Размещено на http://www.allbest.ru/

РОССИЙСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ имени А.И. ГЕРЦЕНА

Диссертация на соискание ученой степени

кандидата философских наук

Гносеологический статус вариативного моделирования социальных процессов в историческом познании

Специальность 09.00.01. - Онтология и теория познания

Бахтин Максим Вячеславович

Научный руководитель

доктор философских наук

профессор Стрельченко В.И.

Санкт - Петербург 2001

Содержание

Уже более ста лет не прекращаются споры о роли моделей в теории познания вообще и исторического познания в частности. Для XIX века характерно было гносеологическое освоение данного метода, который стал применяться не только в духовной сфере научного творчества, но и в его практической области.В. Томсон (Кельвин) в своих "Балтиморских лекциях", провозгласил, что понять явление - значит построить его механическую модель. В 1946 г. вышла статья Н. Винера и А. Розенблюта "Роль моделей в науке". В 1958 - 1964 гг. обсуждение проблемы моделирования имело место на страницах журнала "Вопросы философии". Следствием этой дискуссии стало появление ряда интересных работ, посвященных гносеологическому статусу моделей и моделирования в теории познания, например, книги А.А. Зиновьева и И.И. Ревзина "Логическая модель как средство научного исследования" (М., 1960) и А.Н. Кочергина "Роль моделирования в процессе познания" (М., 1964). В известной монографии "Логика научного исследования" (М., 1965) была опубликована работа Ю.А. Гастева, раскрывающая некоторые гносеологические аспекты моделирования. В 1966 г. вышла в свет монография известного ленинградского ученого В.А. Штоффа "Моделирование и философия" - одно из самых фундаментальных исследований в данной области. Здесь автор дает наиболее полную классификацию моделей и анализирует их роль в познании явлений природного и социального мира. С 60-х годов в работах Р. Фогеля разрабатывалась методология контрфактического моделирования, привлекшая внимание историков различных школ.

В 1970 - 1980-х гг. появляется ряд публикаций, где речь идет непосредственно о моделировании социальных процессов, поднимается проблема альтернативности истории. Прежде всего, это работы И.Д. Ковальченко, например, "О моделировании исторических явлений и процессов" (1978), а также монография "Возможное и действительное и проблема альтернативности в историческом развитии" (М, 1986). Своего рода обобщающим исследованием по проблеме моделирования стала вышедшая в начале 80-х гг. в США монография М. Вартофского "Модели" (превод, М., 1988). Здесь автор довольно четко определят границы применимости моделей в науке, приводит интересную классификацию моделей.

В 90-х гг. вышли в свет несколько любопытных работ, в которых обосновывается проблема вариативности истории: Г.С. Померанц "История в сослагательном наклонении" (М., 1990), С. Экштут ("Новорожденная свобода", 1996), И. Бестужев-Лада "Что было бы, если бы…", и другие. В 1997 г. появилась монография В.В. Балахонского "Объяснение истории: историко-философский, методологический и гносеологический аспекты". В ней осуществлен системный анализ объяснения истории, в частности, разработаны основы вариативного подхода к объяснению истории, позволяющего, по мнению автора, развертывать его динамическую структуру как базу повышения обоснованности объяснительной процедуры. В 2000 г. вышла в свет работа А.К. Гуца "Многовариантная история России", посвященная критике традиционного варианта истории России, знакомого нам по учебникам. Свое понимание многовариантности истории автор основывает на своеобразном понимании законов времени.

В последние годы появились несколько работ, посвященных анализу специфики отечественной социально-философской, религиозной и, в целом, культурной традиции. Таковы монографии Л.А. Гордон "Область возможного: варианты социально-политического развития России" (М., 1995), Лебедева С.В. "Альтернатива справа" (СПб., 1999), кандидатские диссертации Синева Е.Н. "Социально - философские принципы ранних славянофилов в классической и современной модели общества" (Пенза, 2000) и Абласямовой И.Н. "Европоцентризм и проблема самобытности русской культуры" (СПб., 2001).

Однако, несмотря на довольно-таки обширный круг литературы по вопросам исторического моделирования, сегодня вряд ли можно обнаружить сколько-нибудь целостное и завершенное исследование, посвященное системному анализу возможных перспектив исторического развития России в XXI столетии.

Целью диссертационного исследования является обоснование гносеологического статуса метода вариативного моделирования, определение его эвристических возможностей и границ применимости в исторической науке.

