В рецензии М. Е. Салтыкова-Щедрина на роман К. Н. Леонтьева «В своем краю» мы видим выпад в сторону Достоевского. Рассуждая о «ядах» разных авторов, совмещение которых способно как усилить действие текста на читателя, так и нейтрализовать «яд», автор упоминает «хныкательную эссенцию» Салтыков-Щедрин М. Е. Собрание сочинений: в 20 т. Т.5. М.: Художественная литература, 1966. С. 457. Достоевского.

В воспоминаниях современников образ Достоевского был весьма трагичным, что вкупе с «Записками Мертвого дома» вызывало у публики большой интерес к нему. Например, вспоминая о литературных чтениях шестидесятых годов, в которых участвовал и Достоевский, А. П. Милюков пишет: «возвратясь из ссылки, пользовался тогда большим сочувствием и возбуждал любопытство и участие. Эпизоды из "Мертвого дома", в которых он описывал каторжный острог, при его выразительном чтении производили сильное впечатление. И кто не желал выслушать рассказа о темном и страшном быте каторги из уст даровитого литератора, который сам провел четыре года в ссылке среди всякого рода преступников и несчастных? Самая фигура Достоевского с кротким и мрачным выражением на страдальческом лице и его несколько глухой, но трогающий голос сильно действовали на публику. Невольно приходило на ум сравнение его с Дантом: он казался выходцем из того сибирского ада, который знали только по неясным слухам. Обыкновенно на чтениях его встречали и провожали сочувственными рукоплесканиями.» Милюков А. П. Литературные встречи и знакомства. СПб.: Издание А. С. Суворина, 1890. С. 273-274. Описывает Милюков также смирение и человеколюбие, выказываемое Достоевским в воспоминаниях о ссылке: «Вспоминая о преступниках, каких ему пришлось видеть в каторжном остроге, он не относился к ним с брезгливостью и презрением человека, который по образованию стоял неизмеримо выше их, а старался найти какую-нибудь человеческую черту в самом ожесточенном сердце. С другой стороны, он не жаловался никогда на свою собственную судьбу, ни на суровость суда и приговора, ни на загубленные цветущие годы своей молодости. <…> О долгих лишениях в остроге говорил он неохотно и только с горечью вспоминал о своем отчуждении от литературы, но и тут прибавлял, что, читая по необходимости одну библию, он яснее и глубже мог понять смысл христианства.» Там же. С. 221-222.

Итак, подводя итог анализу литературных репутаций интересующих нас авторов, можно сказать, что определенные параллели между образами Диккенса и Достоевского в русской критике очевидны. В первую очередь это, конечно, стремление осветить в своих романах правду жизни, затронуть беды социальных низов и тех, кто в силу обстоятельств оказывается в рядах деклассированных, пробудив в читателе сострадание к ним и вызвав его на размышления о пороках общественного устройства. Отмеченное в Диккенсе умение забавлять читателя увлекательным рассказом, подспудно подводя его к размышлениям о серьезных проблемах Современник. 1849. Т. 14, № 3. С. 45., можно отнести и к Достоевскому, так как за его «превосходным сказочным романом» современники все же видели борьбу за общественную правду и обличение темных сторон общества Боборыкин П. Д. Воспоминания. В 2 т. Т. 1. М.: Художественная литература, 1965. С. 281..

Другая общая грань творчества обоих авторов, связанная с предыдущей, это умение отразить жизнь и проблемы маргинальных слоев так, что они не вызывают у читателя отторжения, несмотря на необразованность, преступный род занятий или порочность, свойственные этим лицам. Оба автора находят человеческие черты даже в самых опустившихся персонажах. Как отмечают некоторые критики (в частности, упоминавшийся выше Терновский), и Диккенс, и Достоевский в своих произведениях косвенно наставляют читателя на путь христианских ценностей, видят решение рассматриваемых проблем в духовной сфере.

Из этой особенности вытекает, однако, следующая, которая многими критиками воспринимается уже отрицательно, - чрезмерная сентиментальность. В стремлении обелить традиционно отрицательных персонажей (воров, проституток, каторжников) в глазах читателя и приписать им глубокую нравственность, русский и английский авторы порой теряют чувство меры, а события романов приобретают мелодраматический оттенок. Разрешение конфликта между Наташей и ее семьей у Достоевского оказывается пронизано той же приторной и малоправдоподобной сентиментальностью, в которой упрекали критики развязки романов Диккенса, например «Домби и сын».

