Оценка эргономических параметров продукции

Тейлоризм с его предельно механистическим подходом к изучению трудовой деятельности человека имеет много общего с формировавшимся приблизительно в то же самое время бихевиоризмом, в основе которого лежит понимание поведения, деятельности человека как механического сочетания элементарных реакций на воздействия внешней среды.

Определение рациональных перерывов в работе как способ борьбы с утомлением -- один из принципов, выявленный Ф. Тейлором чисто эмпирически. Однако принцип этот не оградил систему Ф. Тейлора от проблемы борьбы с утомлением, которую капиталистическая система организации труда обостряла до предела. В конце XIX и начале XX в. в Германии, Англии, США и других странах организуются специальные гигиенические и физиологические лаборатории, кафедры и институты, сотрудники которых изучают влияние на организм человека трудовых процессов и окружающей его производственной среды.

Первая мировая война и связанное с ней быстрое развитие военной промышленности привели к тому, что в результате интенсификации труда и удлинения рабочего дня до 13--14 часов перенапряжение рабочих и быстро развивающееся утомление достигли крайних пределов. С утомлением было связано резкое увеличение количества травм на производстве. Положение было настолько серьезным, что вынудило образовать в Англии в 1915 г. Комитет по изучению здоровья рабочих, занятых в военной промышленности. С этим Комитетом, в состав которого входило несколько лиц со специальной подготовкой в области физиологии и психологии, связывают в Англии первое организационное вторжение специалистов этого профиля в промышленность. После войны комитет был преобразован в Совет по изучению здоровья промышленных рабочих, исследования для которого проводили физиологи, психологи, врачи и инженеры. Эти специалисты, во многих случаях работавшие совместно, проявили интерес к широкому кругу проблем, начиная с изучения рабочей позы и кончая использованием функциональной музыки на производстве. Некоторые из этих исследований можно с полным правом назвать междисциплинарными.

Технический прогресс и развитие производства поставили на повестку дня проблему профессионального отбора, т. е. выбора лиц, от которых можно ожидать с наибольшей вероятностью успешного выполнения определенной работы. Попытки в этом отношении с применением совершенно произвольных приемов предпринимал Ф. Тейлор [13]. Одни из первых работ по определению профессиональной пригодности выполнил накануне первой мировой войны Г. Мюнстерберг.

К этому же времени относится возникновение психотехники, задачей которой явилось приложение психологии к решению практических вопросов, в основном связанных с трудовой деятельностью. На первом этапе развития психотехники центральное место в ней заняли проблемы профессионального отбора. В дальнейшем в задачи психотехники включалось решение таких вопросов, как профессиональное обучение, рационализация труда, борьба с профессиональным утомлением и несчастными случаями, приспособление человека к машине и машины к человеку, психология воздействия средствами плаката, рекламы, кино и т. п. По своему содержанию и методам психотехника в значительной части совпадает с психологией труда.

В психологии труда как таковой и в психотехнике появлялись идеи комплексного подхода к изучению и рационализации трудовой деятельности. Они намечались уже в предложенном Ф. Гизе различении психотехники объекта и психотехники субъекта. Первая связана с поисками средств для наилучшего приспособления объективных производственных факторов к психологическим свойствам человека, а вторая -- с приспособлением психических свойств человека к определенным объективным условиям и требованиям профессии [см. 11].

В 20--30-е годы интенсивно развиваются физиология, психология и гигиена труда, а результаты соответствующих исследований получают широкое применение в производстве. В ходе названных дований накапливались знания об отдельных аспектах трудовой деятельности человека и факторах, ее определяющих. Принципы технологического детерминизма в подходе к изучению трудовой деятельности, а точнее трудовых функций «частичного человека» в крупном машинном производстве, определяли направленность соответствующих исследований. Физиология труда, биомеханика, психология труда и целый ряд других дисциплин решают задачи приспособления человека к машине. Осуществляются отбор, приспособление, тренировка человека к соответствующим технологическим процессам, орудиям и машинам. «Человек в системе «человек --машина»,-- писал А. Н. Леонтьев, -- необходимо подчиняется машине, приспосабливается к ней. Даже когда вопрос исследования формулируется в терминах «приспособления машины к человеку», то это выражает собой лишь частную задачу внутри той же общей проблемы подчинения человека машине. По существу, это вопрос о том, какие особенности человека должны учитываться при создании машины для того, чтобы человек мог ее обслужить» [21, с. 67].

В 20-е годы XX в. зарождается индустриальная социология, возникновение которой связывают с проведенным под руководством Э. Мэйо известного хоторнского эксперимента на предприятиях американской электротехнической компании «Вестерн электрик». Новые условия производства, качественно изменившаяся рабочая сила, считал Мэйо, настоятельно требуют переноса центра тяжести в использовании рабочей силы с экономических на моральные и психологические стимулы. Начав с критики тейлоризма, Э. Майо и не мыслил об отмене или замене этой системы, а лишь пытался «гуманизировать» ее методы (Организации производства, придать им «благопристойную форму» [9], имея в виду при этом повышение производительности труда, укрепление существующей организационной структуры и сглаживание внутренних противоречий в системе капиталистической организации. Этим целям служат теория и практика человеческих отношений, в ходе формирования которых вместе с тем было привлечено внимание к изучению факторов и стимулов положительного и отрицательного отношения к труду работников промышленного предприятия, закономерностей формирования трудовых коллективов и влияния коллектива на личность и т. д. С именем Э. Мэйо связывается новый подход к проблемам оптимального использования трудовых ресурсов. «Основным полем деятельности «психосоциологии» стали отношения «рабочий коллектив -- система производственной техники», заменившие в ходе развития технологической интеграции автоматизированного производства систему «человек -- машина» [15, с. 108].