В соответствии с целями исследования в диссертации поставлены следующие задачи:

1) определение теоретических предпосылок метода моделирования в развитии европейской и отечественной социально-философской мысли;

социальный процесс историческое познание моделирование

2) изучения онтологических и теоретико-познавательных оснований вариативного понимания истории в античной, средневековой и новоевропейской традиции;

3) социально - философский анализ вариативности исторического процесса в переходные периоды развития общества;

4) исследование метода вариативного моделирования как специфической формы выражения свободы творческой деятельности человека в истории и процессах ее познания;

5) сравнительный анализ опыта вариативного моделирования истории в отечественной и западно-европейской социально-философской традициях;

6) использование метода вариативного моделирования социальных процессов при осмыслении кризисных явлений в развитии современного российского общества.

Методологическая основа работы

Методологической основой диссертации выступает междисциплинарный историко-культурный подход. Разработка теоретико-познавательного статуса метода вариативного моделирования истории базируется на диалектических принципах детерминизма, а также системного, комплексного подхода к познанию социальных явлений. Кроме этого, основу исследования составляют метод восхождения от абстрактного к конкретному в познании социальных явлений и метод соответствия логического и исторического.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

выявлены теоретические предпосылки метода моделирования в развитии европейской и отечественной социально - философской мысли;

определены онтологические и теоретико-познавательные основания вариативного понимания истории в античной, средневековой и новоевропейской традиции;

осуществлен социально - философский анализ проблемы вариативности исторического процесса в переходные периоды развития общества;

исследован метод вариативного моделирования как специфическая форма выражения свободы творческой деятельности человека в истории и процессах ее познания;

проанализирован опыт вариативного моделирования истории в отечественной и западно-европейской социально-философской традициях;

на основе использования метода вариативного моделирования социальных процессов исследуются кризисные явления в развитии современного российского общества.

Основные положения исследования, выносимые на защиту:

метод вариативного моделирования является конкретизацией принципа историзма;

онтологическим основанием вариативного моделирования является множественность возможностей, заложенных в исторической действительности;

гносеологическим содержанием вариативного моделирования является выдвижение и обоснование нескольких гипотез - моделей объяснения одного и того же исторического факта или явления;

вариативное моделирование социальных процессов позволяет ввести элемент аксиологического осмысления общественного бытия;

построение моделей исторического процесса, как правило, связано с кризисными точками развития истории;

построение моделей историко-культурного развития России в XXI столетии, идентичной внутреннему укладу традиционной российской культуры, религии и нравственной жизни народа, должно базироваться на использовании метода вариативного моделирования социальных процессов.

Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы в педагогической и научно - просветительской деятельности для разработки лекционных курсов и спецкурсов по социальной философии и философии истории. Выводы исследования могут быть учтены органами российской власти различных уровней в законотворческой и управленческой деятельности.

Структура диссертационного исследования

Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии. Первая глава состоит из пяти, а вторая - из трех параграфов.

Глава I. Принцип историзма и модели истории: историко-критический анализ

§ 1. Специфика метода вариативного моделирования истории

Как справедливо отмечает современный исследователь истории И.А. Гобозов, "аксиологический аспект… из всех аспектов… самый трудный и сложный, так как надо объективно, независимо от собственных симпатий и антипатий оценивать исторические факты". Сложность эта, по его мнению, состоит в том, что "всякий исследователь имеет определенные мировоззренческие позиции. Он живет в обществе, получает соответствующее образование, в котором ценностный подход играет важнейшую роль; он как человек и гражданин сочувствует одним, критикует других и т.д. Итак, оценочный момент неизбежно присутствует в исторических исследованиях, и именно с аксиологией… связана в большой степени плюралистичность интерпретаций в историческом познании". Гобозов И.А. Плюралистичность интерпретаций в историческом познании // Проблемы исторического познания. - М.: Наука, 1999. С. 128. Важное аксиологическое значение контрфактического моделирования подчеркивал выдающийся советский историк И.Д. Ковальченко: "имитация того или иного из возможных исходов позволит более глубоко понять реальный ход исторического развития и объективный смысл и значение борьбы общественных сил за тот или иной вариант этого развития". Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. М., 1987. С. 407-408.

Более того, развитие способности к самостоятельному конструированию различных альтернативных вариантов хода исторического процесса неизбежно стимулирует творческую активность исследователя, преподавателя и учащихся. Формирование умения подобного анализа исторических фактов, событий, и их интерпретации может стать действенным средством на пути превращения имеющихся исторических знаний в историческое сознание.

