Том Стоппард как медиатор между русской литературой и британской культурой в XXI веке

В русском варианте частица "неужели" придает неуверенности высказыванию, тогда как в адаптации слова Трофимова звучат тверже и настойчивее. Кроме того, риторические восклицания и вопросы делают речь эмоциональнее там, где у Чехова многоточия передают скорее задумчивость, обрывистость мысли. Тем не менее, исходя из подобных поправок сложно заключить, что Стоппард во всей пьесе стремился акцентировать внимание на политике и социальном сильнее, чем это сделал Чехов.

Итак, по сравнению с адаптацией "Иванова", в адаптации "Вишневого сада" Стоппард допускает меньше вольностей. Можно заметить, что драматурга интересует комедийная сторона Чехова, что вполне объясняет большее количество изменений, внесенных в "Иванова" "It's the comic Chekhov that captivated Stoppard the most" - Nadel I. B. Op. cit. P. 20.. Помещенные в текст аллюзии из русской литературы здесь Стоппард не исключает, а раскрывает, тем самым поясняя их смысл. Он модернизирует Чехова на уровне языка, добавляет остроты с помощью емких высказываний персонажей, но при этом не отклоняется далеко от оригинала.

Глава 2. Источники трилогии Стоппарда "Берег утопии"

"Берег утопии", вышедший в свет в 2002 году, представляет собой пьесу из трех частей ("Путешествие", "Кораблекрушение" и "Выброшенные на берег"), построенных вокруг жизней шести друзей, представителей русской интеллигенции: Михаила Бакунина, Николая Станкевича, Виссариона Белинского, Ивана Тургенева, Александра Герцена и Николая Огарева. Трилогия устроена сложнее, чем простые адаптации пьес Чехова - в ней Стоппард опирается сразу на несколько источников и лишь отчасти.

Стоит еще раз упомянуть влияние творчества Чехова и на "Берег утопии" - здесь его пьесы являются косвенным источником для Стоппарда. Анализ адаптаций Чехова помогает убедиться в том, что пьесы русского драматурга являются источником для трилогии Стоппарда при выстраивании быта главных героев. "Путешествие" отдаленно напоминает чеховскую "Чайку" или "Трех сестер", а в трилогии в целом драматург обращается к одному из главных приемов Чехова, когда семейные трагедии разворачиваются на фоне крупных политических. Реальных исторических персонажей Стоппард наделяет характеристиками персонажей пьес Чехова. Так, Ира Надел называет Бакунина в изображении драматурга идеальным чеховским героем, "indefatigable in the face of a word that he doesn't quite realize is working against him" Nadel I. B. Op. cit. P. 28.. В таком неожиданном смешении отражается стоппардовский юмор, кроме того, через него просвечивают социальные и политические мысли и идеи, транслируемые персонажами Чехова.

Драматург неоднократно подчеркивает свою активную работу с историческими источниками во время написания пьесы:

I felt I had to know everything in order to make a choice about which bits I'd want to use and so forth. <…> And a lot of the time I'd try to make things work the way they happened simply because that's exactly how they happened. And now looking back on the plays I realize that, from the play's point of view, there's no difference between those passages which I invented or compressed and the ones which are fateful representations of particular moment. The audience doesn't know the difference and there're isn't any difference in that sense The John Tusa Interviews. Tom Stoppard // BBC Radio 3. 20.08.2003.

URL: https://www.bbc.co.uk/programmes/p00nc97g (дата обращения: 07.11.2018).

Тем не менее, Стоппард предупреждает, что какой бы исторически точной ни была пьеса, она все равно представляет собой литературное произведение, а не очередной учебник по истории, поэтому целью драматурга не является абсолютное следование источникам, у него имелся конкретный замысел, которому он и следовал. Целью Стоппарда было показать, что проблемы, волнующие русских мыслителей XIX века, оказываются вполне актуальными и в настоящее время: "Лично мне в первую очередь интересны были их идеи, и это потому, что они касаются вечных конфликтов, которые и теперь актуальны. Это размышления о том, как можно изменить окружающий мир - или снизу, или сверху" Ходнев С. Том Стоппард: Белинский меня просто зачаровал // КоммерсантЪ. 2005.

URL: http://www.stoppard.ru/intervyu-2005.html (дата обращения 10.10.18).

Причиной, по которой Стоппард вдохновился написать трилогию, оказалось прочтение собрания сочинений Исайи Берлина "Русские мыслители" - до этого момента о представителях русской интеллигенции драматург не знал или слышал очень мало: "Я никогда не слышал ни о Герцене, ни о Белинском, пока Исайя Берлин не открыл их для меня в своих исследованиях" Кабанова О. Том Стоппард оживил Герцена // Ведомости. 2006. № 228 (1755).

URL: https://dlib.eastview.com/browse/doc/10474164 (дата обращения 11.10.18). В течение работы над пьесой замысел Стоппарда значительно изменялся с растущим количеством прочитанных им источников и интересом к тому или иному деятелю. Основные из них будут рассмотрены далее.

