Пространственно-временное поведение в традиционной культуре народов Северного Кавказа

Четвертый цикл представлял собой календарную систему из 12 месяцев. Христианский календарь был принят как счетный инструмент хронометрии, претерпевший адаптацию к местным условиям, но сохранивший природу счетного инструмента. Результатом слияния всех хронометрических систем стали два годичных круга времени: один из них начинался в марте, другой в декабре. Принятию 12-месячного календаря, очевидно, предшествовали собственные системы счета, начинавшиеся с осеннего Нового Года. По свидетельству дивизионного квартирмейстера Кавказской кордонной линии Штедера (1771 г.), осетины вели «что-то вроде летописи по развешанным головам и рогам в помещениях для жертвоприношений, которые напоминают им о событиях, явившихся в то время достопримечательными. Их летоисчисление ведется по времени жатв и в большинстве случаев так ограниченно, что они не могут определить даже свой собственный возраст». Штедер. Дневник путешествия из пограничной крепости Моздок во внутренние местности Кавказа, предпринятого в 1781 году // Осетины глазами русских…С. 34 В память о важных событиях делали зарубки на кусках дерева, которые хранили в особых местах. Время от времени осетины устраивали паломничества к таким местам, чтобы возобновить воспоминание о данном случае. Кох К. Путешествие через Россию к Кавказскому перешейку в 1837 и 1838 гг. // Осетины глазами русских и иностранных путешественников.(XII-XIX вв.). Орджоникидзе: 1967. - С. 271. Замечания о подобном методе хронологии интересны тем, что показывают простой естественный счет времени по действиям, которые производились в определенные периоды. Отрезок времени между принесением в святилище жертвенных предметов становился эталоном измерения времени, как пространства - мерный шест, а объема - сосуд-мерка.

Годичные периоды времени образовывали ассоциации по несколько лет. Смысл подобных отрезков времени заключался в том, чтобы обозначить законченность процесса, если для него не было достаточно годичного периода. Срок давности, после которого последствия события уже не пересматривались, составлял не менее 10 лет. Документы по истории Балкарии. - Нальчик: 1959. - С. 31

Обычно возникали периоды по 3, 5, 7 лет. Например, в адыгской среде было принято носить траур по кровному родственнику в течение трех лет, а по воспитаннику - семи лет, Васильков В. В. Очерк быта темиргоевцев // Сборник материалов для описания племен и местностей Кавказа. - Тифлис: 1901. - Вып. 29. - С. 79-80 пастухов из других селений или дальних мест нанимали на срок в пять Терентьев А. Артачное право в Карачае // Революционный Восток. - 1929. - № 7. - С. 332 или семь лет. Кипиани М. З. От Казбека до Эльбруса. Путевые заметки о нагорной полосе Терской области. - Владикавказ: 1884. - С. 19

Народам Северного Кавказа были известны также12-летний и 60-летний животные циклы. У карачаевцев и балкарцев двенадцатилетний цикл назывался ногайским, что говорило о его заимствованном происхождении. Шаманов И. М. Народный календарь карачаевцев и балкарцев…С. 108. При нескольких местных вариантах названий годов двенадцатилетний цикл у народов Северного Кавказа полностью соответствует принятому у тюркско-монгольских народов восточному двенадцатилетнему лунно-солнечно-юпитерному календарю Цибульский В. В. Лунно-солнечный календарь стран Восточной Азии (с переводом на даты европейского календаря с 1 по 2019 г. н. э.). - М.:1987.

В целом годичный цикл имел все признаки рукотворного культурного времени tempus, в котором от времени chronos присутствовали основные засечки положения Солнца на небосклоне. Год измерялся поведенческими циклами календарной последовательностью периодов и дат, поэтому объединенный годичный цикл имел признаки мерного времени.

Глава 5. Основные особенности пространства и времени традиционной культуры.

5.1. Общие замечания о пространстве и времени традиционной культуры.

Пространство и время в традиционной культуре рассматривается в соответствии с принципами антропности Вселенной, когда их локальное применение определяется конкретными бытовыми особенностями. Представителями культурной общности физические константы мира превращаются в бытовые. Процесс одомашнвания для пространства в большей степени связан с его освоением, а для времени с осмыслением. Создается пространство культуры spatium, а chronos заменяется на tempus. Универсум замещается хронотопом культуры, определяющим и правила поведения в нем.

Родовые характеристики концептуального пространства и времени культуры, в том числе традиционной, являются определяющими и из них выводятся видовые характеристики пространства и времени традиционной культуры народов Северного Кавказа. Изучение традиционной метрологии народов Северного Кавказа позволило выявить наличие двух видов пространства, порожденных такими свойствами пространственно-временного континуума как размерность и топологичность и предположить наличие таких же свойств и в концептуальном времени культуры.

5.2. Освоение пространственно-временного континуума (хронотопа) через проекцию на него структуры социальных отношений.

