Якутский алгыс: специфика жанра, поэтика

Следующим средством, определяющим экспрессивный фактор стиля алгысов, являлись частицы (эбэт, эбээт, эрэ), которые конкретизировали и усиливали эффект просьбы. В алгысах ы?ыаха частица эбэт фигурировала в другом фонетическом варианте эбээт, с удлинённой гласной в ауслауте. Частица эбээт в алгысах шаманских камланий - средство самоутверждения шамана, средство выражения чувства удовлетворениями своими же действиями. В алгысах активно использовалась и другая частица эрэ, по своему синтаксическому положению способствовавшая эффективности просительной части жанра.

Собственно экспрессивными словами, характерными для текстов якутских алгысов выступали слова айхал и уруй со значением особой чувствительности, выразительности. Якутское слово айхал имело несколько фонетических вариантов ай?ал, айа?ал, айах(х)ал со значением «шаманское призывание духов или их даров, молитвенный возглас, восклицание для выражения радости по какому-либо случаю, приветствия, благопожелания». Указ. лит. ст. 41. Этимология якут. айхал, ай?ал, по-видимому, восходила к производным тюрк. аі-. В.В. Радлов давал тюрк. аі в сравнении с ајур, аімыш, аідым, айдын, аідук, ајајын, аі?ыл, аја-бдрді и в нескольких значениях `говорить, высказывать, называть, говорить о чем, хвалить', `подниматься, вращаться, медлить, носиться на воздухе (как птица), проснуться, отрезвляться'. Далее Радлов приводил аікал- `быть в движении, быть потрясаемым, разбросанным, толкаться'. Радлов В.В. Опыт словаря тюркских наречий. СПб., 1893. С. 9-11. В семантическом плане тюрк. аікал- `быть в движении, быть потрясаемым, разбросанным, толкаться' очень близок якутский глагол айхаллаа- `призывать дары духов или их самих. выражать свою радость, привет, благодарность восклицанием «айхал (айахал)!»'. Пекарский Э.К. Указ. лит. С. 41. По-видимому, древние якуты при совершении обрядов, провозглашая слово айхал или ай?ал, медленно вращались. Но вместе с семантикой слова эти невербальные движения давно забыты.

Следующим собственно экспрессивным словом в стиле алгысов является уруй, обозначающее `возглас (клич), коим выражается мольба о благополучии, заклинание против зла и в то же время радостное настроение. крик призыва, угрозы, союзный боевой клич. восклицание, которым шаман заключает свой сеанс. счастье'. Якут. уруй возводилось к алт. куруй `восклицание в шаманских стихах' и монг. «хуруй». Далее Э.К. Пекарский писал, что уруй, ура воспринимались якутами, как `Подай (свыше)! Даруй! Ниспошли! Благоволи!'. Пекарский Э.К. Указ. работа. ст. 3070. Слово употреблялось в алгысах, выражая радостное, эмоционально-приподнятое настроение человека, людей, их возгласы, призывы, страстные моления. Но слово уруй отдельно употреблялось редко, часто оно выступало вместе с айхал, образуя парное слово уруй-айхал. Так, уруй обозначало возглас (клич), мольбу о благополучии, в то же время радостное настроение. это крик призыва, угрозы, союзный боевой клич. восклицание, а слово айхал являлось призывом, молитвенным возгласом, восклицанием для выражения радости, приветствия и благопожелания. В единичном или в парном составе слова передавали приподнятость настроения, эмоции людей во время проведения обрядов и исполнения алгысов, это восклицание, возглас, передающие мольбу, прошение и чувства радости.

В разделе 2.1.3. «Изобразительная лексика» выявлены архаизмы, звукоподражательный комплекс и образные слова якутских алгысов.

В параграфе 2.1.3.1. под названием «Архаизмы» рассмотрены слова, относящиеся к ритуальной лексике якутов и древние слова, составляющие эпитеты духа-хозяина огня.

В лексике алгысов обнаружено значительное количество архаизмов, относящихся к ритуальной лексике якутского языка. Среди них есть якут. аар `лучший в своём роду. почтенный, важный, громадный, чистый, священный, божественный'. Указ. лит. ст. 126. Данное слово в текстах алгысов входило в состав имени главы высших божеств - Хр?? Аар Тойон `Великий Светлый Господин' и активно употреблялось при составлении сложных слов, например, для обозначения ритуального столба -- аар ба?ах. К якут. аар было приведено несколько параллелей, как кор. арйань `великодушие', санск. arya `благородный. арий. представитель высшей касты'. Сидоров Е.С. Якутские лексические схождения. Выпуск 1. Якутск, 1997. С. 30. С. 128. Выделяя общий корень -ар (аар) в основах тюрк. ар(у), ар(ыг)), и рассматривая его в параллелях как кор. ар(йань), санск. арья, в данной работе предполагается, что якут. аар имело древнее происхождение и слово было причислено к архаизмам.

Якут. арчы имеет тюркскую основу (ср. др.-тюрк. ari, тюрк. арчы, хак. арды, ардыл), в которой выявлены два значения: `освящение, очиститься' и `можжевельник'. Семантику близкую к якут. арчы сохранили монг. аршаха, ариг, ариглаха, арилха в значении `освящение, очиститься', значение `можжевельник', близкое к якут. арчы имели монг., бур. арса, арча, ст. монг. арчи и маньчж., эвенк. арча, также иран. арча. Якут. арчы также отнесено к архаизмам ритуальной лексики алгысов. Столь удивительной живучести якутских слов и других параллелей способствовала их сакральная, ритуальная направленность.

К архаизмам отнесены основа ай- и производное от ай- слово айыы, являющиеся одними из ключевых слов лексики алгыса якутов. Якут. ай- имеет значения `творить что, давать бытие (начало), сотворять, создавать (человека), устраивать, основывать (землю), воздвигать, производить, указывать, назначать свыше'. Пекарский Э.К. Указ. работа. ст. 32-33. Для сравнения приведены орх. aj- `сказать, судить, присуждать', алт. айт- `сказать, известить, повелеть', хак. айт- `говорить, рассказывать', тув. айт- `постой, слушай'. Левин Г.Г. Лексико-стилистические параллели орхонско-тюркского и якутского языков (В сравнительном плане с алтайским, хакасским, тувинским языками). Новосибирск, 2001. С. 139. Якутская основа ай-, по мнению Г.Г. Левина, восходит к праязыковой форме ай- `говорить'. Наличие конечного [й] в якутском языке считается реликтовым явлением, возможно, даже праязыковым. В алгысах наблюдается близость якут. айыы с кор. аи в значении `ребёнок', семантика которого близка некоторым значениям якутского слова `творение, создание, создавать (человека)'. Акт оплодотворения и момент рождения ребёнка, древние якуты относили к творческому акту, по их представлениям, появление человека на свет - акт творения, человек считался созданием «по велению высших божеств». Якут. ай- в значении `давать человеку жизненную силу' и якут. айыы `творение, создание, назначение, участь' причислены к архаизмам, относящихся к ритуальной лексике.

