Проза Л. Петрушевской как система дискурсов

На фоне «Новых Робинзонов» Петрушевской ее «Новый Гулливер» и «Новый Фауст» представляют собой две другие ступени «новизны», их можно рассматривать как движение по направлению к постмодернизму. Одновременно усиливается пародийное начало, усугубляется ощущение абсурда существования. Если в «Новых Робинзонах» мотив мании, одержимости только намечен, то в рассказе «Новый Гулливер» он является основным. Ситуация бреда, состояния, когда человек балансирует на границе между явью и фантазией, определяет направленность дискурсных стратегий. Герой, от лица которого ведется повествование, сознает себя в роли Гулливера в стране лилипутов. Петрушевской как представительнице новой литературы конца ХХ-го века близка идея относительности, которая выразилась в романах Свифта. В рассказе актуализируется идея относительности всего: большого и малого, верха и низа, реальности и фантазии. Герой, сознающий себя Богом для своих лилипутов, сам болен и чувствует собственную ничтожность и беспомощность перед некими силами, управляющими его цивилизацией. В такой трактовке можно усмотреть проявление постмодернистской идеи релятивизма, выражение сомнения в существовании реальности как некой объективной данности. И все же здесь присутствует серьезность в самой постановке вопроса о судьбе человека и человечества, здесь есть трагическое ощущение малости и ничтожности, уязвимости человека. Постмодернизм же принципиально несерьезен, он беспредельно раздвинул поле игры и не признает ничего за его пределами.

С постмодернистской игрой, с тотальной иронией, которая не ведает почтения ни к чему, мы встречаемся в рассказе «Новый Фауст». Это смех, который не порождает новый смысл, не несет с собой обновления, а расшатывает то, что недавно казалось прочным и очевидным в своей непререкаемой правоте. Для постмодернизма характерно отношение к освоению мира как к освоению слов. Мир знаков - текстов культуры открывается как единственная реальность. Причем художник имеет дело с пустыми означаемыми, с симулякрами. Эти пустые оболочки можно заполнять чем угодно, изменять их форму, функции, значение. Творческая энергия сознательно ориентируется на игру с чужими текстами, эстетический эклектизм. Так постмодернизм закрепляет переход от произведения к «конструкции», от искусства к деятельности по поводу деятельности. «Новый Фауст» Петрушевской - один из примеров подобного игрового конструирования. Очевидно, писательница не случайно обращается к образу и сюжетной ситуации, которые многократно, на протяжении веков обыгрывались многими авторами. Фигура Фауста постоянно трансформировалась: от трагической личности титана до марионеточной фигуры, чья судьба зависит от игры небес с силами ада. Самая известная и самая выдающаяся версия немецкой легенды была дана в драматической поэме Гете, но и после него многие писатели ХIХ-го и ХХ-го веков, в том числе и русские, обращались к теме Фауста. Именно эта вариативность образа, множественность интерпретаций, в том числе музыкальных, живописных, кинематографических, которые вольно или невольно вели к его тиражированию, включению в массовую культуру, создают предпосылки для постмодернистского прочтения Фауста. В рассказе Петрушевской от знаменитых героев из текстов-предшественников остаются лишь имена и исходная ситуация встречи Фауста с Мефистофелем. Сами же герои Петрушевской превращаются в симулякры, соответственно, и логика их поведения может быть любой. Конструируя образы, Петрушевская использует различные техники: карнавала, детского примитива, комиксов, то есть по преимуществу жанров массовой культуры. Писательница ведет игру «на два фронта»: материалом ей служит и классика, и массовая культура. В связи с этим неудивительно, что в ее рассказе находят отражение их основные темы: любовь (вариант - сексуальные связи, в том числе и нетрадиционной ориентации) и творчество (вариант - литературная среда, отношения, которые существуют в ней).

Тема Фауста воспринимается Петрушевской через дополнительную литературную «призму» - роман Булгакова «Мастер и Маргарита» - произведение, которое, в свою очередь, насыщено множеством реминисценций, аллюзий, в том числе и к «Фаусту» Гете. В интерпретации Петрушевской Мефистофель лишается магической силы, он не способен выполнить даже самых простых, не выходящих за рамки быта пожеланий Фауста. Обыденные и комические детали способствуют снижению его образа. Характерно, что Мефистофель у Петрушевской постоянно меняет обличья, но эта смена масок осуществляется по принципу последовательного «обытовления» его облика.

