Использование компаративных тропов И.Ю. Кочешкова выделяет как отдельную черты авторского стиля, объясняя это тем, что это есть образная система, в которой отражена индивидуально-авторская картина мира.

Интертекстуальность и интермедиальность также выступают в качестве компонентов идиостиля. Под интертекстуальностью понимается «способность текста формировать свой собственный смысл посредством ссылки на другие тексты» [Каркавина 2010:9]. Интермедиальность является одним из видов интертекстуальности и представляет собой «взаимодействие средств художественной выразительности различных видов искусства» [Каркавина 2010:7].

К языковым афоризмам относятся такие единицы, как девизы, максимы, лозунги, пословицы, поговорки. Под окказиональными композитами понимаются объекты «индивидуального речетворчеста» [Остапова 2010:4], которые позволяют выразить все смысловые нюансы, необходимые автору.

Таким образом, мы рассмотрели черты, которые могут быть присущи идиостилю конкретного автора. Рассмотрим роман Майкла Каннингема «Часы» с точки зрения наличия или отсутствия в нем вышеперечисленных аспектов авторского стиля.



Таблица 2. Основные черты коллективного стиля художественной прозы эпохи ХХ-ХХI v. индивидуальный стиль Майкла Каннингема

Определение художественного стиля	черты	Наличие данной черты идиостиле Майкла Каннингема примере романа «Часы»)	в (на
Использование смыслов	скрытых	· Механизм часов · Птицы · Цветы
Использование собственных	имен	Не обнаружено
Построение структуры	темпоральной	Разные временные циклы: · Патриархальный Ричмонд (1923 г.), · Послевоенный Лос- Анджелес (1949 г.), · Современный Нью- Йорк (1995 г.).
Использование компаративных тропов	· Частотны случаи образного сравнения, вводимого союзами like, as if,
	as though, а также глаголами remind, resemble, seem (like) и др.
Интертекстуальность	· Ссылка Вирджинии Вулф Дэллоуэй»	на роман «Миссис
Интермедиальность	Не обнаружено
Синтаксическое смещение	· Автор использует приемы синтаксического параллелизма, инверсии, градации для акцентирования нужной информации
Использование афоризмов	языковых	Не обнаружено
Использование окказиональных композитов	· Грамматические ошибки в речи определенных персонажей · Намеренное выделение слов в тексте (шрифт, пунктуация)

Таким образом, можно сделать вывод о том, что художественное произведение Майкла Каннингема содержит достаточное количество лингвостилистических особенностей, свидетельствующих о формировании у данного писателя особого авторского стиля.



Выводы по главе 1

В результате проведенного анализа различных взглядов и точек зрения в отношении основных характеристик англоязычного постмодернистского дискурса в литературно-художественном тексте можно констатировать следующее:

· В современной англоязычной прозе постмодернистское течение является одним из ведущих. Постмодернизм - это культурная ситуация, которая проявляется на самых разных уровнях познания мира человеком: в лингвистике, философии, изобразительном искусстве, кинематографии и т.п. Следовательно, постмодернистский дискурс представляет собой связную, воплощенную в тексте систему взглядов и понятий, соотносящихся с «ситуацией постмодернизма».

· Явление постмодернизма в культуре и литературе появляется не случайно на пороге мировых катаклизмов, когда человек ощущает себя незащищенным. Трагическое миропонимание появляется у него, когда он разочаровывается в жизни, не видит выхода из мира лжи, смерти, страдания.

· Для англоязычного постмодернистского литературно- художественного дискурса характерны следующие черты: интертекстуальность (согласно этому положению вся человеческая культура рассматривается как единый текст, следовательно, нет и не может быть изолированного речевого произведения), авторская маска (принцип игровой реализации образа автора, предполагающий повествование от лица персонажа, колеблющегося между позициями гения и клоуна, что ставит под вопрос понятия вымысла и ответственности читателя), двойной код (произведения постмодернизма обладают рекламной привлекательностью предмета массового потребления, в том числе для людей не слишком художественно просвещенных, но ироническая трактовка сюжетов апеллирует к искушенной публике), пародийный модус повествования (является методом, вызывающим сомнение в неоспоримости канонов и догматов, которое должно возникнуть у читателя), противоречивость (принцип множественности интерпретаций), фрагментарность (введение в текст форм организованного беспорядка для концентрации смыслов на данном участке текста и расстановки акцентов в соответствии с замыслом автора) и др.

· М. Каннингем создает в своих произведениях особую атмосферу «потока сознания» в американской литературе. Зыбкое и одновременно навязчивое пространство, томительное, топчущееся на месте движение, обманчивые сходства, путаница мест и лиц, растягивающееся время, ощущение смутной вины - все эти черты постмодернистского дискурса свойственны творчеству данного писателя.

· Майкл Каннингем в своих романах отражает экзистенциальные проблемы, задает массу вопросов, на которые не дает ответа, перепоручая эту задачу читателю. Основными темами его романов являются: тема жизни и смерти, семьи и нетрадиционных межличностных отношений, умиротворения и примирения с жизнью.



Глава II. Особенности идиостиля Майкла Каннингема (на примере романа «Часы»)

2.1 «Часы» как современный американский постмодернистский роман

Майкл Каннингем (1952) - современный автор, романы которого завоевали не только признание публики, но и лояльность критиков, причиной своего успеха имеют те общие воспоминания из прошлого, знакомого всем американцам поколения бэби-бум. Майкл Каннингем родился в Цинциннати, Огайо, в годы достатка, следовавшие за второй Мировой Войной. Когда писателю было десять лет, отец писателя, работник рекламного агентства, перевез семью в Пасадену, штат Калифорния, в то время, когда большинство американцев перебирались из индустриальных городов Среднего Запада, направляясь в Южные Штаты. Отец писателя и его мать-домохозяйка являются примером стабильности домашнего очага, позже описываемого автором в своих романах, а молодежная культура «секс, наркотики и рок-н- ролл» девяностых - это отражение бунтарского духа в сложных характерах героев писателя.