Региональными особенностями, выделенными в синтезе природных и социальных качеств и влиявшими на построение хронотопа, были компоненты хозяйства и бытового уклада. Для народов Северного Кавказа ими были деятельность на смене ландшафтных зон гор, предгорий и равнин (отгонно-пастбищное овцеводство) с избыточной изменчивостью рельефа (горное земледелие, альпийское скотоводство), необходимость вынесения производящей (продуктивной) деятельности за пределы основной среды обитания, что вызвано, в первую очередь, малоземельем в горах, бывших областью культурогенеза и этногенеза народов Северного Кавказа. К факторам первого порядка принадлежат сохранение принципов большесемейной (патронимической) организации, способной существовать в широком пространственном измерении, и наличие сильных диахронных связей в общинных системах. Факторами второго порядка являлись глубокое разделение половозрастных ролей с привязкой женских функций к домашнему пространству, где доминировали главы семейств, а деятельности молодых мужчин к внешнему (относительно основного жилища семьи) пространству с выходом за пределы «своего» пространства. С этим была связана характерная для горцев и имевшая сезонный характер промысловая деятельность, существовавшая в формах отходничества и набега.

Горно-долинный рельеф отличался большой высотной разницей между близко находящимися участками местности. Досягаемость местных предметов определялась не линейным расстоянием до них, а тем временем, которое тратилось на дорогу при движениях вверх и вниз, вперед и обратно. Рельеф был настолько сложен и многообразен, что создавало большое число визиров на местности и мешало сложению линии границы. Визиры использовались не для пространственного ориентирования, а для засечек движения небесных светил, что позволяло определять время суток или года. Угодья в горах и зачастую на равнине не имели ни геометрических форм, ни четких очертаний. Граница неосвоенного и окультуренного пространства обнаруживалась как следствие человеческой деятельности, но не как геометрическая линия. Следствием этого было в числе других причин отсутствие представления и о мерах площади и самом измеряемом двумерном пространстве. Хозяйственно-культурный тип соотносится с пространством, у которого вся его культурная составляющая была образована из отдельных мест, связанных между собой принадлежностью семейной или сельской общине.

Социальные и естественно-природные границы оказывали влияние на характер концептуального пространства культуры, внутри которого существовали и собственно пространственные концепты. В горах граница в любую историческую эпоху значила больше, чем место, пространство на равнине воспринималось как место без границ. Багаев М.Х. Население плоскостной Чечено-Ингушетии накануне окончательного переселения вайнахов с гор на плоскость // Археолого-этнографический сборник. - Грозный: 1968. - Вып. 2. - С. 58, 68 Принцип проекции социальных связей на физическое пространство региона, соответствующий принципу традиционного общества: а именно «место имеет такие же права как человек», Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры… С. 88. являлся естественным способом устранения из концептуального пространства фактора слишком изменчивого рельефа.

Отмечаются типы общинных объединений, выделенные в зависимости от отношения к владению пространством, указаны случаи, когда социальное неравенство обозначается через категорию пространственного соподчиненного соседства (зависимые сословия у осетин фарсаглаги называются «живущие рядом, сбоку»). Сделан вывод о том, что проекция социального пространства на физическое делает последнее центричным и выделяет в его протяженности участки со свойствами места; пространство превращается в освоенное самим фактом присутствия в нем членов родственного коллектива.

Там, где компоновалось из общинных пространств пространство социума, применялась виртуальная организация его единиц на основе применения числовых оснований. Выделяются два числовых принципа, обращение к симметричной дуальной организации социума и применение несимметричной организации, основанной на числах с особым значением. Для мира традиционной культуры число было не столько предметом счета, а, сколько проявлением царящей в мире гармонии, магическим средством. Фролов Б.А.От первобытных форм ... С. 140-174 Использование числовых комбинаций в присвоении пространства подтверждает положение об игнорировании его реальных физических констант, попытках создания идеального пространства культуры. Для социального пространства структурность более важна, чем протяженность и чем физические границы. Структурное пространство доминирует над экологическим и объединяется с ним двукомпонентную иерархическую систему. На общем фоне экспериментирования с числом в создании своего мира, заметно, что социумы и этносы различаются использованием самих чисел.

5.3. Освоение пространства как физического континуума посредством структурирования его.

До присоединения Северного Кавказа к России община имела две формы обращения с землей, хозяйственную и набеговую. Распространенность набегов на ближних и дальних соседей и перенесение технологии набега на отношения социально разнящихся сословий внутри общества позволяет выделить способ образования пространства при набеговой деятельности - временное целенаправленное освоение пространства посредством передвижения вооруженного мужчины из своего пространства во внешний мир. Происходило выявление функций пространства посредством движения. Ряд признаков набега относится к характеристикам освоенного пространства.

Освоенное пространство имело особый центр в виде жилища. Жилище же имело собственный центр в виде очага или главного опорного столба. В нем происходила концентрация архаичности, святости и патриархальности. Бесолов В. Б. Древнейшее центрическое жилище Балкан, Кавказа и Памира как свидетель этнической истории и культуры // III Конгресс этнографов и антропологов России. 8-11 июня 1999. Тезисы докладов. - М.: 1999. - С. 176-177 Это соответствует представлению, что во всех традиционных культурах дом являл собой Imago mundi - образ Вселенной. Вейнберг И.П. Человек в культуре древнего Ближнего Востока. - М.: 1968. - С. 61

Некоторые элементы векторного расширения освоенного пространства, выраженные в набеговом поведении, были типичны для хозяйственной деятельности крестьян. Они обнаруживаются в заимочном освоении земельных участков, ритуализированном их захвате методом перестрела и т.п. Расширение пространства показывает движение от определенности своего жилища в центре к неопределенности во внешнем пространстве, которое является только вероятностно освоенным. Концептуальное пространство земледельца и скотовода сближалось с пространством воина по признаку отсутствия геометрических внешних границ и по тому, что их антропность была предельно откровенной.

