Поэтический дискурс русского постмодернизма

Размещено на http://www.allbest.ru

На правах рукописи

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени доктора филологических наук

ПОЭТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС РУССКОГО ПОСТМОДЕРНИЗМА

10.01.01. - Русская литература

Ковалев Петр Александрович

Орел 2010

Диссертация выполнена на кафедре русской литературы XХ-ХXI веков и истории зарубежной литературы ГОУ ВПО «Орловский государственный университет»

Официальные оппоненты:

доктор филологических наук, профессор Акаткин Виктор Михайлович

доктор филологических наук, профессор Дефье Олег Викторович

доктор филологических наук, профессор Пинаев Сергей Михайлович

Ведущая организация:

ГОУ ВПО «Воронежский государственный педагогический университет»

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Орловского государственного университета.

Ученый секретарь диссертационного совета,

кандидат филологических наук, доцент А.А. Бельская

Общая характеристика работы

Смена литературных эпох - сложный и противоречивый процесс, неизбежно проявляющийся на всех уровнях литературной жизни. Так было в конце ХIХ - начале ХХ столетия, так происходит и сейчас, когда русская литература ищет себя в постмодернистской парадигме синтеза искусств. Применительно к современной российской поэзии смена вех означает изменение основных параметров коммуникационного поля, что отражается на формах и способах бытования поэтического текста и даже, в определенном смысле, - на понимании самого феномена поэзии.

Эпоха великих катаклизмов, в которую вступила Россия в конце 80-х годов ХХ века, уже получила в русской культуре свое отражение: открытый тип общества, демократизация, смена диктата идеологии на плюрализм мышления и, можно даже сказать, вседозволенность, аннулирование цензуры как таковой - все это способствовало раскрепощению поэзии. Кроме того, что, по аналогии с Серебряным веком, ныне происходит переоценка художественных ценностей, эстетических и литературных установок, приводящая к созданию многочисленных групп и течений, в литературный процесс современности активно внедряются массовое сознание и массовая культура. Значительную роль в современном литературном процессе играют и новые технологии - компьютерные сети, CD-Rоm-ные издания, составляющие ныне даже по приблизительным подсчетам специалистов около трети всей мировой печатной продукции. Изменяются не только манера изложения и формы хранения художественной информации, трансформируется само представление о значении поэтического слова.

Движение литературного процесса в эпоху постмодернизма осуществляется не только за счет деятельности литературных течений и групп. Все более заметную роль в нем начинают играть творческие индивидуальности, утверждающие всеми доступными средствами право на свои взгляды и свой художественный метод, что, с одной стороны, закономерно проистекает из изменившихся условий литературной и общественной жизни, с другой - чревато падением статуса поэзии.

Причины изменения роли лирической поэзии в жизни российского общества и государства, на наш взгляд, во многом обусловлены спецификой этого вида словесного искусства не только как одной из основных форм бытования литературы, но и как специфически замкнутой семиотической системы. И если генетический аспект лирического начала, выделенный еще В.Г. Белинским, указывает на небольшой объем, асюжетность, доминирование чувств и мыслей, наконец, особую (чаще всего стихотворную) форму выражения, обусловливающие динамичность, адекватность и непосредственность восприятия читателем или слушателем, то коммуникативный аспект лирической интенции будет предполагать:

особый статус поэтического текста как источника специфически оформленной информации;

существование определенной культурной среды, вне которой восприятие поэтической информации затруднено;

непосредственную связь автора и читателя через книги и средства массовой информации.

По сравнению с обычными коммуникативными системами информация художественного характера, как правило, отличается бульшим уровнем сложности, что позволяет признать правильность замечания Р.О. Якобсона о существовании в литературе как минимум двух кодов: зашифровывающего и дешифрующего сообщение. И если первый не что иное, как культурная традиция, то без знания второго невозможно адекватное понимание, а, следовательно - эстетическое наслаждение литературным шедевром.

Поэтическая культура представляет собой своеобразную проекцию национального сознания, которое, в свою очередь, создает предпосылки для художественной самоидентификации личности и общества. Не случайно поэтому, что еще в XIX веке возникает закономерный интерес к эволюции «поэтического сознания и его форм» (А.Н. Веселовский) как к важнейшему элементу национальной культуры, играющему исключительную роль в формировании национальных особенностей русской поэзии и поэтического дискурса в целом. поэтический русский постмодернизм дискурс стих

Введенное в научный обиход в эпоху позднего структурализма понятие дискурса в широком смысле означает процесс языковой деятельности; способ говорения, а уже - систему текстов, объединенных в коммуникативном и функциональном аспектах. По отношению к эстетической функции языка эта категория подразумевает общую стратегию текстопорождения, реализуемую в праве на художественное высказывание, в интенции, направленной на создание особого эстетического переживания.

Согласно исследованиям современных философов и культурологов (Т. Ван Дейк, А. Греймас, Ж. Деррида, Ж. Женетт, Ю. Кристева, Ц. Тодоров, М. Фуко и др.), разные типы дискурса могут определяться в соответствии с той сферой, в которой они функционируют. И в этом отношении, безусловно, можно говорить о существовании поэтического дискурса, который оперирует специфическим набором средств для создания моделей экспериментального освоения мира в процессе художественной коммуникации. Естественно предположить, что в свою очередь этот культурный феномен составляется из дискурсов различных поэтических школ и течений, которые также дробятся на персональные дискурсы.

Поэтическая система - одна из самых устойчивых и в то же время динамично развивающихся областей национального художественного сознания, по самой своей природе существенно отличающаяся от прозы. Поэзия как особый способ организации речи имеет ряд структурных особенностей (графика, метр, ритм, рифма, строфика и т.д.), накладывающих на систему языкового материала совокупность обусловленных традицией ограничений. В этом отношении русская силлаботоника, введенная Тредиаковским и Ломоносовым в ходе революционной по всем параметрам реформы, - уникальный пример инокультурной традиции, интериоризированной в национальной литературной системе. Именно на границе силлаботоники и тоники проходил до недавнего времени водораздел между традиционным и новаторским поэтическим дискурсом.