Если обычно у Петрушевской диалог с культурной традицией происходит по закону притяжения или притяжения-отталкивания, то в немногих постмодернистских ее произведениях - по принципу отталкивания. В финале рассказа перед нами предстает парад симулякров: мнимая рукопись, мнимая большая литература (сокращенно БЛ) и мнимая любовь. Возможно, рассказ «Новый Фауст» представляет собой даже не постмодернистский текст, а пародию на него.

Второй параграф «Дискурсные стратегии в романе «Номер один или В садах других возможностей» посвящен анализу самого крупного и самого сложного по своей художественной структуре произведения Петрушевской. Этот роман вобрал в себя многогранный предшествующий опыт Петрушевской как драматурга, сценариста, прозаика и вместе с тем приоткрыл новые грани таланта писательницы. Кроме того, в нем обнаруживает себя целый ряд тенденций, характерных для современной литературы, проявляются диалогические связи не только с текстами-«предшественниками», но и текстами-«современниками».

Постмодернистичность романа «Номер один…» заявляет о себе уже на уровне нарративных стратегий - демонстстративного обнажения приема смешения или пермутации, как его называл Фоккема. Перед нами некий «коктейль» из этнографии, мистики, фантастики, мифотворчества, «чернушного» российского быта и одновременно своеобразные «приключения письма», варьирование, взаимное наложение, взаимодействие различных дискурсов. Автор прибегает к разорванной композиции, нарушению синтаксических связей, сокращению слов, часто отказывается от пунктуации, создает эффект намеренной бессвязности речи. Конструкция текста настолько запутанна, что напоминает лабиринт.

В первой главе «Беседа» содержится своеобразный ключ к прочтению всего произведения, к определению его повествовательной стратегии. Мы слышим три голоса, один из которых - с магнитофонной ленты. Перед нами три разных дискурса, с которыми во многом связано и членение всего текста романа. Один из голосов принадлежит главному герою - этнографу, переводчику с языка древнего народа энтти. Второй - директору научно-исследовательского института, который представляет собой тип настоящего воинствующего хама с преступным прошлым и настоящим. По контрасту с его косноязычием звучит текст поэмы Никулая-уола. Замедленный, мрачно-торжественный ритм ночного пения соответствует содержанию поэмы о переходе человека из мира живых в мир мертвых. Фактически перед нами три различных языковых картины мира. В связи с этим можно вспомнить гипотезу лингвистической относительности, которая была разработана американскими лингвистами Эдуардом Сепиром и Бенджаменом Ли Уорфом в 1920-1940 годах, в соответствии с которой наш язык всякий раз по-новому членит реальность. Реальность опосредована языком. Приобщенность к языку и культуре энтти меняют Первого, заставляют его по-иному посмотреть даже на то, что казалось хорошо знакомым. В свою очередь, речь Второго тоже повлияет на судьбу Номера Один. Можно сказать, что борьба за душу Первого, которая разворачивается в романе, проявляется прежде всего на уровне речевых стратегий.

С самого начала в романе задан концепт «компьютерная игра», воплощающий некоторые существенные законы построения текста и раскрывающий правила той игры, к которой приглашается читатель. Этот концепт представляет собой емкую метафору постмодернистского мировосприятия. Для игры характерны: повторяемость, вариативность, динамика, быстрая смена кадров. Все это отличает и построение романа Петрушевской. Стремительная смена кадров заставляет читателя постоянно балансировать на грани реального и нереального, виртуального. В романе происходит размывание границы между игровой и неигровой реальностью, действует принцип тотальной относительности, происходит семиотизация действительности. Повествование нередко напоминает шизоидный бред, герои часто находятся в состоянии транса, гипноза, испытывают воздействие метемпсихоза, неоднократно переживают переселение душ. Как и в мистических рассказах Петрушевской, в романе используется поэтика страшного сна. Но здесь мистика тесно переплетена с криминальным сюжетом и картинами страшной бытовой реальности.

Начиная с главы «Погоня», действие организовано точкой зрения Номера Один. Мы слышим его внутренний монолог или его поток сознания. Слово, точнее, речь, становится настоящим героем романа, причем слово больное, искореженное. Поскольку после метемпсихоза произошло раздвоение личности Первого, то мы слышим уже не один голос, а одновременно звучащие, перебивающие друг друга два разных - уголовника Валеры и интеллигента Первого. Таким образом, два дискурса, которые представляли в главе «Беседа» два героя - Первый и Второй - объединяются, две принципиально разных языковых картины как бы накладываются друг на друга.