2.1 Виссарион Белинский

Несмотря на то, что Герцена можно смело называть главным героем трилогии, первым Стоппарда заинтересовал не он, а Белинский. Как утверждает драматург, его давно интересовала проблема свободы слова и то, как она представлена в странах Восточной Европы. В связи с этим его особенно впечатлил эпизод биографии критика, когда лечившийся от туберкулеза во Франции Белинский рвался назад в Россию вопреки уговорам друзей - во Франции его творчество никому не было бы интересно, а в России из-за строгой цензуры его статьи передавались друг другу и читались между строк. Это напомнило Стоппарду, как в 1977 году в Праге он в общении с чешскими писателями пришел к той же мысли о том, что под давлением цензуры напечатанные слова ценятся гораздо больше Stoppard T. Introduction // Tom Stoppard. The Coast of Utopia, London: Faber and Faber, 2008. P. 8-9. . Эту идею драматург также вкладывает и в уста своему персонажу: "At home the public look to writers as their real leaders. The title of poet or novelist counts with us. <…> Writers here, they think they're enjoying success. They don't know what success is" Stoppard T. The Coast of Utopia. London: Faber and Faber, 2008. P. 139.. В этом же Стоппард находит одну из главных особенностей русской литературы, которая ценится в Великобритании: "You can have no conception of how much Russian culture means to an English artist. Over the years, over the decades, over centuries life has been very often difficult and dangerous for the artists here. But one thing which has just never altered is that the importance of artists and culture is a given" Вечерний Ургант. (2019) Драматург Том Стоппард о работе с друзьями и важности русской культуры // Youtube. 6 июня.

URL: https://www.youtube.com/watch?v=eLa6VmGxihU&t=1s (дата обращения 06.06.2019).

В "Русских мыслителях" Исайя Берлин посвящает отдельную главу биографии Белинского, в которой он с восхищением описывает его страстное отношение к литературе и огромное на нее влияние, его непредсказуемость и уникальность. На портрет, описанный Берлиным в эссе, опирается Стоппард в изображении критика в своем произведении. Белинский появляется в "Путешествии" и "Кораблекрушении": это бедный, неопрятно одетый, неуклюжий и худой мужчина среднего роста. С незнакомцами он застенчив и угрюм, но с друзьями, в пылу литературной или философской дискуссии его глаза загораются, он ходит из угла в угол и говорит громко и быстро, кашляя и размахивая руками.

Отдельную статью литературным источникам образа Белинского посвящает Ольга Макаренко. Помимо эссе из "Русских мыслителей" Берлина она выделяет мемуары Ивана Тургенева ("Воспоминания о Белинском"), отдельные эпизоды из которых драматург превращает в сцены для пьесы, и статью самого Белинского "Литературные мечтания", в которой прослеживаются его основные идеи. Например, Тургенев в своих воспоминаниях описывает поездку Зальцбрун-Париж с Белинским в 1947 году, где тот постоянно стремился поскорее вернуться в Россию. Этот эпизод Стоппард с хронологической точностью воспроизводит в третьей сцене первого действия "Кораблекрушения", где Тургенев и Белинский гуляют по площади Согласия в Париже Макаренко О.Н. Указ. соч. С. 89.. Тургенев в своих мемуарах отмечал особую многословную и эмоциональную манеру письма Белинского, которую Стоппард также старается передать в трилогии. Его речи не отполированы, полны восклицаний и вопросов, сам персонаж акцентирует на этом внимание: "I have to slap down my thoughts before I lose them, there's no time to have a style, it's a miracle if I have a main verb" Stoppard T. The Coast of Utopia. P. 82..

Стоппарда Белинский интересовал в первую очередь с точки зрения его идей о развитии страны и литературы, которые драматург и заключает в сценических речах персонажа. Среди них Макаренко выделяет три основных монолога: в разговоре у Бакуниных, в споре с Чаадаевым о роли русской литературы и монолог перед возвращением в Москву из Парижа, процитированный ранее. Особый интерес представляет речь, которую Белинский произносит осенью 1836 года в компании семейства Бакуниных, рассказывая о содержании недавно написанной статьи:

We have no literature <…> We have a small number of masterpieces <…> But as a nation we have no literature because what we have isn't ours, it's like a party where everyone has to come dressed up as somebody else - Byron, Voltaire, Goethe, Schiller, Shakespeare and the rest <…> When the inner voice of a nation speaks through the unconscious creative spirit of its artists, for generation after generation - then you have a national literature. That's why we have none. Ibid. P. 38, 47.

Отчетливо видно, что монолог представляет собой очень сжатый пересказ "Литературных мечтаний" в которых Белинский, проведя обширный экскурс в историю развития русской литературы, заключает, что вся она является лишь неорганичной историей подражания иностранным писателям, без опоры на национальную культуру. Далее в пьесе недовольный смелостью мыслей Белинского Шевырев еще раз практически дословно процитирует эту, уже вышедшую в свет по сюжету статью критика: "I stubbornly hold the fateful belief that despite the general opinion in our literary circles - that despite the fact that our Kheraskov has made himself the equal of Homer and Virgil…" Ibid. P. 70..

