Диссертационные практики и профессиональное сообщество историков дореволюционной России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Диссертационные практики и профессиональное сообщество историков дореволюционной России

Содержание

Введение

Глава 1. Феномен диссертационной культуры в контексте научных практик дореволюционной России

1.1 Истоки становления диссертации в качестве элемента исследовательских практик научного сообщества дореволюционной России

1.2 Диссертационные практики российского научного сообщества в конце XIX - начале XX столетия: порядок регулирования и механизм присуждения и утверждения ученых степеней

1.3 Проблемы научного руководства и складывание культуры диссертационного диспута отечественных историков дореволюционного периода

2. Анализ трансформации научно-методологических подходов к восприятию и изучению диссертационной культуры дореволюционной России

2.1 Диссертационная культура того периода с позиций формально- юридического подхода (школа историков-правоведов)

2.2 Диссертационная культура с позиций казусного подхода в истории («казусная история»).

2.3 Диссертационная культура российских историков в рамках

«интеллектуальной» истории и сквозь призму «интеллектуальной биографии»

2.4 Диссертационная культура с позиций «истории повседневности»

Заключение

Список использованных

Введение

Актуальность исследования. Реалии развития современной исторической науки позволяют нам констатировать ее серьезный кризис на всех уровнях. Вместе с тем особенно острая ситуация сложилась в системы высшего профессионального образования, где кризисные явления социогуманитарной сферы знания пришелся на незавершенность процессов реформирования отечественной образовательной системы. Переход в сфере высшего образования на двухуровневую систему поднял перед научнопедагогическим сообществом вопрос о месте и положении диссертации магистра и диссертации кандидата наук, равно как и поставил в новом свете проблемы восприятия диссертационной культуры отечественной науки. диссертация ученый научный сообщество

Диссертация, не говоря уже о диссертационной культуре, представляет собой сложный и многогранный феномен научной жизни, отражая подходы общества к восприятию самого места науки в нем и отражении передовых научных тенденций. В течение длительного времени диссертация и связанные с ней аспекты подготовки и защиты подвергались нарастающей формализации ввиду усложнения структуры познания в коммуникативном пространстве научного сообщества. Результаты диссертационных исследований трудно переоценить, поскольку смысл и достижения сообщества профессиональных историков институционально и фактически ретранслируются посредством массива диссертационных практик.

Под диссертационной культурой предлагается понимать совокупность организационных процедур, традиций и ритуалов со стороны научнообразовательных институций, экспертного сообщества и заинтересованных претендентов на достижение научного статуса, направленных на получение научно-исследовательского продукта (произведения), соответствующего принятым квалификационным требованиям и нормам профессиональной сертификации. Однако данное определение не учитывает такого важного аспекта, как научная продуктивность диссертационного исследования и его востребованность практиками научного сообщества. Вследствие этого неизбежно иным проявлением научного познания в рамках диссертационной культуры возникает вопрос о конфликте «молодого поколения» и «старой профессуры». При этом эмоционально-волевые доминанты, сложности коммуникации говорят о высокой степени ориентации проблемного поля исследования на антропологический подход и поиск «человеческого среза», в том числе и посредством поиска «научной повседневности», анализа элементов «научного быта» историков-профессионалов, в том числе и под призмой диссертационных культуры.

Целью диссертационного исследования является выявление концептуальных, нормативно-правовых и институциональных особенностей диссертационной культуры российского научного сообщества в конце XIX - начале XX столетия и анализ сложившихся к настоящему времени научнометодических подходов и направлений в изучении данного явления.

Для достижения поставленной цели выполняются следующие исследовательские задачи:

1. Определить особенности понятия «диссертационная культура», а также ее место и значения в информационно-коммуникативном пространстве научного сообщества дореволюционной России;

2. Выявить специфические черты и характерные проявления институциональных, нормативно-правовых и морально-этических аспектов, связанных с диссертационными практиками научного сообщества;

3. Проанализировать совокупность научно-методических подходов к восприятию, изучению и ретрансляции смыслов «диссертационной культуры» в рамках наиболее перспективных направлений социогуманитарного знания;

4. Показать значение диссертационной культуры в контексте становления и развития научного пространства историковисследователей дореволюционной России и оценить потенциал данного научного наследия для развития современного исторического знания. Объектом данного исследования является система аттестации научных и научно-педагогических кадров, а также процедуры написания диссертационного исследования и речь соискателя на его защите, выступления оппонентов и научного руководителя, отзывы о защите диссертации в рамках методологических подходов «новой социальной истории», «интеллектуальной истории», «новой биографии».

Предметом исследования стала диссертационная система норм, правил, традиций, деловые обыкновений, норм морали, правил этикета дореволюционной России и настоящего времени и совокупность научнометодологических подходов к восприятию и анализу научным сообществом диссертационной культуры.

Источниковая база исследования. Структура источниковой базы отражает специфику предмета исследования и особенности поставленных исследовательских задач. Источниковая основа данного исследования специфична ввиду неоднозначности в определении самого такого понятия как «источник историографии». Многообразие результатов творческой и научной деятельности, частной, общественной жизни ученого любой научной области вообще и историка в частности входит в общий круг интелектуальных продуктов. Представляя феномены интеллектуальной жизни научного сообщества с присущими им социокультурными функциями, они при соответствующей ситуации в науке могут выступить в роли источников по изучению истории историографии. Ключевое значение имеет в контексте данной темы ввиду определения диссертации как сложного типа научной коммуникации будут выступать не только непосредственно тексты самих диссертационных исследований, но и комплекс связанного с процессом ее подготовки, защиты, апробации и дальнейшего влияния на научную жизнь нормативно-правовой базы, исследовательского нарратива и других продуктов информационно-коммуникативного пространства научного сообщества дореволюционной России. Вспомогательную роль в этом играют также материалы мемуаристки.