В 30-е годы экспериментальные исследования психологии групп и мотивации осуществляет Курт Левин, основатель теории групповой динамики. Изучением психологических взаимоотношений людей в малых группах занимается Дж. Морено, используя для этих целей социометрические тесты. «Отныне психологи в промышленности начинают пристально следить за тем, что происходит в группе, выявляют взаимоотношения между ее участниками, причины низкой производительности, взгляды, настроения, проявления недовольства, распределения ролей между членами группы, их восприятие друг друга и своего лидера, их отношения к нанимателю и поведение вне предприятия... Они предлагают меры по созданию нужной социально-психологической атмосферы» [39, с. 86].

В 20--30-е годы предприниматели ряда стран и прежде всего США проявляют повышенный интерес к методам психологического воздействия на рабочих. В США в 1921 г. создается даже специальная компания под названием «Психологическая корпорация». «Когда легко мобилизуемые резервы рабочего времени исчерпаны, капитал вынужден переходить к новым методам управления, учитывающим человеческий фактор в не меньшей, а позднее и в большей степени, чем фактор технический и материальный. Сохранение старых методов управления, связанных с тейлоризмом, ведет к гигантским и все возрастающим потерям, возникающим вследствие игнорирования человеческого фактора в производстве» [20, с. 65].

Действительное и полное развертывание творческих сил трудящихся в производстве и других сферах общественной жизни стало возможным только после победы Великой Октябрьской социалистической революции, которая ознаменовала коренное изменение в характере труда. В условиях величайшей в истории человечества смены труда подневольного трудом на себя одной из главных, коренных и злободневных задач всей общественной жизни первого социалистического государства стала задача учиться работать. Советские ученые приступили к исследованию человека освобожденного труда как новой исторической фигуры и использованию средств науки с целью рационального построения,, его деятельности [41].

Предлагая объявить конкурс на учебник по научной организации труда, В. И. Ленин считал, что за основу такого учебника можно взять книгу П. Керженцева «НОТ». Книга эта включала в себя три части: 1) изучение человека с точки зрения максимальной эффективности его работы, т. е. изучение субъективного момента труда; 2) изучение и приспособление материальной обстановки труда, орудий и пр.; 3) изучение рациональных методов организации труда, т. е. взаимоотношений между субъективными и объективными моментами работы. По этой программе и начала разворачиваться научно-практическая работа в нашей стране. Вопрос об изучении трудовой деятельности человека представителями разных наук, в каждой из которых она рассматривается под определенным углом зрения, подвергся серьезному обсуждению в 1921 г. на первой Всероссийской инициативной конференции по научной организации труда и производства [5, б, 26]. На этой конференции с докладом по основным проблемам психологии, Физиологии и гигиены труда выступил академик В. М. Бехтерев. Критикуя систему Ф. Тейлора, Бехтерев сформулировал принципиально новый подход к проблеме, полностью отвечавший духу ленинских идей. «Не в тейлоризации труда все дело,-- говорил В М- Бехтерев,-- не в ней окончательный идеал проблемы труда, а в таком осуществлении самого труда, который бы давал максимум производительности при оптимуме или максимуме здоровья, при отсутствии не только переутомления, но и при гарантии полного здоровья и развития личности трудящихся» [5, с. 25].

На выполнение человеком одноообразных, механических операций в процессе работы мы смотрим, продолжил, выступая на конференции, мысль своего учителя В. Н. Мясищев, как на временную меру, пока не создана соответствующая машина. «Нам представляется,-- подчеркнул он,-- совершенно неприемлемым стремление Тейлора сделать из человека машину» [26, с. 24].

Многогранность и сложность изучения и организации трудовой деятельности с целью решения триединой задачи -- повышение производительности труда, сохранение здоровья и развитие личности трудящихся -- требуют комплексного подхода. Идея такого подхода, содержавшаяся в докладах В. М. Бехтерева и В. Н. Мясищева, имела теоретические и экспериментально-методические предпосылки ее реализации. Такие предпосылки формировались в созданных в разное время и руководимых В. М. Бехтеревым многочисленных научно-исследовательских лабораториях и институтах [25]. Среди них прежде всего следует назвать Психоневрологический институт и Институт по изучению мозга и психической деятельности. Своими истоками указанные предпосылки исследований уходят к идеям И. М. Сеченова, с работами которого -- «Физиологические критерии для установки длины рабочего дня» (1897), «Участие нервной системы в рабочих движениях человека» (1900), «Участие органов чувств и работа рук у зрячего и слепого» (1901), «Очерк рабочих движений человека» (1901)--связывают зарождение отечественной физиологии и психологии труда.

Комплексный подход к изучению трудовой деятельности явился характерной особенностью исследований, которые проводились в первые годы существования Института по изучению мозга и психической деятельности, созданного в 1918 г. по решению Советского правительства на базе бывшего Психоневрологического института. Изучение различных видов трудовой деятельности отвечало основной направленности работ вновь созданного института, а именно задаче всестороннего изучения человеческой личности, условий ее развития и деятельности. «Впервые в отечественной и мировой науке Бехтерев объединил деятелей различных наук для синтетического и комплексного изучения мозга и личности в интересах воспитания, организации труда и личности человека» [29, с. 288].Уже в 1918 г. в составе Института по изучению мозга и психической деятельности был организован специальный отдел профессиональной психологии, который вскоре преобразовали в отдел труда с более широкими задачами и масштабами деятельности. Сотрудники отдела проводили исследования как на заводах и фабриках, так и в лабораториях института.

В 1920 г. по просьбе Народного комиссариата труда и Военно-санитарного управления институт предпринял изучение трудовой деятельности радиотелеграфистов и врачей. Изучение осуществлялось под руководством В. М. Бехтерева специально созданными для этих целей комиссиями, в состав которых входили представители различных научных специальностей.

