Стихотворения Ю.В. Жадовской в дореволюционном литературном каноне

Несмотря на то, что преподавание литературы на рубеже 19 и 20 веков претерпевало серьезные изменения, образовательная реформа фактически никак не коснулась статуса Ю.В. Жадовской. До реформы 1905 года ее стихотворения отсутствовали в программах по русскому языку и словесности, как в мужских, так и в женских гимназиях - и только в «Правилах и программах торговой школы В. В. Кузьмина и И. М. Громогласова», то есть, не государственной, не связанной с Министерством народного просвещения, в ряде произведений для заучивания наизусть среди стихотворений Майкова и Некрасова значилась «Нива» Жадовской. Также задолго до реформы, еще в 1890 году, «Нива» попала в «Руководство для учащих в начальных народных школах» - тоже не в официальную программу, причем предназначенную для народных школ. Подобные единичные прорывы в отдельные программы подтверждали необходимость в реформе. Кроме того, и литературоведы заявляли, что программа по литературе предоставляет недостаточно полный список произведений и авторов: «…чтение, по-видимому, очень разнообразно, а между тем оказываются изумительные пробелы: так, из наших писателей во многих училищах не в ходу: Жуковский, Островский, Майков, Полонский, Хомяков, Тютчев, Кольцов, Жадовская…» Незеленов А.И. О преподавании русской словесности. СПб.: Траншель, 1880. С. 28.. В 1905 году стали говорить о преподавании литературы как отдельного предмета, в котором особенно важно уделить внимание «новейшей литературе» - произведениям, написанным после Гоголя. К этому же временному периоду относится и творчество Жадовской, но о нем в своей «Записке» не вспомнил даже В.В. Сиповский, настаивавший на введении в программу «представителей чистого искусства» - Майкова, Фета, Полонского, и «народников» - Некрасова, Никитина, Толстого. Так и в программе 1905 года, и в «Примерных программах и объяснительных записках» 1915 года, куда вошли стихотворения тех же Кольцова, Майкова, Нитикина, Жадовская указана не была. Примечательно, что в программе женских учебных заведений поэтесса также не упоминается - прежде всего из-за того, что во многих программах после реформы 1905 года изучение литературы все еще заканчивалось на стихотворениях «Песня пахаря» и «Урожай» Кольцова. Но и в тех редких женских гимназиях, где разбирались произведения «послегоголевского» периода, список стихотворений не отличается от планов мужских гимназий: например, по «Учебным планам и программам житомирской женской гимназии» учащиеся должны были заучивать наизусть «Ниву» Майкова, «Зеленый шум» Некрасова», «Что ты спишь, мужичок?..» Кольцова. Таким образом, поэзия Жадовской не считалась значимой для изучения истории русской литературы и не вошла ни в одну школьную программу.

2.2 Учебники

Несмотря на отсутствие упоминаний в школьной программе, в девяти учебниках, написанных до 1917 года, встречается имя Жадовской. Их можно разделить на два вида: учебники по правописанию и очерки по истории русской литературы. Учебники по правописанию интересны тем, что, с одной стороны, предполагали не литературный подход к изучению произведений, а практический, основанный на изучении грамматики и орфографии, тем самым отчасти обесценивая содержание стихотворений. С другой стороны, авторы подчеркивали, что выбирают только те тексты, которые считают важными для преподавания учащимся - и в «Кратком практическом учебнике русского языка для татарских начальных школ», опубликованном еще до образовательной реформы и при жизни самой Жадовской, ее «Нива» занимает место между «Летним дождем» и «Сенокосом» Майкова. Учебники по истории русской литературы, в свою очередь, отличаются по тому, в каком контексте упоминается Жадовская. Только в двух из них о Жадовской говорится отдельно, как о самостоятельной поэтессе. «История русской литературы 19 столетия» Н.А. Энгельгардта представляет интерес тем, что была издана до реформы, и кроме полной библиографии произведений Жадовской упоминает статью Добролюбова. Настолько же подробно о поэтессе написано в «Истории русской поэзии» Н.Я. Абрамовича - автор вспомнил отзывы Плетнева, Майкова, Добролюбова, особенно отметил стихотворения «Ты скоро меня позабудешь» и «Проснись, проснись, сердце». В данной статье Абрамович повторил распространенное мнение о ее творчестве: «Лишенная индивидуальных художественных черт, но пронизанная сплошь подлинной жизнью сердца, книжка будет жить поэтической жизнью для каждого чуткого читателя» Абрамович Н.Я. История русской поэзии: от Пушкина до наших дней: в 2 т. Т. 2. М.: Моск. изд-во, 1915.

С. 247. .

Гораздо чаще в учебниках писали о Жадовской «между прочим», расписывая развитие литературы по периодам. Относя ее творчество по большей части к 50-м годам, авторы упоминали и приобретенный благодаря искренности поэзии успех, и суровую оценку ее Белинским еще в сороковых. Когда составители задавались целью разделить писателей на ключевых и второстепенных - Жадовскую относили к последним, причем в «Очерках по истории русской литературе 19 столетия» И.И. Замотина она оказалась в ряду «второстепенных» Майкова, Полонского, Фета, Тютчева и Мея. Особенно подобной категоризацией выделяется учебник А.К. Бороздина «Русская литература в 19 веке», в котором автор отделил Жадовскую от «поэтов чистого искусства» Майкова, Полонского и Фета. Не отрицая преобладания в ее лирике мотивов личного свойства, Бороздин пытался переместить ее в категорию общественно-народную: «К группе поэтов гражданского направления надо отнести Никитина, Плещеева, Жадовскую, Аксакова… Чем крупнее талант, тем гармоничнее в нем сочетаются гражданские мотивы с вечными идеальными стремлениями…» Бороздин А.К. Русская литература в 19 веке. Спб.: «Прометей» Н.Н. Михайлова, 1911. С. 84.. Так же в ряду с другими писателями, а не отдельно, как Майков, Фет, Некрасов, разбирается роль Жадовской в литературе в «Истории русской литературы в 19 веке» Д.Н. Овсянико-Куликовского - но по редкой для учебников и для литературы в целом теме женского вопроса. О женском вопросе писали уже упомянутые нами статьи и художественные тексты, но анализу чаще всего подвергались художественные образы, созданные писателями, не сами женщины и то, что они создавали. В этом же учебнике впервые была отмечена и охарактеризована женская литература о женских страданиях, в частности, сборник стихотворений Жадовской: «Это жалобный стон женской души, томимой в неволе светских стеснений и семейного деспотизма, под гнетом невозможности быть самостоятельной в своем чувстве. Повести ее на ту же тему об оскорбляемых правах женского сердца слабее ее лирики» История русской литературы в 19 в. Т.2. / ред. Д.Н. Овсянико-Куликовского. М.: Мир, 1909. С. 168..

