Спичечные коробки, медные проводки, «реквизитные» улицы... Бутафория, театральные декорации - «Кто здесь?» - и их описания: бесконечные, бесконечные (рецензия Натальи Рубановой на роман Б. Кенжеева «Обрезание пасынков», 2010 год).

3.2.7 Экспрессивно-стилистическое словорасположение

Экспрессивно-стилистическое словорасположение, которое в большинстве случаев представлено как инверсия, используется для придания тексту рецензии поэтичности, для создания образа.

Запахом полыни, подхваченным теплым ветром, чудным запахом степей русского юга веет со страниц повестей и рассказов Отрошенки (Рецензия Павла Крусанова на роман В. Отрошенко «Дело об инженерском городке», 2009 год).

3.3 Фрагменты, включающие несколько экспрессивных конструкций

Поскольку фрагменты включают в себя несколько конструкций экспрессивного синтаксиса, отдельные конструкции «теряют» свои индивидуальные функции и начинают работать вместе как одно целое. Переплетаясь друг с другом, конструкции соединяют разрозненные идеи, выраженные в рецензии, в единый текст. Такой текст становится эмоционально насыщенным. Модальность подобных фрагментов оказывает воздействие на читателя.

Экспрессивные синтаксические конструкции, находящиеся в одном фрагменте, выполняют три основные функции. Во-первых, фрагменты используются для передачи образности, свойственной рецензируемому тексту. Авторы рецензий, описывая образы и характеры героев литературного произведения, стремятся передать их так же ярко в своем тексте.

В каждой национальной литературе найдется писатель, создавший яркий образ экзистенциального бунтаря, в котором олицетворено самосознание если не целого поколения, то значительной его части. Но мир, покинувший лоно традиции, устроен так, что дети не признают идеалов отцов, - каждое поколение заново ищет для себя героя, которому согласно позволить говорить от своего имени. Этим героем никогда не станет человек, застывший в позе мудрости, знающий сроки, ответы на главные вопросы и рецепты успеха. Нет, герой этот - мятущаяся личность, сплав демонических страстей и плачущей под их гнетом оскверненной души. Марат Басыров дал жизнь и голос этому герою - герою поколения нынешних сорокалетних. Недавно еще безрассудных, бунтующих, на ощупь познающих разницу между наваждением и озарением, теперь уставших, но не смирившихся и не простивших.

Не знаю, хватит ли Басырова на вторую столь же пронзительную книгу, уж слишком силен градус горения. Посмотрим. А пока: знакомьтесь, если вы еще не встречались - Герой Нашего Времени (рецензия Павла Крусанова на роман М. Басырова «Печатная машинка», 2014 год).

Вторая функция экспрессивных фрагментов - выражение оценки рецензента. Во фрагменте сосредоточено несколько мыслей и идей автора, которые он стремится сразу же объяснить и сделать вывод о литературном произведении. В текстах рецензий даются интеллектуальные, универсальные, психологические, дедуктивные и вероятностные оценки.

PS. Финал можно было бы расширить (впрочем, на любителя): после статики «Разговоров» и метафизических ноктюрнов (яркое, динамичное начало не в счет - давно пролистано), на страницы просится «кольцевая композиция» именно что по р и т м у, то есть заключительная энергетическая волна вполне может нести в себе и нечто экспозиционное… Не несет. Да и не должна… Но финал, по моим ощущением, несколько скомкан - или намеренно автором «заужен».

Обломали читательский драйв (мой). На самом интересном месте (рецензия Натальи Рубановой на роман П. Крусанова «Мертвый язык», 2010 год).

Третья функция фрагментов - участие в формировании модальной рамки текста рецензии. Нередко экспрессивные фрагменты становятся или элементом эссеизированной части рецензии, или являются целой эссеизированной частью, которую автор включает в анализ литературного произведения. В данной части помещено авторское «Я» рецензента: жизнь, опыт, его круг интересов - все, что связано с его личностью.

На мой вкус, эта книжка прэлэстна Авторская орфография.! И право, жаль, что все эти “Э, скажешь, мистерии родственных уз, смиренно склоняем голову под справедливый упрек” и многоступенчатые предложения с разными там “ежели, а между тем, отнюдь” и прочими “во всяком случае” примерно два столетия уже не просто «не носят» -- мало кому ведомо, каким таинственным способом некогда затягивались шнурки на таком корсете. «Бродящий огонь» Ореста Сомова и «Лафертовская маковница» Антония Погорельского -- едва ли не последние образцы подобного стиля в истории отечественной словесности.

Меня, положим, подобное чтение только умиротворяет (хотя ни в коем случае нельзя полагаться на вкус человека (это я про себя, любимую), который в своем время ухитрился одолеть все три тома «Брусков» Панферова (по программе филфака было положено) и до сих пор с умилением готов перечитывать те примерно шесть страниц романа Мередита «Эгоист», на протяжении которых герой завязывает галстук перед тем, как отправиться на верховую прогулку…).

А между тем сам автор «Антиквара» прекрасно знает, что «так в наше время писать уже нельзя» (эти слова в новелле «Песочное время» --и уже само название рождает столько аллюзий, что сомнений нет: Олег Постнов мой коллега-филолог -- произносит «кто-то о старых мастерах, тех, что С.А. любил в детстве, и теперь он до самых корней своего существа понимал смысл этого категорического императива. Нельзя -- это звучало как запрещение смерти, как условие для права жить»). Условий для права жить (не в веках жить, а именно сегодня, сейчас) текстам, собранным в книге «Антиквар», автор соблюсти почему-то не захотел (вот уже захотел бы, то сумел, тут я не сомневаюсь). Притом, что он и сам знает: «умножение предмета или облика, его тиражируемость, обесценивает оригинал. Словно некая патина, нанесенная множеством безликих касаний -- касаний взглядами, -- прилипает к вещам. В них тогда видна вереница их подобий, захватанных и опошленных, и именно таковы хищные вещи нашего века» (из повести «Антиквар»). Я, вообще-то, это не только о стиле говорю, но и о сквозном мотиве -- прикосновение к инобытию: шагреневая кожа там; зеркала, чьи отражения похищают их владельцев; петербургский торговец оживающими портретами etc (неточная цитата из того же «Антиквара»).

