Стихотворения Ю.В. Жадовской в дореволюционном литературном каноне

Размещено на http://www.allbest.ru/

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

«ВЫСШАЯ ШКОЛА ЭКОНОМИКИ»

Факультет гуманитарных наук

Департамент истории и теории литературы

Выпускная квалификационная работа

Стихотворения Ю.В. Жадовской в дореволюционном литературном каноне

Шмакова Сабина Ивановна

Москва 2020

Оглавление

Введение

Глава 1. Поэзия Жадовской в литературной критике Стратегии оценки Жадовской в критике

1.1 Репутация Жадовской и проблема женской литературы

Глава 2. Поэзия Жадовской в школьном обиходе

2.1 Школьные программы

2.2 Учебники

2.3 Хрестоматии и книги для чтения

2.4 Диктанты и сочинения

Глава 3. Репутация и поэтика Жадовской: проблемы интерпретации

3.1 Поэзия Жадовской в дореволюционной литературе

3.2 Две версии биографии Ю.В. Жадовской и ее репутация в конце XIX века

3.3 Ядро канона Жадовской: избранные стихотворения

Заключение

Список использованных источников и литературы

Приложение

Аннотация

Введение

Русская поэзия второй половины XIX века знаменита такими поэтами, как А.Н. Майков, Н.А. Некрасов, Ф.И. Тютчев, А.А. Фет, чьи стихи публиковались в журналах, интерпретировались в школьных учебниках и окончательно вошли в литературный и школьный канон. В то же время на страницах журналов и сборников публиковались стихи Ю.В. Жадовской - некоторые из них были включены в школьные хрестоматии, другие стали романсами. Несмотря на сравнительную известность, ее поэзия не была включена в канон, и уже в 20 веке о поэтессе мало кто помнил. Между тем ее наследие и сам образ важны для русской поэзии: прежде всего, она была одной из первых русских женщин-писательниц наряду с Е. Растопчиной, В. Волконской, К. Павловой, олицетворявшими своим творчеством не только способность женщины к литературной деятельности, но и изменения в обществе в целом. Также важна неоднозначность оценки поэзии Жадовской критиками - простоту выражений они называли и достоинством, и художественной слабостью; а ее поэтический талант хотя и не оспаривали, но нередко принижали. Из этого следует, что канонизация стихотворений Жадовской связана с репрезентацией женской поэзии, ее личным поэтическим стилем и тематикой стихотворений.

Целью нашего исследования является определение роли поэзии Жадовской в литературном каноне с 1846 по 1917 годы: главным образом, выяснение причины ее первоначальной популярности как поэтессы и последующего исчезновения из «большой» истории литературы. Рассматриваемый период будет ограничен 1917 годом, поскольку литературный канон до и после революции был организован по-разному. Чтобы ответить на интересующие вопросы, необходимо поставить следующие задачи:

Исследовать рецензии на стихи Жадовской и статьи о ее роли в литературе в таких газетах и журналах, как «Современник», «Ярославские губернские ведомости», «Санкт-Петербургские ведомости», «Женское образование».

Изучить школьную программу и литературу 1846-1917 годов, уделив особое внимание представленности поэзии Жадовской в хрестоматиях.

Проверить сборники и художественные произведения до 1917 года на упоминания поэзии Жадовской.

Изучить варианты биографии поэтессы как механизм формирования ее литературной репутации в конце XIX века.

Рассмотреть избранные, наиболее часто упоминаемые критиками стихотворения, проанализировать критерии их отбора.

Теоретическая основа, которая используется в нашем исследовании, в первую очередь строится на теории социологии литературы Пьера Бурдье. Помимо текстологического подхода к литературе, теория оценивает социально-экономические условия производства текста и роль социальных агентов в литературном поле. Вместе с тем источники XIX века о поэзии Жадовской в виде рецензий, статей, некрологов будут изучаться параллельно с творчеством самой поэтессы, чтобы установить причины популярности тех или иных стихотворений через их мотивы, поэтику или сходство со стихами популярных авторов.

Есть лишь несколько современных исследований и статей о поэзии Жадовской, большинство из которых посвящено анализу самих стихотворений. Поэтому в качестве научной основы нашей работы используется монография В.А. Благово «Поэзия и личность
Ю. В. Жадовской» (Саратов, 1981). В данном исследовании поэзия Жадовской и образ лирической героини рассматриваются на фоне традиций "женской" и русской поэзии в целом. Особенно важен раздел, посвященный ее творчеству в критике и литературоведении: если обычно критика делится на прижизненную и посмертную по отношению к биографии автора, то Благово делит ее на время до и после смерти В. Г. Белинского. Еще одна значимая для нашей работы тема монографии - связь народной лирики Жадовской и поэзии Некрасова.

Поскольку дипломная работа сосредоточена на поэзии Жадовской в литературном каноне, мы обращаемся к статьям о самом каноне: во-первых, к статье Джона Гиллори «Канон». Помимо рассмотрения нескольких теорий канона и процесса канонизации в целом, автор пишет о школьном каноне: какую функцию выполняет школа, что происходит со школьной интерпретацией художественных текстов и по каким критериям эти тексты отбираются для обучения учащихся.

Еще одним необходимым источником о процессе канонизации с подробным анализом школьной литературы является статья А.В. Вдовина и Р.Г. Лейбова «Хрестоматийные тексты: русская поэзия и школьная практика XIX века". В ней описывается история школьных программ и антологий, а также и два направления изучения школьного канона, которые используются в нашем исследовании. Историко-эволюционный подход заключается в обращении к широкому массиву данных и построении обобщенных, статистически достоверных картин распространения текстов в школьных книгах для чтения. В то же время контекстуальный подход подразумевает тщательный анализ и сочетание различных точек зрения на текст Вдовин А.В., Лейбов Р.Г. Хрестоматийные тексты: русская поэзия и школьная практика XIX века // Acta Slavica Estonica IV. Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение, IX. Тарту, 2013. С. 9-10..

В связи с тем, что проблема канонизации Жадовской относится к «женскому вопросу», в нашей работе используется статья Ренате фон Хайдебранд и Симоне Винко «Работа с литературным каноном: проблема гендерной дифференциации при восприятии (рецепции) и оценке литературного произведения» Винко С. и Р. фон Хайдебранд. Работа с литературным каноном // Пол. Гендер. Культура. М., РГГУ. 2009. С. 180-181.. Проблему рецепции женской литературы исследовательницы рассматривают через призму гендерной и идеологической дискриминации: среди основных причин отсутствия женщин-авторов в каноне они называют отнесение женской литературы к менее значимым видам литературы, причисление ее к мужскому канону, насмешливое отношение к женскому творчеству и недоверие к способности женщин писать.

