Существенное нарушение договора как основание для его расторжения и изменения

Представленный подход нуждается в определенной корректировке и уточнении. Так, следует учитывать, что нарушение норм права может выражаться не только в несоблюдении положений закона, но и в отступлении от условий договора - индивидуально-правового регулятора отношений сторон, предписывающего им определенное поведение. Иными словами, всякое нарушение обязательств, добровольно взятых на себя лицом в силу заключения договора, также является противоправным.

По общему правилу, нарушение договора влечет наступление гражданско-правовой ответственности при условии виновного поведения лица. Соответствующее положение сформулировано в п. 1 ст. 401 Гражданского кодекса: «Лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины, кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности». При этом само понятие вины раскрыто в Кодексе косвенно, через указание на невиновность лица, предпринявшего все объективно возможные, диктуемые обстоятельствами конкретной ситуации меры по устранению или недопущению отрицательных результатов своих действий.

Из представленных положений следует, что оценка вины должника не предполагает учета его индивидуальных качеств и субъективного отношения к совершенному правонарушению. Вместо этого используется абстрактная модель ожидаемого поведения в той или иной ситуации разумного и добросовестного участника имущественного оборота См.: Брагинский М.И. Договорное право. Книга первая: Общие положения / М.И. Брагинский, В.В. Витрянский - 3-е изд., стеретип. - М.: Статут, 2011. С. 763.

29. Таким образом, категория вины наделяется в цивилистике самостоятельным правовым содержанием.

Российское гражданское право исходит из наличия трех форм вины: умысла, неосторожности и грубой неосторожности.

Умышленная вина проявляется в намеренных действиях либо бездействии должника, предпринимаемых с целью неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства либо создания невозможности его дальнейшего исполнения.

Вина должника в форме неосторожности наличествует в тех случаях, когда должник при исполнении обязательства не проявляет ту степень заботливости и осмотрительности, какая требовалась от него по характеру обязательства и условиям оборота, и в результате с его стороны не приняты все объективно возможные меры для надлежащего исполнения обязательства.

Критерием выделения такой формы вины, как грубая неосторожность, является непроявление должником той минимальной степени заботливости и осмотрительности, какую можно было бы ожидать от любого участника гражданского оборота, окажись он на месте должника, и непринятие должником очевидных, элементарных мер по обеспечению надлежащего исполнения обязательств.

Необходимо отметить, что в подавляющем большинстве случаев законодатель связывает наступление гражданско-правовой ответственности с виной как таковой, вне зависимости от конкретных форм ее проявления, а потому различие указанных форм вины не имеет существенного практического значения.

Правонарушение составляет поведенческий акт, получивший свое внешнее выражение в действиях или бездействии виновного лица. Действие будет считаться противоправным, если оно не соответствует определенному в законе или договоре масштабу поведения. Бездействие же недопустимо в тех ситуациях, когда закон или договор предписывает лицу совершение активных действий.

Как противоправные действия, так и противоправное бездействие должны носить осознанный характер и предопределяться волей правонарушителя.

Подобная позиция высказана И.С. Самощенко и М.Х. Фарукшиным: «Непременным признаком поведения, имеющего юридическое значение, является психологический признак, состоящий в том, что правовое (как правомерное, так и противоправное) поведение находится под актуальным или потенциальным контролем сознания и воли лица» См.: Самощенко И.С. Ответственность по советскому законодательству / И.С. Самощенко, М.Х. Фарукшин - М.: Юридическая литература, 1971. С. 74..

Развивая данное положение, Е.В. Грызунова отмечает, что волевой признак правонарушения определяется как «в отношении правонарушения отдельных индивидов, так и в отношении организаций. Действие или бездействие организации - это всегда акты внешнего поведения конкретных людей» См.: Грызунова Е.В. Правонарушение: юридический состав и его особенности (применительно к различным видам правонарушения). Учебное пособие / Е.В. Грызунова; под ред. М.И. Байтина - Саратов: Изд-во Саратовской государственной академии права, 2002. С. 11-12..

Таким образом, нарушение договора характеризуется как сознательный волевой акт.

Признак социальной вредности проявляется в том, что совершение гражданского правонарушения влечет наступление определенных негативных последствий в сфере охраняемых законом прав и интересов личности, общества или государства. Иными словами, совершение гражданского правонарушения приводит к возникновению вреда.

В гражданском праве вред понимается как всяческое умаление личных неимущественных или имущественных благ. Вред может иметь материальный или моральный характер, быть измеримым или неизмеримым, восстановимым или нет, более или менее значимым, ощущаемым отдельными гражданами, коллективами или же обществом в целом. Однако, независимо от конкретных свойств и характеристик, вред всегда возникает в сфере урегулированных правом общественных отношений, а следовательно, обладает социальной природой. Социальная сущность вреда выражается в нарушении правопорядка, дезорганизации общественных отношений и одновременном умалении или уничтожении какого-либо блага, ценности, субъективного права, ограничении пользования ими, стеснении свободы поведения других субъектов вопреки закону См.: Малеин Н.С.: Правонарушение: понятие, причины, ответственность / Н. С. Малеин - М.: Юридическая литература, 1985. С. 7 - 10..

Так, нарушение договора зачастую приводит к имущественным потерям и дополнительным издержкам на стороне кредитора и негативно сказывается на стабильности гражданского оборота в целом.

Некоторые авторы описывают гражданское правонарушение в качестве общественно опасного, а не общественно вредного деяния См.: Манчев Н. Преступление и противообщественна проява / Н. Манчев - София: Наука и изкуство, 1967.