Так, опираясь на реальные источники не только с целью точно передать идеи Белинского, близкие самому Стоппарду, но и описать его внешность, характер и даже стиль речи, драматург наиболее полно и правдоподобно раскрывает его образ, даже несмотря на то, что в итоге он играет не столь центральную роль в трилогии.

2.2 Мемуары Александра Герцена

Герцен появляется в "Береге утопии" уже в "Путешествии" (всего дважды: до ареста и ссылки и после), но центральной фигурой становится только в "Кораблекрушении" и "Выброшенных на берег". На протяжении всей трилогии можно наблюдать его становление с начала деятельности до заката, непризнания его идей молодым поколением.

Уже после Белинского Стоппард заинтересовался историей и взглядами Герцена, также благодаря "Русским мыслителям" Исайи Берлина. Последний уделяет внимание различным сторонам жизни Герцена: его характеру, творчеству, но больший акцент делает на его мировоззрении, что отчасти объясняется интересом историка к тому, как философские идеи применялись для решения нравственных проблем, и близостью идей Герцена самому Берлину "Herzen's vision of the self and the world, based on a radical rejection of monistic systems, is so close to Berlin's own outlook (he often referred to Herzen in conversation as "my hero") that his exposition of Herzen's thought provides answers to some of the most debated questions about his own pluralism" - Kelly A. A Revolutionary without Fanaticism // Ab Imperio. 2000. No. 3-4. P. 16.. В своих эссе он утвердил Герцена как одного из гениальных "проповедников" России и автора глубоких размышлений о свободе. Он приводит объемные цитаты из его мемуаров, чтобы ярче проиллюстрировать главные идеи. Основным принципом Герцена Берлин называет независимость от определенной формулы или политической доктрины, идею о том, что целью человеческой жизни является сама жизнь, и жертвование ею во имя идеализированных абстракций приводит лишь к разрушению всего, что ценно для человека и общества: "What he hated most of all was the despotism of formulae - the submission of human beings to arrangements arrived at by deduction from some kind of a priori principles which had no foundation in actual experience" Berlin I. Russian Thinkers / Edit. by Henry Hardy и Aileen Kelly, introduction by Aileen Kelly, London, New York: Penguin Classics, 2007. P. 268..

Эта же мысль становится центральной у персонажа в "Береге утопии": "…with Alexander Herzen, who ultimately is the focus of this trilogy, and, by the way, with Isaiah Berlin, it's Herzen's cheerleader in modern times, what I believe in is that utopia is an incoherent concept, that there is no overall right answer to all these questions, which have puzzle people for several thousand years" The John Tusa Interviews. Tom Stoppard // BBC Radio 3. 20.08.2003.. В качестве аллегории этой идеи Стоппард представляет огромного рыжего кота (его фигура отсутствует в источниках): "…the Cat has no plan, no favourites or sentiments, no memory, no mind, no rhyme or reason. It kills without purpose, and spares without purpose, too. So, when it catches your eye, what happens next is not up to the Cat, it's up to you" Stoppard T. The Coast of Utopia. P. 103., - он предстает воплощением непредсказуемости хода истории. Этой же идеей Стоппард завершает трилогию, вкладывая ее в уста Герцена: "History has no purpose! History knocks at a thousand gates at every moment, and the gatekeeper is Chance. … until we stop killing our way towards it [Utopia], we won't be grown up as human beings. Our meaning is how we live in an imperfect world, in our time. We have no other" Ibid. P. 297-298.. Таким образом создается впечатление, что сам драматург подводит итог этой пьесе об идеях Пьесой об идеях Стоппард сам называет свою трилогию: "Первым толчком к работе для меня является идея, а не герой" - Стоппард Т. С Герценом меня познакомил Исайя Берлин., вновь приводя ту, с которой он сам согласен.

Вероятно, приводимые Берлиным отрывки из мемуаров Герцена побудили Стоппарда к их дальнейшему чтению, и в трилогии можно видеть, как отдельные отрывки из них превращаются в сцены. Так, например, драматург описывает влияние декабристского восстания на юного Герцена - он и Николай Огарев на Воробьевых горах поклялись друг другу посвятить свои жизни мщению за декабристов:

Раз после обеда отец мой собрался ехать за город. Огарев был у нас, он пригласил и его с Зонненбергом. … В Лужниках мы переехали на лодке Москву-реку… Мы … взбежали на место закладки Витбергова храма на Воробьевых горах. Запыхавшись и раскрасневшись, стояли мы там, обтирая пот. Садилось солнце, купола блестели, город стлался на необозримое пространство под горой, свежий ветерок подувал на нас, постояли мы, постояли, оперлись друг на друга и, вдруг обнявшись, присягнули, в виду всей Москвы, пожертвовать нашей жизнью на избранную нами борьбу. Герцен А.И. Былое и думы. Ч. 1. М: ГИХЛ, 1958. С. 93-94.

Стоппард не переводит дословно отрывок из "Былого и дум", но сохраняет настроение, переданное Герценым в мемуарах, чтобы показать, насколько герой дорожит этим воспоминанием из юности.

