Книжные формы мордовского героического эпоса: возникновение и эволюция

Главная мысль в сочинении Я.Я. Кулдуркаева - представление эрзи и мокши как самостоятельных этносов, имеющих особые исторические корни и особенные пути исторического развития, которыми управляют интересы не только не совпадающие, но и противоположные, приводящие к военным столкновениям с привлечением мокшанским князем в качестве поддержки русской и половецкой силы. В поэме эти противоречия занимают доминирующее положение, двигая развитие сюжета, обусловливая трагическую судьбу главных героев эрзянина Эрьмезя и мокшанки Котовы, всех эрзян и мокшан в целом. Я.Я. Кулдуркаев не отходит от исторической правды, изображая в таком ракурсе эрзяно-мокшано-русские отношения конца XII - начала XIII века. Поэт развивает идею суверенности трех народов, что для 30-х годов ХХ века было чрезвычайно смелой позицией.

Поэма Я.Я. Кулдуркаева имеет подзаголовок «Ёвкс кезэрень пингеде» («Сказка о древних временах»), чем подчеркивается, что «Эрьмезь» не историческая поэма, а поэма-сказка, содержание которой составляет фантастический вымысел. Употребление термина «ёвкс» («сказка») не обязательно указывает на фольклор, так как сказка может быть авторской. То, о чём повествует Я.Я. Кулдуркаев, им самим созданная история, не имеющая ни фольклорных, ни летописных, ни документальных оснований. Тяготение к фольклору и подражание ему в 30-е годы ХХ века, когда зарождалась современная мордовская литература, были нормой. Я.Я. Кулдуркаев тоже оказался подвержен этой тенденции.

Н.Г. Юрченкова «Эрьмезь» рассматривает как произведение, «сюжет которого фантастичен»; А.Г. Борисов видит в «Эрьмезе» историческую поэму, написанную на основе народных легенд и преданий ; Н.В. Зиновьев определяет его как поэтическое повествование в стиле народных сказаний, в котором «образная речь народна, насыщена просторечиями, интонациями устной поэзии» . «Эрьмезь» - социально-бытовая поэма с элементами сказки, в которой нет строгого следования поэтике фольклорного или литературного произведения. Поэзия - искусство слова и формы, особого содержания и идейной направленности, художественный персонаж - не только действующее лицо, а концепция какой-то стороны действительности, заключающая в себе решение общезначимой общественной проблемы. В художественном произведении действующие лица не появляются из ниоткуда, они приходят из жизни и приносят с собой все ее разнообразие. Отсюда и эстетика поэзии есть эстетика тождества, а не произвольного вымысла. В «Эрьмезе» этого нет. Персонажи поэмы неконцептуальны, до конца не определены художественно и идеологически, не ясны цели, поставленные автором перед ними. Вместе с тем художественный образ всегда есть обобщение, типизация, олицетворение чем-то примечательной актуальной идеи, двигающей сюжет.

Основную идейную нагрузку в художественном произведении несёт главное действующее лицо, через него выражается авторская концепция отображаемой действительности с её проблемами и образом жизни, представляется народ, в той или иной мере олицетворяемый им. В поэме Я.Я. Кулдуркаева народ упоминается во вступлении, в основной части о нём автор не говорит, повествуя об Эрьмезе и Котове, Пургасе и Пурейше, свинопасе Дыдае, о безымянных половецком и русском князьях, о колдунах и мокшанских девушках. Они образуют персональный мир поэмы. Эрьмезь в этом социуме центральный персонаж, с ним связано развитие действия. Я.Я. Кулдуркаев представил его в нескольких ипостасях: он умелец на все руки, отважный воин, богатырь, укротитель колдунов, красавец, примерный сын, влюблённый юноша. В последнем качестве он теряет очарование могучей личности, им овладевают неуверенность, слабоволие, меланхолия, уныние, желание покончить с собой. Эрьмезь становится причиной кровопролитной войны между эрзянами и мокшанами. Поглощенный любовью к Котове, пренебрегает жизнями тысяч людей, обрекает на разорение и гибель эрзянскую и мокшанскую земли. Эрьмезь как будто отвлекается от реальной действительности и, кроме возлюбленной, ничего не хочет знать. Рисуя Эрьмезя-воина, Я.Я. Кулдуркаев наделяет его силой, отвагой, благородством. Видя надвигающееся поражение от объединённых мокшано-русско-половецких войск, Эрьмезь берет на себя ответственность и один сражается против многочисленного врага. Здесь он преображается, превращаясь в истинного героя. Однако связь с нечистой силой делает его образ противоречивым и художественно мало убедительным. И успехи, и неудачи Эрьмезя спровоцированы колдунами, с которыми он так или иначе контактирует. В волшебных сказках положительный персонаж тоже вступает в непосредственный контакт с представителями фантастического мира - Бабой Ягой, Кощеем Бессмертным, Морским царем, Серым Волком, Коньком Горбунком, колдунами и волшебниками, которые либо противостоят, либо помогают ему. Часто сказочный герой сам способен творить волшебство: он может превращаться в оленя, зайца, птицу, коня, другого человека. Но образ Эрьмезя, представленного сыном реального исторического князя Пургаса, не должен содержать черты героя волшебной сказки. По своей художественной природе Эрмезь - персонаж, не поддающийся типологическому определению, не имеющий аналогов ни в литературе, ни в фольклоре. Являясь действующим лицом конкретного времени (XIII век) и конкретного пространства (эрзянская земля), он не подводится под исторический тип героя XIII столетия.

В художественном произведении автор имеет право на вымысел без искажения подлинных исторических фактов, типов и характеров исторических личностей. Я.Я. Кулдуркаев мокшанского князя Пурейшу описал преимущественно в чёрных красках, нисколько не заботясь о соответствии его образа историческому прототипу. Поэмного Пурейшу с летописным Пурешом связывают имя и принадлежность к мокшанскому миру, в остальном между ними мало общего. Летописный Пуреш - непримиримый противник Пургаса, союзник Владимиро-Суздальских и Муромо-Рязанских князей в борьбе с половцами и Пургасом, он молодой, сильный, коварный. Кулдуркаевский Пурейша плетет лапти, ему не до воинских дел и решения государственных задач. В поэме Я.Я. Кулдуркаева он торжествует полную победу над Пургасом, чего в действительности не было.