С. 37.. В связи с этим закономерен вопрос о соотношении категорий «социальная вредность» и «общественная опасность».

По мнению И.С. Самощенко, данные понятия близки по своему содержанию и не имеют принципиальных отличий См.: Самощенко И.С. Понятие правонарушения по советскому законодательству / И.С. Самощенко - М.: Юридическая литература, 1963. С. 56.. Подобной точки зрения придерживается и Г.К. Матвеев: «Мы не находим оснований для отграничения общественной опасности от общественной вредности - это идентичные понятия. Всякое противоправное действие вредно для нашего общества и его членов, а потому и опасно» См.: Матвеев Г.К. Основания гражданско-правовой ответственности / Г.К. Матвеев - М.: Юридическая литература, 1970. С. 31-32..

Представляется, что гражданское правонарушение следует характеризовать именно как социально вредное, а не общественно опасное деяние. В отличие от общественной опасности, не имеющей четкого оценочного критерия и эквивалента, социальная вредность объективируется вовне как неблагоприятные последствия правонарушения, имеет конкретизированные признаки - порча, ущерб - и использует всеобщий денежный эквивалент для измерения степени вредоносности.

Согласно высказанной А.Ф. Галузиным позиции, и «причинение вреда», и «общественная опасность» являются категориями социальными, морально-этическими, но не правовыми. Если же законодатель относит то или иное деяние к разряду правонарушений, то это само по себе означает, что такое деяние представляет опасность для сферы общественных интересов и оказывает вредоносное воздействие на отдельные социальные институты См.: Галузин А.Ф. Некоторые проблемы исследования структуры правонарушений // Вестник Международной академии бизнеса и банковского дела. Серия «Юриспруденция». 1996. № 5. С. 7.. Подобный подход является достаточно спорным, поскольку социальные признаки демонстрируют внешнюю объективизацию правонарушений в системе общественных отношений, что не может быть достигнуто за счет использования одних лишь оценочных критериев, не имеющих определенного правового содержания.

Таким образом, нарушение договора представляет собой виновное противоправное деяние стороны договорного соглашения, причиняющее вред интересам контрагента и оказывающее опосредованное негативное воздействие на стабильность гражданского оборота.

2.2 Основные признаки и критерии определения существенного нарушения договора

Согласно положениям отечественного гражданского права, нарушения договора подразделяются на две большие группы: существенных и простых, несущественных нарушений. К первой группе относятся нарушения особого свойства, характеризующиеся наличием вреда в форме лишения пострадавшей стороны причитающегося ей блага. Вторая же группа формируется по остаточному принципу и включает в себя все прочие, не обладающие подобной спецификой нарушения.

В соответствии с нормой абз. 4 п. 2 ст. 450 Гражданского кодекса существенным признается всякое нарушение договора, влекущее для исправной стороны такой ущерб, при котором она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора.

Как следует из представленной формулировки, существенность того или иного нарушения определяется в результате сопоставления вызываемых им негативных последствий с теми ожиданиями, которые исправная сторона возлагала на соответствующий договор.

Подобное сопоставление может проводиться как с использованием экономических критериев, так и с учетом договорных интересов сторон.

Первый подход предполагает соотнесение имущественных потерь кредитора, вызванных неисправным поведением должника, с той материальной выгодой, которую пострадавшая сторона могла извлечь в случае надлежащего исполнения договора. Так, если нарушение привело к возникновению у кредитора убытков, сопоставимых или близких по своим размерам к возможной имущественной выгоде от исполнения договора, то его следует признать существенным.

Второй подход оперирует категориями интересов и ожиданий, послуживших основанием для заключения договора.

В соответствии с данным подходом, подлежащий оценке ущерб может выражаться не только в имущественных потерях кредитора, но и в умалении его нематериальных благ См.: Карапетов А.Г. Расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве / А.Г. Карапетов - М.: Статут, 2007. С. 326.. Несмотря на наличие рационального зерна, указанная позиция представляется спорной. По своей правовой природе договор является средством, опосредующим отношения экономического оборота, а потому и интересы сторон, положенные в основу его совершения, и причиняемый нарушением вред носят исключительно имущественный характер.

Заключая договор, кредитор, с одной стороны, рассчитывает на точное исполнение его условий должником, а с другой - стремится достичь определенных экономических результатов. Следовательно, о существенности нарушения может свидетельствовать и значительное отступление от согласованных в договоре условий, и утрата кредитором реального экономического интереса в исполнении договора.

В первом случае следует исходить из значительности самого нарушения, то есть того, насколько деяние должника расходилось с предписываемым масштабом поведения. При проведении подобной оценки в расчет должны приниматься количественно-качественные характеристики допущенного нарушения - к примеру, длительность просрочки или же степень дефектности товара. Соответственно, чем значительнее действия или бездействие должника отличаются от того, что он должен был совершить по договору, тем больше оснований для признания такого нарушения существенным.

Во втором случае необходимо учитывать, что заключение и последующее исполнение договора предполагают получение того или иного экономического результата. Если же в силу допущенного нарушения такой результат становится недостижимым, кредитор может утратить интерес в исполнении договора.

В условиях рыночной экономики значительная часть гражданско-правовых договоров опосредует отношения в сфере предпринимательства, что обусловливает их направленность на извлечение прибыли. Однако это не означает, что сторона не может преследовать иных экономических целей. Сделка может не носить коммерческого характера или же не иметь извлечение прибыли в качестве своей непосредственной цели. Поэтому во многих случаях реальное исполнение договора оказывается для кредитора предпочтительнее получения финансовой выгоды.