Методологическая основа исследования. Специфика поставленных исследовательских задач предопределяет необходимость использовать методику историко-биографического, историко-генетического, структурнофункционального, формально-юридического анализа. При этом концепция работы строится в русле парадигмы интеллектуальной истории, что делает особенно актуальным использование методов эпистемологического и герменевтического анализа, раскрывающих природу казуального характера складывания и восприятия диссертационной культуры. Под влиянием «антропологического поворота» в методологии гуманитарных наук закрепился общий вектор построения исследовательских программ, направленный на изучение «человеческого среза» социальных практик и институциональных систем, их исторического развития и современного состояния. Значимость такой парадигмы не нуждается в дополнительном обосновании. Особое значение приобретают исследования микроисторического анализа, реализуемые посредством «казусного подхода», где основным структурным элементом познания выступает «казус».

Однако привнесение методологических новаций, связанных с антропологической проблематикой, в исследовательские поля различных научных дисциплин вызывает неоднозначные последствия. Так, например, историография не только вполне усвоила антропологическую «прививку» на уровне проблематизации конкретных исследований, но и претерпела настоящую парадигмальную революцию, завершившуюся формированием «новой исторической науки». Однако вместе с тем остается открытым вопрос о месте и значении методологического аппарата и позиций «интеллектуальной истории» в вопросах изучения конкретно-прикладных проблем исследовательских практик научного сообщества. Когнитивная природа диссертационного исследования не может исчерпываться в рамках какого-либо одного методологического подхода или даже совокупности таких подходов, она испытывает насущную потребность в их органичном синтезе и пересмотре.

Вместе с тем существование многих других методов и подходов, не входящих или перекрестно соприкасающихся с проблемным полем «новой исторической науки», также ставит на повестку дня выработку комплексного подхода. К примеру, определенный интерес вызывают научноисследовательские достижения, получаемые на основе формальноюридического подхода, дают обширный материал результаты «старого нового метода» просопографические исследования, «человеческое измерение» при изучении диссертационных практик может привнести даже такое условно отдаленное направление социогуманитарного знания, как «повседневная история».

Научная новизна исследования. Научная новизна и значимость данного исследования определяется спецификой построения авторской гипотезы в русле парадигмы интеллектуальной истории, а также синтезом различных методик таких подходов, как «новая биография», «интеллектуальная биография» на основе принципов «новой социальной истории». При этом указанные научные направления уже имеют историю их применения к изучению интеллектуальных практик научного сообщества, однако они отличались нарочитой «научностью» либо, напротив, трансформировались в своего рода «поток сознания» при попытке избежать схоларного изложения полученных научных результатов. Помимо этого, не был полностью раскрыт и использован потенциал научно-методологического инструментария данных подходов, не была учтена их специфика в рамках работы с таким сложным явлением научной жизни, как диссертация. Вместе с тем, привлечение данных подходов представляется оправданным и необходимым, поскольку сложность и разносторонность событийных элементов, явлений и аспектов диссертационных практик органично сочетается с междисциплинарными принципами и широтой научной дифференциации данных подходов.

Степень изученности темы. Проблематизация данного исследования в русле парадигмы интеллектуальной истории и методологического синтеза направлений «новой социальной истории» обеспечивает достаточно высокую степень оригинальности работы, хотя само изучаемое проблемное поле является чрезвычайно востребованным среди российских и зарубежных исследователей.

Среди ученых и специалистов, внесших наибольший вклад в разработку теории диссертационной культуры и диссертационных практик научного сообщества дореволюционной России, можно отметить вклад Н.Н. Алеврас, Н.В. Гришиной, А.В. Антощенко, Н.В. Кефнер, С.П. Бычкова, Ильина К.А. , О.Н. Лаута, С.Д. Резник, О.А. Сазыкиной, Т. Сандерс, Д.А. Черниченко, Б.Г. Могильницкого, Е.Ю. Соганова. Для решения поставленных в рамках данной работы задач особое значение имеют труды Н.Н. Алеврас, Н.В. Гришиной, Б.П. Корзун, А.Е. Иванова, Г.Г. Кричевского, Г.П. Мягкова, Н.М. Кабанова.

Положения, выносимые на защиту.

1. Диссертационная культура является пространством для практической реализации такого сложного типа коммуникации научного сообщества, как диссертационное исследование. По своей сути диссертация не только ретранслирует экстракт научного мировоззрения и концептуальных построений отдельного исследователя или какой-либо научной школы, к которой он принадлежит, но и воплощает событийные элементы научной жизни общества, закрепляет и институционализирует творческие результаты сообщества историков-профессионалов. Диссертационная культура на протяжении ее формирования шла по пути дальнейшей формализации и воплощении в системе аттестации научных кадров дореволюционной России. Перманентно сохранялись вопросы регулирования системы прав и привиллегий научных сотрудников, и трансформации исследовательских интересов в диссертациях историков профессионалов с учетом тенденций актуальной научной парадигмы. При этом вплоть до падения режима самодержавной власти в пространстве научного сообщества не завершилась полемика по вопросам преобразования и совершенствования механизма диссертационных практик.

2. Диссертационная культура дореволюционной России в нормативноправовом аспекте претерпевала явную трансформацию на протяжении конца XVIII - начала XX столетия на основе совершенствования университетского законодательства. К началу XX столетия в университетской практике историков-профессионалов сложился уникальный тип научного руководства, не совсем вписывающийся в схоларную линию научной коммуникации «учитель-ученик». При этом особое внимание научным сообществом XIXXX столетия уделялось содержательной линии защиты и придании диссертационному диспуту особой степени полемичности. Осуществлялся поиск наиболее оптимальных нормативно-правовых и институциональных решений для трансформации диссертационной культуры отечественных историков в совершенно новый тип исследовательских практик.