В хозяйственном быту горцев Северного Кавказа наблюдается трехчастное разделение пространства: подворное, выделенное из общинного по праву освоения (пахотные наделы); общинное делимое (сенокосы и выпасы), общинное неделимое (пастбища и леса). Трехчастной структуре освоенного пространства соответствовала трехчастная структура семейно-родственной организации, по обобщенной модели состоявшая из родственников, объединенных связями: до 3-4 поколений; до 6-7 поколений, до 9-12 поколений. Число предков в 4 поколения является базовой единицей оперативной памяти, присущей социальной организации традиционного общества. Granet M. La pensйe chinoise. - Paris.: 1931. - Р. 111; Крюков - М.В. Социальная дифференциация в Древнем Китае // Разложение родового строя и формирование классового государства. - М.: 1968. - С.42; Иванов В.В. Категория времени в искусстве и культуре ХХ века // Ритм, пространство и время в литературе и искусстве. - Л.: 1974. - С. 39-66 Типичным для архаических культур является оперирование продолжительностью существования «рода» в семь поколений с объединением живых и умерших. Ковельман А. Время и пространство в переходный период // Пространство и время в архаических культурах... С.18 В пространстве община группировалась до 3-4 поколений в доме и усадьбе, до 6-7 в родовом поселке или в патронимическом квартале, до 9-12 поколений - там, где жили родственники. В первых двух случаях пространство локализуется как территория, в последнем оно уже не имеет земельного единства, а является проекцией социального пространства на освоенный мир. Трехчастная структура землепользования может быть развернута в радиально-векторную модель пространства жизнедеятельности семейно-родственного коллектива. Оно описывается вектором, сущность которого определяется развитием оппозиций «ближний» - «дальний» и «свой» - «чужой», а центр находится в заочажной (почетной) части неразделенного большесемейного помещения. Та его часть, которая находится между очагом и входом, имеет свойства пространства, переходного от внутреннего к внешнему. Кобычев В.П. Поселения и жилище… С. 140-14 Проксемический смысл заочажной части - топос главы семейного коллектива, метрологический - зона, описанная модулем, гарантирующим отсутствие нежелательных контактов. Разворачивающиеся в пространстве и времени межобщинные отношения (свадебные ритуалы, обычаи адопции и гостеприимства и пр.) показывают, что все мыслимое пространство мира делилось на две части, собственную и относящуюся к миру чужих, что возвращает к центричной организации пространства. Центрическая организация характерна для концептуального физического пространства нижнего уровня, организованного не проекцией общественных связей, а непосредственно деятельностью человека. Радиально-векторная модель, отображающая структуру собственно проксемической деятельности, подтверждается на основе данных традиционной метрологии. Метрологический подход позволяет выделить два типа пространства, мерное (размерное) и топологическое, которые часто выступают слитно. Изучение традиционной метрологии позволяет увидеть, как топологическое пространство переходит в размерное.

Топологическое пространство культуры народов Северного Кавказа имеет следующие основные зоны: пространство одежды, вещей, жилища и участки освоенного пространства вне жилища. Топологические свойства были характерны для бытовых предметов, которые являются объектами трехмерного пространства, воспринимавшегося целиком. Так вся домашняя утварь была более важна как емкость, чем как предмет, имеющий линейные размеры.

5.4. Типические принципы концептуального пространства.

Наименее подчинены человеку те участки пространства, в которых нет постоянных следов его пребывания или, напротив, оно заполнено следами пребывания чужого общества. В этой зоне, соответствующей неокультуренному пространству или пространству набега, движение всадника и пешехода, чаще всего, не имеет постоянного направления: путник идет по извилистой, почти исчезающей тропе, а «волки и молодцы рыщут для разных приключений». Услар П.К. Кое-что о словесных произведениях горцев // Сборник сведений о кавказских горцах. - Тифлис: 1868. - Вып. 1. - С. 9-10 Емкое трехмерное пространство характерно для хозяйственных угодий, жилища и усадьбы, которая возникает в результате наложения своего и внешнего пространств. Для угодий двухмерность не является фактором, воспринимаемым сознанием. Границы двумерного пространства смазаны (земледельческие угодья) или не заданы (пастбища).

Двумерное пространство, отводимое под жилище, имело относительно правильные очертания. Обычным является представление о доме как о топосе, создаваемом, чтобы соответствовать величине проживающей в нем семьи. Внутренняя площадь жилища также состоит из топосов: заочажное пространство, мужская и женская половины, проходная часть в неразделенном жилище; родительская комната, помещения для младших брачных пар, кухня в разделенном жилище; обязательное гостевое помещение. Мерность жилища по периметру задавалась не размерными модулями, а структурными.

Освоенное пространство полагалось защищать, и одним из примеров защиты может служить периодическое обрядовое буйство молодежи на границе своего пространства во время календарных и семейных праздников, известное даже у народов с культурой неразвитого насильственного поведения. Весьма эффективным способом маркировки своего пространства являлось построение хронотопа своей группы с его маркировкой по поколениям во времени и в пространстве. Замыкание своего пространства совершенным действием имеет универсальное значение в образовании хронотопа культуры. Традиционное мировоззрение тюрков южной Сибири… С. 25-26

В пределах концепции своего пространства сформировалось представление о его малом участке. Предельно малыми величинами являлись топос заочажного пространства в неразделенном доме (ок. 6 кв.м.), величина земли в горах, позволявшая общине сохранять присутствие на предковой территории. По данным этнографии вайнахов, такой участок равнялся двум загонам, отражая действие, совершенное с повтором.