Таким образом, следует учитывать и то обстоятельство, насколько подорван интерес пострадавшей стороны в сохранении договора. Если в результате неисправного поведения должника кредитор в значительной степени лишается того интереса, которым он руководствовался при заключении договора, подобное нарушение должно признаваться существенным.

При этом интерес в исполнении договора может быть утрачен в связи с тем, что в результате нарушения сторона теряет большую часть запланированного экономического эффекта от сделки, или договор потеряет смысл по иным причинам.

«В ходе выяснения обстоятельств дела суд первой инстанции установил, что после проведения истцом предварительной оплаты в сумме 249 500 рублей ответчик по товарным накладным отгрузил товар с расхождениями по количеству и качеству, чем было предусмотрено в протоколе согласования заказа от 01.07.2010 г. № 1.

При частичном принятии товара ЗАО «Тюменский Торговый Дом «Бабаевский» в акте от 07.12.2010 г. № 05 отразило стоимость недопоставленного товара в сумме 85 374 рублей.

Вследствие неустранения поставщиком недостатков, изложенных в претензии от 30.12.2010 г. № 64, покупатель 25.02.2011 г. заявил отказ от его получения по причине утраты интереса к праздничной новогодней продукции и ее неактуальности в феврале.

Согласно п. 1 ст. 523 ГК РФ односторонний отказ от исполнения договора поставки (полностью или частично) или одностороннее его изменение допускаются в случае существенного нарушения договора одной из сторон (абз. 4 п. 2 ст. 450 ГК РФ).

Учитывая установленные обстоятельства невыполнения поставщиком условия о поставке товара конкретной спецификации в обусловленный срок, суд первой инстанции сделал правильный вывод о существенном нарушении этого договора и на законном основании удовлетворил требование покупателя о его расторжении в порядке, предусмотренном ст. ст. 450, 452 ГК РФ» Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 22.12.2011 г. по делу № А45-8499/2011 [Электронный ресурс] // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс»..

Утрата интереса в исполнении договора не может констатироваться исключительно на основании субъективного мнения кредитора. Пострадавшая сторона не может заявить, что более не заинтересована в исполнении договора, если не располагает достаточными для этого основаниями. Следовательно, фактор утраты интереса выступает не как субъективный, а как объективный критерий, установление которого осуществляется на основе не столько оценки кредитором своего интереса в сохранении договора, сколько соответствия такой оценки условиям заданных последствий нарушения.

Стоит отметить, что данные подходы затрагивают различные аспекты нарушения договора, а потому их совместное использование позволяет произвести более детальный и подробный анализ спорной ситуации.

Представленные критерии оценки существенности нарушения договора являются основными и напрямую вытекают из содержания нормы абз. 4 п. 2 ст. 450 Кодекса. Вместе с тем при определении характера допущенного нарушения во внимание могут приниматься и некоторые иные, дополнительные признаки и факторы, выработанные судебной практикой и доктриной гражданского права.

Так, следует учитывать, что нарушение может быть вызвано недобросовестным поведением самого кредитора, выражающимся, к примеру, в неоказании должнику требуемого по условиям оборота или договора содействия. В подобной ситуации нарушение договора не должно признаваться существенным, а должник, действовавший добросовестно и разумно, - подвергаться гражданско-правовой ответственности.

«Кроме того, как установили суды и подтверждается представленными в материалы дела доказательствами, технические условия на временное подключение к инженерным сетям заказчиком подрядчику не передавались; проектной документацией не предусматривалось временное подключение объекта к инженерным сетям (кроме электроснабжения) ввиду отсутствия точек подключения; в соответствии с проектом строительства подключение к тепло-, водоснабжению должно быть произведено на постоянной основе; при строительстве объекта выявлено, что источники теплоснабжения (инженерные сети 14-го микрорайона) находились в стадии проектирования; точки подключения заказчиком переданы подрядчику со значительной просрочкой; содействие в получении подрядчиком разрешений от эксплуатирующих организаций заказчик не оказывал <...>

Учитывая указанные обстоятельства, суды обеих инстанций обоснованно посчитали, что ввиду недоказанности обстоятельств существенного нарушения обязательств по контракту со стороны подрядчика, оснований для расторжения контракта не имеется. Отсутствие наружных сетей подключения строящегося объекта повлекло невозможность проводить в зимний период времени необходимые внутренние и отделочные работы, следствием чего явилась невозможность окончания строительства в согласованные контрактом сроки» Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 04.10.2012 г. по делу № А75-32/2012 [Электронный ресурс] // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс»..

При оценке существенности допущенного нарушения во внимание должна приниматься и возможность его исправления. Если нарушение может быть устранено кредитором без значительных временных, финансовых, трудовых или иных затрат, оно является простым, несущественным. Напротив, если нарушение неустранимо или же может быть исправлено только при условии несения кредитором чрезмерных расходов и затрат, его следует рассматривать в качестве существенного. В частности, такой подход находит свое отражение в нормах п. п. 1 и 2 ст. 475 ГК РФ, определяющих последствия передачи покупателю товара ненадлежащего качества.

В некоторых случаях признак существенности может быть установлен на основании комплексной оценки нескольких разнородных нарушений одного договора, каждое из которых, будучи взятым по отдельности, существенным не является, однако в своей совокупности причиняют значительный вред интересам кредитора. При использовании подобного подхода учитывается не только характер нарушения основного договорного обязательства, но и тех нарушений, которые касаются всевозможных дополнительных договорных обязанностей - например, уведомить об отгрузке, сообщить об утрате предмета залога или представить отчет комиссионера.

