Законодательство об административных правонарушениях

Особого внимания заслуживает проблема административной ответственности должностных лиц, регулируя которую во всех отраслях управления законодатель более широко формулирует ее основания и повышает степень санкций.

Во-первых, такие должностные лица (в отличие от граждан) ответственны за несоблюдение правил, обеспечение выполнения которых входит в их служебные обязанности, не только ими персонально, но и другими лицами (ст. 14 КоАП).

Во-вторых, многие статьи Особенной части КоАП содержат указания о более высоком предельном размере штрафа, налагаемого на должностных лиц по сравнению с гражданами за одни и те же правонарушения.

В-третьих, есть специфические составы должностных административных правонарушений (например, нарушение антимонопольного законодательства, ввод в эксплуатацию предприятий и других объектов без сооружений и устройств, предотвращающих загрязнение окружающей среды; несообщение сведений о военнообязанных и призывниках; расточительное расходование электрической и тепловой энергии; нарушение правил водопользования и др.). Более высокая административная ответственность должностных лиц и более широкие ее основания связаны с наличием у них властных полномочий с возложенной на них обязанностью контролировать и обеспечивать выполнение соответствующих правил подчиненными, а иногда и не подчиненными им лицами, а также с идеей о том, что должностные лица обязаны быть примером точного соблюдения установленных правил.

Однако, несмотря на многообразие научных суждений о правовой природе и специфических признаках должностного лица, единое его понятие, равным образом действующее для всех отраслей права и установленное законодателем в каком-либо нормативном акте, отсутствует.

До начала 90-х годов его толкование характеризовалось двумя противоположными подходами. С одной стороны, расширительным, когда к должностным лицам предлагалось относить практически каждого государственного служащего, занимающего какую-либо должность в органах государственного аппарата, включая машинисток, стенографисток и т.п., с другой - ими признавались лишь руководители (начальники), имевшие в подчинении других служащих (работников). При этом и в том и в другом случае толкователи исходили из того, что должностным лицом может считаться только представитель государственных органов и общественных организаций.

По мере развития в Беларуси рыночных отношений и появления предприятий различных организационно-правовых форм, основанных на разных видах собственности, возник вопрос: «Должны ли и в каких случаях работники этих предприятий, обладающие властными полномочиями распорядительного и организационного характера, считаться должностными лицами?» Пока он не решен, практика привлечения к ответственности руководителей негосударственных предприятий лишена единообразия. В одних случаях уголовные дела о должностных преступлениях прекращаются, в других - напротив, направляются в суд и по ним выносятся обвинительные приговоры. Нередко следственные и судебные органы расценивают совершаемые такими руководителями нарушения, формально имеющие некоторое сходство, например, со взяточничеством или злоупотреблением служебным положением, как должностные преступления, но не всегда. Таким образом, этот вопрос является в настоящее время одним из сложных.

Правда, в примечании к статье 166 Уголовного Кодекса Республики Беларусь устанавливается, что под должностными лицами понимаются люди, постоянно или временно осуществляющие функции представителей власти, а также занимающие постоянно или временно в государственных или общественных учреждениях, организациях или на предприятиях должности, связанные с выполнением организационно-распорядитёльных или административно-хозяйственных обязанностей, или выполняющие такие обязанности на предприятиях по специальному полномочию. Однако проблема заключается в том, что законодатель, во-первых, не расшифровывает понятия «организационно-распорядительные» и «административно-хозяйственные» обязанности и, во-вторых, не спешить реагировать на многочисленные изменения в различных отраслях права, нормы которого непосредственно связаны с теорией должностного лица, и соответствующие изменения не внесены в уголовный закон, несмотря на появление в последние годы многочисленных негосударственных предприятий и учреждений.

4 октября 1994 года Верховным Советом Республики Беларусь был принят Закон «Об общественных объединениях» {Ведомости Верховного Совета Республики Беларусь. 1994. № 29. Ст. 503; 1995 г. № 14. Ст. 130}. Согласно статье 1 этого закона под общественным объединением понимается добровольное формирование граждан, которое они создали на основе общности интересов для совместной реализации гражданских, экономических, социальных и культурных прав. В нем же используется термин «должностные лица общественного объединения», хотя не указывается, кто может являться ими и каков их правовой статус. Не отмечается также, распространяется ли на них понятие должностного лица, данное в уголовном праве.

Понятие «должностное лицо» весьма часто встречается в различных актах Республики Беларусь: в Конституции, Кодексе законов о труде. Уголовном кодексе, Кодексе по делам об административных правонарушениях. Однако четкого и бесспорного определения его существенных признаков ни в одном из них не дается.