В алгысах ы?ыаха И.А. Худяковым было зафиксировано выражение «Айхал! Айыллыатым! Айыллыатым намалса!», из которого айыллыатым и составное слово айыллыатым намалса являются архаизмами, и они не понятны современным носителям языка. Якут. айхал и айыллыатым были образованы от одного и того же тюркского глагола аі- в значении `говорить, высказывать. говорить о чём, хвалить, подниматься, вращаться, медлить, носиться на воздухе (как птица)'. По поводу происхождения слова айыллыатым предполагается, что оно тюркского происхождения и было образовано от тюрк. аі-. Спорным представляется аффикс -ыы(л) или -(ы)лын. Прим. Консультация лексиколога, зав. кафедрой якутского языка ИЯКН СВ РФ СВФУ, к.филол.н., доцента С.Д. Егиновой от 15.04.2013. К аффиксу были прибавлены аффикс+ -ыа(т) и аффикс притяжения - (ы)м. Тогда слово образовано следующим способом: ай- + -ыы(л) + -ыат + -ы(м) < айыллыатым в значении `мои движения'. Оно не только выражало определённые чувства при совершении обрядов, но и обозначало какие-то движения адресанта. Этимологию другого составного - намалса можно вывести, исходя из семантики составного слова айыллыатым намалса. Но слова намалса в якутском языке нет, имеется только глагол намылый- `медленно двигаться, лениво выступать, опускаться вниз, до полу, спускаться донизу, нависать, свешиваться'. Пекарский Э.К. Указ. лит. ст. 1675.. В эвенкийском языке обнаружены более близкие по структуре и по значению слова: намъл (намал-, намол-) `задеть, зацепиться, запутаться', намална- `задеть, зацепить, перекинуть', орок. намала- `прижать, сжать', намали ~ намили- `скакать (взявшись под руки подобно хороводу), обнять, обхватить руками'. Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков. Том 1. Л., 1975. С. 581. Якут. намалса, возможно, заимствовано из тунгусо-маньчжурских языков в значении, обозначающем невербальные движения людей. Итак, составное слово айыллыатым намалса, в те далёкие времена, когда оно было в обиходе, обозначало `телодвижения', выражая тем самым чувственно-конкретные восприятия адресантов в процессе проведения обрядовых действий. В такой интерпретации данное словосочетание обозначало психологическое состояние адресанта в начале проведения алгысов.

В состав собственного имени духа огня Аан Уххан тойон входит слово аан `начало, первый, начальный. передовой, важный, первенец. предопределение, участь, судьба. вход, проход, отверстие, ворота, дверь. преддверие, придел'. Указ. лит. ст. 101-102. В жанрах якутского фольклора иногда слова, в т.ч. и собственные имена не употреблялись в прямом смысле. Обычно в них вкладывали сакральный подтекст, не понятный современному носителю языка. Е.С. Сидоров подобрал к якут. аан интересное лексическое схождение, санскр. аn в значении `дыхание'. Сидоров Е.С. Якутские лексические схождения. Выпуск 1. Якутск, 1997. С. 127. Допуская, что аан в имени духа огня употреблено в значении `дыхание', данное слово нами было причислено к семантическим архаизмам алгыса якутов.

В текстах алгысов дух-хозяин огня наделен 56 эпитетами, а в алгысах шаманских камланий было употреблено 46 эпитетов. Рассмотрено всего 106 эпитетов, состоящих из 218 слов. Из них в лексике эпитетации духа-хозяина огня 146 слов (66,97 %) составляли архаический пласт языка якутских алгысов. Архаизмы в изобразительном и семантическом плане восходили к своим древним основам. Из них тюркскую основу имели 43,6 % лексем, монгольские параллели выявлены у 10,1 % слов, 8,26 % слов сохранили тюрко-монгольские истоки. Также 2,3 % слов имели древние тюрко-монгольско-маньчжурские и 2,75 % только монгольско-маньчжурские параллели. Кроме них в лексике якутских алгысов проведены древние параллели с тунгусо-маньчжурскими, корейским и санскритским языками.

В параграфе 2.1.3.2. «Звукоподражательный комплекс» выделены звукоподражательные слова и глаголы, представляющие одну из особенностей стиля алгысов шаманских камланий. Они употреблялись для создания образов, придания наибольшей экспрессивности действиям шаманов. В материалах А.А. Попова найдено всего 111 звукоподражательных слов и глаголов, представляющих собой условные языковые обозначения звуковых комплексов. Большинство из них, 53 слова (47,7%), представлено словами, обозначающими звуки металлических предметов костюма самого шамана, который имел множество привесок, издавающих специфические звуки. Привески были сделаны из железа или меди и изображали духов-помощников шамана. Для придания большей эмоциональности и экспрессивности практиковалось двойное употребление звукоподражательных слов и глаголов. Иногда звукоподражательные слова входили в состав сложных сказуемых кы?кыр-кы?кыр кыыгынаан истэ?им буоллун `дзинг-дзинг позвякивая': звукоподражательное слово кы?кыр-кы?кыр и звукоподражательный глагол кыыгынаан в деепричастной форме на -ан от кыыгынаа- `издавать ровный многоголосый звон (о множестве мелких металлических предметов)'. Сложные глагольные конструкции из звукоподражательных слов и глаголов использовались в роли эпитетов. В выражении ло?ур?аччы охсуллар, кыыгыныы тохтор кыа?ааннаах `густо звеня заливающимися подвесками' эпитет кыа?ааннаах представлен глагольной конструкцией ло?ур?аччы охсуллар кыыгыныы тохтор. В ней звукоподражательное слово ло?ур?аччы от ло? `протяжный звон металла, колокола', передает звон тимир хобо `железного щиркунца'. К нему присоединен звукоподражательный глагол кыыгыныы от кыыгынаа- `издавать ровный многоголосый звон (о множестве мелких металлических предметов)'. Выражения типа хо?кунуу тохтор хобо?о холбо?он олороммун, кыыгыныы тардыллар кыа?аа??а кытты?ан олороммун `присоединяясь к брякотливой [бряцающей] побрякушке, [находясь впритык к] туго натягивающимся железкам, [присоединяясь к звонко переливающимся колокольцам], подсаживаясь к гудя натягивающимся привескам' Попов А.А. Камлания шаманов бывшего Вилюйского округа. С. 322-323 образовывали синтаксическую конструкцию, характерную для алгысов шаманских камланий. Звукоподражательные слова и глаголы такого типа вошли в состав первой группы экспрессивной лексики жанра.