2.3 Хрестоматии и книги для чтения

Содержание хрестоматий, как и книг для чтения, сильно отличалось от школьных программ, в которых обозначался узкий список произведений для изучения - хотя и не внесенная в план, лирика Жадовской упоминалась в 24 хрестоматиях, половина из которых была издана еще при ее жизни (см. Таблицу 1).

Таблица 1: Хрестоматии, в которых встречались стихотворения Ю.В. Жадовской

Таблица 2: Частотность стихотворений Ю.В. Жадовской в хрестоматиях

Каждый автор старался указать на качество отобранных им текстов, тем самым подтверждая осознанность разбора творчества Жадовской в хрестоматии:

«Выбирая для хрестоматии материал по возможности из произведений наших лучших писателей, я старался главным образом о том, чтобы все статьи были развиты стройно и последовательно, чтобы форма их была проста и изящна, а содержание доступно, плодотворно, и полно живого интереса» Соколов В.А. Родная речь. Русская хрестоматия для средних учебных заведений. М.: кн. маг. В. Думнова, 1912. С. 3..

Стоит отметить, что Жадовской не было в основной, соответствующей новой программе хрестоматии А.Д. Галахова, и ее стихотворения были разнесены между литературными и грамматическими хрестоматиями, главным образом - для младших классов. На основании этих вхождений мы проанализировали, каковы были наиболее часто включаемые в хрестоматии стихотворения Жадовской (Таблица 2). Больше всего в них, 15 раз, разбиралась «Нива», затем 4 раза «Молитва», трижды «Кто мне родня» и по два раза «Грустная картина», «Ночь», «Скоро весна!». Если стихотворения и входили в определенные разделы, то чаще всего это были «Разные стихотворения» и разделы, близкие теме народа, природы - «Что такое почва» и «Из крестьянского быта». Как и в учебниках, в хрестоматиях лирика Жадовской возникала вместе со стихотворениями Никитина, Майкова, Кольцова, Полонского, Плещеева, Фета и Некрасова - дважды «Нива» Жадовской следовала сразу после «Нивы» Майкова. При этом, стихотворения приводились не всегда в том виде, в каком их издавала Жадовская - менялись названия или даже содержание. Так в «Хрестоматии для разборов и письменных упражнений» 1868 года «Кто мне родня» стало «Христианской любовью», а в хрестоматии «Родная речь» 1903 года из стихотворения «Скоро весна!» составитель убрал две последние строки «Стало мне вдруг хорошо и легко, так легко / будто в душе моей также весна настает…».

Помимо хрестоматий литературное сознание учащихся формировали книги для чтения и пособия, посвященные изучению грамматики, но они почти ничем не отличались по содержанию. Стихотворения Жадовской в этих пособиях стали печататься еще при ее жизни, и главным стихотворением была «Нива» - она встречается в каждой книге. Иногда авторы печатали «Кто мне родня» и «Скоро весна!», и совсем редко, до этого не упоминаемые ни в хрестоматиях, ни в учебниках «Мир обновления» и «В Москве». Продолжая ставить творчество Жадовской в ряд с поэзией Кольцова, Майкова, Некрасова, авторы порой делали на этом сильные акценты. В книгах для чтения «Нива» Жадовской могла разбираться следом за «Нивой» Майкова, и, более того, некоторые авторы прямо проводили параллели, например, предлагая сравнить «Ниву» и «Песню пахаря» Кольцова. Также в «Методике русского литературного языка» М.А. Тростникова одним из способов запоминания текстов рекомендовалось описание бытовых ситуаций через литературные ассоциации: «…сидя на снопе … я вспоминаю стихотворения, в которых говорится о ниве: «Нива» Майкова, «Нива» Жадовской, «Урожай» Кольцова» …». Другой особенностью, которая перешла из хрестоматий в книги для чтения, можно назвать сокращение текстов - в «Сеятеле» 1907 года автор убрал две последние строки пьесы «Скоро весна!», а «Красном солнышке» 1909 года «Нива» была напечатана без предпоследней строфы - «Зреешь ты и спеешь / Колос наливая, - / О людских заботах / Ничего не зная».

2.4 Диктанты и сочинения

Вероятно, откликом на частотность лирики Жадовской в хрестоматиях и книгах для чтения стало использование ее стихов в сборниках диктантов - она упоминается 18 раз в 14 сборниках. (Таблица 3).