…И всё же: что за прелесть эти причастия и существительные на -ение, -ание… (рецензия Светланы Друговейко-Должанской на роман О. Постнова «Антиквар», 2013 год).

Как было отмечено в параграфе 1.2., в 63 отобранных рецензиях встречается два или более экспрессивных фрагмента. В большинстве случаев в одной рецензии фрагменты выполняют две разные функции.

<...> В этой книге собраны некоторые - самые заметные - комплексы и уродства современных горожан. Это такая кунсткамера белой ленточки. Хотя и не только белой. И георгиевской и трёхцветной.

Почему мы жалкие, смешные и бессмысленные? Самоуверенность, гордыня, карикатурная юдофобия, положительная ненависть (они там все убийцы-нквдшники, поэтому, их нужно убивать), бестолковый патриотизм, виктимность, блуд, блуд, блуд и бесконечное самооправдание.

Герои Снегирёва переодеваются в НКВДшную форму и ломают себе руки на дыбе, чтобы отомстить за репрессированных родственников, кричат «слава россии» и кидают зиги на майямском пляже, топят угги в крещенской проруби и изменяют жёнам в туалете «Солянки». (На самом деле, не «Солянки», а там, куда они пошли после «Солянки», но так понятней).

И всё это очень смешно. Очень. Но смех этот - не лекарство, как не лекарство ироничные майки на Болотной или остроумные стихи Быкова и, даже, Емелина.

Как не лекарство художник, вообще. Книга Снегирёва же не просто не лекарство, она даже не диагноз. Она - боль. Но боль, такая как от долгой щекотки. Смешно. Невыносимо смешно. Вот, заходишься так, что уже опасно. Самому себя рассмешить щекоткой, как известно, нельзя. А вот от посторонней щекотки можно и помереть.

Книга хорошая. Остроумная и умелая <...> (рецензия Мити Самойлова на роман А. Снегирева «Чувство вины», 2013 год).

В первом фрагменте автор создает образ закомплексованного уродливого горожанина, а во втором фрагменте дается интеллектуальная и универсальная оценка литературному произведению.

1. Нерегулярные экспрессивные синтаксические элементы

В процессе работы с материалом мы отобрали несколько синтаксических конструкций, которые не попадают в классификацию, используемую в данном исследовании. Подобные элементы было решено назвать нерегулярными, поскольку они появлялись в текстах рецензий или один раз (как окказионализмы), или несколько раз на протяжении всего рассматриваемого периода. Характерно, что все нерегулярные экспрессивные конструкции появляются в контексте с конструкциями экспрессивного синтаксиса, что говорит о том, что рецензенты используют различные синтаксические способы для передачи своих чувств и своего отношения к литературному тексту.

Бомльшую часть нерегулярных экспрессивных синтаксических элементов составляют эмотивные высказывания. Остальные элементы - окказиональные экспрессивные конструкции.



3.3.1 Эмотивные высказывания

В основном рецензенты использовали такие средства оформления эмотивного высказывания, как фигуры речи.

Но мир, покинувший лоно традиции, устроен так, что дети не признают идеалов отцов, - каждое поколение заново ищет для себя героя, которому согласно позволить говорить от своего имени. Этим героем никогда не станет человек, застывший в позе мудрости, знающий сроки, ответы на главные вопросы и рецепты успеха. Нет, герой этот - мятущаяся личность, сплав демонических страстей и плачущей под их гнетом оскверненной души. Марат Басыров дал жизнь и голос этому герою - герою поколения нынешних сорокалетних. Недавно еще безрассудных, бунтующих, на ощупь познающих разницу между наваждением и озарением, теперь уставших, но не смирившихся и не простивших (Рецензия Павла Крусанова на роман М. Басырова «Печатная машинка», 2014 год).

В данном примере используется синтаксический параллелизм, сформированный повторением темы (герой текста), который создает эффект градации: с каждым новым предложением впечатление, которое производит герой на читателя, становится все сильнее.

В текстах литературных рецензий чаще всего эмотивные высказывания употребляются не одиночно, а формируют эмотивный контекст, в который попадает несколько высказываний. Эмотивные контексты похожи на экспрессивные фрагменты: они оформляются идентичным образом и имеют общую функцию - выразить оценку рецензента, но в случае с эмотивными контекстами мы имеем дело с эмоциональной оценкой произведения.

Какое необычное, двойственное впечатление произвела эта книга! Том это достаточно увесистый, чтение его заняло некоторое время, и по мере знакомства с текстом я испытал практически противоположные чувства.

Поначалу я был оглушен величиной замысла. Антон Понизовский самому себе планку поставил очень высокую и замахнулся, ни много ни мало, на тайну русской души! Половину тела текста составляют спонтанные рассказы о собственной жизни вполне реальных людей, представителей, скажем так, не самых благополучных слоев населения. Именно анализом этих историй в поисках факторов, определяющих национальное самосознание, занимаются художественные персонажи книги - четверо русских, застрявших в горном швейцарском отеле на время нелетной погоды. Какие споры ведут они, какие монологи произносят! Я читал эту книгу запоем (Рецензия Артема Фаустова на роман А. Понизовского «Обращение в слух», 2013 год).

В данном эмотивном контексте используются восклицательные предложения и инверсия, которую некоторые исследователи относят к экспрессивным конструкциям, однако в этом контексте инверсия приобретает эмотивный характер, поскольку актуализируется информация, поразившая автора рецензии, вызвавшая в нем определенную эмоцию.

Автор - ты же не Войнович! Ванька Череп - не Чонкин! Ты же разглядел в небесах Иисуса в танкошлеме, и я его тоже благодаря тебе увидел, и тяжелые грозовые облака, похожие на тридцатьчетверки, услышал рокот их небесных гусениц… Ну, да Бог с тобой, за находку, за Ваньку Черепа и шортлиста не жалко, и второго Нацбеста (Рецензия Михаила Елизарова на роман И. Бояшова «Танкист, или Белый тигр», 2009 год).

Во втором примере эмотивного контекста используются восклицательные предложения, а также реприза.

Наиболее часто употребляемые эмотивные высказывания - риторические вопросы.

