Константы фольклорного сознания в устной народной прозе Урала (XX–XXI век)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Челябинский государственный педагогический университет»

На правах рукописи

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

Константы фольклорного сознания в устной народной прозе Урала (XX-XXI век)

Специальность 10.01.09 - фольклористика

Голованов Игорь Анатольевич

Москва - 2010

Работа выполнена в Государственном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Челябинский государственный педагогический университет».

Официальные оппоненты: доктор филологических наук, профессор Зуева Татьяна Васильевна Московский государственный педагогический университет

доктор филологических наук, профессор Карпухин Иван Егорович Стерлитамакская государственная педагогическая академия

доктор филологических наук, профессор Федорова Валентина Павловна Курганский государственный университет

Ведущая организация Уральский государственный университет им. А.М. Горького

Защита состоится 26 мая 2010 года на заседании диссертационного совета Д.501.001.26 по защите кандидатских и докторских диссертаций при Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова по адресу: 119992, г. Москва, МГУ, Воробьевы горы, 1-й корпус гуманитарных факультетов, филологический факультет.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке филологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

Автореферат размещен на сайте ВАК 2010 г.

Автореферат разослан 2010 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат филологических наук, доцент А.Б. Криницын.

Характеристика работы

Реферируемая диссертация посвящена анализу произведений устной народной прозы, записанных на территории Урала в XX - XXI вв., через призму констант фольклорного сознания как устойчивых смыслов и категорий традиционной духовной культуры.

Фольклористика вступила сегодня в период критического осмысления и переосмысления своих фундаментальных понятий, категорий и методов, о чем свидетельствуют изданные в последние годы монографии, статьи, сборники материалов научных конференций. В ходе дискуссии, развернувшейся на Первом всероссийском конгрессе фольклористов (Москва, 2006) и продолжившейся на Втором конгрессе фольклористов в 2010 году, был обозначен круг наиболее острых вопросов, требующих своего разрешения: место фольклористики в контексте наук о традиционной культуре; соотношение архаических, классических и современных форм фольклора; национальный фольклор и процессы глобализации; предметное поле фольклористики; исторический опыт российской фольклористики и его современная интерпретация. Значимость и острота названных проблем не сняты до сих пор.

В чем состоит типологическая сущность фольклора как искусства; какие функции фольклорных текстов остаются неизменными на протяжении жизни общества; что определяет эволюцию жанров фольклора - к решению этих и других проблем можно подойти через обращение к категории фольклорного сознания, позволяющей интегрировать данные фольклористики с достижениями философии, психологии, литературоведения и теории коммуникации.

Находящиеся в центре внимания диссертационного исследования константы традиционной духовной культуры, воплощенные в русском фольклоре как результат постоянного духовного поиска русских людей, обеспечивают устойчивость существования российского общества и каждого отдельного человека. Все это определяет актуальность и значимость избранной темы исследования.

Объектом диссертационного исследования выступает интегральный феномен русского народного художественного сознания, представленный в работе как фольклорное сознание.

Предмет исследования - способы и формы объективации констант фольклорного сознания в прозаическом фольклоре Урала (по записям ХХ-ХХI веков).

В фольклорных текстах разной жанровой принадлежности способы и формы художественного выражения содержания могут варьироваться в зависимости от конкретной эпохи, региональной специфики бытования произведений, определенных локальных традиций, но в своей основе они реализуют единые для фольклора смыслообразующие принципы.

Цель диссертационного исследования - показать непрерывность развития русского прозаического фольклора через выявление основополагающих категорий воплощенной в нем духовной культуры как констант фольклорного сознания.

Для достижения этой цели в работе поставлены и решены следующие задачи:

1) раскрыть содержание понятия «фольклорное сознание», установить его структуру и описать характеристики как особого типа художественного освоения действительности;

2) рассмотреть систему жанров прозаического фольклора в контексте фольклорного сознания;

3) выявить соотношение общерусского, регионального и локального в фольклорной прозе Урала;

4) охарактеризовать основополагающие для русского фольклорного сознания константы на материале прозаического фольклора Урала;

5) исследовать динамику фольклорного сознания в новейших записях прозаического фольклора.

Материал исследования представлен корпусом фольклорных текстов сказочной и несказочной прозы в записях второй половины ХХ - начала XXI века, сделанных в ходе фольклорно-этнографических экспедиций уральских вузов (Челябинского государственного педагогического университета, Челябинского государственного университета, Уральского государственного университета им. А.М. Горького); опубликованных текстов уральского фольклора, представленных в различных сборниках и охватывающих период его современного бытования, а также текстов из личных архивов ученого-фольклориста А.И. Лазарева, лингвиста-краеведа В.П. Тимофеева и архива автора.

Основу работы составили записи фольклорной прозы, полученные во время организованных автором ежегодных экспедиций студентов филологического факультета ЧГПУ по территории Южного Урала в течение последних 20 лет (1989-2009 гг.). Места проведения экспедиций определялись исходя из различных принципов сбора полевого материала: 1) первое знакомство с территорией, а значит, выявление локальных особенностей бытования фольклора (пос. Бреды, Каолиновый Челябинской области, г. Учалы Республики Башкортостан и др.); 2) поездки по следам экспедиций, проведенных ранее В.Е. Гусевым (40-50-е гг.), А.И. Лазаревым (60-80-е гг.) и другими уральскими фольклористами (малые города, поселки и села Челябинской области: Кыштым, Касли, Пласт, Усть-Катав, Катав-Ивановск, Сатка, Аша, Сим, Миньяр, Биянка, Карталы, Айлино, Октябрьское, Уйское, Кидыш, Кочкарь и др., а также населенные пункты Белорецкого и Белокатайского районов Республики Башкортостан). В последнем случае ставилась задача сопоставления материала и выявления на этой основе динамики фольклорной традиции в современную эпоху.