Для исследования канонизации творчества поэтессы в свою очередь важны научные издания конца XX века. В сборник «Поэты 1840-1850-х годов» серии «Библиотеки поэта» 1972 года были включены лучшие стихотворения Жадовской - напечатаны многие не замеченные в XIX веке произведения, такие как «Посев», «Много капель светлых», «Увы! И я, как Прометей», «Говорят - придет пора». В статье Е.В. Войналовича и М.А. Кармазинской в издании «Русские писатели. Биобиблиографический словарь» 1990 года рассматриваются мотивы и жанры поэзии Жадовской и анализируются ее стихотворения 50-х годов.

Как видно, поэзия Жадовской почти не исследована в контексте канона. Данная дипломная работа может дополнить предыдущие исследования процессов литературной канонизации в 19-20 веке, особенно в области общественного отношения к женской литературе. Отдельные аспекты этого исследования, связанные с изучением школьной литературы, могли бы помочь в анализе ранее не освещавшихся тем дореволюционного школьного образования: формирование школьной программы, место женщин-авторов в школьном каноне. Кроме того, это исследование может быть включено в серию исследований женской литературы и литературы «забытых», неканонических авторов, которым в настоящее время уделяется значительное внимание со стороны литературоведов.

Глава 1. Поэзия Жадовской в литературной критике Стратегии оценки Жадовской в критике

Для того, чтобы определить место лирики Ю.В. Жадовской и ее самой в качестве поэтессы в дореволюционном литературном каноне, нам в первую очередь следует рассмотреть литературную критику до 1917 года. Именно критические статьи и рецензии формировали отношение к стихотворениям, способствуя как повышению, так и понижению интереса читателей. В отличие от произведений многих малоизвестных и не ставших каноничными авторов, стихотворения Жадовской, опубликованные в ее первом поэтическом сборнике 1846 года, обратили на себя внимание ключевых литературных критиков 19 века. Рецензия В.Н. Майкова в «Отечественных записках» первой дала творчеству Жадовской благожелательную оценку. Помимо темы необходимой эмансипации женщины в обществе, критик отметил необычность стихотворений, по содержанию словно относящихся к различным периодам развития поэтессы. Так, он подчеркнул смешение непосредственности, романтизма и «положительности» (разумного признания действительности, как единственной сферы деятельности, к которой влекут человека требования и способности его природы Майков В.Н. Критические опыты (1845-1847). СПб.: журн. Пантеон лит., 1889. С. 123.), трех периодов развития поэта, указав отдельные яркие примеры: стихотворение «В сумерки» как образец непосредственности, романтическое «Любовь усыплю я» и «Искушение», выражающее переход от романтизма к «положительности» Там же. С. 127.. Важно, что прекрасными Майков назвал именно те стихотворения, где романтизма нет вовсе, например, «Ты скоро меня позабудешь» или пьесы о явлениях природы: «Не можем не привести здесь … небольшого стихотворения "Приближающаяся туча": по нашему мнению, эти восемь стихов стоят целой груды романтических и мистических произведений» Там же. С. 128.. Подводя итог, критик все же признал за Жадовской талант и способность к дальнейшему развитию, еще раз утвердив мысль, что ее поэзии мешают романтизм и мистицизм - из-за них стих теряет ясность идей и становится прозаичен.

Иначе лирику Жадовской оценил В.Г. Белинский, фактически вступивший в полемику с В.Н. Майковым. Согласившись с последним, что в стихотворениях нельзя отрицать чего-то вроде поэтического таланта, в целом он раскритиковал источник вдохновения Жадовской, заключающийся не в жизни, а в мечте: «Почти в каждом своем стихе не спускает она глаз с неба и звезд. Смотреть на небо и не видеть в нем ничего кроме общих фраз, с рифмами или без рифм - плохая поэзия!» Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: в 12 т. Т. 10: 1846-1847 гг. СПБ.: тип. М.М. Стасюлевича, 1914. С. 414. Можно сказать, что своим отзывом Белинский ответил всем журналам, которые, по его словам, превознесли стихотворения поэтессы. Не разобрав ни одного текста с поэтической стороны и не приведя примеров плохих или хороших стихотворений Жадовской, то есть дав общую, поверхностную оценку сборнику, критик выделил стихотворения А. Григорьева и А.В. Кольцова - в первых есть блестки дельной поэзии, вторые представляют собой классическое приобретение русской поэзии Там же. С. 415. . Тем самым Белинский, обладавший гораздо большим авторитетом, чем Майков, по сути, определил место лирики Жадовской в литературе: несравнимо ниже творчества Кольцова и Григорьева.

Таким же образом к стихотворениям Жадовской, которые время от времени публиковались в «Москвитянине», 2 года спустя отнесся А.В. Дружинин. В одном из «Писем иногороднего подписчика о русской журналистике», он писал, что Жадовская, вероятно, вовсе не заботится о поэтической известности: «Стихотворения очень гладки и, кроме того, коротки. Я не слышал, чтобы они кому-нибудь особенно нравились; даже известный вам мой сосед, снисходительный к журнальным стихотворениям, говорит, что в стихах этих нет «Ни треску, ни задору» Дружинин А.В. Собрание сочинений: в 8 т. Т. 6. СПб.: тип. имп. Акад. Наук, 1865. С. 123. .

Вместе с тем, как Белинский и говорил, многие журналы доброжелательно отнеслись к первым опытам поэтессы. В 1846 году в «Современнике» был напечатан критический разбор П.А. Плетнева, который кроме «неисправности» в выражениях и в стихосложении увидел много достоинств поэзии Жадовской. Так, упомянув исчерпанность разбираемых тем, он все же указал на новость содержания, занимательность идей и музыку стиха. Особенно критик подчеркнул простоту стихотворений: «Ее не увлекла в черное жерло свое модная школа писателей, которые логический, ясный и выразительный русский язык обратили в какое-то тарабарское наречие» Сочинения и переписка П.А. Плетнева. Т.2. СПб.: тип. имп. Акад. Наук, 1885. С. 543. Из всего сборника Плетнев разобрал лишь несколько стихотворений, но выписал их полностью: «Куда сложить тяжелый груз души?», «Две сестры» и «Чудесно что-то бывает порою со мной». На их примере критик утверждал, что Жадовская пишет одинаково хорошо стихи разных воззрений и ей требуется только более решительного направления поэзии. Другие стихотворения из сборника разбирались в журналах вразброс, критики почти никогда не повторяли выбор друг друга.