Активизация экспериментальных стратегий в рамках постмодернистских теорий синтеза искусств привела в конце ХХ века к трансформации системы русского стиха и размыванию границ поэтической формы. В этом отношении важно, что даже верлибр уже не выполняет функции пограничной структуры, отдавая приоритет таким доселе периферийным феноменам, как конструктивистский стих, визуальные композиции, ритмонеразличимый и акцентоаморфный стих и др., которые в силу своей двойственной природы и условий функционирования значительно изменяют соотношение между поэтическим и прозаическим дискурсом.

Существенно изменяется в современном поэтическом сознании и роль рифмы: с одной стороны, часть поэтов демонстративно отказывается от подобного, по их мнению, избыточного украшения стиха, с другой - именно рифма оказывается в ряде некоторых новационных феноменов нового поэтического дискурса одним из доминантных его признаков. Антиномичность этих процессов обусловлена художественными установками постмодернистских течений, развивающих разные формы деструкции поэтического высказывания.

Строфический уровень поэтической структуры - одна из самых индивидуализированных областей стихосложения. Здесь ярче всего проявляются пристрастия отдельных авторов, их ориентация на ту или иную традицию, что обусловлено многообразием арсенала средств: с одной стороны, в русской строфике активно действует система стереотипов, с другой - велика доля индивидуальных композиционных решений, с третьей - картину осложняет функционирование на русской почве форм «твердой строфики», заимствованных из европейской и восточной поэтик, и существование таких специфических образований, как нетождественная и скрытая строфика, астрофический стих, однострофные структуры и т.д. Комбинирование различных приемов деструктурирования классических форм поэтического дискурса, последовательно проводимое некоторыми постмодернистскими группами и авторами, зачастую приводит к тому, что само представление о строфической организации поэтического текста оказывается размытым.

Таким образом, следует признать, что основным направлением развития новейшей русской поэзии является противостояние традиционного текста классического типа и трансформированной (новационной) модели. И в этом отношении оказывается очень важным то обстоятельство, что даже графика, считавшаяся до недавнего времени константным признаком поэтического текста, стала подвергаться активной перестройке и трансформации. В совокупности с тенденциями поэтизации прозы все это ведет к созданию более сложной системы оппозиций стиха и прозы и существенно изменяет формы моделирования поэтического дискурса современности.

Актуальность диссертационного исследования обусловлена недостаточной изученностью современного литературного процесса и эволюции русской поэтической культуры в эпоху постмодернизма. Выявление стратегии поэтического текста на уровне персональных дискурсов и в масштабе современных школ и течений позволяет приблизиться к пониманию процессов, происходящих в современной русской поэзии, определить пути и способы развития русской литературы в ее целостности и многообразии. Трудность решения подобной задачи заключается прежде всего в разнородности и динамичности анализируемого материала, большей частью не прошедшего литературно-критической стадии аксиологического отбора.

Сам принцип отбора материала исследования, учитывающий всю поэтическую парадигму современности (от концептуалистов, метареалистов, мелоимажинистов и куртуазных маньеристов до минималистской и визуальной поэзии) и определяет терминологическую состоятельность заявленной темы. В этом отношении понятие «поэтический дискурс» связывается нами с той областью художественного сознания, которая отмечена и новой эстетикой творчества, и теми знаниями и представлениями, которые каждый художник слова приобретает в процессе «врастания в цивилизацию» (Л.С. Выготский).

Основным критерием отбора материала в исследовании поэтического дискурса русского постмодернизма являются принципы легитимности и представительства, так как современная российская поэзия существует сразу в нескольких ипостасях: кроме традиционных журнальных и книжных изданий все большую значимость приобретает Интернет с его поистине безграничными возможностями.

Предметом настоящего исследования является русский поэтический дискурс конца ХХ - начала ХХI века как отражение сложных процессов литературной эволюции эпохи постмодернизма.

Объектом данного исследования является стратегия поэтического текста в художественной теории и практике постмодернизма в контексте развития русской литературы ХVIII-ХХ веков.

Цель данной работы состоит в исследовании особенностей поэтической культуры русского постмодернизма в контексте эволюции поэтического дискурса как одной из важнейших форм проявления национального художественного сознания. Это предполагает решение следующих задач:

· определение особенностей русского национального поэтического дискурса в его эволюционном развитии от советской культурной модели к постмодернистской плюралистичности;

· изучение современного этапа эволюции русской поэтической техники в контексте развития отечественной поэзии;

· определение стереотипной модели русского стиха и анализ форм отклонения от нее в постмодернистской теории и практике; выявление механизмов, влияющих на ее восприятие русским читателем;

· анализ особенностей персонального поэтического дискурса ведущих представителей основных течений русского поэтического постмодернизма (концептуализм, метареализм, мелоимажинизм, куртуазный маньеризм);

· изучение маргинальных феноменов поэтического дискурса современной русской поэзии, развивающейся под знаком деконструкции, выявление процессов, происходящих в новейших её образцах.

Методологической базой исследования послужили работы современных ученых в области теории и практики постмодернизма - Р. Барта, О.В. Богдановой, Н.П. Беневоленской, Е. Деготь, И.П. Ильина, Е.А. Князевой, И.В. Кукулина, В.Г. Кулакова, В.Н. Курицына, Н.Л. Лейдермана, М.Л. Липовецкого, Н.Е. Лихиной, В.К. Епишина, Н.А. Малишевской, Н.Б. Маньковской, А.С. Панарина, В.П. Руднева, И.С. Скоропановой, А.Г. Степанова, А.М. Уланова, В.Ф. Халипова, И. Хасана, У. Эко, М.Н. Эпштейна и др.