В качестве дополнительного источника несказочной прозы в работе использованы материалы местной периодической печати, различные исторические, этнографические (научного или публицистического характера), а также литературно-художественные описания Урала. Они дают представление о тематике, сюжетно-образном составе бытующих на Урале произведений фольклора, стали неотъемлемой частью фольклорного сознания собирателей-краеведов, этнографов, археологов, путешественников и уже в этом качестве представляют интерес для фольклористического анализа.

Теоретическую и методологическую основу исследования составили труды отечественных ученых, посвященные вопросам исторической поэтики, генезиса и структуры фольклорных жанров, их художественного содержания: А.А. Афанасьева, Ф.И. Буслаева, А.Н. Веселовского, А.А. Потебни; проблемам теории и истории фольклора: В.П. Аникина, П.Г. Богатырева, В.М. Гацака, Е.М. Мелетинского, В.Я. Проппа. В понимании специфики жанров сказочной и несказочной фольклорной прозы мы опирались на работы С.Н. Азбелева, В.П. Аникина, Б.Г. Ахметшина, Л.Г. Барага, В.В. Блажеса, Т.В. Зуевой, Е.А. Костюхина, Н.А. Криничной, В.П. Кругляшовой, А.И. Лазарева, Т.Г. Леоновой, Э.В. Померанцевой, В.К. Соколовой, В.П. Федоровой, К.В. Чистова, Ю.И. Юдина.

Исследование выполнено в русле современных работ по фольклористике, стремящихся установить общие закономерности в развитии, изменении и трансформации русского фольклора в целом и отдельных его жанров в частности. Основополагающим в работе является подход к анализу фольклорных текстов с позиций историзма и системности.

Историю фольклора можно понимать как историю смены его традиционных состояний: жанры фольклора, возникшие и развивающиеся в разных исторических условиях, различаются по своим формальным признакам, принципам обобщения, характеру решения художественных задач. Вместе с тем в определенную эпоху произведения фольклора, независимо от их жанровой принадлежности, объединяются в идейно-художественную систему, отражающую характерные для фольклорного сознания принципы соотношения идеала и действительности.

Интегративный характер предпринятого исследования обусловил применение разнообразных методов: наряду с общенаучными методами анализа, синтеза, обобщения и систематизации использовались специальные методы - метод моделирования (на этапе реконструкции уровней и констант фольклорного сознания), историко-типологический (при изучении динамики отдельных жанров фольклорной прозы), сравнительно-типологический (при исследовании фольклорных текстов разных локальных традиций и разных эпох), а также элементы контекстуального, семантического и историко-этнографического анализа.

Положения, выносимые на защиту:

1. Полноценный анализ художественного содержания произведений фольклора предполагает учет отраженных в нем коллективных представлений, знаний и оценок реальной действительности, в связи чем необходимо введение в фольклористический оборот научной категории «фольклорное сознание». Под фольклорным сознанием предлагается понимать идеальный объект как совокупность (систему) представлений, образов, идей, получающих свою репрезентацию в произведениях фольклора. Фольклорное сознание выступает качественно особой духовной системой, которая живет относительно самостоятельной жизнью и которую невозможно анализировать изолированно от других явлений бытия носителей фольклора.

2. Фольклорное сознание представляет собой многослойную, многоуровневую структуру. В нем отчетливо выделяются мифологический и исторический уровни, которые не изолированы друг от друга, а находятся в отношениях комплементарности, напряженного взаимодействия и взаимовлияния. Синтез этих двух уровней сознания создает у носителя фольклора стереоскопичность видения мира. Именно благодаря сложному переплетению исторического и мифологического возникает феномен народной истории: история в народном понимании предстает как совокупность имен и событий, образующих неоднородное, структурированное историческое пространство. Каждый элемент этого пространства выступает центром смыслового притяжения, объектом познания и эмоционально-эстетического переживания. Помимо мифологического и исторического уровней, в фольклорном сознании разных исторических эпох могут быть представлены и другие уровни, сформированные под влиянием иных типов сознания: религиозного, научного и практического (обыденного) сознания. Указанные разновидности сознания присутствуют внутри фольклорного фрагментарно и редуцированно, что подтверждает их репрезентация в прозаических текстах.

3. Фольклорное сознание получает свое реальное воплощение в фольклоре, поэтому его реконструкция осуществляется через анализ и осмысление фольклорных текстов. Фольклорное сознание представляет собой обобщение, «укрупнение» и упорядочение тех концептов, которые реализованы в фольклорных текстах. Поскольку фольклор является специфической художественно-образной сферой человеческой деятельности, особой формой художественного освоения действительности, фольклорное сознание имеет образную природу. Вокруг образов, составляющих основное содержание фольклорного сознания, группируются мотивы, стереотипы, представления. Фольклорный образ не только отражает, но и обобщает действительность и является результатом ее идеализации.

4. Взгляд на фольклор через категорию фольклорного сознания позволяет увидеть его системообразующие основания в пределах отдельных национальных разновидностей. В русском фольклоре эти основания предстают в виде пяти констант: двух онтологических - пространство и время - и трех аксиологических: соборность, софийность, справедливость. Онтологические константы служат для структурирования мира, концептуализации и категоризации его составляющих, выполняя важнейшую для существования человека ориентирующую функцию. Аксиологические константы отвечают потребности «очеловечивания» мира, наделения его смыслами. Фольклорное сознание как часть коллективного народного опыта выполняет интегративную функцию, сохраняя и транслируя последующим поколениям заключенное в образах и мотивах духовное знание, ценностные ориентиры, критерии поведения, способствуя формированию этнического самосознания, обеспечивая устойчивость существования социума и человека как его части.