В диссертации рассматривается возможность применения метода вариативного моделирования и при анализе современного состояния общества. На мой взгляд, рассматривая различные варианты моделей современных направлений в идеологии (в частности, либерально - демократического и государственно - патриотического), сравнивая их, мы повышаем возможность объективной оценки каждой модели.

Чем обусловлена возможность такого метода и одновременно процедуры познания, что дает нам основание подходить к исследованию исторических событий с таким гносеологическим взглядом? Прежде всего, основания такого подхода укоренены в многоплановости и многоуровневости самого общественного бытия. Каждое историческое событие есть сплетение сотен и тысяч самых различных экономических, социальных, политических, духовных причин, есть одна картина из тысяч возможных комбинаций в калейдоскопе истории. Известный современный историк Н.И. Смоленский, говоря о предпосылках теоретического плюрализма мышления историка, подчеркивает, что "исторический процесс, то есть свершившаяся история, характеризуются инвариантностью в том смысле, что в нем скрыты своя логика и свой смысл, своя последовательность событий и своя уникальность и неповторимость. История как наука может быть лишь более или менее приблизительным отображением этой инвариантности и уникальности. Плюрализм конкурирующих интерпретаций, если речь идет о научном плюрализме, представляет собой как бы совокупность потоков, впадающих в одно общее русло, - движение познания к приблизительно верному в каждый данный момент отображению инвариантности истории". Смоленский Н.И. Проблемы теоретического плюрализма // Проблемы исторического

познания. - М.: Наука, 1999. С. 43.

К сожалению, как указывает известный исследователь данного вопроса В.В. Балахонский, в исторической науке данная познавательная процедура не получила какого-либо заметного применения и является практически неразработанной ни в методологическом, ни в методическом аспектах, что резко снижает корректность и обоснованность оценок многих исторических явлений, так как не позволяет сравнить свершившиеся события с их возможными альтернативами. Балахонский В.В. Вариативность объяснения истории как проблема школьного

преподавания. // Просвещение. - Пенза, 1999. № 3. С. 67.

Естественно, что данный метод не может претендовать на исключительность и полноту охвата всего исторического объяснения. Как пишет В.А. Штофф, "интерпретация явления при помощи модели не претендует на окончательность, на абсолютную истинность; модельная интерпретация есть способ гипотетического объяснения, то есть способ указания одного из возможных объяснений. Поэтому интерпретация может заключаться в построении разных моделей, относительно которых затем уже следует решать, какая из них ближе к истине…" Штофф В.А. Моделирование и философия. - М. - Л.: Наука, 1966. С. 185.

По мнению Е.П. Никитина, объяснительная функция модели состоит в том, что объяснение, осуществляемое посредством модели, представляет особый вид объяснения. "Объективной основой возможности осуществления модельного объяснения является то, что сходство объектов… как правило, обусловлено сходством законов, управляющих этими объектами". Там же. С. 187.

В.А. Штофф, в свою очередь, утверждает, что модельное объяснение не является особым типом объяснения; опирается оно на различия в способах отражения, в методах построения, в процедуре объяснения. Его можно сопоставить, например, с дедуктивным объяс-нением, состоящим в выведении эксплананда по законам логики из объяс-няющих посылок. Штофф В.А. Моделирование и философия. - М. - Л.: Наука, 1966. С. 196. Главную роль в модельном объяснении, по его мне-нию, играют аналогия и построение моделей; дедукция же занимает под-чиненное положение. В силу этого данный вид объяснения является неод-нозначным (возможным), гипотетическим и косвенным. Оно является:

1) неоднозначным, поскольку допускает другие возможные варианты объяснения, основанные на других аналогиях;

2) гипотетичным, так как в модели, на которую оно опирается, воплощена используемая при этом основная гипотеза;

3) косвенным - в том смысле, что модель является посредником, с помощью которого законы, причины, условия, структуры и проч. содержания объясняющих посылок переносятся с соответствующими модификациями на изоморфную модели область, к которой принадлежит объясняемое явление. Штофф В.А. Моделирование и философия. - М. - Л.: Наука, 1966. С. 197.

В модельном объяснении, в отличие от дедуктивной схемы, выражен любой из вышеперечисленных типов объяснения, так как создаваемая или выбираемая модель может выражать причинные связи, законы, структуры и структурно-функциональные зависимости, функции и динамику (историю), сходные с соответствующими характеристиками объясняемого явления.