Разные пространственно-временные планы романа скрепляет сюжет переселения душ, тесно связанный с мотивом Ада. Трактовка этого мотива, с одной стороны, позволяет усмотреть переклички романа «Номер Один» с реальными рассказами Петрушевской. Именно мотив адских мук жизни обуславливает концентрацию людских страданий, зрелищем которых насыщены страницы произведения. С другой стороны, интерпретация мотива Ада в романе близка той, которая дается в мистических рассказах. В «Номере Один» этот мотив предстает сразу в двух вариациях: серьезно-трагической и игровой, компьютерной. В повторяющихся ситуациях перехода из «этого» в «тот мир» проявляют себя дантовские реминисценции. Герой смог выбраться из мира вечного льда и мрака, но попадает он не в Чистилище и не в Рай. Начинается новый виток его жизни и новые, уже земные, испытания. В придуманной Номером Один компьютерной игре тоже возникает своеобразная модель ада. Наконец выясняется, что и сам создатель компьютерной игры, не ведая того, стал участником игры в реальном времени в переселение душ. Казалось бы, в романе Петрушевской все происходит в соответствии с логикой постмодернизма: игра в игре, текст в тексте. Однако логика развития характера героя, воспитания его чувств направлена в итоге на трудное преодоление смерти, страданий, на победу живого над пустым миром симулякров.

В романе Петрушевской обнаруживают параллели с последними романами В.Сорокина «Лед» и «Путь Бро». Их объединяет сюжет, связанный с переселением душ, и «ледовая» тема. Но если в знаковом пространстве Сорокина «живые» становятся «мертвыми», то у Петрушевской герой с игровым, знаковым именем Номер Один, вторично пройдя через лед, рождается к новой жизни. Мы видим уже не образ-знак, но личность, совершающую свой выбор, обретающую свободу. Мотив смерти и воскрешения души, неразрывно связанный с темой преступления и наказания, - ключевой в этом произведении. Изживание вины, возрождение через любовь позволяют герою вернуть имя, превратиться в сказочного Ивана-царевича, спасающего не только Аленушку, но и целый мир от зла.

Постмодернистский текст обычно открыт, незавершен. В соответствии с этой установкой строится и роман «Номер Один». Память и беспамятство, смерть и рождение, игра и реальность - на такой плюралистической парадигме, не признающей ничего завершенного, парадоксальной в своей относительности, совмещающей взаимоисключающие возможности, строится этот роман. Но Петрушевская осталась верна себе: в ее «мире как тексте», пространство которого, казалось бы, в конце концов, исчезает, как будто экран жизни отключили от сети, все же проявляется гуманистический пафос, решаются проблемы одновременно злободневные и вечные.

Заключение. В результате осуществленного нами анализа установлено, что художественная система Петрушевской представляет собой уникальное в своем роде явление: она напоминает своеобразную лабораторию, в которой ведется поиск новых принципов художественности, основанных на синтезировании того, что было накоплено классикой, и использовании новых постмодернистских технологий. Эта система вбирает в себя по принципу парадокса традиционное и новаторское. Данная особенность служит условием ее самодвижения, а также вовлекает в процесс общекультурного развития. Принципиально важной характеристикой художественной системы Петрушевской является открытость. Ее информационное пространство непрерывно расширяется и обогащается новыми смыслами. Но любой культурный код воспринимается ею лишь при условии, если он способен органически вписаться в систему.

В прозе Петрушевской мы наблюдаем внутренне противоречивое единство, переплетение, наложение различных дискурсов: реалистического, сентименталистского, романтического, натуралистического, модернистского, постмодернисткого и т.д. Их взаимодействие определяется принципами дополнительности, одновременности и уплотнения.

Организационным центром художественной системы Петрушевской является точка зрения матери, болеющей и страдающей за своих детей, ущербных - тем более. Эта точка зрения проявляет себя, прежде всего, через сентименталистский и реалистический дискурсы. Они и занимают приоритетную позицию в авторской художественной системе. Мать способна всех и все понять, а потому именно ее взгляду открывается внутренняя сущность вещей и явлений. Одновременно позиция матери представляет «слезную картину мира». Все это позволяет увидеть в Петрушевской продолжательницу классической гуманистической традиции русской литературы. Но ее художественная система - продукт эпохи постмодерна, с присущей ей эклектикой. Восприятие писательницы отражает именно современный взгляд на мир. Этим объясняется уже не просто одновременное сосуществование, но взаимопроникновение различных дискурсных стратегий. Ни одна из них не способна сохранить свои «чистоту» и «неприкосновенность».

