Размещено на http://www.allbest.ru/

ПРАВИТЕЛЬСТВО РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Выпускная квалификационная работа

на тему: «Дагерротипизм» и «псевдореализм» в литературной полемике 1840-х гг

Исполнитель:

Вожик Екатерина Игоревна

Научный руководитель:

Зубков К.Ю.

Санкт-Петербург 2018

Оглавление

Введение

Глава 1. Н.В. Кукольник и его «дагерротипические» опыты: «Художественная газета», альманах «Дагеротип»

1.1 Позиция редакции «Художественной газеты» (1836-1838, 1840-1841) в контексте общественных суждений о дагерротипе в 1840-е гг.

1.2 Альманах «Дагеротип» (1842): особенности литературной установки издателей и рецепция в критике

Глава 2. «Раскол в натуралистах»: полемика между журналами «Отечественные записки» и «Современник» и вопрос о «дагерротипизме» в литературе

2.1 Содержание полемики о «псевдореализме»

2.2 «Псевдореализм» и «дагерротипизм»

Заключение

Список использованной литературы

Приложение

Введение

В 1839 году французский художник, химик и изобретатель Луи Дагер нашел способ зафиксировать фотографическое изображение на посеребренной металлической пластине с помощью обработки ее парами йода, тем самым положив начало развитию фотографии. Впоследствии этот процесс был назван по имени первооткрывателя дагерротипией.

Изобретение Дагера вызвало огромный резонанс как в европейском, так и в российском обществе. О нем часто и с восхищением писали в прессе: как указано в определении к слову «дагерротип» в «Карманном словаре иностранных слов, вошедших в состав русского языка» (1846), описание этого прибора «можно встретить в любом журнале» Карманный словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Вып. 2. СПб., 1846. С. 46.. Мода на него распространилась очень быстро: уже к концу 1840-х годов в Петербурге и Москве действовали заведения, где любой желающий мог получить собственный портрет, «оттиснутый солнечною кистью» <Кукольник Н. В.> Астраханские письма // Дагеротип: Издание литературно-дагеротипных произведений. СПб., 1842. Т. 1. С. 35.. Всеобщее увлечение этим техническим новшеством было настолько сильным, что получило отражение в сатирическом водевиле В. А. Соллогуба «Дагерротип, или Знакомые всё лица» (1856).

Изобретение дагерротипа оказало существенное влияние и на литературу. Так, появлялись произведения, в которых он является сюжетообразующим элементом (например, анонимный рассказ «Дагеротипный портрет», опубликованный в № 20 «Листка для светских людей» за 1843 год), возник даже особый жанр литературы -- дагерротип, претендующий на то, чтобы объективно фиксировать действительность (например, рассказ А. Я. Кульчицкого (Говорилина) «Омнибус», опубликованный в № 25 «Литературной газеты» за 1845 год; слово «дагерротип» значится в подзаголовке).

С начала 1840-х годов в русских критических статьях распространилось определение «дагерротипный» (вариант: «дагерротипический»), которое широко использовалось для характеристики художественной манеры тех или иных писателей. Чаще всего сравнения литературных произведений с дагерротипами имели негативную окраску: критики прибегали к ним, чтобы показать несовершенство рассматриваемых ими текстов.

Тем не менее, «дагерротипизм» художественного произведения не всегда свидетельствует о бездарности его автора, -- наоборот, «дагерротипическая» манера письма может быть сознательным выбором того или иного писателя. Цель настоящей работы заключается в том, чтобы доказать этот тезис. Доказательство будет строиться на примере двух частных эпизодов из полемики о «дагерротипизме» в литературе: один из них относится к началу 1840-х годов, а другой -- к концу этого десятилетия.

Дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и приложения.

Первая глава посвящена двум издательским проектам Н. В. Кукольника: «Художественной газете» (1840-1841) и альманаху «Дагеротип» (1842), дающим представление о взглядах литератора на явление дагерротипии и ее соотношение с «истинным» искусством. Именно в этом аспекте будут рассмотрены в данной работе «Художественная газета» и «Дагеротип». На альманах Кукольника нами будет обращено наиболее пристальное внимание, поскольку это издание отличается уникальной концепцией: «Дагеротип» появился в самом начале «фотографического» века как одна из первых попыток концептуально осмыслить новое изобретение. При этом альманах остается практически не изученным исследователями, между тем как до сих пор не разрешен вопрос о том, каким образом название «Дагеротипа» отражает его содержание: на первый взгляд, они слабо соотносятся друг с другом. В этой части работы мы ставим перед собой задачу проанализировать концепцию издания альманаха, а также попытаться объяснить, почему Кукольник сознательно избирает фельетонную манеру повествования как наиболее соответствующую этой концепции «литературно-дагеротипных произведений». Кроме того, в главе будет определено место альманаха в системе различных типов изданий, характерных для первой половины XIX века, в их числе: журнал, газета, литературный сборник. Отдельный раздел главы посвящен рецепции альманаха в критике; на основании всех наблюдений делается вывод о положении Кукольника среди других литературных группировок начала 1840-х годов. Содержание всех двенадцати тетрадей альманаха «Дагеротип» представлено в приложении к этой работе.

В фокусе внимания второй главы -- полемика о «псевдореализме», развернувшаяся в конце 1840-х -- начале 1850-х годов между журналами «Современник» и «Отечественные записки». Подчеркнем, что предмет нашего анализа в данной части работы -- полемика о «псевдореализме», а не «псевдореализм» как таковой: мы ставим перед собой задачу описать «псевдореализм» как конструкт, который возник в критической литературе; к произведениям самих писателей-«псевдореалистов» мы обращаемся, чтобы понять, на чем основываются критики, называя те или иные произведения «псевдореальными». Однако полемика о «псевдореализме» будет рассмотрена нами не в идеологическом аспекте, как это не раз делалось различными исследователями, а с точки зрения ее языкового выражения. Выстраивание повествования вокруг языка литературной критики поможет объяснить, почему «псевдореализм» может быть соотнесен с «дагерротипизмом». В главе будет показано, как писатели так называемого «псевдореального» направления (партия журнала «Отечественные записки») открывают новый потенциал «дагерротипизма», который, как и в случае Кукольника, обусловлен более или менее сознательно занимаемой эстетической позицией. Все это позволит определить, в чем заключается различие между «дагерротипическим» и «не дагерротипическим».