По нашему мнению, должностными лицами целесообразно считать тех. кто занимает должности не только в государственных или общественных организациях, учреждениях и предприятиях, но и в негосударственных (коммерческих).

Определяющим в понятии должностного лица является характер выполняемых функций. Представители власти наделены властными полномочиями, правом давать в пределах своей компетенции обязательные указания или применять принудительное воздействие к лицам, не находящимся у них в служебном подчинении. Иные должностные лица осуществляют функции, связанные с руководством деятельностью подчиненных им работников либо с распоряжением материальными ценностями. Должностные функции, в отличие от функций производственно-технического характера, связаны обычно с совершением юридически значимых действий независимо от того, выполняются ли они в порядке трудовой деятельности по найму, за вознаграждение или на общественных началах, безвозмездно как выборным лицом, например, народным заседателем, общественным инспектором.

Понятие должностного лица должно включать несколько его признаков: наделенность управленческими функциями, наличие обязанностей по обеспечению качества труда других лиц и властных полномочий.

Следовательно, в зависимости от характера деятельности к должностным лицам могут быть отнесены:

представители органов государственной власти, в том числе служащие контрольно-надзорных органов, обладающие властными полномочиями внешнего характера по реализации государственных функций. Именно к этой категории служащих целесообразно применять понятие «публичное должностное лицо» (глава администрации, прокурор, судья, служащие Национального банка Республики Беларусь - т.е. лица, имеющие распорядительные и контрольные полномочия);

служащие, обладающие распорядительными и организационными полномочиями на промышленных, строительных, транспортных предприятиях, учреждениях культуры и т.д.;

функционеры политических движений и партий, общественных объединений, фондов, обладающие распорядительными и организационными полномочиями;

служащие общественных и негосударственных коммерческих организаций (предприятий), наделенные органами государственной власти властными полномочиями по реализации тех или иных государственных функций (страховые общества по выдаче льготных кредитов, частные нотариусы, выполняющие государственные функции, аудиторы и работники аудиторских фирм, проводящие аудиторские проверки и дающие заключения и т.д.);

собственники и служащие негосударственных (коммерческих) предприятий и организаций, обладающие властными полномочиями в связи с реализацией их уставных функций и основных направлений деятельности.

Анализ законодательства свидетельствует, что субъектами административной ответственности могут быть не все должностные лица, а лишь руководители предприятий, учреждений, организаций, структурных подразделений, главные (старшие) специалисты, а также государственные служащие, в обязанности которых входит обеспечение соблюдения различных правил мерами административного принуждения, применяемыми к лицам, не подчиненным им по службе (например, работники надзорных инспекций). К ним не следует относить должностных лиц, несущих за совершение административных правонарушений дисциплинарную ответственность по специальным положениям и уставам (начальствующий состав органов внутренних дел, государственной безопасности, должностные лица Вооруженных Сил Республики Беларусь, судьи и прокуроры).

Таким образом, из многочисленных определений должностных лиц, предложенных учеными, наиболее удачным представляется следующее: «Должностными лицами называются служащие, имеющие право совершать служебные юридические действия такие которые влекут юридические последствия для организаций, в которых они занимают должности».

Объем и характер государственно-властных полномочий должностных лиц неодинаков. Наиболее широкими полномочиями наделены руководители государственных органов, предприятий, учреждений и организаций. Они издают правовые акты (приказы, распоряжения и т.п.), совершают регистрационные действия, ведают денежными и материальными средствами, пользуются правом найма и увольнения, применяют меры поощрения и налагают дисциплинарные взыскания на подчиненных им работников. Поэтому в науке административного права довольно распространено мнение, что различие между должностными лицами и иными служащими заключается в том, что первые имеют властные (распорядительные) полномочия, а вторые - нет.

Именно потому, что они наделены более широкими, чем другие работники, правами, могут действовать от имени организации внутри или вне ее, закон устанавливает для них повышенную ответственность за правонарушения, совершенные ими в связи с выполнением своих служебных обязанностей.

Реализация административной ответственности должностных лиц подчинена определенным принципам, среди которых исходя из необходимости непосредственного достижения ее конечных целей можно выделить основные: законность, гуманизм, целесообразность, ответственность за вину, неотвратимость ответственности. Они существуют и развиваются в тесной органической связи между собой, образуя единый комплекс, единую целостную систему. Любой из них нельзя правильно понять и эффективно использовать, если взять изолированно, вне связи со всей системой.