В «Библиотеке для чтения» в 1846 году наравне с «Двумя сестрами» и «Лучший перл таится» цитировались пьесы «Я, жалкое и слабое созданье» «Знать не в мочь тебе, моя посылочка», «Жажда небесного» и «Русалка». Здесь же автор, несмотря на неточности форм, упрямство стиха и рифмы в стихотворениях, признал талант поэтессы: «Дарование Жадовской так сильно, она так хорошо управляет языком, что со временем несомненно одолеет все трудности стиха, страшные для другого, ничтожные для нее» На «Стихотворения» Жадовской // Библиотека для чтения. 1846. Т. 77. Отд. 6. С. 4. . Идея, что у Жадовской есть поэтический талант и нужно только время, чтобы развить его, в критических отзывах звучала часто. После «Библиотеки для чтения» об этом было сказано в журнале «Финский вестник» (1846): «Что молодая сочинительница одарена неподдельным, истинным талантом, это несомненно. Время укрепит и разовьет его, мы в этом убеждены» Библиографическая хроника: стихотворения Юлии Жадовской // Финский вестник. 1846. Т. 11. С. 23. . Как и другие критики, автор статьи отнес к недостаткам отдельных стихотворений тяжесть стиха, слабость содержания, неопределенность, проблемы с просодией, но хвалил их простоту, неподдельную истинность чувства. Таким образом, в ряду лучших стихотворений были названы «Притворство», «Молитва», «В сумерки», «Искушение», «Лучший перл таится» и «Я все еще его, безумная, люблю».

А.А. Григорьев упоминал стихотворения Жадовской в статье «Русская изящная литература в 1852 году» вместе с произведениями Некрасова и Полонского: «г. Полонский, г-жа Жадовская, и другие, не имеющие в таланте своем каких-либо особых художественных задач, дарили подчас литературу задушевными, производящими впечатление песнями» Григорьев А.А. Русская изящная литература в 1852 году // Сочинения Аполлона Григорьева. Т. 1. СПб.: тип. тов. Общественная польза, 1876. С. 107. . Примечательно, что, отметив искренность и нежность чувства в некоторых произведениях поэтессы, он напомнил об уже известных тогда Е.П. Ростопчиной и К.К. Павловой. Также для полного представления об оценке лирики Жадовской литературным кругом 19 века стоит указать письма И.С. Аксакова, в которых он рассказывал о личном знакомстве с поэтессой и ее творчеством. Через них мы, во-первых, узнаем, что ярославское общество мало интересовалось ее стихотворениями, и, во-вторых, видим, как формировалось мнение Аксакова об этих произведениях. В начале знакомства он принимал участие в развитии поэзии Жадовской, делал замечания и пытался направить ее от вариаций на одну тему в новую творческую колею. Через некоторое время он разочаровался, тем более что положительные отзывы на плохие, на его взгляд, стихи, портили дело, и окончательно разуверился в ее творчестве: «Жадовская тоже мне весьма наскучила, потому что я убеждаюсь, что из ее талантика ничего замечательного не выйдет» И.С. Аксаков в его письмах. Ч.1. Т.2: Письма 1848-1851 годов. М.: тип. М.Г. Волчанинова, 1888. С. 285. Размышления Аксакова и разбор Григорьева важны, так как в определенной степени иллюстрируют двоякое восприятие творчества Жадовской в промежутке между публикацией первого и второго (1858) сборников стихотворений.

Негативные отзывы Белинского и Дружинина о сборнике 1846 года могли ухудшить положение Жадовской в литературном кругу, а то и вовсе лишить ее будущие стихи относительной популярности и внимания критиков. Однако определившей статус лирики Жадовской для второй половины XIX века стала статья Н.А. Добролюбова в «Современнике» о втором сборнике поэтессы, опубликованном в 1858 году. Критик не прошел мимо недостатков новых стихотворений: поэтессе часто изменяет рифма, стихи иногда выходят незвучные, похожие на прозу. Слабые места Добролюбов замечал даже в тех пьесах, которые называл истинно-поэтическими: по его мнению, в стихотворении «Никто из нас, никто не виноват» ярко выступают свойственные Жадовской недостаток отделки, шероховатость стиха, неосторожное использование союзов и произвольность ударений Добролюбов Н.А. Собрание сочинений. Т.2. СПб.: т-во Просвещение, 1896. С. 370. . При этом он особенно подчеркивал преимущества ее стихотворений перед другими: задушевность, искренность чувства, спокойную простоту его выражения, а также уважение к своим чувствам, отсутствие претензии на возведение их в идеал всемирный Там же. С. 361. . Стоит отметить, что именно во взгляде на выражения чувства и на прозаичность пьес Добролюбов разошелся во мнении с другими критиками. В то время как многие укоряли поэтессу за субъективность, отказ от общественно-важных тем, Добролюбов отмечал, что большая или меньшая субъективность не может служить доказательством силы поэтического таланта. По этому же принципу и прозаичность, простоту описаний он воспринимал только как достоинство стихотворений.

О том, насколько высоко Добролюбов оценил талант Жадовской можно судить по количеству полностью выписанных в статье стихотворений: «Лучший перл таится», «Не зови меня бесстрастной», «Не святотатствуй, не греши», «Чем ярче шумный пир», «Никто из нас не виноват», «Нива», «Грустная картина», «Нет, никогда поклонничеством низким». От выписывания «Пробуждения сердца» его остановила лишь длина стихотворения, да и остальные хорошие тексты он не стал выписывать, так как признал, что тогда пришлось бы переписать значительную долю стихов Жадовской. Тот факт, что данная статья действительно сыграла важную роль в популяризации поэзии Жадовской, подтверждает и то, что Добролюбов выписал стихотворения, ставшие позже часто упоминаемыми, и комментарий редактора в собрании сочинений Добролюбова 1896 года: «Добролюбов по отношению к этой поэтессе исправляет ошибку, допущенную Белинским … Данная им оценка простой и задушевной музы Жадовской целиком принята историей нашей литературы» Добролюбов Н.А. Собрание сочинений. Т.2. СПб.: т-во Просвещение, 1896. С. 19.. Для нас же статья имеет особое значение, так как кроме подробного анализа сборника Добролюбов еще в 1858 году сформулировал несколько причин вероятной безвестности стихотворений Жадовской в будущем. В первую очередь он отметил, что и раньше поэтессу знало мало людей из-за выбранных ею для публикаций своих произведений журналов - они не имели большого круга читателей. Тем более, что упомянутые между прочим темы стихотворений Жадовской были признаны критиком порядком исчерпанными, хотя и неистощимыми. Новые же стихотворения, в его понимании, не должны были иметь успех, потому что не обладали внешними достоинствами, резко бросающимися в глаза.