В определении функций и форм поэтического дискурса мы ориентировались на исследования Н.Д. Арутюновой, Э. Бенвениста, И.Р. Гальперина, В.В. Красных, И.В. Кузнецова, Ю.М. Лотмана, Д.А. Марковой, Н.В. Монгилевой, О.И. Северской, С.И. Слабухо, М.С. Степанова, Ц. Тодорова, М. Фуко, И.И. Чумак-Жунь и других ученых.

Важным моментом в определении проблематики данного исследования являются методики анализа, разработанные такими видными стиховедами и теоретиками литературы, как В.С. Баевский, Л.Л. Бельская, В.Я. Брюсов, Б.Я. Бухштаб, К.Д. Вишневский, М.Л. Гаспаров, О.Н. Гринбаум, В.М. Жирмунский, А.Л. Жовтис, В.А. Западов, С.И. Кормилов, М.А. Красноперова, С.А. Матяш, Ю.Б. Орлицкий, К.Ф. Тарановский, Л.И. Тимофеев, Б.В. Томашевский, Ю.Н. Тынянов, О.И. Федотов, В.А. Холшевников, Г.А. Шенгели, Р.О. Якобсон.

Особой методики анализа потребовали такие важные, на наш взгляд, приемы расшатывания классического поэтического дискурса, как полиметрия, изменение длины стихового ряда, нарушение запрета переакцентуации, участие в организации силлаботонической каденции иррациональных гласных и невербальных символов, разрушение целостности метрического ряда, перенос частей рифмокомпонентов из строки в строку, графические трансформации текста.

В области анализа маргинальных форм новейшей русской поэзии мы ориентировались на уникальные работы С.Е. Бирюкова, Т.Б. Бонч-Осмоловской, М.Л. Гаспарова, В.Ф. Маркова, П.Е. Родькина, С.В. Сигея, А.Э. Скворцова, М.И. Шапира, Н.Н. Шульговского, Дж. Янечека, диссертационные исследования А.В. Бубнова, И.М. Борисовой, В.Г. Иванова, С.И. Кормилова, Д.В. Кузьмина, В.Г. Кулакова, Ю.Б. Орлицкого, Т.Ф. Семьян, О.В. Соколовой, А.Г. Степанова, Д.А. Суховей, И.В. Чудасова и др., но при этом старались в анализе тех или иных художественных феноменов исходить прежде всего из представлений о динамической природе поэтического текста, одной из важнейших функций которого является выстраивание вербального ряда во временной последовательности.

Особенности объекта и материала исследования обусловили использование в диссертации историко-литературного, сравнительно-исторического, историко-типологического, историко-генетического и структурно-функционального методов.

Новизна и научная значимость настоящего исследования определяются широтой предпринятого системного изучения русского поэтического дискурса в эпоху складывания новой поэтической культуры, примененными методиками анализа поэтического контекста современности и различных форм выражения авторского сознания, что позволяет не просто констатировать новаторство постмодернистских стратегий, но и представить совершающуюся в недрах постмодернистской поэзии перестройку дискурса в конкретных механизмах, каждый из которых - лишь часть сложного и неоднозначного этапа эволюции. Вписанный, таким образом, в широкий литературный контекст, постмодернизм обретает конкретные черты и формы, необходимые для диалектического понимания этого феномена.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Современный литературный процесс в России носит ярко выраженный полисистемный характер, что является следствием смены культурной парадигмы от тоталитарной модели к поливариантности постмодернизма, что неминуемо отражается и на поэтическом искусстве, переживающем ныне один из самых специфических и, без преувеличения, сложных периодов.

2. Изменение общественного статуса литературы, аннулирование диктата идеологической критики, демократизация условий функционирования художественного дискурса в конце ХХ столетия создают уникальные предпосылки обновления всего современного литературного процесса.

3. Гетероморфные тенденции в истории русской поэзии предопределяют постоянный процесс обновления арсенала поэтических средств, что отражается на их качественном составе и основных механизмах текстопорождения.

4. Генезис поэтического дискурса русского постмодернизма неразрывно связан с жизнью русского общества и реализуется практически на всем пространстве русской словесности - от элитарного до уровня массовой литературы.

5. Русский поэтический дискурс конца ХХ столетия во многом складывается на основе культуры предшествующих эпох, образуя по отношению к ним бинарные оппозиции - традиция/новаторство, классика/современность. Восприняв эстетические и философские идеи своего западного прототипа, русский постмодернизм развивает специфические именно для русского поэтического сознания формы деконструкции художественного дискурса. Особенное место в этом процессе занимает модернистская парадигма начала ХХ века, интериоризируемая постмодернистской литературой в широком контексте мировой художественной культуры.

6. Эпоха постмодернизма, как особая культурная ситуация, характеризуется существенной корректировкой поэтических стратегий на уровне метрики, ритмики, рифменно-строфических отношений и даже графики, что обусловлено влиянием западной философии и культуры, отсутствием цензуры, упрощением редакционного и издательского механизмов, внедрением в художественную область массового сознания, изменением функционирования поэтической продукции за счет компьютерных технологий и т.д. Все это и обеспечивает системные изменения русского поэтического дискурса в рамках новой постмодернистской эстетики.

7. Классическая модель поэтического текста подвергается существенной трансформации как за счет экспериментов представителей постмодернистских литературных течений конца ХХ века (концептуализм, метареализм, мелоимажинизм, куртуазный маньеризм и т.д.), так и в результате игнорирования массовым сознанием основных законов классического русского стихосложения, что приводит к усложнению процессов взаимодействия традиции и новаторства на современном этапе развития русской литературы.