3. В настоящее время существует и реализуется целый массив подходов к восприятию и изучению диссертационной культуры как сложного совокупности явлений информационно-коммуникативного пространства научного сообщества, однако при этом не используется потенциал научного синтеза достижений этих направлений. Особое значение приобретают исследования, осуществляемые в русле научной парадигмы «интеллектуальной истории», поскольку проблемное поле данного направления предоставляет широкие возможности для анализа и оценки значения диссертационной культуры в рамках развития социогуманитарного знания. Изучение диссертационной культуры со всей совокупностью «субпродуктов» научной коммуникации провоцирует обратить внимание также на проблемы применения антропологического подхода в рамках изучения историографических источников.

4. Диссертационные практики историков-профессионалов дореволюционной России оказали значимое воздействие на становление традиций и норм научного творчества отечественной исторической науки. Диссертационная культура, сложившаяся в конце XIX - начале XX столетия, обрела свое продолжение в современных диссертационных практиках, в частности, в возобновлении практики защит магистерских диссертаций и отчасти в присвоении квалификации «магистр». Влияние на складывание современных принципов научности и историзма сыграли традиции привлечения речи диссертанта, диссертационного диспута, механизмов защиты и апробации диссертационного исследования, практик научного руководства. Еще в дореволюционной России на повестку дня был поднят вопрос о научной продуктивности диссертационных исследований и формальном характере процедуры диссертационного диспута. Диссертационное исследование окончательно закреплено как необходимый элемент подтверждения научной компетентности историка-профессионала.

Практическая значимость работы. Материалы диссертационного исследования могут быть использованы в практике преподавания историографии отечественной истории, истории исторической науки, а также специализированных учебных курсов в рамках образовательных программ бакалавриата и магистратуры. Апробированная в рамках данной работы практика методологического анализа и синтеза различных подходов в цикле социогуманитарного знания может быть использована при изучении проблем научной сферы и социокультурного развития современного общества, в том числе в рамках магистерских и аспирантских диссертационных работ.

Апробация исследования. Положения и выводы диссертационного исследования были представлены в выступлениях на научноисследовательском семинаре и отражены в статье, сданной для публикации в сборник научных работ «CLIO-SCIENCE: Проблемы истории и междисциплинарного синтеза. Сборник научных трудов».

Глава I. Феномен диссертационной культуры в контексте научных практик дореволюционной России

1.1 Истоки становления диссертации в качестве элемента исследовательских практик научного сообщества дореволюционной России

Диссертационное исследование в его современном виде претерпело массу трансформаций, в конечном счете обретя строго формализованные черты, выраженные определенной структурой, логикой научного повествования, требованиям к методологическим и стилистическим особенностям построения исследовательского текста. Апеллируя к научным практикам прошлого, мы обнаружим гораздо больше произвольного, и как следствие, более свободного в широте научного поиска творчестве. Вместе с тем не следует воспринимать исследования прошлого как некий «поток сознания» научной мысли, требования к структурированию материала в соответствии с принятой традицией изысканий можно обнаружить и тогда. Сама диссертация как жанр научно-исследовательской работы возникает вкупе с развитием университетской системы западных стран. Примерно с XII века начинается процесс институционализации статуса научного сотрудника, для позиционирования данного статуса требовалось определенное предоставление своих научных результатов. Первые данные о появлении ученого звания «доктор наук» мы можем отнести примерно к 30-м гг. XII в., когда его стали присваивать в одном из древнейших университетов Европы - Болонском. В нем же и происходила и процедура защита, исходя из научной специализации диссертанта, как правило, это были дисциплины «семи благородных искусств». Как мы можем обнаружить, данная процедура носила достаточно номинальный и упрощенный характер: «До XVI в. диссертации представляли собой плакаты, с новыми научными положениями, которые заблаговременно до защиты вывешивались в аудитории, где с ними могли ознакомиться все заинтересованные лица. В процедуре публичной защиты не было регламента. Традиционно голосование осуществлялось черными и белыми шарами». При этом, разумеется, до начала «эпохи Гуттенберга», диссертационные исследования выполнялись в рукописном виде, но уже в XVI столетии научное сообщество имело возможность ознакомиться с первыми печатными диссертациями; изменение в подаче материала повлекло за собой повышенные требования и новый, усложненный порядок оформления исследования.

В России XVIII столетия сам термин «диссертация» впервые был упомянут в записках М.В. Ломоносова, в которых он размышляет об институционализации и упорядочивании отечественной научной сферы (он же и впервые задумывается о ранжировании студентов и ученых на «градусы» своего рода прообразы ученых степеней). В данный период сказывалась катастрофическая нехватка отечественных научных кадров, а вместе с ней и системы верификации «учености» того или иного исследователя. Решение было найдено: «В XVIII веке вместе с заимствованием самой системы организации науки и высшего образования, проблема отсутствия собственных научных кадров решалась путем приглашения из-за границы иностранных ученых, уже имеющих степень. На российскую почву вместе с иностранными профессорами перекочевала и система научной аттестации, поскольку собственных ученых попросту не было, а потребность наладить воспроизводство своих докторов все же существовала». Разумеется, что данный процесс происходил не методом слепого копирования соответствующих западноевропейской научных структур, норм и традиций: многим приглашенным иностранным ученым предстояло пройти процедуру нострификация своих научных достижений путем сдаче определенного экзамена в высшем учебном заведении. Следует сказать, что уже с начала XIX столетия начинает оформляться несколько иной от западного понимания способ предоставления научно-практических результатов исследования. В российской практике, в отличие от научноисследовательских принципов западноевропейских ученых, на первое место выходит диссертация - тем самым российская научное сообщество сделало выбор в пользу фундаментальности научного поиска, нежели решении научно-прикладных задач в рамках статей и обзоров. Отныне диссертация становилась мерилом достижений и профессиональной значимости отечественного ученого: «Русская наука с самого начала своего развития стала исповедовать несколько другой принцип оценки научности работ. Он был основан не на статье, как кирпичике, содержащем новый научный результат, а на диссертациях, где решались более крупные проблемы, чем в отдельно взятой научной статье западного типа».