Четкое закрепление в праве принципов административной ответственности должностных лиц является главной предпосылкой их реализации. К числу предпосылок следует отнести также контроль и надзор государственных и общественных организаций за деятельностью органов административной юрисдикции.

К конечным целям административной ответственности должностных лиц отнесены обеспечение законности и укрепление государственной дисциплины.

С учетом высказанных положений, по нашему мнению, под административной ответственностью должностных лиц следует понимать урегулированную административным правом систему общественных отношений, в рамках которой к совершившему административное правонарушение должностному лицу применяется административное взыскание в целях как воспитания, так и предупреждения административных правонарушений впредь как правонарушителем, так и окружающими его иными лицами.

Каковы же пути совершенствования административной ответственности должностных лиц?

Анализ законодательства и практики юрисдикционных органов позволяет сделать вывод, что ее эффективность не может определяться только степенью достижения тех целей, которые имел в виду законодатель. Необходимо достижение полезного для государства и общества результата в общем ряду с действием сопутствующих и препятствующих факторов. Если применяемая мера административной ответственности не сглаживает, не локализует препятствующие факторы, то она не может быть признана эффективной, и, наоборот, ее эффект тем выше, чем лучше она объединяет и направляет сопутствующие факторы.

Однако полезный результат не может служить единственным критерием в процессе совершенствования административной ответственности должностных лиц, поскольку он не указывает на причины и степень воздействия средств, которые ее обусловили. По нему можно судить об уровне эффективности, что также важно, но ограничиться этим - значит, утратить возможность познания средств воздействия.

Государство в лице соответствующих органов, устанавливая (либо изменяя) то или иное средство воздействия еще до фактической реализации, в известной мере заранее рассчитывает получить определенный положительный результат и наделяет его определенными свойствами, качествами, которые, предположительно, должны отвечать интересам общества и соответствовать закономерностям общественного развития. Поэтому названные выше цели выступают наряду с результатами воздействия своеобразными ориентирами как в определении эффективности административной ответственности должностных лиц, так и в последующем ее совершенствовании. На практике они в силу своей изменчивости и других причин не всегда учитываются в законодательной и правоприменительной деятельности.

Таким образом, эффективность административной ответственности является как показателем способности оказывать посредством присущих ей средств воспитательное и предупредительное воздействие, так и степенью соответствия ее закономерностям государственного (общественного) развития, интересам государства.

Анализ законодательных актов, деятельности органов административной юрисдикции позволяет выделить некоторые показатели эффективности административной ответственности должностных лиц.

К ним относятся:

несовершение противоправных действий в течение длительного времени после получения административных взысканий;

наличие только положительных результатов по итогам проверок органами государственного управления, призванными осуществлять надзор за соблюдением правил, охраняемых административно-правовыми санкциями;

активное использование должностным лицом прав, предоставленных ему по службе;

факторы положительного стимулирования должностного лица за добросовестное исполнение служебного долга;

отсутствие обоснованных жалоб на действия должностного лица, связанные со службой.

Показателями соблюдения должностным лицом требований социальных норм неправового характера являются отсутствие обоснованных жалоб на поведение субъекта в связи с реализацией соответствующих правил и активное участие его в работе общественных организаций.

Особенности частнопредупредительной цели заключаются в том, что она обращена только к правонарушителю и сводится к недопущению совершения им новых правонарушений. Следовательно, здесь критерий - правомерное поведение должностного лица после применения к нему мер административной ответственности, несовершение повторно административного и иных правонарушений. Срок, по истечении которого можно судить о достижении частнопредупредительной цели в отношении должностного лица, должен быть не менее одного года.

Анализ законодательства и обобщение уже накопившегося опыта в области административной ответственности должностных лиц выдвигает необходимость разработки научно обоснованных рекомендаций по дальнейшему совершенствованию ныне действующей ее правовой основы. Отрицательно сказывается, в частности, несовершенство отдельных правовых норм, находящее выражение в отсутствии четкости закрепления отдельных составов административных правонарушений. В ряде случаев установлены санкции без учета размеров (масштабов) вреда, причиняемого противоправными деяниями. Гарантии прав должностных лиц не отражают особенностей основания привлечения к ответственности этих субъектов.

Необходимо иметь твердую и в достаточной степени разработанную систему норм, чтобы не только говорить о законности, но и проводить ее в жизнь.

В совершенствовании нуждается организация как общей деятельности органов административной юрисдикции (формирование системы юрисдикционных органов, распределение компетенции между ними, планирование, информационное обеспечение), так и решения конкретного дела. По-прежнему оставляет желать лучшего уровень реализации органами административной юрисдикции принципов рассматриваемого вида ответственности.