8. Формирование поэтического дискурса эпохи постмодернизма характеризуется перестройкой всей системы русского стиха: активизируется арсенал тонических форм, трансформируются силлабо-тонические стереотипы, существенно ослабевает роль рифмы в рамках постмодернистской стратегии ее дискредитации, расширяется строфический арсенал форм, изменяются графические константы.

9. Расширяя культурное пространство постмодернистской эстетики, многие современные поэты обращаются к различным традициям русской и мировой литературы, придавая своим стилизациям и реконструкциям разные уровни интертекстуальной преференции: от прямой цитаты и реминисценций до центона, палимпсеста и пастиша.

10. Русский поэтический концептуализм предложил свою версию поэтического текста, выходящую за пределы собственно художественного в область стиховых трансформаций и семантических инверсий. С одной стороны, коллаж, палимпсест, центон - все эти формы интертекстуального взаимодействия обуславливают некоторую традиционность репертуара метроритмических, рифменных и строфических форм раннего творчества Д. Пригова, Т. Кибирова и других авторов, с другой - комбинаторные и игровые приемы, маргинальные формы стиха реализуют собой феномен концептуалистского эпатажа, во многом сходного с футуристическими экспериментами в области языковой деструкции.

11. Метареализм, как течение, противостоящее концептуалистской стратегии девальвации поэтического языка и в целом культуры, моделирует свой дискурс на основе переосмысления метафорических и метонимических механизмов. Художественный арсенал А. Парщикова, И. Жданова и А. Еременко свидетельствует о почти полном отрицании традиций, но при этом их поэтическая интенция зачастую проецируется на наиболее выразительных приемах Серебряного века и реализуется в неоднозначной системе экспериментов по расширению художественного пространства.

12. Поэтический дискурс мелоимажинизма оказывается полностью подчиненным ностальгическим попыткам реконструкции «утраченной линии развития русской поэзии Серебряного века» и реставрации способов преодоления линейности языка и мышления. В своем стремлении заменить метрическую основу поэтического текста «мелодическим строем», мелоимажинисты иногда типологически смыкаются с концептуализмом и минимализмом, что в целом характерно для принципиальной незамкнутости постмодернистского поэтического дискурса.

13. Выходя на уровень транстекстуализации, куртуазный маньеризм культивирует изысканные и, с формальной точки зрения, усложненные поэтические структуры с элементами комбинаторной поэтики. Углубляя полистилистическую основу поэтического дискурса, новые маньеристы полностью диверсифицируют образно-тематический строй русской поэзии за счет сленга и обсценной лексики, педалированного эротизма и натурализма.

14. Особое место в формировании современного поэтического дискурса занимают маргинальные формы с выдвижением нестиховых факторов, значение которых актуализируется в постмодернистских концепциях поэтического текста (визуализированные формы стиха, амебейные структуры, заумь и т.д.), что является показателем системной перестройки русского поэтического сознания.

Значимость и практическая ценность результатов, полученных в ходе предпринятого изучения современного состояния русского поэтического дискурса, состоят в не только в своеобразии вводимого в литературоведческий обиход материала, но и в возможности применения результатов диссертационного исследования в лекционных курсах по истории русской литературы конца ХХ - начала ХХI века, в спецкурсах и спецсеминарах по современной русской поэзии, а также в практике преподавания русской литературы ХХ века в школе.

Апробация работы. Апробация полученных результатов диссертационного исследования осуществлялась в виде докладов на ежегодных научно-методических конференциях кафедры русской литературы XX-XXI веков и истории зарубежной литературы ГОУ ВПО «Орловский государственный университет», на международных конференциях «Славянские чтения» (Орел, 2002-2004), «Классика и современный литературный процесс» (Орск, 1995), «Текст: варианты интерпретации» (Бийск, 2000), «Роль языка и литературы в мировом сообществе» (Тула, 2000), «Русская рок-поэзия: текст и контекст» (Тверь, 2000), «Традиции русской классики ХХ века и современность» (Москва, МГУ, 2002), «Филологические традиции и современное литературное образование» (Москва, 2002), «Проблемы поэтики и стиховедения» (Алматы, 2003), Бунинских конференциях в Орле (2000, 2005, 2008) и Ельце (2008), Клушинских чтениях (Орел, 2006, 2007), «Русская литература и философия: постижение человека» (Липецк, 2009), «Орловский текст российской словесности» (Орел, 2009), «Проблемы современной стихопоэтики: творчество, онтология, парадигма» (Ставрополь, 2010). Результаты исследования внедрены в преподавание учебных курсов истории русской литературы ХХ в., спецкурсов «Поэзия русского постмодернизма», «Русская поэзия конца ХХ века», спецсеминара «Поэтические системы второй половины ХХ века» на филологическом факультете Орловского государственного университета.

По теме диссертации опубликовано 50 работ, в числе которых 2 монографии , 43 научные статьи, а также - тезисы 5 научных докладов.

Структура диссертации. Диссертационное исследование изложено на 464 страницах и состоит из введения, трех глав, заключения. Приложение содержит таблицы метрического репертуара русской поэзии.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении обоснована актуальность темы, рассмотрено состояние ее научной разработанности, определены цель и содержание поставленных задач, представлена методология исследования, раскрыты научная новизна и практическая значимость работы.

Первая глава - «Русская поэзия конца ХХ века в литературно-историческом контексте» - посвящена исследованию генетических, типологических и идейно-художественных особенностей постмодернизма, специфики русской постмодернистской поэзии в контексте литературного процесса ХХ столетия.

В первом разделе главы содержится анализ современного этапа развития русской литературы в эпоху обновления эстетической парадигмы, которое обусловлено возникновением и оформлением на русской почве постмодернистских течений.