Вторую группу звукоподражательного комплекса составили слова, передающие голоса тёмных сил через голоса птиц и зверей. Собрано всего 33 слова (29,7%). Через голоса птиц описаны действия помощников шамана. Обращаясь к своим помощникам как к кулику и гагаре, шаман произносил: «Чо?уйар, чо?уйар тойон ч?кч???л?н?н, хахаар, хахаар куо?астанан буоллун! `с чокающим, с чокающим господином куликом, с гогчущей, с гогчущей гагарой'». Указ. работа. С. 361-362. Звукоподражательный глагол чо?уйар образован от слова, передающего чок `крик кулика', и слово хахаар, подражающего хах `крику гагары'. Звукоподражательные слова использовались для общения шамана с духами-хозяевами нижнего мира. Он обращался к ним, используя в лексике сложные обороты с звукоподражательными словами и глаголами: «К??г?н??р к?л?мэн курдук к?р?лэччи туойар к?ст?бэттэрим `превосходные, невидимые мои, подобные жужжащим оводам задорно распевающие».' Там же. С. 268-271. Здесь использованы два звукоподражательных глагола к??г?н??р от к??г?нээ- `шуметь, галдеть, жужжать' и к?р?лэччи от к?р?лээ- `сильный бурлящий, клокочущий шум'. Харитонов Л.Н. Типы глагольной основы в якутском языке. М.-Л., 1954. С. 270. Образы тёмных сил, по представлениям якутов, ассоциировались с собаками и хищными птицами, поэтому при обращении к таким силам шаманы использовали слова, передающие их голоса: аллараа дойду а?кырыын бии?ин уу?а, чо?куруун бии?ин уу?а. Составные слова а?кырыын, чо?куруун - названия племен нижнего мира, а?кырыын бии?ин уу?а букв. `племя собачье', чо?куруун бии?ин уу?а `племя орлиное', где основную нагрузку несут звукоподражательные слова а? `отрывистый лай, крик собаки' и чо? `один из звуков, издаваемый орлом'. Далее шаманы обращались к духам-хозяевам нижнего мира: «Тођус торђон б?р? ло?урђаччы улуйа олорорун курдук улуу тумулаттар иччилэрэ `подобных девяти сидя громко воющим волкам, больших мысов моих хозяева'». Попов А.А. Указ работа. С. 269-271. В данной синтаксической конструкции для большей зрелищности шаман сравнивал духов-хозяев нижнего мира с девятью голодными воющими волками. При этом для эффектной экспрессивности было использовано звукоподражательное слово ло?ур?аччы от ло?, передающее громкий вой стаи волков.

В третью группу отнесены звукоподражательные слова, передающие звуки, издаваемые человеком, и звуки природы. Таковых обнаружено 25 слов (22,5%). Из них рассмотрены только звукоподражательные комплексы, передающие звуки, издаваемые при движении человека. Интересны слова, передающие звуки, издаваемые движениями частей тела самого шамана.

В параграфе 2.1.3.3. «Образные слова» дана характеристика образных слов, имеющих активную позицию в поэтической ткани жанра и использующихся для передачи зрительно-чувственных восприятий людей. Данный разряд слов якутского языка создал специфику стиля алгысов.

Большинство образных слов были представлены в утилитарных алгысах и в алгысах шаманских камланий. В текстах этих двух видов алгыса употреблено 293 образных слова. Большинство из них - слова, называющие движения, характеризующие внешний вид, форму, структуру предмета. Их 284, что составляет 96,9% от всех слов данного разряда. Слов, описывающих выражения глаз, взгляда всего 4, слов, характеризующих цветосветовые представления - 5. Образные слова чаще всего представлены в текстах алгысов шаманских камланий, в них их обнаружено 259 (88,4%). Столь активное наличие их в лексике алгысов было связано с передачей мифологических и зрительно-конкретных представлений народа саха, более сохранённых в текстах шаманских камланий. Такие слова ярко и четко передавали зрительные образы духов-хозяев нижнего мира или абаа?ы - тёмных сил, помогавших шаманам создавать специальную атмосферу во время камланий.

Выделены три тематические группы образных слов. В первую группу отнесены слова, использованные для характеристики абаа?ы - тёмных сил всех трёх миров, таких слов 92 (31,4%). Например, шаман призывал: «Хара ло?сорой тумулларым `Духи чёрных выдающихся мысов»' или «Чоло?носпут тумул иччилэрэ `Повыскакивавшие духи мысов'», в которых использованы образные слова ло?сорой от ло?сой- `быть крупным, внушительным (о носе), иметь крупный нос' и чоло?носпут от чолой- `задирать голову кверху, выставляя вперед подбородок, проявлять легкомысленную резвость, прыткость'. Используя образные слова, они призывали и своих духов-помощников, при этом слова передавали зрительные восприятия людей. Речи шамана характерны такие обращения: «Дагдайбыт, дьабыдыйбыт, бука бары дайан к?р??! `Все выплывшее (всплывшее) наверх, все неуклонно стремившееся вперед, попробуйте отлететь!»' Попов А.А. Камлания шаманов бывшего Вилюйского округа. С. 79. В них два образных слова: дагдайбыт от дагдай- `всплывать вверх, вспухать, вспучиваться, избиваться' и дайан от дай- `неуклюже размахивать длинными руками' помогали шаману описать духов-помощников, которые появлялись из нижнего мира по его зову.