Таким образом, принцип модельного объяснения основан на том, что теория содержит причинное, закономерное, структурное и другие объяснения одной области фактов, которые требуется объяснить. Это становится возможным благодаря тому, что модель выступает как член отношения, которое является аналогией, гомоморфизмом или изоморфизмом.

Мысленное конструирование альтернативных, контр-фактических моделей социальных процессов можно рассмотреть в связи с мысленным экспериментом. Построение мысленной модели является необходимой, но не единственной операцией, входящей в структуру мысленного эксперимента. Основными операциями мысленного эксперимента В.А. Штофф называет:

Построение по определенным правилам мысленной модели (идеализированного "квазиобъекта") подлинного объекта изучения.

Построение по таким же правилам идеализированных условий, воздействующих на модели, включая создание идеализированных "приборов", "инструментов".

Сознательное и планомерное изменение и относительно свободное и произвольное комбинирование условий и их воздействия на модель.

Сознательное и точное применение на всех стадиях мысленного эксперимента объективных законов и использование фактов, установленных в науке, благодаря чему исключается абсолютный произвол, необузданная и необоснованная фантазия. Штофф В.А. Моделирование и философия. - М. - Л.: Наука, 1966. С. 208.

Наглядное изображение сущности посредством модели означает мысленное воспроизведение некоторого явления, подвергшегося при этом значительной переделке, преобразованию, очищению от случайного, несущественного, мелкого, второстепенного… В результате перед мысленным взором возникает типизированное, аналитически очищенное, синтетически переработанное явление, которое, однако, уже не есть только явление, но также нечто существенное. В таком мысленно преобразованном явлении, которое выступает уже в качестве модели, сущность как бы "просвечивается", и в этом смысле можно говорить, что при помощи модели можно приблизиться к постижению сущности.

Гипотетичность метода вариативного моделирования является одной из рамок, ограничивающих его применение в исторической науке. По мнению В.В. Балахонского, теоретическое моделирование возможного варианта развития событий представляет определенную разновидность ретросказания, то есть процедуры теоретической реконструкции прошлого состояния объекта. В отличие от других видов ретросказания, непосредственно ориентирующихся на получение достоверного исторического знания о прошлом и обладающих реальными возможностями для этого, данный вид изначально не может претендовать на достоверность описываемых событий, поскольку они никогда не происходили. Он всегда носит гипотетический характер и о его корректности можно судить по соответствию элементов ретросказания исторической реальности… Этот вид ретросказания условно можно назвать гипотетико-вариативным. Балахонский В.В. Вариативность объяснения истории как проблема школьного

преподавания. // Просвещение. - Пенза, 1999. № 3. С. 68.

Таким образом, второй границей настоящего гносеологического подхода является обращенность его в прошлое: поскольку объектом познания исторической, как и всякой иной науки, являются события, имевшие место в реальной действительности, метод вариативного моделирования используется в ретросказании, но не в предсказании.

Историки редко делают прогнозы и заглядывают в будущее. Историк смотрит в прошлое из настоящего, и это во многом определяет горизонт и рамки рассмотрения событий, имевших место много лет назад. Прошлое и настоящее тесно связаны друг с другом, причем связь эта имеет двусторонний характер. Во-первых, настоящее детерминировано прошлым, поскольку оно вырастает из него, является его продуктом. Во-вторых, прошлое - это во многом то, что мы, современные люди, о нем думаем. И в определенном отношении можно сказать, что прошлое есть продукт современности. Каждое последующее поколение творит историю заново, переписывая старые учебники и меняя методологию исследования. Каждая книга по истории - это книга определенной эпохи и определенного более конкретного настоящего. С изменением настоящего меняется и прошлое, то есть меняется та перспектива видения прошлого, которую оно определяет. Каждый конкретный историк, живя в ту или иную эпоху, неизбежно несет на себе вериги этой эпохи, соответствующую программу действия, принадлежность к той или иной социальной или политической группе и т.д., и в этом смысле абсолютно объективная история в смысле науки невозможна.