Майкл Каннингем часто признается в интервью, что тема семьи центральная в его творчестве, писатель мастерски описывает целый спектр человеческих чувств, которые проявляются в отношениях между людьми. Порой его герои одновременно испытывают как сильную привязанность к семье, так и глубокое разочарование в любимом человеке.

В данной главе предлагаем рассмотреть структурно-композиционный аспект одного из романов Майкла Каннингема («Часы», 1998). Необходимо проанализировать структуру и композицию текста, которая построена сложным образом, так как помимо того, что текст является интертекстом и содержит в себе цитаты из другого литературного произведения Вирждинии Вулф «Миссис Дэллоуэй» (1925), книга преподносится читателю как интеллектуальный роман, что не могло не отразиться в построении самого повествования.

Композиция литературного произведения обладает сильной энергией эстетического воздействия, она является одним из основных средств смыслового акцентирования текста. Постепенная дешифровка «кодов», заложенных автором в структуре композиции романа, шаг за шагом приводит к осмыслению авторского замысла и, возможно, отвечает на вопрос о целесообразности подобного построения всего текста. В композиционном аспекте нами рассматриваются внутритекстовые связи романа «Часы», которые обладают текстообразующей прагматической и логико- семантической ценностью.

Так как композиция выстроена нелинейно и постоянно разрывается разными линиями повествования, то можно сказать, что в этом заключается индивидуальный стиль автора, работающий на идею. Чтобы увидеть насколько интересна и сложна идея, предлагаем отметить деконструкцию повествования, нарратива, как стилистическую особенность повествования. В романе мы видим несколько историй, которые взаимодействуют между собой и при этом являются отдельными линиями, отличающимися друг от друга. В данной главе будут рассмотрены данные отличия или особенности каждой линии.

В нашем случае в тексте представлены 3 основных линии повествования и 1 косвенная, выраженная цитатами из романа «Миссис Дэллоуэй» (1925). Майкл Каннингем одновременно описывает трех героинь в почти что идентичных ситуациях, с похожими бытовыми и домашними неурядицами и женской чувствительностью к происходящим событиям, но, тем не менее, по-разному переосмысливающих произошедшее и делающих отличные выводы. Предмет, который объединяет героинь романа - это классический роман английской писательницы Вирджинии Вулф «Миссис Дэллоуэй» (1925).

Майкл Каннингем восхищается внимательностью и точностью писательницы, основоположницы стиля «потока сознания» наряду с Джеймсом Джойсом, и во всех своих последующих произведениях переплетает настоящие события с моментами прошлого, которые могли бы с первого взгляда показаться банальными или рутинными, как покупка цветов или приготовление торта, но мастеров художественной прозы Вирджинию Вулф, представительницу модернизма в литературе, и продолжателя ее творчества Майкла Каннингема, отличает внимание к деталям.

Героиня Вирджинии Вулф первая появляется и романе и поражает экстраординарностью своей натуры, представляя собой яркий пример творца

- с пылким характером, перепадами в настроении, мечтательностью и склонностью драматизировать. В главах, описывающих будни писательницы, Майкл Каннингем передает атмосферу творчества, столь желанного состояния для писателя, но хрупкого в обращении. Следующей героиней романа автор вводит Лору Браун, домохозяйку из Лос-Анджелеса, но при более внимательном рассмотрении становится ясно, что семейная жизнь душит её, а «глотком воздуха» становится книга «Миссис Дэллоуэй», которая заставляет женщину вырваться из быта повседневности. Третья героиня - это переосмысленная Майклом Каннингемом «Миссис Дэллоуэй» наших дней, Кларисса Воган, которую роднит с героиней практически все, начиная от имени (что не может быть просто совпадением, по ироническому утверждению ее знакомого), далее можно отметить торжественный стиль жизни, изысканность и утонченность.

Особенностью произведения, написанного в эпоху постмодернизма, является его проблематика. Писатели описывают технический прогресс и на его фоне запутавшегося человека, разочаровавшегося в системе ценностей. В литературе наблюдаются мрачные настроения, которые могут быть преодолены только через поиск новых ценностей. Так, в описываемом нами романе «Часы» важной темой становится самоубийство.

Повествование в романе начинается с самоубийства Виржинии Вулф, а кульминацией всего произведения становится смерть Ричарда Брауна. Книга объясняет причины, почему герои прибегают к радикальным мерам, не найдя иного выхода.

Вирджиния Вулф совершает самоубийство, потому что она больше не в силах сражаться с психическим расстройством. Она чувствует свою нестабильность и зависимость от внешней силы, которая управляет ей и нарушает обычный порядок вещей. Оставаясь физически здоровой, она не в силах оправиться от психического недуга.

Далее можно наблюдать поразительное воздействие заболевания СПИДом на организм Ричарда Брауна. Ричард находился на пике своей карьеры и закончил написание романа, пользовавшегося успехом. Однако в связи с ухудшением общего положения Ричард отказывается получать престижную Карруцировскую премию, присужденную ему за творческие успехи, аргументируя это тем, что он способен вызвать только жалость, а не уважение. Кларисса всеми силами старается облегчить его существование, но Ричард остается стойким во мнении, что он не раскрылся в творчестве. В конце концов, испытание физической болью становится невыносимым для Ричарда. Не в силах больше бороться, герой совершает самоубийство, шагнув навстречу смерти из окна своего дома.