Во вторую группу включены образные слова, описывающие действия шаманов во время провозглашения алгысов. Слов такого характера в текстах было обнаружено 72, что составляет 24,6%. Шаман во время камлания мог перемещаться в другие миры, и движения шамана передавались образными словами: «Ньохчойо к?т?н истэхпит буоллун! `Мы, согнувшись, продолжаем путь!»', Попов А.А. Указ. работа. С. 120-С. 122. где ньохчойо, образованное от образного глагола ньохчой- `сильно нагнуться, подгибая ноги' описывало движение шамана. Или в выражении «Буордаах атаххытыгар бокулдьуйан тураммын `К землистым ногам вашим стоя, припадая'», использовано деепричастие бокулдьуйан от образного глагола бокуй- `согнуться, скрючиться (о суставах, о конечностях),' Харитонов Л.Н. Типы глагольной основы в якутском языке. М.-Л., 1954. С. 295. С. 289. С. 286. которое передавало характерные телодвижения шамана. В речи шаманов замечено частое употребление двух образных слов: ньылгаарыкса от ньылђаарый- `выделяться своей гладкой и сильно лоснящейся поверхностью', ньолгоорукса от ньолђой- `быть удлиненным, округлым и мягким'. Эти слова шаманы использовали как слова-рефрены, постоянно их повторяли для успокоения всех тёмных сил и своих духов-помощников.

Образные слова, входящие в архаический пласт эпитетации духа-хозяина огня, составили третью тематическую группу слов данного разряда в лексике алгысов шаманских камланий. Эпитет Кыыра Бырдьай состоит из двух слов, в нём употреблено образное слово Бырдьа от бырдьай- `резко выделяться белизной (о бороде)'. Данный эпитет духа огня имел несколько вариантов, наиболее постоянным являлся Бырдьа бытык букв. `С резко выделющимися белизной усами'. Следующий его эпитет Дьоруо тобук букв. `Стройное колено' в своём составе имел образное слово дьоруо от дьорой- `выделяться стройностью'. Иногда духа огня описывали эпитетом Аралы Дьађыл букв. `Грозный (ясный) переливающийся', в составе которого фигурировало образное слово аралы (видимо, арылы) от арылый- `смотреть властно, грозно, ясными глазами'. Одним из эпитетов описательного характера являлся Бытарас баттах `Размельчанные волосы', где слово бытарас образовано от образного глагола бытарый- `размельчаться, дробиться, крошиться'. Образные слова в составе эпитетов к собственному имени духа-хозяина огня способствовали более точной передаче и пониманию его образа.

Для стиля алгысов шаманских камланий характерно трёхкратное, даже четырёхкратное употребление образных слов в одном предложении, которые во много раз усиливали выразительность речи шаманов. При обращении к своим духам-помощникам шаман использовал постоянную формулу: «Бэс мас курдук мэтэччи тартарбыт дьонум, хаты? мас курдук ханаччы тартарбыт дьонум, киил мас курдук кэдэччи тартарбыт дьонум `Мои подобно соснам изогнутые люди, мои подобно берёзам вытянувшиеся люди, мои подобно свилеватому дереву вытянувшиеся люди'». Попов А.А. Камлания шаманов бывшего Вилюйского округа. С. 397. В формуле имелись три образных слова синонимической вариативности: мэтэччи от мэтэй- `выгибаться вперёд', кэдэччи от кэдэй- `выгибаться назад, выгибать, вдавливать спину', ханаччы от ханай- `напряжённо поднимать голову, слегка откидываясь назад и выпячивая грудь', Харитонов Л.Н. Указ. работа. С. 293. С. 301. С. 291. которые повторяясь, способствовали большей экспрессивности. Следующий пример из просительной части алгысов шамана, в которой он обращался к духам болезней: «Эн обургу, баран и?нэ?нээ, арађан ардьа?наа, к?т?н к?лт??н??, букатын баран боодьой, тэйиччи сиринэн тэйгэ?нээ, ыраах сиринэн ыада?наа `Ты, чудище, отделяясь, отправляйся, уходя, покачивайся, отставая, осклабливайся, улетая, раскинься, совсем уходя, провались, по отдалённым местам шатайся, по далёким местам переваливайся'». Попов А.А. Указ. работа. С. 280-С. 281. Здесь употреблены шесть образных глаголов, из них пять глаголов: и?нэ?нээ от и?нэй- `накреняться, наклоняться на бок', к?лт??н??- от к?лт?й- `бросаться в глаза своей крупной и неуклюжей фигурой', боодьой- `быть маленьким, толстым и неуклюжим', тэйгэ?нээ- от тэйгэй- `увеличиваться, выпучиваться, грузно повиснуть, тяжело болтаться', ыада?наа от ыадай- `ступать тяжёлой поступью, казаться чрезмерно грузным' Харитонов Л.Н. Указ. работа. С. 289. С. 286. С. 300. С. 303. обозначали только движения воображаемых духов болезней. Настойчивая просьба шамана усилена многократным употреблением образных слов, зрительно передающих специфические движения духов болезней.

Во второй главе «Особенности поэтики» второй части «Художественно-стилевые и устно-поэтические традиции алгыса» восстановлены и описаны устно-поэтические традиции якутских алгысов.

В разделе 2.2.1. «Алгысные речевые формулы» рассмотрены алгыс тыллара `алгысные речевые формулы', обладающие определёнными признаками, присущими только им. Их специфика позволила рассмотреть как начальную форму якутских алгысов.

Первый их признак - вид предложений или синтаксический признак. Преобладали двусоставные (16 предложений из 30, что составило 53,3 %). Из тридцати примеров в восемнадцати они представлены определённо-личными предложениями. Алгысная речевая формула «Охтоохтон охтума, Саалаахтан самныма букв. `Не падай от имеющего лука, Не потерпи поражение от стреляющего'», состояла из двух простых предложений (первое - охтоохтон охтума, а второе - саалаахтан самныма). Она представляла собой определённо-личное предложение. Глаголы - охтума, самныма - стояли в повелительном наклонении второго лица единственного лица, но в отрицательной форме. Данная речевая формула полностью вошла в состав текстов свадебных алгысов, когда благословляли молодых, произносили эти же слова: «Охтоохтон охтума?, Саалаахтан самныма?». Образцы народной литературы якутов. Том I. Выпуск 4. СПб, 1910. С. 309. Данные формулы фигурировали и в алгысах военных обрядов: «Саалаахтан самныбат Саргылардаах буолаары?, Охтоохтон охтубат О?оруулаах буолаары?! (Не угасающую от имеющего луков Наделитесь удачой, Не падающую от стреляющего Имейте судьбу!)». Эрилик Эристиин. Буура Дохсун (оло?хо). Дьокуускай, 1993. С. 136. Алгысные речевые формулы способствовали формированию синтаксической структуры алгысов.