Что же касается использования метода вариативного моделирования в связи с предсказанием, то подобное использование такого подхода мы находим в философском и религиозном сознании. Философия истории, как и история, исходит из "настоящего", но оно существенно шире, чем "настоящее" историка. В частности, историк вообще избегает вербализации своих представлений о настоящем, стремясь максимально отстраниться от него. Философия истории открыто высказывается о "настоящем" как моменте между прошлым и будущем. Ее представления о настоящем вырастают в первую очередь из системы гуманитарного знания, далее - из целостной системы всей современной культуры. Наука история, как говорил Гегель, ничему не учит, точнее - стремится не учить современников, усматривая в этом - и не без основания - один из залогов своей объективности. Философия истории, связывающая прошлое с будущим через настоящее, учит уже самим фактом установления такой связи.

Например, французский просветитель Ж. Кондорсе писал: "Если существует наука, с помощью которой можно предвидеть прогресс человеческого рода, направлять и ускорять его, то история того, что было совершено, должна быть фундаментом этой науки". Философия истории. Антология. С. 44. Аналогично высказывался и О. Шпенглер в работе "Закат Европы": "Если человек может с почти полной уверенностью предсказать явления, законы которых он знает, если даже тогда, когда они ему неизвестны, он может на основании опыта прошедшего предвидеть с большой вероятностью события будущего, то зачем считать химерическим предприятием желание начертать с некоторой правдоподобностью картину будущих судеб человеческого рода по результатам его истории?" Философия истории. Антология. С. 47.

Наконец, еще одной ограничительной рамкой метода вариативного моделирования является адекватность конструируемых мысленных вариантов объективной истории. Иными словами, размышления исследователя должны находиться в пределах реалий того времени, о котором идет речь.

Применение метода вариативного моделирования можно найти и в области психологии: если мы моделируем некоторую жизненную ситуацию или даже жизненный план в качестве единственно возможных, то реальные жизненные условия, которые всегда неизмеримо богаче намеченного плана, могут поставить нас в тупик, если они не совпадают с заданной нами моделью развития событий. В результате мы впадаем в противоречие между первым и вторым. Как известно же, способность реагировать на противоречия, способность разрешить его - основная проверка способности мышления. Такая способность к реагированию на противоречие, способность разрешить его - есть способность к гибкому контр-моделированию, что может спасти положение дел.

Таким образом, метод вариативного моделирования социальных процессов можно признать перспективным и многообещающим исторической науке инструментом получения новых знаний об историческом объекте и субъекте. Гносеологический статус данного метода тесно связан с онтологической природой и аксиологическим значением для исторического познания. Границы применимости такого подхода изучения истории пролегают, прежде всего, в области соприкосновения гипотетичности и достоверности; во-вторых, в области ретросказания и, в-третьих, еще одной границей метода вариативного моделирования является адекватность конструируемых мысленных вариантов реалиям конкретного этапа истории: социально-экономическому, политико-идеологическому и духовно-нравственному состоянию общества в тот или иной период развития.

§ 2. Историческое мышление в переходные периоды

Обострение исторического мышления, одним из проявлений которого является принцип историзма, всегда было связано с катастрофическими этапами развития истории. Н.А. Бердяев (1874 - 1948) в своей работе "Смысл истории" отмечал, что "Исторические катастрофы и переломы, которые достигали особой остроты в известные моменты всемирной истории, всегда располагали к размышлениям в области философии истории, к попыткам осмыслить исторический процесс, построить ту или иную философию истории". Бердяев Н.А. Смысл истории. - М.: Мысль, 1990. С. 4. Момент философско-исторической рефлексии всегда есть следствие завершения того или иного этапа развития истории, следствие возможности абстрагироваться, дистанцироваться от него. История философской мысли предоставляет нам достаточное количество примеров, подтверждающих этот вывод.

Так, модель истории Гесиода - одна из первых попыток осмысления исторического процесса средствами философского анализа, относится к переломному этапу в истории Древней Греции, переходу от родового строя к рабовладельческому. Книга пророка Даниила, "эта первая философия истории, которую знает человечество", по мысли Н.А. Бердяева, также связана с исключительно катастрофическими событиями в судьбе еврейского народа. Геродот, Фукидид, Ксенофонт, Платон создали свои исторические труды и конструкции в эпоху развала античного полиса, рабовладения. Теолого-историческая модель Блаженного Августина относится ко времени крушения античного мира и падения Рима. Освальд Шпенглер написал свой эпохальный труд "Закат Европы" в 1918 г., в период крушения старого, монархического мира. Русская философия истории эпохи Духовного Ренессанса, рубежа XIX и XX столетий - не менее яркое подтверждение обозначенного тезиса. Такой же момент переживает русская философско-историческая мысль и сегодня.