В административно-правовой науке в настоящее время отсутствует целостная система критериев (показателей) совершенствования как правовой основы административной ответственности должностных лиц, так и, соответственно, административной юрисдикции. Не разработана до конца методика определения эффективности административной ответственности с учетом различия воспитательной и частно-предупредительной целей.

Более того, многие вопросы, связанные с основаниями возникновения административной ответственности, правовым статусом лиц, привлекаемых к ней, например, о природе, характере и объекте административного правонарушения, остаются в науке дискуссионными и требуют дальнейших разработок и теоретических выводов. Важное значение приобретает юридический анализ составов отдельных административных правонарушений должностными лицами, в особенности тех, которым присуща относительно высокая распространенность. Некоторые составы не отвечают требованиям четкости закрепления их основных характерных признаков. Не до конца разработана система юридических гарантий прав должностных лиц, привлекаемых к ответственности, не решена исчерпывающим образом проблема административного усмотрения (вопросы гарантий его законности и целесообразности); установленные в отдельных случаях санкции не соответствуют размеру (масштабу) вреда, причиняемого административными правонарушениями.

3.5 Субъективная сторона административного правонарушения (проступка)

В каждом деянии человека тесно переплетаются объективные и субъективные моменты.

С одной стороны, в правовых нормах государства отражаются, протоколируются закономерности общественного развития. Устанавливая правила поведения, юридические нормы указывают гражданам, как необходимо и можно поступать, и этим воздействуют на их волю. Следовательно, сознание и поведение людей детерминированы объективными условиями. Но, с другой стороны, в рамках общей зависимости от окружающей среды человек принимает решение сознательно. В обществе «... действуют люди, одаренные сознанием, поступающие обдуманно или под влиянием отрасти, стремящиеся к определенным целям. Здесь ничто не делается без сознательного намерения, без желаемой цели» {Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 306}. Умышленное совершение лицом антиобщественных действий свидетельствует о наличии у него отрицательных взглядов, побуждений, понимания общественной опасности совершенного деяния, предвидения его опасных последствий и желания (или допущения) их наступления.

Таким образом, по своему содержанию субъективная сторона правонарушения (проступка) характеризует прежде всего внутреннее, психическое отношение виновного к совершенному им противоправному деянию и его последствиям.

К ее признакам относятся: вина (в форме умысла или неосторожности), мотив и цель. Данные признаки подразделяются по тем же правовым основаниям, что и в объективной стороне, на обязательные и дополнительные (факультативные). К обязательным относится вина (в форме умысла или неосторожности), к дополнительным (факультативным) - мотивы и цель деяния, хотя чаще всего они признаками состава не являются. Кроме того, иногда учитываются эмоции как обстоятельство, смягчающее ответственность. Так, в статье 33 Кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях в числе таких обстоятельств названо «совершение правонарушения под влиянием сильного душевного волнения или при стечении тяжелых личных обстоятельств».

Называя вину в качестве обязательного признака субъективной стороны административного правонарушения (проступка), законодатель тем самым впервые в истории административного законодательства делает важный вывод о том, что без вины нет административного проступка и, как следствие этого, административной ответственности и взыскания. Отражением данного положения является закрепление в статьях Кодекса об административных правонарушениях адекватной формы умысла и неосторожности при определении проступка как виновного деяния, что способствует более эффективному осуществлению административно-юрисдикционными органами правоприменительной деятельности.

Административное правонарушение признается совершенным умышленно, указано в ст. 10 КоАП, если лицо, его совершившее, сознавало противоправный характер своего действия или бездействия, предвидело его вредные последствия и желало их или сознательно допускало наступление этих последствий.

Из текста названной статьи усматривается, что умысел характеризуется осознанием противоправного деяния. Если буквально следовать формуле, содержащейся в данной норме, то правонарушение возможно лишь в случае осведомленности лица о наличии правовых запретов на совершение определенного деяния. Незнание лица о существовании нормы, запрещающей деяние, должно было бы служить основанием его освобождения от ответственности за деяние, которое, по мысли законодателя, признается правонарушением с умышленной формой вины.

Некоторые авторы, оправдывая содержащуюся в ст. 10 КоАП Республики Беларусь формулировку, считают, что в данном случае действует презумпция знания гражданином закона. По мнению Д.Н. Бахраха, такая презумпция базируется на преподавании основ права в учебных заведениях, на активизации правовой пропаганды, росте образованности граждан и т.п. {Бахрах Д.Н. Состав административного проступка. С. 45.}. Указанные факторы, бесспорно, способствуют правовой осведомленности, но не могут обеспечить знания всех правовых норм, регулирующих поведение граждан. Утверждение, что граждане обязаны знать нормы, регулирующие их поведение {Бахрах Д.Н. Состав административного проступка. С. 45.}, является лишь желаемым идеалом, но отнюдь не существующей реальностью.