Д.И. Писарев в своем отзыве на поэтический сборник 1858 года оказался близок ко мнению Добролюбова После 1860 года Писарев становился все более радикальным во взглядах на литературу, поэтому в 1861 году в статье о творчестве М.Н. Лонгинова он высказался совсем иначе о поэзии Жадовской: «Мне кажется, сама Юлия Жадовская не могла бы написать стихотворения более слезливого, сентиментального, фразистого и ничтожного по содержанию; мне кажется даже, что у Жадовской стихотворение на эту тему вышло бы понятнее и изящнее по внешней форме». - среди лучших стихотворений Жадовской он обозначил пьесы «Нива», «Лучший перл таится» и «Грустная картина», а так же «Посев», «История цветов», «Необходимое притворство», «Посещения», «Неутоленная жажда». Признав за лирикой поэтессы недостаточность формы, недосказанность и неопределенность, критик особенно выделил неподдельность, искренность чувства без претензии на эффект Писарев Д.И. Полное собрание сочинений: в 6 т. Т. 1. СПб.: Ф. Павленко, 1909. С. 4. . Как и Добролюбов, Писарев не только указал на самые замечательные из поэтических произведений, но и высоко оценил их место в литературном пантеоне: «Многие из стихотворений Жадовской стоят в ряду с лучшими созданиями русской поэзии» Там же. С. 6..

Несмотря на хорошее мнение Добролюбова и Писарева о поэзии Жадовской, газетные авторы отнеслись к ней требовательнее и не стали дословно передавать мысли известных критиков. Так, больше всего недовольств вызвало содержание, тема стихотворений. В критической статье в «Санкт-Петербургских ведомостях» автор упрекнул Жадовскую в доведенной до крайности субъективности стихотворений, которые сводятся только к мотиву страданий. Называя «Вечер», «Повсюду тишина, природа засыпает», «Чудную минуту» и «Ноктурно» хорошими стихотворениями, обращая внимание читателей на задушевность, искренность чувства поэзии Жадовской, он подчеркнул: «У Жадовской есть несомненный поэтический талант … Мы не восстаем против отдельных пьес, мы против направления ее таланта, против впечатления, производимого им - однообразие которого утомительно» «Стихотворения» Юлии Жадовской // Санкт-Петербургские ведомости. 1858. № 100. С. 591. . Эти же слова, по сути, повторил автор статьи в «Московском обозрении»: «Стихотворения, печатаемые отдельно в разных периодических изданиях, всегда имели успех между читателями и особенно между читательницами. Изданные теперь в общем собрании стихи производят на читателя однообразно грустное впечатление…» Библиографический указатель // Московское обозрение. 1859. №1. С. 24. . Примечательно, что при подобном взгляде на сборник оба критика не один раз делают акцент на наличии у Жадовской поэтического таланта. В противоположность им А.П. Пятковский не увидел никаких положительных качеств в стихотворениях Жадовской, Он не нашел в них ни сильного таланта, ни образности, даже нужной душевности и чувственности, которые казались многим особенностью творчества поэтессы: «Мы не скажем, чтобы в этих произведениях не было своей доли задушевности, в некоторых из них теплота и искренность чувства даже весьма близки к поэзии, но в самом этом чувстве нет той глубины и всесторонности, которые отличают его у высших талантов» Пятковский А.П. Стихотворения Юлии Жадовской // Журнал министерства народного просвещения. 1859. № 6. С. 175. . Однако вопреки своей же критике Пятковский все-таки выделил лучшие произведения в сборнике - ими оказались стихотворения о любви, в особенности «Пробуждение сердца».

После смерти о Ю.В. Жадовской писали мало: значительная часть статей пришлась на 1883-1885 годы, когда были опубликованы некрологи и рецензии на посмертное издание полного собрания сочинений. Причем сразу же в нескольких статьях авторы указывали на «незаметность» ее ухода из жизни на фоне смерти Достоевского и Тургенева. Автор некролога в «Одесском вестнике» разделил людей, помнящих и знающих творчество Жадовской, на две группы. К одной он отнес тех, кто в своей первой детской книге прочел стихотворение «Нива», а ко второй - свидетелей восторга, с которым был встречен первый сборник стихотворений поэтессы Памяти Жадовской // Одесский вестник. 1883. № 215. С. 2. . Таким образом становится очевидно, что уже в 1883 году Жадовскую мало кто помнил - по большей части ее известность оказалась связана с публикацией в хрестоматиях или с первыми стихотворениями. Среди слабых мест ее лирики критик, повторив замечания из прижизненных рецензий, отметил излишнюю прозаичность, недостаточность отделки, бедность и ошибочность рифмы. К преимуществам он отнес искренность, простоту, задушевность поэзии - все то, о чем говорили Григорьев, Писарев, Добролюбов и другие критики. Те же самые слова через два года повторил автор статьи в «Еженедельном обозрении»: «Стихотворения ее, не отличаясь особенной глубиной таланта, имеют неотъемлемым своим свойством искренность и задушевность. В них мало риторики, но много чувства…» Библиография: сочинения Ю.В. Жадовской // Еженедельное обозрение. 1885. № 64. С. 269. . Даже С.Я. Надсон при разборе повести Короленко «Слепой музыкант», проводя параллель между выбором писателем в качестве музыкального инструмента дудки и стихотворением Жадовской «Ты скоро меня позабудешь», наделил его уже привычными качествами: «С первого взгляда это и на стихи не похоже - ни одной полной рифмы, но стихотворение известно всем и каждому...; такой успех доставили ему его простота, искренность и то горячее чувство, которое дышит в этих неловких по постройке строках» Надсон С.Я. Литературные очерки (1883-1886). СПб.: о-во для пособия нужд. литераторам и ученым, 1887. С. 196. .