Дискурсные стратегии обычно проявляют себя в серьезном и несерьезном, неигровом и игровом вариантах. Связь между ними в художественной системе Петрушевской осуществляется по принципу оксюморона. В данном случае это не просто стилистический прием, но своеобразная призма, выражающая авторский взгляд на мир, позволяющая совмещать, казалось бы, несовместимое, поэтому этот принцип концептуально важен как для характеристики системы в целом, так и каждого дискурса в отдельности. С помощью оксюморонной «призмы» в рамках реалистического дискурса выражается авторское понимание сложности, противоречивости жизненных явлений, в формате романтического дискурса через оксюморон проявляется эффект двоемирия. Одновременно принцип оксюморона может способствовать передаче модернистской деформации реальности или выражению взрывчатого компромисса противоположностей в постмодернистском дискурсе.

Внутри каждого дискурса есть свои ступени интеграции. Они заданы, во-первых, точкой зрения автора, гуманиста, человека культуры и человека эпохи постмодерна; во-вторых, дискурсные стратегии определяются точкой зрения рассказчицы, которая может выражать как мнение «толпы и сплетни», так и максимально сближаться с авторской позицией; в-третьих, один из уровней системы дискурсов составляют высказывания героев, и здесь мы тоже наблюдаем очень широкую амплитуду: от точки зрения так называемых «неродившихся», живущих интуитивно, механически, до позиции все и всех понимающей матери. Но, в свою очередь, в творчестве Петрушевской можно встретить несколько инвариантов образа матери, соответственно, и материнский дискурс проявляет себя по-разному: то в философски-элегическом, то в сентиментально-слезном, то в натуралистически-жестоком ключе. Нередко различные инварианты материнского дискурса совмещаются в одном образе.

Каждый из обозначенных выше дискурсов обычно проявляет себя через интертекст. При этом подключение нового текста вносит свои коррективы в коммуникационную цепочку, в организацию самой ситуации высказывания. В цепочке возникает новое звено - традиция, в результате и автор, и читатель становятся участниками диалога с традицией, в ходе которого происходит как следование заданному образцу, так и его деформация, поскольку исходный дискурс становится частью нового высказывания.

В целом мы убедились в том, что художественная система Петрушевской представляет собой открытую к диалогу, инвариантную статико-динамическую модель. С одной стороны, в ней воплощается важнейшее качество литературы, развивающейся в ситуации постмодерна, где возможно совмещение несовместимого, где все существует одновременно. В создании этой многомерной системы участвуют самые разные пласты отечественной и мировой культуры: фольклорная традиция, мифология, классическая и современная литература. С другой стороны, в ней выражается не постмодернистская эклектичность, а широта взгляда писателя на мир и человека. Самой своей природой эта система нацелена на преемственность. В творчестве Петрушевской воплощается наиболее перспективный путь развития современной литературы - путь восстановления прерванных связей, усвоения культурного наследия прошлого и соотнесения его с задачами новой эпохи.

Мы полагаем, что перспективы нашего исследования связаны с применением предложенного в диссертации подхода при изучении художественных систем других современных авторов. Например, перспективной научной задачей мог бы стать анализ взаимодействия в художественной системе Л.Улицкой сентименталистского, реалистического, модернистского и постмодернисткого дискурсов или выяснение того, как пересекаются, дополняя друг друга, реалистический, барочный, романтический и постмодернистский дискурсы в прозе Т.Толстой, сюрреалистический, реалистический и постмодернистский - в произведениях Д.Липскерова, В.Пелевина, В.Маканина. Подобную методику анализа можно применять и по отношению к отдельному произведению, если рассматривать его как систему.