Обилие правовых норм, динамизм права (особенно административного) практически не могут гарантировать исчерпывающего знания гражданами всех правовых запретов даже в условиях предполагаемого юридического всеобуча населения страны.

Мы разделяем мнение авторов, которые считают, что лицо, совершившее правонарушение, осознает общественную опасность (вредность) своего деяния, а не ее юридическое выражение каковым и является противоправность. Осознание общественной опасности (а именно она и является сущностным началом противоправности) представляется вполне реальным, так как в своей основной массе правовые запреты (предписания) совпадают с моральными нормами, которые хорошо известны гражданам. Такой подход к оценке рассматриваемого признака умысла является характерным для правоприменительной практики. Она опровергает встречающиеся в юридической литературе утверждения, что если лицо не знало и не могло знать какой-то охраняемой административными санкциями нормы, то правонарушение не может быть признано совершенным виновно {Бахрах Д.Н. Состав административного проступка. С. 46.}.

В числе обстоятельств, подлежащих выяснению при рассмотрении дела об административных правонарушениях, закон не называет знание нарушителем соответствующего правового запрета (ст. 259 КоАП). Следовательно, интеллектуальный критерий умысла заключается в осознании лицом, совершившим противоправное деяние, прежде всего сущностной характеристики - общественной опасности (вредности) содеянного.

Вторым интеллектуальным признаком умысла является предвидение вредных последствий совершенного деяния. Большинство составов административных правонарушений являются формальными и не содержат конкретного описания того, что может последовать после содеянного. Поэтому, по мнению В.Р. Кисина, предвидение должно охватывать лишь общий характер последствий {Кисин В.Р. Административное правонарушение: понятие, состав, квалификация. М., 1991. С. 29}. Так, лицо, злостно не выполняющее законное требование (распоряжение) работника милиции, предвидит, что оно препятствует нормальному выполнению тем возложенных на него обязанностей по охране общественного порядка.

Волевой признак умысла характеризуется желанием наступления вредных последствий (при прямом умысле) или сознательным допущением их наступления (при косвенном умысле). Так, мелкое хулиганство характеризуется обычно прямым умыслом. Лицо сознает, что его действия противоправны, предвидит, что в результате их будут нарушены общественный порядок и спокойствие граждан, желает этого и сознательно допускает. Если же нарушитель не желает прямо наступления антиобщественных последствий своего поступка, но сознательно допускает такую возможность, мелкое хулиганство совершается с косвенным умыслом. Например, граждане Сидоров и Петров, находясь в квартире гражданина Макарова, во время возникшей обоюдной ссоры кричали, оскорбляя друг друга нецензурными словами. И хотя ссорящиеся не желали специально нарушить общественный порядок, однако допускали, что их громкую нецензурную брань услышат посторонние граждане (в том числе и находящиеся на улице), но отнеслись безразлично к этому нарушению общественного порядка. Их действия были квалифицированы как мелкое хулиганство.

Элементом субъективной стороны мелкого хулиганства может быть и мотив удовлетворения индивидуальных потребностей самоутверждения путем игнорирования достоинства других людей.

Желание наступления вредных последствий далеко не всегда является целью совершаемого противоправного деяния. Цель может заключаться в удовлетворении каких-либо личных потребностей, избранный способ реализации которых неизбежно влечет наступление вредных последствий для охраняемых законом интересов. Так, избрав в качестве способа удовлетворения материальных потребностей мелкое хищение государственного имущества, лицо предвидит, что этим причинит ущерб государственной организации и желает его причинения ради достижения намеченной цели.

Формула неосторожности законодательно закреплена в ст. 11 КоАП Республики Беларусь: «Административное правонарушение признается совершенным по неосторожности, если лицо, его совершившее, предвидело возможность наступления вредных последствий своего действия или бездействия, но легкомысленно рассчитывало на их предотвращение либо не предвидело возможности наступления таких последствий, хотя должно было и могло их предвидеть» {В статье указано лишь на отношение правонарушителя к последствиям своего деяния. Однако представляется очевидным, что понимание им возможности наступления вредных последствий предполагает осознание опасности и самих совершаемых действий}.

Интеллектуальные критерии при совершении неосторожного административного правонарушения, как и при умысле, могут заключаться в осознании общественно опасного характера совершаемого деяния и в предвидении возможного наступления его вредных последствий.