В плане тематики - военное столкновение Пургаса и Пурейши, - «Эрьмезь» эпико-историческая поэма с элементами героичности. В незначительной мере в ней присутствует мироустроительная идея, мотив борьбы за укрепление мокшанской и эрзянской государственности. По этой причине её можно рассматривать как один из шагов на пути к созданию книжной формы мордовского героического эпоса. Героическим является время, воспроизведенное в поэме: эпоха княжения Пургаса и Пурейши, ознаменовавшаяся напряженными усилиями по укреплению эрзянского и мокшанского государственных образований и их защите от половецких набегов и военных притязаний соседних русских князей.

Во втором параграфе « «Сияжар» В.К. Радаева в контексте реализации авторских приемов создания эпического произведения» с целью уточнения формальных признаков жанра литературного эпоса рассматривается поэма В.К. Радаева «Сияжар», относимая И.К. Инжеватовым, А.В. Алешкиным, П. Домокош, М. Дуганчи к книжной форме мордовского героического эпоса. Судьба «Сияжара» сложилась иначе, чем у «Эрьмезя» Я.Я. Кулдуркаева. Сразу после выхода в свет в 1960 году им заинтересовалась литературная общественность Мордовии и России, в 1984 году его текст был переведен на венгерский язык, в 1989 году - на русский. Слово о поэме В.К. Радаева сказал почти каждый литературовед и фольклорист Мордовии 60-80-х годов ХХ века. Анализ текста «Сияжара» не оставляет сомнений в оригинальности его сюжета, содержания и персонажей, являющихся плодом авторской фантазии. Ни с каким фольклорным произведением подобной тематики он не связан. Устно-поэтический эпический сюжет, особенно если он героический, обязательно воспроизводит такое событие, которое имеет переломное значение в жизни народа и центрального персонажа. В мордовском героическом эпосе это сотворение мира и человека, создание семьи богами и людьми, избрание царя, призванного переустроить жизнь народа на основе введения законов и порядка, развитие эрзяно-мокшанской цивилизации. В героическом эпосе обязательно присутствует космогонический миф с верховным богом и низшими божествами, выступающими как покровители человека в его разносторонней деятельности.

Эпос мордовского народа, как и финский, карельский, эстонский, бытует в виде отдельных песен, его своеобразие раскрыто в монографических исследованиях А.И. Маскаева и А.М. Шаронова. Поэзию финно-угров изучают венгерские учёные П. Домокош и М. Дуганчи. Они, подобно Н.И. Черапкину, считают «Сияжар» третьим финно-угорским эпосом. Фольклористами Мордовии «Сияжар» квалифицируется как авторское произведение, которое не имеет под собой существенной фольклорной и исторической основы. А.В. Алешкин называет «Сияжар» книжной формой «историко-героизированного эпоса», представляющего собой, как «Калевала» и «Калевипоэг», «явление промежуточное между профессиональным и народным искусством слова». По мнению М.Ф. Ефимовой, «Сияжар» по содержанию и по форме авторское произведение, что не мешает ему быть эпическим повествованием типа «Руслана и Людмилы».

С точки зрения соотношения мифа и эпоса рассматривает «Сияжар» Н.Г. Юрченкова. По её мнению, характер их взаимодействия автором поэмы в подлинном свете не показан. Что касается научных споров о статусе произведения, она не склонна считать его «сводом народных произведений, творчески обработанных автором. Скорее, это высокохудожественное авторское произведение, тесно связанное с традициями устного творчества мордовского, финского и русского народов».

Анализ текста «Сияжара» не оставляет сомнений в оригинальности его сюжета, содержания и персонажей, являющихся плодом фантазии писателя, героическая тематика в нем слабо обозначена. Автор пытается ввести элементы богатырства, наделяя ряд персонажей большой физической силой. Однако богатырский статус не определяется лишь наличием чрезвычайной физической силы. В эпосе богатырь - лицо общенародного масштаба, выполняет предназначенную ему провидением роль, некую особую миссию на родной земле, связанную с совершением воинских подвигов. Илья Муромец освобождает Русь от гнета Соловья Разбойника, спасает Киев от Калина-царя, Добрыня побеждает змея, Алеша Попович - Тугарина, Микула Селянинович выполняет функции божественного пахаря, Сабан одолевает самого сильного русского богатыря, ограждает эрзянскую землю от внешних посягательств, Гурьян уничтожает при помощи чудесных коней врагов Эрзи и Мокши. Сияжар В.К. Радаева названными свойствами не обладает. Богатыри рождаются в глубинах народного сознания как бессознательное олицетворение глобальной национальной идеи в переломный период развития этноса. Феноменальность художественного вымысла состоит в том, что он не отходит от правды жизни, а выражает её через познание общего, типического, закономерного, добывает объективно верное знание, истину - даже тогда, когда используется гипербола, фантастическое, волшебное, чудесное. В талантливом художественном произведении они не только не мешают воспроизведению реалистического, причинно-следственных отношений, но усиливают силу и яркость их проявления. В «Сияжаре» В.К. Радаева мы этого не находим.

В третьем параграфе «Взаимодействие литературно-художественной и фольклорной традиции в поэме В.К. Радаева «Тюштя»» в контексте обозначенной в работе проблемы анализируется поэма В.К. Радаева «Тюштя» с целью выявления его индивидуально-авторских принципов и приемов создания образа, определения характера использования фольклорного материала. Фольклор рождается в коллективном сознании народа как творчество стихийно-бессознательное, подчиненное быту, традиции, психологии, разуму, этике и эстетике коллектива, выражению его самосознания. Фольклорные произведения, в отличие от литературных, воспринимаются однозначно, не вызывают споров и возражений, ибо информация, этические и эстетические воззрения, представленные в них, проверены сознанием и опытом коллектива, адаптированы к их коллективному носителю. Литературное произведение, даже самое талантливое, выражает индивидуальность автора, в чем и заключается его ценность.