Лора Браун - морально слабая женщина, чтобы принять решение лишить себя жизни раз и навсегда. Вместо этого, она совершает попытку суицида. Вначале она забавляется этой идеей, воображая себя героиней «миссис Дэллоуэй», но затем отвлекается. Она находит способ уйти из семьи, совершить побег в другую страну, не лишая себя жизни. Несмотря на то, что ее решение понесет за собой ужасные последствия для своей семьи, она не считает своим долгом оправдываться.

Подводя итог, можно рассмотреть, как рассеивается мрачное настроение писателя к концу произведения, когда он изображает Клариссу Воган, которая начала больше ценить жизнь. Майкл Каннингем пишет, что желание самоубийства возникает у его героев от отчаянья, а если не падать духом, то можно обнаружить выход и пережить обуревающие чувства.

2.2 Особенности употребления паралингвистических стилистических приёмов в романе «Часы»

С точки зрения функционального подхода индивидуальный стиль рассматривается как совокупность компонентов, существующих в тексте на его различных лингвистических уровнях. Лингвисты отмечают стилистически маркированные компоненты, которые заметно отклоняются от общепринятой нормы языка.

В данной главе обратимся к паралингвистическим средствам выразительности, которые служат для выражения идей и смыслов, заложенных автором в художественных произведениях. К функциям паралингвистических средств выразительности в тексте можно отнести эмоциональную и экспрессивную, примеры паралингвистических средств языка представляют фонетико-орфографические и графические стилистические приемы.

А.П. Сковородников называет паралингвистические стилистические приемы графонами и рассматривает их как «стилистические приемы, представляющие собой стилистически значимое отклонение от графической и/или орфографической нормы» [Сковородников 2011:106].

Так, в анализируемом романе «Часы» Майкл Каннингем включает в текст своего произведения не только литературную лексику, но и видимые отклонения от нормы, создающие необходимую социальную среду. Например, следующие примеры содержат граммат ические ошибки :

"Yes, ma'am. I thought a lamb pie, there's that lamb left over, and you was so hard at work this morning we didn't speak» [Cunningham 1998:65].

"I've got the cress soup, " Nelly says. " And the pie. And then I thought just some of them yellow pears for pudding, unless you'd like something fancier [Cunningham 1998:65].

"You're not so sure, Sal?" Oliver says [Cunningham 1998:130]. "G'morning, Bug, " she says to Richie [Cunningham 1998:37].

She loves the vendor's cart piled with broccoli and peaches and mangoes, each labeled with an index card that offers a price amid abundances of punctuation: "$1.49!!" "3 for ONE Dollar!?!" " 50 Cents EA.!!!!!” [Cunningham 1998:16].

Clarissa takes the flowers into the kitchen, where Sally has left a note ("Lunch w. Oliver -- did I forget to tell U? -- back by 3 latest, X X X X X " ) [Cunningham 1998:70].

Как отмечает В.С. Валгина, авторский знак - особая часть стиля писателя: «Они проявляют индивидуальный стиль. Это знаки, к которым пишущий «испытывает особое пристрастие», знаки «излюбленные», точно так же, как могут быть излюбленными какие-либо обороты речи, специфические синтаксические построения, которые или сами по себе или в сочетании с другими создают стилистику автора: сообщают тексту свой ритм, свои акценты» [Валгина 2004:183].

Язык М. Каннингема многогранен и оригинален, в романе можно отметить многочисленные случаи употребления паралингвистических стилистических приемов. Отдельно предлагаем рассмотреть графические стилистические приемы. Далее в данном параграфе рассматриваются: многоточие, тире, использование скобок, изменение шрифта для выделения ключевых слов. Подобная стилистическая выразительность делает произведения Майкла Каннингема уникальными с точки зрения отражения языковой картины мира конкретного автора. Наряду со случаями синтаксических и лексических стилистических приемов автор активно использует нерегламентирован ную пунктуацию . Одним из часто используемых знаков является тире. “I want to say that -- everybody knows it” [Cunningham 1998:9]. “It's probably--what the trouble's been. About getting pregnant” [Cunningham 1998:82]. В представленных примерах можно отметить акцентирующую функцию пунктуационного знака, Майкл Каннингем с помощью тире подчеркивает интонацию персонажей, расставляет акценты в речи, акцентирует ключевые слова, которые следуют за пунктуационным знаком. Так художественное произведение приобретает коммуникативную направленность.говорить о стилистической функции пунктуационного знака, тире помогает передать нюансы интонации, правильно расставить смысловые акценты и подчеркнуть те слова, которые следуют после данного знака. Повествование, таким образом, приобретает оттенок разговорной речи.

В следующих примерах акцентировано и выделено паузой именно последнее слово предложения, Майкл Каннингем графически оформил его пунктуационным знаком тире.

"I'm not 'connected with the business,' not at all, you know what I do -- " [Cunningham 1998:130]

Her mother prefaced all contrary opinions by saying, "I hate to be a wet blanket, but -- " [Cunningham 1998:114]

В диалогах знаки препинания у Майкла Каннингема выполняют не синтаксическую, а интонационную функцию.

"I thought I was a genius. I actually used that word, privately, to myself." " Well-- " [Cunningham 1998:53]

"You've been so good to me, Mrs. Dalloway." " Richard -- " [Cunningham 1998:145]

"Perhaps Angelica -- " Virginia says [Cunningham 1998:113].

"You really should eat something, too," Julia says. "I'll bet you haven't eaten since you left home, have you?"

"Well--" [Cunningham 1998:157]

He inches forward, slides gently off the sill, and falls. Clarissa screams, "No--" [Cunningham 1998:146]

Для того чтобы продемонстрировать паузы в речи и прерывистость Майкл Каннингем использует не только тире, но и многоточие. В следующих приемерах многоточие в речи героев выполняет экспрессивную функцию.