«По результатам проведения электронного аукциона Управление Судебного департамента в Томской области (заказчик) заключило с ООО «Спарта» (поставщик) государственный контракт № 136 от 22.06.2015 г. Согласно условиям государственного контракта поставщик обязуется поставить заказчику расходные материалы для средств связи, кроссового и монтажного оборудования, носители информации, средства для воспроизведения информации, комплектующие и расходные материалы для копировально-множительной техники, МФУ, принтеров цветной печати для обеспечения деятельности федеральных судов общей юрисдикции Томской области, а ответчик обязуется принять и оплатить поставленный товар в соответствии с условиями государственного контракта.

Наименование товара, товарный знак (его словесное обозначение), технические, качественные характеристики товара, наименование страны происхождения товара, цена за единицу товара, общая стоимость, количество товара определяются в спецификации (приложение № 1 к государственному контракту). При этом состав отдельной партии товара определяется на основании соответствующей заявки заказчика <...>

Как следует из материалов настоящего дела, заказчик направил поставщику три заявки от 24.06.2015 г. на поставку товаров по государственному контракту № 136 от 22.06.2015 г. Заявки направлены от 26.06.2015 г. посредством электронной почтой, о чем представлен скриншот отчета об отправке по адресу: it-sparta@yandex.ru.

Заявки на поставку товара не были своевременно исполнены ООО «Спарта», в связи с чем в его адрес была направлена претензия от 26.06.2015 г.

Впоследствии Управление Судебного департамента повторно направило в адрес поставщика три заявки от 07.07.2015 г. на поставку товаров по государственному контракту № 136 от 22.06.2015 г., вместе с претензионным письмом от 07.07.2015 г. о ненадлежащем исполнении условий государственного контракта. Документы направлены посредством почтового отправления от 07.07.2015 г.

В нарушение условий государственного контракта товар был фактически поставлен заказчику лишь 21.07.2015 г. и 07.08.2015 г. (допоставка и замена товара), то есть имела место просрочка поставки товаров как по первоначальным, так и по повторным заявкам.

При приемке товара на складе заказчик также выявил нарушения условий контракта по количеству и по ассортименту товаров, о чем поставщик был извещен письмом от 23.07.2015 г.

С учетом допущенных поставщиком нарушений и руководствуясь положениями п. 10.3 государственного контракта, заказчик принял решение от 21.08.2015 г. об одностороннем отказе от исполнения государственного контракта <...>

Пункт 10.3 государственного контракта установлено, что заказчик вправе в одностороннем порядке отказаться от исполнения контракта в случае существенного нарушения его условий поставщиком.

В соответствии с абз. 4 п. 2 ст. 450 ГК РФ существенным признается нарушение договора одной из сторон, которое влечет для другой стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора.

Оценив вышеизложенные обстоятельства, добросовестность и разумность заказчика и поставщика, арбитражный суд приходит к выводу о ненадлежащем исполнении государственного контракта со стороны ООО «Спарта». В частности, поставщик допустил просрочку поставки партий товара, не поставил часть предусмотренного контрактом товара, а также нарушил условие об ассортименте товаров (стране происхождения товаров), что в совокупности является существенным нарушением государственного контракта.

Следовательно, односторонний отказ Управления Судебного департамента в Томской области от исполнения государственного контракта № 136 от 22.06.2015 г. является правомерным» Решение Арбитражного суда Томской области от 18.11.2015 г. по делу № А67-6346/2015 [Электронный ресурс] // Справочно-правовая система «КонсультантПлюс»..

Несмотря на особую практическую значимость, дополнительные факторы и критерии оценки характера допущенного нарушения не получили развернутого и системного закрепления в действующем гражданском законодательстве.

Представляется, что данный недостаток правового регулирования может быть устранен посредством нормативного закрепления перечня факторов, влияющих на оценку существенности нарушения договора. Введение подобных положений позволит проводить детальный и всесторонний анализ спорных ситуаций нарушения, что, в свою очередь, будет способствовать становлению единообразной правоприменительной практики.

2.3 Сравнительный анализ категории существенного нарушения договора в отечественном и международном правопорядках

Полное и всестороннее раскрытие заявленной темы предполагает рассмотрение вопроса о достаточности признаков и факторов оценки существенности нарушения договора, сложившихся в условиях отечественного правопорядка. Настоящий вопрос может быть решен посредством сравнительно анализа соответствующих институтов национального и международного частного права. Проведение сравнительно-правового исследования позволит выявить общие и частные черты правовой регламентации, определить их специфику и предположить возможные пути и способы совершенствования гражданского законодательства.

Как было отмечено ранее, институт существенного нарушения договора сформировался в отечественном гражданском праве под воздействием западных правовых концепций, нашедших свое отражение в актах унификации международного частного права и правилах международной торговли. Значительное влияние на становление данного гражданско-правового института оказали положения Конвенции Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров Конвенция Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров (заключена в г. Вене 11.04.1980 г.) (вместе со Статусом Конвенции Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров (г. Вена, 11.04.1980 г.)) // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1994. № 1. (далее - Конвенция), а также Принципы международных коммерческих договоров Принципы международных коммерческих договоров (Принципы УНИДРУА) (2010 г.) // пер. с англ. А.С. Комарова - М.: Статут, 2013. - 758 с. (далее - Принципы УНИДРУА).