История русской литературы в ХХ веке представляется движением по эволюционной спирали от поливариантности Серебряного века к эстетическому утилитаризму соцреализма и далее - к полисистемности, выражающейся в реализации множественных подходов к оформлению поэтического дискурса и пониманию возможностей его функционирования в современном обществе.

Уже в 80-е годы относительная монолитность и единообразие легитимного литературного процесса сменяются расслоением русской поэзии на разнородные стилевые течения. Именно эту эпоху традиционно считают временем складывания в русской литературе постмодернистского поэтического дискурса, наиболее ярко выразившегося в творчестве концептуалистов и метареалистов.

Современный литературный процесс отличается еще большей степенью динамичности и полисистемности. На смену неофициальной поэзии приходит целая совокупность различных постмодернистских течений, по-разному трактующих природу поэтического искусства и свое место в современном литературном процессе. Это и мелоимажинизм, культивирующий «яркую образность и музыкальную звучность», и композитивизм, соединяющий в себе рудименты концептуализма и акмеизма, и куртуазный маньеризм, реализующий в рамках традиционной поэтики футуристический эпатаж, а также - минимализм, современная заумь и визуальная поэзия, продолжающие экспериментальные разработки начала ХХ века.

Основы теории постмодернизма были разработаны главным образом западными философами, социологами и культурологами, среди которых можно назвать Ролана Барта, Мишеля Фуко, Жака Дерриду, Жиля Делеза, Жана Бодрийяра, Ихаба Хасана, Умберто Эко и др. Главное, что можно вывести из совокупной теории этих ученых, связано с определением постмодернизма как особой культурной ситуации, характеризующей кризисное состояние современного общества.

Характерной чертой для теоретических выкладок российских исследователей является мнение о том, что при несомненном родстве и ориентации на западную традицию русский литературный постмодернизм развивается особым, довольно специфическим образом. Так, М. Эпштейн, определяя постмодернизм как «культурную формацию», выросшую на традициях ОБЭРИУ, выделяет три основных течения русского постмодернизма: концептуализм, метареализм и презентализм. М.Л. Лейдерман и М.Н. Липовецкий точкой отсчета новой художественной эстетики называют неоавангардизм «оттепели» и видят основной пафос раннего русского постмодернизма в «деконструкции культурной традиции». И.С. Скоропанова выделяет периоды становления постмодернизма, утверждения его в качестве литературного направления и последующей легализации, подчеркивая, что развитие современной русской литературы характеризуется эстетическим плюрализмом и многоракурсностью, сигнализирующими «о ситуации постмодерна в культуре». В диссертации О.В. Богдановой, которая представляет собой полномасштабное исследование русского литературного постмодернизма в трех литературных родах (эпос, лирика, драма), определяются хронологические рамки постмодернистской литературы с конца 1950-х годов и отмечается причастность современных постмодернистских тенденций «многообразным и разнонаправленным традициям русской литературы». H.Б. Маньковская одной из особенностей русского постмодернизма называет реконструкцию больших стилей (русское барокко, классицизм, авангард и т.д.), которые сочетаются с «пропущенными» художественно-эстетическими течениями (сюрреализм, экзистенциализм и т.д.).

Важнейшей характеристикой современной российской поэзии, по мнению критиков и ученых, является «полипарадигматичность» и специфическая «всеядность». Подвергая деконструкции язык предшествующих культур, современный поэтический дискурс переводит модернистское мироощущение в область постмодернистских аллюзий. На смену эстетическому и формалистическому экспериментаторству приходят постмодернистская «усталость» и эпистемологическая неуверенность, выражающиеся в «констатации краха научного детерминизма» (И.П. Ильин).

Таким образом, следует признать, что в современной российской поэзии на данном этапе сосуществуют принципиально разнородные и специфически ориентированные художественные системы. Это естественным образом отражается и на характеристиках поэтического дискурса. Поэтика постмодернизма в этом контексте не является ведущей, но при этом именно «ситуация постмодерна» (Ж-Ф. Лиотар) влияет на основные составляющие современного литературного процесса.

Во втором разделе первой главы - «Особенности формирования поэтического дискурса в русской литературе конца ХХ века» - рассматривается особая категория литературного процесса, представление о которой сформировалось в современной науке сравнительно недавно, но с которой некоторые исследователи связывают особенные возможности изучения принципов художественной коммуникации и приемов художественной стратегии.

В основе литературного творчества всегда оказывается некая художественная модель, особенности которой определяются - с одной стороны, универсальными законами текста как способа передачи информации, с другой - ориентацией этого текста на те или иные национальные (или инонациональные) традиции и художественные пристрастия автора. Если первое относится к сфере институционального, то второе - к области персонального дискурса.

Теория дискурса берет начало из исследований Э. Бенвениста, который определил оппозицию плана повествования и плана языка, подчеркнув, что дискурс есть способ актуализации языка в речи. Определяя эту категорию, как «речь, присваиваемую говорящим», Э. Бенвенист создал концептуальную основу для квалификации любого художественного текста, в котором речь предельно субъективирована.

Некоторые современные исследователи стремятся определить наиболее общие параметры текста, исходя из его многофункциональности и многоуровневости, что позволяет видеть в дискурсе актуализацию заложенных в тексте синтагматических и парадигматических связей. При объединении основных положений теории актуализации (выдвижения) и теории доминанты, разработанной школой «русского формализма», оказывается возможным вывод о том, что художественный текст представляет собой «завершенное сообщение», обладающее концептуальным содержанием и структурированное по определенной дискурсивной модели.

Особый аспект проблемы соотношения дискурса и художественного текста учитывает специфическую двухмерность поэтической речи, о которой писали Б.В. Томашевский, Б.Я. Бухштаб, Р.О. Якобсон и другие исследователи. Актуализация языковых и художественных средств (среди которых можно назвать все уровни стиховой организации), используемых для обозначения идеи произведения, является именно той формой авторской стратегии, которая в конечном итоге формирует персональный поэтический дискурс.