Таблица 3: Стихотворения Ю.В. Жадовской в сборниках диктантов

Так же, как и в хрестоматиях, самым популярным стихотворением была «Нива», которую разбирали 10 раз. По 2 раза разбирались «Облака» и «Я люблю смотреть в ясну ноченьку», и единожды были прописаны «Молитва», «Скоро весна», «Колосья» и «Милосердный самарянин». Если стихотворение не относилось к безымянному грамматическому разделу, то это был или «Труд человека», или «Весна», где Жадовская указывалась опять же вместе с Кольцовым, Майковым, Некрасовым и Никитиным. Даже «Нива» Жадовской в «Кратком практическом диктанте» А.А. Виноградова шла после «Нивы» Майкова. В случае с диктантами интересно и то, в каком формате были записаны стихотворения - по большей части, в соответствии с заданиями, из стихотворений брали ключевые фразы или записывали их прозой, в строку. Но в «Систематическом диктанте» Н.Е. Шевченко «Я люблю смотреть в ясну ноченьку» написано в строку, в то время как стихотворения Пушкина, Бенедиктова в этом разделе оставлены в изначальном виде. В некоторой степени это может служить ответом на мысль Добролюбова: «Вместе с тем читатели заметят в стихе ту, подходящую к прозе, простоту выражения… При переложении этого описания в прозу не было бы надобности изменять ни одного выражения» Добролюбов Н.А. Собрание сочинений. Т.2. СПб.: т-во Просвещение, 1896. С. 371.. Он говорил о стихотворении «Никто из нас, никто не виноват», но характерную прозаичность и простоту поэзии Жадовской отмечали часто и в разных пьесах. Возможно, также следуя за хрестоматиями, авторы диктантов изменяли названия стихотворений - «Кто мне родня» получило новое название «Милосердный самарянин», а «Скоро весна!» и «Нива» были сокращены. В целом же, тот факт, что составители сохраняли строфику в текстах Пушкина и Бенедиктова и изменяли в текстах Жадовской, скорее говорит о более низком их положении в эстетической иерархии того времени.

Из-за того, что стихотворения Жадовской и ее биография в целом были представлены во многих хрестоматиях и учебниках, создается впечатление значимости ее лирики в дореволюционном школьном каноне. Однако она не была указана ни в одном пособии по написанию сочинений: ни в списке тем, среди которых есть темы о природе, вере, любви и поэзии, ни в качестве примера в предлагаемых планах сочинений. В частности, по теме природы авторы рекомендовали ссылаться на «Урожай» Кольцова, «Ниву» Майкова и стихотворения Некрасова. Это обусловлено тем, что сочинения привязаны к основной учебной программе, в которую творчество Жадовской никогда не входило. Таким образом, в пособиях по написанию сочинений, как и в программах МНП, Жадовскую не относили к тем разделам, стихотворения которых считаются характерными в ее творчестве и были отмечены многими критиками, что подчеркивило ее пограничное, нишевое положение в школьном каноне - на границе между его ядром и широкой периферией.

Рассмотрев положение поэзии Ю.В. Жадовской в школьном каноне, мы можем выделить несколько особенностей, характерных для представления ее лирики в школьной литературе. В первую очередь привлекает внимание расхождение в выборе стихотворений между критиками и составителями хрестоматий и книг для чтения. Из тех пьес, которые литературоведы упоминали в своих статьях, составители взяли только «Ниву», «Грустную картину» и «Кто мне родня», пройдя мимо особенно известных «Ты скоро меня позабудешь», «Лучший перл таится» и «Я все плачу о том, что сердце увядает». Согласно списку указанных в хрестоматиях стихотворений, предпочтение отдавалось теме природы и народной жизни - текстам, которые можно было поместить в разделы «Весна», «Труд человека», «Что такое почва» и «Из крестьянского быта». Примечательно, что данное распределение возникло только в начале 20 века - до «Родной нивы» 1909 года только два раза, в «Практической русской грамматике» 1861 и в «Родном слове» 1867 года, пьесы Жадовской указывались не в разделе «Стихотворения». Но даже в общих, не тематических разделах можно видеть, к какому кругу относили ее лирику - она всегда публиковалась среди стихотворений А.Н. Майкова, Н.А. Некрасова, А.В. Кольцова, И.С. Никитина, Ф.И. Тютчева, А.Н. Плещеева, А.А. Фета и Я.П. Полонского. Следует отметить, что помимо стихотворений о природе и народной жизни, в числе «избранных» школьных текстов Жадовской присутствовали и философско-религиозные, как «Молитва» и «Кто мне родня», а любовная лирика осталась без внимания. Говоря о том, чьи стихотворения авторы печатали вместе с произведениями поэтессы, невозможно не заметить другой закономерности - «Нива» Жадовской иногда упоминалась следом за «Нивой» А.Н. Майкова. Впервые опубликованные рядом в «Русской хрестоматии с примечаниями» 1863 года, позже стихотворения ставились рядом и в книге для чтения, и в сборнике диктантов. На это у составителей могли быть разные причины - прежде всего, образ двух произведений, между которыми имеется много перекличек. Так, среди очевидных связей одинаковое название, тема природы и народного труда: Майков пишет о жнецах и бурлаках, Жадовская о «трудовой» ниве и людских заботах. Оба также сравнивают колосящееся поле с морем: «По тебе от ветру, -- / Словно в синем море, -- / Волны так и ходят, / Ходят на просторе» Жадовская Ю.В. Нива // Стихотворения Ю. Жадовской. СПб.: тип. Э. Праца, 1858. С. 131. у Жадовской перекликается со строками «И жницы и жнецы, / ныряя, точно в море, /Уж вяжут весело / тяжелые снопы» Майков А.Н. Нива // Стихотворения А.П. Майкова. СПб.: изд. гр. Г.А. Кушелева-Безбородко, 1858. С. 135. в «Ниве» Майкова. Кроме того, оба произведения заканчиваются обращением к Богу. Подобное сходство - повод для расположения двух стихотворений рядом, чтобы показать один мотив в исполнении разных поэтов. В качестве второй причины стоит рассмотреть сравнение не самих текстов, а творчества их авторов в целом. Талант Жадовской часто сравнивали с талантом известных поэтов, в том числе и А. Майкова: «Талант Жадовской совершенно противоположен таланту Майкова - здесь субъективность, доведенная до крайности, вдохновение ее почти не может отрешиться от ее собственной личности» «Стихотворения» Юлии Жадовской // Санкт-Петербургские ведомости. 1858 № 100. С. 591. . В отношении «Нивы» критиками же было отмечена не свойственность мотива этого стихотворения поэтессе: «Мы исчерпали почти все главные мотивы музы Жадовской. Правда есть и другие, например, два-три подражания Кольцову и Никитину: «Грустная картина» и «Нива моя, Нива» Скабичевский: Песни о женской неволе // Вестник Европы. 1886. Т. 1. С. 21. . Не исключено, что это не типичное для Жадовской некрасовское влияние, лишившее «Ниву» упомянутой «субъективности», позволило поставить стихотворение рядом с «Нивой» Майкова. Обе «Нивы» были впервые опубликованы в 1857 году: «Нива» Жадовской в журнале «Сын отечества» Поэты 1840-1850-х годов // Библиотека поэта. Л.: Советский писатель, 1972. С. 496., а стихотворение Майкова в «Русском вестнике». Однако вопрос, кто первым написал о ниве и стал примером для другого автора, требует особого исследования, выходящего за пределы нашей работы.