Сентиментальность же, вероятно, становится причиной и еще одного сходства между произведениями Диккенса и «Униженными и оскорбленными» - малой реалистичности некоторых женских персонажей. Приторность описаний зачастую не позволяет им быть психологически достоверными или хотя бы правдоподобными, они оказываются лишены отрицательных эмоций и черт, превращены в сказочных персонажей. Так Нелли из «Лавки древностей» подобна фее, всегда аккуратной и полной четко выверенной грусти, а Наташа Ихменева вызывает недоумение у критиков сочетанием ореола порядочности с ее действиями, которые, по мнению критиков (в частности Зарина), более правдоподобно выглядели бы в исполнении девушки, которая «до приезда в Петербург была знакома с военными офицерами, курила папиросы и была крепко убеждена в той истине, что “с милым рай и в шалаше”». Зарин Е. Ф. Небывалые люди (Униженные и оскорбленные. Роман Ф. Достоевского) / Библиотека для чтения. 1862. № 1. Январь. С. 29--56; № 2. Февраль. С. 25--42. URL: http://az.lib.ru/z/zarin_e_f/text_1862_nebyvalye_ludi_oldorfo.shtml (дата обращения: 17.04.2019).

В целом, можно говорить о том, что «Униженные и оскорбленные» почерпнули из произведений Диккенса не только сюжетные ходы и мотивы, которые были разобраны в предыдущих главах, но и изрядную долю мелодраматичности, которая, возможно, должна была компенсировать «болезненность» творчества Достоевского, которого упрекали до ссылки за сентиментальный натурализм, лишенный «света» Гоголя, за слишком мрачное и тяжелое изображение мира. Может быть, именно ставка на более легкое и увлекательное повествование, отодвигающее на задний план общественные пороки, а также подчеркнутая сентиментальность и упор на в целом не безнадежную развязку конфликтов должны были, по замыслу Достоевского, открыть новую страницу в восприятии читателями его творчества.

Заключение

Подводя итог, отметим, что с уверенностью говорить о намеренном подражании Достоевского Диккенсу в романе «Униженные о оскорбленные», или называть его «переписанным» романом Диккенса «Лавка древностей» Hollington M. The Reception of Charles Dickens in Europe. London: Bloomsbury, 2013. P. 98. без всяких оговорок было бы не вполне корректно. У нас нет документов, подтверждающих или опровергающих эту гипотезу, так же как нет даже четких свидетельств того, что Достоевский читал «Лавку древностей» до написания своего романа или же тем или иным образом был знаком с его сюжетом. В большинстве случаев сложно говорить с уверенностью даже о том, что Достоевский читал какой-либо из романов Диккенса, хотя свидетельства современников так и утверждают, а исследователи сходятся в том, что в произведениях писателей есть сходные мотивы и образы. Однако, прямые сведения о чтении Диккенса Достоевским в основном относятся не к дневниковым записям или письмам, а к мемуарам, написанным через много лет после указанного события, а потому не могущим считаться совершенно достоверными.

С другой стороны, нельзя отрицать и то, что при ближайшем рассмотрении в произведениях Достоевского обнаруживается столько параллелей с произведениями Диккенса, что сложно не заподозрить его знакомства с творчеством английского писателя. Учитывая куда более надежные сведения о любви Достоевского к романам Диккенса в период после второй половины 1860-х, сложно предположить, что до того он был совершенно незнаком с его творчеством. К этой точке зрения склоняется и абсолютное большинство исследователей творчества Достоевского.