Помимо крайней субъектности концептуального пространства, его важным признаком является преобладание топологического пространства над размерным. Особыми топосами были сакрализованные участки местности: горные вершины, священные рощи, речные и морские мысы. Выделение особо важных участков местности представляет закономерное условие существования такого свойства освоенного пространства, как создание его образа, но пространство народной культуры еще не является расчлененным на землю, территорию и образ пространства.

5.5. Формирование концептуального (структурного) времени.

Положение о существовании собственного времени любой системы относительно внешнего времени представляется обоснованным. Мелюхин С.Т. Время. //Философский словарь / Ильичев Л.Ф., Федосеев П.Н., Ковалев С. М., Панов В.Г. - М.: 1983. - С. 94 От объективных характеристик времени, таких как всеобщность и континуальность, наше познание сдвигается к переживаемым свойствам длительности, последовательности. Свидерский В.И. Пространство и время. - М.: 1958. - С. 87-97 Характеристики архаического и традиционного общества, состоят в том, что сакральное доминирует над профанным, но не исключает его. Концептуальное время традиционной культуры принадлежит к повседневности, является коллективной нормой и представляет по отношению к индивидуальному времени смысловую область, а по отношению к сакральному - поведенческую. Для обыденного времени характерна не идея неопределенной длительности, а композиция ритма; не длительность, направляемая в необратимость, а повторяемость и одновременность. Люди всегда воспринимали время в виде конкретных последовательностей и ритмов, связывали время с процессом счета, подчинялись повторяемости не событий, а обстоятельств. Уитроу И. Естественная философия времени... С. 14, 56, 58, 74, 107, 151 Реальное время асимметрично и необратимо, концептуальное же принимает эти свойства, но продуцирует мифологическое время с обратными качествами. Для обыденного времени мерой продолжительности является движение или другое действие, что подтверждается приемами образования мер расстояния на Северном Кавказе.

Одним из признаков своеобразия народной хронометрии было использование ритмов времени и tempus и chronos в качестве эталонов культуры. Немаловажным свойством времени культуры является связь с процессами измерения.

Для определения способов обращения со временем предполагается использование принципов народной метрологии, расширенно понимаемой как отрасли народных знаний, ответственной за поиск ритма в природе и за его привнесение в нее при отсутствии естественного порядка. Практические действия народной метрологии в хронометрии выражаются в готовности следовать природным циклам времени и оценивать длительность одних явлений длительностью других. Навыковая сфера представляет собой умение сопрягать временные точки с предписанными для данного времени видами деятельности. Сфера представлений отмечена мнениями о существовании счастливых и неудачных дней, а также использованием для группировки отрезков времени помимо природных ритмов сакральных чисел.

Описание времени культуры основаны на двустороннем подходе к длительности: построении секвентных рядов (то есть последовательности явлений или событий, сменяющихся во времени) и использовании циклического измерителя (циклических естественных процессов), их сопоставление позволяет определить длительность явления или процесса. Коников А.З. Проблема историко-культурного статуса недели в древнем календаре народов Передней Азии // Время и календарь… С. 11 В первом случае наблюдается конструируемое время tempus, во втором использование характеристик частного варианта времени chronos, что является еще одним вариантом tempus.

Континуальность времени представляет собой примечательную черту хронометрии культуры народов Северного Кавказа. Первым отрезком континуального времени является продолжительность не более 15 минут. Перерыв в работе менее данного темпорального отрезка не считался значимым, но во время вечернего отдыха четверть часа - это время, за которое нужно успеть рассказать назидательную историю. Следующий отрезок характеризует продолжительность трапезы и не имеет четкой выраженности, он мог варьировать от получаса (время еды в рабочую страду) до нескольких часов, как праздничный или ритуальный пир.

Признаками континуального времени наделены день и ночь, особо в связи с представлением о сравнении продолжительности дня и жизни. К континуальным отрезкам времени позволительно относить также ассоциации в несколько дней, от 3 до 9, трактуемые обычно как неделя, а также такие большие ассоциации в 40 (чилле) и 52 дня.

Неделя-седмица представляет собой законченное универсальное образование мирового календаря, в таком виде она присутствует и в культуре народов Северного Кавказа, демонстрируя признаки мерной системной единицы хронометрии. В таком виде неделя не может быть отнесена к отрезкам континуального времени. Однако, ряд особенностей позволяют предположить, что изначально неделя была одним из вариантов континуального времени, структура значения дней свидетельствует о том, что седмица образовалась в северокавказской темпоралике как сочетание дней мужской и женской производственной и сакральной активности, начальных и конечных дней, рабочих и нерабочих дней. Семидневная неделя распадается на ассоциации в 2 х 2 + 3 дня. Девятидневная неделя выступает настоящей системной единицей солнечного года, построенной на использовании сакральных чисел.