Цель названных исследований состояла не только в разработке практических рекомендаций, но и в уточнении путей и форм научного изучения трудовой деятельности в новых социальных условиях. Подвергнув анализу достижения отечественной и зарубежной практики и обобщив двухгодичный опыт собственных исследований, В. М. Бехтерев и его сотрудники пришли к твердому убеждению, что для планомерного и всестороннего изучения трудовой деятельности работников различных профессий необходимо создать научно-исследовательскую организацию по образу и подобию Института по изучению мозга и психической деятельности, в которой реализовалась бы идея единства различных направлений исследования трудовой деятельности.

Развивая идеи В. М. Бехтерева о комплексном изучении трудовой деятельности, В. Н. Мясищев предложил создать особую научную дисциплину -- эргологию. Он считал целесообразным синтезировать человеческие знания с точки зрения их отношения к труду и, «поскольку номенклатура есть орудие систематизации, объединить эту точку зрения единым термином эргологии, учение о работе человека» [26, с. 24]. Аргументируя необходимость такой науки, В. Н. Мясищев указывал: «Выделение в особую дисциплину может быть обоснованно, во-первых, тем, что деятельность (трудовая.-- В. 3. и В. М.) не изучается в целом ни одной из существующих наук, во-вторых, тем, что она не умещается в рамки ни одного из существующих предметов, и, в-третьих, потому, что этот предмет является чрезвычайно важным, в чем, кажется, не возникает сомнения» [26, с. 24].

При создании оптимальных условий труда необходимо учитывать, подчеркивал В. Н. Мясищев, весь комплекс сложных, а иногда и противоречивых требований. Синтетическая природа проблем эргологии обусловливает необходимость их глубокой методологической проработки: «... если мы хотим труд организовать,-- говорил В. Н. Мясищев,-- то мы должны в первую голову организовать изучение его: должен быть организационный центр методологии работы, которая должна быть строго разработана. Этот центр и есть эргологический институт» [35, с. 29]. Новизну и перспективность предлагаемого подхода к изучению трудовой деятельности сразу же оценил С. Г. Струмилин, который заявил, что «... конференция должна поддержать эту идею --такую координированную работу всех специалистов, занимающихся вопросами труда»[35,с. 29].

Положительно оценивая итоги работы Первой Всероссийской инициативной конференции по научной организации труда и производства, В. М. Бехтерев поддержал мысль В. Н. Мясищева о создании специальной научной дисциплины о труде и предложил назвать ее «эргонологией», понимая под этим термином учение о законах работы. Он высказал надежду, что наука о труде получит в нашей стране соответствующее развитие [6, с. 23].

В. М. Бехтерев и его сотрудники разработали проект создания Эргологического института (Институт труда), который должен был основываться на тех же научно-организационных принципах, что и Институт по изучению мозга и психической деятельности. Более того, ученые настаивали, чтобы новый институт был создан при Институте по изучению мозга и психической деятельности, так как только при таком условии он мог в то время приступить к практической реализации идеи о комплексном изучении трудовой деятельности.

Проект нового института в 1920 г. был представлен на рассмотрение Петроградского совета профессиональных союзов, который одобрил предложение о его создании. Однако в силу целого ряда объективных причин проекту не суждено было осуществиться [25].

Многие из сформулированных В. М. Бехтеревым и В. Н. Мясищевым положений не утратили своего значения и в наши дни. Идеи, развивавшиеся В. Н. Бехтеревым и его сотрудниками, намного опережали реальные задачи и возможности того времени в области изучения и организации труда.

В 1924 г. в Петрограде изучением человека в труде занимается А. А. Ухтомский с сотрудниками, организуя для этих целей лабораторию и проводя исследования непосредственно на заводах. Интенсивная деятельность Ухтомского в этом направлении позволила стать ему одним из создателей новой научной дисциплины -- физиологии труда. Выступая на XV Международном конгрессе физиологов (Москва, 1935), А. А. Ухтомский подчеркнул, что исследованиям физиологии труда «в стране социализма принадлежит постоянное нормальное место, и поучительно видеть ее развитие здесь. Целый ряд выдающихся физиологов Союза мог быть выдвинут нашей страной перед иностранными гостями: проф. М. Н. Шатерников, Н. А. Бернштейн, И. Л. Кан, К. X. Кекчеев, М. И. Виноградов и др.» [37, с. 65].

Созданный в 1921 г. Центральный институт труда ВЦСПС (ЦИТ) сосредоточил свои усилия на исследовании трудовых движений и разработке методов рационального производственного обучения. Характеризуя науку о человеческом труде как своеобразную трудовую технологию, А. К. Гастев рассматривал инженерный расчет и анализ в качестве важных средств изучения человека в трудовом процессе. Вместе с тем он подчеркивал, что одной из основных задач ЦИТа должно быть синтезирование всех достижений психофизиологических исследований. Разрабатывая концепцию трудовой «установки», А. К. Гастев понимал ее как способ организации движений, предваряющий, направляющий и стабилизирующий «цепи» реакций.

Развивая идеи социальной инженерии, А. К. Гастев формулирует целый ряд положений, которые имеют явно кибернетическую направленность. Глубокая вера А. К. Гастева в неограниченные возможности творческой инженерии стимулировала работу его мысли в плане разработки идеи, созвучной современным положениям о проектировании конкретных видов трудовой деятельности. Однако на этом пути А. К. Гастев не избежал серьезных методологических просчетов, связанных, как отмечает Е. А. Климов, с отрицанием стойких индивидуальных особенностей человека и пониманием трудовой деятельности как пассивного продукта объективной обстановки [см. 19].