Национально-культурная составляющая поэтического дискурса содержит обязательный набор средств, отражающий, по мнению В.В. Красных, «фрейм-структуры сознания». Так, традиционно с именем А.С. Пушкина в русской поэтической культуре связано представление о классической форме и классическом содержании. Все доминанты институционального русского поэтического дискурса образуют вместе с лексико-синтаксическим строем особую знаковую систему, использование каких-либо элементов которой сигнализирует об ориентации текста на осложнение «тесноты стихового ряда» классическими культурными ассоциациями.

Для того, чтобы выделить ведущую модель национального поэтического дискурса, необходимо учитывать особенности стихотворного текста как структуры с горизонтально-вертикальным развертыванием. Предложенная в этой части диссертации схема классической модели русского стиха определяет, что метроритмическую основу, как правило, задают две первых строки, из которых вторая подтверждает или нарушает в определенных моментах структурную обустроенность первой. Рифменная и строфическая структура текста формируется на уровне корреляции как минимум 4-х строк.

В результате ослабления метроритмического принципа и графической обустроенности формула стиховой модели существенно изменяется: увеличивается варьированность стиховых определителей, определителем границ стихового ряда оказывается уже не константный слог как таковой, а рифменное созвучие, усиливающее свою делимитативную функцию и дающее возможность соотносить стиховые ряды между собой. Ослабление парадигматических связей неминуемо сказывается на синтагматике стиховой структуры. Из собственно стиховых механизмов (метрическое ожидание, рифменная инерция, строфическая архитектоника) остается лишь графическое членение, часто предельно индивидуализированное, так как подчиняется лишь авторским представлениям о длине стихового ряда, в большинстве случаев определяемым так называемой «внутренней скандовкой». Именно так в современном поэтическом дискурсе разворачиваются альтернативные системы структурирования текста, деформирующие традиционную модель даже на уровне графики, но при этом выполняющие основную коммуникативную функцию поэзии - передачу специфически выраженной художественной информации.

Столкновение знаков разных художественных систем в новейшей русской поэзии создает новые семантические поля поэтического дискурса, расширяя границы эстетически допустимого, усиливая художественную условность, открывая новые изобразительные средства и сферы их приложения.

В третьем разделе - «Поэтическая парадигма Серебряного века» - исследуются отличительные черты поэтического дискурса русского модернизма, на базе которого во многом строится стратегия постмодернистской деконструкции.

В первой части раздела - «Культурная ситуация русского модернизма» - анализируются предпосылки возникновения русского модернизма, который представляет собой сложное, «антиномичное» явление (М.Л. Гаспаров). Уже в выступлениях А. Волынского, Вл. Соловьева, Д. Мережковского была предпринята ревизия состояния русской литературы второй половины ХIХ века, что дало возможность сформулировать основания новой художественной эстетики, базировавшейся на трех элементах: «мистическое содержание, символы и расширение художественной впечатлительности» (Д.С. Мережковский). Это придало литературному процессу конца ХIХ - начала ХХ века новый импульс и динамичность, когда на смену сложившейся оппозиции демократического и чистого искусства пришло взаимодействие целого ряда художественных феноменов. На крайних полюсах этой парадигмы располагались, с одной стороны, либерально-консервативные авторы, с другой - литературный авангард и революционно-демократические силы. Промежуток между ними стремительно заполнялся массовой литературой, феномен появления которой обусловливался упрощением и расширением публикационного процесса.

Русская литература начала XX века представляет собой картину закономерной и последовательной смены школ, течений и группировок, и потому среди стилеобразующих и стилесозидающих приемов в поэзии Серебряного века даже априори можно выделить несколько, соответствующих основным художественным феноменам этого периода.

Вторая часть третьего раздела - «Модернистская модель поэтического текста» - посвящена анализу проявления специфики модернистского поэтического дискурса на уровне поэтической техники.

Процесс модернизации русского поэтического дискурса не носил внезапного характера. Первоначально он имел вид постепенного накопления количественных изменений (в области метрики, ритмики, рифмы и строфики) до критического уровня, когда эти изменения потребовали теоретического обоснования и эстетического осмысления. Арсенал метроритмических форм у К. Бальмонта, В. Брюсова, М. Лохвицкой, Н. Минского, Д. Мережковского, Вл. Соловьева и других основоположников символизма в целом соотносим с метрическим репертуаром русской поэзии второй половины ХIХ века, с той лишь разницей, что к традиционным двухсложным и трехсложным размерам, таким, как 4-стопные, 5-стопные и 6-стопные ямбы и хореи, 2- и 3-стопные дактили, амфибрахии и анапесты, добавились формы стиховой периферии: короткие и длинные размеры. Для придания ритмической выразительности монометрическому ряду символисты часто использовали различные каталектические формы: от традиционных, построенных по закону альтернанса, до весьма редких и изысканных. Довольно активно они разрабатывали и так называемые неклассические формы стиха, среди которых не последнее место занимали имитации гексаметра и элегического дистиха, а также - дольник и тактовик. Особенное распространение дольники получили в творчестве А. Блока, после экспериментов которого этот неклассический метр становится непременным атрибутом символистской поэзии.

В ряду открытий символизма следует также числить явление, позднее получившее название «лесенки Маяковского», которую впервые начал применять А. Белый в рамках своей музыкальной теории поэтического текста. При этом довольно часто разрыв стиховых рядов сопровождался у него и трансформацией всей стиховой структуры.

В области рифменных созвучий символизм подготовил так называемую «вторую деграмматизацию» русской рифмы и свободу рифменных сочетаний (М.Л. Гаспаров). Ощущение исчерпанности традиционного репертуара созвучий, получившее крайнее выражение в статье С. Андреевского под знаменательным названием «Вырождение рифмы», привело к усилению тенденций отказа от грамматически однородных форм как невыразительных и слишком привычных для читательского восприятия.