Необходимо понимать, что научный масштаб и социальная значимость диссертации в трактовке того времени и современности в значительной мере различаются. Диссертационное исследование конца XIX - начала XX века, носило не просто фундаментальный, а, скорее даже широкомасштабный и грандиозный характер, вследствие чего их предмет, отраженный в формулировке темы, был очень обширен по охвату изучаемого периода, социального слоя и проч.; темы были по большей степени назывного характера, как например, «Лейбниц и его век» (В.И. Герье), «Руссколитовский сейм» (М.К. Любавский), «Исследования по социальной истории Англии в средние века» (П.Г. Виноградов). Таким образом, можно согласитьсяё что «в то время диссертация была огромным вкладом в науку и соответствовала нескольким, а не одной научной маленькой работке, как сейчас». Вместе с тем приходится признавать, что в условиях социальных потрясений, активизации политических идеологий второй половины XIX столетий очень многие работы, особенно по приближению к событиям 19051907 и 1917 гг., носили в некоторой степени субъективный оттенок, отражая политические предпочтения и социальные установки автора исследования.

Следует более подробно рассмотреть понятие «диссертационная культура». Вследствие различных подходов к определению места и значения диссертации в исторической науке достаточно сложно указать адекватный содержанию термин. В итоге можно прийти к выводу, что наиболее претендующим на объективность является определение, данное Н.Н. Алеврас, в рамках которой она понимает значение диссертационной культуры как «совокупность организационных структур, традиций и ритуалов со стороны научно-образовательных институций, экспертного сообщества и заинтересованных претендентов на достижение научного статуса, направленных на получение научно-исследовательского продукта (произведения), соответствующего принятым квалификационным требованиям и нормам профессиональной сертификации». Это определение во многом справедливо, хотя не лишено неизбежных неточностей и упущений, как, к примеру, неоднозначность упоминания о нормативноправовых аспектах регулирования этого явления. Тем не менее, признавая в основном правоту данного термина, следует также сказать, что зачастую в рамках «диссертационной культуры» к интеллектуальным продуктам можно относить не только саму диссертацию, но и сопутствующие произведения - лекционный материал в период пробных выступлений, речь на защите, отзывы диспутантов и критиков, материалы рецензий и т.д.

Н. Алеврас и Н. Гришина предлагают обозначить это пространство «понятием «диссертационная культура», поскольку путь в профессорскопреподавательскую среду и сферу университетской жизни проходил, как проходит и сейчас, через экспертно-квалификационные процедуры подготовки и защиты диссертационных исследований. Попытаемся сформулировать самое общее определение диссертационной культуры, пригодное, как представляется, для описания различных этапов ее бытования. Под диссертационной культурой предлагается понимать совокупность организационных процедур, традиций и ритуалов со стороны научно-образовательных институций, экспертного сообщества и заинтересованных претендентов на достижение научного статуса, направленных на получение научно-исследовательского продукта (произведения), соответствующего принятым квалификационным требованиям и нормам профессиональной сертификации. Пространство диссертационной культуры формируется из событийных элементов диссертационных историй и результатов творческой деятельности ее активистов, связанных с созданием не только конечного и главного ее продукта - диссертации, но и промежуточных интеллектуальных «субпродуктов». Они в соответствии с логикой принятой модели формирования будущего профессора включают последовательную систему процедур-явлений, порождавших на каждом этапе его научнообразовательной подготовки некие творческие результаты освоения профессии университетского ученого. Среди них такие, как магистерский экзамен, пробные лекции, при положительном результате дававшие право на получение статуса приват-доцента, тезисы диссертации, речь на диссертационном диспуте, отзывы оппонентов, рецензии и отклики на диссертации, эго-произведения, описывающие различные этапы аспекты той или иной диссертационной истории.

Размышляя над тем, каким образом «разместить» диссертационную культуру историко-научного сообщества в пространстве университетской корпорации и истории исторической науки, авторы статьи приходят к выводу, что она может быть представлена в качестве научного феномена, задающего несколько познавательных ракурсов и подходов. «Предметное поле диссертационной культуры имеет прямой выход на историю профессионализации научного сообщества, тесно сопрягается с проблематикой государственной политики в отношении высшего образования, граничит с областью изучения научных карьер, связано с системой межличностных отношений ученых, со «схоларными» и «поколенными» процессами в науке. Отталкиваясь от традиций современной отечественной историографии, диссертационную культуру сообщества историков закономерно соотнести и с таким конструктом, как «историографический быт».

Характерной чертой европейской диссертационной культурой, отличной, к примеру, от современной российской, является процедура хабилитации. Само по себе явление хабилитации не прижилось в российской университетской практике присвоения ученых степеней. Однако попытки внедрить данную процедуру на уровне защиты диссертационного исследования были - так, например, в практике Московского и Петербургского университетов практически не представлялся возможным переход из экстраординарного в ординарные профессора без защиты специальной «докторской» диссертации.