Основные положения диссертации отражены в следующих публикациях автора

I. Монография

1. Проза Л.Петрушевской как художественная система. / Т.Г. Прохорова. - Казань: Казанский гос. ун-т, 2007. - 264 с. ISBN 5-98180-402-5

II. Учебное пособие

2. Постмодернизм в русской прозе: Учебное пособие / Т.Г. Прохорова. - Казань: Казан. гос. ун-т, 2005. - 96 с. ISBN 5-98180-190-5

III. Статьи, опубликованные в журналах, рецензируемых ВАК

3. Мистическая реальность в прозе Петрушевской. / Т.Г. Прохорова // Русская словесность. - М., 2007. - №7. - С.29-34. ISSN 0868-9539

4. Трансформация сентименталистского дискурса в произведении Л.Петрушевской «Карамзин. Деревенский дневник» / Т.Г. Прохорова // Ученые записки Казанского государственного университета. Серия Гуманитарные науки, Т.149, книга 2 - Казань: изд-во КГУ, 2007. - С.152-164. ISSN 1815-6126

5. К вопросу о своеобразии художественного мира прозы Л.Петрушевской / Т.Г. Прохорова // Гуманитарные науки в Сибири. Серия: Филология. №.4. - Новосибирск: изд-во СО РАН, 2007. - С.74-79. ISSN 0869-8651

6. Неожиданные схождения: черты типологической близости поэтики Л.Петрушевской и А.Ахматовой / Т.Г. Прохорова // Знание. Понимание. Умение. - М., 2008. - №1. - С. 157-162. ISSN 1998-9873

7. Как сделан первый роман Людмилы Петрушевской? / Т.Г. Прохорова // Вопросы литературы. - М., 2008. - №1. - С. 249-264. ISSN 0042-8795

8. Дискурс: термин с точки зрения литературоведа. / Т.Г. Прохорова // Русская словесность. - М., 2008. - №5. - С.78-80. ISSN 0868-9539

9. «Декоратор» Б.Акунина или Феномен коллекционирования в прозе постмодерна / Т.Г. Прохорова, В.Б.Шамина // Вопросы литературы. - М., 2008. - №5. - С. 185-200. ISSN 0042-8795

IV. Работы, опубликованные в других изданиях

10. К вопросу о русском постмодернизме / Т.Г.Прохорова, А.Э.Скворцов // Ученые записки Казанского университета. Т. 131. - Казань: Изд. Казан. ун-та, 1995. - C.134 -141. ISBN 5-7464-1195-7

11. Хронотоп как составляющая авторской картины в прозе Л.Петрушевской / Т.Прохорова, О.Иванова // Ученые записки Казанского университета. Т.135. - Казань: УНИПРЕСС, 1998. - С. 264 -268. ISBN 5-900044-43-2

12. Пушкинские реминисценции в творчестве Т.Толстой. / Т.Г.Прохорова // Ученые записки Казанского университета. Т.136. А.С.Пушкин и взаимодействие национальных литератур и языков (К 200-летию со дня рождения А.С.Пушкина). - Казань: УНИПРЕСС, 1998. - С. 89-96. ISBN 5-900044-42-4

13. Своеобразие литературной ситуации конца 1980-90-х годов // Русская литература от «Слова о полку Игореве» до наших дней.- Казань: Изд. Казанского ун-та, 1999. - С.321-331. ISBN 5-7464-1294-5

14. Людмила Стефановна Петрушевская // Русская литература от «Слова о полку Игореве» до наших дней: учебное пособие для абитуриентов - Казань: Изд. Казанского ун-та, 1999. - С.321-331. ISBN 5-7464-1294-5

15. Из опыта чтения спецкурса “Проблема русского постмодернизма” в иноязычной аудитории / Т.Г.Прохорова // Формирование коммуникативной компетенции иностранных учащихся на развитых этапах обучения. - Казань: УНИПРЕСС, 2000. - С.84-90 ISBN 5-9000044-70-Х

16. Постмодернистская ситуация и романтическое мировосприятие (на материале новеллистики Ю.Буйды) / Т.Г.Прохорова // Русская литература ХХ-го века: Итоги и перспективы. - М.: Макс-Пресс, 2000. - С.257-259. ISBN 5-317-400080-7

17. Художественный мир новеллистики Юрия Буйды / Т.Г.Прохорова // Проблемы изучения и преподавания литературы в вузе и школе. ХХ1в. - Саратов: Изд. Саратов. ун-та, 2000. - С.261-264. ISBN 5-87077-065-3

18. Языковая картина мира в новеллистике Л.Петрушевской / Т.Г.Прохорова // Бодуэновские чтения: Труды и материалы. Т.2. - Казань: Казан. ун-т, 2001. - С.171-173. ISBN 5-7464-0677-5

19. Особенности проявления мифологического сознания в художественной структуре романа Л.Улицкой “Медея и ее дети” / Т.Г.Прохорова // Русский роман ХХ-го века: Духовный мир и поэтика жанра. - Саратов: Изд. Саратов ун-та, 2001. - С.288-293. ISBN 5-292-02698-0

20. Образ мира в слове Л.Петрушевской (на материале рассказов) / Т.Г.Прохорова // Ученые записки Казанского университета. Т.143. - Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2002. - С. 264-268. ISBN 5-7464-0686-4.