5. Проведенный анализ онтологических и аксиологических констант фольклорного сознания дает представление о значимости данных категорий для художественного осмысления действительности в фольклоре. Сложность и многомерность их организации в фольклорных жанрах порождена многообразием форм обобщения, присущих фольклорному сознанию. Из аксиологических констант русского фольклора наиболее древней оказывается константа соборности. Под соборностью понимается чувство единения, общности, которое испытывают все члены некоего социума, независимо от существующих между ними различий по полу, возрасту, социальному статусу и т.д. В русском фольклорном сознании соборность предстает не только как чувство, состояние души, но и как процесс, действие, требующее от человека духовного труда. В уральском фольклоре данная константа специфически выражена в мотиве «заложенной головы», который отражает взгляд на жизнь отдельного человека с позиций общинного сознания (добровольная жертва человеком своей жизни ради общего блага признается значимой и социально одобряемой). Идея соборности реализована также в фольклорных повествованиях о монашеских общинах, где единство людей как идеал жизни помогает им не только преодолеть обстоятельства, но и защитить себя от внешних посягательств, и в ряде уральских легенд, объединенных локальным переживанием своей общности.

6. Категория софийности представляет собой сложный комплекс трех взаимосвязанных сущностей: Любовь, Красота и Добро. Эти сущности взаимосвязаны и взаимообусловлены, их единство соответствует народному пониманию Мудрости. Выделенность такой ценностной доминанты, как Красота, соотносится с созерцательным типом мышления носителей русской культуры. Все составляющие константы софийности выражают типичное для русского человека представление о нормальном бытии, соответствующем принятому людьми порядку. В фольклорных произведениях данные смыслы неразрывны, обусловливают друг друга, что подчеркивается цельностью образов, которые их воплощают.

7. Одна из поздних, но не менее значимых констант русского фольклора - константа справедливости. Справедливость предполагает сопоставление того, как есть в реальности, с тем, как должно быть - с точки зрения народного сознания. Сама необходимость обращения к понятию «справедливость» связана с отсутствием гармонии между реальным и желаемым. Константа справедливости широко представлена в уральской несказочной прозе в образазх образах «народных заступников» - Ермака, Пугачева, Салавата Юлаева и «царя-избавителя» - Петра I. Через изображение этих персонажей раскрывается народный идеал исторической личности, проявляются социальные и этические воззрения людей.

8. Динамика фольклорного сознания наиболее отчетливо проявляется в эволюции фольклорных жанров, в их формальных и содержательных трансформациях, взаимопереходах и взаимодействиях. В контексте фольклорного сознания под жанром понимается тип внутренней организации произведений, неразрывно связанный с воплощением и передачей в них художественного содержания, за которым стоят коллективные представления носителей фольклора о реальности, ее интерпретации и оценки под определенным углом зрения. Развитие жанра корректируется и направляется в соответствии с меняющимися коллективными потребностями людей. Судьба жанров русской народной исторической прозы тесно связана с эволюцией фольклорного сознания. Постепенное движение фольклорного сознания от мифа к истории изменило основную функцию преданий: акцент перемещается с истории общества на историю человека. Современный несказочный фольклор все активнее фокусирует внимание на личном, индивидуальном, внутрисемейном. Отсюда нарастающая популярность таких жанровых форм, как семейные предания и мемораты. Актуализация легендарных образов и мотивов служит целям духовной идентификации человека, отвечает его стремлению осмыслить свое место в мире. В быличке зафиксирована история чувств, ощущений, переживаний, сопровождающих человека в его повседневной, обыденной жизни.

9. Уральский фольклорный материал дает основание судить о наличии, по крайней мере, трех локальных традиций, соответствующих выделению трех социокультурных зон: 1) горнозаводского Урала, 2) зоны казачьих поселений и 3) переходной зоны, представленной по преимуществу крестьянским населением, в том числе смешанным по этническому составу, испытавшим влияние городской культуры и образа жизни. Каждая из этих локальных традиций имеет свои особенности в жанрово-поэтическом отношении. На характер прозаического фольклора Урала, помимо особенностей местного быта, природы, исторической жизни, оказал влияние разнородный в социальном, территориальном и этническом отношении состав населения. Взаимодействие различных устно-поэтических традиций расширило круг фольклорных мотивов, образов и сюжетов. Приемы повествования, заимствованные рассказчиками друг у друга, подверглись обобщению.

10. Наряду с актуальным процессом демифологизации в современном фольклоре наблюдается не меньшая значимость процесса ремифологизации. Активность мифологического уровня сознания запускает в действие компенсаторные психологические механизмы, позволяющие снять напряжение, возникшее у современного человека под давлением жизненных проблем. Кроме того, с помощью мифологических мотивов и образов восполняются ограниченные возможности рационального осмысления реальной действительности. Типологический аспект проблемы ремифологизации сознания позволяет утверждать, что этот процесс обусловлен эсхатологическими переживаниями человека на рубеже веков.

11. В сохранении значимости фольклорного сознания значительна роль средств массовой информации. Освещая те или иные события, авторы современных публикаций неосознанно возбуждают воображение и творческую фантазию носителей фольклора, а иногда и прямо «эксплуатируют» дремлющие архетипы сознания своих читателей. Выделенные в работе пять основных циклов, в рамках которых традиционно реализуются мифо-фольклорные мотивы, показывают, что в центре внимания каждого цикла находятся «пограничные» темы, волнующие современного человека: жизнь - смерть, счастье - несчастье, здоровье - болезнь. В уральских региональных СМИ для удовлетворения тяги людей к необъяснимому характерно обращение к местным достопримечательностям: Аркаиму, Невьянской башне, Таганаю и другим. Отсутствие научных данных объяснительной силы о каждом из этих локусов дает основу для возникновения «слухов и толков», а фольклорное сознание определяет место этих слухов в художественной системе.