Как в народной метрологии топологическое пространство проходит превращение в мерное, так и в хронометрии континуальное время может быть превращено в мерное. Первым способом является соединение двух видов времени в какой-то общей точке, как, например, в суточном цикле происходит соединение всех видов времени в точке полудня. Размерное время является астрономическим по той причине, что в нем присутствует внешний, жесткий ритм, вводящий в личное время цикличность. Объективное время доводится до ментальности созданием календаря и организацией периодического совпадения отсчетных точек объективного и субъективного времени. Календарь является мнемонической системой, дающей информацию о сроках проведения хозяйственных и ритуальных действий, Лиль Э. Народный календарь как мнемоническая система // Традиционная этническая культура и народные знания... С . 70 и также сводом тех дат, в которые время обыденного поведения должно быть соотнесено в пунктами внешнего времени.

Способом превращения континуального времени в размерное является восстановление цикличности. Незамкнутый хозяйственный год является континуальным временем, а календарный из 12 месяцев представляет собой цикл мерного времени. Также видом превращения континуального времени в размерное является сакрализация внутренней ритмики периодов; в годичный цикл вводятся отрезки в 3, 7, 40 дней. Отрезки времени обретали значение, что позволяло человеку ощутить свою власть над временем.

Процессы превращения континуального времени в мерное и адаптации объективного времени субъективным выливались в создание местных календарных систем, в том числе фенологических календарей, в которых отрезки времени сопрягались с характерными для данной местности природными явлениями. Финальным механизмом формирования мерного времени являлось заимствование развитых календарных систем.

Использование вместо измерения сопоставления течения времени с продолжительностью каких-либо процессов представляет универсальный метод восприятия времени. Так создается структурное время культуры tempus, образованное из построенных человеком секвентных рядов. Для образования структурного времени также используются естественные временные периоды. Считается, что для человека традиционной культуры реальность обретали явления, регулярно повторяющиеся. Гуревич. А.Я. Категории средневековой культуры... - С. 107.

В северокавказской культуре длительность одних событий оценивалась длительностью трудовых операций и действий человека, других - протяженностью природных процессов (сезонные характеристики погоды, поведение животных в разное время суток и года, перемещения небесных светил и др.) и ритмикой календарных циклов: дня, суток, периодов в несколько дней, месяца, года, нескольких лет.

Низший уровень народной хронометрии формировался практическими действиями, создававшими периоды трудовой деятельности или обыденного поведения. Следующую группу эталонов предоставляла продолжительность устоявшихся трудовых процессов со сложившимся ритмом. Основу темпорального членения дня составлял особый событийный ряд повседневного поведения.

В организации мерного времени культуры использовались числовые связи на основе применения простой и сакральной ритмики объединения календарных периодов

Привнесение идейно-ценностного смысла свойственно еще одному принципу создания структурированного времени, когда для отдельных временных периодов моделируется неприсутствующее качество, и дни начинают делиться на счастливые и несчастливые, когда приписывается особое значение понедельнику и т.п.

Универсальная характеристика концептуальных пространства и времени состоит в их «рукотворном» происхождении. Целесообразно говорить не об «одомашнивании» физических характеристик окружающего мира, а о создании в культуре их аналогов, позволявших людям сосуществовать с реалиями абсолютного бытия.

Заключение

Решаются две задачи: дается краткая обобщенная характеристика хронотопа традиционной культуры и формулируются уровни универсализации пространства и времени традиционной культуры народов Северного Кавказа..

Опираясь на имеющиеся научные концепции хронотопа, соответствующие базовым хозяйственно-культурным типам, была предпринята попытка охарактеризовать локальную разновидность хронотопа культуры, исторически присущую традиционной общности народов Северного Кавказа. Были рассмотрены концептуальные пространство и время, то есть созданные в традиционной культуре доминаты восприятия пространства и времени и поведения в пространстве и времени.

Общими (универсальными) принципами хронотопа традиционной культуры являются не только разделение пространства на природное (неосвоенное) и культурное, но и совмещение этой дихотомии с другой - «чужое - свое», время же организуется в связи с собственной и внешней деятельностью. Повторяемость видов этой деятельности, обусловленная цикличностью природных явлений, создает впечатление о цикличности времени традиционной культуры. При этом адаптация к условиям среды дает возможность физического конструирования «своего» пространства, время же культуры в силу природы физического времени доступно преимущественно ментальному конструированию. Понятие хронотоп не обязательно используется для утверждения взаимозависимости пространства и времени, а существует для напоминания о том, что не только физически свойства мира управляют поведением, но и представления о них, по крайней мере, в архаическом и традиционном обществе.

Ландшафтные и социальные условия превращали пространство жизнедеятельности в домашнее, обретавшее реальность потому, что в нем действовали люди «своей» общности. Представление о физическом пространстве мира совпадало с представлением о хозяйственном пространстве общины, семейной или территориальной. Для всего Северо-Восточного Кавказа типичным являлось постоянство границ домашней и сельской общины. Выделяются два вида границ: линии рельефа и семиотические границы среды обитания и освоенного пространства.

Пространство наделялось содержанием как место в культуре, имевшее структуру и смысл; широко наблюдалась проекция социальной структуры общества на его физическое пространство. Концептуальное пространство традиционной культуры народов Северного Кавказа обладало неопределенностью, расплывчатостью свойств, готовностью к переформированию, к созданию и утрате в нем топосов публичности. Концептуальное пространство традиционной культуры варьировало в свойствах места между топологическим и мерным разновидностями пространства, объединяя их поведением в домашней, хозяйственной и набеговой деятельности.