“It is so beautiful; it is so much more than... well, than almost anything, really” [Cunningham 1998:33]. "Yes. It was beautiful. It was so ... fresh. I bought the flowers and took them home and put them in water” [Cunningham 1998:145]. “She is somehow like a newlywed, reclining in her chamber, waiting for ... not her husband, or any other man. For someone. For something” [Cunningham 1998:110]. “She would like to know if Kitty feels like a strange woman, powerful and unbalanced the way artists are said to be, full of vision, full of rage, committed above all to creating ... what? This. This kitchen, this birthday cake, this conversation. This revived world” [Cunningham 1998:82].

М. Каннингем использует тире и для выделения парантезы.

He writes the best books he can - books full of romance and sacrifice, courage in the face of adversity--and surely they must offer real comfort to any number of people [Cunningham 1998:19].

How, Laura wonders, could someone who was able to write a sentence like that -- who was able to feel everything contained in a sentence like that -- come to kill herself? [Cunningham 1998:35]

Kitty and her friends -- steady, stolid, firm-featured, large-spirited, capable of deep loyalties and terrible cruelties--were the queens of the various festivals, the cheerleaders, the stars of the plays [Cunningham 1998:79].

Роль парантезы в индивидуальном стиле писателя следует рассматривать как способ проявления авторского мировоззрения. Частотность этого оборота речи в романе «Часы» достаточно велика. Повествователь постоянно присутствует в сюжетной линии романа, он эмоционален и выразителен, читатель чувствует его присутствие в произведении и слышит его «голос».

The headache is approaching and it seems (is she or is she not conjuring them herself?) that the bombers have appeared again in the sky [Cunningham 1998:8].

Clarissa fears that art, even the greatest of it (even Richard's three volumes of poetry and his single, unreadable novel), belong stubbornly to the world of objects [Cunningham 1998:23].

Clarissa would have been in a house in Wisconsin, probably; one of the many her parents rented during the summers (rarely the same one twice-- each proved to have some defect for her mother to stitch into her ongoing narrative, the Vaughan Family's Trail of Tears Tour of the Wisconsin Dells) [Cunningham 1998:23].

Kitty needs friends (her own husband's earnest, slightly stunned charm is not holding up particularly well in the larger world, and there is the matter of their continued childlessness), and so Laura is someone she visits, someone from whom she asks favors [Cunningham 1998:79].

This cake has been frosted twice, so there are no crumbs caught in the icing (she has consulted a second cookbook , and learned that bakers refer to the first layer of icing as the "crumb layer," and that a cake should always be iced a second time) [Cunningham 1998:104].

Why doesn't she feel more somber about Richard's perversely simultaneous good fortune ("an anguished, prophetic voice in American letters") and his decline ("You have no T-cells at all, none that we can detect")? [Cunningham 1998:114]

She does it partly out of nervousness (how can she help being formal with Julia, feeling a little anxious, after all that's happened?), and she does it partly because she wants, simply, to know [Cunningham 1998:115].

Laura signs the registration form with her own name (an invented one would feel too strange, too sordid), pays now ("We may be leaving very early in the morning, we'll be in a terrible hurry, I'd just as soon have it taken care of " ) [Cunningham 1998:106].

Здесь мы видим заметные отклонения от общепринятых пунктуационных норм языка. Майкл Каннингем привлекает внимание читателей к информации, оформленной скобками и указывает на ее особую значимость. Такие комментарии повествователя увлекательны, таким образом писатель стирает социальные или психологические барьеры между автором и его читателем. В романе «Часы» с помощью данных пояснений возникает доверие к предоставляемой в тексте информации. Автор осведомлен в событиях, описываемых в произведении и заинтересован, как они будут разворачиваться в дальнейшем.

Согласно делению компонентов индивидуального стиля писателя на дом инант ные компоненты и периферические компонент ы , предложенному в работах Т.С. Золяна и В.С. Андреева, графон в идиостиле М. Каннингема можно определить как периферический компонент . Доминантные или актуализированные компоненты индивидуального стиля Майкла Каннингема находятся в лексическом и синтаксическом полях языковой системы. Несмотря на высокую частотность употребления графических стилистических приемов, их нельзя назвать доминантным компонентом, так как они выполняют служебную, а не смыслообразующую функцию в тексте. Критерием отнесенности к доминантным характеристикам индивидуального стиля следует считать смыслообразующий потенциал данного компонента, а также частотность его появления в тексте. Пунктуационные средства выразительности служат фоном для придания выразительности лексическим и синтаксическим стилистическим приемам, а также выполняют экспрессивную функцию (раскрывают эмоции и мысли персонажей); без них представленная автором картина мира была бы незавершенной.

Примерами применения графических средств выразительности в романе «Часы» являются не только случаи нерегламентированной пунктуации, но и изменение шрифт а в словах.

They are rich, of course; obscenely rich by the world' s standards; but not

rich rich, not New York City rich [Cunningham 1998:70].

How was your sleep, he asks, as if sleep were not an act but a creature that could be either docile or fierce [Cunningham 1998:30].

"Oh, Dan. Roses. On your birthday. You're too much, really” [Cunningham 1998:36].

"Why should I wake you?" he answers. " Why shouldn't you sleep?" [Cunningham 1998:37]

"It's your birthday," she says.

If it were hauled out into the street (when it is hauled out into the street), no one would pick it up [Cunningham 1998:48].

"Don't be afraid, Mother. Mary is a sweetheart. Mary is utterly, utterly harmless” [Cunningham 1998:117].

"I'm not afraid of her. For god's sake."