Однако в отличие от умысла волевой признак рассматриваемой формы вины характеризуется не желанием (или допущением) вредных последствий, а, напротив, надеждой на их предотвращение. Такая надежда основывается на реальных обстоятельствах, но является легкомысленной. Рассмотренная форма неосторожности в теории права именуется самонадеянностью.

Так, водитель автомашины Давыдов выехал на автомобиле с износом шин ниже допустимого предела. Рассчитывая на свое профессиональное мастерство, Давыдов предполагал, что сумеет предотвратить дорожно-транспортное происшествие. Однако расчет оказался легкомысленным, и при резком торможении впередиидущей автомашины Давыдов не сумел остановить свой автомобиль, в результате чего произошло столкновение транспортных средств. Давыдов был привлечен к административной ответственности по ст. 116 ч. 1 КоАП Республики Беларусь.

Другой формой неосторожности является небрежность. Она заключается в том, что лицо не предвидит возможности наступления вредных последствий своего деяния {Естественно, что в этом случае лицо не осознает общественной опасности самого деяния}, хотя могло и должно было их предвидеть.

Административному праву известны составы как с умышленной, так и с неосторожной формой вины. Причем многим административным проступкам свойственны обе формы. Так, превышение водителем скорости движения оценивается законодателем как административное правонарушение, предусмотренное ст. 113 КоАП Республики Беларусь, независимо от того, умышленно или по неосторожности оно было совершено.

Учет формы вины имеет особо важное значение при квалификации административных правонарушений (проступков). Однако следует заметить, что в конкретных составах включенных в Особенную часть Кодекса Республики Беларусь об административных правонарушениях проступков, далеко не всегда четко и прямо определено, при какой форме вины (умышленной или неосторожной) возможно совершение того или иного из них.

Лишь в небольшом количестве статей (180, 188, 192) умысел прямо фигурирует как конструктивный признак состава проступка. Во многих иных его наличие подразумевается, хотя в их тексте данного термина нет. Вопрос о форме вины при совершении таких правонарушений как, например, поджог леса (ст. 77), мелкое хищение (ст. 51), уклонение от прохождения освидетельствования на состояние опьянения (с. 119), мелкое хулиганство (ст. 156), распитие спиртных напитков на производстве (ст. 158), азартные игры (ст. 165) и ряда других, решается однозначно и теорией, и практикой: в названных случаях она может быть только умышленной.

В других случаях вывод о форме вины может быть сделан в результате грамматического и логического толкования текста диспозиции нормы, описывающей характер деяния. Например, изучение диспозиции ст. 176 КоАП Республики Беларусь (уклонение от регистрации огнестрельного гладкоствольного охотничьего оружия и боевых припасов) показывает, что этому составу свойственна умышленная форма вины.

Уже из сказанного видно, что количество административных проступков, которые совершаются только умышленно, достаточно велико.

Кроме того, значительное количество их может совершаться умышленно либо неосторожно (нарушение санитарно-гигиенических правил), при этом некоторые - чаще всего умышленно (безбилетный проезд), другие - неосторожно (утрата паспорта в результате его небрежного хранения).

В процессе правоприменительной практики при осуществлении административно-правовой квалификации конкретных проступков, чтобы признать наличие в них умысла или неосторожности, необходимо четко представлять, какие фактические обстоятельства охватываются сознанием и волей совершившего их лица.

В связи с этим, как справедливо отмечает В. Е. Севрюгин. было бы уместным при конструировании конкретных составов административных правонарушений, подлежащих включению в Особенную часть Кодекса об административных правонарушениях, законодателю в самом тексте нормы указывать конкретную форму вины (умышленную или неосторожную), с которой может быть связано данное правонарушение (проступок).

Учет данного положения имеет не только большое теоретическое, но и практическое значение, поскольку согласуется с принципом дифференциации ответственности, а значит, и наложения взыскания.

Анализ основных и дополнительных признаков субъективной стороны состава административного правонарушения (проступка) приводит к следующему выводу:

во-первых, субъективная сторона состава административного правонарушения (проступка) отражает внутренние психическое отношение правонарушителя к содеянному;

во-вторых, субъективную сторону правонарушения (проступка) образует только виновное (умышленное или неосторожное) действие либо бездействие субъекта (ст. 10-11 КоАП).

Чаще всего иных признаков субъективной стороны законодатель не называет, а форма вины очень редко включается в состав в качестве конструктивного признака.