Рукопись Ковриги, номинированная Беломлинской, попросту неинтересна, - какое читателю дело до чужих писем (а их всего два), адресованных покойному Летову или здравствующему Гребенщикову, который - могу спорить - читать это не станет, тем более, что к адресатам содержание этих цедулок никакого отношения не имеет? Кому вообще могут быть интересны чьи-то частные мнения? А там еще подробности биографии появляются, и читатель должен почему-то знать, что бабушка автора уехала в Магадан. Почему я должен это знать? И вообще, это, оказывается, никакая не проза, а так - записки на обоях, - потомки автора должны будут гордиться тем, что их предок выпивал с разными знаменитыми артистами (Рецензия Сергея Коровина на роман О. Ковриги «Что я видел?», 2013 год).

Рецензенты часто обращаются с вопросами к автору, чтобы обратить внимание на слабые стороны в литературном произведении. В таком случае рецензенту не нужен авторский ответ: он использует риторический вопрос как маркер несоответствия чего-то в тексте.

И еще очень хочется задать автору личный вопрос: на какое метро боялся не успеть Виктор Топоров, всю жизнь, проживший в 10 минутах ходьбы от Дома кино, в кафешке рядом с которым он выпивал с молодыми филологами? (Рецензия Аглаи Топоровой на роман А. Аствацатурова «Осень в карманах», 2016 год).

Кроме того, существует второй тип вопроса, который адресован автору текста. Рецензенты спрашивают авторов о том, что уже выходит за рамки рецензии как таковой, но остается в пределах литературного произведения: автору предлагается подумать над тем, какое впечатление может произвести его произведение, если посмотреть на него под другим углом. В таком случае рецензент будто ждет ответа или реакции автора.

В связи с этим у меня к автору данного романа осталось несколько вопросов. Во-первых, неужели он всерьез считает, что финальный конфликт Лёли «уехать на автобусе со снобами или остаться с парнем-простаком» хоть как-то может приблизить читателя к ответу на поставленные в начале книги весьма трагические вопросы? Затем, неужели то, что мы должны делать в связи с этим - это валяться в постели после секса в шикарном швейцарском отеле, слушать душераздирающие истории с магнитофона и рассуждать о Небесном Иерусалиме и божественном спасении Россиюшки? Are you fuckin' serious? (Рецензия Артема Фаустова на роман А. Понизовского «Обращение в слух», 2013 год).

Все эмотивные высказывания, найденные в текстах литературных рецензий, выполняют двойную функцию - не только передать чувственный образ, эмоцию, переживание, возникшее у автора рецензии во время прочтения литературного произведения, но и вызвать эти эмоции у читателя, включить его в эмоциональное восприятие художественного текста. В этом заключается отличие эмотивных высказываний от конструкций экспрессивного синтаксиса, которые направлены на передачу информации. Текст предстает перед рецензентом как целостное единство, которое необходимо эмоционально осмыслить и дать соответствующую оценку. Эмотивные высказывания - «первая ступень» критической оценки произведения в тексте рецензии. Экспрессивные синтаксические конструкции становятся второй ступенью: они формируют интеллектуальную оценку литературного произведения.

3.3.2 Окказиональные экспрессивные конструкции

Большинство окказиональных конструкций встречаются один раз в тексте определенного рецензента, однако особое абзацное членение характерно для нескольких текстов (8 примеров). В литературных рецензиях данный тип окказиональной конструкции выполняет две функции: придание экспрессивности тексту и выделение важной информации.

Чужая юность, если о ней говорят честно, всегда будет похожа на свою, если вспоминать её так же честно. И чужая несчастная любовь. Да и всё прочее, полным списком. Советская-несоветская, театр-не театр, девушка-юноша - это уже детали, а Бог - не в деталях, никогда он там не был, в деталях и мелочах.

Вот потому-то они так знакомы, эти истории, которых никогда со мною не было.

Та девушка, к которой Москвина обращается в самом начале повествования, тоже, конечно, может почерпнуть из книги кое-что ценное.

Но написана она, прежде всего, для меня (Рецензия Анна Матвеевой на роман Т. Москвиной «Жизнь советской девушки», 2015 год).

У Носова на каждой странице случаются случаи и оказываются казусы, только следи (и главное чудо состоит в том, что все это выглядит правдоподобно). При этом (неподтвержденная) гипотеза случайного мироустройства уравновешивается столь же зыбкой гипотезой о демиурге (которая тянет за собой детерминизм, каузальность и т. д.).

И т. д. (Рецензия Андрея Степанова на роман С. Носова «Фигурные скобки», 2015 год).

В некоторых случаях абзацное членение используется вместе с другой экспрессивной синтаксической конструкцией для усиления воздействия на читателя.

Анекдот анекдоту рознь. Если мне рассказывают о Пушкине, который с Гоголем и каким-то Бусей играют в прятки, и Гоголь водит, и этот Буся прячется под кроватью, и Николай Васильевич, вконец обыскавшись, в результате сдается и спрашивает: «Пушкин, блин, а ты где»?, а Пушкин отвечает из-под кровати: «Я и Буся под кроватью», - то что это - анекдот? Грамота это филькина, извините, а не анекдот.

Анекдот это у Аствацатурова (Рецензия Александра Етоева на роман А. Аствацатурова «Осень в карманах», 2016 год).

В данном примере лексический повтор с синтаксическим распространением вынесен в отдельный абзац для акцентирования внимания читателя.

В нескольких рецензиях (4 примера) при описании героев и пересказе основной сюжетной линии используются односоставные предложения, которые создают у читателя целостный образ текста.

Почти без пафоса, с лёгким привкусом мелодрамы - о повседневной жизни российской женской тюрьмы, с пугающим знанием предмета речи (Рецензия Анны Матвеевой на роман М. Панкевич «Гормон счастья», 2015 год).

Далее будут приведены примеры наиболее интересных окказиональных конструкций, встречающихся в текстах рецензий один раз.

Многие экспрессивные синтаксические конструкции используются для того, чтобы передать оценку рецензента. В одной из рецензий автор будто бы подводит итог и выносит его, используя «заметный» знак тире.

И в самом деле - книга о войне, пусть и порядком мифологизированной (притчевая мифологизированность - особенность бояшовского стиля), однако же с кровью, сукровицей, гарью, смертью, увечьем, как и полагается порядочной книге о войне, которую (войну) выигрывает тот, кто способен на самозабвение, сверхусилие и преодоление, -- это определенно мужское чтение (Рецензия Павла Крусанова на роман И. Бояшова «Танкист, или Белый тигр», 2009 год).