В ноябре 1851 года происходит один из поворотных моментов в жизни Герцена - на пути из Марселя пароход, на котором плыли его сын Коля, мать героя, служанка и Колин учитель, утонул от столкновения с другим кораблем. Стоппард делает сцену драматичнее, за счет менее сдержанной реакции Натали:

- Как, ты один? - спросила меня спокойно Natalie. - Да ты хоть бы Колю привез.

- Их нет, - сказал я, - с их пароходом что-то случилось, надобно было перейти на другой, тот не всех взял. Луиза здесь.

- Их нет! - вскрикнула Natalie. - Я теперь только разглядела твое лицо: у тебя глаза мутные, все черты искажены. Бога ради, что такое? - Я еду их искать в Иер.

Она покачала головой и прибавила: "Их нет! их нет!" - потом молча приложила лоб к моему плечу. <…>

Моя мать, мой Коля и наш добрый Шпильман исчезли бесследно, ничего не осталось от них; между спасенными вещами не было ни лоскутка, им принадлежащего, - сомнение в их гибели было невозможно. Герцен А.И. Былое и думы. Ч. 5. М.: ГИХЛ, 1958. С 501-506.

Драматург опирается на мемуары Герцена не только для описания ключевых моментов пьесы, но и для изображения не столь важных деталей из жизни героев, разбавляя споры о политике бытовыми подробностями и юмором:

- Так, по-твоему, этот кофей не лучше?

- Нет.

- Однако же это удивительно, что ты в едакой мелочи не хочешь отказаться от своего мнения.

- Не я, а кофей.

- Это, наконец, из рук вон, что за несчастное самолюбие!

- Помилуй, да ведь не я варил кофей, и не я делал кофейник...

- Знаю я тебя... лишь бы поставить на своем. Какое ничтожество - из-за поганого кофея - адское самолюбие! Герцен А.И. Былое и думы. Ч. 4, 1958.

В подобных сценах споров Герцена с друзьями на темы от бессмертия души и судьбы России вплоть до качества заваренного кофе Стоппард также передает его довольно импульсивную натуру, описанную у Берлина.

Помимо цитирования отрывков из "Былого и дум", Стоппард также прибегает к цитированию "С того берега" с прямым указанием на источник, как бы включая время и место действия пьесы в описания реального Герцена, что придает событиям бомльшую достоверность. Например, таким приемом он пользуется в действии, посвященном июню 1849 года, приводя отрывок со сравнением Монморанси с Россией: "Of all the suburbs of Paris O like Montmorency best. There is nothing remarkable there, no carefully trimmed parks as at St Cloud, no boudoirs of trees as at Trianon…" Stoppard T. The Coast of Utopia. P. 173..

Однако драматург не всегда столь четко следует повествованию Герцена в мемуарах. События последней части трилогии меньше перекликаются с их содержанием. Стоппард не упускает самых важных моментов, таких как издание "Колокола" и отмена крепостного права в России, но выстраивает сюжет, уже подводя его к логическому завершению пьесы. Семья и личная жизнь героя ставятся почти наравне с его общественной жизнью, тогда как Герцен, описывая события тех же лет, практически не упоминает о семье.

Приведенные здесь отрывки являются далеко не единственными примерами цитирования Стоппардом отрывков из мемуаров Герцена. Драматург старается передать все стороны биографии главного героя, "оживить" историю, однако внушительный объем его источников, конечно, не позволяет одинаково полно их описать. Не все диалоги точно соответствуют оригинальной хронологии событий и служат скорее для лучшей передачи изменения мировоззрения и основной идеи Герцена. На первый план Стоппард выводит только те события, которые являются наиболее драматичными и помогают показать характер героя, а также передать те мысли персонажа, в которыми солидарен сам автор пьесы: "Драматурги берут в реальности только то, что им нужно, чтобы рассказать историю" Кабанова О. Указ. соч..

2.3 Биография Михаила Бакунина

"Короче, во всю эту историю меня вовлек Белинский, а потом я очень полюбил Герцена. А потом, когда уже писал пьесы, понял, что не совсем справедлив к Бакунину", Давыдова М. Драматург Том Стоппард: "Свобода мнений душит голоса эпохи" // Известия. 2007.

URL: https://iz.ru/news/329488 (дата обращения 28.05.19) - так описывает Стоппард свой процесс работы над "Берегом утопии". Чтение драматурга не ограничилось "Русскими мыслителями" Берлина и мемуарами Герцена. Автор утверждает, что именно "Романтические изгнанники" Эдуарда Карра и его биография Михаила Бакунина вдохновили его расширить диапазон будущей пьесы. В Бакунине Стоппарда заинтересовал его характер, открытая натура, переменчивость его нрава и политических убеждений: "…он был мужественным человеком. Я это всегда высоко ценю. Его приключения иногда носили донкихотский, гротескный характер. Но это был человек действия" Кабанова О. Указ. соч..