В своей работе мы опираемся на наиболее значимые исследования последних лет, осмысляющие феномен русской журналистики в 1840-1850-е годы. К их числу принадлежат книги Г. В. Зыковой «Поэтика русского журнала 1830-1870-х гг.» Зыкова Г. В. Поэтика русского журнала 1830-х-1870-х гг. М., 2005. и А. В. Вдовина «Концепт “глава литературы” в русской критике 1830-60-х годов» Вдовин А. В. Концепт «глава литературы» в русской критике 1830-1860-х годов. Tartu, 2011., а также издание материалов литературно-критической полемики между журналами «Современник» и «Москвитянин», подготовленное А. В. Вдовиным, К. Ю. Зубковым и А. С. Федотовым «Современник» против «Москвитянина». Литературно-критическая полемика первой половины 1850-х годов. СПб., 2015.. При этом нами также используются методологические установки зарубежных ученых, которые работают с понятием «фотографический реализм», употребляемым для обозначения связей между литературой и фотографией (дагерротипией): здесь важно назвать исследования N. Armstrong «Fiction in the Age of Photography: The Legacy of British Realism» Armstrong N. Fiction in the Age of Photography: The Legacy of British Realism. Cambridge, 1999. и J. Crary «Techniques of the observer: on vision and modernity in the nineteenth century» Crary J. Techniques of the observer: on vision and modernity in the nineteenth century. Cambridge, 1990. В русском переводе: Крэри Д. Техники наблюдателя. Видение и современность в XIX веке / пер. с англ. Д. Потемкина. М., 2014..

Промежуточные результаты работы представлялись на конференциях, в числе которых: Международная конференция молодых филологов в Тартуском университете (2017), Открытая конференция студентов-филологов в СПбГУ (2017, 2018) и Международная конференция молодых исследователей «Текстология и историко-литературный процесс» в МГУ им. М. В. Ломоносова (2018).

Выражаем искреннюю благодарность Г. В. Зыковой, Л. Н. Киселевой, Н. Н. Мазур и Н. Г. Охотину, которые помогали нам в этом исследовании.

Ключевыми в этой работе являются понятия «фельетон», «альманах», «дагерротипизм в литературе». Ниже они будут определены нами с учетом представленных в литературоведении точек зрения.

Фельетон

Фельетон появился как газетный жанр во французском издании «Journal des Debats», которое с приходом новых издателей удлинилось, получило «нижний этаж» или подвал, названный фельетоном. Ранний фельетон представлял собой не жанр, а скорее газетную рубрику, объединявшую в себе материал разных жанров (репертуар театров, стихотворные загадки, шарады, ребусы, стихи и объявления и т. д.) См.: Томашевский Б. В. У истоков фельетона // Вопросы современной поэтики. Фельетон: Сборник статей. Л., 1927. С. 59..

Жанровая эклектичность была названа главной чертой фельетона Ю. Г. Оксманом; по словам исследователя, в фельетоне «в процессе приспособления к интересам массового читателя и к узким рамкам газетных полос» получил новую жизнь «материал таких отделов старых журналов, как “современные происшествия”, “нравы”, “критика и библиография”, “смесь”» Оксман Ю. Г. От редактора // Фельетоны сороковых годов. М.; Л., 1930. С. 6.. Об этом же пишут Ю. Н. Тынянов и Б. В. Казанский: «По методам разработки факта фельетон -- явление литературное, по своему отношению к факту -- вне-литературное» Казанский Б. В., Тынянов Ю. Н. От редакции // Вопросы современной поэтики. Фельетон: Сборник статей. С. 7.; иными словами, в фельетоне бытовые и исторические наблюдения, факты культурной жизни принимают литературную форму, что обусловлено «газетным» происхождением жанра.

В. Б. Шкловский указывает на ярко выраженную субъективность фельетона и журнальной беллетристики в целом: «Современный фельетон представляет собою попытку соединения материала не героем, а рассказчиком. Это -- разроманивание материала» Шкловский В. Б. К технике внесюжетной прозы // Литература факта: Первый сборник материалов работников ЛЕФа / переиздание 1929 года. М., 2000. С. 233.. Таким образом, подобно другим исследователям, Шкловский отличает фельетон от традиционных фикциональных жанров, к которым относится, например, роман.

Альманах

Традиционный альманах 1820-1830-х годов, по определению У. М. Тодда III, -- «изящный карманный томик, отвечающий литературным вкусам публики и претендующий на утонченность» Тодд III У. М. Литература и общество в эпоху Пушкина. СПб., 1996. С. 95.; альманахи «снабжали светскую публику материалом для салонных бесед, так что их вполне можно рассматривать как портативный, коммерчески выгодный эквивалент дамского альбома» Там же. С. 96.. А. И. Рейтблат полагает, что для современников определяющими признаками альманаха были исключительно признаки внешние: это изящная, дорогая, богато иллюстрированная «вещь», которую часто преподносили как подарок, «компонент антуража светской гостиной» Рейтблат А. И. Литературный альманах 1820-1830-х годов как социокультурная форма // Рейтблат А. И. Как Пушкин вышел в гении. М., 2001. С. 71..

Все эти характеристики довольно слабо соотносятся с более поздними альманахами, пока не получившими развернутого описания в научной литературе. С. А. Венгеров пишет, что термин «альманах» «во второй половине века почти исчезает и заменяется словом “сборник”. Но <…> по существу такие литературные и научно-литературные сборники ничем не отличаются от альманахов» Русские книги: С биографическими данными об авторах и переводчиках (1708-1893): В 3 т. Т. 2. СПб., 1898. С. 214.. Н. П. Кашин добавляет к этому: «они не составляются из отрывков, как это сплошь и рядом имело место в альманахах, а включают в себя сочинения, хотя не огромные, но целые» Кашин Н. П. Альманахи двадцатых-сороковых годов // Русская книга девятнадцатого века: В 2 ч. Ч. 2. М., 1925. С. 100..