Еще одной характерной особенностью презентации поэзии Жадовской в школьной литературе является сокращение стихотворений «Нива» и «Скоро весна!». Несмотря на то, что составители хрестоматий и сборников диктантов крайне редко уменьшали тексты - нами было установлено всего 4 аналогичных случая - этот прием демонстрирует, как школьные авторы воспринимали лирику поэтессы и как хотели ее представить школьникам. Первым стали сокращать стихотворение «Нива»: сначала в «Пособии по изучению правописания» 1887 года, затем в «Сборнике упражнений в русском правописании» 1915 года. Из него авторы убрали предпоследнее четверостишье:

«Зреешь ты и спеешь, Колос наливая, -- О людских заботах Ничего не зная» Жадовская Ю.В. Нива // Стихотворения Ю. Жадовской. СПб.: тип. Э. Праца, 1858. С. 131..

В такой редакции в пьесе остался только образ нивы: предшествующее вычеркнутым строкам описание природы с солнцем, жаворонком и тучей и завершающее четверостишье с просьбой к Богу сберечь «ниву трудовую». Другими словами, из стихотворения исчезла его «личная» часть, относящаяся не к пейзажу, а к народу и его переживаниям. Это заметно и по отсутствию перехода между «моя нива» в первой и «сбереги нам» в предпоследней строках «Нивы». «Личное» исчезло и из стихотворения «Скоро весна!» в хрестоматии «Родная речь» 1912, а потом и в «Новом зрительном диктанте» 1918 года, где стихотворение открывало раздел «Весна» - за ним шли произведения Тютчева, Жуковского, Фета, Никитина и А. Майкова. Здесь составители из восьмистишья вычеркнули последние две строки:

«Стало мне вдруг хорошо и легко, так легко, Будто в душе моей также весна настает…» Жадовская Ю.В. Скоро весна! // Стихотворения Ю. Жадовской. СПб.: тип. Э. Праца, 1858. С. 98.

В итоге в тексте осталось только описание пейзажа: скворцы, облака, капли и скорая весна. Голоса автора и его собственных чувств и мыслей, связанных с этой картиной, нет - составители скрыли связь природы и переживаний человека. Тот факт, что редакция «Нивы» и «Скоро весна!» не была произвольной или призванной лишь сократить объем текста, подтверждает разборчивость авторов в том, какие строки не должны публиковаться. Составители разных изданий, с разницей публикации в 10-30 лет убирали одни и те же эпизоды. Должно быть, это решение было определено особым восприятием природы у Жадовской - у нее была связь между внешним миром природы и внутренним, подчас глубоко религиозным, миром души. Описание не сводилось к одному пейзажу, оно всегда было связано с чувствами поэтессы: «Особенность и сила субъективного таланта г-жи Жадовской состоит именно в том, что она не подчиняется безусловно внешним впечатлениям природы, а умеет перерабатывать их согласно с своим внутренним настроением» Добролюбов Н.А. Собрание сочинений. Т.2. СПб.: т-во Просвещение, 1896. С. 374.. Об этом в своем рецензии писал Н.А. Добролюбов, отметивший, что при различии впечатлений от разных явлений внешнего мира, над всеми стихотворениями Жадовской о природе господствует одно общее чувство, неразлучное с душой поэта: «Это же самое чувство заметно даже и в тех стихотворениях, которые, по форме своего выражения, представляются чисто объективными и предметом которых служат уже не внутренние ощущения, а предметы совершенно внешние» Там же. С. 376.. Следовательно, мы можем сделать вывод, что эта связь природы и души не вписывалась в представления составителей школьной литературы о том, что надо изучать школьникам младших и средних классов, поэтому они разрушали и сокращали «Ниву» и «Скоро весна!».

Ю.В. Жадовская была едва ли не единственной поэтессой, чьи стихотворения входили в хрестоматии конца 19-начала 20 века: кроме нее из женщин в школьной литературе упоминалась только графиня Ростопчина. Ее появление в школьном каноне, пусть и не в официальной программе, можно понимать как начало изменений в литературной и образовательной среде. Ведь стихотворения Жадовской напечатали в хрестоматиях спустя 2 года после публикации второго поэтического сборника - еще при жизни и задолго до реформы 1905 года. Вероятно, это связано с определенной известностью Жадовской среди критиков - не только в положительном ключе, но о ней писали многие важные литературоведы. То, что составители школьной литературы создали свой, отличный от критиков, список «избранных» стихотворений поэтессы, которые позже стали частью ее «визитной карточки», подчеркивает важность школьного канона в канонизации творчества в целом. Преимущественный же выбор именно народных, а не лирических, наиболее известных, произведений Жадовской для введения в школьные хрестоматии иллюстрирует тенденцию отбора текстов 19 века:

«она связана с трансформациеи? системы школьного образования и с идеологическои? подоплекои? школьнои? реформы. Речь идет о включении в пособия текстов стихотворении? с сюжетами «из народнои? жизни» (трактующих тему в современном или историческом аспекте)…». Вдовин А.В., Лейбов Р.Г. Хрестоматийные тексты: русская поэзия и школьная практика XIX века // Acta Slavica Estonica IV. Труды по русской и славянской филологии. Литературоведение, IX. Тарту, 2013. С. 28.