Топологическое и мерное пространство имеют соответствие в континуальном и мерном времени. Минимальными отрезками континуального времени являлись отрезки, когда действие еще не признавалось состоявшимся (не более 15 минут) и время продолжительности трапезы. Календарные ритмы были наполнены континуальными отрезками времени, вместе с тем, они вводились уже в какие-то композиции, чем образовывались свойства мерного времени. Концептуальное пространство традиционной культуры имеет структуру и протяженность, варьируя в свойствах места между топологическим и мерным разновидностями пространства. Провести между ними различие сложно, очевидно, между ними следовало бы разместить такое пространство, которое создается использование антропометрических характеристик как структурного модуля (варианты роста человека, размаха рук), что присутствовало, например, в построении жилища традиционного жилища.

Топологическое и мерное пространство имеет соответствие в континуальном и мерном времени. Минимальными отрезками континуального времени являлись отрезки, когда действие еще не признавалось состоявшимся (не более 15 минут)и время продолжительности трапезы

Календарные ритмы были наполнены континуальными отрезками времени, вместе с тем, они вводились уже в какие-то композиции, чем образовывались свойства мерного времени. Особый интерес представляют ассоциации в несколько дней, от 3 до 9, трактуемые обычно как неделя, и большие ассоциации в 40 дней (летний и зимний чилле). Неделя -седмица рассматривается как сочетание дней мужской и женской производственной и сакральной активности, начальных и конечных, рабочих и нерабочих дней, календарный год - как объединение периодов внешней и домашней деятельности. Континуальное время трансформируется во в мерное, благодаря существованию календаря, реагирующего, с одной стороны, на естественные физические циклы времени, а, с другой стороны, являющегося мнемонической системой, содержащей указания на определенные точки природных циклов, к которым привязаны соответствующие. нормативы деятельности, как профанной, так и ритуальной.

Хронотоп традиционной культуры народов Северного Кавказа сложился вследствие наличия условий-признаков, принадлежащих различным уровням взаимодействия социальной и культурной сред. Первый уровень можно определить как соответствующий общечеловеческим характеристикам организации бытия и жизнедеятельности. Второй уровень определяется явлениями, присущими традиционной культуре и менталитету традиционного общества. Выделение третьего уровня объясняется тем, что традиционная культура обладает собственным механизмом структурирования пространственно-временного континуума. Четвертый уровень определен спецификой историко-этнографической общности народов Северного Кавказа. Пятым, последним, уровнем является тот, на котором учитывается этнокультурная специфика отдельных частей региональной историко-этнографической общности народов Северного Кавказа и факторы этнической избирательности в отборе представлений о пространстве и времени.

По теме диссертации соискателем опубликованы следующие работы

Монографии

1. Пространство и время в традиционной культуре народов Северного Кавказа. - Эдвин Меллен Пресс, 2001. - 585 С.

2. Отношение к пространству и времени в культуре народов Северного Кавказа. - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2009 - 401 с.

Статьи в реферируемых журналах ВАК.

3. О проникновении в быт кавказских народов «высокого» стола (к вопросу о действии механизма заимствования). Советская этнография. - 1979. - № 6. - С. 95-99

4. Неделя как континуальное время в культуре народов Северного Кавказа // Вестник молодых ученых 3'06. Культурология и искусствоведение 1'06. - СПб, 2007. - С. 46-51

5. Пространство и время в традиционной культуре: историографический аспект историко-культурного изучения // Вестник Санкт-Петербургского Университета. Серия 2. История. - СПбГУ. - 2007. - Выпуск 4. - С. 267-280

6. Отношение к пространству и времени в традиционной культуре народов Северного Кавказа // Журнал социологии и социальной антропологии. - 2007- № 4. - С. 143-160.

7. Отражение пространства культуры в традиционном костюме народов Северного Кавказа //Дизайн, материалы, технология. - 2008. - № 1(4). - С. 92-96

8. Метрика традиционного жилища народов Северного Кавказа, ее значение и эволюция //Дизайн, материалы, технология. - № 2(5). - 2008. - С. 45-48.

9. Принципы и основные итоги изучения пространства и времени традиционной культуры народов Северного Кавказа. // Вестник Санкт-Петербургского Университета. Серия 2. История. - СПбГУ. - 2008. - Вып. 4. - Часть 2 - С.188-195

Статьи и материалы докладов.

10. К распространению дольменов Северо-Западного Кавказа. // Среднеазиатско- кавказские чтения, август 1979 - Л.: 1979. - С. 14-15.