1.2 Диссертационные практики российского научного сообщества в конце XIX - начале XX столетия: порядок регулирования и механизм присуждения и утверждения ученых степеней

Значение диссертационных исследований в отечественной исторической науке играло ключевую роль во второй половине XIX - начале XX столетия, во многом это происходило благодаря концентрации научноисследовательского потенциала общества именно в высших учебных заведениях. Университетские структуры, как подчеркивают исследователи, стали «локомотивами» развития диссертационных практик: «как в европейской, так и в российской практике XIX - начала XX вв. именно университеты, а не иные научно-образовательные структуры стали местом подготовки и защиты диссертаций». В первой половине XVIII столетия механизм воспроизводства научных кадров не был должным образом отлажен и структурирован, превалировало признание приоритета западноевропейской университетской системы квалификации над отечественной, вернее, последней по сути не было создано к тому моменту. Но уже в правление Екатерины II, принимается ряд актов в области естественных наук, позволявших производить аттестацию отечественных ученых данных специализаций на базе Московского университета.

Согласно Положению 1819 г. соискатель магистерской степени должен был пройти словесное испытание, ответив на неопределенное число устных и два письменных вопросов. Соискатель степени доктора, в свою очередь, должен был пройти следующие испытания: ответить на «неопределенное число вопросов словесных и, сверх того, по жребию, четыре письменных вопроса из числа приготовленных заблаговременно по четыре из каждого класса наук». Последующими Положениями число письменных вопросов постепенно сокращалось, но несмотря на это испытания по-прежнему представлять для соискателей большую сложность. Осознавая это, Министерство народного просвещения искало пути облегчения соискателем прохождения этих испытаний. Последовало увеличение «разрядов наук», по которым присуждались ученые степени. По Положению 1819 г. их было 14, по Положению 1844 г. 22, а по Положению 1864 г. 39. Число разрядов для степени доктора и для степени магистра было различным. Некоторые специальности долгое время оставались незаслуженно обойдены вниманием.

Так, например, только в 1915 г, был решен вопрос об установлении степеней магистра и доктора истории русского права.

Положением 1844 г. число письменных вопросов сократилось до одного. Положением 1864 г. письменный экзамен для будущих магистров предусмотрен не был, испытание ограничивалось устными вопросами. Существенным отличием дореволюционного порядка было наличие специальной экзаменационной процедуры, которая предшествовала защите докторской диссертации вплоть до 1864 г.

Такой экзаменационный марафон, как справедливо отмечает А.Е. Иванов, ставил испытуемых в чрезвычайно сложное положение безграничностью и непредсказуемостью предъявляемых к их знаниям требований, которыми в той или иной степени охватывались все науки конкретного факультета. На его фоне «кульминационный, казалось бы, этап научной аттестации защита диссертации утрачивал долженствующую, по современным понятиям, значимость».

Несмотря на то, что предварительным испытаниям соискателей придавалось большое значение, и в дореволюционный, и в современный периоды ключевую роль в процедуре присуждения ученых степеней играла все же подготовка и защита специального научного труда. Статус диссертации как главного узла в университетском механизме научной аттестации, по утверждению А.Е. Иванова, формировался на протяжении почти шести десятков лет с 1803 по 1864 г.

В дореволюционный период разработчики проектов реформирования отечественной системы аттестации нередко обращались к зарубежному опыту правового регулирования в данной сфере и отстаивали необходимость перехода на западноевропейскую модель. Однако, ни один из разработанных проектов так и не был реализован на практике. «Длительная полемика по вопросам, связанным с присуждением ученых степеней, обращает внимание Г.Г. Кричевский, показывает, какое важное значение придавалось этой форме аттестации научных кадров в отечественных университетах». Устав 1834 г. способствовал дальнейшей институализации научных званий в систему университетского образования и науки, введя в оборот термин «действительный студент» как одну из ученых степеней. С нормативно-правовой точки зрения регламентация и процесс регулирования в присуждении ученых степеней во второй половине XIX в. осуществлялся на основании университетских Уставов 1864 и 1884 гг. Следует отметить, что развернулась серьезная полемика по вопросам выстраивания иерархии ученых степеней и их адекватного соответствия системе присвоения степеней, принятому в западноевропейских странах. В итоге произошел своеобразный раскол на два «лагеря», каждый из которых отстаивал свое видение данной структуры: «Если «новаторы» (определение А.Е. Иванова), ориентировавшиеся на европейский образец, считали возможным ограничиться одной ступенью докторской, то «архаисты» высказывались за возвращение к трехступенчатой иерархии («кандидат-магистр-доктор»). Победили «традиционалисты», которые предпочитали сохранить две ученые степени магистра и доктора наук. По вине правительства так и остался нерешенным, несмотря на многочисленные комиссии, актуальнейший в условиях быстро развивающегося народного хозяйства вопрос об ученых степенях для специалистов, занятых прикладными науками, профессоров и преподавателей технических, сельскохозяйственных, коммерческих и тому подобных учебных заведений». Однако, даже такая структура вызвала в научном сообществе повсеместное неудовольствие: так, например, попечитель Санкт-Петербургского учебного округа Иван Давыдович

Делянов, характеризуя внедрение такой системы, яростно протестовал против «разбухания» этой иерархии «Доказано, кажется, опытом, что наука ничего не выиграла от множества ученых степеней». Во все времена завершающей стадией аттестационной процедуры являлось утверждение решения о присуждении ученой степени. В соответствии с Положениями 1819, 1837 и 1844 гг. удостоенные ученых степеней утверждались вышестоящей инстанцией: кандидат попечителем учебного округа, магистр и доктор министром народного просвещения. При этом санкция попечителя и министра не являлась простой формальностью. Более трех лет министр не подписывал диплома Н.Г. Чернышевскому, которого историкофилологический факультет Петербургского университета признал достойным ученой степени.