Рассмотрев критические статьи о лирике Жадовской, можно сделать вывод, что главную роль в создании литературной репутации поэтессы сыграли статьи В. Майкова, Добролюбова и Писарева. Первый отметивший поэтический талант Жадовской, Майков назвал ее неромантические и немистические стихотворения прекрасными из-за их художественной простоты. Следом за ним простоту как преимущество пьес определил Плетнев. Уже тогда, в 1846 году в некоторых журналах, например в «Финском вестнике», критики заговорили о простоте и силе чувства в стихотворениях Жадовской. Но особенно яркий акцент на этих качествах сделал Добролюбов. Критик, написавший самую подробную рецензию на новый сборник, фактически, рецензию на все творчество Жадовской, много раз говорил про ее художественную простоту, задушевность и наполненность чувством. Позже данный отзыв Добролюбова стал показателем ее таланта - на него ссылались в некрологах, очевидно желая подчеркнуть значимость стихотворений Жадовской. Особенно часто на него ссылался биограф поэтессы, П.В. Быков, как в прижизненной статье об ее творчестве, так и в библиографическом очерке к посмертному изданию собрания сочинений: «Если мы добавим, что отзыв этот принадлежит Добролюбову, глубокому знатоку поэзии, человеку с тонким эстетическим чутьем, то уже одно это служит достаточной рекомендацией таланта Жадовской» Быков П.В. Русские женщины-писательницы // Древняя и новая Россия. 1877. Т.3. №9. С. 73.. Данная аргументация биографа примечательна тем, что Добролюбов был известен не «тонким эстетическим чутьем», а строгой критикой поэзии: «Рядом с этими монотонными… рассуждениями о заедающей среде…, неизменно выступает в бодрых выражениях отрицательная тенденция Добролюбова по отношению к искусству, к эстетике, к «бесплодному и мечтательному идеализму» Волынский А.Л. Русские критики: лит. очерки. СПб.: тип. М. Меркушева, 1896. С. 217. . Тем не менее, статья о поэзии Жадовской стала исключением, и следом за Добролюбовым искренность чувства и простоту строк, их безыскусственность упомянул и Писарев. Из этого следует, что благодаря одним из ключевых критиков 19 века к выходу второго сборника поэтессы сложился характерный список положительных качеств ее стихотворений: отражение таланта, задушевность, искренность чувства и легкость, простота стиха. Они же будут повторяться в статьях и рецензиях после 1883 года. В данном ключе интересно и то, что этими же критиками был сформирован однозначный перечень недостатков поэзии Жадовской. О прозаичности, проблемами со стихосложением и неясности идеи писали и Майков, и Плетнев; Добролюбов также говорил о недостатках отделки стихотворений. Впрочем, указывая на слабые места, они «компенсировали» свои замечания общей положительной оценкой - так в практику вошли рецензии, где указывались очевидные недостатки и превосходящие их достоинства пьес. Только редкие статьи, в частности Белинского, Дружинина и Пятковского, давали отрицательную оценку творчества Жадовской.

Отдельно стоит отметить, что главным недостатком и упреком поэтессе стали не проблемы с рифмой или необработанность стиха, над которыми критики изначально советовали ей поработать, а мотивы стихотворений. Особенно участились замечания о выборе тем Жадовской в связи с выходом второго сборника. Лишь несколько критиков положительно отнеслись к грусти как ключевому мотиву ее поэзии. Писарев заострял внимание на пользе господства грусти во всех пьесах сборника: «Искренность чувства и тихая задушевная грусть придают стихотворениям г-жи Жадовской особенную трогательную прелесть» Писарев Д.И. Полное собрание сочинений: в 6 т. Т. 1. СПб.: Ф. Павленко, 1909. С. 4. .

В большинстве же статей эмоциональную окраску творчества авторы связывали с излишней субъективностью поэтессы, и идея, что творчество Жадовской излишне субъективно, с годами укрепилась. Отвечая на это замечание, Добролюбов пытался рассмотреть субъективность в стихотворениях с другой стороны, напоминая о природе поэзии в целом: «Совершенно объективных поэтов быть не может; совершенно объективны могут быть только математические выкладки да разные сведения из натуральной истории…» Добролюбов Н.А. Собрание сочинений. Т.2. СПб.: т-во Просвещение, 1896. С. 370. С. 371. . Однако даже его рецензия не смогла переубедить недовольную критику. Так, в газетах писали, что талант Жадовской воплощается в субъективности, доведенной до крайности. При этом, субъективность осуждалась не столько из-за того, что вдохновение поэтессы связано с ее собственной личностью и личными ощущениями, сколько из-за ограниченности этих ощущений: «Она стеснена еще более потому, что почти все ощущения автора сводятся к одному мотиву - страданию, и притом к страданию, прошедшему вследствие непонятой или неразделенной любви, и даром прожитой жизни» «Стихотворения» Юлии Жадовской // Санкт-Петербургские ведомости. 1858. № 100. С. 591. . Подробнее всего о проблеме субъективности сказал А.П. Пятковский, отнесший Жадовскую к поэтам, служащим более или менее частным, мелким вопросам жизни. По сути, он вступил в дискуссию с Добролюбовым, который считал, что сочувствовать и видеть важность темы в этих стихотворениям не сможет только тот, для кого человечество заключается в самом себе и кому не важно чужое горе. В ответ Пятковский сравнил Жадовскую с Пушкиным, который мог опоэтизировать взятый момент так, чтобы он смог стать общим достоянием, частью каждого сердца: «Мы готовы от всей души пожалеть нашего автора как человека, но не считаем себя в праве ценить с этой точки его произведения» Пятковский А.П. Стихотворения Юлии Жадовской // Журнал министерства народного просвещения. 1859. №6. С. 176. . Тот факт, что вопрос о субъективности вошел в традиционную характеристику творчества поэтессы наравне с чувственностью, простотой и необработанностью стиха, подтверждается и отзывами после 1883 года. Как в одном из некрологов талант Жадовской был назван субъективным, так и позднее, в 1901 году критик И.В. Игнатьев определил ее поэзию как пессимистический субъективизм. Этот же критик к причинам малой известности поэтессы в 19 веке, которые когда-то предугадывал Добролюбов, добавил субъективность: «Корень всех зол современности она видит в том, что душа современного человека не настроена ни к чему великому и прекрасному. Из-за подобного субъективизма как стихотворения, так и романы были очень мало оценены современниками» Галерея русских писателей / ред. И. Игнатов. М.: типо-лит. т-ва И.Н. Кушнерев и Ко, 1901. С. 423. . О другой причине негативного восприятия второго сборника, отразившегося на всем творчестве Жадовской, написали еще в 1858 году:

«Стихотворения, печатаемые отдельно в разных периодических изданиях, всегда имели успех между читателями и особенно между читательницами… Изданные теперь в общем собрании стихи производят на читателя однообразно грустное впечатление, доходящее иногда до нравственного утомления» Библиографический указатель // Московское обозрение. 1859. № 1. С. 24. .