12. Анализ новейших текстов несказочной прозы позволяет судить об активном процессе фольклоризации событий и героев текущей истории, в том числе имеющих узколокальный характер. Подобные рассказы часто принимают форму мемората или фабулата в рамках жанра былички. Сохраняя «старые» сюжеты и мотивы, рассказчики вводят в них новые имена, насыщают художественное пространство современными реалиями и обстоятельствами жизни. Продуктивными для современного Урала сюжетами фольклорной несказочной прозы являются повествовования о кыштымском Алешеньке, чебаркульском «новом святом» Славике и чудиновской Дуняше. Анализ процесса фольклоризации этих образов позволил выявить механизмы зарождения, развития и распространения «слухов и толков» в условиях недостаточной информации о событиях, изначальной их странности и необычности.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

1) впервые теоретически обосновано использование в фольклористике термина «фольклорное сознание», раскрыто содержание соответствующего понятия, установлена структура фольклорного сознания, рассмотрены способы и формы его объективации;

2) охарактеризована система жанров прозаического фольклора, исследованы вопросы их эволюции в контексте функционирования фольклорного сознания;

3) произведена типология жанров несказочной прозы на основе коммуникативного принципа;

4) выявлена региональная и локальная специфика фольклорной прозы Урала, показано ее соотношение с общерусской традицией;

5) установлено содержание онтологических и аксиологических констант фольклорного сознания в прозаическом фольклоре Урала по записям ХХ -начала XXI века;

6) проанализирована динамика фольклорного сознания по новейшим записям фольклорной прозы Урала в контексте общерусской традиции;

7) исследованы механизмы фольклоризации и мифологизации героев и событий местной истории на материале уральской несказочной прозы.

Теоретическая значимость диссертации определяется постановкой и решением ряда методологических проблем современной фольклористики: проблемы онтологической природы фольклора, соотношения в нем общерусского, регионального и локального начал, динамики фольклорной традиции, судьбы жанров несказочной прозы, специфики фольклоризации событий местной истории в современную эпоху и др. Предложенный в работе целостный анализ фольклорного сознания - в единстве его содержания и форм воплощения - позволяет полнее представить функции фольклора как художественной системы, обеспечивает глубину изучения конкретных произведений, жанров и видов фольклора.

Практическая значимость диссертации связана с возможностью использования ее результатов и выводов в университетских курсах устного народного творчества, теории фольклора, традиционной народной культуры, спецкурсов по проблемам фольклористики, теории текста, анализа и интерпретации художественного произведения, региональных аспектов изучения духовной культуры, при подготовке учебников и учебных пособий по названным курсам. Материалы диссертации найдут применение при составлении сводов регионального фольклора Урала, словарей духовной культуры, хрестоматий и сборников по традиционной культуре.

Апробация результатов исследования. Основные положения представленной работы были изложены автором на 32 научных конференциях, семинарах и симпозиумах различного уровня, в том числе на международных научных конференциях: «Россия и Восток: проблемы взаимодействия» (Челябинск, 1995), «Филология на рубеже тысячелетий» (Ростов-на-Дону, 2000), «Русское литературоведение в новом тысячелетии» (Москва, 2002), «Фольклор и традиционная культура» (Москва, 2003; 2004), «Язык и культура» (Москва, 2005), «Культура провинции» (Курган, 2005), Третьи Лазаревские чтения «Традиционная культура сегодня: теория и практика» (Челябинск, 2006), «Изменяющаяся Россия: новые парадигмы и новые решения в лингвистике» (Кемерово, 2006), «Литература в контексте современности» (Челябинск, 2007; 2009), «Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах» (Челябинск, 2008; 2010), Четвертые Лазаревские чтения «Лики традиционной культуры: история и современность» (Челябинск, 2008), «Славянские языки и культуры: прошлое, настоящее, будущее» (Иркутск, 2009); на Первом и Втором всероссийских конгрессах фольклористов (Москва, 2006; 2010), I Конгрессе РОПРЯЛ (Санкт-Петербург, 2008); на всероссийских научных конференциях: Дергачевские чтения «Русская литература: национальное развитие и региональные особенности» (Екатеринбург, 1998), «Фольклорный текст-98» (Пермь, 1998), «Филологические и лингвистические аспекты анализа текста» (Стерлитамак, 1999), «На рубеже эпох: специфика художественного сознания» (Магнитогорск, 2001), «Лингвистический и эстетический аспекты анализа текста» (Соликамск, 2002), а также на заседаниях кафедры литературы и фольклора ЧелГУ (2004), кафедры литературы и методики преподавания литературы ЧГПУ (2009, 2010).

По теме диссертации опубликовано 58 работ, в том числе монография «Константы фольклорного сознания в устной народной прозе Урала (XX-XXI вв.)» (Челябинск, 2009. 251 с.) и 8 статей в ведущих рецензируемых изданиях, включенных в перечень ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации.

Структура работы. Исследование состоит из введения, пяти глав, заключения, библиографического списка и списка источников.

Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы диссертации, формулируются ее цель и задачи, дается характеристика анализируемого материала, методов и методологической базы исследования, определяется его научная новизна, теоретическая и практическая значимость, выдвигаются положения, выносимые на защиту.