Факультативным признаком субъективной стороны состава административного правонарушения является цель т.е. существующее в сознании правонарушителя представление о ценности или интересе, которое он желает получить, совершая правонарушение. Прямое указание на него содержится в текстах ст. 123, 96 КоАП Республики Беларусь. Логическое и грамматическое токование некоторых других норм позволяет обнаружить его наличие и в рамках иных составов (ст. 51, 154, 155 КоАП Республики Беларусь). Следовательно, этот признак включен в конструкцию только незначительного числа составов правонарушений.

Заключение

Административная ответственность играет важную роль в обеспечении государственной дисциплины и законности в управлении. Поэтому разработка ее проблем всегда была актуальной для административно-правовой науки. Однако, несмотря на это, анализ степени их разработанности позволяет утверждать, что законодательство об административной ответственности хотя и имеет определенную нормативную базу, еще далеко от совершенства. Особенно уязвима процессуальная сторона. И здесь необходимо отметить, что административно-процессуальное законодательство еще не стало самостоятельной отраслью права.

По существу, нужно создать новый административно-процессуальный закон, где бы нашла отражение классификация мер принуждения:

административно-предупредительного характера;

пресечения процессуально-обеспечительного характера;

восстановительные меры.

Для охраны и защиты прав и свобод личности - это важный момент.

Не менее важной в современных условиях является дальнейшая разработка вопросов, связанных с конкретизацией понятия административного правонарушения (проступка), его сущности, составляющих его элементов, ибо от этого в конечном итоге зависит кого и за что следует привлекать к административной ответственности.

Проведенное исследование позволяет более предметно определить место этого социального явления в структуре административно-правовой теории.

Административная ответственность - это особый вид юридической ответственности, которой присущи все признаки последней. Она наступает при наличии вины на основе норм права, конкретизируется юрисдикционными актами компетентных органов, связана с государственным принуждением и выражается в применении уполномоченным органом или должностным лицом административного взыскания. С другой стороны, административная ответственность является составной частью административного принуждения и обладает всеми его признаками.

Основанием административной ответственности служит административное нарушение (проступок), которое представляет из себя сложное социально-правовое явление, систему постоянно взаимодействующих, взаимосвязанных и взаимообусловленных признаков (элементов).

Одним из положений теоретической концепции административного проступка является фактор общественной опасности, характеризующий его, во-первых, как деяние личности, которое не может не производить в окружающем мире реальные изменения, если не материального, то морального порядка, и которое поэтому подлежит оценке со стороны государства как общественно опасное (либо вредное) и нуждается в соответствующем отражении в нормах административного права; во-вторых, следствием такого деяния является наличие ущерба (вреда), что является объективным свидетельством объема и характера посягательства на охраняемые нормами административного права общественные отношения.

В науке административного права нет пока единого мнения о том, кого следует считать субъектами административной ответственности. Если отнесение к ним физических лиц (граждан, должностных лиц, иностранных граждан и лиц без гражданства) считается бесспорным, то вопрос о признании предприятий и организаций в качестве таких субъектов остается дискуссионным. Сторонники отрицательного ответа аргументируют свою позицию необходимостью борьбы с обезличкой, ссылаясь, что еще Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1961 года «О дальнейшем ограничении штрафов, налагаемых в административном порядке» штрафы стали налагаться не на предприятия, учреждения и организации, а на должностных лиц. В связи с этим автор обосновывает необходимость восстановить административную ответственность юридических лиц. Законодательство об административной ответственности организаций должно представлять собой систему, сложившуюся на основе четкой концепции законодателя.

Наиболее многочисленной по количеству и неоднородной по составу является группа индивидуальных субъектов ответственности (физических лиц), которых, как правило, подразделяют на граждан и должностных лиц, хотя учетом особенностей их правового статуса целесообразнее было бы делить на общих, специальных и особых.

Признаки специальных субъектов административной ответственности весьма разнообразны, поэтому и классифицируются они по различным основаниям.

Существенные изменения круга объектов административно-правовой охраны, последовательная декриминализация части уголовно-правовых деяний и перевод их в разряд административных проступков, расширение их преюдиционных составов, задачи дальнейшего совершенствования, систематизации и кодификации законодательства о проступках, продиктованные потребностями развития рыночной экономики, обусловили то, что в настоящее время в административном законодательстве наблюдается тенденция к увеличению составов правонарушений со специальными субъектами. Законодатель стремится, с одной стороны, в большей степени индивидуализировать административную ответственность путем установления точного круга лиц, которые могут ее нести, а с другой - изданием специальных норм усилить предупредительную роль закона. Все это требует выработки новых нестандартных методологических средств и подходов к изучению феномена административного проступка.