11. О метрических характеристиках дольменов Западного Кавказа // XIII Крупновские чтения по археологии Северного Кавказа. - Майкоп: 1984. - С.30-32

12. Характерные черты народной метрологии и их сохранение в народном быту. // Социально-культурные процессы в советской Сибири. (Тезисы докладов по этнокультурным процессам). - Омск: 1985. - С.30-32

13. О заимствованных и оригинальных элементах в метрологии народов Северного Кавказа. // Лавровские (Среднеазиатско-кавказские) чтения 1985 г. Краткое содержание докладов. - Л.: 1986. - С. 26-27

14. Метрические единицы в осетинской башенной архитектуре. // Новые материалы в археологии Центрального Кавказа. - Орджоникидзе: 1986. - С. 120-131 (Совместно с Тменовым В.Х)

15. Локально-хронологические варианты линейных мер в народной архитектуре Северного Кавказа. // Лавровские (Среднеазиатско-кавказские) чтения 1986 г. Краткое содержание докладов. - Л: 1987. - С. 22-23

16. Метрические представления в производстве деревянной посуды у народов Северного Кавказа. // Промыслы и ремесла народов СССР - Л: 1987. - С. 88-101

17. Значение музейных собраний в изучении традиционной метрологии. // Доклады Всесоюзной научной конференции «Этнографическая наука и пропаганда этнографических знаний» - Омск: 1987. - С. 109-111

18. Особенности традиционной метрологии площади у народов Северного Кавказа. // Лавровские (Среднеазиатско-кавказские) чтения 1987 г. Краткое содержание докладов. - Л.: 1988. - С. 29-30

19. Народные метрические единицы в осетинской склеповой архитектуре // Проблемы исторической этнографии осетин. - Орджоникидзе: 1988. - С. 148 -160

20. Традиционная метрология народов Северного Кавказа и проблема изучения народных знаний.// Всесоюзная научная сессия по итогам этнографических и антропологических исследований 1986-87 гг. - Сухуми: 1988. - С. 162-163

21. Методы полевого изучения традиционной метрологии // Полевые исследования Государственного музея этнографии народов СССР 1985-87 гг. - Л.: 1989. - С 13-15

22. Приемы измерения расстояния у народов Северного Кавказа.// Среднеазиатско-кавказские чтения 1988 г. Краткое содержание докладов. - Л: 1990. - С.-20-22

23. Рациональные и иррациональные элементы в традиционной метрологии народов Северного Кавказа // Религиоведческие исследования в этнографических музеях. - Л.:1990. - С. 162-163

24. Типообразующие черты традиционной метрологии. Доклады Всесоюзной научной сессии по итогам полевых этнографических и антропологических исследований 1988-1989 гг. - Часть 3. - Алма-Ата: 1990. - С.126-127

25. Хронология времени суток у народов Северного Кавказа. // Краткое содержание докладов Лавровских (Среднеазиатско-кавказских) чтений 1990 - 1991 гг. - СПб: 1992. - С. 81-82

26. Знания народные. // Народные Знания, фольклор, народное искусство. Свод этнографических понятий и терминов. - М.: 1991. - Вып. 4. - С. 45-47 (Совместно с Дмитриевым С.В.)

27. Метрология народная // Народные знания фольклор, народное искусство. Свод этнографических понятий и терминов. - М.: 1991. - Вып. 4. - С. 73-75 (Совместно с Лебедевой А.А.)

28. Пространство жизнедеятельности культуры (по материалам традиционной метрологии народов Северного Кавказа) // Восток: прошлое и будущее народов. IV Всесоюзная конференция востоковедов. - М.: 1991. - Том 1. - С. 152-154

29. Единицы измерения и размерные модули северокавказского традиционного жилища. // Проблемы этнографии осетин. - Владикавказ: 1992. - Вып. 2. - С. 195-205

30. Малая мера дольменов Западного Кавказа. // Вопросы археологии Адыгеи. - Майкоп: 1992. - С. 224-244

31. Склепы - два вида пространства мертвых // Жизнь, смерть, бессмертие. Материалы 3- х Санкт-Петербургских религиоведческих чтений. - СПб.: 1993. - С. 12-14

32. О ритуальной метрике северокавказского жилища. // Этносемиотика ритуальных предметов. - СПб.: 1993. - С. 27-43

33. Реконструкция традиционных народных знаний как метод изучения этнической истории // Этническая история народов России. (Х - ХХ вв.). - СПб.:1993. - С. 16-18

34. Ареальная модель связей культуры «западнокавказских дольменов» // Историческая этнография. - Вып.4. - СПб.:1993. - С. 168-176

35. Пространственные зоны трудовой деятельности традиционной культуры народов Северного Кавказа (меры сенокошения и уборки урожая). // Краткое содержание докладов Лавровских (Среднеазиатско-кавказских) чтений. 1992 г. - СПб.:1993. - С. 30-31

36. Традиционная метрология и «знание о вещи» // Вещь в контексте культуры. - СПб.: 1994. - С. - 30-31

37. Эмпирическая модель структуры традиционной метрологии. // Материалы международной конференции «Традиционная этническая культура и народные знания, Москва 21-24 марта 1994 г.» - М.: 1996. - С. 36-37

38. Суточные ритмы поведения в традиционной культуре народов Северного Кавказа. // Время и календарь. Доклады Всероссийской научной конференции. - СПб, 1999. - С. 92-94

39. О принципах организации пространства социора адыгов в XVII - начале XIX вв. // Лавровские (Среднеазиатско-кавказские) чтения 1998-1999 г. Краткое содержание докладов. - СПб.: 2001. - С. 109-110

40. Метрология вертикальной оси фасада западнокавказского дольмена и предпосылки «вечной» сакрализации мегалитических памятников // Дольмены - современники древних цивилизаций. - Краснодар: 2001. - С.106-117

41. Принципы планирования семьи в традиционной культуре мусульманских народов с обращением к обычаям народов Кавказа.// Доклады городской научно-практической конференции «Биоэтические проблемы планирования семьи - 25 января 2001 год». - СПб.: 2001. - С 7-14

42. Принципы и приемы образования концептуального пространства традиционной культуры народов Северного Кавказа // Археология в пути или путь археолога. К 80-тилетию А.Д. Столяра. - СПб, 2001. - Часть 2. - С.159-169

43. Астрономия народная // Российский Гуманитарный Энциклопедический словарь. - М.:2002. - Том 2. - С.132.