Хотя Жадовская и появилась в обширном списке школьной литературы - хрестоматиях, книгах для чтения, сборниках диктантов - в каноне она заняла нишевую позицию. На соответствующее восприятие ее поэзии указывает категория книг, в которых она публиковалась. Согласно теории Джона Гиллори, основные канонические труды определяют программу обучения на более высоких уровнях школьной системы, в то время как на более низких сам канон был постепенно заменен рядом детских и подростковых работ, полезных для распространения базовой грамотности из-за их относительной вербальной простоты. Guillory, J. Canon // Critical Terms for Literary Study. Chicago: The University of Chicago Press, 1993. P. 242. Так как в случае Жадовской речь чаще всего шла о литературе для младших классов для начального ознакомления с поэзией или для изучения грамматики, то можно сделать вывод, что и в рамках школьного канона ее поэзию не относили к основным каноническим трудам.

Глава 3. Репутация и поэтика Жадовской: проблемы интерпретации

3.1 Поэзия Жадовской в дореволюционной литературе

Говоря о месте лирики Ю.В. Жадовской в дореволюционном литературном каноне, нам следует рассмотреть и другие литературные источники, в которых упоминались произведения поэтессы. Прежде всего это сборники стихотворений, отличающиеся по целевой аудитории или жанру: детские, религиозные, поэтические и развлекательные (см. таблицу 4).

Таблица 4: Публикации стихотворений Ю.В. Жадовской в сборниках до 1917 года (см. список сборников в Приложении 1)

В случае с детскими, религиозными и развлекательными сборниками мы вынесли в таблицу все указанные в них стихотворения Жадовской, в то время как из поэтических или сборников «избранных» произведений выписали только самые частотные - всего в них напечатали 31 стихотворение поэтессы. По распределению текстов в тематических собраниях видно, что читателям младшего возраста составители предлагали только народные стихотворения, причем чаще всего выбирались тексты, входившие в школьные хрестоматии - «Нива», «Ночь» и «Скоро весна!». Известные и полезные с точки зрения нравственного воспитания духовные тексты авторы сборников обходили стороной, возможно, из-за сложности для детского восприятия.

Интересно, что как раз в религиозных сборниках стихотворения Жадовской встречались редко - в них не попали даже те тексты, которые можно найти в общих поэтических сборниках, например «Не святотатствуй, не греши», «Искушение», «Возрождение». Развлекательные сборники также включали в себя малоизвестные стихотворения поэтессы - из 11 только 5 пьес входят в общие сборники, к тому же, 2 из них являются не оригиналами, а пародиями. Сами «избранные» поэтические сборники предоставляют особый интерес, так как не являются узконаправленными и выбор их составителей не ограничен определенной темой. Вследствие этого мы можем понять, какие стихотворения Жадовской среди всех ее лирических, народных, философских и религиозных произведений авторы считали значимыми для русской литературы. Помимо уже хорошо известных и в школьной литературе, и в критике стихотворений, составители внесли в сборники неразобранные и неупомянутые ранее: «Миг обновления», «Не твердил он мне льстивых речей», «Тихо я бреду по саду», «Взгляд», «Возрождение», «Вечером», «Я вновь полна чудесных звуков». При этом наличие редких текстов нельзя связать с выходом посмертного полного собрания сочинений, «открывшего» многие неизвестные работы, так как часть из них была опубликована еще в сборниках 1847 года. Однако влияние критиков на представление поэзии Жадовской в сборниках было все же сильно. Большинство выбранных стихотворений так или иначе были отмечены ими ранее в статьях, в некоторых изданиях на критические статьи ссылались и составители: в сборнике «Русские поэты за сто лет» 1901 года в биографии упоминалась статья Добролюбова, а сборник «Русская муза» 1904 года отсылал к работе Скабичевского «Песни о женской неволе».

При рассмотрении поэтических сборников важен не только список указанных стихотворений Жадовской, но и то, как эти сборники были составлены. Поэтесса входила в издания наряду с А.С. Пушкиным, Н.А. Некрасовым, Ф.И. Тютчевым, А.В. Кольцовым, М.Ю. Лермонтовым и другими известными поэтами. Притом и в «Избранных произведениях русской поэзии» 1894 года ее стихотворений было издано больше, чем у остальных авторов, и в «Московском литературном и ученом сборнике» 1847 года составитель напечатал 4 ее стихотворения, а не 1, как у Я.П. Полонского, П.А. Вяземского и К.К. Павловой. Еще одним примером возведения Жадовской в один ряд со значимыми авторами 19 века является сборник «Родные песни» 1896 года - в названии В.Д. Бонч-Бруевич указал, что это сборник стихотворений Н.А. Некрасова, И.С. Никитина, Ю.В. Жадовской, И.З. Сурикова, С.Я. Надсона, С. Дрожжина и других. То, что имя поэтессы было вынесено в заголовок, названо после Некрасова и Никитина, а не скрыто за фразой «и другие» подтверждает, что она была более чем известна в литературном кругу. Так же можно интерпретировать обложку «Сборника общества любителей российской словесности» 1896 года, на которой вместе с В.Г. Белинским, Т.Г. Шевченко, А.И. Герценом и Т.Н. Грановским была изображена и Жадовская.

К важным литературным источникам о писательнице относятся произведения художественной литературы, в которых говорится о ней самой или о ее творчестве. Так, в романе «Свой хлеб» Ф.М. Решетников отмечает: «Они вошли в залу. Несколько минут молчали. Мария Андреевна села и стала перебирать книгу: стихотворения Жадовской…». Выбор стихотворений именно Жадовской, а не кого-либо другого, подтверждает широкую распространенность ее поэзии среди читательниц - можно предположить, что во многих домах лежало собрание сочинений писательницы. В рассказе «Вне времени» З.Н. Гиппиус упоминание Жадовской тоже дает возможность судить об ее известности, но в отличие от предыдущего, здесь не только называется ее имя, но и дается оценка ее таланта: «… Из русских нет настоящих писателей, таких, возвышающих душу. Одна начинала молодая писательница - недурно. Евгения Тур, вы читали?.. Из стихотвориц - Жадовская разве…» Гиппиус З.Н. Алый меч: рассказы: (4-я книга). СПб.: М.В. Пирожков, 1906. С. 148. . С одной стороны, подобное высказывание героини показывает, что, называя среди любимых русских писателей Жадовскую, она хотела выделиться, подчеркнуть, что относится к выбору книг для чтения требовательно. С другой стороны, по умению «возвышать душу» она поставила поэтессу на один уровень с Евгенией Тур, высоко оцененной критиками и читателями писательницей, - помимо известности Жадовской это говорит и о признании ее таланта. Значимым источником также является рассказ А.В. Амфитеатрова «Начало конца», в котором поэзия Жадовской не просто упоминается, а представляется через стихотворение:

«Нужно сильно чувству

Душу потрясти,

Чтоб она прекрасный Выбросила перл…» сказала поэтесса Жадовская

Завершая четверостишие, автор заменил «выразила мысль» на выражение «выбросило перл» из предыдущей строфы, вероятно для того, чтобы передать ключевую идею без цитирования всего произведения. Тем не менее, этот эпизод равным образом обозначил общеизвестность творчества поэтессы и значимость одного из ее наиболее цитируемых стихотворений. Таким образом, опираясь на множество литературных источников, в которых указывались тексты Жадовской, мы можем сделать вывод, что ее поэзия была распространена за пределами школьной и критической литературы. Показательно, что ее стихотворения встречались в сборниках лучших и избранных поэтических произведений, в благотворительных и развлекательных сборниках, в частности, в сборнике «Гадание конца века на мыслях писателей и поэтов» наравне с классиками и известными современниками. Кроме того, по списку цитируемых в сборниках стихотворений видно, что поэзия Жадовской была популярной, но воспринималась всеми по-разному: как критики выделяли разные стихотворения, редко пересекаясь в мнениях, так и составители сборников выбирали «новые» избранные стихотворения, отчасти размывая круг канонических сочинений поэтессы.

3.2 Две версии биографии Ю.В. Жадовской и ее репутация в конце XIX века

Чаще всего в своих рецензиях на стихотворения Жадовской критики ссылались на биографию писательницы: на тот образ, который в ней был сформирован и с помощью которого исследователи предпочитали интерпретировать ее творчество. Это был образ женщины с печальной судьбой - в виду врожденных физических недостатков, тяжелого характера отца и трагической любви. Именно такой - несчастной, талантливой и недооцененной поэтессой - ее изображал П.В. Быков, в 1877 году написавший о Жадовской статью «Русские женщины-писательницы» в журнале «Древняя и новая Россия», а позже ставший автором биографического очерка в ее посмертном полном собрании сочинений. Если рассматривать оба текста Быкова, то они мало отличаются друг от друга - больше, чем о биографии Жадовской, читатель узнает о критике ее стихотворений. Однако примечательно, что в них биограф по-разному описал реакцию общества на второй поэтический сборник. В статье 1877 года, говоря о критике, Быков отмечал: «Новое издание встречено было такими же единодушными похвалами, как и первое» Быков П.В. Русские женщины-писательницы // Древняя и новая Россия. 1877. Т. 3. №9. С. 73. . При этом в биографии 1884 года он указал, что о втором издании Жадовской отозвались всего два-три журнала, тем самым сделав акцент на недооцененности поэтессы. В очерк, почти пересказывающий статью, биограф добавил лишь небольшой фрагмент про брак писательницы с доктором К.В. Севеном и ее последние годы жизни. Вместе с тем, эти небольшие дополнения - наиболее важные в очерке, так как они, вероятно, окончательно сформировали образ Жадовской. Так, из биографии мы узнаем, что поэтесса вышла замуж только ради того, чтобы освободиться от материальной и нравственной опеки отца. Здесь же упоминается ее личное знакомство в Гапсале с Некрасовым, который «с сочувствием отнесся к ее дарованию» Быков П.В. Ю.В. Жадовская. Биографический очерк // Живописное обозрение. 1884. № 12. С. 188..

И в конце, завершая очерк, Быков назвал причину исчезновения Жадовской из литературной среды: она прекратила писать, огорченная невниманием публики и критики к ее текстам Там же. . Этот очерк, сначала напечатанный в журнале «Живописное обозрение», а позже вошедший в посмертное собрание сочинений, можно считать единственной версией биографии поэтессы, которая была известна широкому читателю. Например, в очерке П.А. Критского 1907 года, описание жизни Жадовской дословно повторяет текст Быкова про знакомство с Некрасовым и вынужденный брак с К.Б. Севеном: «решилась она на такой шаг единственно ради того, чтобы стать, наконец, свободной и выйти из-под опеки отца…» Критский П.А. Наш край: Яросл. губ. Я.: шк. комис. яросл. губ. земства, 1907. С. 224. . И в «Галерее русских писателей» 1901 года брак показывается как чрезвычайная мера. В 1913 году на 30 лет со смерти поэтессы был прочитан реферат В.В. Беркина «Забытая поэтесса», за основной источник которого автор взял вступительную статью Быкову и сопроводил ее многочисленными домыслами Благово В.А. Поэзия и личность Ю.В. Жадовской. Саратов: изд. Сарат. ун-та, 1981. С. 69.. Тем не менее, отдельные литераторы задумывались о неточностях опубликованной биографии и о том, что действительно стало причиной ухода Жадовской из литературы. В рецензии на полное собрание сочинений критик отметил, что одного огорчения невниманием публики было бы недостаточно, чтобы писательница отказалась от своего творчества: «По всей вероятности, на такое решение повлияли другие обстоятельства, отчасти личного и отчасти общественного характера» Полное собрание сочинений Ю.В. Жадовской // Русская мысль. 1885. Кн. 6. . И все равно, даже с некоторыми неясными моментами очерк Быкова был принят в качестве официального свидетельства о жизни поэтессы, потому что он был напечатан со слов и с согласия ее брата, П.В. Жадовского: «Мы не имеем основания не доверять этим словам, так как биография издана родным братом Ю. В. Жадовской при первом томе собрания ее сочинений» Там же. .