“Fine, thanks. You?" [Cunningham 1998:117]

She shrugs. How should I be, how should anyone be, in a world like this?

She's not meeting a lover, like some wife from a cheap romance [Cunningham 1998:139].

"Get down from there," Clarissa says. She speaks slowly and loudly, as if to a foreigner [Cunningham 1998:144].

Здесь Майкл Каннингем использует изменение начертания и тем самым акцентирует смысл определенных слов в тексте (назовем их ключевыми). Применение курсивного начертания привлекает внимание читателя к словам, имеющих важное значение для понимания произведения в целом. Автор расставляет интонационные акценты посредством ключевых слов и представляет читателю значимые элементы в тексте.

Следующий способ выделения ключевых слов в индивидуальном стиле Майкла Каннингема - это полужирный шрифт. She can practically hear her own muttered words, scandalize the aunts, still streaming like a scarf behind her [Cunningham 1998:64]. Here it is, then: the challenge thrown down. Unless you'd like something fancier [Cunningham 1998:66]. Созданное автором противостояние «курсив - полужирный шрифт» намекает читателю, что различия в графическом оформлении указывает на разницу в смысловом выражении выделенных слов в тексте. С точки зрения рассматриваемого автора, выделенные полужирным шрифтом слова связаны непосредственно с героями романа и их переживаниями.

Майкл Каннингем применяет курсивное начертание не только для выделения ключевых слов, но и для выделения целых предложений.

Virginia knows just how she should enter the kitchen, how her shoulders should be set, how her voice should be motherly but no familiar, something like that of a governess speaking to a beloved child. Oh, let's have something more than pears, Nelly, Mr. Woolf is in a mood today and I'm afraid pears won't do nearly enough to sweeten his disposition. It should be so simple [Cunningham 1998:67].

Her magic evaporates; it is possible to see how she'll look at fifty - she'll be fat, mannish, leathery, wry and ironic about her marriage, one of those women of whom people say, She used to be quite pretty, you know [Cunningham 1998:81].

Still, Mary would like to grab Clarissa's shirtfront and cry out, You honestly believe that if they come to round up the deviants, they won't stop at your door, don't you? You really are that foolish [Cunningham 1998:119].

Sally appeals, silently, to Walter. Speak, you moron [Cunningham 1998:128].

Something within her, something like a voice but not a voice, an inner knowledge all but indistinguishable from the pump of her heart, says, Once I found Richard sitting on a window ledge five stories above the ground [Cunningham 1998:144].

It might be like walking out into a field of brilliant snow. It could be dreadful and wonderful. We thought her sorrows were ordinary sorrows; we had no idea [Cunningham 1998:148].

And, all right, she said it to stake her claim on the body: I knew him most intimately, I am the one who'll be first to take his measure [Cunningham 1998:158].

Майкл Каннингем применяет курсивное начертание к некоторым фрагментам текста для придания разноплановости своему повествованию. Следует заметить, что фрагменты текста, оформленные с применением курсивного начертания, не отражают точку зрения самого автора. Здесь можно наблюдать иное мнение, которое выходит за пределы романа. Посредством таких фрагментов в тексте Майкл Каннингем создает взаимосвязь с той социальной и исторической средой, которая существует параллельно с его произведением. Такое разноплановое повествование указывает на сложную интеллектуальную направленность произведения.

На основе проведенного анализа считаю возможным сделать следующие выводы, касающиеся употребления паралингвистических стилистических приемов в романе Майкла Каннингема «Часы», а также относящиеся к индивидуальному стилю писателя в целом. Во-первых, индивидуальный стиль как организованную систему следует рассматривать с учетом всех компонентов, как доминантных, так и периферических. Во- вторых, мы относим стилистические приемы к доминантным компонентам индивидуального стиля не только по частотности их манифестации в тексте, но и по наличию смыслообразующей функции. Частотность стилистически маркированных средств в тексте мы рассматриваем как отличительную черту автора. Паралингвистические стилистические приемы мы относим к вспомогательным средствам, акцентирующим внимание на интонации или позволяющим раскрыть экспрессивность лексических и синтаксических стилистических приемов (как тире и многоточие в идиостиле М. Каннингема). Вместе с тем изменение шрифта мы относим к доминантным компонентам индивидуального стиля (курсив и полужирный шрифт в идиостиле М. Каннингема), потому что они участвуют в построении предложения и выполняют важную смысловую функцию.

2.3 Особенности употребления фонетических стилистических приёмов в романе «Часы»

Значимость фонетических стилистических приемов в художественном тексте признается повсеместно [Поливанов 1963:98-105; Якобсон 1990:183 и др.]. Изучение фонетических особенностей художественных произведений в начале ХХ в. активно осуществлялось в первую очередь в трудах представителей формальной школы: В.Б. Шкловского, Р.О. Якобсона, Б.М. Эйхенбаума, Л.П. Якубинского, Е.Д. Поливанова, О.М. Брика и др. Отличием данного направления является выделение эстетической функции языка художественного произведения, который отличается от языка практического отсутствием автоматизма. Никто из участников данного объединения не обошел вниманием фонетический аспект художественного произведения. Так, О.М. Брик и Е.Д. Поливанов классифицируют звуковые повторы. Изначально лингвисты этого направления исследовали исключительно поэтический текст в качестве носителя эстетической функции. Именно поэзия признавалась той областью, где звуковой символизм наиболее ощутим [Якобсон 1990:183]. Далее Е.Д. Поливанов отличает поэзию от прозы по такому формальному критерию: «к поэзии мы относим всякую пьесу, словесный материал которой обнаруживает организованность по тому или иному фонетическому (т.е. звуковому) моменту (помимо и независимо от своей смысловой организованности)» [Поливанов 1963:99]. Мы видим, что введение фонетического аспекта в круг интересов стилистики является важным шагом на пути анализа стилистических приемов в художественном произведении.