Но, пожалуй, самым замечательным достижением символистов в области русского стихосложения является их участие в обогащении строфического репертуара поэзии. Здесь следует отметить возрождение строфических форм русской и европейской поэзии, имевших определенный запас содержательных ассоциаций.

В футуризме - одном из наиболее агрессивных модернистских течений - разрушение традиционного поэтического дискурса доходило до радикальных контекстов: 1) трансформация привычного синтаксиса (отказ от знаков препинания, культивирование «телеграфного стиля») и этимологии, 2) расширение словаря и словообразовательное экспериментаторство, 3) создание заумного (универсального) языка, 4) разрушение поэтических канонов и образование новой системы стихотворных и жанровых форм на основе тематических интервенций.

Важным элементом «новой поэтики» футуризма стал верлибр (стих, свободный от метроритмических, рифменных и строфических ограничений), который был объявлен средством введения в литературу новых «динамических ощущений» путем реализации лозунга «слово на свободе», означавшего в конечном итоге деструктуризацию всех уровней поэтического языка, начиная от фонетического и заканчивая синтаксическим. Звукоподражания, математические символы, коллажи, игра шрифтами, синтез вербального и иконического - все это, по мнению футуристов, должно было разрушить традиционную, однозначную связь слова и смысла и создать новые художественные формы, соответствующие стремительно изменяющемуся миру.

Отдельные тенденции футуризма были подхвачены другими литературными группами: имажинистами, обэриутами, конструктивистами и т.д. Это привело к тому, что многие открытия и достижения экспериментаторов Серебряного века в области поэтической техники получили статус легитимности в русском поэтическом дискурсе и ныне используются в системе художественных средств постмодернизма как особого рода эстетические маркеры, отсылающие читателя к той или иной традиции.

Четвертый раздел первой главы - «Классическая модель русского стиха и массовое поэтическое сознание» - посвящен исследованию механизмов трансформации классического поэтического дискурса в современной поэзии. Здесь наблюдаются следующие тенденции деструкции традиционной монометричности стихового ряда: 1) немотивированное изменение метрической природы в начале, середине или конце поэтического текста, 2) изменение метрической природы текста за счет переакцентуации слов, метрического прочтения иррациональных гласных, инициалов, аббревиатур, сокращений, чисел, математических и логических терминов, 3) трансформация метрической чистоты за счет анжамбманов, принудительного акцентирования слов и их частей, 4) немотивированное нарушение типа каталектики, 5) переброс части рифменного созвучия в начало нового стихового ряда с избыточной акцентуацией вербального ряда и т.д. Особенное место в расшатывании поэтического дискурса занимает нарушение графического членения строк, реставрация приемов аннулирования пунктуации и написания начала строк с прописных букв.

Формы и способы трансформации стереотипной модели поэтического текста в современной поэзии многообразны и разноплановы. Внедрение в современный литературный процесс непрофессиональных авторов и поэтов с постмодернистской ориентацией существенно влияет на современный поэтический дискурс, в структуре которого происходит специфическое размывание традиционных канонов, заметное не только у самодеятельных авторов, но и в журнальной поэзии, где традиционно власть «цензуры литературного вкуса» была всегда достаточно велика.

Таким образом, следует признать, что русский поэтический дискурс на современном этапе отличается усложнением процессов взаимодействия традиции и новаторства. С одной стороны, ряд авторов (и их большинство среди непрофессионалов) по-прежнему остается верен системе стереотипов, сложившихся в русской поэзии. Это находит выражение в доминировании силлаботоники как основной системы стихосложения, ритмических пристрастиях авторов, обусловленных природой силлаботонического ритма, следовании традиции в области образования рифменного созвучия, системы рифмования и строфики. С другой стороны, приток в литературу «массового автора» и эксперименты по созданию новой эстетики стиха, характерные для большинства современных поэтических школ (концептуализм, куртуазный маньеризм, метареализм, мелоимажинизм и т.д.), приводят к тому, что в недрах русского поэтического дискурса все сильнее активизируются периферийные феномены (тонические формы стиха с резким колебанием объема строк, нетрадиционные рифменные созвучия и т.д.), повышается текучесть форм в системе рифмования и строфическом членении текстов, претерпевает существенную трансформацию графическая форма поэтических произведений. Поэзия под влиянием толчков извне и изнутри начинает активный поиск новых выразительных средств, все чаще абстрагируется от классической традиции, обращается к переосмыслению форм, составляющих арсенал версификационных средств русской поэзии. Все сильнее становится тяготение к верлибру как форме с минимумом норм и ограничений, все слабее - рифменное созвучие.

Вторая глава - «Постмодернистские течения в русской поэзии конца ХХ века и специфика современного литературного процесса» - посвящена исследованию поэтического дискурса основных школ русского постмодернизма и персональных дискурсов некоторых лидеров концептуализма, метареализма, мелоимажинизма и куртуазного маньеризма.

В первом разделе второй главы исследуется поэтический дискурс русского концептуализма - одного из первых манифестарно оформленных течений русского постмодернизма. Разрабатывая деконструктивистскую модель поэтического текста, концептуалисты пытаются вложить в нее специфическое (концептуальное) содержание, обусловленное принципами деавтоматизированного письма. В результате такого подхода поэтический текст становится разновидностью метаписьма, высказыванием на грани художественного и научного дискурсов. Отсюда тяготение концептуалистов к неклассическим формам стиха и даже стихопрозе, аннулирующей границы художественной формы до полного стирания различий между поэзией и утилитарным высказыванием. Таковыми оказываются выстроенные по принципам центона и палимпсеста многообразные циклы Д. Пригова, каталогизированные тексты Л. Рубинштейна, гибридно-цитатные построения Т. Кибирова и т.д., которые демонстрируют провозглашенное М. Эпштейном движение искусства «за пределы искусства, в область культуры».