Перспективные подходы к изучению и управлению трудовой деятельностью, намеченные А. К. Гастевым, получили дальнейшее развитие и обоснование в трудах Н. А. Бернштейна, который в 20-е годы заведовал биомеханической лабораторией ЦИТа. «Идейно-научная атмосфера этого учреждения (ЦИТ.-- В. 3. и В. М.), где широко развернулись междисциплинарные исследования труда по новаторской гастевской программе, без сомнения воздействовала и на искания молодого Бернштейна» [41, с. 7]. Представляется продуктивной попытка Н. А. Бернштейна рассматривать целый ряд принципиальных проблем улучшения и оптимизации трудовой деятельности с позиций системно-структурных воззрений, которые формировались у него в процессе изучения физиологических механизмов регуляции и построения движений. И дело не только в том, что ученый употребляет сам термин «система», но прежде всего в глубоком понимании системной природы объектов, в выделении тех признаков, которые считаются центральными при определении системы: определенная целостность, иерархичность, отношения и связи, структура. «Производственный процесс, к какому бы виду производства он ни относился,-- писал Н. А. Бернштейн,-- выполняется системой, состоящей из: 1) орудия производства и 2) работника, обслуживающего это орудие. Деятельность такой системы, очевидно, тем совершеннее, чем лучше она рассчитана в целом и чем ближе соответствие между частями системы -- орудием и работником» [4, с. 3].

Основываясь на достижениях биомеханики того времени, и прежде всего на результатах собственных исследований, Н. А. Бернштейн неоднократно указывал на возможность биомеханического расчета указанных систем, по точности не уступающего инженерному расчету их механических частей. Успехи биомеханики как научной дисциплины укрепляли также веру ученого принципиальную возможность расчета системы «человек -- орудие труда» с позиций человеческого фактора в целом. Термин «человеческий фактор» Н. А. Бернштейн употреблял в собирательном значении, довольно близком по содержанию современному его значению, для обозначения психофизиологических характеристик человека, определяемых в конкретных условиях его взаимодействия с орудием труда. «Почему у Hutte нет таблиц его (человека.-- В. 3. и В. М.) размеров, характеристик прочности, мощности, механической конструкции. И можно ли надеяться,--* заключает ученый,-- на безупречную работу системы, одна из составляющих которой рассчитана по всем правилам новейшей сложной техники, а другая взята без всякого расчета и даже без всякого знания» [4, с. 3].

Оптимизация названных систем не может быть сведена только к решению задачи приспособления человека к орудию труда, машине. Н. А. Бернштейн показывает ограниченность такого подхода к проблеме, который являлся традиционным и доминировал в физиологии и психологии труда в 20--30-е годы. «Профотбор,-- отмечал ученый,-- орудие далеко не гибкое; его применимость ограничена скромным размахом естественных биологических вариаций. Если нельзя приспособить работника к орудию и обстановке,-- делает вывод Н. А. Бернштейн,-- то следует приспособить орудие и обстановку к работнику» [4, с, 3]. Принципиальные установки ученого находили воплощение в прикладных исследованиях, одно из которых было связано с психофизиологической реконструкцией рабочего места вагоновожатого.

Анализ положений, содержащихся в работах Н. А. Бернштейна, позволяет сделать вывод, что рассматриваемые им системы «человек-- орудие труда -- производственная обстановка» характеризуются как многоуровневые, что предполагает наличие взаимосвязанных, но относительно автономных уровней их изучения и оптимизации. Биомеханический подход является одним из уровней анализа и проектирования таких систем. Связывая надежды на реализацию в 30-е годы многоуровневого подхода к оптимизации указанных систем с охраной труда, Н. А. Бернштейн активно выступил против того, что она «часто становится бытовым компромиссом почти филантропического порядка, вместо того, чтобы лечь в основу норм и расчетов всей работающей системы в целом. Работник охраны труда,-- подчеркивал ученый,-- должен по-настоящему не вносить поправки в готовую конструкцию, сделанную без его участия, а участвовать как необходимый сотрудник в самом созидательном процессе» [4, с. 4].

Предпосылки комплексного подхода к изучению и оптимизации трудовой деятельности формировались в 20--30-е годы в целом Ряде других исследований, прежде всего связанных с анализом сложных видов трудовой деятельности. Обобщая опыт исследовании предшествующих лет, Н. М. Добротворский в 1930 г. следующим образом формулировал задачи изучения летного труда. «Изучение летного труда,-- писал он,-- распадается на ряд задач.

1. Изучение орудий производства, т. е. самолета и его оборудования. Изучение орудий производства должно вестись с точки зрения, с одной стороны, приспособленности их к тому человеческому материалу, которым мы располагаем, и, с другой стороны, с точки зрения подбора человеческого материала, вполне соответствующего тем требованиям, которые предъявляют орудия производства.

2. Изучение условий летного труда. При изучении условий летного труда нам важно не безотносительное влияние этих условий, как это рассматривается в гигиене, а значение влияния этих условий, в зависимости от условий применения (форм тактического использования), дабы заранее учесть, какие люди будут наиболее подходящи для выполнения тех или иных боевых заданий, каким образом лучше осуществлять выполнение этих заданий, чтобы с возможно большей полнотой использовать те свойства, которыми обладает находящаяся у нас в части живая сила. 3. Изучение летно-трудовых процессов. Здесь наше внимание должно быть сосредоточено как на характере изучаемых трудовых процессов, так и условиях, повышающих их эффективность. 4. Изучение летного состава. Эта задача имеет в виду разрешение вопросов комплектования воздушного флота соответственного качества живой силой в соответственном летном виде» [14, с. 3].