В некоторых жанрах прозы отмечается высокая частотность употребления фонетических стилистических приемов. Это, например, романы и повести, в которых применение фонетических стилистических приемов применяется для комического эффекта, или, напротив, придания лиричности повествованию. В анализируемых в дипломе примерах из текста романа «Часы» Майкла Каннингема звукоподражания и специфическая фонетическая организация текста выполняют функцию усиления эмоционального воздействия.

К числу фонетических приемов, используемых в тексте художественного произведения «Часы», относятся такие фонетические средства языка, как: звукоподражание, повторы согласных звуков (аллитерация), повторы гласных звуков (ассонация).

Наиболее частой формой звукового повтора, характерной для художественных текстов, является аллитерация - повтор одинаковых или сходных согласных звуков. Прием аллитерации используется для создания определенного эмоционального тона, соответствующего содержанию высказывания, а также является действенным выразительным средством. Так, например, аллитерация на «б» ассоциируется с надежностью и спокойствием.

Walter simply nods, blinking, basking, alert to the possibility of danger and, at the same time, all but hypnotized by the heat that emanates from Oliver St. Ives [Cunningham 1998:128].

Воздействующий потенциал отдельных звуков и передающих их букв хорошо известен. Различные звуки вызывают определенные ассоциации, имеют различную психологическую значимость и способы передавать определенную смысловую информацию. В последнем примере звуки «г» и

«р» передают идею динамики, решительности, мужественности:

You're just as bad as most men, just that aggressive, just that self- aggrandizing, and your hour will come and go [Cunningham 1998:120].

Сочетание тяжелого «б» и раскатистого «р» согласных звуков создают ощущение основательности и надежности:

It seems that she can survive, she can prosper, if she has London around her; if she disappears for awhile into the enormity of it, brash and brazen now under a sky empty of threat, all the uncurtained windows, the traffic, men and women going lightly by in evening clothes; the smells of wax and gasoline, of perfume, as someone, somewhere, plays a piano; as horns bleat and dogs bay, as the whole raucous carnival turns and turns, blazing, shimmering; as Big Ben strikes the hours, which fall in leaden circles over the partygoers and the omnibuses, over stone Queen Victoria seated before the Palace on her shelves of geraniums, over the parks that he sunken in their shadowed solemnity behind black iron fences [Cunningham 1998:124]. Повторение согласных «б» создает ощущение движения часовой стрелки и исходящих от нее глухих звуков.

Глухие звуки «с», «т», «к» ассоциируются с эмоциональной опустошенностью, отчужденностью:

The world, this world, feels suddenly stunned and stunted, far from everything [Cunningham 1998:84].

It (The Richmond station) is columned, canopied, full of a faint burnt smell, slightly desolate even when crowded, lined with yellow wooden benches that do not encourage lingering [Cunningham 1998:124].

Следующий фонетический прием (звукоподражание) также основан на ассоциативном восприятии звуков.

Для усиления эмоционального воздействия писатели часто используют слова, фонетический состав которых напоминает называемые в этих словах предметы и явления. Например, многократный повтор звука «з» ассоциируется у читателя с неугомонным жужжанием пчел:

Wheels buzzing on concrete, the roil and shock of it; the bleat of car horns and the strum of guitars [Cunningham 1998:18].

She is on her way back to the kitchen when the intercom buzzes

[Cunningham 1998:92].

Clarissa buzzes him in [Cunningham 1998:92].

There were dragonflies zigzagging among the cattails [Cunningham 1998:13].

Следующий звук ассоциируется с шумом работающего холодильника: Her mind hums [Cunningham 1998:32].

The refrigerator hums [Cunningham 1998:38].

Глухой «с» и межзубный «с» издают отчетливые шипящие и свистящие звуки:

Sally takes a last sip of her coffee [Cunningham 1998:128].

Clarissa walks over the bodies of the dead as men whisper offers of drugs (not to her) and three black girls whiz past on roller skates and the old woman sings, tunelessly, iiiiiii [Cunningham 1998:17].

Virginia's eyes meet those of one of the pugs, which stares over its fawn- colored shoulder at her with an expression of moist, wheezing bafflement [Cunningham 1998:65].

Следующий звук напоминает скрип:

The room is full of the particular silence that prevails in hotels, a tended silence, utterly unnatural, layered over a substratum of creaks and gurglings, of wheels on carpet [Cunningham 1998:109].

" No, " she says, and she turns away from the window with a certain elderly rectitude, holding her armful of flowers just as the ghost of her earlier self, a hundred years ago, would have turned from the rattle and creak of a carriage passing by, full of perfectly dressed picnickers from a distant city [Cunningham 1998:26].

Clarissa enters and closes behind her the big, creaky door with the four locks [Cunningham 1998:47].

Далее, используя звукоподражание, Майкл Каннингем фонетически передает крик.

In this state she is capable of shrieking at Leonard or anyone else who comes near (fizzling, like devils, with light) [Cunningham 1998:57].

The woman emits a gleeful little shriek, showing a quick white flash of tooth, and the man laughs, striding forward, setting down with perfect confidence the toe of one and then another perfectly polished brown shoe [Cunningham 1998:123].

Children shriek in the surf, in a hallway with their arms full of folded towels, laughing softly, aroused, hopeless, in love with their own recklessness if not each other, saying Shhhh, parting quickly, going on [Cunningham 1998:105].

В последних примерах автор использует звукоподражание для созвучности щелчкам, тиканью:

She closes the medicine-cabinet door, which meets the frame with a solid, competent metallic click [Cunningham 1998:154].