Стихотворения Жадовской печатали в журналах и сборниках, на них нередко отзывались рецензиями, а на некоторые писали романсы. В этой перспективе образ поэтессы видится однозначным - она была принята в литературном обществе и относительно популярна. И все же, исходя из анализа приведенных критических статей, можно заключить, что о поэзии Жадовской в дореволюционном литературном круге не сложилось единого мнения - были и те, кто считал ее талант серьезным, а стихотворения прекрасными, и те, кто относил поэтессу к мелким талантам. Существовал определенный шаблон, согласно которому строилась критика стихотворений Жадовской: отмечались недоработки, недостатки стиха, его преимущества как простота и задушевность. В целом, мнение критиков серьезно отличалось всего по двум пунктам: отношение к субъективности, почти неотделимое от отношения к мотивам поэзии, и выбор лучших стихотворений.

1.1 Репутация Жадовской и проблема женской литературы

Критику творчества Ю.В. Жадовской и не состоявшееся вхождение ее поэзии в литературный канон невозможно рассматривать вне проблемы женской литературы 19 века. Поэтесса писала и публиковала свои стихи в одно время с К.К. Павловой, Е.П. Ростопчиной, Н.Д. Хвощинской, А.И. Готовцевой, тогда же, когда критики начали обсуждать положение женщин в обществе и литературе. Еще в 1834 году И.В. Киреевский в письме А.П. Зонтаг указывал, что статус литератора перестал быть странностью для женщин - теперь он только украшает ее, поднимая ее во мнении общественном выше обыкновенной сферы Киреевский И.В. Полное собрание сочинений: в 2 т. Т. 2. М.: Путь, 1911. С. 68. . Вместе с тем критик вынужденно констатировал, что из-за части среднего и всего старого поколения, видевших в женщине полуигрушку и живших предрассудком против писательниц, женщины писали мало, совсем ничего не печатали или печатали без указания имени. Свою разрушительную роль в формировании мнения о поэтессах играли и критики: «Больно видеть, как мудрено обходятся с ними наши записные критики, которые либо совсем молчат об них, либо говорят так, что лучше бы молчали». Через несколько десятков лет после письма Киреевского творчество поэтесс все еще рассматривалось скорее не как литературное, а как социальное явление: «…отложите в сторону достоинство повестей, рассказов, романов, выходящих из-под пера наших писательниц и вглядитесь без относительно в самое явление» Соколовский Н. Наша женская литература последнего периода // Светоч. 1860. №12. С. 1. . Автор цитируемой статьи о женской литературе отдельно отметил, что многие слова критиков относительно женских произведений были верны, так как только Марко Вовчок и Крестовский затронули животрепещущие вопросы. По его мнению, творчество других авторов-женщин доказывало, как низко стояло развитие женщины в российском обществе, но сам факт появления новых женских имен в печати был важен - он отображал протест и стремление женщины выйти из узких рамок Там же. С. 25. . Отношение к женской литературе как к общественному событию отразилось и на восприятии лирики Жадовской: «Содержание «Стихотворений» г-жи Жадовской вполне выражает собою общий характер и общественное положение женщины, и потому заслуживает уже полного внимания людей мыслящих, независимо от таланта нового поэта» Майков В.Н. Критические опыты (1845-1847). СПб.: журн. Пантеон лит., 1889. С. 121..

При анализе литературных произведений, написанных женщинами, внимание прежде всего уделялось гендеру автора - именно в связи с ним критики анализировали мотивы стихотворений и их качество. Чтобы установить, какую роль в формировании образа Жадовской в литературе сыграла непосредственно критика, нам необходимо обратиться к исследованию Джоанны Русс How to Suppress Women's Writing, в котором писательница составила список причин низкой представленности женщин в каноне: поэзия литературный школьный канон

практические помехи в творчестве женщин-писательниц, предубеждение относительно способности женщин писать, сомнение в авторстве писательницы, презрительное или насмешливое отношение к женскому творчеству, умаление значимости предметов изображения женщинами, умаление значимости самих произведений из-за отнесения их к менее значимым видам и жанрам литературы, канонизация отдельного произведения или частичных аспектов творчества писательницы, изоляция женщины при причислении ее к мужскому канону и упущение или отсутствие женских традиций Винко С. и Р. фон Хайдебранд. Работа с литературным каноном // Пол. Гендер. Культура. М., РГГУ. 2009. С. 180-181. .