Вторым признаком был морфологический признак, в двадцати восьми примерах преобладало употребление форм повелительного наклонения (93,3 %). Для якутов была характерна алгысная речевая формула «Татаар тыллаах таба эппэтин», которую современные носители языка неправильно трактуют: `Пусть не попадет владеющий татарским языком'. Е.С. Сидоров приводил семантически и фонетически близкое к якут. татаар кор. татари в значении `проклятие', Сидоров Е.С. Якутские лексические схождения. Якутск, 1997. С. 39.. Тогда словосочетание татаар тыллаах следует понимать `человека, умеющего проклинать'. Данная формула представляла собой предложение простое, односоставное, где подлежащее - татаар тыллаах `злоязычий (умеющий проклинать)' выражено определением, сказуемое - глагол - таба эппэтин- `пусть не попадёт' - стоял в форме повелительного наклонения третьего лица, единственного числа и в отрицательной форме. В текстах алгысов часто употреблялось выражение «Уу харахтаах утары к?рб?т?н, татаар тыллаах таба эппэтин `Пусть глазастый прямо не посмотрит, пусть проклинающий не попадёт'». Обрядовая поэзия саха (якутов). С. 286. В нем речевая формула татаар тыллаах таба эппэтин `Злоязычий (умеющий проклинать) пусть не попадёт' разрослась, дополнилась, имея другую свою вариацию - уу харахтаах утары к?рб?т?н `пусть, имеющий глаза прямо не посмотрит'.

Третьим признаком, характеризующим близость алгысных речевых формул к алгысам, была признана их развитая поэтика, подчиненная законам якутского языка - сингармонизму гласных и консонантизму, оформленная она аллитерационно-ассонантной системой. В системе преобладала горизонтально-слоговая аллитерация.

Алгыс тыллара `алгысные речевые формулы' генетически появились раньше жанра алгыс и стали основой для его формирования. Якутские алгыс тыллара близки к бэлэг дэмбэрэлийн ?гс `благопожелательным словам' монголов и кратким формулам калмыков. На современном этапе у якутов бытуют изречения, стихи, близкие по содержанию и по форме к алгысным речевым формулам.

В разделе 2.2.2. «Фонд традиционных формул» проанализированы традиционные формулы якутских алгысов - устойчивые выражения, фиксирующие и отображающие глубинные смыслы жизнедеятельности народа на подсознательном и бессознательном уровнях, воплощённые, сохранённые в отдельных словосочетаниях или в форме стихотворных образований. Традиционные формулы в жанрах якутского фольклора тесно связаны с многовековыми традициями народа саха. В поэтике алгыса якутов выделены три основные группы: специфические, сквозные и общие.

В качестве специфических формул жанра использовались табуированные слова охотников в алгысах духам-хозяевам тайги, выраженные метафорами: эргэнэ муостаах `с крупными рогами', дьорођоно сотолоох `с длинными коленями', туора тобуктаах `с поперечными коленками', ардай а?ыылаах `с острыми клыками'. У рыбаков имелись другие эвфемизмы, используемые только в их алгысах - салы?наах `склизкий', м???р??н систээх `с крупной спиной', халы? ханьыылаах `с толстыми щеглами', к?м?с хатырыктаах `с золотой чешуёй', выполняющие функции традиционных формул. Для свадебных алгысов специфическими выступали формулы метафорического характера. Основным объектом внимания являлась девушка-невеста, родители девушки называли её к?м?с т??стээх к??рэгэйбит, алтан т??стээх далбарайбыт `сереброгрудая наша пташечка, золотогрудая наша птичка'. Словосочетания к?м?с т??стээх к??рэгэйбит, алтан т??стээх далбарайбыт сохраняли в себе глубинный смысл свадебных алгысов и выступали в качестве формул.

Сквозные формулы повторялись или варьировались в различных группах жанра, сохранены в просительной части. Формулы такого содержания встречались в алгысах ы?ыаха, в алгысах духу-хозяйке вселенной и в алгысах шаманских камланий. Одна из формул «Бу илин диэкки Алтан айгыр халђа??ын Аhан биэрэр буолаайађын, Бу сођуруу диэкки К?лэр к?м?с с?л?гэспин т?л?р?тэн биэрэр буолаайађын! `С этой восточной стороны Золотую крепкую дверь Не открывай-ка, С этой южной стороны Серебряную сильную затворку Не открепи-ка!'» была характерна для алгысов ы?ыаха. Эта же формула в сокращенной форме встречалась в алгысах духу-хозяйке вселенной: «Суон с?л?гэскин т?л?р?т?мэ, Халы? халђа??ын халбарытыма! `Толстые прясла свои не сдвигай, Тяжёлые двери не открывай!'». В алгысах шаманских камланий фигурировала данная формула, сохранившая основной смысл: «Дьип хаан дьиэ, сэгэлдьийэр буолаайађын! Аал уот, ахсыыр буолаайађын! Моой хаан модьођо, бохтотор буолаайађын! `Плотное жилище, не вздумай колебаться! Уважаемый огонь, не вздумай ослабевать!». Попов А.А. Указ. работа. С. 383. Именно глаголы, передающие смысл прошения, аhан биэрэр буолаайађын- `не открывай-ка', т?л?р?тэн биэрэр буолаайађын `не открепи-ка', сэгэлдьийэр буолаайађын- `не вздумай колебаться', ахсыыр буолаайађын- `не вздумай ослабеваться' выступали в качестве формул, усиливающих эффект прошения. В некоторых сквозных формулах описываются сакральные действия адресантов. Формулы такого содержания были характерны для алгысов ы?ыаха, в алгысах духу-хозяйке вселенной. Более активной является формула угощения через дух огня: «Аал уотунан айахтаан, а?атан эрэбит, к??х уотунан к??мэйдээн к?нд?лээн эрэбит `Приступаем к угощению через священный огонь, намерены угостить посредством, неугасающего огня'». В ней предполагалось проведение алгыса ы?ыаха Айыы обязательно через духа-хозяина огня. В алгысе духу-хозяину воды сохранялся тот же основной смысл формулы: «Аал уотунан аччылаан тураммыт айахтаатыбыт `Священным огнём совершив очищение, молим тебя!'». В алгысах хозяйственной деятельности, перед началом покоса, якуты просили духа-хозяйку вселенной: «Ађам анађым ардахтаах арыытын Аал уотунан алђаан а?атан эрэбин, Ту?уй анах тордохтоох тунаах быйа?ынан К??х уотунан к??мэйдээн К?нд?лээн к?рд???н эрэбин `От лучшей коровы наилучшим маслом Приступаем к угощению через священный огонь, От молодой коровы молочным изобилием Намерены угостить посредством не угасающего огня'». Саха народын айымньыта. Якутскай, 1942. С. 166-167. В полевых материалах найдены формулы близкого содержания: «Аатта?ыылаах буолан А?атан эрэбит, К?рд????лээх буолан К??мэй тутабыт `Имея прошение, Приступаем к угощению, Думая попросить Намерены угостить'», Полевые материалы фольклорных экспедиций студентов СВФУ (ЯГУ) 2007 г. Информатор - Ефремов Тимофей Елисеевич 1952 г. рождения, г. Нюрба Нюрбинского улуса. свидетельствующие о том, что они ещё употребляются.