Рассматривая принцип историзма как преломление в учении об обществе одного из важнейших философских принципов - принципа единства бытия, мы будем стремиться анализировать онтологические и антропологические основания историзма. Более того, историю общества мы будем понимать как высший уровень бытия вообще, уровень, вырастающий из предыдущих, но имеющий и свои специфические черты. Н.А. Бердяев писал, что "в "историческом" в подлинном смысле раскрывается сущность бытия, раскрывается внутренняя духовная сущность мира, а не только внешнее явление, внутренняя духовная сущность человека. "Историческое" глубоко онтологично по своему существу, а не феноменально… Для того, чтобы проникнуть в эту тайну "исторического", я должен прежде всего постигнуть это историческое и историю как до глубины мое, как до глубины мою историю, мою судьбу". Бердяев Н.А. Смысл истории. - М.: Мысль, 1990. С. 15.

Кризисные точки исторических поворотов отличаются от стабильных периодов тем, что именно в них до предела усиливается и гораздо в большей степени реализуется одна из главных характеристик человека свободная воля. Именно в годы переломов резко повышается возможность исторического выбора, именно в это время история, понимаемая здесь не как свершившийся факт, а как живой нескончаемый творческий процесс, становится в высшей степени вариативна. Поскольку же раскрепощение свободной воли неизбежно освобождает творческое начало человека, такие периоды характеризуются наивысшим расцветом того, что называется свободным историческим творчеством масс, народа.

Судя по всему, переживаемое нами сегодня время пересечения на исторической оси координат двух столетий и двух тысячелетий является для нашего Отечества точкой исторической вариативности, часом выбора той или иной исторической альтернативы. Вступая в новое столетие, Россия стоит перед фактом стратегического социально-экономического, политического, культурного и религиозного выбора. Иными словами, завершив драматичный двадцатый век, государство Российское и русский народ подошли к очередному своему историческому перекрестку и стоят на развилке исторических дорог.

Как известно, цель и задача любой, в том числе и исторической, науки состоит не только в том, чтобы исследовать известные, имевшие место в реальности феномены, но также и экстраполировать имеющиеся в распоряжении исследователя методы познания на еще неведомую область бытия, в данном случае, исторического измерения человеческого бытия. Применительно к истории это означает попытку построения умозрительных моделей социальных процессов, еще не имевших место в действительности, но потенциально заложенных в конкретной исторической ситуации и готовых актуализироваться в той или иной степени.

На мой взгляд, на рубеже веков в судьбе нашего Отечества обострилось проявление двух исторических векторов, направленных прямо в противоположные стороны. Один устремлен в будущее: это вектор необратимости поступательного прогрессивного хода исторического процесса, вечного стремления человечества к новому. Другой вектор обращен в прошлое: это проявление исторической связи настоящего с прошлым, отражение неизбежной зависимости настоящего от прошлого. Этот вектор есть сила культурно-исторической традиции, закрепленной на социально-психологическом уровне общественного сознания. О двух таких моментах истории говорил Н.А. Бердяев. Он выделял момент консервативный, имея в виду под ним связь с духовным прошлым, внутренне предание и момент творческий, понимаемый им как устремленность в будущее, к финалу. Бердяев Н.А. Смысл истории. - М.: Мысль, 1990. С 31.

Примерно в таком же ключе рассуждает и один из лидеров современных либеральных демократов Ю. Афанасьев. По его мнению, духовное пространство современной России характеризуется встречей двух тенденций, двух систем ценностей: модернизации и традиционализма. Модернизация традиционных социальных, политических и культурных институтов связывается им с формированием доктрины прав человека, свободы слова, свободы совести. Иными словами, модернизацию можно осознать как трансформирование российской системы ценностей в западную.

Лидер "Духовного наследия" А.И. Подберезкин в одной из своих последних работ, обращаясь к будущему (а ныне настоящему) президенту России (книга написана в конце 1999 г.), справедливо отмечает, "что страна и общество находятся в такой же ситуации, как и в конце XIX века: перед нами проблема ВЫБОРА ПУТИ РАЗВИТИЯ. Тогда выбирать приходилось между традиционными формами жизни (сословной монархией), западной буржуазной (либерализмом) и третьим путем (социалистическим). Сейчас выбирать приходится между либерально - рыночной, социалистической или государственно - капиталистической моделями развития… В этом смысле стратегия будущего президента это стратегия выбора, исторического выбора". Подберезкин А., Макаров В. Стратегия для будущего президента России: Русский путь. - М., 2000. С. 10