Окказиональные экспрессивные синтаксические конструкции также используются вместе с конструкциями экспрессивного синтаксиса, однако встретился один пример, в котором наблюдается своеобразная игра: экспрессивная конструкция помещена внутри стилистического приема (лексический повтор включен в синтаксический параллелизм).

«СССР тм» Шамиля Идиатуллина - роман реконструкция. И проекция. Реконструкция - советской романтики. Проекция - на современную Россию (Рецензия Владимира Цыбульского на роман Ш. Идиатуллина «СССР (тм)», 2010 год).

Синтаксический параллелизм часто используется в текстах литературных рецензий, но данный прием всегда ограничен узким контекстом. Нам встретился пример особого текстового параллелизма, на котором строится весь текст рецензии. В данном случае параллелизм - текстообразующий элемент, который помогает читателю ориентироваться в рецензии.

Роман - история четырех женщин, которые сошлись на почве борьбы с избытком плоти и совместными усилиями стараются поймать за хвост удачу, взнуздать скакуна успеха и пройти по жизни гордо, как по подиуму. Одна - спортивный врач, отменный специалист, разработчик авторской методики - из числа тех холодных тварей, что воспринимают мужчину, как гимнастический снаряд, полезный для здоровья и правильного метаболизма. Другая - сорокалетняя арфистка мизантропического склада, время от времени крупными абзацами рассуждающая об искусстве, и, как в дальнейшем выясняется, имеющая недюжинный талант к изобретению изысканных гастрономических штучек. Третья - молодая вдова павшего нехорошей смертью чеченского авторитета, на наследство которого объявилось слишком много претендентов, что вынуждает безутешную вдову пойти на кражу новорожденного младенца (не украла даже, а так - подобрала) с целью выдать его за собственного сына, что обещает определенные преимущества в правах наследования. Четвертая - владелица туристической фирмы и двух мужей, с которыми живет по очереди, словом, тоже со своими косяками. Квартет этот решил объединить усилия для организации собственного дела и, сыграв на близкой для каждой участницы струне, открыл фитнес-контору (Рецензия Павла Крусанова на роман А. Парфеновой «Клуб худеющих стерв», 2009 год).

Как было отмечено в параграфе 3.1., риторический вопрос очень часто используется в текстах рецензий. Однако в отобранных рецензиях нашелся один необычный пример - минус-прием - «вопрос - не вопрос».

Совершенно же она развеивается тогда, когда после трагической развязки прекрасный и сложный Огарев переезжает в Италию, обосновывается на ферме, и, выжимая для приблудных славянских гастарбайтеров свежий лимон и базилик в воду, осознает счастье не быть русским. Только-то? - хочется воскликнуть. Все, что было нужно сложному человеку для счастья - это жить в Тоскане, выжимать лимон (призрак возлюбленной) и не быть русским? Боже ж ты мой. Подобных рецептов счастья вволю на страницах глянцевых журналов, обычно они сопровождаются еще рекламой турфирм или агентств по недвижимости.

Если бы все было так просто - стоило ли огород городить (Рецензия Ксении Венглинской на роман М. Степновой «Безбожный переулок», 2015 год).

В этом примере автор использует риторический вопрос при передаче своих эмоций, но когда рецензент подводит итог, она не ставит вопросительный знак. Как известно, отсутствие знака - тоже знак.

Окказиональные экспрессивные конструкции выполняют те же функции, что и конструкции экспрессивного синтаксиса, описанные выше. Автор использует окказиональные элементы для выделения важной информации в тексте, для привлечения внимания читателя, для создания образа. Единственное отличие окказиональных конструкций заключается в их нерегулярности, то есть они не так частотны в текстах литературных рецензий, как экспрессивные синтаксические конструкции или эмотивные высказывания, однако окказиональные экспрессивные конструкции функционируют в тексте как регулярные элементы.

3.4 Экспрессивные синтаксические конструкции в аспекте авторской модальности

В формировании модального плана литературных рецензий главную роль играют конструкции экспрессивного синтаксиса и эмотивные высказывания, которые, появляясь в тексте, передают авторское отношение к литературному произведению и «строят» двуплановую оценку художественного текста: эмоциональную и интеллектуальную.

В фактической части литературной рецензии, в которой представлена информация об авторе, месте и времени публикации произведения, субъективно передается фактологическая информация, лишенная эмоциональной оценки. Рецензент коротко представляет фактологическую информацию, а затем сразу переходит к оценке.

Детектив-триллер, выстроенный в символической системе Льюиса Кэрролла и Mother Goose Rhymes. То есть, там есть Морж и Плотник, Труляля и Траляля, и при этом вовсе не те, которые у Кэролла, а скорее те, которые у Хичкока и даже Хэдли Чейза. Можно говорить о том, что эдак пишутся вещи вторичные и несамостоятельные, компьютерные стрелялки, логические головоломки -- и, ах, где же душа, и вообще, чего тут национального? Но как он изобретателен! До чего оно всё жутко и густо сделано! Это вдохновенная работа. Такая работа, если не вкладывать душу, никогда ни у кого не получится. Кстати, мне ужасно нравится, что нашлась в лонг-листе книга, в которой нет ничего про чувства, про гопников, про мифы советской эпохи, про детство, про пиво, пластиковые столики, электрички, отмывание денег и прочую так называемую реальность. И которая при этом не разваливается, а цветёт (Рецензия Ксении Букши на роман Д. Колодана «Время Бармаглота», 2011 год Представлен весь текст рецензии.).

Среди отобранных нами рецензий только половина текстов включает в себя фактическую часть как таковую, потому что литературная рецензия как жанр предполагает активное «участие» автора в тексте: в рецензии создается образ рецензента, который помогает читателю познакомиться с литературным произведением, говорит о впечатлениях, вызванных текстом, и дает оценку, основанную на личном отношении.

Когда я бываю на литературных мероприятиях, где собираются литературные люди, то часто вижу очень милого бородатого человека с добрым лицом. Я всегда смотрю и думаю, что же это за Дед Мороз такой? А ещё думаю, что человек с такой бородой и лицом обязательно делает, что-нибудь очень доброе и хорошее. Признаюсь, разок я даже, было, взгрустнул от того, что у меня лицо не такое доброе и борода покороче. И вот теперь попала мне в руки толстенная книжка писателя Владимира Александровича Шарова и я первым делом нашёл изображение автора, потому что свято верю - внешние данные кое-что значат. Ну, конечно, это он! Тот самый добрый бородач, на которого я давно заглядываюсь.