Новая версия биографии появилась уже в 1887 году, став откликом и в какой-то степени рецензией на предыдущую. Н.П. Федорова, двоюродная сестра и близкая подруга Жадовской, не только раскритиковала очерк Быкова, но и обвинила П.В. Жадовского в сознательном искажении биографии сестры: он был зол, что поэтесса завещала свою усадьбу в Костромской губернии Федоровой, и старался уничтожить духовную сестры, поэтому же не обратился к ее подруге за верными сведениями для биографии Вероятно, имеется в виду «духовное завещание». Так до 1917 года называли все письменные завещания. . В отличие от биографии из собрания сочинений, в «Воспоминаниях о Жадовской» рассказывается о жизни писательницы с самого детства до последнего часа жизни - поэзия изображается как одна из ключевых составляющей ее жизни, но внимание читателя не заостряется на отзывах критиков. В статье говорится, что Жадовская ждала нотариуса, чтобы завещать подруге издание сочинений и написание биографии, так как никто лучше нее не знал жизни поэтессы Федорова Н. Воспоминание о Ю. В. Жадовской // Исторический вестник. 1887. Т. 30. С. 406. . Хотя проверить этот факт не представляется возможным, ошибочность многих утверждений Быкова, которые Федорова опровергла, доказывает, как мало знали биограф и П.В. Жадовский, помогавший ему писать биографию, о жизни поэтессы. Начав с небольших неточностей в виде неправильного названия пансиона в Костроме, где училась Жадовская, или не имевшей места идеализации бабушки в романе «В стороне от большого света», она подчеркнула и более серьезные ошибки. В частности, очерк «Житье-бытье на Корёге», чье авторство биограф приписал Жадовской, был написан М.И. Готовцевой, и скончалась писательница не «скоропостижно и при довольно странных обстоятельствах» Быков П.В. Ю.В. Жадовская. Биографический очерк // Живописное обозрение. 1884. № 12. С. 188., а из-за припадков стеснения в груди, происходивших с марта по июль 1883 года.

Три наиболее важных для нас пункта биографии из собрания сочинений Федорова также раскрыла с другой стороны. Прежде всего, она указала на то, что Жадовская нежно любила К.Б. Севена: «Потеря мужа еще более потрясла и без того слабое ее здоровье» Федорова Н. Воспоминание о Ю. В. Жадовской // Исторический вестник. 1887. Т. 30. С. 404. . В этом случае кажется невозможным говорить о браке ради побега из дома. Кроме того, в статье отрицается знакомство с Некрасовым: по версии Федоровой, поэтесса глубоко уважала его талант, но не знала его лично и никогда не встречалась с ним. Совсем же иначе было объяснено отсутствие новых произведений Жадовской после выхода повести «Отсталая»: «Только болезненное состояние было причиной того, что она оставила литературные занятия, а никак не то, что она, - по словам биографа, - будто бы обиделась невниманием к ней критики….» Там же. . Эту мысль Федорова повторила в статье несколько раз, подчеркивая, что главной причиной ее ухода из литературы было физическое недомогание. С ее слов, даже в день смерти после разговора с С.Д. Валуховой о литературе, Жадовская снова захотела писать, но, не имея сил, не сама, а диктуя подруге.

Несмотря на опровержение версии Быкова и множество новых подробностей о жизни поэтессы, ставших известными благодаря «Воспоминаниям» Федоровой, текст, как пока представляется, не вызвал особой реакции в литературном обществе. Единственным ответом стали статьи П. Мизиновой в «Ярославских губернских ведомостях» в 1889 году. Первой статьей «К биографии Юлии Валерьяновны Жадовской» автор обратила внимание на работу Федоровой и невозможность составить ясное представление о развитии поэтического таланта Жадовской - она перечислила неверные сведения из очерка Быкова и попросила обратиться в редакцию тех, кто имеет информацию. Во второй статье «Новые данные к биографии Ю.В. Жадовской» Мизинова обратилась к одному из спорных эпизодов биографии - к браку и жизни поэтессы с К.Б. Севеном - при помощи одной из знакомых Жадовской А.Н. Вельфель, лично слышавшей много ее рассказов о браке. Из разговора с Вельфель выяснилось, что замуж писательница вышла тайно и против воли отца, чем ослабила его здоровье, но это было не вынужденной мерой, а взаимной любовью: «Я прежде не верила в судьбу, но теперь я верю в нее; судьба есть у человека.

Я никогда не думала выйти замуж, а вот обстоятельства сложились совершенно иначе» Мизинова П. Новые данные к биографии Ю.В. Жадовской // Ярославские губернские ведомости. 1889. № 98. С. 98. . Эта же знакомая назвала Готовцеву (после замужества Федорову) самым близким и доверенным лицом Жадовской, в то время как Быков в биографическом очерке написал о ней обратное: «Особа эта кончила весьма плохо, заплатив злом за сделанное ей добро» Быков П.В. Ю.В. Жадовская. Биографический очерк // Живописное обозрение. 1884. № 12. С. 188.. Обратившись к письмам поэтессы, можно убедиться, что текст Готовцевой был ближе к правде: в первую очередь, в них нет свидетельств знакомства Жадовской с Некрасовым. Исходя из того, что писательница вдохновлялась его музой и в 1848 году даже написала стихотворение «Н.А. Некрасову», она не могла не упомянуть о таком значимом знакомстве в переписке с друзьями. Из этих же писем видно, что главной проблемой для Жадовской были не отзывы или невнимание критиков, а ее здоровье - еще в переписке с Ю.Н. Бартеневым в 1845-1852 годах она часто жаловалась на заболевания, отзывавшиеся проблемами со зрением и болью в голове. Из-за своего самочувствия она не могла писать письма, иногда браться за перо ей запрещалось и врачом Письма Ю.В. Жадовской Ю.Н. Бартеневу, 1845-1852 гг. // Щукинский сборник. Вып. 4. М.: отд-ние имп. Рос. ист. музея им. имп. Александра 3, 1905. . Вероятно, что с годами, когда ее здоровье значительно ухудшилось, сил для написания стихотворений стало еще меньше.

Так или иначе, со временем в некоторых справочных изданиях обе версии биографии Жадовской - быковская и федоровская - стали упоминаться на равных: в «Библиографическом словаре русских писательниц» 1889, в «Источниках словаря русских писателей» 1910 и в «Русском биографическом словаре» 1916 года. При этом были книги, где все спорные моменты биографии Жадовской про Некрасова, брак и отказ от писательства вовсе опускались - скорее всего из-за того, что однозначно правильного варианта биографии, авторства Быкова, Федоровой или кого-то другого, обозначено так и не было.