"Романтические изгнанники" были написаны Карром первыми, книга представляет собой жизненную хронику русских либералов и анархистов середины XIX века (Герцена, Бакунина, Огарева, Герверга и т.д.), рассказанную в довольно ироничной тональности. История заключает в себе не только политические события, но и личные взаимоотношения и семейные драмы. Из нее Стоппард также взял материал для описания жизни более второстепенных персонажей пьесы, таких как Огарев или Гервег. Как признается сам автор, внушительной фигуре анархиста Бакунина в книге не было уделено должного внимания Carr E. H. The Romantic Exiles. London: Penguin Books, 1949. P. 10.- в ней наиболее подробно описаны только события жизни Бакунина после 1861 года, по композиции и хронологии "Берега утопии" они соответствуют заключительной части пьесы, "Выброшенным на берег", где фигура Бакунина уступает место Герцену и его семейным драмам. Эту ошибку автор исправит немного позднее, издав объемную книгу, целиком посвященную биографии Бакунина.

Первый и отчасти второй акты "Путешествия" сконцентрированы вокруг Бакунина и его семьи, проживающей в поместье в Прямухино - в 1833 году герой возвращается туда после службы. В описании семейной жизни Стоппард целиком полагается на биографию, написанную Карром: мы видим и стремление Бакунина спасти свою сестру Любовь от брака с нелюбимым ею бароном Ренном, и увлечение ею Станкевича, и любовь Бакунина к Татьяне, и т.д. С хронологической точностью также описаны и основные этапы жизни героя - возвращение домой в 1833 году, уход в отставку и затем "побег" в Москву в 1835 году, и отъезд за границу в 1840 году. Очевидно, что все события из жизни Бакунина с 1833 по 1844 год (именно таков временной промежуток "Путешествия") вместить в первую часть трилогии нет возможности. Первый акт действительно напоминает семейную драму в духе Чехова: в центре - Стоппард отношения между членами семьи, любовные истории сестер Бакуниных и философские искания Михаила. Во втором акте к этому добавляются эпизоды московской интеллектуальной жизни во главе с Белинским, Тургеневым, Герценым и другими. Главной вольностью, которую позволил себе драматург, является то, что в отличие от четырех сестер Бакунина он не включает в пьесу еще пять его младших братьев - "seven Bakunins were as much as I could cope with in the first scene" Stoppard T. Introduction // Stoppard T. The Coast of Utopia, London: Faber and Faber, 2008. P. 11..

В подходе Стоппарда к источнику прослеживается одна основная тенденция - как и в случае с мемуарами Герцена, он берет отдельные эпизоды из биографии Бакунина и перерабатывает их в театральные диалоги. Приведу несколько примеров из его разных жизненных этапов:

Бакунин присоединяется к философскому кружку, изучающему Канта, Шиллера, Фихте, Гегеля и других немецких мыслителей, вовлекая в это сообщество своих сестер и заражая всех своим энтузиазмом. Поэтому не только его отношения с окружением перерабатываются Стоппардом в диалоги - увлечение Михаила философией и трансформация взглядов также переданы в его речах:

Во второй и третьей частях "Берега утопии" Бакунин уступает место центрального персонажа Герцену, поэтому очень редко появляется в сценах. И если в первой части внимание Стоппарда было акцентировано на семейной стороне жизни Бакунина, то теперь драматург стремится ярче отобразить его политические настроения: надежду на революцию, стремление даровать полную свободу каждому, заинтересованность польским вопросом.

Стоппард по-прежнему придерживается своей стратегии. Ярким примером этому служит сцена в саксонской тюрьме в 1849 году. Несмотря на то, что допрос Бакунина адвокатом Францем Отто не нашел отражения в биографии Карра, он хорошо отображает саму ситуацию. Согласно Карру, когда Бакунина арестовали и приговорили к смертной казни, он отказался писать просьбу о помиловании. Тогда Отто лично написал письмо в его защиту, но и оно не имело успеха. В сцене видим нежелание Бакунина скрывать своих реальных намерений и, наоборот, желание адвоката представить того невиновным:

Можно заметить, что, добавляя отсутствовавший у Карра эпизод, Стоппард все равно опирается на источник, довольно подробно описывая сами действия, приведшие Бакунина к аресту.

Порой Стоппард перенимает у Карра для пьесы целые зарисовки из жизни Бакунина. Наиболее ярко это видно на примере отрывка из декабря 1861 года, когда герой возвращается в Лондон после побега из Сибири через Японию и США:

Единственными и значительными анахронизмами, сознательно допущенными Стоппардом, оказываются две сцены с Бакуниным в августе 1852 года и 31 декабря 1854 года. Согласно его биографии, Бакунин в это время находился в заключении в Петропавловской крепости, однако в трилогии он сначала внезапно возникает на пароме перед Герценым, плывущим в Англию, а потом словно приходит к нему во сне (и даже сам намекает о своем местонахождении: "My father always said I'd end up the Peter and Paul Fortress… Stoppard T. The Coast of Utopia. P. 231."). В обоих случаях между персонажами завязываются диалоги, затрагивающие ключевые для пьесы темы: бессмысленность стремлений к лучшему будущему за счет жертв в настоящем и необходимость существования порядка. Поэтому можно заключить, что главной целью этих анахронизмов было на контрасте показать две противоборствующие идеи и позволить Герцену в споре со своим главным оппонентом высказать основные, ключевые для Стоппарда и всей пьесы мысли.