В работе Н. М. Добротворского предельно четко и последовательно прослеживается подход к изучению и оптимизации трудовой деятельности летчика, который в современных условиях называется комплексным. Здесь присутствуют все элементы такого подхода и указаны необходимые взаимосвязи между ними. Обращает на себя внимание глубина постижения Н. М. Добротворским взаимосвязи двух направлений исследований -- приспособления человека к технике и приспособления техники к человеку. «Мы считаем,-- писал он,-- что требования к человеку могут быть поставлены только лишь после того, как самолет будет приноровлен к требованиям, предъявляемым к нему средним человеком. Мы отнюдь не склонны ставить требование, чтобы самолеты имели разнообразные конструкции соответственно разнообразию групп людей, могущих быть использованными для работы на самолете -- известные ограничения должны быть в отношении человека поставлены, но внутри этих границ самолет должен удовлетворять тем требованиям, которые предъявляются ему для полноценного использования этой средней группы людей» [14, с. 10].

Характеристики человека в той или иной степени учитывались конструкторами при создании летательных аппаратов и на заре развития авиации. Однако последовательный научно обоснованный подход к их учету, содержащийся в работе Н. М. Добротворского,. далеко опережал научно-техническую мысль того времени.

В методическом отношении анализ Н. М. Добротворским кабины летчика и приборной доски с позиций человеческого фактора не утратил своего значения и в наши дни. Конкретные рекомендации не противоречат современным, хотя отдельные детали, обусловленные конструкцией летательных аппаратов и приборов того времени, представляют лишь исторический интерес.

Содержательная концепция Н. М. Добротворского о комплексном подходе к изучению и оптимизации трудовой деятельности летчика оказала существенное влияние на развитие соответствующих исследований в авиации. В свете этой концепции не кажутся случайными и неожиданными выполненные Н. В. Зимкиным и Н. А. Эппле в русле психотехнических исследований работы пo изучению авиационных приборов, которые с достаточным на то основанием можно отнести к первым инженерно-психологическим исследованиям.

Стремление комплексно изучать человека в труде, рассматривая его не только как организм, но прежде всего как личность, намечалось в некоторых разделах психологии труда [28]. Достаточно явно проявлялась тенденция к комплексному охвату многих, проблем изучения и рационализации трудовой деятельности в психотехническом движении в нашей стране в 20--30-е годы [24]. Представляя сложное и противоречивое явление, психотехническое движение выходило за рамки лабораторных психологических исследований и смыкалось, во-первых, с движением за научную организацию труда, реконструкцию и совершенствование производства, а во-вторых, с нарождавшимися проблемами целого-комплекса медико-биологических дисциплин. Природу этих многосторонних связей можно лучше понять, если иметь в виду, что через толщу различных наслоений в психотехнике под давлением практики пробивалась тенденция к психологическому изучению предметной трудовой деятельности. Не случайно обращалось внимание на синтетическую природу психологического анализа трудовой деятельности, отправного пункта многих психотехнических исследований. «Только...-- писал И. Н. Шпильрейн, совмещая чисто профессиографические задачи с интересами биомеханики, охраны труда и НОТа,-- психологический анализ профессий приобретает теоретико-практическую значимость. В то же время, иллюстрируя единство в многообразии отдельных нотовских проблем, такого рода анализ вскрывает объективную ценность хотя и многопланового, но не эклектического в дурном смысле, и единством внутреннего содержания спаянного методического подхода к общей проблеме научной организации труда и производства» [34, с. 172].

Рассматривая вопрос о возможном участии психотехника в проектировании орудий труда («активного соучастника в построении основной идеи того или другого орудия труда»), а не только в осуществлении функций психофизиологического контроля и оценки уже сконструированных орудий труда, С. Г. Геллерштейн вплотную подходит к идее, созвучной современным положениям системного подхода в эргономике. В работах И. Н. Шпильрейнатакже можно обнаружить движение научной мысли в этом направлении. Ученый обращал внимание на перспективность тех психотехнических работ, в которых предпринимались попытки органического сочетания двух направлений исследований: 1) одновременного охвата всех факторов, влияющих на эффективность трудовой деятельности; 2) выделения каждого фактора в отдельности я определения его влияния на эффективность трудовой деятельности [см. 17].

Имея в виду исследования подобного типа, С. Г. Геллерштейн [10] писал, что психотехника в данном случае уже перестает быть собственно психотехникой, она перерастает свои границы и должна будет изменить свое название. Эти исследования отражали потребность в междисциплинарных исследованиях. Предварительным условием эффективного участия психотехники в таких исследованиях явилось решение целого ряда методологических проблем, и прежде всего проблем предметной, трудовой деятельности. В этой связи представляется существенным высказывание Л. С. Выготского о том, что в процессе сближения психотехники с экспериментальной психологией, генетической психологией и психопатологией происходила более углубленная трактовка проблем психотехники, изменение задач и методов психотехнических исследований. На этом же пути намечалось решение важнейших теоретических проблем, которые вставали перед психотехникой. «Разрыв между двумя основными формами психотехнического исследования,-- указывал Л.С. Выготский,-- между аналитическим изучением отдельных, большей частью элементарных функций, на которые разлагается обычно та или иная сложная профессиональная деятельность, и имитативной подделкой всей профессиональной деятельности в целом с максимальным приближением к действительности -- должен быть заполнен с помощью изучения высших, сложных синтетических интеллектуальных функций» [7, с. 384].

Поиски форм и методов комплексных исследований достаточно интенсивно велись в 20--30-е годы в русле работ по охране труда [18]. Формулировались принципиально новые проблемы. «Самое содержание новой техники,-- писал В. Строганов,---должно постоянно расширяться и обогащаться. Это значит, что развитие социалистической техники должно пойти новым путем, а не теми путями, которыми оно шло и идет в настоящее время в капиталистических странах. Идеи оздоровления и безопасности труда должны у нас стать органической частью развивающейся техники, а не дополнять эту технику как некий посторонний, самостоятельный привесок» [32, с. 14].