Общими признаны формулы, употребляемые кроме алгысов и в других жанрах якутского фольклора: в хороводных и в народных песнях, в олонхо. Одной из таких формул выступала формула, описывающая травостой. В приведенных фрагментах текстов из алгысов ыhыаха, алгысов шаманских камланий и хороводных песен якутов дается описание одного из видов травы - ача от `горной осоки'. В алгысах ы?ыаха адресант просил высших божеств, чтобы они наделили травостоем: «Алаас сы?ыыбар Ача к??х оту? Астыгыттан ??ннэр! `На просторном моём аласе Из зелёных сочных трав ваших Самой лучшей дайте вырастить!'». В алгысах шаманских камланий повторялась эта же мысль. Шаман по окончании камлания, обращаясь к своему месту сидения, просил, чтобы оно разрослось травой. По представлениям якутов, место,где было проведено шаманское камлание, обрывалось, открывался проход в нижний мир, поэтому шаманы его “закрывали”. Шаман Даниил Дмитриев из Сургуулукского наслега бывшего Вилюйского округа закрывал место камлания словами, описывающими травостой: «Олорбут сирим, Ађыс с????хтээх Ача к??х от буола??ын Лаглайа ??нэ??ин Б??лэнэн к?р??й! `Место, где я сидел, обратившись в восьмиузловую ветвистую траву, пышно разрастаясь, попробуй заглушиться!'». Попов А.А..Камлания шаманов бывшего Вилюйского округа. С 137. Описание трав, необходимых для сенокоса, было обязательным в хороводных песнях якутов. Это отражено в материалах А.Ф. Миддендорфа в первой половине XIX века. Миддендорф А.Ф. Путешествие на Север и Восток Сибири. СПб., 1878. С. 782.

В разделе 2.2.3. «Аллитерационно-ассонантная система» рассмотрены разновидности слоговой аллитерации, которая сложилась в силу действий закона сингармонизма гласных и консонантизма якутского языка. Для алгысов саха (якутов) были характерны вертикально- и горизонтально-слоговые разновидности аллитерации, хотя преобладала вертикально-слоговая. Из 10.170 строк, проанализированных нами, аллитерацией и ассонансом, вертикально-слоговой аллитерацией охвачено 4.462 строк, что составляет 43,9 % от общей численности строк, а горизонтально-слоговой охвачено 2.574 строк или 25,3 %.

В разделе 2.2.4. «Импровизация» для выявления импровизационного начала просмотрены алгысы духу-хозяину огня, выбранные из разных источников (архивных, изданных, полевых, текстов олонхо), записанные в разные времена и охватывающие довольно долгий период (с конца XVIII века по настоящее время). По результатам анализа стало ясно, что обращение - наиболее подходящая для импровизации часть алгысов. Импровизации подвергались пассивные составные слова из эпитетов духа огня, при этом неизменными оставались слова, являющиеся основными компонентами эпитета. В алгысах из текстов олонхо и материалов, записанных в приленской группе улусов, где бытовала до недавнего времени богатая эпическая традиция, зафиксированы факты активной импровизации при создании эпитетов к духу огня.

Особенности импровизации в текстах алгысов заключаются в следующем: во-первых, она характерна только в условиях вариативности. во-вторых, временной фактор является одним из основных условий формирования импровизационного начала.

В разделе 2.2.5. «Эпитетация» представлены виды эпитетов алгыса якутов, имеющие сложную структуру.

В параграфе 2.2.5.1. «Структурный состав» подробно рассмотрен состав эпитетов. В параграфе 2.2.5.2. «Наслоенный эпитет» дана характеристика одному из разновидностей сложного эпитета якутских алгысов - дьапталлыбыт эпитет `наслоенный эпитет'. В нем объект наделялся раскрывающим цельным образом, состоящим из множества строк. В сложной структуре эпитетов выявлен прием дьапталлыы - наслоение определений (эпитетов) к определяемому слову, представленное в следующей схеме:

Третье определение - второе определение третьего определения - третье определения к определяемому слову и т.д.

Второе определение - второе определение второго определения - третье определение к определяемому слову,

Первое определение - второе определение первого определения - третье определение к определяемому слову

Определяемое слово.

Обычно, по правилам якутского синтаксиса, основное определяемое слово находится в конце наслоения, слово усиливается уточняющими его значения определениями, которые, в свою очередь, имеют по нескольку своих же определений. В качестве определения использованы имена прилагательные, имена существительные и именные формы глагола.

В параграфе 2.2.5.3. «Развернутый эпитет» описан вторая разновидность эпитетов, широко представленный в текстах жанра. Функциями определения в эпитетных конструкциях алгысов обладали и предложения. Целое предложение - Т??рт атахтаах т??рэм туйахтаађы т?лк?л??н биэрэр - выступало в качестве эпитета божества К?р?? Дь???г?й тойон. Определениями божества выступали имена прилагательные: бэчээттээх, самыылаах, т??стээх, кутуруктааах, сиэллээх, т??лээх, к?ђ?ллээх, кулгаахтаах, чабырђайдаах, сахсырђалаах, кумаардаах, к??гэстээх, к?л?мэннээх, о?ооччулаах, олохтоох, ?ктэллээх. Всего их было 16, уточняющих и усиливающих роль и значение самого божества. В свою очередь, эти эпитеты были наделены своими же эпитетами, образуя при этом определительный ряд, который создавал образ. С помощью образа, созданного эпитетами, воспевался объект, постепенно приоткрывая его характер. Эпитет, имеющий сложную конструкцию, причисляется к одной из разновидностей усложненной эпитетики - тэнийбит эпитет `развёрнутый эпитет'.