И я принялся читать. Вслух близким и про себя самому себе. И предположения меня не обманули - книжка оказалась именно такой, какую может написать добрый, хороший и глубоко образованный человек. Для меня немного длинновата, но я в этом деле не барометр, я человек горячий и нетерпеливый, я и меню-то в забегаловках не всегда до конца дочитываю. А книжка, повторяю, очень стоящая. Счастлив, что мне достался печатный экземпляр, я и отцу дам почитать, и жене, и ещё кому-нибудь усидчивому Представлен весть текст рецензии. (Рецензия Александра Снегирева на роман В. Шарова «Возвращение в Египет», 2014 год).

Как видно из приведенных примеров, конструкции экспрессивного синтаксиса и эмотивные высказывания включены в неформальную оценочную часть литературной рецензии. Встречаются примеры, в которых структура рецензии полностью создается экспрессивными конструкциями, например, лексическими повторами, эмотивными высказываниями и т.д. Экспрессивные конструкции становятся текстообразующим элементом.

<…> Пишет он грамотно и профессионально.

Мне, скажем, лично - все, что ему дорого и интересно, - никак. Он меня лично не зацепил.

Там очень много о природе - он описывает Алтай - и наверное, это чудо.

А я этого не понимаю.

Описывает охоту, рыбалку, Байкал, и это чудо - но чудо не про меня.

И много описывает заграницу и разного рода иностранных товарищей.

Это чудо как раз мне хорошо знакомо. Я оказывалась в такого рода тусовке еще и в Америке - я в ней даже и жила, пожалуй, - муж был профессор-славист.

Потом уже отдельно, как писательша побывала в Германии и Австрии - на собственных чтениях.

И, конечно, видела, как там жадно общаются и тусуются и выпивают и расслабляются - молодые и не очень писатели из разных стран. И все это им в радость.

А мне было в тягость и тоску. Ну вот какая я нетусовочная.

Но понять - что все это интересно - я понимаю <…> (Рецензия Юлии Беломлинской на роман И. Кочергина «Я, внук твой», 2009 год).

Данная рецензия строится на использовании вставных конструкций и особого абзацного членения.

Некоторые авторы не просто используют экспрессивные синтаксические конструкции в оценочной и эссеизированной частях рецензии, они намеренно выбирают определенные конструкции, с помощью которых формируется интеллектуальная оценка художественного текста. Высокая частотность употребления конкретной экспрессивной конструкции не только формирует модальный план текста рецензии, но и делает текст этого автора уникальным, узнаваемым. Например, Михаил Визель часто включает вставные конструкции в свои рецензии: примерно 80% всех использованных им экспрессивных конструкций - ВК.

«Романом» сочинение 24-летнего (в новомирской публикации указано, что автор 1983 года рождения, т.е. сейчас ему 26. Но на титульном листе лежащей передо мной рукописи выставлено «2007») петербуржца является в том же смысле, в котором «картиной» является готовая фотография Мэрилин Монро, многажды отпечатанная на цветном шелке. То есть не имеет никакого отношения к тому, что в это слово вкладывалось веками, но зато имеет непосредственное отношение к современному масс-медиа, шоу-бизу и прочим двусложным словам иностранного происхождения (поп-арту, разумеется, тоже).

Проще говоря, это словарик, в котором к каждой из 26 букв латинского (точнее - английского) алфавита привязан тот или иной бренд, от Andy Warhol до Zentropa (не исключая и Putin). Составлены все «словарные статьи» по единой жесткой схеме: Factum (краткая объективная справка) - Punctum (субъективное эссе о том, чем автору дорог этот бренд) - Soundtrack (песня; обычно - американский evergreen) - Bonus (синопсис возможного рекламного ролика) - слоган (тоже рекламный).

Последние два пункта схемы описания красноречиво указывают на принадлежность автора к миру рекламы. Об этом же вопиют и сами тексты. У молодого человека эти самые бренды и из ушей сыпятся, и с языка валятся. Ощущение такое, что кроме брендов его вообще мало что в жизни интересует - в кино он не ходит, машины не имеет, фотографироваться не любит, для общения и совместной жизни у него кот, любимый гаджет - старенькая Nokia 1112 (всё это - по принципиальным соображениям), ну а любимое развлечение -- ходить в супермаркет, чтобы потреблять, потреблять, потреблять.

Картина, прямо сказать, вырисовывается грустная и щемящая. Так и видишь этого «лирического героя» (и поэтому всё-таки роман) -- молодого человека в очках, одиноко сидящего в двушке на окраине Питера. Перед ним стоит стаканчик любимого виски Jameson, за спиной приговаривают «Ja - Ja!» фигуранты крутящегося нон-стоп немецкого порно, а сам он строчит в открытый ноутбук свои горестные рефлексии о засильи брендов и отсутствии глубины и подлинности у всего и вся, включая его самого…

Но вот какое дело. Автор настолько демонстративно бравирует своей поверхностностью и манипулируемостью («мне безразлично качество покупаемого товара, мне важен только его бренд!»), стиль его настолько прямолинеен и шизофреничен, что в какой-то момент начинает закрадываться сомнение - полно, точно ли Олег Сивун такой утомленный пресыщенный потребитель, современный мсье Онегин-Бегбедер, или просто старательно натягивает на себя эту разношенную маску? Грубо говоря, Николай Островский перед нами, повествующий о том, как он здоровье и молодость сгубил заради идеи, или Михаил Зощенко, говорящий от лица (и по поручению) современного ему обывателя? Тексты, в которых псевдоциничные банальности и трюизмы, общие места Барта, Бегбедера, Маклюэна и Сергея «Духлесс» Минаева (не говоря уж о явно обожаемом им Уорхоле, которому, как указывает Майя Якут (http://exlibris.ng.ru/lit/2008-12-18/7_brand.html), Сивун прямо подражает) примерно поровну чередуются с вполне остроумными и даже неожиданными наблюдениями, с равной степенью допускают и то, и другое.