Многие из указанных пунктов можно найти в критических статьях, посвященных поэзии Жадовской, но наиболее частым поводом для обсуждения пола поэтессы служило обсуждение тематики и стиля ее стихотворений. С одной стороны, в контексте стиля и женского письма, критики обращались к традиционным понятиям женской психики. Женщине проще писать о чувствах, она лучше их понимает, так как ей это ближе всего: «В особенности женщина, которая вздумает писать о своем одиночестве в мире, о былом счастье, о былой любви - какие великолепные краски может найти она!» Добролюбов Н.А. Собрание сочинений. Т.2. СПб.: т-во Просвещение, 1896. С. 134. С другой стороны, критики фактически говорили об автобиографичности ее пьес, подразумевая в первую очередь ее личную жизнь. Открыто писать об этом стали только после ее смерти: «Неудачный роман, опека отца, душная атмосфера провинциальной жизни, болезненность поэтессы - вот та почва, на которой расцвел ее пессимистический субъективизм» Галерея русских писателей / ред. И. Игнатов. М.: типо-лит. т-ва И.Н. Кушнерев и Ко, 1901. С. 423. . В какой-то степени об этом же, но намного раньше писал в своих письмах И.С. Аксаков. Разочаровавшись в попытках изменить направление и стиль поэзии Жадовской, он сделал вывод, что писательницей ее сделало только горькое чувство и исключительное положение. Гораздо чаще критики говорили об отражении в ее текстах женского положения в обществе - биография поэтессы была подходящим примером того, в каком подчиненном состоянии находились женщины в то время, и вместе с тем она иллюстрировала происходившие социальные изменения, в частности, появление женщин в тех сферах, где раньше их невозможно было представить. Причем в этом вопросе, как и во многих других, исследователи не сошлись в общем мнении. Были те, кто, как Белинский, видел в творчестве Жадовской лишь последствие давления общества и ее отказ от какой-либо борьбы: «…Это впрочем выходит из отношений Жадовской к обществу, как женщины… Нужно слишком много смелости и героизма, чтобы женщина, отстраненная или отстранившаяся от общества, не заключилась в ограниченный круг мечтаний» Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: в 12 т. Т. 10: 1846-1847 гг. СПБ.: тип. М.М. Стасюлевича, 1914. С. 414. . О женской доле и женском воспитании, наложивших на ее поэзию субъективный характер, позже писал и автор одного из некрологов. Точку в объяснении этой позиции поставил критик А.М. Скабичевский, который в 1886 году подробно разобрал творчество поэтессы. Среди главных мотивов он выделил: оплакивание первой любви, укоры совести за смирение, обвинение судьбы, поиск утешения в созерцании природы и поиск счастья небесного. Данная статья важна тем, что критик не только вписал Жадовскую в ряды всех образованных женщин того времени, доказывая, она разделила их судьбу, но и подчеркнул, что жизнь Жадовской и ее произведения изображают процесс все большей актуализации женского вопроса: «Мы убеждаемся, что вопрос этот вовсе не явился сразу и ex abrupto, навеянный со стороны, а логически и неизбежно вытек из самой нашей жизни, вместе с другими насущными вопросами 60-х годов» Скабичевский А.М. Песни о женской неволе // Вестник Европы. 1886. Т.1. С. 6. . В конечном счете Скабичевский назвал тексты писательницы характерным памятником века, «песнями о женской неволе» - еще раз указав на положение женщины того времени и отказ от борьбы, отобразившиеся в них.

Были и другие критики, нашедшие в произведениях Жадовской не только смирение перед сложившейся судьбой, но и сопротивление ей. Так, В.Н. Майков видел темой всех ее стихотворений внутреннюю борьбы женщины с тем, что противодействует развитию ее души: «Это … история женской души, исполненной стремления к нормальным условиям жизни, но встречающей на каждом шагу противоречия и преграды своему стремлению не в одних внешних обстоятельствах, но и в собственных недоразумениях, колебаниях…» Майков В.Н. Критические опыты (1845-1847). СПб.: журн. Пантеон лит., 1889. С. 121.. Наибольший интерес в данном случае представляет статья М.К. Цебриковой «Русские женщины-писательницы», опубликованная еще при жизни Жадовской.

В ней автор, рассмотрев творчество писательниц, проанализировала женскую литературную традицию 19 века - Жадовская в статье представила не только поэзию, но и прогресс в женском творчестве в сравнении с предшествовавшими поэтессами. Хотя преобладающими темами в ее творчестве были личные мотивы неудовлетворенной любви, они уже не были единственными: «Женщина, наконец, открыла глаза на мир и прервала однообразную жалобу о своей доле» Цебрикова М.К. Русские женщины-писательницы // Неделя. 1876. №21-22. С. 700. . Однако, даже признавая за Жадовской перемены в творчестве, во взгляде на жизнь, Цебрикова соглашалась с тем, что женщина не может не писать о своих переживаниях, и из-за этого происходит конфликт с обществом: «Писатель может давать обществу только то, что ему самому дала жизнь; но общество, признавая это, все-таки упорно просит у писателей идеала того, чем должна быть жизнь» Там же. С. 710. . Вероятно, что под обществом в первую очередь имелись в виду критики - те, которые оставались недовольны мотивами женского творчества, показывающими не лучшую сторону жизни, что происходило и в случае с оцениванием произведений Жадовской.

Как можно видеть по критическим статьям, случаи обращения к женской литературной традиции были исключениями и происходили только тогда, когда автор рассматривал положение женщины в литературе в целом - в основном, чтобы сказать о трудностях, борьбе или сломленности писательниц жизнью. В других же ситуациях, когда нужно было охарактеризовать стиль, качество женского произведения, критики предпочитали обращаться к мужскому канону. Стихотворения Жадовской часто сравнивали со стихотворениями поэтов, вне зависимости от их оценки, особенно после выхода ее второго сборника. Подобные сравнения по большей части несли один смысл - стихотворение поэтессы хорошее, но некий поэт написал об этом все же лучше. Похвалив пьесу «Лучший перл таится» за глубокую идею, Д.И. Писарев посчитал главный образ немного натянутым и привел в пример лучшую его версию - в стихотворении Шиллера "Ich wohn in einem steinernen Haus". С творчеством другого великого классика провел сравнение А.П. Пятковский - по его мнению, Жадовская, в отличие от Пушкина, не может осмыслить момент так, чтобы он стал частью каждого сердца. Талант поэтессы сравнивали и с талантом Некрасова, где она, хоть и перенимала чувства у музы поэта, но уступала ему:

«Надо быть Некрасовым, чтобы вынести свое поэтическое дарование нетронутым и невредимым через целое море мысли…и не затеряться, не захлебнуться в этом море. Женщине в полном смысле этого слова, Жадовской такой подвиг был бы не по силам» Ю.В. Жадовская. Некролог // Женское образование. 1883. № 9. С. 620. .

Примечательнее всего в вопросе сравнения творчества Жадовской с мужским каноном рецензия в «Санкт-Петербургских ведомостях». Сначала автор статьи противопоставил ее талант таланту А.Н. Майкова - с явной негативной оценкой субъективности и проблематики. Однако позже, говоря о стихотворении «Чудная минута», он признал, что от него не отказался бы даже Гейне.