Поэма «Тюштя» в художественном отношении совершеннее «Сияжара», в ней В.К. Радаев сделал определенный шаг в сторону профессиональной литературы. О Тюште, древнем царе Эрзи и Мокши, существует большое количество фольклорных песен и сказаний. Но ни один из сюжетов В.К. Радаевым не использован, несмотря на ссылку о фольклорной основе его сочинения. Эпический Тюштя - богоизбранный царь и герой, выполняющий на земле миссию, предназначенную ему Инешкипазом. Каждое его действие исполнено высочайшего смысла, касающегося судьбы управляемого им народа, он воспринимается как Мессия и действует подобно ему. Тюштя В.К. Радаева рождается от обыкновенных смертных людей и растет как обыкновенный смертный человек с соответствующими физическими и интеллектуальными данными. В.К. Радаев, как и большинство писателей и ученых его времени, не имел должного представления об основных особенностях мордовской героической поэзии, поэтому неосознанно отошел от требований её поэтики и эстетики. Игнорирование необходимости и случайности, причины и следствия, общего и единичного основная особенность произведений В.К. Радаева. Она отразилась и в интерпретации имени Тюштя. В эпосе оно обозначает должность, занимаемую правителем эрзи, - тюштян. Человеку, избираемому на должность тюштяна, в качестве имени собственного присваивалось ее название. В «Тюште» В.К. Радаева главного героя называют Тюштей в честь мудрого главы рода Астаинькань, носившего имя Тюштя.

В фольклоре персонажи и явления вызваны к жизни под давлением социально-исторических и идейно-мировоззренческих обстоятельств. Сочинения В.К. Радаева содержательной связи с историей мордовского народа и с его фольклором не имеют. Писатель создал свой особый художественный мир и населил его персонажами, не имеющими прототипов в устной поэзии эрзи и мокши и в их истории. В «Тюште» В.К. Радаев предложил собственную версию жизни и деятельности древнеэпического мордовского правителя, отвлекшись от фольклора. Тематика, избранная художником слова, героическая, но в тексте отсутствует идейно-художественная связь с народно-героическим эпосом. Литературный Тюштя при всех авторских претензиях на совершенствование образа должен воспроизводить фольклорного Тюштю, обязан быть адекватным ему. Точно так, как герой произведения на историческую тему, имеющий в качестве прототипа реальное историческое лицо, должен соответствовать всем сущностным его признакам. Образ Тюшти, созданный В.К. Радаевым, с легендарным инязором ничем не связан.

В 60-70-е годы ХХ века обращение к поэмам В.К. Радаева носило эпизодический характер, так и не превратившись в многоуровневое монографическое исследование. Сегодня, когда появилась серьезная теоретическая база и вышел в свет ряд художественных произведений, претендующих на звание книжной формы героического эпоса, можно сделать полноценный анализ художественных текстов Я.Я. Кулдуркаева и В.К. Радаева, опираясь на четко обозначенные критерии фольклорности, литературности и историко-этнической идентичности их сочинений.

В третьей главе «Масторава» как книжная форма мордовского героического эпоса» анализируется литературный вариант героического эпоса, созданный А.М. Шароновым.

Словом «Масторава» в мордовском фольклоре обозначается три понятия: 1) земля как космический объект, 2) богиня эрзяно-мокшанской земли, её покровительница; 3) эрзяно-мокшанская земля в значениях «земля-матушка», «материнская земля», «родина» (мастор - земля, страна, ава - мать, женщина). В заглавии эпоса слово «масторава» употреблено в третьем значении. Выбор термина для названия эпопеи обусловлен не фольклорно-эпической традицией, а тем обстоятельством, что данное понятие наиболее адекватно отражает тот объект, о котором ведется в эпосе повествование.

«Масторава» - авторская версия мордовского народного героического эпоса, литературный свод его мифолого-героических и героико-эпических мифов, песен и сказаний. Структура свода в пределах возможного воспроизводит естественно-историческую структуру аутентичного эпоса, сложившуюся в ходе его эволюционного развития, выражает научную и художественную концепцию автора во взгляде на космогоническую мифологию и героическую поэзию мордвы.

В основу композиции «Масторавы» положена песня на сюжет «Тюштя и мордовская история», начинающая повествование мифом о сотворении мира и человека и продолжающая его рассказом об избрании эрзянами царя Тюштяна, о его правлении и уходе за море с народом под напором русского царя. Эпос воспроизводит историю эрзи и мокши в период их самостоятельного национально-государственного существования. «Масторава» в поэтической форме показывает, как жил, о чём думал и к чему стремился народ в минувшие времена. Через художественные образы его героев воспроизводится культура, обычаи и традиции эрзян и мокшан, их борьба за национальную независимость на протяжении многих веков, что делает эпос своеобразной биографией народа. «Читая его, мы с увлечением проходим по длинным дорогам истории, видим различные события, встречаем много людей и народов, но прежде всего видим самих себя - эрзян и мокшан в древние времена, которые, имея светлые души, сильные сердца, высокие помыслы, благородные желания, умели жить как настоящие герои. Поэтому их не сумели сломить бесконечные несчастья и беды и одолеть гораздо более сильные враги».

Основными персонажами «Масторавы» являются боги и герои. Герои мордовского эпоса соответствуют большинству классических определений: герой - сын или потомок божества и смертного человека; выполняя волю богов, упорядочивает жизнь людей, вносит в неё справедливость, меру, законы; наделён непомерной силой и сверхчеловеческими возможностями; борется и уничтожает чудовища; пользуется при совершении подвигов помощью божественного родителя; выступает в образе царя и военного предводителя; является культурным героем и демиургом; имеет необычное, чудесное происхождение. По Гегелю, герои - это те, кто основывал государства, узаконивал институт брака, способствовал развитию земледелия, чья воля совпадала со всеобщими силами, направлявшими ход истории. Все названные признаки присущи прежде всего главному персонажу эрзянского и мокшанского эпоса Тюште при доминировании в нём свойств царя-мироустроителя, создателя государственности, внедряющего в жизнь народа закон, порядок, культуру, этническое, историческое и нравственное сознание. Если богатырь - прямолинейная натура, ему свойственны переоценка своих сил, дерзость, строптивость, неистовость, неуступчивость, то герой руководствуется разумом, соблюдением меры, заботой о благе коллектива. Таков в общем и целом и эрзянский Тюштя. Разумеется, в герое помимо жанрово-видовых признаков присутствуют свойства, определяемые его национальным характером. Поэтому все суждения о нем до известной степени условны и относительны.