Биографические нарративы о Жадовской имели большое значение как попытки упрочить ее место в истории русской поэзии и для определения ее места в литературном кругу в целом. Несмотря на то, что написаны оба очерка были после основных критических статей, они создавали образ поэтессы для последующего анализа литературоведами и для восприятия читателями. Стоит отметить, что статьи Быкова и Федоровой изображают жизнь Жадовской по-разному. При всей объективности в биографии, Федорова старалась подать образ поэтессы как, в конечном счете, счастливой и оцененной по заслугам женщины, при этом искажая некоторые историко-литературные факты. Так, она писала про то, что у Жадовской никогда не было проблем с публикациями и ей не приходилось искать протекции, а критика, в том числе и Белинский, всегда лестно отзывались о ее произведениях Федорова Н. Воспоминание о Ю. В. Жадовской // Исторический вестник. 1887. Т. 30. С. 404. . В то же время Быков мифологизировал биографию писательницы в другом виде, больше внимания концентрируя на тяготах ее судьбы. В частности, он даже приписал ей тайное написание стихотворений по ночам из-за отца. По словам же Федоровой, В.Н. Жадовский, напротив, с восторгом принял ее талант и прятаться ей не было смысла. Все эти факты про вынужденный брак, признание лишь кругом избранных и понимающих читателей, в том числе Некрасовым, отказ от творчества из-за критики создали свой образ Жадовской, который, конечно же, был выгоден для распространения посмертного собрания сочинений, - образ поэтессы с трагической биографией, больше всего известной лирическими стихотворениями, которые она писала вопреки среде и быту. А для привлечения внимания к «народным», не столь свойственным ей текстам, биограф вскользь упомянул про «сочувственное отношение» Некрасова. Однако, может быть именно этот портрет Жадовской помешал правильному восприятию его творчества: А.М. Скабичевский в своей статье определил все творчество писательницы как «Песни о женской неволе», опираясь как раз на биографические сведения. К тому же, поэзия поэтессы, отказавшейся от литературной деятельности из-за разочарованности критикой своих произведениях, фактически, сдавшейся под давлением критики, со слов Быкова, вряд ли могла войти в канон.

Биография Жадовской важна и в контексте непосредственной связи с самим собранием сочинений: о том, что оно вышло некачественным, говорили многие. Плохое знание жизни поэтессы и биографические неточности привели к таким же неточностям в составлении издания - опечатки, спутанные даты, непонятное распределение по годам, не дававшее картины эволюции поэзии Жадовской. В нем были упомянуты многие слабые сочинения, некоторые вовсе написанные не Жадовской тексты, а что-то было напечатано дважды, в то время как многие стихи, опубликованные в журналах, сборниках и газетах включены не были. Подобные путаница и небрежное отношение к изданию сочинений явно не способствовали подробному исследованию и канонизации поэзии Жадовской в литературном поле: «Издание сочинений, имевшее громадное количество опечаток, нередко превращало текст буквально в пародию и тем в известной мере подорвало доверие читателей к творчеству Жадовской» Благово В.А. Поэзия и личность Ю.В. Жадовской. Саратов: изд. Сарат. ун-та, 1981. С. 36. .

3.3 Ядро канона Жадовской: избранные стихотворения

Противоречивые мнения критиков стали характерной особенностью восприятия поэзии Жадовской с самого начала. Примечательно, что взгляды литературоведов расходились не только в оценке таланта поэтессы или определении ее принадлежности к какому-либо литературному направлению, но и в выборе лучших стихотворений. Нередко рецензенты отмечали пьесы, ранее никем не замеченные и не упоминаемые после, например, «Солнце уже село», «Русалка», «Чудная минута», «Ноктурно», «Ты всюду предо мной», «Сила звуков». Чаще, два-три раза, разбирались стихотворения, на которые позже ссылались литературоведы: «Необходимое притворство», «Чем ярче шумный пир», «Я все еще его, безумная, люблю», «Кто мне родня?», «В сумерки», «Искушение», «Монолог», «Мира заступница», «Теперь не то», «Невыдержанная борьба», «Пробуждение сердца», «Тунеядцам», «Никто не виноват», «Нет, никогда поклонничеством низким», «Я стою перед иконой», «Песнь соловья», «И.С. А-ву», «Две сестры». Наибольший интерес для исследования попытки канонизации поэзии Ю.В. Жадовской представляют самые цитируемые критиками стихотворения: «Ты скоро меня позабудешь», «Лучший перл таится», «Нива», Грустная картина» и «Я плачу». Эти пьесы относятся к разным мотивам поэзии Жадовской, что позволяет предположить интерес литературного общества не только к любовной лирике поэтессы - даже среди редко называемых в статьях критиков стихотворений были и религиозные, и философские.

Стихотворения «Ты скоро меня позабудешь» и «Я плачу» относятся к одной из центральных тем творчества Жадовской - оплакиванию первой любви, выраженном также в мыслях об одиночестве и отсутствии счастья в жизни - и содержат элементы автобиографизма Там же. С. 12. . В обоих стихотворениях повторяется мотив отдаления от общества: в первом тексте он показан на контрасте между героем, способном «новых друзей избрать», и чувствах героини, которые «узнает могила одна», во втором героиня прямо говорит «скучною машиной, / между людей я, тихо, прохожу» Жадовская Ю.В. Нива // Стихотворения Ю. Жадовской. СПб.: тип. Э. Праца, 1858. С. С. 29. . Пьесы находятся в одном, первом разделе сборника 1858 года, и разделены всего восьмью стихотворениями, но по ним можно заметить изменения, происходящие в мировоззрении и отношении автора к любви. Если в «Ты скоро меня позабудешь» мысль сконцентрирована на образе возлюбленного, который сможет быть счастливым в отличие от героини, то в «Я плачу» есть только образ самой героини, сожалеющей о загубленной жизни и невозможности найти родную душу.