21. Концепция счастья в новеллистике Л.Петрушевской / Т.Г.Прохорова // Х1У Пуришевские чтения: Всемирная литература в контексте культуры. - М.: Москов. пед ун-т, 2002. - С.293-294.

22. Гофмановские реминисценции в «кукольном романе» Л.Петрушевской «Маленькая волшебница» / Т.Г.Прохорова, Т.В.Сорокина. // Поэтическое перешагивание границ (Юбилейный сборник к 65-летию почетного доктора Казанского университета Герхарда Гиземанна). - Казань: изд-во Казан. ун-та, 2002. - С.139-147. ISBN 5-7464-0694-5

23. Соотношение “своего” и “чужого” в повести В.Маканина “Кавказский пленный”./ Т.Г.Прохорова // Пространственно-временные модели художественного текста: Сборник статей и материалов. - Самара: Изд-во СПГУ, 2003. - С.123- 126.

24. Специфика литературного диалога в романе В.Ерофеева «Русская красавица» / Т.Г.Прохорова // Мост (язык и культура) - Bridge (language & culture) - Набережные Челны: Издательство Набережночелнинского филиала Нижегородского государственного лингвистического университета им. Н.А.Добролюбова, 2003. - №.12. - С.38-43. ISBN 5-90009-004-1

25. Обыкновенные чудаки Юрия Буйды / Т.Г.Прохорова // Русский рассказ ХХ-го века: Книга для ученика и учителя. Сборник текстов рассказов и статей / под. ред. В.Е.Кайгородовой. - Пермь: Перм. гос.пед. ун-т. - 2003. - С.211-215. ISBN 5-85218-165-Х

26. Мифологические реминисценции в прозе Л.Петрушевской / Т.Г.Прохорова, И.Н.Зайнуллина // Современная русская литература: проблемы изучения и преподавания: Материалы Всероссийской научно-практической конференции 26-27-февраля 2003 г. Ч.1. - Пермь: Пермский гос. пед. ун-т, 2003. - С.78-84. ISBN 5-85218-156-0

27. Интерпретация темы «кавказского пленника» в прозе В.Маканина / Т.Г.Прохорова // Междисциплинарные связи при изучении литературы: Сб. науч. тр. - Саратов: изд-во Саратовского ун-та, 2003. - С.212 -215. ISBN 5-292-02871-1

28. Карнавальные и цирковые формы театральности в романе М.Булгакова «Мастер и Маргарита / Т.Г.Прохорова // Художественный текст и культура: Материалы междунар. науч.конф. (2-4 октября 2003г.)- Владимир, 2004.- С.374-381. ISBN 5-87846-420-9

29. Диалог культур в новеллистике Ю.Буйды // Т.Г.Прохорова. Русская литература ХХ-ХХ1 веков: проблемы теории и методологии изучения: Материалы Международной научной конференции: 10-11 ноября 2004 года. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004. - С.402-404. ISBN 5-211-06040-7

30. Фрейдистские идеи и символы в интерпретации Д.Липскерова (на материале рассказа «Эдипов комплекс») / Т.Г. Прохорова // Русская и сопоставительная филология: состояние и перспективы: Международная научная конференция, посвященная 200-летию Казанского университета (Казань, 4-6 октября 2004 года): Труды и материалы / Казанский гос. ун-т. - Казань: Казан. гос.ун-т , 2004. - С.323-324. ISBN 5-98180-118-2

31. Маска как форма выражения комического в создании образов героев романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита» / Т.Г.Прохорова // Формы комического в русской литературе ХХ века: Сборник статей. - Казань, Казанский гос. ун-т, 2004. - С.20-35. ISBN 5-98180-086-0

32. Образ-мотив метели в постмодернистской литературе (на материале новеллистики Т.Толстой) / Т.Г.Прохорова // Природа в художественной литературе: Материальное и духовное.- СПб: ЛГУ им. А.С.Пушкина, 2004. - С.177-183. ISBN 5-8290-04444-5