Отличительная чертой традиционного альманаха является имитация дружеской близости, особый интимный тон, которым проникнуты не только вступительные статьи и заметки от редакции, но и помещенные в состав альманаха тексты. Именно об этом пишет Ю. М. Лотман, анализируя альманах Н. М. Карамзина «Аглая»: «Дух семейной интимности пронизывает альманах… Но “Аглая” адресована читателям, т. е. чужому, незнакомому человеку. Интимность здесь превращается в “как бы интимность”, имитацию дружески-непосредственного общения. Между писателем и лично не известным ему читателем устанавливаются отношения, имитирующие дружескую близость. Создается тип отношения, который в будущем сделается обязательным для альманаха (некоторый оттенок “альбомности”) и который в принципе отличен от функционирования книги» Лотман Ю. М. Сотворение Карамзина. М., 1987. С. 449-450..

«Дагерротипизм» в литературе

Особенности функционирования в русских критических статьях определения «дагерротипный» описаны в научной литературе в недостаточной степени, при этом «дагерротипизм» никогда не рассматривается исследователями как эстетическая категория или понятие.

С одной стороны, некоторые ученые расценивают понятие «дагерротипизм» как термин, имеющий неизменную семантику. Так, А. Г. Цейтлин в книге «Становление реализма в русской литературе» пишет о том, что слово «дагерротипный» обозначает в критике 1840-х годов фотографически верное, но бездушное, механическое копирование Цейтлин А. Г. Становление реализма в русской литературе (Русский физиологический очерк). М., 1965. С. 105. -- иначе говоря, ученый выделяет в этом слове только негативные коннотации. Характеризуя эстетические убеждения В. Г. Белинского на материале рецензии критика на сборник «Типы современных нравов», Цейтлин замечает, что «фотографическая, или, как сказали бы в 40-е годы, “дагерротипная” верность “копии”, никогда не признавалась Белинским за большое достоинство» Там же. С. 252.. Ниже при анализе взгляда Белинского на «дагерротипизм» нами будет рассмотрено, насколько это утверждение соответствует действительности.

С другой стороны, «дагерротипизм» может пониматься как устойчивый риторический прием, к которому критики прибегают, чтобы показать несовершенство рассматриваемого ими текста. Ю. В. Манн в статье «Философия и поэтика “натуральной школы”» однозначно понимает слово «дагерротипизм» как синоним понятия «натурализм», или буквальное копирование действительности Манн Ю. В. Философия и поэтика «натуральной школы» // Проблемы типологии русского реализма. М., 1969. С. 294., и так же, как и Цейтлин, приводит в пример его употребления только контексты, где дагерротипная манера изображения действительности понимается тем или иным критиком как недостаток рассматриваемого им текста. Аналогичного мнения по этому вопросу придерживаются В. И. Кулешов Кулешов В. И. Натуральная школа в русской литературе XIX века. М., 1982. С. 15. и О. А. Богданова Богданова О. А. Философские и эстетические основы «натуральной школы» // «Натуральная школа» и ее роль в становлении русского реализма. М., 1997. С. 15..

В издании материалов полемики между журналами «Современник» и «Москвитянин» значение слова «дагерротипный» впервые приводится с указанием на возможность употребления его в различных контекстах: оно «в лексиконе критики, начиная с 1840-х годов, означало точное копирование действительности, как в положительном, так и в отрицательном смысле» Вдовин А. В., Зубков К. Ю., Федотов А. С. Комментарии // «Современник» против «Москвитянина». С. 689. (комментарий к статье А. Д. Галахова «“Бедная невеста”, комедия А. Островского»; критик здесь пишет о том, что в рассматриваемой им пьесе есть верность действительности, но верность «дагерротипная, состоящая в тщательном и безразличном записывании всего, что видится и слышится» Галахов А. Д. «Бедная невеста», комедия А. Островского // Там же. С. 249.). Тем не менее, подробного анализа употребления слова «дагерротипный» в силу специфики издания здесь нет.

В действительности же эпитет «дагерротипный» и другие производные от него слова характеризуются семантической неоднозначностью, способностью приобретать новые коннотации и выступать в различных, иногда противоположных по смыслу контекстах. Так, сравнения литературных произведений с дагерротипом могут иметь в критике не только отрицательную, но и положительную коннотации, выбор которой зависит от литературной позиции того или иного критика, а также от его философских, эстетических и других установок.

Показательным примером неоднозначного отношения к «дагерротипной» манере письма может служить В. Г. Белинский.

В одной из статей начала 1840-х годов критик пишет о том, что «дагерротипирование» действительности неприемлемо: настоящее искусство должно преображать действительность, творчески обобщать ее, возводить к идеалу, а не точно ее воспроизводить, как это делает дагерротип: «Теперь под “идеалом” разумеют не преувеличение, не ложь, не ребяческую фантазию, а факт действительности, такой, как она есть, но факт, не списанный с действительности, а проведенный через фантазию поэта, озаренный светом общего (а не исключительного, частного и случайного) значения, возведенный в перл создания, и потому более похожий на самого себя, более верный самому себе, нежели самая рабская копия в действительности верна своему оригиналу. Так на портрете, сделанном великим живописцем, человек более похож на самого себя, чем даже на свое отражение в дагерротипе, ибо великий живописец резкими чертами вывел наружу все, что таится внутри того человека, и что, может быть, составляет тайну для самого этого человека. Теперь действительность относится к искусству и литературе, как почва к растениям, которые она возращает на своем лоне» Белинский В. Г. Русская литература в 1842 году // Белинский В. Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. Т. 6. М., 1955. С. 526-527. (1843). Критик здесь различает два вида действительности: «разумную», «истинную» действительность и ее эмпирическую видимость, которую и передает дагерротип.

Эти теоретические рассуждения несколько уточняются, когда во второй половине 1840-х годов Белинский попадает под влияние теорий социалистов-утопистов и объединяет разделяемые им взгляды Ф. Шеллинга о гении и свободе творческого вдохновения и Г. Гегеля о соответствии исторического прогресса и эволюции искусства в своей эстетической теории, где он разделяет литераторов на «гениев» и «талантов» (1845): гений «действует по вдохновению <…> Обыкновенные же таланты необходимы для богатства литературы, но должны подкрепляться умом, образованием <…> верным взглядом на вещи» Белинский В. Г. Вступление <к «Физиологии Петербурга», составленной из трудов русских литераторов, под редакциею Н. Некрасова. Санкт-Петербург. 1845> // Белинский В. Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. Т. 8. М., 1955. С. 379.. Именно поэтому, например, Белинский положительно оценивает рассказы и очерки Я. П. Буткова, называя талант писателя «дагерротипическим» Белинский В. Г. Взгляд на русскую литературу 1846 года // Белинский В. Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. Т. 10. М., 1956. С. 39.: Бутков для критика -- беллетрист, а не гений.