Истоки эпитетации якутских алгысов восходят к эпитетике жанров обрядовой поэзии тюркских народов Сибири, в которых можно рассмотреть эволюцию поэтического познания этих народов от воображаемого и желаемого образа до коммуникативных «общений» с культами поклонения. Так, в текстах алтайского алкыша употреблялся сложный вид эпитета духа-покровителя Каныма, или как его ещё называли Ала Барса, близкий к развернутому эпитету якутских алгысов:

Объект эпитета - добрый дух Јала Барыс - его образ создан текстом, состоящим из семи стихотворных строк. Определительный ряд, раскрывающий образ духа, начинается с определениями, находящегося близко к объекту эпитета (с 7 по 1 строки). Определения к Јала Барыс выражены прилагательные кцстя `имеющий глаз', канату ` с крыльями', јимектя `питающий', тайакту `с посохом', миниття `ездящий', бадулу `имеющий кров'. К этим прилагательным подбирались еще определения, как в развернутых эпитетах якутских алгысов.

В структурном плане эпитетация алгыса не имела резких отличий от эпитетов других жанров якутского фольклора. В силу особенностей коммуникативной функции, свойственной только алгысу, объектом эпитетации всегда выступал адресат. Образ эпитета во всех жанрах якутского фольклора, в том числе и в алгысе, оформлялся определительным рядом. Неизменным оставалось влияние мифологических воззрений якутов на формирование эпитетации жанра.

В разделе 2.2.6. «Сравнение» проанализированы сравнения, которые были подобраны из окружающего мира человека, в них проявлялась природная наблюдательность якутов. В поэтике алгысов активно применялся принцип сопоставления, когда сравнивались два основных понятия - знакомое и незнакомое. При этом якуты под понятием знакомое понимали то, что достаточно им было усвоено в жизни. При описании незнакомого объекта или познаваемого (Б) люди отталкивались уже от знакомого им пузнанного объекта (А). Они познавали незнакомое (неусвоенное, неосвоенное) через знакомое (усвоенное, освоенное).

В якутских алгысах выделены самостоятельные сравнения, состоящие по составу из объекта, образа и приема сопоставления. Сравнения фигурировали в составе эпитетных конструкций и определяли вид или разновидность эпитета. Они по структуре разделены на простые, состоящие из объекта и одного образа. К примеру, саар дьахтар са?а самнан биэрбэт саргы `на видную женщину похожая, не пропадающая удача'. Объектом сравнения является удача, образом к объекту подобран простой образ, понятный каждому якуту саар дьахтар `видная женщина'. Популярными были сравнения, используемые в обыденной жизни якутов: иккилээх-?стээх эскэл сылгы быарын сађа эстэриик чокуур ийэ `двух-трёх годовалого жирного жеребца печени подобная кремень мать'. Объектом являлся эстэриик чокуур ийэ `кремень мать', для нее был выбран образ из жизни якутов иккилээх ?стээх эскэл сылгы быара `двух-трёх годовалого жирного жеребца печень'.

Сложные сравнения, состоящие из объекта и с постепенно раскрывающимися образами сравнений, были характерны для алгысов шаманских камланий. При завершении камлания шаман, обращаясь к месту, где он сидел обычно говорил: «Олорбут сирим, торђон б?р? айађын атан баран, ньимийэрин курдук б??лэнэн к?р! `Место, где я сидел, подобно тому как закрывается пасть голодного волка, попробуй заглушиться!'». Попов А.А. Камлания шаманов бывшего Вилюйского округа. С. 233. В выражении употреблено сравнение торђон б?р? айађын атан баран, ньимийэрин курдук б??лэнэн к?р `подобно тому, как закрывается пасть голодного волка, попробуй заглушиться!'. Объектом сравнения являлся процесс завершения камлания, т.е. закрытие места, где камлал шаман. Здесь из нескольких образов создан единый образ объекта. первый образ - торђон б?р? `голодный волк', а второй - действие первого образа - голодного волка. Образ голодного волка усиливался действием, что содействовало к конкретному восприятию объекта. Сложность конструкции сравнений в алгысах заключалась в том, что общий образ составлялся из первого, а второй образ прикреплялся к первому. Этот прием способствовал зрительному восприятию всего сравнения.

В разделе 2.2.7. «Метонимия» рассмотрена метонимия, активно используемая в текстах алгысов. Представлена она синекдохой, эвфемизмом и перифразом. Её образами выступали домашние животные (конный и рогатый скот), растительный, животный мир, человек, дикие животные, дичь, пушнина, рыба, человек (шаман/удаганка) и тёмные силы. В составе синекдохи неизменным оставалось основное образовательное слово, обозначающее часть целого, к нему прибавлялось дополнительное слово, которое определяло её семантику. В текстах алгысов употреблялись синекдохи двух групп. В первую группу включены синекдохи, представляющие положительные образы конного (оргул к?м?с сиэллээх `с кучой золотой гривы', т??рт т??рэм к?м?с туйахтаах `с четырьмя отдельными золотыми копытами', о?очо к?м?с кутуруктаах букв. `с лодочно- золотым хвостом'), рогатого скота (таађылаах `вылинявший', б?тэй туйахтаах `со сплошными копытами'), диких животных, пушнины (кылааннаах т??лээх `с остистой шерстью', ?р??-хара т??лээх `с бело-чёрной шерстью', кы?ыл-хара т??лээх `с красно-чёрной шерстью') и человека (иннинэн сирэйдээх `лицом спереди', итии тыыннаах `с тёплым дыханием', булугас харахтаах букв. `с пытливым взглядом' и др.). Во вторую группу отнесены часто встречающиеся синекдохи с образами человека с отрицательной характеристикой (татаар тыллаах `с проклятием-словом', иччилээх тыллаах `с околдовывающим словом', у?уктаах тыллаах `с острым языком', сытыы тыллаах `с резким словом', уордаах санаалаах `со злобной мыслью', дьайдаах санаалаах `со скверным помышлением', сэттэ сэ?кимэх санаалаах `с многими тёмными мыслями', албастаах санаалаах `с хитростной мыслью' и др.). Синекдоха раскрывала суть отрицательных объектов - абаа?ылар `тёмные силы': ???э дьабыннаах `с местом обитания наверху', аллараа дьабыннаах `с местом обитания снизу' и др.