Но если в первом случае мы имеем дело с Сергеем Минаевым от нон-фикшн (что, впрочем, уже не лишено интереса, потому что до сей поры эта набирающая обороты во всем мире область беллетристики считалась безраздельной вотчиной литературоцентричных интеллектуалов с долгим и разнообразным жизненным опытом, вроде Петра Вайля), то во втором - мало что не с гением. Вероятнее конечно, первое. Но так хочется помечтать о втором… Представлен весь текст рецензии. (Рецензия Михаила Визеля на роман О. Сивуна «Бренд», 2009 год).

В данной рецензии использовано 16 вставных конструкций, даже встречается случай использования одной ВК внутри другой.

Павел Крусанов практически в каждой своей рецензии прибегает к лексическому повтору с синтаксическим распространением.

Вот радость-то! Ответственно (а если потребуется, и под присягой) заявляю: перед нами большой писатель. Понятно, нет мастера на всякий вкус, всегда найдется тот, кто скажет «фи», но каковы бы ни были индивидуальные пристрастия читателя, в данном случае заявленный уровень очевиден. То есть высок. Настолько высок, что иной раз берут завидки. Всевозможных оттенков белого. Если конкретнее: в этой рукописи есть места, откуда дивным образом сочится чистое вещество литературы. Литературы художественного свойства (Рецензия Павла Крусанова на роман А. Хомченко «Птица», 2016 год).

Очень необычная книга. Какая-то, что ли, породистая. Сам строй повествования, излучаемое им обаяние, свидетельствуют о некоем благородстве происхождения. Так, подержав в руках замшу и дерматин, сразу просекаешь природу того и другого материала. В случае Носова мы имеем дело с материалом, который радует, еще даже не позволив осознать - благодаря каким именно качествам (Рецензия Павла Крусанова на роман С. Носова «Тайная жизнь петербургских памятников», 2009 год).

В каждой отобранной рецензии Сергея Коровина применяются вопросно-ответные конструкции.

А еще мы в какой-то момент обнаруживаем, что автор умудрился совершенно замечательно и в высшей степени профессионально рассказать нам историю, где ровным счетом ничего не происходит, а мы с большим интересом проглатываем что-то даже менее питательное, чем воздух под видом изысканных деликатесов, насыщенных какими-нибудь Омегами-3 или 6 с витаминами В и С, прописанными нам от эректильной дисфункции и пресловутой молочницы. Так, получается, обманул? Нет, просто фокус показал (Рецензия Сергея Коровина на роман С. Носова «Фигурные скобки», 2015 год).

Возможно мы чего-то не догоняем, но этот текст оставил нас совершенно равнодушными. Хроника она и есть хроника, - перечисление с комментариями. В чем фишка? Нет никакой фишки, - перечисленное скучно, комментарии банальны (Рецензия Сергея Коровина на роман И. Клеха «Хроники 1999 года», 2011 год).

Структура классической литературной рецензии включает в себя две основные части: формальную и неформальную. В случае с нашим материалом неформальная часть может быть эссеизированной, то есть в ней могут быть представлены помимо анализа литературного произведения размышления о предметах и явлениях действительности, связанные с интересами рецензента. Кроме того, неформальная часть может быть оценочной: в оценочную часть входит эмоциональная и интеллектуальная оценка, которую рецензент дает анализируемому художественному тексту. Эмоциональная оценка формируется эмотивными высказываниями, основная функция которых заключается в передаче эмоций, которые были вызваны рецензируемым произведением. Интеллектуальная оценка строится на использовании конструкций экспрессивного синтаксиса, необходимых для передачи важной для анализа информации. Таким образом реализуется авторская модальность, и текст рецензии и по структуре, и по функции становится многоаспектным.

Выводы

1. В ходе анализа материала было отобрано 785 экспрессивных синтаксических конструкций, которые условно были поделены на две группы: одиночные конструкции (253) и фрагменты текста (118), включающие в себя несколько экспрессивных конструкций.

2. Частотность использования практически всех конструкций экспрессивного синтаксиса, кроме экспрессивно-стилистического словорасположения, в два раза выше в составе фрагментов.

3. Наиболее часто авторы рецензий используют вставные конструкции: 98 примеров одиночного употребления и 166 примеров включения ВК в экспрессивные фрагменты.

4. Прослеживается закономерная связь между структурой экспрессивной синтаксической конструкции и функцией, которую она выполняет в тексте рецензии. Например, ВК, которые являются уточнениями и пояснениями, представлены небольшими вставками (словами или словосочетаниями), в то время как ВК, функционирующие как разъяснения и попутные авторские ассоциации, могут быть одним или несколькими предложениями.

5. В процессе работы с материалом обнаружились нерегулярные экспрессивные синтаксические элементы, функционирующие как конструкции экспрессивного синтаксиса. Нерегулярные элементы представлены эмотивными высказываниями и окказиональными экспрессивными конструкциями.

6. Среди основных функций экспрессивных конструкций наиболее важной становится функция передачи оценки рецензента. Общая оценка художественного текста состоит из двух частей: эмоциональной оценки, которая формируется использованием эмотивных высказываний, и интеллектуальной оценки, созданной экспрессивными синтаксическими конструкциями. Таким образом, в рецензии дается двуплановая оценка литературного произведения.

7. Структура рецензии включает в себя формальную часть, в которой рецензент дает фактологическую информацию о художественном тексте, и неформальную, которая может быть эссеизированной, то есть включать в себя авторские размышления об окружающем мире, и оценочной, состоящей из эмоциональной и интеллектуальной оценки.

8. Авторская модальность формируется использованием конструкций экспрессивного синтаксиса в неформальной части рецензии, которые передают авторское отношение к художественному тексту и включаются в общую оценку. Следовательно, текст рецензии становится многоаспектным как по структуре (имеет формальную и неформальную части), так и по функции (включает в себя фактологическую и оценочную информацию).



Заключение

Экспрессивность является семантико-стилистической категорией языка, которая показывает способность языковых единиц выражать эмоции и субъективную оценку. Экспрессивность обладает воздействующей функцией и актуализируется в тексте. Синтаксическая экспрессивность характеризуется усилением прагматической и грамматической информации, заложенной в предложении или во всем тексте.

Изучение синтаксической экспрессивности включает рассмотрение и описание конструкций экспрессивного синтаксиса. Экспрессивные синтаксические конструкции реализуют интенцию автора в определенном контексте. В связи с этим, анализ конструкций выходит на уровень модальности текста. Так как ряд синтаксических конструкций, реализующих экспрессию в тексте, открыт, особое внимание привлекают не одиночные конструкции, а отдельные фрагменты текста, в которых сосредоточено несколько конструкций.