Не менее неоднозначной может быть признана позиция Н. В. Кукольника, речь о которой пойдет в первой главе этой работы.

Глава 1. Н.В. Кукольник и его «дагерротипические» опыты: «Художественная газета», альманах «Дагеротип»

Эта глава посвящена анализу двух издательских проектов Н. В. Кукольника, которые будут рассмотрены нами с целью выявить особенности восприятия писателем явления дагерротипии. «Художественная газета» демонстрирует теоретические взгляды Кукольника на соотношение механического и творческого аспектов искусства, а альманах «Дагеротип» может быть признан практическим воплощением размышлений на эту тему, экспериментом в форме, где сама по себе форма остается традиционной, но при этом получает оригинальное концептуальное осмысление.

1.1 Позиция редакции «Художественной газеты» (1836-1838, 1840-1841) в контексте общественных суждений о дагерротипе в 1840-е гг.

«Художественная газета» Н. В. Кукольника и А. Н. Струговщикова не раз становилась предметом исследования ученых -- искусствоведов и филологов; в их числе: А. Г. Верещагина, Р. С. Кауфман, Н. А. Кожевникова, Н. А. Нарышкина, Г. Ю. Стернин и, наконец, Н. С. Беляев, составивший указатель содержания к газете См.: Верещагина А. Г. «Художественная газета» Н. В. Кукольника // Верещагина А. Г. Критики и искусство. Очерки истории русской художественной критики середины 18-первой трети 19 века. М., 2004. С. 607-647; Кауфман Р. С. «Художественная газета» 1836-1841 // Кауфман Р. С. Очерки истории русской художественной критики 19 века: от К. Батюшкова до А. Бенуа. М., 1990. С. 40-57; Кожевникова Н. А. Нестор Кукольник и его «Художественная газета» // Страницы истории отечественного искусства, 18-20 вв. СПб., 2002. Вып. 9. С. 189-195; Нарышкина Н. А. Первая русская художественная газета // Искусство. 1972. С. 56-57; Стернин Г. Ю. Россия. Изобразительные искусства // История европейского искусствознания первой половины 19 века. М., 1965. С. 207-210; «Художественная газета» Нестора Кукольника и Александра Струговщикова: указатель содержания (1836-1838, 1840-1841 гг.). СПб., 2013.. В работах этих исследователей деятельность издателей вписывается в общий контекст художественной критики первой половины XIX века. Тем не менее, ни в одной из них не говорится об отношении Кукольника к явлению дагерротипии. Нам представляется важным прояснить этот вопрос: это может помочь понять, почему более поздний альманах Кукольника был назван «Дагеротипом».

История издания «Художественной газеты»

Во второй половине 1830-х -- начале 1840-х годов Н. В. Кукольник устраивал у себя собрания любителей литературы и художеств; известность этим собраниям обеспечивала дружба Кукольника с К. П. Брюлловым и М. И. Глинкой, чей «“триумвират” верховодил “братией” -- более узким, интимным кружком друзей и приятелей К[укольника], имевшим явно богемный характер» Охотин Н. Г., Ранчин А. М. Кукольник Нестор Васильевич // Русские писатели. 1800-1917: Биографический словарь. Т. 3: К-М. М., 1994. С. 214.. Тесное общение с художниками (Н. А. Степанов, И. К. Айвазовский, Я. Ф. Яненко), литераторами (Н. И. Греч, В. А. Владиславлев, В. А. Соллогуб) и видными государственными деятелями (Л. В. Дубельт, Я. И. Ростовцев), вероятно, и побудило Кукольника выступить в роли издателя.

В 1836 году Обществом поощрения художников Кукольник был избран на должность главного редактора «Художественной газеты», выходившей в свет вплоть до 1841 года с перерывом в 1839 году. Здесь освещались последние события в мире русского и зарубежного искусства; сюда также входили исторические и теоретические статьи по живописи, скульптуре, архитектуре, музыке, а позднее и литературные произведения -- рассказы, главными героями которых становились художники, или очерки фельетонного характера, посвященные описанию архитектурного облика того или иного уголка Петербурга (например, «Нечто о Васильевском острове» А. Н. Струговщикова в № 22 «Художественной газеты» от 15 ноября 1840 года). Струговщиков, один из постоянных авторов «Художественной газеты», был близким приятелем Кукольника, а впоследствии даже сменил его на посту главного редактора, когда Кукольнику стало трудно совмещать «в одном лице функции издателя, редактора, в большинстве случаев автора, чья деятельность по существу не контролировалась никаким коллегиальным органом» Беляев Н. С. Введение // «Художественная газета» Нестора Кукольника и Александра Струговщикова: указатель содержания (1836-1838, 1840-1841 гг.). С. 8.. При этом сам Кукольник продолжал принимать активное участие в издании газеты и оставаться главным ее автором.

Описание открытия Л. Дагера в «Художественной газете»

Помимо текстов, непосредственно относящихся к искусству, в «Художественной газете» помещались статьи и заметки о технических новшествах, оказывающих влияние на развитие художеств; их анализ может помочь составить представление об общеэстетических взглядах Кукольника. Не единожды предметом рассуждений здесь выступает изобретение Л. Дагера; описывая принцип его работы, Кукольник прибегает к возникшему еще в XVII веке образу природы-художницы, которая изображает сама себя посредством солнечных лучей: «Солнечному лучу, который оказывает нам бесчисленные благодеяния, недавно дана новая, специальная должность -- рисовальщика» <Без подписи.> Открытие Дагера // Художественная газета. 1840. 15 янв. (№ 2).. Применение дагерротипа оказывается довольно широким; в частности, он может быть полезен художникам в стремлении добиться наибольшего сходства с изображаемым предметом -- для этого достаточно карандашом обвести его контуры на дагерротипной пластине: «Археологу, например, легко теперь получить верные снимки с египетских иероглифов, а до Дагерротипа этого нельзя было и подумать. Путешественник, умеет или не умеет он рисовать, обогатит свой портфель точными видами замечательных местностей, а художнику легко будет добывать прекрасные рисунки, и все это в несколько минут» Там же..