В 20--30-е годы в стране действовала широкая сеть психофизиологических лабораторий непосредственно на фабриках и заводах. Для тех лет было характерно тесное сотрудничество психологов, физиологов, гигиенистов труда, инженерно-технического персонала предприятий, специалистов по организации, охране труда и технике безопасности. Решение практических задач совершенствования трудовой деятельности и улучшения условий труда на производстве и транспорте являлось той реальной основой, на которой укреплялись взаимосвязь и взаимодействие наук о трудовой деятельности. В стране действовали лаборатории, которые проводили комплексные исследования трудовой деятельности (научно-исследовательский сектор отдела техники безопасности и промсанитарии Горьковского автозавода, возглавляемый К К. Платоновым, психофизиологическая лаборатория на Московском электрозаводе, возглавляемая А. Ф. Гольдбергом, и др.). В 1932 г. в резолюции конференции по психофизиологии и организации труда, созванной по инициативе Всесоюзного электротехнического объединения, отмечалось, что «результаты работы психофизиологических лабораторий подтверждают целесообразность и своевременность постановки изучения человеческого фактора и его влияния на протекание трудового процесса в производственной обстановке» [31, с. 192].

На этой конференции всеобщее внимание привлек доклад А. Ф. Гольдберга, так как в деятельности руководимой им лаборатории нашли отражение некоторые общие тенденции изучения человеческого фактора на производстве. Одной из особенностей работы лаборатории явилось то, что ее сотрудники действовали в тесном контакте с рабочими, которые были не только испытуемыми, но и активными участниками всех проводимых мероприятий. «Проведя подробный производственно-психофизиологический анализ процесса работы на агрегатах,-- говорил А. Ф. Гольдберг,-- детально ознакомившись с санитарно-гигиеническими условиями цехов и основными психофизиологическими особенностями работающих на агрегатах, лаборатория дала ряд предложений, охватывающих рабочее место, сидение, рабочие движения, режим рабочего дня, рациональный пищевой режим и т. д.» [31, с. 185]. Рассматривая исторические предпосылки возникновения эргономики, нельзя не отметить, что в 1926 г. в Киеве была опубликована статья экономиста Е. Е. Слуцкого «Изучение проблемы построения формально-праксеологических основ экономики», в которой впервые в нашей стране рассматривались проблемы праксеологии. Автор определяет праксеологию как общую теорию успешной целеустремленной деятельности. Проблематика указанной дисциплины перекликается с эргономикой. Тридцать пять лет спустя прямо указал на это Т. Котарбинский в статье «Молодые эргологические науки» (1961): «В последнее десятилетие мы стали свидетелями возникновения ряда дисциплин, предметом исследования которых служат действия, операции, работа и вообще любые формы деятельности личности, умеющей что-то делать, проявлять активность. Я позволю себе назвать эти науки эргологическими, исходя от названия одной из них -- эргологии» [44, с. 5].

Эргология (эргонология) не оформилась в 20--30-е годы в самостоятельное научное направление. Однако в это время были определены цели и задачи новой научной дисциплины, намеченыосновные ее проблемы и организационные формы исследований, указаны пути практического приложения и осуществлены первые прикладные работы.

2.2 Возникновение эргономики и ее современное состояние

В годы второй мировой войны был дан мощный толчок междисциплинарным исследованиям, направленным на выявление оптимальных условий деятельности человека, а также его предельных возможностей. Произошло это потому, что сложная военная техника, поступавшая на вооружение армий, зачастую не могла эффективно использоваться, так как предъявляла к обслуживающему персоналу требования, которые превосходили психофизиологические возможности человека. «Быстрое техническое развитие в некоторых областях, таких, как радарная техника, или высокоскоростная авиация,-- отмечает австралийский ученый А. Т. Велфорд,-- привело к появлению таких ситуаций, в которых никакой отбор и никакая тренировка не гарантируют полного использования оператором всех возможностей оборудования. Поэтому стало необходимым приспособить «работу к человеку», т. е. проектировать такое оборудование, в котором были бы учтены границы человеческих способностей. Для этой цели большое число академических специалистов, занимающихся проблемами, связанными с человеком,-- анатомов, физиологов, психологов -- пригласили покинуть свои лаборатории и работать вместе с инженерами» [48, с. 275--276].

В годы второй мировой войны психологи впервые в массовом порядке были привлечены к проектированию новой военной техники (радарные установки, сложное приборное оснащение самолетов и т. п.), эксплуатация которой характеризовалась резко возросшими требованиями к психическим свойствам человека. Именно поэтому для проведения исследований, связанных с проектированием сложных систем, в которых человек выполняет функции контроля и управления, больше всего подходили специалисты, имеющие подготовку в области экспериментальной психологии. Методы и результаты исследований экспериментальной психологии явились исходным пунктом становления инженерной психологии. «Цель инженерной психологии,-- пишет Е. Поултон,-- не простое сравнение двух проектных решений какого-либо элемента оборудования, а точное определение возможностей и ограничений человека, исходя из которых и следует осуществлять выбор оптимального варианта решения. Перед нами картина инженерной психологии как экспериментальной психологии середины двадцатого века. Возможно, она выгодно контрастирует с экспериментальными психологическими исследованиями человека и животных, проводимыми в несколько искусственной среде традиционной психологической лаборатории» [47, с. 178].