The machine clicks off [Cunningham 1998:71].

Her three ivory bangles click together [Cunningham 1998:140].

Beside her, the car emits a peculiar ticking sound (it's been doing this for several days now, she'll have to take it by the mechanic's). She is overtaken by a sensation of unbeing. Standing beside her ticking car, facing Mrs. Latch's garage, she is no one; she is nothing [Cunningham 1998:137].

Подводя итог, существующие подходы к исследованию фонетических средств в тексте представлены многообразием точек зрения на проблему. Одним из возможных способов решения является подход к фонетическим единицам текста как к элементам, обладающим композиционной значимостью. Учитывая позицию и композиционную роль фонетических единиц художественного текста, можно продемонстрировать их объективную значимость и уточнить их текстовые функции. В художественном тексте фонетическая составляющая дополняет основное содержание текста, актуализирует обращение к эмоциональному опыту читателя. Использование в современных литературных произведениях различных фонетических приемов позволяет не только избежать шаблонности и узости текста, но и придает особый стиль, близкий и понятный читательской аудитории. Таким образом, фонетические стилистические приемы используются для создания определенного эмоционального тона, соответствующего написанному, а также являются действенным выразительным средством.

2.4 Особенности употребления лексических стилистических приёмов и лексических единиц разных функциональных стилей в романе «Часы»

Любой язык богат лексическими единицами, которые придают нашей речи красоту, выразительность и эмоциональность. Для раскрытия образа и передачи нужных оттенков часто используются средства образности и выразительности, среди которых эпитеты, метафоры, сравнения и многие другие.

Согласно определению Л.Л. Нелюбина, метафора - это слово или словосочетание, которое употребляется в переносном значении, основываясь на сходстве предметов или явлений. Цель метафоры заключается не в названии предметов, а в их экспрессивной характеристике [Нелюбин 2007:115].

Так, у Майкла Каннингема крышка «целует» ободок сковороды: A metal lid kisses the rim of its pan [Cunningham 1998:37].

Впечатление от стремительного прыжка белки автор передает с помощью метафоры a pale gray question mark, которая изображает изменение формы хвоста животного в движении.

A squirrel dashes across a telephone wire, its tail a pale gray question mark [Cunningham 1998:137].

Проживаемые ежедневно эмоции описываются с непостоянством морской стихии, как то: потеряться = захлебнуться в волнах; находиться в неизвестности = плыть из порта в порт; потеряться = выскользнуть за борт.

It was curtly reviewed; it slipped silently beneath the waves [Cunningham 1998:19].

Venture too far for love, she tells herself, and you renounce citizenship in the country you've made for yourself. You end up just sailing from port to port [Cunningham 1998:75].

It seems, briefly, that by going to the hotel she has shipped out of her life, and this driveway, this garage, are utterly strange to her [Cunningham 1998:137].

В данном случае Майкл Каннингем описывает угрозу для карьеры как кораблекрушение:

"Do," Oliver says to Walter. "I have great faith in your powers. Hey, you wrecked my career with one little story" [Cunningham 1998:130].

Vanessa is her ship, her strip of green coastline where bees hum among the grapes [Cunningham 1998:85]. - В последнем примере описывается отношение Вирджинии Вульф к ее родной сестре. Веселая, жизнерадостная, добродушная Ванесса, она будто излучает свет и тепло изнутри. Это впечатление усиливают такие метафоры, как her ship, her strip of green coastline, которые описывают человека мирного и простого. Ванесса - удивительный человек, который преображает мир, окружающий ее.

Исходя из исследований И.Р. Гальперина, метафора служит для образной передачи явлений действительности и является способом их отображения в художественном произведении. Посредством метафор автор создает абстрактные понятия, и тем самым дает читателю возможность разного толкования содержания произведения [Гальперин 1958:125].

The devil is a headache; the devil is a voice inside a wall; the devil is a fin breaking through dark waves. The devil is the brief, twittering nothing that was a thrush's life. The devil sucks all the beauty from the world, all the hope, and what remains when the devil has finished is a realm of the living dead - joyless, suffocating [Cunningham 1998:123].

В этом отрывке описывается неизбежная природа болезни героини Вирджинии Вульф. Болезнь обладает большим могуществом, является воплощением дьявольского начала, которое может перейти все границы и стать настоящим злом. Это впечатление передает метафора the devil, использованная автором в данном примере, которая нагнетает тяжелую, мрачную обстановку.

А своеобразную борьбу героини с самой собой передают метафоры that fragile impulse, that egg balanced on a spoon, которые усиливают впечатление хрупкости и непостоянства творческой натуры:

But instead she skulked straightaway to her study, fearful that her day's writing (that fragile impulse, that egg balanced on a spoon) might dissolve before one of Nelly's moods [Cunningham 1998:66].

Муки творческой личности Майкл Каннингем изображает как золотодобычу. Это впечатление передает метафора she may penetrate the obfuscation, the clogged pipes, to reach the gold, которая указывает на тяжелый и усердный труд:

This morning she may penetrate the obfuscation, the clogged pipes, to reach the gold [Cunningham 1998:32].

It seems, at that moment, that she straddles an invisible line, one foot on this side, the other on that. On this side is stern, worried Leonard, the row of closed shops, the dark rise that leads back to Hogarth House, where Nelly waits impatiently, almost gleefully, for her chance at further grievances. On the other side is the train [Cunningham 1998:127].

В этом отрывке Майкл Каннингем описывает трудность выбора, метания героини Вирджинии Вульф с помощью развернутой метафоры she straddles an invisible line. Ибо Вирджиния стоит на перепутье своего жизненного пути с верным мужем и трудноуправляемыми слугами по одну сторону и пьянящим чувством свободы по другую.