Слово «рисунки» для обозначения изображений, полученных с помощью дагерротипного аппарата, встречается повсеместно. Более того, дагерротипы прямо сравниваются с произведениями, созданными в той или иной художественной технике, например, в технике акватинты (метод гравирования, разновидность офорта): «Черненькие рисунки эти, вроде акватинта, изумительны волшебной верностью самых мелких частей изображаемых предметов; кроме того, они отличаются особенной мягкостью. Жаль, что простому глазу не все подробности рисунка доступны и что металлический отблеск дощечки утомляет зрение». О преимуществах дагерротипа перед человеческим глазом, то есть о том, что дагерротип как бы превосходит действительность, обнажая недоступные человеку детали, не раз писали в газетах и журналах начала 1840-х годов в связи с всеобщим восхищением изобретением Дагера, например: «В этом и состоит вся прелесть камеры-обскуры [т. е. дагерротипа -- Е. В.], потому что человек не может в природе обнять взорами большие пространства, которые в камере-обскуре представляются вдруг со всеми деталями» Ц. Камера-обскура // Санкт-Петербургские ведомости. 1844. 13 апр. (№ 3). Первой обратила внимание на этот источник Е. В. Бархатова (Бархатова Е. В. Русская светопись. Первый век фотоискусства 1839-1914. СПб., 2009).. Или: «Искусству нечего делать с этим новым соперником… здесь самое нежное, самое точное, самое совершенное представление, которое только могут желать творения Божьи и дела рук человеческих» <Без подписи.> Нового рода живопись // Санкт-Петербургские ведомости. 1839. 25 янв. (№ 20). Первой обратила внимание на этот источник Е. В. Бархатова (Бархатова Е. В. Указ. соч.)..

Использование живописной терминологии применительно к новому изобретению не является редкостью; уже в 1840-е годы это стало общим местом в прессе, критике и публицистике: «Дагеротип будет распространять прекрасные виды природы и произведения искусства, как книгопечатание распространяет произведения ума человеческого. Это гравировка, сподручная всем и каждому; карандаш, быстрый и послушный, как мысль; зеркало, которое сохраняет все впечатления; верная память всех монументов, всех ландшафтов вселенной; беспрерывное, мгновенное, неутомимое воспроизведение всех сотен тысяч превосходных произведений, которые время создает и разрушает на земле» <Сенковский О. И.> Светопись, или производство живописных изображений посредством световых лучей // Библиотека для чтения. 1839. Т. 34. Отд. III. Науки и художества. С. 64. Первой обратила внимание на этот источник Е. В. Бархатова (Бархатова Е. В. Указ. соч.).. Примечательно также то, что А. Ф. Греков, талантливый русский ученый, сумевший усовершенствовать изобретение Дагера, выпускает в апреле 1841 года брошюру с характерным названием «Живописец без кисти и без красок, снимающий всякие изображения, портреты, ландшафты и проч. в настоящем их цвете и со всеми оттенками в несколько минут» См.: Морозов С. А. Русская художественная фотография. М., 1955. С. 9..

Объяснение этому явлению предлагает Н. М. Горленко. По мнению исследовательницы, дагерротип воспринимался «в основном с живописных позиций, так как пока не существовало ни специального терминологического аппарата (о фотоснимке говорили как о картине -- с точки зрения композиции, света, образа), ни сформулированных сугубо фотографических свойств» Горленко Н. М. Живопись и фотография в России во второй половине XIX-начале XX века. М., 2010. С. 41.. Кроме того, первыми дагерротипистами чаще всего были именно художники. Свидетельство об этом можно найти у самого Кукольника -- в статье «Современные художества в России», печатавшейся в трех номерах «Библиотеки для чтения» в 1843 году: «Возможно ли, чтобы с лишком двести художников, участвовавших в последней выставке, произвели в эти три года только четыреста картин, картинок, картиночек, гравюрок на дереве, стали, меди и камне, и, наконец, дагеротипных портретов?» Кукольник Н. В. Современные художества в России // Кукольник Н. В. Избранные труды по истории изобразительного искусства и архитектуры. СПб., 2013. С. 151..

Является ли дагерротипия искусством: позиция редакции «Художественной газеты»

Подобные рассуждения о природе дагерротипии, очевидно, не всегда встречали полное одобрение среди читателей: «Мы живем в век физических усовершенствований. Эту неоспоримую истину редакция Х[удожественной] Г[азеты] избирает посредницей между собою и читателями, которые имеют причину быть недовольными ею за частые помещения в газете статей, относящихся до механической стороны искусства» <Без подписи.> Новые применения дагерротипа // Художественная газета. 1840. 15 апр. (№ 8)..

Против отнесения дагерротипии к искусству выступали многие журналисты, критики и писатели (П. В. Анненков, В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Ф. М. Достоевский, А. В. Дружинин, А. С. Хомяков и другие); о несовершенстве этой техники чаще всего говорилось следующее:

1) дагерротип есть порождение научно-технического прогресса, плод бездушной машины;

2) дагерротип технически несовершенен, потому что он не передает цвет;

3) дагерротип слишком доступен, настоящее же искусство не предполагает простоту овладения, для его создания необходим художественный дар;

4) дагерротип может лишь механически копировать объекты окружающей действительности, у него нет способности создавать обобщенные образы или прибегать к иносказаниям; иными словами, дагерротип, фиксирующий не возможное, а уже свершившееся, противоречит определению искусства, понимаемого по Аристотелю;

5) дагерротип неразборчив в выборе предмета изображения, он воспроизводит самые мельчайшие и порой ненужные детали окружения См., например: Анненков П. В. Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского. СПб., 1858 // Анненков П. В. Критические очерки. СПб., 2000. С. 182; Белинский В. Г. Русская литература в 1842 году // Белинский В. Г. Полное собрание сочинений: В 13 т. Т. 6. С. 526-527; Герцен А. И. Письма об изучении природы // Герцен А. И. Собрание сочинений: В 30 т. Т. 3. М., 1954. С. 101; Достоевский Ф. М. Рассказы Н. Успенского // Достоевский Ф. М. Полное собрание сочинений: В 30 т. Т. 19. Л., 1979. С. 180; Дружинин А. В. «Метель». «Два гусара». Повести графа Л. Н. Толстого // Дружинин А. В. Литературная критика. М., 1983. С. 103; Хомяков А. С. Сергей Тимофеевич Аксаков // Хомяков А. С. Полное собрание сочинений: В 8 т. Т. 3. М., 1900. С. 374..