В первой главе «Фольклорное сознание как особый тип художественного освоения действительности» дается теоретическое обоснование концепции диссертационного исследования: раскрывается содержание понятия «фольклорное сознание», устанавливается его структура, дается характеристика основных уровней, определяются способы и формы объективации фольклорного сознания, рассматриваются закономерности их реализации в фольклорных текстах.

В отечественной филологии исследование взаимосвязи между народным сознанием и народной культурой было положено трудами Ф.И. Буслаева, А.Н. Афанасьева, А.А. Потебни и других ученых. В ХХ веке эта проблема выдвинулась на первый план, что проявилось в устойчивой традиции использования фольклористами сочетания «фольклорное сознание» без точного его определения. Так, например, в работах Б.Н. Путилова это обозначение встречается уже в 70-е годы ХХ века: «В основах своих фольклорное сознание (возникшее в глубокой древности) <…> продолжает творчески действовать и в условиях, когда реализм уже открыт как метод искусства» [Путилов 1975].

В широко известной и наиболее цитируемой работе «Фольклор и народная культура» Б.Н. Путилов неоднократно употребляет термин «фольклорное сознание», тем самым признавая правомерность и даже необходимость его применения для осмысления особенностей фольклора, но нигде не останавливается на его научной трактовке, ср.: «Реальные события, оказываясь в поле зрения фольклора, трансформировались, обретая специфический вид и получая особенную трактовку, перерастали в вымысел, органически преобразовывались в художественную конструкцию по специфическим законам фольклорного сознания» [Путилов 2003].

Е.А. Костюхин, рассуждая о специфике художественной системы фольклора, отмечает, что она определяется «особым миропониманием, так называемым «фольклорным сознанием», корни которого уходят в историческое прошлое человечества» [Костюхин 2004]. К понятию фольклорного сознания обращается и Т.В. Зуева в своей рецензии на сборник христианских легенд: «В легендах проявляется религиозное и одновременно фольклорное сознание христианских народов, согласно которому чудо представляет собой нечто повседневное, естественное, само собой разумеющееся» [Зуева 2007].

Наиболее близко к пониманию фольклорного сознания подошел в своих трудах С.Н. Азбелев. Рассуждая о способах материализации результатов творческого процесса в разных видах искусства, ученый указывает на специфику фольклора: «Материальное бытие фольклорного произведения - хранение его памятью в «закодированном» виде. Для его восприятия необходимо, чтобы кто-то воссоздал произведение по памяти» [Азбелев 1982]. Обращает на себя внимание выделение ученым такой ментальной категории, как память. Именно память, являющаяся важнейшей частью сознания человека, по мнению С.Н. Азбелева, выступает естественной формой хранения фольклора.

В предложенной ученым модели появления произведения и его восприятия фольклорной традицией сознанию субъекта творческого процесса отводится ведущая роль: именно в нем под влиянием совокупности внешних стимулов (побуждающего к творчеству воздействия окружающей среды, жизненных впечатлений, знакомства с уже существующими произведениями и т.д.) протекает творческий акт, завершающийся внешним результатом - звучащим текстом произведения. «Постоянная фиксация любых результатов творчества только памятью наиболее кардинально определяет в конечном счете все особенности творческого процесса, свойственного как устному эпосу, так и вообще фольклорной традиции» [Азбелев 1982]. Таким образом, устность как конституирующее свойство фольклора детерминирует ключевые особенности его фиксации и хранения - в «контейнере» индивидуального сознания, усвоившего (и освоившего) фольклорную традицию.

Четкое определение содержания понятия «фольклорное сознание» может способствовать осмыслению важнейших закономерностей фольклора, его связи с действительностью, динамики фольклорной традиции в ту или иную историческую эпоху.

Под фольклорным сознанием в диссертации понимается идеальный объект как совокупность (система) представлений, образов, идей, получающих свою репрезентацию в произведениях фольклора. Фольклорное сознание можно рассматривать как качественно особую духовную систему, которая живет относительно самостоятельной жизнью и которую невозможно анализировать изолированно от других явлений бытия носителей фольклора.

По справедливому замечанию М.С. Кагана, «поведение и деятельность человека не запрограммированы генетически, не транслируются из поколения в поколение стойким наследственным кодом и не передаются поэтому каждому индивиду императивно, от рождения, через ансамбль управляющих его активностью инстинктов, а направляются прижизненно обретаемыми индивидом потребностями, способностями и умениями, опосредуемыми опытом предшествующих поколений и его собственным» [Каган 1997]. В фольклоре и фольклорном сознании как его источнике (генераторе) и идеальном аналоге зафиксирован именно этот опыт предшествующих поколений в рамках определенной этнической культуры. Через фольклорное сознание, которое приобщает людей к духовному опыту этноса, формируются необходимые каждому члену сообщества качества.

Поскольку фольклор - это специфическая форма художественного освоения действительности, фольклорное сознание имеет образную природу. Образы составляют его основное содержание, вокруг них группируются мотивы, стереотипы, представления. Художественный образ не просто отражает, но и обобщает действительность, раскрывая в единичном, случайном сущностное, неизменное, общее. В отличие от понятия, которое разлагает явления на составляющие, образ транслирует целостное и обобщенное впечатление. Фольклорный образ всегда является результатом идеализации действительности: наряду с реальными чертами, он отражает желаемые характеристики. Индивидуальные черты изображаемого не столь важны, более значимо то общее, что объединяет объект изображения с определенным типом объектов. Характер вымысла в фольклоре, в отличие от вымысла в других видах искусства и прежде всего в литературе, «это не просто преувеличения, заострения, создания увлекательного сюжета, это принцип «осуществления» идеала, когда иного пути к его достижению не имеется» [Лазарев 1985].