Подвергая деконструкции язык классической культуры, концептуализм переосмысливает сам феномен художественного творчества. Именно потому концептуалистское видение мира оказывается типологически сходным с проявлением феномена массового сознания, но при этом - сознания, во многом стихийного, лишенного культурной основы, как бы возникающего вне социума, вне традиционных норм и иерархических категорий.

В первой части первого раздела анализируется концептуалистская стратегия Д. Пригова - одного из родоначальников русского поэтического концептуализма. Его раннее творчество убеждает в том, что новая эстетика стиха не появляется вдруг, спонтанно, а развивается на основе последовательного разрушения предшествующей традиции. Его поэтический дискурс составляется из довольно простой системы метров и ритмов. Механизмы принудительной актуализации рифмы, интегрирование обыденной речи в поэтическую, приемы фонописьма, тавтологичность стиля и «эстетика косноязычия» - все это Д. Пригов активно использует в системе псевдопафосного лирического высказывания, что приводит к знаменательной трансформации его персонального поэтического дискурса. При этом распространение принципа деструкции на всю вертикально-горизонтальную модель поэтического текста, как правило, строго обусловлено тематическими циклами. И в этом проявляется одна из важнейших особенностей концептуалистского метода Д. Пригова. Эвристическая творческая установка этого автора становится конституирующим основанием для экспериментов над классической моделью поэтического текста под определенным углом зрения, задавая все основные парадигматические векторы постмодернистской «игры в литературу». Так строится знаменитый цикл «Апофеоз милицанера», в котором техникой палимпсеста оформляются реминисценции из стихотворений А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Ф.И. Тютчева, А.А. Блока, В. Хлебникова и других русских поэтов.

Среди механизмов актуализации, имеющих прямое отношение к концептуалистскому пародированию литературы, особенное место у Пригова занимает изменение длины стихового ряда, не меняющее силлаботоническую природу текста. Одним из самых распространенных приемов в приговской поэтике является уменьшение метрического объема в конце текста, которое критики назвали «приговской строкой» (А.А. Зорин). В совокупности все приемы поэтической деконструкции позволяют автору легко переключать стилевые регистры, сохраняя дистанцию остранения и подчеркивая социологизирующий аспект лирического высказывания.

Метрический стиль Пригова чрезвычайно неровен. Он постоянно провоцирует у читателя ощущение того, что внешне традиционное, метрически выстроенное высказывание намеренно диверсифицируется, выходит за пределы собственно стиховой структуры в композиционно значимых звеньях текста. Не случайно поэтому, что постмодернистская установка на гетероморфность стиха получает у Пригова максимальное развитие в произведениях с полиметрической основой, доходя до экспериментов с монтажом стиха и прозы (цикл «Купающиеся»).

В целом по отношению к поэтическому дискурсу Дмитрия Пригова трудно применить однозначное определение: в его поэтической технике специфическим образом сочетаются стереотипные формы с вызывающе новаторскими приемами разрушения классичности. В поисках своего концептуального стиля он погружается в архаику языка, в окказиональные механизмы слово- и стихопорождения, оставаясь при этом, как он сам говорил, «эсэсэсэровским поэтом».

Вторая часть первого раздела второй главы посвящена анализу концептуалистского дискурса одного из самых известных современных поэтов - Тимура Кибирова. Его поэтика во многом определяется установкой на создание нового типа отношений между классическим русским стихом и постмодернистской системой его пародирования и разрушения. Принципы кибировского письма настолько реминисцентны, что это позволило некоторым критикам увидеть в его лирике влияние И.П. Мятлева, А.А. Измайлова, П.П. Потемкина, Саши Черного, уводящее к истокам так называемой «иронической элегии», для которой характерны мягкая ирония и ностальгия.

Концептуалистская эстетика в творчестве Тимура Кибирова преломляется в специфической системе формальных и содержательных элементов. Это во многом обусловлено тем обстоятельством, что поэт идет по пути переосмысления старых размеров и форм. При этом самым распространенным в поэзии Кибирова оказывается 5-стопный ямб, представленный большим количеством каталектических разновидностей. Особо выделяется по своим ритмическим характеристикам белый (нерифмованный) 5-стопник, используемый в основном для произведений лиро-эпического характера (поэма «Жизнь К.У. Черненко»). Рифмованный 5-стопный ямб, восходящий к элегической традиции, используется Кибировым в самых разнообразных жанрах: от романса («Романсы Черемушкинского района») до лирических поэм и отрывков, выполненных сонетами («Двадцать сонетов к Саше Запоевой»), терцинами («Воскресение») и даже октавами (поэма «Сортиры»). Осложненный бесчисленным количеством семантических линий 4-стопный ямб появляется в стансах, песнях, поэмах и молитвах, а 6-стопный ямб тяготеет к элегии, оде и эклоге. В таком распределении форм реализуется специфическая реставраторская установка поэтического дискурса автора.

Огромное количество реминисценций, заимствований, парафразов и прямого цитирования предопределяет специфическую эклектичность стиля Тимура Кибирова. Основные приемы, используемые автором в этой области, в целом можно свести к нескольким большим механизмам: 1) прямая цитация базового материала: метрически точная или со стяжением метрической основы, усечением цитаты, заменой композиционного расположения цитируемого фрагмента в новом контексте; 2) реминисцентная цитата, имеющая метрическое сходство с базовым претекстом и изменяющая объем строк претекста; 3) реминисцентная цитата, изменяющая метрическую природу строк. Это наиболее распространенный в поэтическом дискурсе Кибирова прием, часто сопровождаемый инверсионной перестановкой слов претекста и семантической заменой актуализированных лирических объектов.