Согласно ст. 25 Конвенции существенным является всякое нарушение, влекущее за собой такой вред, при котором пострадавшая сторона в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать на основании договора, за исключением тех случаев, когда неисправная сторона не предвидела такого результата и разумное лицо, действующее в том же качестве и при аналогичных обстоятельствах, не предвидело бы его. Схожие положения о существенности допущенного нарушения содержатся и в пп. «а» п. 2 ст. 7.3.1 Принципов УНИДРУА: «При определении, является ли неисполнение обязательства существенным, следует учитывать, сколь сильно неисполнение лишает потерпевшую сторону того, что она имела право ожидать в соответствии с договором, кроме случаев, когда другая сторона не предвидела и не могла разумно предвидеть такой результат».

Сопоставление представленных дефиниций с нормой абз. 4 п. 2 ст. 450 Гражданского кодекса позволяет утверждать, что как в национальном, так и в международном частном праве категория существенного нарушения договора характеризуется специфическим признаком вреда, выражающимся в лишении пострадавшей стороны причитающегося ей имущественного блага. Вместе с тем названные международно-правовые акты дополняют модель существенного нарушения критерием предвидимости наступления вредоносных последствий для неисправного должника.

Предвидимость негативных последствий нарушения определяется посредством соотнесения неисправной стороны с фигурой разумного участника гражданского оборота, действующего в том же качестве и при аналогичных обстоятельствах. Данный подход основан на использовании универсальной модели поведения участника договорных отношений, что позволяет устранить влияние субъективных факторов при оценке противоправных действий должника.

Стоит отметить, что назначение указанного критерия проявляется не столько в оценке существенности допущенного нарушения, сколько в решении вопроса о возможности расторжения договора и определении объема допустимых к взысканию убытков.

Принципы УНИДРУА закрепляют и ряд дополнительных факторов оценки существенности допущенного нарушения. В частности, во внимание могут приниматься принципиальность строгого соблюдения условий договора (пп. «b» п. 2 ст. 7.3.1 Принципов УНИДРУА), характер вины неисправного должника (пп. «с» п. 2 ст. 7.3.1 Принципов УНИДРУА), обоснованное сомнение кредитора в будущем исполнении договора (пп. «d» п. 2 ст. 7.3.1 Принципов УНИДРУА) и объем исполненных к моменту нарушения договора обязательств (пп. «e» п. 2 ст. 7.3.1 Принципов УНИДРУА).

Согласно первому из названных критериев учету подлежит не только и не столько действительная тяжесть нарушения, сколько специфический характер договорных обязательств, строгое исполнение которых может иметь принципиальное значение. Иными словами, данный фактор подразумевает ситуацию «формального неисполнения», когда должник хоть и действует в нарушение согласованных в договоре условий, однако не причиняет кредитору какого-либо материального вреда. В таком случае при решении вопроса о существенности допущенного нарушения во внимание должно приниматься именно лишение пострадавшей стороны основанного на договоре права, а не фактическая утрата ей материальных благ См.: Liu C. Remedies for Non-performance: Perspectives from CISG, UNIDROIT Principles & PECL [Электронный ресурс] // Электронная библиотека Institute of International Commercial Law. URL: http://www.cisg.law.pace.edu/cisg/biblio/chengwei.html;

El-Saghir H.A. Fundamental breach: remarks on manner in which the Principles of European Contract Law may be used to interpret of supplement Article 25 CISG [Электронный ресурс] // Электронная библиотека Institute of International Commercial Law. URL: http://www.cisg.law.pace.edu/cisg/text/peclcomp25.html..

Как отмечают некоторые зарубежные исследователи, особая значимость данного критерия проявляется при оценке существенности нарушения договора со строго определенным сроком исполнения См.: Schlechtriem P. Commentary on the UN Convention on the International Sale of Goods (CISG) / P. Schlechtriem; translated by G. Thomas - 2^nd ed. - Oxford: Clarendon Press, 1998. P. 184.. Отчасти подобный подход отражен и в нормах российского гражданского права, связывающих просрочку исполнения с утратой договорного интереса кредитором. Так, п. 2 ст. 457 Кодекса предусмотрено, что договор купли-продажи признается заключенным с условием его исполнения к строго определенному сроку, если из договора следует, что при нарушении срока его исполнения покупатель утрачивает интерес к договору. Аналогичные положения установлены и в отношении договора авторского заказа: «Заказчик также вправе отказаться от договора авторского заказа непосредственно по окончании срока, установленного договором для его исполнения, если договор к этому времени не исполнен, а из его условий явно вытекает, что при нарушении срока исполнения договора заказчик утрачивает интерес к договору» (п. 3 ст. 1289 ГК РФ).

Однако принципиальность строгого соблюдения договорных условий еще не предопределяет существенности нарушения как такового -вызываемые им негативные последствия подлежат самостоятельной оценке на предмет их значимости для пострадавшей стороны. Следовательно, данный фактор не является универсальным и выполняет лишь вспомогательную функцию, а потому его восприятие отечественным гражданским правом и нормативное закрепление в качестве конститутивного признака существенного нарушения договора не представляются целесообразными.

Второй из обозначенных критериев предполагает оценку ситуации нарушения с учетом того, вызвана ли она неисправной стороной умышленно или же по небрежности.

Так, даже незначительное нарушение, не приводящее к утрате кредитором своих договорных интересов, может быть признано существенным, если в действиях должника наличествует умысел. При этом данное обстоятельство должно приниматься во внимание только в тех случаях, когда противоправное поведение должника дает кредитору достаточные основания полагать, что он не может рассчитывать на дальнейшее исполнение договора См.: El-Saghir H.A. Fundamental breach: remarks on manner in which the Principles of European Contract Law may be used to interpret of supplement Article 25 CISG [Электронный ресурс] // Электронная библиотека Institute of International Commercial Law. URL: http://www.cisg.law.pace.edu/cisg/text/peclcomp25.html..