В США лаборатории инженерной психологии были организованы в 1945 г. в военно-воздушных и военно-морских силах. В это же время Национальный исследовательский совет по авиационной медицине и Корнеллский университет США проводят инженерно-психологические исследования, связанные с проектированием кабин для пилотов.

Изучение человеческих факторов, от которых существенным образом зависят эффективность и надежность функционирования систем управления и контроля, обусловило постепенное обогащение и расширение области исследований инженерной психологии. В годы второй мировой войны, констатируют О. Едхолм и К. Mapрелл, «физиологи, психологи, анатомы и инженеры или дизайнеры работали вместе с взаимной пользой» [43, с. 83].

Ниже будет дана краткая характеристика развития и состояния эргономики в ряде капиталистических и социалистических стран (Англия, США, Япония, Болгария, Польша, Советский Союз). На примере этих стран можно составить определенное представление о тенденциях и состоянии эргономики в капиталистических и социалистических странах.

Во время второй мировой войны в Англии исследования, в которых совместно принимали участие указанные специалисты, осуществлялись под эгидой Комитета по исследованиям личного состава (Service Personnel Researsch Commitees). Под «исследованием личного состава» («personnel research») понималось, с одной стороны, выявление с помощью физиологических и психологических методов путей повышения эффективности боевой деятельности, безопасности и комфорта солдат, матросов и летчиков в различных условиях окружающей среды; а с другой -- приспособление кораблей, боевых транспортных средств, самолетов и вооружения к психофизиологическим возможностям тех, кто должен их использовать, с тем, чтобы обеспечить необходимое удобство пользования указанными техническими средствами. О. Едхолм и К- Маррелл не без оснований отмечают, что подобная общая направленность исследований личного состава, если отвлечься от военных задач, мало чем отличается от целевых установок Эргономического исследовательского общества [43].

В ходе второй мировой войны с особой силой проявилась необходимость привлечения данных медико-биологических, психологических и социально-экономических наук для решения определенных вопросов развития техники. Однако вряд ли следует жестко связывать возникновение эргономики с этой войной. Предпосылки эргономики фактически были заложены еще до войны, а в качестве самостоятельного направления исследований она оформилась после войны.

Термин «эргономика» (греч. ergon -- работа+nomos--закон) был принят в Англии в 1949 г., когда группа английских ученых положила начало организации Эргономического исследовательского общества. О Едхолм и К. Маррелл подчеркивают, «что это было объединение людей, работающих в сфере научных исследований. Вопрос о создании прикладной науки эргономики в это время не рассматривался» [43, с. 78]. Инициаторы создания общества, среди которых называют К. Маррелла, О. Едхолма, П. Рэндла, У. Флойда, У. Хика и других, были единодушны в том, что объединение ученых смежных научных дисциплин для совместной работы по решению общих проблем позволяет добиваться лучших результатов, которые в принципе не могут быть получены в рамках какой-либо одной из этих дисциплин. В этом их, в частности, убеждал опыт успешной совместной работы физиологов, психологов, анатомов, инженеров и дизайнеров в годы второй мировой войны.

Деятельность английского Эргономического исследовательского общества с самого начала привлекла внимание ученых различных стран мира. В 1951 г. в обществе насчитывалось 14 ученых из других стран, в том числе В. Акерблом, Дж. М. Кристенсен (Швеция), П. Фиттс, Л. Мид, К. Морган (США; в 1954 г. количество иностранных членов увеличилось до 51, а к 1957 г. их число составляло одну треть от общего состава общества. Начав с налаживания информационных связей между учеными, изучавшими различные аспекты поведения человека в труде, члены общества впоследствии стали искать пути преодоления неизбежной в рамках отдельных научных дисциплин односторонности решения проблем рациональной организации труда. «Появление эргономики,-- констатирует один из инициаторов создания этого общества К. Маррелл,-- можно рассматривать как одно из следствий интереса исследователей с широким диапазоном знаний в различных областях к комплексному изучению трудовой деятельности человека, и в этом смысле существование эргономики вполне оправдано» [46, с. 3].

На ежегодные конференции Общества выносились следующие темы: «Человеческие факторы в проектировании оборудования», «Утомление», «Измерение человеческой деятельности», «Научное изучение трудовой деятельности в промышленности» и др.

Эргономика способствовала объединению направлений, развивавшихся прежде независимо друг от друга, содействовала сближению людей с разными уровнями подготовки и разных специальностей. Название «эргономика» было выбрано в связи с тем, что новая область знания не принадлежит полностью ни одной из дисциплин, участвующих в ее разработке; кроме того, как всякий термин, он должен быть кратким, однозначным, определенным и получить распространение в других странах. «Эргономика»,-- по определению К. Маррелла,-- это научные исследования взаимодействия человека и рабочей среды» [45, с. XIII]. Он поясняет, что имеется в виду не только непосредственное окружение, в котором работает человек, но также станки и материалы, методы и организация индивидуальной и коллективной работы.

В 1960 г. был образован факультет эргономики и кибернетики в английском технологическом колледже в г. Лавбро, который первоначально осуществлял подготовку эргономистов из числа дипломированных специалистов. В настоящее время этот факультет, переименованный в факультет наук о человеке, является ведущим высшим учебным заведением по подготовке специалистов по эргономике. При факультете создан Институт по изучению эргономических проблем товаров массового спроса. Несколько ' позже подготовку эргономистов стали осуществлять факультет прикладной психологии Астонского университета в г. Бирмингаме и факультет промышленного производства Бирмингамского университета, а также некоторые другие высшие учебные заведения. Начиная с 1962 г. в Англии издается серия брошюр для работников промышленности, в которых освещаются методические вопросы использования данных эргономики на практике. В 1969 г. был основан информационный центр по эргономике, одной из задач которого является удовлетворение запросов английской промышленности в области применения данных эргономики. Прикладные эргономические исследования получили широкое развитие на железнодорожном транспорте, в сталелитейной, электронной, стекольной и других отраслях промышленности.