В речах Бакунина Стоппард отображает его пылкую натуру с идеалистическими стремлениями даровать людям свободу посредством революции. В его случае драматург не цитирует напрямую реального Бакунина, но в описании семейного быта, а затем идей и политической деятельности четко опирается на его биографию.

Итак, на примере трех личностей, сыгравших главную роль в формировании замысла Стоппарда при написании "Берега утопии", и их биографии, мы видим, что драматург довольно строго придерживается своих источников в построении образов персонажей. Для создания эффекта достоверности он либо цитирует их напрямую, либо берет определенные моменты из жизни героев и трансформирует их в диалоги. Не только сюжетообразующие эпизоды заимствованы Стоппардом, но и довольно комические. И несмотря на то, что ирония не является центральным элементом трилогии, сочетание бытовых и комических сцен с масштабными политическими событиями на их фоне говорит о сходстве с пьесами Чехова. Об осовременивании ситуации XIX века, описанной в пьесе, говорит уже сам факт обращения Стоппарда к реальным прототипам его персонажей. Драматурга заинтересовали идеи русских мыслителей, с Белинским и Герценом он признает свою солидарность, и, следовательно, их мысли актуальны для сегодняшних зрителей.

Глава 3. Сценарная адаптация романа "Анна Каренина"

Роман Л.Н. Толстого "Анна Каренина" всемирно известен, поэтому в свет вышло уже значительное количество его киноадаптаций. Экранизация под руководством режиссера Джо Райта на данный момент является последней иностранной адаптацией. Среди прочих ее выделяет заключение пространства фильма внутрь театральной сцены. Идея такой пространственно-временной организации, однако, не принадлежит Стоппарду, выступившему в роли сценариста, - уже прочитав готовый сценарий, Райт обратился к драматургу с этим предложением: "He didn't want the script changed in anyway. He just wanted to explain how he wished to approach the script" Simon S. Tom Stoppard, On Adapting 'Anna' And Defining Love // Weekend Edition Saturday. 2012.

URL: https://search.proquest.com/docview/1159219828?accountid=45451 (дата обращения 20.05.19). Стоппард утверждает, что Райт не вносил никаких поправок уже в первую версию сценария, однако подчеркивает, что роль его на съемочной площадке была очень мала, и режиссер был сам волен решать, как лучше интерпретировать ту или иную сцену. В связи с этим внимание в данной работе будет сконцентрировано скорее на тексте, предоставленном Стоппардом, а не финальной версии фильма.

Сценарий Стоппарда к фильму легко доступен - после выхода "Анны Карениной" на экраны драматург опубликовал его в качестве дополнения к переведенному на английский язык изданию романа. Во вступлении к нему сам Стоппард поясняет его природу: текст представляет собой по большей части сценарий, каким его писал он сам: объединение первых, "литературных" версий сценария, включающих небольшие поправки, внесенные позднее: "The screenplay as published here is founded on the white pages of the first and second drafts, with some nods to coloured pages, particularly those announcing certain deletions, for page count is not as unforgiving as running time" Stoppard T. Introduction // Tolstoy L. Anna Karenina / Transl. by Luoise and Aylmer Maude. New York, Toronto: Vintage Books, 2012.

URL:https://play.google.com/store/books/details/Leo_Tolstoy_Anna_Karenina_Movie_Tie_in_Edition?id=ONaO79E6ElkC (дата обращения 01.06.19).

Очевидно, что в связи с ограниченной по времени продолжительностью фильма вместить в него все подробности романа невозможно, поэтому некоторые эпизоды будут удалены или значительно сокращены. Так, например, Стоппард сокращает сцену ссоры Стивы и Долли в начале до двух наиболее экспрессивных и драматичных реплик ("Oblonsky (piteously). Dolly... please think of the children... He listens hopefully. The other door, leading to the upper landing, is opened violently by Dolly. Dolly. You think of the children! Their lives are ruined now! She slams the door behind her" Здесь и далее цитируется по:

Stoppard T. Anna Karenina. Screenplay based on the novel by Leo Tolstoy. Tolstoy L. Anna Karenina / Transl. by Luoise and Aylmer Maude. New York, Toronto: Vintage Books, 2012.

URL: https://play.google.com/store/books/details/Leo_Tolstoy_Anna_Karenina_Movie_Tie_in_Edition?id=ONaO79E6ElkC (дата обращения 03.06.2019)

Здесь и далее курсив автора.) или исключает фигуру Сергея Кознышева, старшего брата Левина. Также прием монтажа позволяет перекомпоновать некоторые эпизоды, чтобы показать их одновременность или лучше отразить взаимосвязь. Например, косьба Левина с мужиками объединена в одну сцену с проведенной им ночью в поле и встречей кареты, на которой ехала Кити. Поэтому здесь будут рассмотрены только более значимые изменения, внесенные Стоппардом.