Тюштя - классический тип героя, сформировавшийся в период становления государственности. Кроме него в мордовском эпосе и в «Мастораве» действуют и другие героические персонажи. Таковы девушки Азравка, Литава и Литова, становящиеся женами Пурьгинепаза и участвующие в формировании небесной семьи; охотник Сураля, добывающий несметные богатства для своего рода и племени; патриарх Кудадей, родоначальник нового поколения эрзян; богатырь Тёкшонь, освобождающий кудадеевский род от владычества многоглавого змея; девушка-богатырша Килява, отважная воительница; княгиня Нарчатка, смелая воительница с ханом Тагаем; чудесный предводитель эрзян и мокшан Арса; девушка Саманька, помогающему Грозному в овладении Казанью, и т.д. Постоянно присутствуют в «Мастораве» старейшины и народ как её основные безымянные персонажи. Многогеройность обусловила многосюжетность эпоса, его разноплановость и многоликость. В основе многогеройности неравномерность, противоречивость, разноплановость, конфликтность исторического процесса, наличие разных тенденций развития, порождающих соответствующие события с адекватными себе действующими лицами.

Многогеройность и многосюжетность есть следствие и многотемности мордовского героического эпоса. Он повествует и о сотворении мира, и о сотворении человека, и о возникновении земной и небесной семьи, и об избрании правителя народа, и о борьбе мордовского этноса с иноземными завоевателями и о многом другом. Это все самостоятельные темы и проблемы. Но они все объединены общей большой темой - темой мордовской истории, о которой рассказывается во всех сюжетах, начиная с сюжета о сотворении мира. Многоплановость при наличии объединяющей идеи «судьбы мордовской земли» делает мордовский героический эпос в своем роде уникальным явлением, отличающим его от героических эпосов других народов, в том числе от финского, эстонского, русского. Только древнегреческий эпос в отмеченном отношении сопоставим с мордовским. Своеобразие мордовскому эпосу придает и его хронологическая структура, растянутость во времени, наличие стадиальных циклов. Данное обстоятельство определило композицию его сводного текста.

«Масторава» состоит из пяти частей: «Век богов», «Древний век», «Век Тюшти», «Век ворогов», «Новый век». Каждая часть соответствует определённой стадии развития эпоса, художественно-эстетическому сознанию народа и его гражданской истории. Части включают в себя восемнадцать взаимосвязанных сказаний о наиболее выдающихся героях той эпохи, которую они представляют. Названия частей и сказаний, их содержание и объём материала, сюжет и композиция являются авторскими. Однако они исходят из поэтики, эстетики и идейной сущности подлинных народных произведений. Поэтому «Мастораву» следует рассматривать как книжную форму народного героического эпоса или как его литературную версию. Мифы, песни и сказания подверглись значительной обработке в отношении их языка и художественной формы. В свод вошло много поэм, написанных А.М. Шароновым по фольклорным мотивам («Мазый Дамай», «Сураля», «Кудадей», «Тёкшонь», 12 поэм, образовавших части «Век Тюшти» и «Век ворогов», заключительное сказание «Медная труба»). Их высокий художественно-эстетический уровень, адекватность идеологии и философии, этноисторическому миросозерцанию народа делают «Мастораву» литературным произведением, воспринимаемым как подлинный героический эпос.

Книжные формы народного эпоса создаются авторами, являющимися поэтами, учёными и собирателями фольклора. В них в одном лице соединяются поэт, фольклорист, историк, философ, культуролог, подвижник национальной идеи. Поэтому при исследовании их творений необходимо иметь в виду все обозначенные аспекты.

В первом параграфе «Контаминация сюжетов о творении мира и возникновении человеческого социума» анализируются особенности контаминации сюжетов о творении мира и возникновении человеческого социума, предпринятой А.М. Шароновым в «Мастораве». Поэт наметил сюжетную схему, которая, по его мнению, соответствует логике развития эпоса. Повествование начинается сказанием об Инешкипазе, представляющем собой поэтическую версию мифов о сотворении земли в публикации П.И. Мельникова и Х. Паасонена. Делается объединенный вариант нескольких сюжетов, создающий целостную картину творения мира, характерную для большинства территориальных групп мордовского населения. Во избежание компиляции в качестве сюжетообразующих элементов избрана последовательность идущих друг за другом событий, благодаря чему вырисовывается определенная причинно-следственная связь. Представляются мифы о сотворении земли и небесного свода, о рождении Анге, жены Инешкипаза, матери-богини и богини красоты, о сотворении человека, мужчины и женщины, о трёх рыбах, несущих на своих спинах землю, о возникновении эрзянского народа, о сотворении богов и богинь, о зарождении устоев жизни, обычаев и обрядов. Для обоснования правильности своей художественной концепции автор провёл всестороннее исследование аутентичного материала, результаты которого изложил в ряде статей и монографии «Мордовский героический эпос: Сюжеты и герои» (2001). В них он определил героические мифологические и эпические сюжеты и персонажи, придерживаясь дефиниций, принятых в современном эпосоведении, главным образом в работах А.Ф. Лосева, Д.С. Лихачёва, Е.М. Мелетинского, Н.И. Кравцова, В.Я. Проппа, Б.Н. Путилова, Ф.М. Селиванова, В.П. Аникина, Ф.И. Урманчеева. Стержневая идея А.М. Шаронова заключается в том, что герой есть мироустроитель, демиург государственности и связанных с ней институтов управления обществом, а сам героический эпос - многоплановое повествование о возникновении и становлении общества, начинающего жить на основе закона, разума, целесообразности. Героический эпос, в отличие от других жанров фольклора, а позднее и произведений письменной литературы, обладает высоким самосознанием, ясно мыслит цивилизационные цели и задачи и пытается сделать их достоянием каждого человека. Он внушает людям, что национальное государство есть высший уровень их бытия и вне его или без него их существование лишается смысла, данного им богом, мировым разумом. Этот тезис иллюстрируется сюжетами о сотворении мира и человека. Бог создаёт всё сущее для того, чтобы человек смог реализовать в нём свои способности, удовлетворить разнообразные потребности и интересы, для чего, однако, надо людей разумно организовать, создать государство, внести в их жизнь закон, разум, порядок, свет, красоту, благо.