Фольклорное сознание получает свое реальное воплощение в фольклоре, поэтому его реконструкция осуществляется через анализ и осмысление фольклорных текстов. Фольклорное сознание представляет собой обобщение, «укрупнение» и упорядочение тех концептов, которые присутствуют (реализованы) в фольклорных текстах. Во многих своих фрагментах фольклорное сознание смыкается с обыденным языковым сознанием, образуя интегральный феномен коллективного народного сознания. С помощью языка человек категоризует и концептуализирует все многообразие мира, а с помощью фольклора он достигает его целостного понимания для осуществления преобразующей деятельности.

Центральной проблемой фольклорного сознания является отношение «человек - мир». В этом заключается его философская сущность, которая не исключает онтологической, гносеологической, аксиологической и эстетической его природы. К анализу этого отношения фольклорное сознание подходит с точки зрения не отдельного человека, а коллектива, социума. Как писал В.Е. Гусев, в центре образного моделирования действительности в фольклоре оказывается то, что «затрагивает интересы не отдельно взятой личности или выделившейся из общего группы, а непременно всего коллектива как целого» [Гусев 1967].

Фольклорное сознание представляет собой многослойную, многоуровневую структуру. В нем отчетливо выделяются два основных уровня - мифологический и исторический. Названные уровни не изолированы друг от друга, между ними существуют напряженные отношения противопоставленности и взаимовлияния.

Первый уровень является наиболее древним, поскольку возникновение мифологического типа мышления предшествует возникновению собственно фольклорного сознания. Мифология как способ понимания природной и социальной действительности зарождается на ранних ступенях общественного развития. Она тесно связана с мифологическим мышлением, которому свойственно неотчетливое разделение субъекта и объекта, предмета и знака, вещи и слова, существа и его имени, пространственных и временных отношений, происхождения и сущности. Для мифологического мышления характерна замена объяснения вещи и мира повествованием о его происхождении и творении. Мифологическое событие, как правило, отделено от настоящего значительным промежутком времени и воплощает не просто прошлое, но особую форму первопредметов и перводействий. Происходящее в мифе выступает своего рода образцом для воспроизведения, повторения в настоящем и будущем. При этом само различение прошлого, настоящего и будущего для мифологического сознания нерелевантно. Мир с позиций мифологического сознания составлен из одноранговых объектов, нерасчленимых на признаки (каждая вещь рассматривается как интегральное целое). Фольклор как самостоятельная художественная система формируется на основе мифологии и продолжает функционировать, опираясь на мифологические образы и мотивы.

Второй уровень фольклорного сознания - исторический - соответствует новому (по сравнению с мифологическим) пониманию действительности и ее интерпретации. В отличие от статичного мифологического членения мира на бинарные оппозиции, исторический уровень определяется представлением о текучести, изменяемости мира, его необратимости. Этот уровень соответствует иному пониманию времени: не циклическому, а историческому. Историческое сознание организует события в причинно-следственный ряд. События прошлого последовательно предстают как результат каких-то других, относительно более ранних событий. Иными словами, историческое сознание предполагает отсылку к некоторому предыдущему, но не первоначальному состоянию, которое, в свою очередь, связано такими же причинно-следственными отношениями с предшествующим, еще более ранним состоянием. Если в мифологическом сознании события соотносятся с первоначальным, исходным состоянием, которое «никогда не исчезает», а в процессе времени постоянно повторяется один и тот же онтологически заданный текст, то историческое сознание предполагает линейное и необратимое время. Идея эволюции является системообразующей для данного типа сознания.

Синтез двух типов сознания - исторического и мифологического - создает стереоскопичность народного видения мира, препятствует одномерному его восприятию. Именно благодаря сложному переплетению в фольклорном сознании исторического и мифологического уровней возникает феномен народной истории. История в народном понимании - это совокупность определенных имен и событий, образующих неоднородное, структурированное историческое пространство. Каждый элемент этого пространства (имя или событие) является центром смыслового притяжения, объектом познания и/или эмоционально-эстетического переживания.

Помимо мифологического и исторического уровней, в фольклорном сознании разных исторических эпох могут быть представлены и другие уровни, сформированные под влиянием других типов сознания: религиозного, научного, а также практического сознания. Однако указанные разновидности сознания присутствуют внутри фольклорного фрагментарно и редуцированно. Это именно дополнительные уровни в сознании носителей фольклора, которые получают репрезентацию в фольклорных текстах.

Взгляд на фольклор через категорию фольклорного сознания позволяет увидеть его системообразующие основания в пределах отдельных национальных разновидностей. В русском фольклоре эти основания возможно представить в виде пяти констант - наиболее устойчивых, постоянных, пронизывающих все жанры ментальных «русел», матриц, программ: двух онтологических и трех аксиологических.

Онтологические константы - пространство и время - служат для художественного структурирования мира, концептуализации и категоризации его составляющих. Они выполняют важнейшую для существования человека ориентирующую функцию. Аксиологические константы служат для «очеловечивания» мира, наделения его смыслами. В русском фольклорном сознании целесообразно выделять три важнейших константы: соборность, софийность и справедливость.

Первая константа - соборность - состоит в понимании единства человека с миром, его причастности к миру природы, миру людей и к миру смыслов. Соборность наделяет часть целого смыслом целого. Путь к соборности как согласованности индивидуальных сознаний лежит не в последовательном научении, а в нравственном очищении. Другими словами, для русского фольклорного сознания значительно важнее не познание мира, а понимание его, органическая причастность к нему. Соборность предстает как объединение и воссоединение разнородного. Носитель фольклорного сознания не противопоставляет себя миру, не возвышается над миром и не выделяет себя из него. Думается, что именно эта константа способствовала формированию хорового, или симфонического (Л.П. Карсавин), начала русской культуры.