Безусловно, нельзя сказать, что Кукольник имел диаметрально противоположное мнение по этому вопросу; его позиция скорее может быть названа компромиссной. Так, он отстаивает преимущество живописца перед дагерротипистом и пишет о мертвенности портретов, созданных с помощью дагерротипного аппарата: «Что касается до снимка портретов посредством дагерротипа, то нам это кажется бесполезным. Самая математическая верность, с какою может быть изображено лицо, -- эта мертвая точность подробностей, -- недостаточна для портрета, для которого нужны выражение и жизнь, а они могут быть прочувствованы и переданы одною одушевляющею силою дарования и мысли: на это нет машин. Дагерротипом нельзя заменить другие, недоступные для него, условия художественные. Далека от нам мысль унижать прекрасное открытие; но его рисунки ясно доказали, что талант пишет картины лучше, чем солнечный луч. Как бы хорошо было, если б, основываясь на том, что действительно составляет удивительное свойство открытия, -- точность отражения, -- применили его к съемке ситуаций» <Без подписи.> Открытие Дагера..

Таким образом, по Кукольнику, с помощью дагерротипа технически возможно изобразить любой объект, но не все изображения будут иметь равную ценность и предназначаться для одних и тех же целей. Дагерротипия для него -- это промежуточное звено между искусством и техникой. Выстраивание подобной иерархии довольно необычно, это говорит о том, что Кукольник предпочел не ограничиваться кратким однозначным суждением и подошел к разработке вопроса о дагерротипии более пристально, приняв во внимание пользу, которую дагерротипный аппарат может иметь для художников. Умеренность во взглядах, неприятие крайностей -- так можно охарактеризовать позицию редакции «Художественной газеты». Именно поэтому плохой шуткой называют издатели сомнительную задумку бельгийца Даланда, предложившего способ съемки портретов, которые, как предполагал изобретатель, должны были превзойти произведения Вандика и Тициана: «Покрыв лицо мелом, а волосы пудрою, прикрепляют голову особою машинкой к спинке кресел, и дагерротипный пробор начинает свою работу» <Без подписи.> Новые применения дагерротипа..

1.2 Альманах «Дагеротип» (1842): особенности литературной установки издателей и рецепция в критике

К сожалению, нам не удалось обнаружить научных работ, посвященных альманаху «Дагеротип». Единственное упоминание о нем содержится в книге Е. А. Бархатовой «Русская светопись». Исследовательница полагает, что такое название было дано альманаху с целью привлечь публику, которая в большинстве своем верила в чудесную, мистическую природу дагерротипов: «Популярность этому, в сущности, обычному литературному альманаху приносило, несомненно, название, вернее, стоящая за ним “таинственная магия”» Бархатова Е. В. Указ. соч. С. 25.. Однако это объяснение названия едва ли является исчерпывающим: оно вызывает вопросы хотя бы потому, что на страницах всех двенадцати тетрадей альманаха практически нет упоминаний о Л. Дагере и его изобретении.

История издания альманаха «Дагеротип»

История издания альманаха «Дагеротип» была реконструирована нами на основании анализа дневников Кукольника, хранящихся в рукописном отделе ИРЛИ РАН.

С 1841 года писатель сотрудничал с журналом «Русский вестник», организованным Н. И. Гречем при ближайшем участии Н. А. Полевого, который стал руководителем в 1842 году. Журнал противодействовал «растущему влиянию “Отечественных записок”», <…> выступал против Н. В. Гоголя, натуральной школы, В. Г. Белинского» Орнатская Т. И., Бабаев Э. Г. «Русский вестник» // Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. Т. 6. М., 1971. С. 512.. Финансовые затруднения, с которыми в конце 1841 года столкнулась редакция «Русского вестника» (называемого Кукольником «надеждой своего существования» Кукольник Н. В. Дневниковые записи его, планы произведений, приходно-расходные записи. 1838-1842 // РО ИРЛИ РАН. Ф. 371. № 78. Л. 14.), нанесли писателю «ущерб значительный». Богемный образ жизни, который вел Кукольник, требовал от него больших расходов, поэтому писатель придавал особое значение денежной стороне своего существования: «Жизнь наша заключается в нашей денежности и денежном состоянии».

В дневниковой записи от 31 декабря 1841 года Кукольник подводит итог гонорарам, полученным за публикацию своих сочинений, а также составляет перечень произведений, которые так и не были нигде напечатаны или поставлены на сцене. В их числе оказываются, в частности, трагедия «Генерал_поручик Паткуль» и бамбоччиада «Три».

Постановке трагедии воспрепятствовал Л. В. Дубельт, управляющий III отделением Собственной Его Императорского Величества канцелярии, однако через некоторое время уступил, ограничившись запиской «Паткуль молодец, а трагедия баба; впрочем, можно, кажется, пропустить» и потребовав изменить монолог, где описывается казнь главного героя. Тем не менее, даже после исполнения этого требования пьеса Кукольника, пролежав у Николая I больше двух месяцев, вышла запрещенная без объяснения причин. «Видно, Паткуль во всех видах приходит пошутить, просидеть под столом и погибнуть» Там же. Л. 14-15., -- заключает Кукольник в своем дневнике. В это же время еще одно произведение писателя вызвало неудовольствие властей: за рассказ «Сержант Иван Иванович Иванов», имеющий антидворянскую направленность, Кукольник получил выговоры от А. Х. Бенкендорфа и самого Николая I, вслед за чем «последовало запрещение рассказа (в дальнейшем печатался с сильными сокращениями) и общее устрожение цензурного режима» Охотин Н. Г., Ранчин А. М. Указ. соч. С. 214..