«Масторава», будучи художественным и научным произведением, поэтическую фантазию своего создателя подчинила теоретической концепции героического эпоса, разработанной современной наукой. Её автор исходил из аутентичного материала. Однако фольклорные сюжеты и персонажи в его произведении стали элементами другой художественно-эстетической системы и начали выполнять дополнительные функции, приобретя статус литературных событий и действующих лиц. Фольклорность образа требует его бытия в рамках традиции - устной, коллективной, анонимной. Здесь же над всеми персонажами и событиями витает имя автора, деобъективируя их, перенося в лоно индивидуального сознания и индивидуальной фантазии. Героический эпос, обретя вторую жизнь в новой форме, усиливает себя чёткостью авторской концепции, идеологической определённостью, чистотой языка, совершенством стихотворного текста.

Автор «Масторавы» предельно корректен по отношению к фольклорным текстам. В некоторых случаях он оставляет их без изменения, вмешательство ограничивает редактированием языковых и стилистических погрешностей, неизбежных при бытовании произведений в очень сложной и противоречивой социокультурной среде.

Главное в героическом эпосе - моделирование этнической истории в сюжетах и персонажах, его наполненность мыслящим себя сознанием, поиски социальной и эстетической меры, способной обеспечить существование народу в благоденствии и мире. Боги во главе с Инешкипазом стремятся во всём помогать людям, чтобы они сумели реализовать заложенную в них Творцом идею - внести в сущее, в бытие гармонию, меру, красоту и, пожалуй, самое важное - самосознание Космоса в разуме человека. Мифологическая эпоха преподносится как время идеальных помыслов и свершений. Мышление мифа оказывается способным обуздать первобытный хаос, преодолеть эмпиризм первобытного существования, абстрагироваться в мысли над ними и создать такой идеальный фантастический мир, где на первый план выставлены поэтическое, эстетическое, героическое, разумное.

Во втором параграфе «Воспроизведение процесса становления эпико-героического образа» рассматривается воссозданный в «Мастораве» процесс становления эпико-героического образа. Противоречия между богом и человеком растут параллельно с хозяйственным, социальным и интеллектуальным развитием общества. Люди постепенно отдаляются от своего Творца, начинают видоизменять социум, его структуру, формы деятельности, философию существования. Начинает формироваться образ эпического противника, которым становится огнедышащий змей, олицетворяющий как внутренние, так и внешние враждебные силы. Эпическое сознание значительно усложняется по сравнению с мифологическим сознанием, так как предметом познания делает не абстрактную, а живую действительность борющегося за существование человека. Этот этап является переходным звеном от мифологического эпоса к героико-историческому. В повествование включаются сказания, раскрывающие процесс формирования родоплеменных предводителей. Их поэтика и эстетика содержат элементы мифа, сказки, песни, топонимического предания. В миросозерцании огромную роль играют фантастическое, чудесное и волшебное. Центральным персонажам в совершении ими подвигов помогают сверхъестественные существа и силы, живущие не в зареальном, а в действительном мире, по соседству с человеком. Основная особенность мордовского героя в том, что он богочеловек и ему покровительствует бог. Главные персонажи данной части (Цеця, Андямо, Сураля, Кудадей, Тёкшонь) происходят от обыкновенных людей и поэтому лишены такой поддержки. Они совершают выдающиеся подвиги, но не ставят перед собой цели создания нового социума, как это делает Тюштя. Их задача - обеспечить физическое выживание самих себя и рода, из которого происходят.

Мир «Масторавы» - это мир прекрасных героев и удивительных событий, мир богов, которые не манипулируют человеком, искусственно формируя его, а дают ему возможность самому сотворить себя; мир, в котором страшен не враг, а собственная трусость и глупость, в котором смел и умен не тот, кто погибает, а тот, кто спасает от гибели других и остается в живых сам. Вторая часть написана главным образом на основе устно-поэтических мотивов. «Сураля», «Кудадей», «Тёкшонь» - это оригинальные поэмы, объединённые общностью тематики и идейного замысла. В них автор показывает процесс вызревания героического персонажа: Цеця, Андямо, Сурай, Сураля, Кудадей, Тёкшонь, Мазай - это те ступени, по которым шло восхождение эпической поэзии к подлинному героическому персонажу - инязору Тюштяну. А.М. Шаронов выстроил ряд замечательных действующих лиц, в котором каждый последующий ближе предыдущего к классическому образцу. Прекрасен Сураля. Но он, добыв богатство, на этом и останавливается. Ещё лучше Кудадей, создающий могущественный род, но он остаётся патриархом, не вносит в свой социум элементы государственного управления. Тёкшонь совершает великий подвиг, спасая потомков Кудадеевского рода от смертельного гнёта Миняши, но он тоже ограничивается решением одной важной задачи. Подобное развитие эпического персонажа обусловлено объективными факторами, спецификой исторического процесса. Время для подлинного героя ещё не наступило. «Кудадей» и «Тёкшонь» знаменуют переход от мифологических и мифолого-сказочных сюжетов и мотивов к героическим. Кудадей и Тёкшонь - предшественники легендарного царя Тюшти, который объединил эрзянские и мокшанские племена в единое государство, положив начало образованию древнемордовского феодализма.

В третьем параграфе «Мифолого-эпическая версия мордовской государственности в художественном мире «Масторавы» анализируется центральный персонаж героического эпоса инязор Тюштя, с именем которого связаны представления об особом периоде в истории эрзи и мокши: о возникновении, становлении и гибели их государственности. Эпос о Тюште представлен семью сказаниями. В них рассказывается о важнейших событиях в жизни знаменитого героя. В исследованиях И.Н. Смирнова, А.Г. Эндюковского, А.И. Маскаева, Л.С. Кавтаськина Тюштя рассматривается как родоплеменной предводитель, наделённый способностями мага, колдуна, волшебника. Эти авторы полагали, что древнемордовское общество так и не созрело до раннеклассовых рабовладельческих и феодальных отношений, вследствие чего не было объективных причин для формирования в фольклоре образа князя или царя. Термины инязор и оцязор, определяющие должность Тюштяна, по их мнению, не означают царь или государь, они тождественны понятиям старейшина или верховный, великий старейшина. А.М. Шаронов в своем исследовании «Мордовский героический эпос», не вступая в полемику с данным взглядом, убедительно показывает, что мифы и песни о Тюштяне осознают его и изображают как царя, руководителя всей эрзяно-мокшанской земли и всего эрзяно-мокшанского народа. И в этом своем взгляде на историю Эрзи и Мокши он исходил не из мифологической или эпической абстракции, а из конкретного примера. В Х - ХI веках мордовское войско в ряде случаев в состоянии было противостоять экспансии могущественной Киевской Руси, а в начале 13 века эрзянский князь Пургас успешно боролся с объединёнными силами Рязано-Муромо-Владимирских князей и даже с войсками хана Батыя. Родоплеменной предводитель с задачами подобного масштаба справиться не смог бы.