44. Крупные отрезки времени в годичном цикле народов Северного Кавказа // Лавровские (Среднеазиатско-кавказские) чтения 2000-2001. Краткое содержание докладов. - СПб.: 2002. - С.74-76

45. Множественность пространств Черноморской Шапсугии или о типологии пространства этноса // Музей, традиции, этничность. Материалы международной научной конференции, посвященной 100-летию Российского этнографического музея. - СПб.: - Кишинев: 2002. - С. 196-200

46. Концептуальное время недели и близких ей отрезков времени в традиционной культуре н6арордов Северного Кавказа // IV Конгресс этнографов и антропологов. - Нальчик: 2001. - С. 145.

47. Принципы метрологии одежды народов Северного Кавказа // Мода и дизайн: исторический опыт, новые технологии. Материалы международной научной конференции. - СПб.: 2002. - С. 55-56

48. Среда обитания и социальная структура этноса в качестве элементов построения модели этнического самосознания (по материалам поездок в Черноморскую Шапсугию в 1988-2002 гг.) // Этническое единство и специфика культур. Материалы Первых Санкт-Петербургских этнографических чтений. - СПб, 2002. - С. 21-24

49. Типические принципы концепции пространства традиционной культуры народов Северного Кавказа. // Археология, этнология и фольклористика Кавказа. М-лы Международной конференции 17-18 ноября 2003. Первопрестольный Святой Эчмиадзин: «Азарашен», 2003. - С. 198-200

50. Одежда как источник изучения культуры карачаевцев и балкарцев по материалам собрания Российского этнографического музея // Вестник Восточного института.- СПб.: 2003. - №1 (15). - Том 8, 2002. - С. 99-105

51. Сакральные числа хронотопа традиционной культуры народов Северного Кавказа. // Религия и мифология в культуре этноса. Материалы Вторых Санкт-Петербургских этнографических чтений.- СПб.: 2003. - С. 179-181

52. Адыгские календарные жезлы из ореха. // Лавровские (Среднеазиатско-кавказские) чтения 2002-2003 г.Тезисы докладов. - СПб.:2003. - С. 115-116

53. Принципы формирования концептуального пространства традиционной культуры народов Северного Кавказа // V Конгресс этнографов и антропологов. - Омск: 2003. - С. 115

54. О социальном компоненте концептуального пространства традиционной культуры народов Северного Кавказа. // Археология, история, нумизматика этнографии Восточной Европы. Сб. статей памяти проф. И.В. Дубова / Под ред. А.Н. Кирпичникова, В.Н. Седых. - СПб.:2004. - С. 314-322

55. Концептуальное пространство традиционной культуры и пространственное поведение народов Северного Кавказа. // Северный Кавказ: человек в системе социокультурных связей. - СПб.: 2004. - С. 31-104

56. Бытовые предметы как источник восстановления архаических приемов счета времени (на примере адыгских жезлов из ореха). // Историческая этнография. Динамика этнической культуры народов России: Сб. статей памяти проф.А.В. Гадло. / Отв.ред. В.А. Козьмин. - СПб.:2004.- С. 35-48

57. Метрология мужчины (на материалах традиционной метрологии народов Северного Кавказа) // Мужчина в культурном контексте города (материалы конференции) - СПб.:2004. - С. 35-48

58. Три ареала одежды народов Северного Кавказа в конце XIX в. // Мода и дизайн: исторический опыт, новые технологии. Мат-лы 9-й международной научной конференции. / Под ред. Н.М. Калашниковой.- СПб.: 2006. - С. 49-53

59. Деревянная утварь аваро-андо-цезских народов Дагестана: поставцы, сосуды, мерки. // Культурное наследие народов Центральной Азии, Казахстана и Кавказа. - СПб.: 2006 (Сборник МАЭ, Т. LII) . - С. 5-51 (Совм. с Бобровниковым В.О. и Карповым Ю.Ю.)

60. Разновременные пространства Черноморской Шапсугии // Лавровский сборник. Материалы Среднеазиатско-Кавказских чтений. Этнология, история, археология, культурология. 2006-2007. - СПб.:2007. - С. 69-74

61. Пространственно-временные аспекты изучении культуры питания у причерноморских адыгов // Питание в культуре этноса: Материалы Шестых Санкт-Петербургских этнографических чтений. - СПб.: 2007. - С. 10-13

62. О принципах идиоадаптации и ароморфоза в эволюции пространства западноадыгского жилища //Жилище и одежда как феномены этнической культуры: Материалы Седьмых Санкт-Петербургских чтений. - СПб.: 2008. - С. 104-108

63. Социальные аспекты пространства культуры народов Северного Кавказа в XIX в. // Генерал А.П. Ермолов и российско-кавказские отношения в XIX-начале XX века. - С. 109-126.

Размещено на Allbest.ru