Анализ возможности Достоевского прочитать перевод романов Диккенса, чьи следы исследователи замечали в «Униженных и оскорбленных» и других произведениях, написанных до 1865 года, показывает, что в 1840-1850-х годах популярность Диккенса была такова, что не ознакомиться с его произведениями, пусть даже в пересказе, было практически невозможно. Другим подтверждением знакомства Достоевского с большей частью изданных к тому моменту произведений Диккенса служит тот факт, что М. М. Достоевский, с которым писатель вел переписку, определенно читал Диккенса и рекомендовал его брату. На основе всего вышесказанного - несмотря на то, что полный анализ всех потенциально доступных Достоевскому переводов Диккенса для выявления конкретных изданий, повлиявших на произведения русского писателя, в этой работе произведен не был и остается задачей, которую только предстоит решить, - мы можем утверждать с высокой долей уверенности, что роман «Лавка древностей» все же читался Достоевским уже в 1840-х годах, причем в сокращенном французском переводе или же в практически идентичном ему русском.

Решение другой задачи этого исследования - сравнение литературных репутаций русского и английского авторов в русской критике - показывает, что согласно различиям в отзывах о Достоевском до 1860 года и после него, репутация автора в глазах критиков стала куда больше напоминать репутацию Диккенса, чем раньше. Обоих упрекают в излишней сентиментальности и мелодраматических развязках, исчез взгляд на творчество Достоевского, как на «болезненное», на него смотрят не как на представителя уже окончившей свое существование «натуральной школы», а скорее как на исследователя общественных пороков, подающего это исследование подспудно в увлекательной истории, насыщенной перипетиями и загадками, и к тому же видящего решение этих общественных проблем в сострадании и милосердии, важнейших началах христианства. Фактически, это именно то, что говорила критика про Диккенса в период его наибольшей популярности.

Из этого можно сделать вывод (хоть и не подкрепленный неопровержимыми доказательствами ввиду уже упомянутого выше отсутствия достоверных источников об отношении Достоевского к Диккенсу в период работы над «Униженными и оскорбленными») о том, что обращение к роману, насыщенному типично диккенсовскими чертами, могло быть продиктовано осознанным стремлением автора вернуться в центр внимания публики, сделав ставку именно на те приемы, персонажи и события, которые читатели находили привлекательными в произведениях Диккенса и которые стали визитной карточкой популярнейшего романиста. Достоевскому нужно было произведение, которое безусловно привлечет внимание к нему и к журналу «Время», а потому он вполне мог сделать такой ход, на мысль о котором его могли навести и критические отзывы, упрекавшие его в эпигонстве (хотя в них и не упоминались романы Диккенса). Интересно при этом, что многие черты поэтики, разработанной в «Униженных и оскорбленных», со временем стали визитной карточкой самого Достоевского, что косвенным образом свидетельствует о плодотворности выбранной им романной модели.

Список литературы

1. Белинский, В. Г. Полное собрание сочинений: В 9 т. Т. 8. М.: Художественная литература, 1995.

2. Библиографические известия // Санкт-Петербургские ведомости. 1860. 9 окт.

3. Боборыкин П. Д. Воспоминания. В 2 т. Т. 1. М.: Художественная литература, 1965.

4. Григорьев А. А. Реализм и идеализм в нашей литературе (по поводу нового изд. соч. Писемского и Тургенева) // Светоч. 1861. № 4. Крит. обозрение.

5. Диккенс Ч. Лавка древностей // Библиотека для чтения. Т. 57. 1843. С. 1. (Иностранная словесность)

6. Диккенс, Ч. Дедушка и внучка // Библиотека романов, повестей, путешествий и записок. 1853. Т. 5, вып. 6.

7. Диккенс, Ч. Дедушка и внучка // Библиотека романов, повестей, путешествий и записок. 1853. Т. 7, вып. 6.

8. Достоевский Ф. М. Униженные и оскорбленные: в 2 т. Т. 1-2. СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1861.

9. Маленький герой // Отечественные записки. Т. 113. 1857. С. 359-398.

10. Мартьянов П. К. Из воспоминаний «В переломе века» // Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников. В 2 т. Т. 1. М.: Художественная литература, 1990.

11. Милюков А. П. Литературные встречи и знакомства. СПб.: Издание А. С. Суворина, 1890. С. 273-274.

12. Московские ведомости. 1861. 17 янв. №13.

13. Русская речь. 1861. 5 ноября. №89.

14. Русское слово. 1861. № 9.

15. Салтыков-Щедрин М. Е. Собрание сочинений: в 20 т. Т.5. М.: Художественная литература, 1966. С. 454-460.

16. Современник, 1849, т. 14, № 3.