Биография Тюшти - череда совершаемых им общественно-политических мероприятий, семейно-бытовых поступков и воинских подвигов. В их ряду на первом месте стоит бой со змеями. В народных эпических песнях змей как противник эрзянского инязора или мокшанского оцязора не выступает. Богатырская битва со змеем встречается только в сказках. «Масторава» - литературный вариант мордовского героического эпоса, и он даёт право автору на художественный вымысел, на классификацию материала в соответствии с его научными взглядами на народную поэзию и эпос. Бой со змеями как первый выдающийся подвиг Тюштяна означает его восприятие как защитника родной земли, что, в принципе, соответствует реальной роли князей в раннефеодальном обществе. Включение сказочного сюжета «Царский сын - богатырь» в свод и его поэтическое переложение в героическое сказание обогащает и усиливает эпос о Тюштяне, расширяет его исторический и географический кругозор. Тюштя, борющийся со змеями, безусловно, архаический персонаж. Киевский князь Владимир, пирующий за одним столом с Тугариным Змеевичем в русской былине, Алёша Попович, его противник, Илья Муромец, борющийся с Соловьём Разбойником, Добрыня Никитич, побивающий огнедышащего змея, - персонажи того же исторического типа. Время их действия Х век. Тюштя их типологический ровесник. Его битва со змеями, в силу сказанного, не противоречит идее его образа.

Включение в «Мастораву» сказания о свадьбе Тюшти сближает образ инязора с Инешкипазом и Пурьгинепазом, которые создание семьи считали важнейшим актом в процессе творения мира, а, следовательно, героическим деянием. Тюштя женится не как простой смертный, а как герой, посвящающий свой брак пользе руководимого им народа. Он как бы следует примеру Инешкипаза: верховный бог создаёт богиню Анге и женится на ней тут же после сотворения мира, прежде всех остальных великих дел - создания растений, животных, человека, богов и т.д., чтобы основать семью и небесный социум. Обретение жены он рассматривает как окончательное завершение созидания своей сущности. Точно так же мыслит и поступает в «Мастораве» Тюштя.

Эрзяно-мокшанский мир контактировал главным образом с русскими княжествами, и они определяли его общественно-политическое развитие. Русское государство в процессе роста своего могущества постепенно поглощало соседние территории и, прежде всего, мордовские, которые занимали огромные пространства по верхней и средней Волге, Оке, Цне, Суре, Мокше. Поэтому и главным эпическим противником Тюшти выступает русский царь. Однако есть сюжет и о его столкновении с ханом Сардой, после победы над которым завершается время его земной жизни. Тюштя, как богочеловек, не может умереть физически подобно обычному смертному. Его смерть означает возвращение на небо, откуда он послан на землю для исполнения особой миссии - сплочения эрзяно-мокшанского этноса и создания его государственности. Перед смертью он даёт наказ народу, велит сохранить единство и сплочённость, на память о себе оставляет свою медную трубу, как Вяйнемейнен кантеле.

В эпосе о Тюште известны две версии развития его биографии. По первой - он заканчивает земную жизнь, возвратившись на небеса, по второй - уходит со своим народом за море и его дальнейшая судьба остаётся неизвестной. Автор «Масторавы» разрабатывает их отдельно, вычленив песни о старшем и младшем Тюште. С точки зрения фольклориста, это есть нарушение устно-поэтической традиции, с точки зрения литературоведа, - приведение материала в логически стройный ряд. «Масторава» - литературное произведение. Поэтому изложение двух концепций эпической биографии Тюшти в самостоятельных сказаниях единственно верное художественное решение. Как и старший, младший Тюштя совершает много добрых дел: строит новые города и сёла, приносит благоденствие людям, совершает воинский подвиг, убивает чудеснорожденного младенца, уходит от сына вдовы за море, по пути разбивает войско княгини Клязьмы, поселяется на привольных землях царя Китая.

В повествовании о втором тюштяне, сыне первого инязора, вскрывается целый ряд новых моментов в образе Тюшти. На Тюштю с войной идёт не русский царь, а царь-эрзянин, рождённый семидесятилетней вдовой, Тюштя скачет на коне по Клязьме реке как по суше, демонстрируя врагу свою уникальность, покровительство ему небесных сверхъестественных сил. Это единственный из известных сюжетов, где эрзяно-мокшанский правитель поступает подобным образом, обнаруживая свою близость Вяйнямейнену и Калевипоэгу, которые тоже обладают подобной способностью. Тюштя выпускает из глаз молнии, доказывая своё кровное родство с Пурьгинепазом, богом грома и огня. Инешкипаз, подобно библейскому Яхве, посылает эрзянам и мокшанам с неба пшённую крупу, которой могли бы они питаться, пока не обоснуются на новом месте, приступив к хозяйственной деятельности. Выражается сочувствие эрзянам и мокшанам, оставшимся на старой родине: безрадостная и бесперспективная у них жизнь. Эта печальная нота - красноречивое свидетельство этноисторических устремлений эрзян и мокшан, их желания иметь свою независимую национальную государственность.

Сказанием об уходе Тюшти с родимой земли в результате нашествия на него сына семидесятилетней вдовы, о столкновении с Владимирской княгиней и поселении его с народом на привольных восточных землях, предоставленных ему царём Китаем, завершается тюштянский эпос. Заключительное повествование - печальное, трагическое, наполненное тоской по покинутой родине, хотя и отмечается, что на новых землях тюштянцам живётся хорошо, так как они не знают ни врагов, ни несчастий.