Признаки общего и специального субъектов включены в состав проступка. Но наряду с ними в правовых актах называется значительное число других, имеющих определенное юридическое значение, но не входящих в состав деяния. Пример тому - нахождение лица на действительной военной службе, на должностях рядового и начальствующего состава в органах внутренних дел и др. (см. ст. 15 КоАП). Несмотря на разнообразие признаков, характеризующих особые субъекты, можно выделить некоторые их общие черты. Они: а) не являются конструктивными признаками состава проступка, хотя имеют определенное юридическое значение; б) не влияют на квалификацию содеянного, но существенны для определения размера и вида взыскания, порядка его применения, т.е. влияют на ответственность в целом.

Особые субъекты в соответствии с действующим законодательством об административной ответственности можно классифицировать по следующим основаниям: а) особенностям социального статуса, б) демографическим факторам, в) признакам, характеризующим прошлую деятельность и физическое состояние лиц.

Правовые нормы об ответственности различных категорий ее субъектов позволяют правоприменительным органам более дифференцированно решать вопрос о видах воздействия на виновных, вводить необходимое разнообразие в производство по делам об административных правонарушениях, более последовательно и полно реализовывать принцип индивидуализации ответственности, эффективнее применять административное принуждение.

Анализ административно-правовых норм и практики их применения показал, что управленческий способ защиты прав и законных интересов граждан посредством подачи жалоб должностным лицам органов государственного управления, присущий административному праву командно-бюрократической системы, в условиях формирования цивилизованного гражданского общества стал неэффективен и себя изжил. Надежно обеспечить ее сегодня могут только суды административной юстиции (административные суды), которые, во-первых, обладают достаточной компетенцией в области права в целом и в административно-деликтной сфере законодательства в особенности, а во-вторых, независимы при разрешении дел об административных проступках.

Подчеркивая необходимость совершенствования института административной ответственности в соответствии с требованием времени, следует отметить, что, как свидетельствует практика, для решения существующих социально-экономических проблем одного этого недостаточно.

В последнее время значительно возросло количество административно-правовых запретов и усилены меры наказания за их нарушение. Роль запретов, конечно, недооценивать нельзя. Однако истоки многих негативных явлений лежат в сфере экономики. Попытка искоренить их только путем усиления ответственности без проведения необходимых экономических преобразований к успеху не приведет.

Список использованной литературы

Алексеев С.С. Общая теория права. М, 1982.

Базылев Б.Т. Об институте юридической ответственности // Советское государство и право. 1975, №1.

Бахрах Д.Н. Административное право. М., 1993.

Бахрах Д.Н. Советское законодательство об административной ответственности. Пермь, 1969.

Бахрах Д.Н. Состав административного проступка. Свердловск, 1987.

Ведомости Верховного Совета Белорусской ССР. 1991., №14.

Ведомости Верховного Совета РБ. 1994. №29, 14.

Ведомости Верховного Совета СССР. 1980, №14.

Ведомости Верховного Совета СССР. 1980. №44.

Верешенко И.И. Административно-правовые санкции. М., 1975.

Галаган И.А. Административная ответственность в СССР. Воронеж, 1970.

Гегель Г. Работы разных лет. М., 1971.

Д.А. Гавриленко Административная ответственность и современность. Учебное пособие; Мн:1998.

Демидов Ю.А. Социальная ценность и оценка в уголовном праве. М., 1975.

Денисов Ю.А. Общая теория правонарушения и ответственность. Л., 1983.

Звязда. 1997.

Келина С.Г. Об основаниях и последствиях декриминализации деяний // Советское государство и право.1988, №11.

КзоТ РБ. Мн., «Профессионал», 1993.

Кисин В.Р. Административное правонарушение: понятие, состав, квалификация, М., 1991.

КоАП РБ.

Конституция РБ.

Кудрявцев В.Н. Объективная сторона преступления // Советское уголовное право, М., 1982.

Кудрявцев В.Н. Причины правонарушений. М., 1971.

Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. М., 1984.

Лазарев Б.М. Административная ответственность. М., 1976.

Лунев А.Е. Административная ответственность за правонарушения. М., 1961.

Рэспублiка. 1998. №40.

Собрание декретов, указов Президента и постановлений Правительства РБ. 1997, №16, 22.

Советское административное право. / Под ред. Василенкова П.Т. М., 1981.

Сухарнова А.И. Административное право РБ. Мн., 1995.

Тепятицкая Т.В. Административное право РБ. Общая часть: Учебное пособие. Мн., 1997.

Размещено на Allbest.ru