В 1963--1964 гг. формируются исходные положения системного подхода в эргономике; впоследствии они интенсивно разрабатываются У. Синглтоном и другими английскими учеными. В 1965 г. К. Маррелл издает фундаментальный труд «Эргономика».

Размах деятельности Эргономического исследовательского общества способствовал объединению ученых многих стран, о чем свидетельствовали, в частности, проводимые им международные семинары и симпозиумы, на которых глубоко и всесторонне обсуждались эргономические проблемы. Одновременно активизировалась деятельность в различных странах по созданию национальных эргономических ассоциаций. Первые неформальные группы специалистов, обсуждавших проблемы человеческих факторов, возникли в США еще в предвоенный период. В 1938 г. лаборатория по изучению человеческих факторов была создана в Bell Telephone Laboratories.

Как и в Англии, в годы второй мировой войны в США для работы в авиационной промышленности и военных исследовательских организациях были приглашены психологи, антропологи, физиологи, биологи и врачи, которые в тесном содружестве с инженерами решали проблемы обеспечения оптимального взаимодействия людей и сложных технических систем. В 1945 г. П. Фиттс организует лабораторию инженерной психологии в Военно-воздушных силах США, а Ф. Тейлор создает лабораторию человеческой инженерии в Военно-морских силах США.В конце 40-х годов в США в государственном университете в г. Огайо и Иллинойсском университете учреждаются специальные программы для получения ученой степени в области человеческих факторов. Другие университеты вводят курсы по человеческим факторам.

Первый симпозиум по проблемам человеческих факторов на национальном уровне был проведен в США в 1953 г. В 1957 г. образовано Общество инженерных психологов как отдельное подразделение Американской психологической ассоциации. Тем не менее все острее ощущалась необходимость в создании национальной профессиональной организации, объединяющей специалистов в области человеческих факторов, и издании соответствующего научного журнала.

В 1957 г. в США возникло Общество человеческих факторов, в создании которого принимали участие члены английского Эргономического исследовательского общества. В 1958 г. вышел первый номер американского журнала «Человеческие факторы». Кроме того, в США ежемесячно издается «Бюллетень Общества человеческих факторов». Термин «человеческие факторы» возник в результате буквального перевода и сокращения американского выражения «техника человеческих факторов» (human factors engineering) и получил распространение главным образом в США, где он обозначает область знания и новую профессию, которую в Европе определяют термином «эргономика». Человеческие факторы и эргономика как сферы научных исследований имели некоторые различия на первых этапах своего развития, хотя и тогда они представляли одно направление исследований. Тенденция развития такова, что различия между ними все больше нивелируются, а само направление исследований обогащается за счет органического сближения исследования человеческих факторов и эргономики.

Уже к 1970 г. подготовку кадров в области человеческих факторов США на уровне бакалавра, магистра и доктора наук осуществляли соответственно 20, 43 и 42 университета. Одновременно с расширением подготовки кадров в США издаются работы по теоретическим проблемам и методам исследования человеческих факторов, а также руководства для инженеров, дизайнеров, архитекторов и других специалистов.

В 1921 г. японский ученый К. Танака издал книгу «Человеческая инженерия» и тем самым впервые ввел в Японии этот термин. В этом же году был создан частный институт по изучению труда (Institute for Labor Science), с которым связывают первые систематические исследования в области человеческих факторов в Японии. В настоящее время указанный институт является государственной организацией и называется Научно-исследовательский институт труда (Institute for Labor Science Research). Начиная с 1925 г. исследования человеческих факторов в Японии достаточно интенсивно разрабатываются в различных военных организациях. Ускоренное развитие эргономики в Японии отмечается после второй мировой войны, когда в стране происходит бурный рост промышленности и осуществляется перевооружение производства на высоком техническом уровне. Первая национальная конференция по проблемам эргономики состоялась в 1963 г. В 1964 г. было основано Японское научно-исследовательское эргономическое общество, которое издает журнал по проблемам эргономики. Создается множество эргономических групп в различных отраслях промышленности, на транспорте, в университетах и научно-исследовательских организациях. Большое внимание уделяется эргономическим исследованиям в Научно-исследовательском институте промышленной продукции, Научно-исследовательском институте условий труда на железнодорожном транспорте, Научно-исследовательском институте труда, в отделении архитектуры и дизайна университета Чиба и других организациях. Уже к 1970 г. было издано 10 учебников по эргономике, хотя потребность в хорошем учебнике ощущается и по настоящее время. Для студентов технических отделений университетов был введен курс по человеческим факторам в объеме 40--60 учебных часов. «В современном промышленном производстве,-- отмечалось уже в 1964 г. в японской «Энциклопедии дизайна»,-- потребность в эргономических исследованиях стала до такой степени необходимым и важным делом, что нельзя не признать, что в Японии эргономика превращается сейчас в своего рода фетиш».

Эргономика быстро развивается в ФРГ, Франции, Италии, Швеции и других промышленно развитых странах.

Противоречивость развития эргономики при капитализме проявляется в колоссальном ее всплеске в военном и аэрокосмическом промышленных комплексах при одновременной ограниченности ее развития в гражданской промышленности. Стремление подчинить развитие эргономики целям производственной политики капиталистического менеджемента является еще одним из проявлений указанного противоречия.

Все больший интерес проявляется к эргономическим исследованиям и особенно к использованию их результатов на практике в развивающихся странах. В Индии, например, предпринимаются усилия, направленные на создание единой эргономической службы в промышленности с максимальным учетом особенностей социально-экономического и культурного развития этой страны.