«Три» -- произведение, которое в жанровом отношении ближе всего к анекдоту или рассказу фельетонного характера, имеет и авторское определение жанра: бамбоччиада. Первоначально бамбоччиадами (варианты: бамбоччада, бамбочада) назывался низкий жанр европейской живописи XVII-XVIII веков, «картины с комическими сюжетами, изображающими обычно ярмарки и крестьянские праздники» Никольская Т. Л., Эрль В. И. Примечания // Вагинов К. К. Полное собрание сочинений в прозе. СПб., 1999. С. 546. . Согласно указанию Т. Л. Никольской и В. И. Эрля, комментаторов издания романа К. К. Вагинова «Бамбочада» (1931), термин «бамбоччиада» как определение жанра словесности ввел именно Кукольник. Бамбоччиада «Три», наряду с произведениями других литераторов («Рождение и воспитание Петра Великого» Н. А. Полевого, «Письмо о Венеции» Н. И. Греча, «Отрывок из записок отставного суфлера» Ф. В. Булгарина, «Сказка о купце и купчихе» В. И. Даля, стихотворения В. Г. Бенедиктова и П. П. Корсакова) была прочитана 23 декабря 1841 года на литературном вечере, устроенном в честь итальянского импровизатора Д. Джустиниани <Без подписи.> Литературный вечер // Северная пчела. 1841. 18 дек. (№ 284)..

Оба этих произведения впоследствии были напечатаны в альманахе «Дагеротип»: «Три» полностью, а «Генерал-поручик Паткуль» в сильно сокращенном виде (фактически читателям стали доступны лишь две сцены из трагедии -- весьма невинного содержания, к которому у властей вопросов возникнуть не могло).

В записи от 2 апреля 1842 года читаем: «Вот уже прошло три месяца года нужд. С большим трудом пробивался я в денежном отношении. <…> Для этого года я еще ни на что не решился: планов бродило много, но ни один не устоялся» Кукольник Н. В. Дневниковые записи его, планы произведений, приходно-расходные записи. 1838-1842. Л. 18.. Тем не менее, на новый издательский проект Кукольник, подгоняемый безденежьем, решается довольно скоро: 28 апреля 1842 года в печать начинает выходить альманах «Дагеротип».

В записной книжке Кукольника нам удалось обнаружить план первой тетради альманаха, однако вместо названия «Дагеротип» в заглавии значится «Всякая всячина». Приводим его полностью: «Лисцт. -- Стихи. -- Повесть: Три. Справочное место. Железная дорога. Шереметевский хор. Черноглазова издание. Литературные, музыкальные, театральные и художественные тайны и кончено. Даже может быть и не все предметы войдут в состав первой книжки. Она должна состоять из двух печатных листов» Там же. Л. 25а.. Фактически в первой тетради из числа запланированного были напечатаны очерк «Лисцт», стихотворение Э. И. Губера и бамбоччиада «Три», на справочном же месте расположилась заметка «Художественное сокровище», а «литературные, музыкальные, театральные и художественные тайны» предстали в формате фельетона «Астраханские письма».

Над планом рукой И. А. Пузыревского, племянника писателя, оставлена карандашная запись: «Парголово 1842». Тем не менее, учитывая время выхода первой тетради, логичнее предположить, что этот план был составлен не летом в Парголово, а несколькими месяцами раньше в Петербурге.

Большинство произведений, напечатанных во всех двенадцати тетрадях «Дагеротипа», находились в распоряжении Кукольника уже на стадии разработки проекта издания. Первую тетрадь предваряет надпись: «Дагеротип. Издание литературно-дагеротипных произведений, по причине значительного накопления материала, и еще ожидаемых занимательных, но уже обещанных статей, состоять будет из двенадцати тетрадей, каждая в два листа и более» Дагеротип. Т. 1. Тит. лист.. Срок выхода каждой тетради Кукольником не определялся, но он пообещал, что все двенадцать выпусков альманаха будут изданы до 1 января 1843 года.

Свое обещание Кукольник сдержал. Альманах «Дагеротип» издавался с апреля по июль 1842 года. Первые три тетради выходили с периодичностью в месяц (28 апреля, 26 мая, 20 июня соответственно); временные промежутки между следующими выпусками составляли несколько дней, тетради с седьмой по двенадцатую вышли в свет единовременно (27 июля), при этом девятая, десятая и одиннадцатая появились под одной обложкой. Во вступительной статье к одному из выпусков альманаха (такие статьи предпосланы к половине тетрадей с целью объяснить намерения издателей, анонсировать состав выпуска или откликнуться на критические замечания других журналов и газет -- все они совпадают в заглавии с самим альманахом) подобная нерегулярность объясняется нежеланием «издавать ничего срочного», что вызвано «чувством оригинальности» <Кукольник Н. В.> Дагеротип // Дагеротип. Т. 2. С. 2..

26 мая 1842 года Кукольник переехал на дачу в Парголово. С этого дня он каждый день вел запись своих денежных приходов и расходов, а также отмечал наиболее значимые события, которые с ним происходили. Благодаря этим заметкам мы узнаём, какие книги читал Кукольник, какие произведения писал и с кем общался в это время.

Так, дневник Кукольника позволяет установить авторство некоторых произведений, напечатанных в альманахе без подписи. Например, здесь есть прямые указания на то, что перу Кукольника принадлежат такие тексты, как «Листц» (первая тетрадь), «Ахеменикс» (шестая тетрадь), а также две постоянные рубрики альманаха «Астраханские письма» и «Заметки о Петербурге», занимающие, как будет показано далее, важнейшее место в составе «Дагеротипа».

Что касается текстов, имеющих подписи, то альманах, так же, как и «Художественная газета», состоит преимущественно из произведений, которые были написаны членами кружка Кукольника; неудивительно при этом, что имя самого организатора этого кружка встречается на страницах «Дагеротипа» чаще всего. Имена авторов альманаха или же личностей, о которых ведется повествование в очерках и фельетонах, часто совпадают с именами, называемыми писателем в своем дневнике. Согласно оставленным им заметкам, летом 1842 года он регулярно виделся с литераторами О. И. Сенковским, А. Н. Струговщиковым, В. Я. Петровым, В. А. Владиславлевым, книгопродавцем М. Д. Ольхиным, художником Я. Ф. Яненко, композитором В. М. Кажинским и другими.