В четвертом параграфе «Мордовская цивилизация в постгероический период: фольклорная и авторская концепции» осмысляются фольклорное и авторское представления о мордовском мире после исхода Тюшти на новые земли. Экспансию русских князей сменяет нашествие завоевателей во главе с Батыем. Противоборство эрзян и монголов приобретает в литературном эпосе форму цельного многогеройного и многосюжетного повествования, в котором в качестве центрального персонажа выступает женщина, отчаянно борющаяся с врагом и погибающая в битве с ним. После самоустранения богов и исхода Тюшти она выдвигается на первый план как защитник и устроитель основ государственной и нравственной жизни общества, заместив богов и героев. Её представляют богатырша Килява, княгиня Нарчатка, юная воительница Кастуша. Киляву и Нарчатку сближает два момента: обе они в борьбе с врагом показывают богатырскую силу и в неравной битве погибают; обе они после смерти перевоплощаются в иную сущность: Килява становится молодой берёзкой, Нарчатка - обитательницей реки Мокши. Однако в Нарчатке больше фантастического и легендарного. У неё два чудесных помощника - могучий орёл с железным клювом и медными крыльями и говорящий конь, с её войском борется черный ворон гигантских размеров; из области фантастического сражение на небесах между Шкабавазом и Аллахом. Нарчатка - княгиня мокшан, эрзян, буртас. А.М. Шаронов в рецензии на I-й том Истории Мордовской АССР (1979) высказал мнение, что буртасы - эрзянское племя, слово буртасы есть видоизмененная форма этнонима мурт-ариса, то есть эрзя.

В четвертую часть «Масторавы» «Век ворогов» включено сказание о чудесном предводителе эрзян и мокшан Арсе, фольклорным прототипом которого является молодец Гурьян. В художественном произведении формирование характера начинается с имени персонажа. Создатель «Масторавы» заменил христианское имя Гурьян на древнеэрзянское имя Арса и стало ясно, что только о герое с таким именем может быть сказано: «…огни в глазах его горели», «…инязор знал, он чуял сердцем, видел путь свой - понимал умом он, где вести народ по дебрям надо. В темноте он видел как при солнце…» Арса наделён небожителями чрезвычайными способностями, у него великое предназначение - быть спасителем своего народа. Сказание об Арсе обогатило «Мастораву» сюжетом и героем, которому присущи наряду с героическими легендарные черты, возникающие в постмифологическое время.

Новым типом эпического героя является Кастуша в 14-ом сказании. Она появляется на том этапе существования эрзяно-мокшанского общества, когда эпоха богов и великих героев ушла в прошлое. Ей не покровительствуют боги, как Тюште, Нарчатке, Арсе; она рождается и живёт не ради будущего подвига, предназначенного свыше, а во имя самых обычных человеческих радостей, не выходящих за пределы быта. Её любят родители, она для них - центр мира, и они готовы исполнить любое её желание. В сказании о Кастуше впервые в положительном свете рисуются русско-мордовские межэтнические отношения. Кастуша вместе с родителями едет в русский город, где совместно в дружбе и согласии живут русские, эрзяне и мокшане. Русские для неё ничем не отличаются от эрзян, из которых она происходит. Это новый взгляд эрзи на собственное бытие и внешний мир.

В пятом параграфе «Поэзия новой стадии русско-мордовских отношений: трансформация героического в эпико-историческое» прослеживаются этапы трансформации героического в эпико-историческое на новой стадии русско-мордовских отношений, в период, связанный с окончательным присоединением эрзи и мокши к Московской Руси. Этот процесс отражается в сказаниях «Саманька» и «Сельское моление». В первом сказании рассказывается о девушке Саманьке, ставшей участницей битвы русских войск за Казань. Во втором сказании описывается праздничное моление в честь воинского подвига Саманьки, во время которого происходит событие, провоцирующее добровольную передачу мордвой своей земли русскому царю. Сельское моление на Дятловых горах, завершившееся добровольным покорением Эрзи и Мокши Московскому государю, - последний эпизод в эпической мордовской истории. В «Мастораве», в отличие от фольклорного текста (песня «На горах то было на Дятловых»), указывается, чему оно посвящено - чествованию Саманьки, говорится, почему русский царь делает подарки мордовским старейшинам - за подвиг Саманьки. Эта конкретизация делает сюжет понятным и ясным, придаёт ему новое звучание, не искажая заключённой в нём идеи, - жить в единении с Русью, которая подступает со всех сторон, подавая голоса из разных времён.

Завершается «Масторава» сказанием «Медная труба». В нем голосом Тюшти говорится о том, как следует жить эрзянам и мокшанам, войдя в состав Московской Руси: «Родились людьми вы Инешкая - // Ими век от века вы и будьте. // Свой язык вовек не забывайте. // Лишь своим умом всегда живите, // Лишь свои желанья исполняйте, // Лишь свои обычаи храните…» С окончательного объединения с Русью начнётся новая веха их исторического, социального и культурного развития.

Эпос «Масторава» начинается со вступления («Начало»), в котором девушка-красавица просит стариков с Рава и Мокши, для которых отгадала загадки Иненармунь, рассказать ей «как земля родная появилась, и на ней обычай зародился». Старики пропели для неё восемнадцать сказаний из 77 песен, исполнив таким образом её пожелание. В концовке эпоса «Посреди поля» девушка благодарит мудрых старцев и снова угощает их пуре. Старцы, довольные завершением вековечного сказания, охотно пьют медовый напиток и на весёлой ноте говорят: «Пьют седые деды - не пьянеют!» Девушка поддерживает их бодрое настроение: «Век живут эрзяне - не стареют, и мокшане - братья их родные». Сам автор «Масторавы» обращается к эрзянам и мокшанам с призывом:

Песнь мою услышав - подтяните,

Крикните звучнее своё слово

О земле прекрасной - Мастораве,

О народе славном - Эрзе-Мокше!

О народе мудром - Мокше-Эрзе!

В этом призыве главное - исполниться идеей своей национальности и встать на путь любви своего народа и служения ему, ибо только будучи этнически идентифицированным человеком возможно жить полноценной жизнью: семейно-бытовой, социальной, нравственной, эстетической и т.д.