17. Сын отечества. 1861. № 9.

18. Терновскии? Ф. А. Об отношении между духовною и светскою литературою / Тр. Киев. духов. акад. 1862. Т. 3, сент.

19. Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников: В 2 т. Т. 1-2. М.: Художественная литература, 1990.

20. Чернышевский, Н. Г. «Время», журнал политический и литературный, №1 // Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений: В 15 т. Т. 7. М.: ОГИЗ Гослитиздат, 1950. С. 941-956.

21. Dickens Ch. Le Marchand d'antiquitйs, trans. A. J. B. Defauconpret, 2 vols, Paris: G. Barba, 1842.

22. Dickens Ch. Le Marchand d'antiquitйs, trans. A. Des Essarts, 2 vols, Paris: L. Hachette, 1857.

23. Dickens Ch. Master Humphrey's clock. Vol. 1-2. London: Chapman and Hall, 1840-1841.

24. Dickens Ch. The old curiosity shop: a tale. London: Chapman and Hall, 1841.

Научная литература

25. Алексеев М. П. Русский Диккенс // Фридлендер Ю. В. Чарльз Диккенс. Указатель важнейшей литературы. Л., 1946. С. 3-49.

26. Гредина И. В. Восприятие Диккенса в России. 1860-1880гг. (На материале русской и англоязычной критики). Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. Томск, 2000.

27. Катарский И. М. Диккенс в России. Середина XIX века. М.: Наука, 1966.

28. Катарский И. М. Достоевский и Диккенс (1960-1970-е годы) // Достоевский: Материалы и исследования. Т. 2. Л.: Наука, 1976. С. 277-284.

29. Костионова М. В. Литературная репутация писателя в России: перевод как отражение и фактор формирования (русские переводы романа Ч. Диккенса «Записки Пиквикского клуба»). Дис. на соискание ученой степени канд. филол. наук. М., 2015.

30. Левин, Ю. Д. Чарльз Диккенс и царская цензура // Чарльз Диккенс. Библиография русских переводов и критической литературы на русском языке. 1838-1960. М., 1962. С. 272-279.

31. Радлов Э. Л. Чарльз Диккенс. Берлин-Петербург-Москва: Издательство З.И. Гржебина, 1922.

32. Сараскина Л. И. Достоевский. М.: Молодая гвардия, 2011. URL: http://indbooks.in/mirror7.ru/?page_id=383473 (дата обращения: 23.04.2019).

33. Сильман Т. И. Диккенс. Очерки творчества. Москва: ОГИЗ Государственное издательство художественной литературы, 1958. Эл. Ресурс. URL: http://charles-dickens.ru/books/item/f00/s00/z0000000/st027.shtml (дата обращения: 26.04.2019).

34. Тихомиров В. В. «Петербургский сборник», изданный Н. А. Некрасовым (1846), в контексте русской критики и журналистики 1840-х годов. // Вестник КГУ им. Н. А. Некрасова. №1. 2014. С. 149-154.

35. Futrell, M. H. Dostoevskii and Dickens // Dostoevskii and Britain. Washington D.C.: BERG, 1995.

36. Hollington M. The Reception of Charles Dickens in Europe. London: Bloomsbury, 2013.

37. Lary, N. M. Dostoevsky and Dickens: A Study of Literary Influence. London: Routeledge, 2009.

Справочная литература

38. Белов С. В. Ф. М. Достоевский. Указатель произведений Ф. М. Достоевского и литературы о нем на русском языке, 1844-2004 гг. СПб.: Российская национальная библиотека, 2011.

39. Берков П. Н. Диккенс в России // Литературная энциклопедия: В 11 т. Т.3. М.: Издательство Коммунистической академии, 1931. С. 284-306.

40. Библиотека Ф. М. Достоевского: Опыт реконструкции. Научное описание. СПб.: Наука, 2005.

41. Летопись жизни и творчества Ф. М. Достоевского: В 3 т. Т. 1. СПб.: Гуманитарное агентство «Академический проект», 1999.

42. Фридлендер Ю. В., Катарский И. М. Чарльз Диккенс: библиография русских переводов и критической литературы на русском языке. М.: Издательство Всесоюзной книжной палаты, 1962.

Размещено на Allbest.ru