Еще одной характерной особенностью критики является неопределенность в обозначении деятельности Жадовской - не было устоявшейся традиции относительно того, поэт она или поэтесса, и в разных статьях одного года литераторы называли ее по-разному. Можно предположить, что использование формы мужского рода служило дополнительной позитивной оценкой творчества, так как она встречалось, как правило, лишь в положительных рецензиях: «Новый поэт одарен и талантом, и способностью к дальнейшему развитию» Майков В.Н. Критические опыты (1845-1847). СПб.: журн. Пантеон лит., 1889. С. 129.. В таком случае, этот факт еще раз подтверждает, что восприятие и оценивание женской литературы было связано с мужской литературой - хорошее впечатление от стихотворений поэтессы давало ей возможность встать на уровень поэта. В пользу этого же говорят случаи использования в адрес Жадовской феминитивов в характерно окрашенном контексте. Например, в рецензии в «Финском вестнике» автор назвал ее сочинительницей, при этом используя выражения «замечательная книжечка», «пьески», «прелестное дарование». «Вот каким миленьким стихотворением начинается вновь вышедшая книжечка» Библиографическая хроника: стихотворения Юлии Жадовской // Финский вестник. Т. 11. 1846. С. 23. , - подобную интонацию и лексику сложно представить в рецензии на стихотворения начинающего поэта-мужчины. Однако во всем остальном критик оценивает сборник Жадовской без нарочитого умиления - разбирает недостатки пьес, называет примеры прекрасных стихотворений и не отказывает ей в признании таланта. Тем не менее, о том, что женская литература оценивается и воспринимается иначе, чем мужская, писал и И.С. Аксаков при первом знакомстве с поэзией Жадовской:

«… в наше время, когда нет стихотворения без вопроса, мысли или цели, готов писать снова стихи к мотыльку; но для нас это невозможно и было бы искусственно, а для женского нетронутого сердца - возможно, ей еще доступна бескорыстная поэзия. Разумеется, уж и книгу эту вы берете в руки иначе, с какой-то снисходительной улыбкой» И.С. Аксаков в его письмах. Ч.1. Т.1: Письма 1839-1848 годов. М.: тип. М.Г. Волчанинова, 1888. С. 408. .

Из этого следует, что, с одной стороны, он похвалил стихотворения, отметив их свежесть, чистоту и грациозность, но, с другой, противопоставил их тем произведениям, в которых есть вопрос, мысль или цель. К тому же, Аксаков как будто провел черту, что осмысленные и серьезные пьесы пишутся мужчинами, а женщинам остаются стихи к мотыльку. Здесь важно вспомнить другую частую мысль в критических статьях того времени - о непозволительности поэту того, что позволительно поэтессе. Она способствовала еще более сильному разделению мужской и женской литературы, в частности, ставя последнюю на уровень ниже. В контексте творчества Жадовской об этом первым сказал В.Н. Майков: «Много особенностей представляет художественная деятельность женщины. Многое, что непростительно (противно) в произведении художника, совершенно извинительно в произведениях художницы» Майков В.Н. Критические опыты (1845-1847). СПб.: журн. Пантеон лит., 1889. С. 125.. Такого рода точка зрения говорит как об особом, покровительственном отношении к женской литературе, так и об умалении значимости женских стихотворений и предметов, в них изображаемых. Судить о подобном отношении можно и по тому, кем авторы статей видели читателей произведений Жадовской. Открытая рекомендация была редкостью и всегда адресовалась именно женщинам, из-за уже упомянутой Добролюбовым женской психики: «Обращаем внимание наших читательниц - к тому же женщина лучше нас поймет и оценит чувства женщины и сердечным сочувствием отзовется на задушевное грустное слово» Писарев Д.И. Полное собрание сочинений: в 6 т. Т. 1. СПб.: Ф. Павленко, 1909. С. 6. . Другой причиной для рекомендации женщинам стихотворений Жадовской критики считали некоторого рода типичность жизненной ситуации поэтессы для всего женского пола:

«Мы особенно рекомендуем эту книжку женщинам. Жизнь их до известной поры тоже нередко слагается из этих перипетий любви и душевных страданий и до тех пор, пока женщина не найдет лекарства против этих страданий в замужестве и семействе, она тоже любит фантазировать на тему непонятного чувства» «Стихотворения» Юлии Жадовской // Санкт-Петербургские ведомости. 1858. № 100. С. 591. .

Таким образом, мы можем сделать вывод, что в критике и, следовательно, в формировании образа Ю.В. Жадовской гендерный аспект играл очень большую роль, что весьма показательно для описания обстоятельств и условий формирования репутаций женщин-писательниц в России середины 19 века. Во-первых, из-за принадлежности к женскому полу вектор анализа исследователей часто смещался от литературного содержания ее текстов к социальному. Во-вторых, в критических статьях о поэзии Жадовской мы находим почти все причины низкой представленности женщины в каноне. К практическим помехам в творчестве женщин-писательниц относится положение женщины 19 века - ее место в обществе, то, как она сама себя ощущала, и то, как современники воспринимали ее попытки изменить привычный уклад жизни. Презрительного или насмешливого отношения к Жадовской не было, вероятно из-за того, что ее талант был признан большинством. Вместе с тем, иногда критика проявляла к ней снисходительное отношение - не только как к молодому поэту, но и как к женщине. Укор поэтессе в выборе не актуальных, не общественных, а личных тем с акцентом на ее субъективность напрямую говорит о том, что исследователи умаляли значимость ее произведений и предметов, которые она в них изображала. Также ясно в критике Жадовской видно и отсутствие женских традиций, выраженное в последовательном сравнении таланта поэтессы с дарованием авторов-мужчин - только Добролюбов провел параллель между ее произведениями и творчеством Е.П. Ростопчиной. Эти характерные черты критики Жадовской, собранные вместе, позволяют нам предположить, что попытка канонизации ее поэзии в литературном поле не удалась не столько из-за качества стиха или стиля, сколько из-за дискриминации автора по гендерному признаку.

Глава 2. Поэзия Жадовской в школьном обиходе

2.1 Школьные программы

Согласно институциональной теории канона Джона Гиллори, главным социальным механизмом отбора и канонизации текстов является институт школьного образования. Процесс формирования канона начался именно со школ еще в античности, в связи с его социальной функцией распространения знаний о том, как читать и писать: в интересах учителей было обнаружить и сохранить лучшие произведения как источники знания Guillory, J. Canon // Critical Terms for Literary Study. Chicago: The University of Chicago Press, 1993. P. 240.. К 19 веку функция литературы в школе изменилась, выйдя за рамки изучения языка: кроме обучающих грамматике и чтению текстов, в школьную программу вошли произведения, важные с точки зрения литературоведения. К этому времени сформировалась и проблема школьного канона - проблема программы и учебного плана, тех институциональных форм, благодаря которым произведения сохраняются в каноне как великие Ibid.. Было необходимо определить список обязательных произведений, входящих в школьную программу для каждого класса, и, как правило, появление определенного текста в школьной литературе было напрямую связано с его известностью и признанием критикой и обществом. Исходя из этого, исследовать положение Ю.В. Жадовской и ее поэзии в литературном кругу до 1917 года следует с учетом анализа школьного канона.