Общие требования к объему докторских диссертаций в дореволюционных Положениях не предъявлялись. В отношении диссертаций на степень доктора богословия Высочайше утвержденный проект Устава Духовных Академий 1814 г. предусматривал следующее правило:

«Пространство предложенного сочинения достаточным, а достоинство оного уважительным признается: когда сочинитель обдумал... предмет со всех возможных сторон; когда столько написал об оном, сколько должно было написать; когда таким точно слогом изъяснился, какой сроден сущности предмета».

И в дореволюционный, и в современный периоды исследователи сравнивали российские диссертации с зарубежными и с гордостью заявляли о превосходстве отечественных.

Необходимо также сказать об исключениях из правил общего порядка присуждения ученых степеней, которые тем или иным образом снижали значение диссертации. К таким исключениям относится замена диссертации другим трудом научного характера, присуждение ученой степени без защиты диссертации, присуждение ученой степени доктора наук человеку, не имеющему предыдущую ученую степень, присуждение докторской степени вместо предыдущей, соответственно, в дореволюционной России за магистерскую, в СССР за кандидатскую диссертации.

В рамках развития новой системы 4 января 1864 года было утверждено «Положение об испытаниях на ученые степени». В связи с этим, степень «действительного студента», было отмененная в 1844 г., была возвращена, была также строго прописана процедура получения звания кандидата. Кроме того, был значительно расширен предметных направлений, по которым происходила аттестация на присвоение степеней магистра и доктора наук. Произошло некоторое ослабление требований к присвоению степени доктора - экзамен на его присвоение упразднялся, более того, было дозволено развивать положения докторской диссертации из материалов магистерской; оговорено лишь было, что докторская должна выступать как «более обширное исследование предмета магистерской диссертации, но не должна быть только повторением оной». В отношении процедуры защиты диссертации вводились или подтверждались следующие условия: 1) Диссертационное исследование могло быть представлено в виде и с жанровыми особенностями монографии; 2) Экземпляры диссертации должны быть распечатаны и растиражированы не менее чем за месяц до самой даты защиты; 3) должно было быть назначено не менее двух официальных оппонентов. Еще одной особенностью присуждения степени стала возможность этой процедуры без участия министра просвещения, исключительно в рамках университета.

С принятием Устава 1884 г. можно было констатировать уменьшение количества ученых степеней при сохранении числа научных направлений. Новый Устав оставил лишь две степени - степень магистра и степень доктора наук; степень действительного студента упразднялась, отныне навсегда.

Отныне выпускники университетов получали дипломы I и II степеней, причем, претендовать на магистерскую степень дозволялось обладателям дипломов обеих степеней. Для получения степени доктора отныне требовалась только защиты диссертации, за исключением разрядов наук на медицинских факультетах - там было еще включено дополнительная устная аттестация в форме экзамена.

Вторая половина XIX - начало XX вв. знаменовались существенным развитием различных отраслей научного знания, социогуманитарного в первую очередь, изыскания становились все более узкоспециализированными, не теряя при этом в фундаментальности. Это ставило перед научным сообществом и соответствующими бюрократическими структурами Российской империи совершенно новые задачи, которые и выносились на повестку дня: «особенно интенсивно обсуждался вопрос о совершенствовании номенклатуры специальностей в связи с активным процессом дифференциации наук». Осознавалась потребность в серьезном изменении существующей системы и порядка присвоения ученых степеней. На рубеже ХIХ-ХХ вв. появилось несколько проектов, которые предполагали различные варианты изменения существующего порядка присуждения ученых степеней. Вопрос о реформе существующей системы аттестации явился предметом обсуждения совещаний профессоров российских университетов, которые проводились Министерством народного просвещения. Поводом к первоначальной дискуссии, как отмечает Г.Г. Кричевский, послужила защита докторской диссертации Н.Д. Чечулина «Внешняя политика России в начале царствования Екатерины II 1762-1774 гг.», когда на диспуте обнаружилась недостаточная осведомленность диссертанта в литературе исследуемого вопроса. Сенсационность этого факта была подчеркнута публикацией отчета о защите в восьми газетах, присуждение докторской степени соискателю вызвало чрезвычайное недовольство в научных кругах. Промежуточным результатом данной деятельности стала разработка проекта 1906 г., в соответствии с которым предполагалось бы упразднить степень магистра и ввести вместо нее в оборот степень кандидата; кроме того, предполагалось значительно упростить набор требований, предъявляемых к соискателям ученых степеней. К этому моменту в Российской империи велись продолжительные споры о том, какой должна быть система научной аттестации. Общий вывод Комиссии 1906 г. состоял в том, что целесообразно учредить две ученые степени (кандидат и доктор), т.е. магистерская диссертация заменялась кандидатским сочинением, суть которого состояла в умелой компиляции научной литературы. Защита кандидатской диссертации должна была проводиться в закрытом университетском заседании, для презентации докторской - предполагался публичный диспут.

Понимание ситуации, связанной с российской спецификой диссертационной системы и процедурной стороной получения ученых степеней, вытекает из характера общего контекста университетской политики российской власти. Складывавшаяся национальная диссертационная система с ее «высокими» требованиями и бюрократическими преградами на пути к обретению соискателем ученых степеней, места в университетской системе, дала отмеченный уже «статистический» результат: число лиц с официальным «ученым» статусом в сравнении с западноевропейской практикой было чрезвычайно мало.