Сразу бросаются в глаза первые строки стоппардовского сценария - действие разворачивается не в доме Облонских, а в усадьбе в Покровском, и центральной фигурой выступает Левин: "Levin is midwifing, sleeves pulled back, blood and slime up to his elbows. He is 34. His steward, Vasili, holds up a lantern. Levin pulls carefully at the emerging forefeet" Stoppard T. Anna Karenina. Screenplay based on the novel by Leo Tolstoy. 2012.. У Толстого этот эпизод отсутствует - в XXVI главе, когда Левин возвращается из Москвы, кучер Игнат сообщает ему, что корова Пава уже отелилась. Стоппард же "заставляет" Левина самому принимать роды, чтобы показать его приземленность и близость к народу. Далее замечаем, что первые три сцены - роды в Покровском, бритье Стивы, диалог Анны с мужем об измене Облонского и предстоящей поездке в Москву (также добавленный Стоппардом) - визуально связаны между собой. Все они открываются крупным планом, на котором руки выполняют какое-то действие: лепят пирожки, бреют или разворачивают письмо. Таким образом, зрителю представляются все три основные сюжетные линии с намеком на их центральные темы: у Левина это нерешительность жениться "Levin.... She's a beauty. That's twelve cows sired by Berkut! Agafia. So one of you is doing what the good Lord made you for" - Stoppard T. Anna Karenina. Screenplay based on the novel by Leo Tolstoy., а у Карениных и Облонских - измена и ее прощение. Для удобства каждая из сюжетных линий отдельно будет рассмотрена далее.

Истории семьи Облонских Стоппард уделяет меньше всего внимания. Центральным эпизодом их сюжетной линии становится измена Стивы в самом начале романа - ее драматург адаптирует, не внося значительных изменений. Затем же персонажи скорее выполняют роль советчиков или адвокатов остальных героев, связующим звеном они оказываются именно потому, что могут взаимодействовать с представителями обеих семей: Облонский помогает Левину решиться сделать предложение Кити, а Долли заступается за Анну перед ее мужем и просит простить измену, внушает Кити забыть о предательстве Вронского. Несчастливая жизнь Долли после прощения мужа очень слабо обыграна Стоппардом: при встрече с Анной Долли в единственной реплике высказывает свое восхищение ее смелостью: "Anna. Yes... love! Don't you disapprove of me for what I've done? Dolly. No. I wish I'd done the same. But no one asked me! Well... I wouldn't have been brave enough. (she blinks tears) Stiva, you know... he doesn't change... like all men, I suppose".

Стоппард замечает, что в предыдущих адаптациях фигура Левина была второстепенной или попросту исключалась вообще, что делало их незаконченными, поэтому в своей версии он стремился глубже проникнуть в этого персонажа: "I don't think you're making Anna Karenina if you take him out. I think that the film would lack a dimension, which the book has in spades, if you left Levin out" Tom Stoppard, On Adapting 'Anna' And Defining Love // Weekend Edition Saturday. Washington, D.C.: NPR, 2012.. Однако и при таком подходе многое пришлось сократить. Драматург замечает, что Левин в своих рассуждениях передает воззрения Толстого на различные темы и поэтому является незаменимым персонажем, тем не менее, не все эти рассуждения он включил в адаптацию. Так, на ужине у Облонских Левин высказывает свое отношение к любви: "An impure love is not love, to me. To admire another man's wife is a pleasant thing, but sensual desire indulged for its own sake is greed, a kind of gluttony, and a misuse of something sacred which is given to us so that we may choose the one person with whom to fulfill our humanness. Otherwise we might as well be cattle". Цитата представляет собой "концентрат" рассуждений героя Толстого и построена так, чтобы наиболее удачно подчеркнуть контраст любовной истории Левина и Карениной. Еще одной главной характеристикой Левина для Стоппарда является его близость к крестьянам. Из всего описания устройства жизни героя в Покровском драматург оставляет один, наиболее живописный сюжет - косьба Левина вместе с крестьянами. И там же, в диалоге с одним из них, Стоппардом заложена суть размышлений героя о крепостном праве:

Levin. When I'm mowing, I don't ask myself why I'm here.

Theodore. You're here to be master, Konstantin Dmitrich, to be your father's son, and father to a son who will be master after you, as it has always been by the grace of God.

Levin. My father owned you, Theodore. My grandfather owned your father. Owned you like

chattels, to be bought and sold. Was that by the grace of God?

Значительное место занимают размышления Левина о вере в 8 части - прочитав множество философских книг, он не может найти смысла в своей жизни. Переворот для него совершает подавальщик Федор, заявивший о том, что можно жить для Бога:

Как видим, Стоппард интерпретирует этот диалог в адаптации, но аккуратно исключает из него религиозную тематику - вероятно, современной публике, для которой религия во многом начинает терять главную роль, объяснение "для души" звучит ближе, а также позволяет избежать непреднамеренного морализаторства.