В приложении «Мир «Масторавы»» представлена социология эпоса. Всего в нем 252 символа: богов - 57, богов зла - 4, вестников Инешкипаза - 5, героев - 21, персонажей - 115, стран - 7, народов - 6, князей, ханов, царей - 5, рек - 5, населённых пунктов - 11, волшебных предметов - 6, птиц - 10. Представленный перечень иллюстрирует богатство эпоса действующими лицами, событиями, сюжетами, разнообразие тематики и содержания, масштабность хронологических и исторических рамок. В 18 сказаний эпоса, составляющих 5 частей, включено 77 мифов, песен, преданий, легенд.

М.В. Дорожкин в предисловии к «Мастораве» пишет, что не раз предпринимались попытки создания системных сводов путём объединения тематически близких мифов, эпических песен, преданий и легенд, но они не увенчались успехом. Причина в том, что для осуществления этого замысла в одном человеке должны были объединиться фольклорист, историк, философ и поэт выдающегося поэтического дарования. Значение «Масторавы» не только в её художественных, поэтических и эстетических достоинствах. С появлением этого произведения возвращены к жизни, стали достоянием общественного сознания неведомые до сего дня большинству населения выдающиеся персонажи эрзянской и мокшанской мифологии и фольклора, в систематизированном и научно осмысленном виде представлен богатейший пантеон, монументальные эпические герои, дана живая картина движения и развития мордовской истории. Состоялось открытие мордовского фольклора в аспекте, в котором его до сих пор никто не видел и не рассматривал.

«В жизни каждого народа наряду с заурядными событиями бывают явления торжества и праздники, - сказал профессор М.В. Мосин. - Для эрзян и мокшан таким событием стал выход в свет эпоса «Масторава», воссозданного доцентом кафедры русской и зарубежной литературы А.М. Шароновым. Двадцать лет он работал над эпосом, добиваясь такого содержания и такой формы, которые соответствовали бы духу и сущности эрзяно-мокшанской народной поэзии. Можно однозначно сказать, что автор «Масторавы» успешно решил поставленные перед ним задачи. В «Мастораве» мы находим и богатство содержания, и красоту формы, и изящество языка. Язык «Масторавы» - настоящий эрзянский язык. Не будет преувеличением сказать, что А.М. Шаронов внёс значительный вклад в совершенствование эрзянского литературного языка. «Масторава» - незаурядное явление и нашей литературы, и нашей отечественной науки».

Выход в свет «Масторавы» в 1994 году был воспринят однозначно доброжелательно. В ней увидели произведение, выступающее как творческий синтез коллективного (фольклорного) и авторского начал. Такую её особенность отметили Пека Лентонен (Pekka Lentonen. Mastorava on pienen kansan sankaritarina|| Kansan Uutiset. 11.2/1998) и Тармо Хаккарайнен (Mastorava, mordwalaisten sankarieepos || HIIDENKIVI. Suomalainen kulttuurilenti. 6|| 1998) в связи с присуждением автору эпоса Первой литературной премии Общества М.А. Кастрена в 1997 году. Н.В. Морохин в предисловии к русскому переводу «Масторавы» пишет, что А.М. Шаронов не слепо воспроизводит древние сказания, а импровизирует, познав законы эпоса: «Не мог не почувствовать он себя и творцом. Он писал по сути в чём-то собственную поэму по мотивам эпоса. Он вкладывал в неё дорогие ему самому мысли и переживания».

«Масторава» являет собой целый мир народной жизни с её религиозно-мифологическими обрядами и традициями, семейно-бытовыми и общественными явлениями, нравственными, социальными и военными конфликтами, философскими и эстетическими воззрениями поколений - мир сложный, противоречивый, трагический и вместе с тем прекрасный, ибо над всеми несчастьями и трагедиями возвышается всё преодолевающий человек, исполненный высокого разума и благородства.

Проведённое нами исследование - первый шаг в познании «Масторавы» как художественного и научного труда. Главный вывод, к которому мы пришли, заключается в констатации: «Масторава» есть книжная форма мордовского героического эпоса, выполненная в соответствии с требованиями этого литературного жанра.

В Заключении сформулированы выводы по диссертационному исследованию.

Почти все народы, пережившие этап перехода от первобытности к государственной стадии развития, создали героический эпос. В виду сходности происходивших экономических, социальных, политических и этнических процессов, форма и содержание героических мифов, песен и сказаний обнаруживают большую общность, что объясняется действием закономерностей исторической и фольклорно-культурной типологии. Народно-героические эпопеи как повествования о деятельности выдающихся героев, социально-политических и культурных демиургов, включают в себя множество сюжетов об их социальных и военных подвигах, которые имеют тенденцию к объединению и циклизации вокруг имени героя. Однако до образования одного монументального произведения в народно-поэтической традиции дело не доходит, ибо фольклор как устное творчество, ориентированное на коллективное исполнение, не терпит масштабных произведений, развернутых во времени. Возникают циклы разносюжетных песен и сказаний о подвигах героя. Большие эпические повествования создают ученые и поэты развитых письменных литератур, когда у народа появляется потребность в художественном осмыслении своего прошлого, а на его основе - настоящего и будущего. Данные эпопеи выступают как литературные версии устно-поэтических мифов, песен и сказаний, связанных общей тематикой. Наиболее известные среди них «Илиада», «Песнь о Нибелунгах», «Песнь о Роланде», «Калевала», «Калевипоэг», «Давид Сасунский», «Лачплесис». Все они результат сотворчества народа и автора, поэтому имеют в себе два начала, которые, переплетаясь подобно корням дерева, делают повествование сильнее и многомернее. Если бы автором «Калевалы» был не Э. Лённрот, получилась бы совершенно другая «Калевала», с другими сюжетами, персонажами, эстетикой, миросозерцанием. По этой причине перед исследователем стоит задача выяснить, что в книжном эпосе от поэта, а что от фольклора, в какой мере сюжет, содержание, поэтика, эстетика, философия и идеология этого эпоса принадлежат народу, а в какой - поэту. Важно также исследовать обратное влияние книжного эпоса на аутентичный эпос, то встречное течение, которое происходит между ними: воспринимает ли народ как «свой» эпос, возвращенный ему в письменном слове в интерпретации поэта.