противоречии Конституции РФ Закона Рязанской области от 3 апреля 2006 г. № 41-ОЗ «О защите нравственности и здоровья детей в Рязанской области» Закон Рязанской области от 3 апреля 2006 г. № 41-ОЗ «О защите нравственности и здоровья детей в Рязанской области» // гарант: информационное - правовое обеспечение, указанный закон напрямую фиксировал невозможность допущения открытых публичных действий, пропагандирующих гомосексуализм среди детей, КС РФ определил, что пропаганда гомосексуализма, в соответствии с Законодательством Российской Федерации, действительно запрещается среди детей (несовершеннолетних), поскольку дети неспособны самостоятельно и детально оценить данную информацию, могут воспринять ее неверно, что повлечет непоправимый вред моральному и нравственному здоровью несовершеннолетнего, исходя из вышеуказанного ограничения свободы слова и свободы массовой информации, которые были установлены местными нормативными актами Рязанской области, как субъекта Российской Федерации, признаны Конституционным Судом РФ оправданными, соразмерными, справедливыми и, главное, законными.

Чтобы урегулировать вопрос сохранения норм морали и нравственности в средствах массовой информации, СМИ самостоятельно принимают внутренние нормативные акты, которые содержат различные запреты и устанавливают границы высказываний, деятельности журналистов, но быстрое изменение технологического развития, занятие сначала собственной ниши, и последующее ее стремительное расширение в сторону Интернет-СМИ, определяют необходимость анализа их правового регулирования, выделение специфических черт и определения того, будут ли Интернет-СМИ регулироваться аналогично СМИ старого поколения (телевидение, печать, радио и так далее), либо иметь собственные нормы. Современные нормы информационного права как области закона нуждаются в неотложной срочной кодификации и прямом согласовании с политическими, психологическими и, как теперь часто отмечает законодатель, «духовными» особенностями граждан демократической России. На данный момент в России отсутствует целостная и четкая Концепция информационной политики как стратегии развития информационной сферы. Она могла бы стать отличным инструментом разрешения накопившихся проблем информационных отношений между гражданами, обществом и государством. Создание такого документа будет способствовать планированию, структурированию и систематизации деятельности СМИ и государственных органов по регулированию информационной сферы и закреплению обязательных требований о деятельности всех субъектов информационного рынка. Механизмом исправления несправедливости в ограничениях информационных прав человека, гарантированных Конституцией, и информационного дисбаланса между гражданами и государством может стать отдельный конституционный орган по работе со свободой массовой информации и ее защите, который, в том числе, будет создавать гармонию в системе сдержек и противовесов, формируя и структурируя законодательство в интересах развития демократического общества, порождая реальную свободу массовой информации, как комплексной системы, и создавая справедливые, а главное, законные ограничения такой свободы, учитывая интересы общества и руководствуясь здравым смыслом. Следующим вопросом, который должен найти свое решение, это вопрос организации независимой и справедливой правовой среды, при которой обеспечивается реальная свобода слова и исключительно в соответствии с правом страны допустимо и оправданно ограничивается в случае необходимости обеспечения защиты национальных интересов страны, в частности защиты морального и нравственного здоровья граждан. Одна из главных целей отражена в создании необходимых и оправданных механизмов, которые поспособствуют обеспечению разумного распределения весов в правовой чаше закона, в области деятельности СМИ, интересов личности, общества и государства, что в целом будет соответствовать стратегии государственной информационной политики. Поэтому возникает необходимость в создании такой правовой среды, в которой СМИ смогут продуктивно выполнять функцию объективного и достоверного информирования населения, социальных институтов и государства различными сведениями. Дополняя предмет научных дискуссий о свободе массовой информации в сфере защиты нравственности и морального здоровья, следует рассмотреть идею социальной ответственности прессы, которая заключается в следующем. Ответственность прессы является функцией ее независимости, поэтому дискутируется вопрос о необходимости создания общественных или публично-правовых СМИ, которые должны прийти на смену государственным (прежде всего в аудиовизуальной сфере). В подтверждение этой позиции отмечается, что зависимые СМИ, которые, как ни странно, зачастую являются государственными, поставляют информацию под призмой государственной предвзятости и не дают возможности объективной оценки и выявления реального общественного мнения по конкретной проблеме, что позволяет определять такие СМИ как инструмент информационной фальсификации. Во-вторых, «свобода массовой информации предполагает обособленность СМИ от государства, отмежевание журналистики от администрирования, чтобы она могла выполнить свое назначение». Курманов А.С. О политическом праве на свободу массовой информации // Евразийский юридический журнал. М., 2014, № 4 (71). С. 132-134 Важно выделить, что с развитием Интернета, распространение получили электронные версии печатных СМИ. Затем, появились средства массовой информации имеющие исключительно электронную форму. Сегодня, признаками СМИ выделяют - периодичность и закономерность обновления информации, распространение ее на широкую (массовую) аудиторию, но, в современных реалиях такими же признаками обладают и такие формы медиаиндустрии в сети Интернет как блоги, страницы в социальных сетях ВКонтакте, Инстаграм, Твитттер, Фэйсбук, ТикТок и прочих, но, тем не менее, как верно отмечают современные исследователи, «формируя взгляды людей на реалии окружающего мира, СМИ представляют собой основной инструмент социальной регуляции современного социума». Гультяев С. В. Административно-правовое регулирование в сфере СМИ в современных условиях // Молодой ученый. 2019. №21. С. 330-331 Частично распространение информации посредством блогов регулируется статьей 10.2 ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». Федеральный закон от 27.07.2006 N 149-ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" // гарант: информационное - правовое обеспечение Однако, это не сделало судебную практику в области защиты прав и интересов граждан проще. Так, в делах о защите чести и достоинства, не было доказано, что ответчик является владельцем сайта, не применена ответственность, так как ответчик не был зарегистрирован в качестве блоггера. В другом случае, суд пришел к выводу, что блоггером может быть исключительно физ. лицо, а парадокс в том, что исковое заявление было подано в отношении компании, то есть юридическому лицу. Из вышеизложенного, можно сделать вывод о неопределенности правового регулирования данной сферы, из-за чего возникают сложности как защиты прав граждан, так и государственных и общественных интересов в описываемом вопросе.