В отличие от правил международной торговли, российское гражданское право исходит из отсутствия взаимосвязи между существенностью допущенного нарушения и умышленным характером действий неисправной стороны - согласно сложившейся концепции вины последнее влияет лишь на характер и размер ответственности нарушителя, но никоим образом не предопределяет специфики самого нарушения. Следовательно, данный критерий не обладает какой-либо практической ценностью в условиях отечественной правовой системы.

Третий критерий позволяет установить существенность допущенного нарушения при условии, что исполнение договора осуществляется по частям, - к примеру, при поставке товаров отдельными партиями, - и недостаток, обнаруженный в уже исполненной части, с высокой долей вероятности повторится и в остальных. В таком случае потерпевшая сторона вправе расторгнуть договор, даже если дефекты в ранее исполненных частях обязательства по своему характеру не были достаточны для его прекращения См.: Принципы международных коммерческих договоров (Принципы УНИДРУА) (2010 г.) // пер. с англ. А.С. Комарова - М.: Статут, 2013. С 475..

В отечественном гражданском праве данный критерий используется для конструирования специфических моделей нарушения договора, позволяющих пострадавшей стороне отказаться от его исполнения. Так, согласно п. 2 ст. 715 Гражданского кодекса заказчик вправе отказаться от исполнения договора и потребовать возмещения причиненных убытков, если подрядчик своевременно не приступает к исполнению своих договорных обязательств или же выполняет работы настолько медленно, что окончание их к установленному сроку становится явно невозможным.

Исходя из представленных положений, рассматриваемый фактор находится в тесной взаимосвязи с конститутивным признаком вреда и предполагает вероятностную оценку удовлетворения интересов пострадавшей стороны в ходе последующего исполнения договора. Следовательно, критерий обоснованного сомнения в будущем исполнении имеет вспомогательное правовое значение и может свидетельствовать о существенности допущенного нарушения лишь вкупе со спецификой вызываемых негативных последствий.

Последний же, четвертый, критерий не имеет непосредственного отношения к характеристике существенного нарушения - он призван ограничить возможность расторжения договора в тех случаях, когда применение подобного средства правовой защиты может повлечь возникновение чрезмерных имущественных потерь на стороне неисправного должника. Иными словами, данный фактор позволяет обеспечить соблюдение баланса интересов сторон при разрешении вопроса о допустимости расторжения договора, однако не определяет специфики самого нарушения.

Помимо рассмотренных выше положений, определенный интерес представляют и случаи «излечимого» неисполнения. Согласно п. 1 ст. 7.1.4 Принципов УНИДРУА неисправная сторона может за свой счет устранить любое нарушение договора, при условии, что:

· она без неоправданной задержки уведомит другую сторону о предполагаемом способе и времени исправления;

· исправление соответствует существующим обстоятельствам;

· потерпевшая сторона не имеет законного интереса отказаться от исправления;

· исправление осуществляется незамедлительно.

При получении надлежащего уведомления об исправлении кредитор обязан воздержаться от каких-либо действий, не совместимых с исполнением договорных обязательств должником. Подобное ограничение налагается на кредитора до истечения срока, предоставленного для устранения нарушений.

Признак «излечимости» может приниматься во внимание при условии, что должник, когда исправление нарушения реально возможно, изъявит желание устранить имеющиеся недостатки, а кредитор к моменту изъявления такого желания не утратит интереса в сохранении и дальнейшем исполнении договора. Следовательно, если должник устранит недостатки исполнения в отведенный для этого срок и не причинит кредитору каких-либо значительных неудобств, нарушение не должно признаваться существенным.

Представленный подход находит свое отражение в актах отечественной правоприменительной практики. Так, в п. 8 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 05.05.1997 г. № 14 «Обзор практики разрешения споров, связанных с заключением, изменением и расторжением договоров» Информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 05.05.1997 г. № 14 «Обзор практики разрешения споров, связанных с заключением, изменением и расторжением договоров» // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 1997. № 7. разъяснено, что требование о расторжении договора не подлежит удовлетворению, если неисправная сторона в разумный срок устранила нарушения, послужившие основанием для обращения в арбитражный суд. Несмотря на то, что сложившаяся судебная практика делает акцент на устранении нарушений к моменту обращения в суд, а не на возможности их будущего исправления, общая логическая взаимосвязь остается неизменной.

Проведенный сравнительный анализ показывает особую практическую значимость отдельных критериев и факторов определения существенности нарушения договора и допустимости применения специальных средств правовой защиты. Как представляется, некоторые из них могут быть имплементированы и в российскую правовую систему и положены в основу дальнейшего совершенствования национального законодательства.

К примеру, критерий предвидимости наступления негативных последствий нарушения может быть использован для совершенствования положений о взыскании убытков, причиненных нарушением договора. Установление подобного ограничительного механизма позволит улучшить правовое положение неисправного должника и избавит его от рисков взыскания чрезмерно больших убытков, хоть и находящихся в причинно-следственной связи с нарушением, но явно специфических, обусловленных такими обстоятельствами, о которых должнику при заключении или нарушении договора ничего не было известно См.: Карапетов А.Г. Существенное нарушение договора как общее основание для его расторжения (Начало) // Юридическая и правовая работа в страховании. 2006. № 3. С. 78..