В России создавался особый «диссертационный режим». С одной стороны, он вынужден был соответствовать основному политическому курсу правительства в области высшего образования и академической науки. С другой - был ориентирован профессорской корпорацией на поиск возможностей приспособить его к научным задачам подготовки высококлассных специалистов.

Система присуждения ученых степеней в дореволюционной России может рассматриваться как инструмент государственной политики, регулирующий состояние научного сообщества - от численности и материального положения до его политических настроений. Но между этими крайними параметрами находится существенный элемент университетской системы и важнейшая функция научной корпорации: речь идет собственно о культуре «взращивания» ученого. Этот аспект позволяет обратиться к другой стороне «диссертационного режима», в связи с тем, что регулирование процесса «взращивания», практически, выходило за пределы компетенции власти. В этой связи, тема «высоких требований» к диссертациям российских соискателей может быть спроецирована в область творческой деятельности - и молодого ученого, создающего диссертацию и готовящегося к получению ученого звания, прежде всего магистра, и представителя старшего поколения, претендовавшего на докторство и зачастую выступавшего в роли наставникаучителя.

Существовали проблемы и гендерного характера. Только в 1911 г. был законодательно урегулирован вопрос о присуждении ученых степеней женщинам: «...лица женского пола, выдержавшие успешно испытание в звании университетского курса..., могут приобретать от университетов ученые степени магистра и доктора. Дипломы на степени магистра и доктора выдаются по правилам, определенным в уставах университетов для лиц мужского пола, и с присвоением прав, предоставленных сим заведениям на ученую и учебную деятельность, а также на службу в учебных заведениях, согласно уставам сих последних». Однако реализуемая в букве закона, на практике данная попытка новаторства претерпела крах.

Вместе с тем кардинального решения проблемы системы аттестации не произошло и вопрос оказался «провисшим» вплоть до событий 1917 г. А уже в 1918 г. особым декретом от 1 октября 1918 г. «пережитки» старой образовательной системы, в том числе степени магистра и доктора были упразднены, а чуть позже было введено обобщающее звание «научный сотрудник». .

Таким образом, в период с 1803 по 1917 г. в нашей стране была проделана огромная законотворческая работа. В университетах дореволюционной России был выработан порядок аттестации, главное преимущество которого, по утверждению В.Г. Выскуба, заключалось в единых и высоких требованиях к соискателям: «не являясь...простым повторением опыта зарубежных систем, по уровню централизации и требований, предъявляемых к ученым, российский порядок присуждения ученых степеней и присвоения ученых званий был значительно строже и по этим показателям опережал практику западных стран». Сложившийся в Российской империи порядок просуществовал до 1918 г.

Новым витком в развитии диссертационной культуры стали нормативно-правовые изменения 1934 г., когда советское руководство, негласно апеллируя к наиболее значимым для него элементам и традициям имперского прошлого, внедрило «новый старый» присуждения ученых степеней и процедуру защиты диссертационного исследования

1.3 Проблемы научного руководства и складывание культуры диссертационного диспута отечественных историков дореволюционного периода

Современную систему подготовки и аттестации научных кадров нельзя представить без института научного руководства. Традиции научного руководства при проведении диссертационного исследования стали закладываться еще в дореволюционный период, и уже тогда начали возникать его особые специфические черты.

Говоря о процессе подготовки и защиты диссертации, нельзя обойти внимание диссертационный диспут как неотъемлемый ее элемент. Предмет исторической науки среди прочих сфер социогуманитарного знания в высшей мере полемичен. Однако традиции западноевропейской науки встретились с политическими реалиями самодержавной России: к примеру, в правление Николая I ввиду опасений вольнодумства, диспуты не только не были публичным мероприятием, но еще и тщательно регламентировались во имя соображений цензуры. Вместе с тем XIX столетие было насыщено довольно яркими и неоднозначными процедурами защиты, во время которых устраивались яростные дебаты - особенно в случае созвучия темы диссертанта с наиболее острыми и актуальными социально-политическими проблемами Российской империи того периода.

Многие дореволюционные исследователи расходились во мнению во вопросу научной обоснованности проведения диссертационного диспута. Видный юрист Г.Ф. Шершеневич выступал с предложением упростить порядок зашиты, исключив из нее как «ненужное явление» процедуру диспута и обсуждения. В ответ на данное заявление историк права В.И. Сергеевич заявил, что возможности текстуального изложения мыслей ограничивают потенциал историка, поскольку в рамках полемики им может быть вынесено гораздо больше позиций к обсуждению. Данный спор двух исследователей был не единичен, на протяжении всего века научное сообщество так и не пришло к единому мнению по данному вопросу. Тем не менее, к примеру, Устав 1884 г. об устроении и порядке в университетах гласил, что не только оппоненты, но и все желающие, присутствующие на процедуре защиты, могут выступить со своим мнением по отношению к предмету диссертации. Несмотря на многие упреки в «ненужности» устроения диспута, заметим, что все во многом зависело от личности оппонента в процедуре защиты диссертации. Так, к примеру, в рамках диспута на защите диссертации англоведа С.М. Середонина его оппонентами выступали А.С. Лаппо-Данилевский и С.Ф. Платонов. И если последний довольно мягко указал на ряд неточностей в исследовании Середонина, то Лаппо-Данилевский довольно въедливо и строго раскритиковал изыскания диссертанта; исходя из собственных убеждений как ученого, он подверг критике источниковый анализ С.М. Середонина, неаккуратность в обращении с рядом фактического материала при аргументации и повсеместном небрежении актуальной историографией. Завершил же свое оппонирование ученый в почти что разгромными выводами: неспособность исследователя «выковать логически последовательную и стройную цепь рассуждений» трансформировало диссертацию в «искусственную схематизацию», и, как заявил оппонент, это «лишает жизни сочинение г. Середонина». Отзыв был настолько проникновенным и не лишенным живого участие в проблемном поле, поднятом диссертационном исследовании, что еще на протяжении недель был предметом обсуждения в академических кругах историков. В связи с этим, характеризуя культуру диспута научного сообщества дореволюционной России, можно согласиться, что «диспуты в виде живого диалога, яркой полемики стали заметным явлением в культурной и общественной жизни университетских городов, благодаря вниманию прессы способствовали повышению престижа науки. Можно лишь сожалеть, что в последние 20-30 лет серьезные дискуссии при защите кандидатских и докторских диссертаций стали большой редкостью». Вместе с тем следует признать, что наиболее острая полемика происходила в случае, если представляемая диссертантом научнопрактические результаты не просто пересекались с проблематикой изысканий оппонента, но и вступали в противоречия с его убеждениями по каким-либо аспектам вопроса.