Софийность представляет собой сложный комплекс трех взаимосвязанных сущностей: Любовь, Красота и Добро. Любовь выполняет в этом триединстве синтезирующую и одухотворяющую функции, она служит источником видения Красоты. Красота и Любовь, связанные вместе, рождают желание творить Добро. Все три сущности переплетены, взаимосвязаны и взаимообусловлены, их единство соответствует народному пониманию Мудрости (отсюда - софийность). Выделенность такой ценностной доминанты, как Красота, в составе рассматриваемой константы, соотносится с созерцательным типом мышления, присущим носителям русского языка и культуры. Созерцательность в русском сознании оценивается выше прагматичности, под которой понимается стремление к расчетливости, получению материальной выгоды. Созерцательность позволяет достигнуть внутреннего покоя, необходимого для размышлений о мире. Не случайно в фольклоре русский человек предстает как человек думающий, рефлексирующий над собой и миром. Его волнуют проблемы сущности мира, смысла жизни, смысла существования человека.

Справедливость - константа осмысления отношений «человек - мир», имеющих ключевое значение для фольклорного сознания. Она организует понимание места отдельного человека в мире людей, оценки миром его деятельности. Это образное преломление представлений о Добре и Зле. Поиски правды как совершенного состояния человека на земле, борьба правды и кривды составляют стержень многих фольклорных сюжетов. В уральской несказочной прозе константа справедливости репрезентируется двумя основными образами - «народного заступника» и «царя-избавителя», а также серией мотивов, группирующихся вокруг них.

В самом общем виде фольклорное сознание - это осмысление человеком мира через фольклорные мотивы, образы и сюжеты. Обращение к ним происходит подспудно: данные конструкты хранятся на глубинном уровне сознания и могут быть воспроизведены в различных ситуациях. Исходя из того, что произведения фольклорной прозы часто не имеют устойчивой композиции и стабильной формы (хотя причины этого в сказках и несказочной прозе различны), важнейшим сюжетообразующим элементом в них выступает мотив.

Первым в отечественной фольклористике суть мотива выявил А.Н. Веселовский. Согласно определению А.Н. Веселовского, под мотивом следует понимать «простейшую повествовательную единицу, образно ответившую на разные запросы первобытного ума или бытового наблюдения» [Веселовский 1940]. Такая повествовательная единица, по мнению ученого, характеризуется некоторой устойчивостью (под мотивом он понимал формулу, отвечавшую на вопросы, которые природа всюду ставила человеку, либо закреплявшую особенно яркие, казавшиеся важными или повторявшиеся впечатления действительности).

Взгляды А.Н. Веселовского на сущность мотива получили дальнейшее развитие в работах В.Я. Проппа. Опираясь на материал сказки, исследователь приходит к выводу, что «мотив не одночленен, не неразложим», мотив разлагается на «элементы, из которых каждый в отдельности может варьировать» [Пропп 1969]. Н.А. Криничная, отвечая на вопрос о структуре мотива применительно к несказочной прозе, указывает: «мотив составляют, как правило, следующие элементы: субъект - центральный персонаж; объект, на который направлено действие; само действие (чаще это функция героя) или состояние; обстоятельства действия, определяющие локально-временные рамки предания, а также обозначающие способ действия» [Криничная 1987].

Мотив выступает художественным выражением действия, являющегося стержнем того или иного эпизода и концентрирующего вокруг себя все основные детали данного эпизода; мотив - это «организующее начало» целого предания, легенды или, что гораздо чаще встречается, одна из составных частей произведения.

Фольклорные мотивы обладают двумя важными характеристиками. Во-первых, они не являются строго локальными, наоборот, в большинстве своем входят в общерусский или даже в международный «арсенал» мотивов: являются «местными» по применению и универсальными (наднациональными) по возникновению. Мотивы порождены сходными культурно-историческими и социально-экономическими условиями существования этносов, и лишь специфические особенности изображенных в произведении событий придают им конкретизацию. Во-вторых, мотивы не являются «привязанными» лишь к одному фольклорному жанру. А.И. Лазарев, исследуя предания рабочих Урала, пришел к выводу, что «основные мотивы преданий не являются исключительной принадлежностью этого жанра» [Лазарев 1970]. Этот тезис справедлив и по отношению к другим жанрам прозаического фольклора.

По мнению Н.А. Криничной, «наличие в преданиях мотивов, присущих былине, сказке, быличке, обычно трактуемое как проникновение их из одного жанра в другой, не всегда может быть объяснено именно таким образом. Чаще <…> присутствие сказочных и былинных мотивов в предании объясняется общими истоками и первоначальным синкретизмом протоэпических форм, из недр которых в соответствии с определенными общественными потребностями отпочковались в результате развития и эволюции конкретные эпические жанры: сказка, предание, былина, быличка. В каждом из названных жанров, взятом в отдельности, сохранились древнейшие следы их первоначального, коренящегося в мифологии родства. Эта исконная нерасчлененность протоэпических форм отчасти удерживается до сих пор в фольклоре народов, сравнительно недавно находившихся на ранней ступени общественного развития» [Криничная1987].

В отличие от Н.А. Криничной, мы считаем, что «нерасчлененность форм» фольклора характерна не только для его первоначального, древнейшего состояния в связи с генетической связью фольклора с мифологией, но является перманентной особенностью его бытования, поскольку именно в таком нерасчлененном виде фольклорные мотивы, сюжеты и образы представлены на ментальном уровне - в сознании фольклороносителей.