33. Миф в зеркале постмодернистской иронии (на материале романа Вик. Ерофеева «Русская красавица») / Т.Г.Прохорова // Литература: миф и реальность. - Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2004. - С. 155-158. ISBN 5-7464-0830-1

34. Интерпретация жанра мениппеи в прозе Л.Петрушевской / Т.Г.Прохорова, Т.В.Сорокина // Современная русская литература: проблемы изучения и преподавания: Сб. статей по материалам международной научно-практической конференции 2-4 марта 2005 г., г Пермь. В 2-х частях. Ч.1 - Пермь: Пермский гос. пед ун-т, 2005. - С139-146. ISBN 5-85218239-7

35. Дискурсивные стратегии материнства и детскости в рассказах Л.Петрушевской / Т.Г.Прохорова // Русская и сопоставительная филология 2005 / Казан.гос.ун-т, филол. фак. - Казань: Казанский гос ун-т, 2005. - С. 226-231. ISBN 5-98180-226-Х

36. Михаил Афанасьевич А.Булгаков / Т.Г.Прохорова. - Русская литература Х1Х-ХХ веков: учебное пособие для абитуриентов: Казан. госуд. ун-т; филол. факультет: Казань: Казан. гос. ун-т, 2006. -С.345--356. ISBN 5-98180-086-0

37. Постмодернизм / Т.Г.Прохорова // Русская литература Х1Х-ХХ веков: учебное пособие для абитуриентов: Казан. госуд. ун-т; филол. факультет. - Казань: Казанский гос. ун-т, 2006. - С.66-72. ISBN 5-98180-086-0

38. Людмила Стефановна Петрушевская / Т.Г.Прохорова // Русская литература Х1Х-ХХ веков: учебное пособие для абитуриентов: Казан. госуд. ун-т; филол. факультет. - Казань: Казанский гос. ун-т, 2006. - С.475-482. ISBN 5-98180-086-0

39. Татьяна Никитична Толстая / Т.Г.Прохорова // Русская литература Х1Х-ХХ веков: учебное пособие для абитуриентов: Казан. госуд. ун-т; филол. факультет. - Казань: Казанский гос. ун-т, 2006. - С.482-487. ISBN 5-98180-086-0

40. Своеобразие литературной ситуации конца 80-90-х годов / Т.Г.Прохорова // Русская литература Х1Х-ХХ веков: учебное пособие для абитуриентов: Казанский гос. ун-т; филол. факультет. - Казань: Казан. гос. ун-т, 2006. - С.459-470. ISBN 5-98180-086-0

41. Диалог с читателем в прозе Л.Петрушевской / Т.Г.Прохорова // Русская и сопоставительная филология 2006 / Казан.гос.ун-т, филол. фак-т. - Казань: Казанский гос ун-т, 2006.- С. 341-347. ISBN 5-98180-351-7

42. Специфика проявления реалистического дискурса в ранней прозе Людмилы Петрушевской // Современная литература на грани веков: Литературные направления и течения в русской литературе ХХ века. Вып. 5. - СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2006. - С.48-57. ISBN 5-5678-6021-Х

43. Сентименталистский дискурс в прозе Л.Петрушевской / Т.Г.Прохорова // III Международные Бодуэновские чтения: труды и материалы: в 2 т. / Казань: Казанский гос. ун-т, 2006. - Т.1. - С.265-267. ISBN 5-98180-285-5

44. Автобиографический дискурс в прозе Л.Петрушевской / Т.Г.Прохорова // Синтез документального и художественного в литературе и искусстве: Сборник статей и материалов конференции. Казань 3-6 мая 2006 года. - Казань: Изд-во Казанского ун-та, 2007. - С. 86-91. ISBN 5-7464-14

45. Стилевой гротеск Т.Толстой (на материале рассказа «Ночь») / Т.Г.Прохорова // Ученые записки Казанского государственного университета. Т.148, кн.3. - Казань: Казанский гос. ун-т, 2006. - С.247-255 ISSN 1815-6126

46. Национальный миф о Пушкине в романе Т.Толстой «Кысь»/ Т.Г.Прохорова, Зайнуллина И.Н. // Изменяющаяся Россия - изменяющаяся литература: художественный опыт ХХ-начала ХХ1 веков: сб. науч. трудов. - Саратов: изд-во «Научная книга», 2006. - С.372-377. ISBN 5-9758-0133-8