Внедрение критерия предвидимости в правовое регулирование процедуры расторжения нарушенного договора, напротив, представляется излишним, поскольку приведет к неоправданному ограничению прав пострадавшей стороны и снизит эффективность данного средства гражданско-правовой защиты.

Определенные перспективы имеет и рецепция положений об учете объема исполненных к моменту нарушения договора обязательств.

Закрепление данного критерия в нормах гражданского права позволит обеспечить соблюдение баланса интересов сторон при разрешении вопроса о допустимости изменения или расторжения нарушенного договора, особенно в тех случаях, когда применение подобного средства правовой защиты способно привести к образованию у неисправного должника значительных имущественных потерь, связанных с подготовкой и обеспечением исполнения договора.

Вместе с тем действие настоящего фактора должно ограничиваться случаями судебного изменения и расторжения договора, поскольку вывод о недопустимости и нецелесообразности преобразования договорных правоотношений может быть сделан только на основании объективной и всесторонней оценки ситуации нарушения.

Обобщая изложенные в настоящей главе положения, стоит еще раз отметить, что нарушение договора является частным случаем гражданско-правового проступка. В этом качестве нарушение договора характеризуется признаками виновности, противоправности, социальной вредности и выраженности вовне в определенном поведенческом акте.

В зависимости от характера вызываемых вредоносных последствий нарушения договоров подразделяются на две большие группы: существенных и простых, несущественных нарушений. К первой группе относятся нарушения договора, влекущие для исправной стороны такой ущерб, при котором она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении соответствующего соглашения. Вторая же группа формируется по остаточному принципу и включает в себя все прочие, не обладающие подобной спецификой нарушения.

Российский законодатель раскрывает правовую природу существенного нарушения посредством указания на наличие вреда в форме лишения пострадавшей стороны причитающегося ей блага. Именно данная особенность и обусловливает выделение существенного нарушения договора в качестве самостоятельной гражданско-правовой категории.

Оценка существенности допущенного нарушения должна носить комплексный характер и проводиться с учетом таких факторов, как утрата кредитором реального экономического интереса в исполнении договора, добросовестность пострадавшей стороны, возможность исправления нарушения и некоторых других.

Несмотря на практическую значимость, данные факторы и критерии оценки существенности нарушения договора и определения применимых средств правовой защиты не находят системного отражения в нормах действующего гражданского законодательства.

Указанный пробел правового регулирования может быть устранен посредством нормативного закрепления перечня факторов, влияющих на оценку существенности нарушения договора. Установление подобных положений позволит производить детальный и всесторонний анализ спорных ситуаций нарушения, что будет способствовать становлению единообразной правоприменительной практики.

Схожий подход к определению категории существенного нарушения договора отражен и в актах унификации международного частного права. И Конвенция Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров, и Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА определяют в качестве существенного такое нарушение договора, которые приводит к явной невозможности удовлетворения интересов пострадавшей стороны. Вместе с тем указанные международно-правовые акты предусматривают, что вопрос о существенности нарушения должен решаться с учетом ряда дополнительных признаков и факторов - во внимание принимаются предвидимость наступления негативных последствий нарушения, характер вины неисправного должника, обоснованные сомнения кредитора в будущем исполнении договора и иные критерии. Представляется, что некоторые из них обладают практической ценностью и в условиях отечественной правовой системы и могут быть положены в основу дальнейшего совершенствования гражданского законодательства.

3. Средства правовой защиты интересов пострадавшей стороны в случае существенного нарушения договора

3.1 Общие средства правовой защиты интересов пострадавшей стороны в случае существенного нарушения договора

В соответствии с положениями действующего гражданского законодательства существенное нарушение служит общим основанием для изменения или расторжения договора.

Возможность применения столь исключительных средств правовой защиты обусловлена тем обстоятельством, что существенное нарушение приводит к невозможности удовлетворения интересов пострадавшей стороны, и, как следствие этого, к утрате договором своего экономического содержания. Очевидно, что сохранение нарушенного договора не представляется целесообразным - он должен быть либо изменен, либо расторгнут.

Изменение договора предполагает пересмотр его отдельных условий и положений при сохранении самого договора в силе. Расторжение же влечет полную или частичную утрату договором своего юридического значения как индивидуально-правового регулятора отношений сторон и прекращение порожденных им правовых связей. При этом расторжение договора затрагивает действие только тех его условий, которые имеют отношение к прекращенному исполнению, и не предполагает утраты значения прочих положений, регламентирующих права и обязанности, не связанные с потерявшим для сторон интерес исполнением См.: Авдеева Т.В. Расторжение нарушенного договора и гражданско-правовая ответственность // Актуальные проблемы гражданского права. 2017. № 2. С. 174-176..

В случае существенного нарушения соответствующие защитные механизмы могут быть реализованы пострадавшей стороной посредством заявления преобразовательного иска (пп. 1 п. 2 ст. 450 ГК РФ) или одностороннего отказа от исполнения договора (ст. 450.1 ГК РФ) См.: Миронец Е.Е. Изменение и расторжение договора по гражданскому законодательству Российской Федерации. Дис.... канд. юрид. наук / Е.Е. Миронец - Краснодар, 2002. С. 21-22..