Большой интерес представляют «Записки» Е.Ф. Шмурло за 1889 1892 где подробно можно ознакомиться с диспутами по случаю защиты диссертаций таких видных петербургских историков как В.Г. Дружинина «раскол на Дону в конце XVIII века», М.А. Дьяконова «Власть московских государей». Что касается защиты В.Г. Дружинина, Е. Ф. Шмурло отметил, что, вопреки ожиданиям, диссертант защищался свободно и уверенно, «все шло как по маслу». Зато его оппоненту Е.Е. Замысловскому дает не лестные оценки: «говорил тупые вещи», «по существу -- ничего серьезного целых пол часа мозолил вопрос...» и т. п. Тем не менее, Е. Ф. Шмурло, соглашаясь с замечанием последнего, указывает, что В. Г. Дружинин «слишком формально отнесся к своим документам: чего прямо те не говорят, того он не допускает, забывая, что часто общий тон, смысл речи дает возможность к важному обобщению». Возражения второго оппонента С.Ф. Платонова по существу тоже «были не верны». Да и сам С.Ф. Платонов оценивал их как «придирки», упрекал в «излишней осторожности и боязливости сказать последнее слово, естественно напрашивающийся вывод», зато, подчеркивая достоинства книги, выделил «стройность», «прекрасную обработку», «научность». После сухого тона академических прений, атмосферу развеял священник Перетерский, который с большим увлечением и напрягом, с «наивной горячностью и отсутствием спокойной солидности» указывал на некоторые ошибки, неверные выражения диссертанта, тем самым, оживляя публику.

Диспут М.А. Дьяконова носил несколько иной характер, здесь, наряду с профессиональными прениями, высвечиваются межличностные отношения в научной среде и личностные особенности ее представителей. Е.Ф. Шмурло отметил «необыкновенно очень живые и остроумные нападения» оппонента Сергиевича. Автор «Записок» соглашается с выводами последнего об ошибочности выбора хронологических рамок XVI веком, «ибо развитие самодержавия продолжалось и дальше и в конце века никакого перелома в этом процессе не совершалось», кроме того, говоря о самодержавии, «необходимо было уяснить самый этот термин и показать, что и как автор его понимает». Однако, Е.Ф. Шмурло, упрекая оппонента в применении «односторонне-юридической мерки» к книге Дьяконова, не соглашается с утверждением, что «поучения монахов, наставления и проповедь духовенства, поскольку оно касалось отношений подданных к государю, отнюдь не имело политической подкладки и значения, да и вообще, что будто бы духовенство далеко было от мысли подчинять себя светской власти, а наоборот стремилось к полной независимости, что особенно ярко проявилось в Никоне». Со вторым оппонентом Латкиным было проще, но менее приятно: он «вел спор очень не умно и нетактично: говорил, точно с цепи сорвался, и совершенно бездоказательно». После чего В.Г. Васильевский и сам Е.Ф. Шмурло попытались сгладить «впечатление нападок», отметив несомненные исторические достоинства книги, отметив, что работа является одной из важных звеньев в цепочке разработки настоящей темы.

Официальный оппонент изучает диссертацию, автореферат и публикации соискателя по теме диссертации. На основании этого оппонент представляет диссертационному совету письменный отзыв, в котором оценивается актуальность избранной темы, степень обоснованности научных положений, выводов и рекомендаций, сформулированных в диссертации, их достоверность и новизна, а также дается заключение о соответствии диссертации требованиям Положения о порядке присуждения ученых степеней.

Состав диспутантов решался темой диссертации, а также проблемами, которые в данной диссертации были затронуты. Г.Г. Кричевский пишет, что официальный состав оппонентов определялся факультетом из профессорскопреподавательского состава. Реже оппонентами назначались представители другого факультета данного факультета. В связи с тем, что ученую степени имел право присвоить университет, оппоненты из других высших учебных заведений как правило не приглашались. Также стоит отметить, что официальный оппонент не обязательно должен был иметь ту ученую степень, на которую претендовал соискатель. Количество неофициальных оппонентов не ограничивалось и на некоторых защитах доходило до пяти человек. В XIX веке существовал еще один образ оппонента. Приватных оппонентов создавали студенты, которые активно участвовали в диспуте, а для этого активно готовились к нему, обсуждая тему и проблематику предстоящей защиты диссертации. Немаловажно отметить, что официальными оппонентами могли выступать и научные руководители. С.М. Соловьев оппонировал В.О. Ключевского, В.И. Герье - Н.И. Карееву, В.О. Ключевский - П.Н. Милюкову.