Следующий уровень формирования модальности текста - нерегулярные экспрессивные элементы. Отсутствие закрепленных форм для выражения экспрессивного содержания не позволяет использовать здесь термин «конструкция экспрессивного синтаксиса»; такие элементы квалифицируются как эмотивные высказывания и окказиональные экспрессивные конструкции.

Структура рецензии является многоаспектной. Сегодня литературная рецензия адресована и доступна широкому кругу читателей. В связи с этим, текст рецензии выполняет сразу несколько функций. В рецензию включается фактологическая информация, лишенная авторской оценки, которая помещена в формальную (рамочную) часть рецензии. К фактической информации добавляется авторское отношение к художественному тексту и общая оценка, состоящая из эмоциональной и интеллектуальной оценки, которая находится в неформальной (оценочной) части. Интеллектуальная оценка сформирована конструкциями экспрессивного синтаксиса, эмоциональная оценка строится на использовании эмотивных высказываний. Оценка, которая дается литературному произведению, является двуплановой. Модальная структура текста усложняется: фактическая информация, помещенная в текст рецензии, уже отобрана и представлена с точки зрения автора рецензии; интеллектуальная оценка оказывается экспрессивно окрашенной; а эмоциональная оценка актуализируется целым спектром синтаксических структур.

Литературная рецензия как жанр предполагает особый творческий подход, присутствие автора. Однако усложнение модальной структуры в эмоциональном аспекте приводит к принципиальному господству субъекта речи в тексте. Такой текст ориентирован на читателя, которому предлагается согласиться с эмоциями и впечатлениями рецензента. По сути, автор рецензии убеждает читателя в правоте своей оценки, но именно эмоциональной оценки. Особое место здесь занимают высказывания, содержащие информацию о личности самого автора рецензии: о его интересах и убеждениях вообще. А вопросы, выходящие за рамки рецензируемого текста, задаваемые автором рецензии, призваны напрямую воздействовать на читателя. Таким образом, функция воздействия - основная функция публицистических текстов - здесь также находит реализацию в модальном поле автора рецензии: автор воздействует на читателя, создавая образ, имидж себя, в первую очередь. Самым важным в тексте рецензии является фигура рецензента, его творческое и профессиональное «я», которое лучше всего реализуется в многоаспектной литературной рецензии.

Модальная многоаспектность публицистического текста сегодня отвечает требованию времени: короткие, сжатые, эмоционально насыщенные формы с ярким авторским началом воспринимаются как убедительные и хорошо запоминаются. Таким образом, рецензент, выполняя свою непосредственную работу - авторитетно оценивать текст художественного произведения, привлекает внимание публики и к своей личности. Яркое личностное начало текста литературной рецензии оказывается необходимым условием для успешного функционирования в условиях современного публицистического пространства.

Список использованной литературы

1. Акимова Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. М.: Высшая школа, 1990. 168 с.

2. Акимова Г.Н. Экспрессивные свойства синтаксических структур // Предложение и текст: семантика, прагматика и синтаксис. Л.: ЛГУ, 1988.

3. Александрова О.В. Проблемы экспрессивного синтаксиса. М.: Высшая школа, 1984. 212 с.

4. Арнольд И.В. Интерпретация художественного текста: типы выдвижения и проблемы экспрессивности // Стилистика. Современный английский язык: учебник для вузов. М.: Флинта, Наука, 2002.

5. Арутюнова Н.Д., Ширяев Е.Н. Русское предложение. Бытийный тип: структура и значение. М.: Русский язык, 1983. 197 с.

6. Арутюнова Н.Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М.: Наука, 1988. 341 с.

7. Балли Ш. Французская стилистика. М.: УРСС, 1961.

8. Башкатова А.Г. Литературная рецензия в контексте современных тенденций развития культуры: автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 2013.

9. Береговская Э.М. Очерки по экспрессивному синтаксису. М: УРСС, 2004.

10. Береговская Э.М. Экспрессивный синтаксис. Текст: учебное пособие к спецкурсу. Смоленск: СГПИ им. К.Маркса, 1984. 92 с.

11. Валгина Н. С. Теория текста: учебное пособие. М.: Логос, 2003.

12. Ванников Ю.В. Синтаксис речи и синтаксические особенности русской речи. М.: Русский язык, 1978.

13. Васильев Л. М. К вопросу об экспрессивности и экспрессивных связях // Славянский филологический сборник. 1962. Вып. 9. С. 107-118.

14. Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М.: Академия наук СССР, 1963.

15. Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. М.: Наука, 1980.

16. Востоков В.В. Об экспрессивных, эмоциональных и субъективно-модальных значениях в предложении // Лингвистический сборник. 1977. Вып. 9. С. 160-167.

17. Галкина-Федорук Е.М. Об экспрессивности и эмоциональности в языке // Сборник статей по языкознанию. М.: Наука, 1958. С. 103-124.

18. Гастилене Н.А. Экспрессивность как одна из языковых функций // Сборник научных трудов МГЛУ им. М.Тореза. 1972. Вып. 65. С. 160-167.

19. Гашкова М. Г. О зарождении теории экспрессивности в современном языкознании // Вестник Московского государственного областного университета. 2010. Вестник №4. С. 23-26.

20. Гринфельд В.А. Формат литературной рецензии в современной общественно-политической прессе // Вестник Санкт-Петербургского Университета. 2015. Вып. 3. С. 190-202.

21. Загоровская О.В. О семантических различиях образных и экспрессивных единиц языка // Экспрессивность на разных уровнях языка. Новосибирск: НГУ, 1984. С. 74-80.

22. Золотова Г.А. О перспективах синтаксических исследований // АН СССР. Серия язык и литература. 1986. Т. 45. №6.

23. Золотова Г.А. Синтаксис и стилистика. М.: Институт русского языка АН СССР, 1976.

24. Иванова Н. Между // Новый мир. 1996. №1. С. 203-214.

25. Иванчикова Е.А. Парцелляция, ее коммуникативно-экспрессивные и синтаксические функции // Русский язык и советское общество: Морфология и синтаксис современного русского литературного языка. М., 1968. С. 277-301.