Каждый из названных способов изменения и расторжения нарушенного договора обладает определенной спецификой. Так, если право на отказ от исполнения договора обеспечивает достижение интереса управомоченного субъекта в преобразовании правоотношений его собственными действиями, то право на изменение или расторжение договора в судебном порядке предполагает только возможность требовать преобразования правоотношений судом. Как отмечает З.М. Заменгоф, выражение воли лица на прекращение действия договора само по себе не порождает никаких правовых последствий, а договор утрачивает юридическую силу лишь с момента расторжения его судом, в то время как односторонний отказ от исполнения договора означает право заинтересованной стороны прекратить его действие своим волеизъявлением, не нуждающимся ни в согласовании с другой стороной, ни в санкции судебных органов См.: Заменгоф З.М. Изменение и расторжение хозяйственных договоров / З.М. Заменгоф - М.: Юридическая литература, 1967. С. 116-117..

Требование лица об изменении или расторжении нарушенного договора является юридически значимым актом, однако не способно повлечь преобразования правоотношений сторон само по себе - необходимо, чтобы такое требование было удовлетворено судом. М.А. Рожкова подчеркивает, что без вынесения преобразовательного судебного решения одностороннее волеизъявление признается недостаточным См.: Рожкова М.А. Понятие судебного решения в контексте ст. 8 ГК РФ // Хозяйство и право. 2002. № 6. С. 63.. Следовательно, изменение и расторжение договора в судебном порядке предполагает наличие фактического состава как минимум из двух юридических фактов: волеизъявления управомоченной стороны договора и судебного решения. Односторонний же отказ от исполнения договора - это юридический факт, в котором одностороннее волеизъявление служит необходимым и достаточным условием для преобразования договорных правоотношений.

Согласно п. 2 ст. 452 Кодекса требование об изменении или расторжении нарушенного договора может быть заявлено пострадавшей стороной в суд только после получения отказа другой стороны на предложение изменить или расторгнуть договор либо неполучения ответа в установленный срок. Как следует из представленных положений, данный способ изменения и расторжения договора предполагает обязательное обращение к претензионной, досудебной процедуре урегулирования спора и предоставляет сторонам дополнительную возможность по преобразованию договорных отношений посредством взаимного соглашения.

При добровольном удовлетворении требований пострадавшей стороны договор может быть сохранен в прежнем виде, либо изменен или расторгнут по соглашению сторон. Если же неисправный контрагент не производит требуемых от него действий, пострадавшая сторона вправе обратиться за защитой своих нарушенных прав и интересов в суд, вследствие чего договорные отношения подлежат преобразованию в соответствии с принятым судебным решением. Однако возможность изменения или расторжения договора на основании взаимного волеизъявления сторон сохраняется даже на стадии судебного рассмотрения спора - в таком случае оно принимает форму мирового соглашения, подлежащего утверждению судом.

В отличие от изменения и расторжения договора в судебном порядке, реализация права на односторонний отказ от исполнения договора носит уведомительный характер и не предполагает ни согласования воль контрагентов, ни санкционирования данного акта судебными органами -преобразование договорных правоотношений происходит лишь за счет собственных действий управомоченного субъекта, что позволяет оказать незамедлительное воздействие на неисправного должника и достаточно быстро пресечь нарушение прав кредитора. Представленная особенность служит критерием разграничения средств изменения и расторжения нарушенного договора по форме защиты права: односторонний отказ осуществляется в форме самозащиты (ст. 14 ГК РФ), а изменение или расторжение договора по решению суда - в форме судебной защиты права (ст. 11 ГК РФ).

Помимо изменения или расторжения нарушенного договора, пострадавшей стороне доступно и такое универсальное средство правовой защиты, как возмещение убытков.

В цивилистике под убытками понимается денежная оценка того ущерба, который причинен неправомерными действиями одного лица имущественной сфере другого См.: Новицкий И.Б. Общее учение об обязательстве / И.Б. Новицкий, Л.А. Лунц - М.: Госюриздат, 1950. С. 365..

В соответствии с п. 2 ст. 15 ГК РФ убытки состоят из реального ущерба и упущенной выгоды. Реальный ущерб может выражаться в расходах, которые лицо произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, а также возникать в связи с утратой или повреждением имущества. Упущенная выгода включает в себя неполученные доходы, которые пострадавшее лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено.

Действующее гражданское законодательство закрепляет принцип полного возмещения убытков. Согласно п. 1 ст. 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может потребовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. При этом полное возмещение убытков должно обеспечивать кредитору такое имущественное положение, в котором он находился бы в случае надлежащего исполнения обязательств неисправным должником (п. 2 ст. 393 Кодекса).

Очевидно, что данный институциональный принцип является развитием основного начала обеспечения восстановления нарушенных прав и законных интересов. Как отмечает О.С. Иоффе, «только благодаря этому принципу обеспечивается всесторонняя охрана интересов тех, кто терпит убытки от неисправности своих контрагентов. Только следуя ему, наступившие убытки удается целиком отнести на счет их причинителя» См.: Иоффе О.С. Обязательственное право / О.С. Иоффе - М.: Юридическая литература, 1975. С. 103..

Заявляя требования о возмещении убытков, истец должен доказать, что ущерб возник вследствие противоправного поведения ответчика, факты нарушения обязательства и наличия убытков.

Размер подлежащих возмещению убытков должен быть установлен с разумной степенью достоверности. Согласно руководящим разъяснениям Пленума Верховного Суда Российской Федерации, по смыслу п. 1 ст. 15 ГК РФ в удовлетворении требования о взыскании убытков не может быть отказано только на том основании, что их точный размер невозможно установить. В таком случае размер подлежащих возмещению убытков определяется судом с учетом всех обстоятельств дела исходя из принципов справедливости и соразмерности ответственности допущенному нарушению Пункт 12 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2015. № 8.. Данная позиция, будучи изначально сформированной судебной практикой, получила нормативное закрепление в п. 5 ст. 393 Кодекса.

...