В поэтике алгысов активно употреблялись эвфемизмы, называющие особо почитаемые якутами объекты: имена божеств культа Айыы, духов-хозяев срединного мира и тёмных сил. Анимистические представления способствовали обожествлению культов поклонения и якуты к их именам приставляли слова одухотворения: эбэ `бабушка', э?э `дедушка', ийэ `мать', эдьиий `сестра'.

В алгысах часто встречались перифразы, они, проявлялись особенно в алгысах шаманских камланий, ими передавались образы тёмных сил. Шаман обращался к своим духам-помощникам с такими словами кэннибиттэн кэтээбиттэрим `сзади ожидающие', иннибиттэн манаабыттарым `спереди подкарауливающие', ойођостон одуулаабыттарым букв. `сбоку пристально смотрящие', кырыыбыттан кы?аабыттарым букв. `вблизи наметившие' и др. Этими словами назывались тёмные силы, духи-помощники шаманов. В текстах алгысов шаманских камланий употреблялись перифразы со сравнениями. К примеру, т?нн?к муу?ун курдугунан т??нэри к?рб?ттэр `подобно ледяному окошку изподлобья смотрящие', где словосочетание т??нэри к?рб?ттэр `наискось смотрящие' является перифразом. Образом сравнения т?нн?к муу?ун курдугунан `подобно ледяного окошка' было выбрано т?нн?к муу?а `ледяное окошко'. Сложные формы перифраз в поэтической ткани жанра создавали зрительные представления якутов о тёмных силах трех миров.

В разделе 2.2.8. «Метафора» представлена как одно из поэтических средств, восполняющее поле сакральности, создающие образы неизвестности, неведомости, состоявшая из объекта (или знакомое) и образа (не знакомое). Для алгысов характерны устойчивые метафоры, обозначающие символ защиты у якутов алтан айгыр халђан `золотая священная дверь', к?лэр к?м?с с?л?гэс букв. `смеющаяся серебряная засовка'. Устойчивыми метафорами выступали архаические эпитеты духа-хозяина огня алтан ба?ырђас `золотое превосходство', к?м?с ураанньык `светлый лик', ч??чч? кыламан `долото ресницы', к?м?р сыттык `уголь подушка', алтан сабарай `золотые лапы'. В алгысах духу-хозяину огня встречается группа метафор под условным названием «огонь». Его эпитеты состояли из слов, относящихся к данной группе: к?л тэллэх `пепел подстилка', к?м?р сыттык `уголь подушка', уот садарах кымньыы `огненно-лучистая плеть', т?л?н суорђан `пламя одеяло' и др.

В образах метафор чаще употреблялись cледующие группы: металлическое, не живое, живое, природное и огонь. Наиболее практичной является группа условно названная «металлическая»- 53,3 %: внесены образы, раскрывающиеся с помощью названий металлов: алтан, к?м?с - которые в языке фольклора употреблялись в значении `золото', ?р?? к?м?с `серебро'. Интересные метафоры встречаются в алгысах шаманских камланий из группы «природная». Употреблялись метафоры сложные по составу и по образу. Например, ?с курдуулаах муус болуо с?рэђи? с?л??рэн, Ойуун. Кыырыылар. Дьокуускай, 1993. С. 14. здесь метафора ?с курдуулаах муус болуо с?рэх, в которой объектом выступало с?рэх `сердце'. Образ ?с курдуулаах муус болуо передавался через природный материал муус `лёд'. Таким способом шаман давал знать, что у человека не доброе сердце. Для такой цели им была выбрана группа метафоры - «природная».

В заключении изложены основные выводы диссертационного исследования и его результаты. В работе выявлены специфика, особенности поэтики и стиля одного из бытующих в современности жанра якутского фольклора - алгыса.

Жанровую специфику, во-первых, представляла генетическая типология, сохраненная в силу историко-генетических и культурных связей тюрко-монгольских народов Сибири. Во-вторых, якутские алгысы были обусловлены целевой направленностью обрядов и обрядовых действий, имели присущий только определённому обряду адресатно-персонажный ряд. В-третьих, у якутов раньше бытовали удаганские алгысы, алгысы военных обрядов, алгысы культа кузнецов, алгысы ы?ыаха Айыы, не характерные другим тюрко-монгольским народам Сибири или не сохраненные в их традиционной и обрядовой культуре. Алгыс отличался художественно-стилевой традицией, жанру присущи и устно-поэтические традиции, составляющие его особенности его поэтики и стиля.

Тема исследования якутских алгысов обширна и интересна. Область сакральных знаний, бережно передававшихся из поколения в поколение, нелегко поддаётся научным изысканиям. В перспективе, углубленное исследование архаической лексики жанра с междисциплинарных позиций, изучение поэтики алгысов шаманских камланий в сравнительно-сопоставительном плане с шаманской поэзией тюрко-монгольских народов со знанием языков оригинала может дать интересные результаты.

Список опубликованных работ

Монографии

1. Ефимова Л.С. и др. Проблемы духовных ценностей в философии и в культуре. Новосибирск: ЦРНС, 2009. 186 с. С. 96-132 (2,25 п.л.)

2. Ефимова Л.С. Алгыс саха (якутов) в свете фольклорных традиций тюрко-монгольских народов Сибири: классификация и общая характеристика. Новосибирск: СИФ «Наука», 2013. 178 с. (11,25 п.л.)

Статьи в ведущих рецензируемых научных журналах и изданиях, утвержденных ВАК Минобрнауки РФ

3. Ефимова Л.С. Коммуникативная функция алгыса якутов // Вестник ЯГУ. Том 5 №1 2008. С. 101-103 (0,37 п.л.).

4. Ефимова Л.С. Алгыс якутов: истоки зарождения // Вестник ЯГУ. Том 5 №2 2008. С. 63-67 (0,5 п.л.).