26. Ильенко С.Г. Функционирование синтаксических категорий в тексте. Л.: Изд-во ЛГПИ, 1981. С. 5-15.

27. Кожина М.Н. Стилистика и некоторые ее категории (к постановке вопроса). Пермь: Пермский университет, 1961. 19 с.

28. Корнилов Е.А. Становление публицистической критики и структурное формирование жанра рецензии // Филологические этюды. Серия Журналистика. 1971. Вып. 1.

29. Королева Е. И. Экспрессивные грамматические средства языка в аспекте функционально-семантического поля (на материале современной британской беллетристики): дис. … канд. филол. наук. Екатеринбург. 2016. 221 с.

30. Коростова С.В. Эмотивность как функционально-семантическая категория: к вопросу о терминологии // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. 2009. № 103. С. 85-92.

31. Крючкова Т. М. Понятие экспрессивности в современной лингвистике // Научный вестник Воронежского государственного архитектурно-строительного университета. 2006. № 1. С. 48-51.

32. Куроедова М.А. Экспрессивный синтаксис как средство выражения личностного начала публициста // Вестник Амурского государственного университета. Серия Гуманитарные науки. 2010. Вып. 48. С.155-157.

33. Лаптева О.А. Русский разговорный синтаксис. М.: УРСС, 1976.

34. Мальчевская Е.А. Трансформация жанра рецензии // Вестник БДУ. Серия 4. 2011. №1.

35. Набиева Е.А. Оценочность в жанре рецензии: лингвистический и прагматический аспекты (на материале «Литературной газеты» и региональной парламентской газеты «Тюменские известия» постсоветского периода 1993-1995 и 2003-2005 гг.): дис. … канд. филол. наук. Тюмень, 2010.

36. Немец Г.Н. Эссеизированная литературная рецензия: феноменологическая и дискурсивная специфика // Историческая и социально-образовательная мысль. Том 8. 2016. № 1/1.

37. Омаева З.Я. Синтаксические конструкции экспрессивного типа как средство выражения авторских интенций: на материале художественных произведений В.В.Набокова: автореф. дис. … канд. филол. наук. Махачкала, 2006.

38. Панасюк А.Т. К вопросу об экспрессивном значении синтаксических конструкций // Современный русский язык и методика его преподавания. Душанбе, 1972.

39. Панченко В.А. К вопросу о понятиях «экспрессия» и «экспрессивность» // Вісник Дніпропетровського університету. 2014. С. 118-121.

40. Пиотровская Л. А. Эмотивность и дейксис // Сборник докладов XLIII Международной филологической научной конференции. 2014. С. 321-332.

41. Рогова К.А. Синтаксические средства в стилистике // Вестник ЛГУ. Серия истории, языка и литературы. 1978. №2.

42. Русская грамматика. М.: АН СССР, 1980. Т. 2.

43. Сковородников А.П. Экспрессивные синтаксические конструкции современного русского литературного языка. Томск: Изд-во Томского университета, 1981. 132 с.

44. Скрипак И.А. Синтаксические средства экспрессивности в текстах научного дискурса // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И.Герцена. 2008. № 60.

45. Смелкова З.С., Ассуирова Л.В., Савова М.Р., Сальникова О.А. Риторические основы журналистики: работа над жанрами газеты: учебное пособие под ред. З.С. Смелковой. М.: Флинта, Наука, 2003.

46. Соловьёва Т.В. Конструкции экспрессивного синтаксиса в поэзии К.Скворцова // Мир науки, культуры, образования. 2009. № 6.

47. Старовойтова И.А. Вставные конструкции как явление коммуникативного синтаксиса: автореф. дис. … канд. филол. наук. Санкт-Петербург, 2000.

48. Стрельцов Б.В. Основы публицистики. Жанры: учебное пособие. Минск: Университетское изд-во, 1990. 239 с.

49. Телия В.Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М.: Наука, 1986.

50. Тертичный А.А. Жанры периодической печати: учебное пособие. М.: Аспект Пресс, 2000.

51. Тошович Бранко Экспрессивный синтаксис глагола русского и сербского/хорватского языков. М.: Языки славянской культуры, 2006. 560 с.

52. Турбина О. А. Природа эмотивного синтаксиса и его категорий // Вестник ЮУрГУ. Серия «Лингвистика». 2013. №2. С. 4-9.

53. Фролова И.В. Мастерство литературного критика: учебное пособие. Улан-Удэ: Издательство Бурятского госуниверситета, 2010. 86 с.

54. Харченко В.К. Разграничение оценочности, образности, экспрессии и эмоциональности в семантике слова // Русский язык в школе. 1976. №3. С. 66-71.

55. Чайковский Р.Р. Общая лингвистическая категория экспрессивности и экспрессивность синтаксиса // Ученые записки: МГПИЯ им. М. Тореза. Вопросы романо-германской филологии. 1971. Том 64. С. 196-200.

56. Черемисина М. И. Экспрессивный фонд и пути его изучения // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. 1979. Вып. 8. С. 3-11.

57. Чернобривец С.Г. К вопросу о типах парцелляции в русском языке // Культура народов Причерноморья. 2002. Вып. 27. С. 65-68.

58. Чернявская Е.А. Оценка и оценочность в языке художественной речи: На материале поэтического, прозаического и эпистолярного наследия А. С. Пушкина: дис. … канд. филол. наук. Брянск, 2001.

59. Шаховский В.И. Проблема разграничения экспрессивности и эмотивности как семантической категории лингвостилистики // Проблемы семасиологии и лингвистики. Рязань, 1975. Вып. 2. С. 53-67.

60. Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе языка. Воронеж: Издательство Воронежского университета, 1987. 190 с.

61. Шведова Н.Ю. Активные процессы в современном русском синтаксисе. Словосочетание. М.: Просвещение, 1966. 156 с.

62. Якобсон Р.О. Лингвистика и поэтика // Структурализм «за» и «против». М., 1975. С. 193-230.

Электронные ресурсы

63. Официальный сайт Всероссийской литературной премии «Национальный бестселлер» [Электронный ресурс] // URL: http://www.natsbest.ru (дата обращения: 21.05.2018).

64. Архив Всероссийской литературной премии «Национальный бестселлер» [Электронный ресурс] // URL: http://www.natsbest.ru/archive/ (дата обращения: 21.05.2018).

...