И, наконец, возможность оставить семью, мужа и сына героини Лоры Браун, автор описывает с помощью метафоры It would punch a hole in the atmosphere, которая усиливает впечатление от катастрофы.

It would punch a hole in the atmosphere, through which everything she's created--the orderly days, the lighted windows, the table laid for supper -- would be sucked away [Cunningham 1998:112].

Далее, в ходе анализа художественного текста романа «The Hours», были выделены такие метафоры, как veils of water; patches of sky; a miniature storm of down; the black silhouettes of leaf skeletons; the bronze platter of clear water; a cloud of muck; granular light и другие.

Рассмотрим следующий пример: The vestibule door opens onto a morning so fine and scrubbed. She feels every bit as good as she did that day in Wellfleet, at the age of eighteen, stepping out through the glass doors into a day very much like this one, fresh and almost painfully clear, rampant with growth [Cunningham 1998:13].

В этом отрывке описывается солнечный, весенний день в воспоминаниях о беззаботной молодости миссис Дэллоуэй. Весна - это пора обновлений, наполненная свежестью зелени и обилием красок. Это впечатление усиливают использованные автором метафоры a day almost painfully clear, rampant with growth, эпитет a morning so scrubbed, которые навевают мысль о чем-то кристально-чистом, изобилующим зеленью, как весеннее обновление природы.

Sally had expected an impeccable young stud, all jaw and biceps [Cunningham 1998:128].

В этом предложении описывается молодой человек, внешность которого передает эпитет an impeccable young stud, который навевает мысли о ком-то полном свежести жизни, как пышущий здоровьем молодой жеребец.

Zombie flowers, she thinks; just product, forced into being like chickens whose feet never touch ground from egg to slaughter [Cunningham 1998:136].

Their petals, at the base, are suffused with a deeper yellow, almost orange , a mango-colored blush that spreads upward [Cunningham 1998:136].

В первом предложении одинаковые цветы у флориста характеризуются как «зомби», неживые создания, которые не возбуждают в героине желания их приобрести, в отличие от экземпляров, описываемых во втором примере, неидеальных, но живых, излучающих свет жизни, подсвеченный эпитетом Майкла Каннингема «румянец цвета манго».

On his robe, redfinned rockets emit perfect orange pinecones of fire

[Cunningham 1998:142].

The flowers, of course, remain -- brilliant and innocent, exploding from vases in lavish, random profusion, for Clarissa dislikes arrangements [Cunningham 1998:155].

В приведенных выше предложениях накал обстановки, взрывная атмосфера передаются с помощью метафор redfinned rockets, pinecones of fire, brilliant (flowers), exploding from vases. В первом предложении описывается рисунок на халате эксцентричного писателя Ричарда, настолько же талантливого, насколько психически нестабильного. Взрывную атмосферу, окружающую этого человека передают такие метафоры, как redfinned rockets, pinecones of fire, которые описывают языки пламени в форме сосновых шишек, взмывающие вверх ракеты, и навевают мысли об огне, поглощающем все вокруг. Во втором предложении для характеристики цветов используются метафоры brilliant and innocent, exploding from vases. Здесь Майкл Каннингем передает накал обстановки, возникшей в связи с уходом из жизни Ричарда, на описываемом торжестве цветы навевают мысли о взрывах, ослепляющих реальностью происходящего.

Еще один стилистический прием, используемый в романе «Часы», - это эпит ет . Л.Л. Нелюбин определяет эпитет как слово или словосочетание, которое является определением предмета и подчеркивает его характерные свойства [Нелюбин 2007:114]. И.Р. Гальперин рассматривает эпитет как способ утверждения авторского субъективного отношения к описываемым явлениям [Гальперин 1958:137].

In the nineteenth century she'd have been a country wife, gentle and unremarkable, dissatisfied, standing in a garden [Cunningham 1998:26].

It is a party for the not-yet-dead; for the relatively undamaged; for those who for mysterious reasons have the fortune to be alive [Cunningham 1998:162].

This hotel, this lobby, is precisely what she wants--the cool nowhere of it, the immaculate non-smell, the brisk unemotional comings and goings [Cunningham 1998:108].

The lobby is hushed, gelid [Cunningham 1998:107].

It has an air of sanitized respectability [Cunningham 1998:107].

В вышеприведенных примерах Майкл Каннингем описывает свое негативное отношение к тихой, тривиальной жизни с помощью эпитетов gentle and unremarkable, dissatisfied, not-yet-dead; for the relatively undamaged; the cool nowhere of it, the immaculate non-smell, the brisk unemotional comings and goings, которые навевают мысли о размеренном течении жизни домохозяек, о «стерильных» домах, где нет места ни лишним вещам, ни лишним проявлениям эмоций - только чистота и безразличие.

В ходе анализа художественного текста в романе «The Hours» были выделены следующие эпитеты: soft lemon-colored glow of a streetlamp; ratcolored slacks; a mustard scarf; a potatocolored vest; opaque water; an olive- drab truck; the hazy, blue-white sky; salmon-colored buttons; on brandy-colored leashes и др.

Рассмотрим следующие примеры:

The perfect square of sky is bisected by one thin blue-white blade of a cloud [Cunningham 1998:147].

Laura watches him through the meandering vine of cigarette smoke

[Cunningham 1998:40].

A fine white rain of flour falls into the bowl [Cunningham 1998:59].

При описании каждодневных событий автор использовал следующие эпитеты: blue-white blade of a cloud, the meandering vine of cigarette smoke, A fine white rain of flour, создающие естественные описания событий, составляющих привычную картину жизни каждого горожанина: сигаретный дым, небо, заволоченное облаками, приготовление еды; но вместе с тем описание красочное, как сама природа.

...