Стоппард убирает предысторию отношений Левина и Кити, и поэтому причины, по которым тот так долго не мог решиться сделать предложение, становятся невидны - одной из важных причин его сомнения являлось его смутное социальное положение, на которое в сценарии нет указаний. В диалоге с Облонским рассуждения Левина - предстают как рассуждения обычного влюбленного человека: "Levin. I decided it was impossible. Kitty is of the heavens, an angel, and I am of the earth - but then I thought and thought, and... there's no life for me without her!" Для ускорения темпа событий Стоппард не включает эпизод на катке из IX главы 1 части, и сразу переходит к первому признанию героев. Когда же отношения Левина и Кити закрепляются, они постепенно отходят на второй план - беременность и роды упоминаются лишь вскользь. Кроме того, Стоппард не драматизирует совместную жизнь героев после свадьбы (в романе ее омрачают ссоры, эпизоды ревности Левина и его размышления о смысле жизни). Это работает на более контрастное противопоставление счастливой, правильной жизни Левиных и запутавшейся в себе и в отношениях Анны.

В сценарии также слабо выделена динамика образа Кити от наивной и влюбленной девушки к серьезной и заботливой жене. В романе эта перемена происходит через болезнь Кити. Стоппард не убирает полностью этот эпизод, но урезает его до одних визитов врачей, из которых понять реальную причину ухудшения самочувствия девушки - неразделенную любовь к Вронскому - становится сложнее. Отсутствует и поездка Кити за границу на лечение, оказавшая на нее большое влияние - знакомство с госпожой Шталь, ее приемной дочерью Варенькой и живописцем Петровым способствовало душевному перевороту героини.

Больше внимания Стоппард уделяет Карениной и истории ее падения в глазах общества. "I think the things that people know about the story are not so enormous. People have quite a simple idea about Anna Karenina. They feel the novel is entirely about a young married woman who falls in love with a cavalry officer and leaves her husband after much agony, and pays the price for that" Tom Stoppard, On Adapting 'Anna' And Defining Love // Weekend Edition Saturday. Washington, D.C.: NPR, 2012., - утверждает он и обыгрывает это представление. Для усиления трагичности ситуации драматург добавляет в начало не только разговор Анны с мужем, который предвещает дальнейшее развитие событий ("I'm to be deprived of my wife so that adultery may be forgiven?"), но и затем драматичное прощание с сыном - Сережа не хочет отпускать мать, будто предчувствуя, что что-то пойдет не так. Эта и следующая сцена в поезде, тоже добавленная Стоппардом, демонстрируют сильную любовь и привязанность Карениной к Сереже: "Anna is not happy to be leaving. She holds a small framed photo of Serozha, which she then puts away in her red bag. Countess Vronsky smiles at her. Anna wipes her eyes, explains. Anna. It's the first time I've left my little boy", - именно любовь к сыну будет останавливать Каренину от разрыва отношений с мужем.

Зарождение романа между Карениной и Вронским Стоппард описывает, не отклоняясь от оригинала. Затем падение Анны происходит стремительнее - у Стоппарда Каренина в своем признании мужу гораздо решительнее Карениной Толстого и не терзается в раздумьях: "Anna. I told him I'm your mistress. <…> He thinks I can give you up and go on living. <…> Vronsky. No, you cannot". Также быстрее происходит и кризис отношений с Вронским - их поездка за границу обозначена лишь условно, а в заключении уехать в Воздвиженское Стоппард героям так и не дает, он полностью исключает события 6 главы романа, сразу подводя Анну к трагическому решению.

Большой акцент Стоппард делает на реакции окружения на личную жизнь Карениной. Он решает оставить небольшой эпизод с приездом иностранного принца, сопровождать которого было поручено Вронскому - по сценарию персонажи смотрят выступление в французском театре. Однако акцент драматург делает именно на его отношениях Вронского с Анной - фигура принца отходит на второй план:

Vronsky (cont'd). I must leave you. I'm on duty tonight.

Makhotin. Lucky woman. Give her my respects, and to Karenin if you see him. <…>

Stremov (smirks) I only say that a man who can't govern his wife has perhaps gone as far as he can go in government.

Стоппард также значительно драматизирует эпизод, когда Анна соглашается на предложение Яшвина пойти в оперу, но подвергается публичному осуждению. У Толстого вся ситуация передана в реплике Вари, жены брата Каренина: "Мне муж рассказал... Она оскорбила Каренину. Муж ее через ложу стал говорить с ней, а Картасова сделала ему сцену. Она, говорят, громко сказала что-то оскорбительное и вышла" Толстой Л.Н. Указ. соч. С. 462.. Стоппард разыгрывает эту сцену на глазах зрителя, постепенно накаляя обстановку: сначала от Карениной и ее компании отворачивается Стремов, Варя в разговоре с Вронским осуждает Анну ("I'd call on her if she'd only broken the law. But she broke the rules"), а затем жена Картасова взрывается из-за благосклонности мужа к Карениной: "The Angry Wife's voice cuts through the audience chatter. Wife's voice. It's a disgrace! Take me home! <…> Fetch my cloak!"