Сложное, многокомпонентное единство мотивов и образов получает свою репрезентацию в конкретных произведениях фольклора в зависимости от ряда факторов: коммуникативной ситуации, интенций рассказчика, богатства и многообразия хранимых в его памяти художественных форм и, наконец, его творческого потенциала. Строгая дифференциация фольклорных жанров существует лишь в сознании ученого-фольклориста, который целенаправленно стремится разграничить анализируемые явления, чтобы потом синтезировать на этой основе новое знание.

Конечно, какие-то мотивы и образы со временем забываются, стираются из памяти народной, другие появляются вновь. Однако и новые и старые произведения находятся в одном общем русле - в русле общезначимой традиции. Эта традиция и есть «ядро» народной памяти. Традиционные мотивы возбуждают в человеке воспоминания о давно минувшем, о когда-то слышанных рассказах отцов и дедов. Именно традиция направляет мысль собеседников - носителей фольклора по заданному руслу, заставляет работать память в определенном направлении. Это способствует созданию некоторой духовно-психологической близости между рассказчиком и слушателями. На основе фольклорных традиций выкристаллизовываются сюжетные мотивы.

Как показал анализ, типичной особенностью сознания носителя фольклора является переход в цепочке воспоминаний от одной точки в прошлом к другой, находящейся в еще более далеком прошлом (при этом само повествование развернуто к настоящему, а возможно, и к будущему). Многократность воспроизведения эмоционально и эстетически переживаемых рассказов-воспоминаний, их варьирование в зависимости от контекстов коммуникации завершаются кристаллизацией фольклорных форм. Названные этапы перехода от бытового рассказа к художественному творчеству обеспечивают непрерывность функционирования фольклора, связывают фольклорную прозу современности с устно-поэтическими традициями прошлых эпох.

Во второй главе «Жанровая система прозаического фольклора» характеризуется система жанров прозаического фольклора, рассматриваются вопросы их эволюции в контексте фольклорного сознания, существующие классификации жанров несказочного фольклора дополняются авторской типологией, произведенной на коммуникативной основе.

Понимание жанра в современной фольклористике разнообразно и во многом противоречиво. Наиболее близкой к нашей точке зрения является концепция жанра, предложенная В.П. Аникиным. По мнению ученого, под жанром понимается «тип внутренней композиционно-структурной организации произведений, неразрывно сопряженной с воплощением и передачей содержания определенного назначения. Жанровые признаки есть прежде всего признаки его целевой установки» [Аникин 1996].

Понятие жанра объединяет несколько компонентов, среди которых важную роль играет тематическая близость произведений, сходство приемов и средств выражения идейно-тематического единства, но определяющим является «угол зрения на воспроизводимую реальность» (В.П. Аникин). Только общность всех компонентов позволяет говорить о бытовании отдельного жанра.

В контексте фольклорного сознания под жанром будем понимать тип внутренней организации произведений, связанный с воплощением и передачей в них художественного содержания, за которым стоят коллективные представления носителей фольклора о реальности, ее осмысление и оценка под определенным углом зрения. Тот или иной жанр выступает вариантом интерпретации действительности с точки зрения носителей фольклора.

Для обозначения процесса освоения, адаптации, переосмысления фактов реальной действительности средствами фольклора в работе используется термин «фольклоризация». Средствами фольклоризации выступают формы обобщения - идеализация и типизация с присущими им приемами гиперболизации, ретардации и т.д. Обобщение происходит в сознании человека, «наполненного» стереотипами фольклорного мышления. Часть этих стереотипов внушена ему через коллективное бессознательное, заключенное в фольклоре, который изображает явления жизни в форме, способной удовлетворить людей с разными вкусами, склонностями, опираясь на многовековую связь с творчеством самых отдаленных времен. Развитие жанра корректируется и направляется коллективными потребностями людей. Разные жанры в истории своего развития сближались, на стыке были возможны временные и долголетние жанровые образования.

Мы разделяем мнение В.П. Аникина о том, что жанры представляют собой мыслительные фигуры и структурные модели, в которые укладываются типологически постигаемый жизненный материал. В соответствии с этим проблема жанра в фольклоре рассматривается как проблема возникновения и развития типологических универсальных систем и моделей отражения действительности, присущих фольклорному сознанию.

С этих позиций сказка рассматривается в диссертации как сложившийся вид фольклорной прозы, который имеет несколько жанровых разновидностей, с собственной системой образов, характерными особенностями вымысла и композицией. Это устно-поэтический рассказ фантастического, аллегорического, авантюрного или анекдотического характера с установкой на осмысление жизненных истин с помощью художественного вымысла.

При анализе и оценке содержания сказки любой жанровой разновидности, с одной стороны, необходимо учитывать, что первоосновой каждого сказочного сюжета является миф. «Перерастая» в сказку, он продолжает присутствовать в ее содержании не как отживший рудимент ее архаической структуры, а как обязательный, необходимый элемент данного фольклорного жанра. Иначе говоря, постоянное и повторяющееся во всех сказочных сюжетах не может не иметь актуального семантического наполнения. Если вынуть из сказки ее мифологическое содержание, то она перестанет существовать как таковая. С другой стороны, сказочный фольклорный сюжет представляет собой не воспоминание о «реальном» историческом прошлом (как в преданиях), а скорее, отклик на настоящее, имеющий фантастическую форму.

Таким образом, своеобразие сказочной поэтики обусловлено сведением воедино прошлого и настоящего, мифологических «воспоминаний» и бытовой повседневности. Благодаря такому соположению, сопоставлению, а нередко столкновению различных эпох достигается глубокое сказочное осмысление жизни, немыслимое без обращения к образам, мотивам и структуре мифа. При этом сами сказочные сюжеты являются результатом возникшего в народном сознании противоречия, запечатлевшего исторический опыт поколений.