Одним из цензоров альманаха также выступает близкий приятель Кукольника П. А. Корсаков, который сотрудничал с Кукольником и Струговщиковым уже при издании «Художественной газеты». По мнению одного из современников В. П. Бурнашева, «добрейший и милейший» Корсаков «умел сочетать букву цензурного устава с посильным служением на пользу отечественной словесности, выступая “вечным ходатаем” за писателей», так что стал «предметом <…> общих доверенности, расположения и симпатии <…> почему он и был страшно завален работою и изнемогал от ее массы» Бурнашев В. П. Из истории нашей литературы недавнего прошлого // Биржевые ведомости. 1872. 22 дек. (№ 21).. Кроме того, по свидетельству А. В. Никитенко, ему многое сходило с рук из-за родства с М. А. Дондуковым-Корсаковым, возглавлявшим Петербургский цензурный комитет и приходившимся Корсакову братом Никитенко А. В. Дневник: В 3 т. Т. 1: 1826-1857. Л., 1955. С. 244.. В альманахе «Дагеротип» его перу принадлежит одно небольшое переложение голландской легенды XVII века под названием «Шестиголовый дом в Амстердаме». Сам Никитенко был вторым цензором «Дагеротипа» и тоже состоял с Кукольником в дружественных отношениях; известно, что он считал его талантливым писателем: в дневниковой записи от 10 января 1836 года, находясь под впечатлением от только что прослушанной пьесы Кукольника «Доменикино», он называет его «истинным художником: поэтом и мысли и формы» Там же. С. 178..

Таким образом, при издании альманаха «Дагеротип», Кукольник, по всей видимости, преследовал несколько целей: 1) поправить свое финансовое положение, не вступив в конфликт с властями (поэтому для «Дагеротипа» отобраны тексты, не содержащие злободневных тем), 2) издать произведения, которые не удавалось напечатать ранее, а также 3) скрасить времяпрепровождение на даче и оформить общение с друзьями-писателями в литературную форму, о чем Кукольник прямо пишет во вступительной статье к одной из тетрадей альманаха: «Дагеротип не журнал; издавался не на срок, не для удовлетворения недовольных подписчиков, а был и будет забавой издателей…» <Кукольник Н. В.> Дагеротип // Дагеротип. Т. 12. С. 3..

Концепция издания альманаха «Дагеротип»

Одним из главных вопросов, на которые необходимо дать ответ при анализе «Дагеротипа», безусловно, является вопрос о его названии, а также о том, как оно соотносится с его содержанием.

Издатели «Дагеротипа» предполагали включать в его состав «литературно-дагеротипные произведения», которые якобы были найдены ими «в таинственной темной палате (camera obscura)» и созданы самой природой, без вмешательства человека: «Нам удалось выписать один экземпляр этого занимательного механизма и привести в действие посредством известного двигателя, не уступающего теплотою и блеском самому солнцу. К удивлению, в таинственной темной палате (camera obscura) мы нашли и стихи, и повести, и разные известия; мы решились издать первые опыты на суд публики, и если она найдет их сколько-нибудь достойными внимания, продолжать издание литературно-дагеротипных произведений по мере их изготовления. Остается пожелать, чтобы литературная погода постоянно благоприятствовала нашим опытам» <Кукольник Н. В.> Дагеротип // Дагеротип. Т. 1. С. 1-2..

Концепция издания неоднократно проговаривается во вступительных статьях («…будем себе издавать помаленьку, как Феб пошлет, а он у нас главный хозяин, как явствует из самого названия» <Кукольник Н. В.> Дагеротип // Дагеротип. Т. 2. С. 2.: изображение, получаемое с помощью дагерротипного аппарата, есть результат действия света на слой йодистого серебра, то есть снимок появляется словно бы по воле бога света Феба, в ведении которого находятся также и искусства). В первой тетради «Дагеротипа», в состав которой входит семь произведений, содержание предваряется надписью: «из семи следующих рисунков» -- иными словами, литературный текст приравнивается издателями к рисунку, или дагерротипному снимку.

Аналогичным образом Кукольник избирает определение жанра для своего рассказа «Три»: живописный жанр бамбоччиада превращается в жанр словесности, визуальный образ становится возможно выразить с помощью слов, в результате чего получается «словесная картинка».

Важно отметить трансформацию названия альманаха. Кукольник решает отказаться от первоначального названия «Всякая всячина» и назвать альманах «Дагеротипом», чтобы придать ему большее концептуальное осмысление и, возможно, выделить его в ряду сходных изданий. Вместе с тем, оказывается, что оба названия избраны по одному принципу: «Смесь» или «всякая всячина» -- традиционное название газетного или журнального отдела, куда помещались фельетоны и все трудноопределяемые в жанровом отношении тексты в целом, а жанр фельетона, как покажет дальнейший ход рассуждений, напрямую соотносится с явлением дагерротипии.

Фельетон как главный жанр альманаха «Дагеротип»

Альманах состоит из следующих разделов: 1) «Стихи»; 2) «Драматургия»; 3) «Проза»; 4) «Музыка и художества». Отдельно в «Дагеротипе» издатели выделяют «Заметки о Петербурге» и «Астраханские письма», которые занимают наиболее важное место в составе альманаха. Автором «Заметок» является некто Тр-в, «Письма» подписаны инициалом «С.», однако истинным автором этих текстов является сам Кукольник, что следует из оставленных писателем дневниковых заметок.

«Письма» написаны от имени столичного жителя, который, обращаясь к своему другу-провинциалу, рассуждает о современной литературе и музыке, философствует на отвлеченные и вполне конкретные темы (история и методы ее преподавания, первые памятники письменности). Если в первых письмах литературная маска столичного приятеля выдерживается автором от начала до конца (он часто обращается к своему астраханскому другу, задает ему вопросы о жизни в Астрахани, сетует на то, что тот переехал и не имеет возможности сразу знакомиться с музыкальными и литературными произведениями, выходящими в столице), то в последующих выпусках от провинциального приятеля остается формальное «ты».

Вне сомнения, «Астраханские письма» являются фельетоном. В них реализуются все черты этого жанра, отмеченные В. Л. Комаровичем: городской пейзаж, непринужденность разговорного стиля, полная свобода в переходах от одной темы к другой, определенная авторская установка (фланирующий мечтатель, записывающий случайные впечатления улицы) Комарович В. Л. Петербургские фельетоны Достоевского // Фельетоны сороковых годов. С. 89-124.. При этом здесь реализуется характерная для русского фельетона 1830-1840-х годов «дистанция между автором и созданной им фельетонной маской» Зыкова Г. В. Указ. соч. С. 83..