47. Западные литературные реминисценции в художественном мире «Настоящих сказок» Л.Петрушевской / Т.Г.Прохорова // Русская литература в межнациональных связях и взаимодействиях: коллективная монография. Изд. 2-е, доп. и исп. - Казань: РИЦ «Школа», 2006. - С.91-96. ISBN 5-94712-018-6

48. Романтический дискурс в прозе Людмилы Петрушевской / Т.Г.Прохорова // Русская литература ХХ века: теория и практика: Серия «Литературные направления и течения в русской литературе ХХ века». Вып. 6. - СПБ.: Филологический факультет СПбГУ, 2007. - С. 88-97. ISBN 978-5-8465-0660-2

49. Человек в «мире как тексте» (на материале прозы Л.Петрушевской) / Т.Г. Прохорова // Человек в мире культуры: Исследования и прогнозы: материалы Международного научного конгресса 17-18 апреля 2007. - М.: ВИНИТИ, 2007. - С.141-143. ISBN 5-94697-007-1

50. Ахматовский подтекст в рассказе Л.Петрушевской «В доме кто-то есть» / Т.Г. Прохорова // В.А.Богородицкий: научное наследие и современное языковедение: труды и материалы Междунар. науч. конф. (Казань, 4-7 мая 2007г.) Т.1 / Казан. гос. ун-т; Ин-т языкознания РАН; Ин-т линг. исследований РАН. - Казань: Казан. гос. ун-т. 2007. - С. 253-255. ISBN 5-98180-412-2

51. Петербургские сны в прозе Т.Толстой // Русская литература ХХ века: Философия и игра: Литературные направления и течения в русской литературе ХХ века. Вып. 7. - СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2007. - С.37-43. ISBN 978 -8465-9876-8

52. Драма коммуникации и поиски путей ее преодоления в прозе Л.Петрушевской / Т.Г.Прохорова // Русская и сопоставительная филология 2007 / Казан.гос.ун-т, филол. фак. - Казань: Казан. гос ун-т, 2007.- С. 218-222. ISBN 978-5-98180-511-0

53. Пьеса «Бифем» в контексте творчества Л.Петрушевской / Т.Г.Прохорова // Современная российская драма: Сборник статей и материалов международной научной конференции (27-29 сент. 2007). - Казань: РИЦ «Школа», 2007. - С.49-58. ISBN 5-94712-013-5

54. Fantastyczna zwyczajnoњж w zbiorze novel Jurija Bujdy Pruska narzeczona / Tatiana Prochorova, Tatiana Sorokina. // Realizm magiczny. Teoria i realizacje artystyczne. - Wydawnictwo Uniwersytety Lodzkiego. - Јьdџ, 2007. - S. 289-303.

55. Деконструкция ахматовского дискурса в повести Л.Петрушевской «Время ночь». / Т.Г. Прохорова // Материалы ХХХI Зональной конференции литературоведов Поволжья: В 3ч. Ч.2. - Елабуга: изд-во ЕГПУ, 2008. - С.301-308. ISBN 5-978-5-9662-0031-2

56. Дочки-матери Петрушевской. / Т. Прохорова // Октябрь. - 2008. - №4. - С.180-185. ISSN 0132-0637

57. Людмила Петрушевская «Новые приключения Елены Прекрасной» / Т.Г. Прохорова // Русский язык и литература для школьников. - М.: Школьная пресса, 2008. - №5. - С.56-58. ISBN 5-9219-0054-0

58. Диалог с модернизмом в прозе Людмилы Петрушевской (на материале повести «Время ночь») / Т.Г.Прохорова // Сюжет и мотив в русской литературе ХХ- ХХI вв.: Литературные направления и течения. Вып. 10. - СПб.: Факультет филологии и искусств СПбГУ, 2008. - С.41-49. ISBN 978-5-8465-9876-8(3)

59. Диалог с Фрейдом в современной русской литературе / Т.Г.Прохорова // Русская литература в мировом культурном и образовательном пространстве. Материалы конгресса. Санкт-Петербург, 15-17 октября 2008 г. Русская литература в контексте мировой культуры. Место и роль русской литературы в мировом образовательном пространстве. В двух томах. - Т.1.Ч.1. - СПб.: МИРС, 2008. - С.200-208. ISBN 5-978-5-91395-021-5 (Т.1.Ч.1)

Размещено на Allbest.ru