Диссертационные практики и профессиональное сообщество историков дореволюционной России

А.Е. Иванов отмечает, что резкий характер дебатов был более ритуальным, чем реальным и как правило всегда после бурного и чересчур эмоционального выступления соискателя и оппонентов коллегия профессоров факультета принимала решение о состоявшейся защите.

В XIX веке диссертант не знал о том, что скажет оппонент, вся защита, весь диспут были импровизированным диалогом, который требовал остроумия, живого ума, находчивости и прекрасного знания предмета. Время на дискуссию ограничено не было и споры могли продолжаться очень продолжительное время. Именно поэтому, по мнению М.В. Нечкиной, защита раньше была интереснее, чем сейчас.

Официальный оппонент изучает диссертацию, автореферат и публикации соискателя по теме диссертации. На основании этого оппонент представляет диссертационному совету письменный отзыв, в котором оценивается актуальность избранной темы, степень обоснованности научных положений, выводов и рекомендаций, сформулированных в диссертации, их достоверность и новизна, а также дается заключение о соответствии диссертации требованиям Положения о порядке присуждения ученых степеней.

Необходимо особо остановится на таком ключевом элементе диспута, как речь диссертанта. Многими исследователями, в частности, Н.Н. Алеврас, подчеркивалось особое ее значение в формировании соответствующего интеллектуального пространства: «особо подчеркивается значение речей историков на диссертационных диспутах, которые в XIX в. Начинали приобретать статус значимых фактов (интеллектуальных продуктов) и текстов (интеллектуальных феноменов) диссертационной культуры». Разумеется, что требования к ее содержанию были очень высоки, так как по своей структуре речь должна была представлять сжатое, емкое, логичное и аргументированное изложение результатов научно-теоритического исследования, и при этом содержать элементы художественно-артистической ретрансляции, апеллировать не только к научным убеждениям аудитории, но к их личным воззрениям и эстетическому чувству. Помимо этого, речь историка на защите несла массу различных функций. К сожалению, протоколирования выступления диссертантов не производилось, за редким исключением, в основном можно довольствоваться лишь конспектами, подготовленными некоторыми из них для выступления, как, например, речь А.С. Лаппо-Данилевского, Г.В. Вернадского и многих других. В первую очередь речь выступала формой репрезентативной подачи не только концептуальных положений, содержащихся в исследовании, но и как правило, интеллектуальной культуры и совокупности всех мировоззренческих черт историка. В редких ситуациях, речь на диссертационный и иные материалы были предаваемы огласке на страницах периодической печати с целью как популяризации научных идей, так и образовательного воздействия на широкую аудиторию; в данном контексте показателен пример В.И. Семевского, разместившего не только свои исследования, но и свою речь, а также части своей диссертации на страницах редактируемого им журнала «Русская старина». Таким образом, происходила популяризация узкопрофессиональных научных достижений в среде российской читающей публики. Речь могла испытывать серьезное, в том числе и мешающее научной объективности, воздействие со стороны политико-идеологических взглядов ее автора, и как следствие, формировать ответный, также не всегда положительный отклик как со стороны корпоративной прослойки профессионального исторического сообщества, так и интеллектуального слоя в целом. Так, например, размешенные М.И. Семевским материалы речи на магистерском диспуте («Русская старина», 1889, с. 565-578) по диссертации на тему «Крестьяне при Екатерине II» до того были пронизаны духом либерального народничества, что видный историк К.Н. Бестужев, зная о его воззрениях, препятствовал постановке на защиту данной диссертации и защищать ее Семевскому пришлось на кафедре Московского университета. В итоге, речь диссертанта, при учете всех внешних факторов, приобретает совершенно иное значение: «Первично заданная роль речи на диссертационном диспуте, вытекая из предназначения и наделения ее смысловыми акцентами со стороны авторов, позволяет взглянуть на этот интеллектуальный продукт творческой деятельности как на феномен современной им научной культуры в контексте исторической эпохи». Характерно, что по своей структуре формально речь могла быть выполнена в более чем свободной форме и произвольно, однако на деле к ней предъявлялись серьезные академические требования со стороны профессорского состава университета.

Среди произведений диссертационной культуры речь диспутанта выступает как одна из самых важных возможностей выражения собственных мыслей и идей, отраженных в диссертационном исследовании. Если смотреть на защиту диссертации, как на сценарий, то речь является завязкой, фокусирует на себе внимание присутствующих и задает тон всего дальнейшего общения диспутантов. Авторы диссертационной речь, как правило, сохраняли индифферантность в отношении к событиям, лежащим за пределами диссертационной культуры, но в ряде случаев в силу особенностей социокультурной или политической ситуации, наполняли ее рефлексиями по поводу происходящего в обществе.В конце XIX - начале ХХ вв. не существовало нормативных документов, регулирующих правила оформления текстов, материалов, презентации, речей, отзывов. Таким образом, выступление соискателя осуществлялось в свободной форме, его структура и содержание складывались из авторского понимания цели и смысла данного этапа защиты диссертационного исследования. К началу ХХ века речь соискателя стала приобретать признаки стандартизации и унификации. Вероятно, эта тенденция стала наблюдаться вследствие того, что некоторые из соискателей стали интересоваться тем как должна выглядеть речь на защите.

Едва ли не впервые в опыте презентационных выступлений диспутантов в речи А.С. Лаппо-Данилевского на защите его магистерской диссертации озвучивались историографические, источниковедческие и методологические аспекты защищаемой диссертации. По сути, ЛаппоДанилевским была представлена новая модель выступления на диспуте, ориентированная на презентацию методологических принципов диссертации. Нельзя также не заметить особую тщательность подготовки им текста речи к публикации, что подчеркивает признание историком особой значимости подобных научных текстов.

Речь соискателя на защите диссертации можно рассматривать с нескольких ракурсов. В первую очередь она может быть способом выражения авторской точки зрения. На этапе подготовки к диспуту будущая речь фиксировалась в форме рукописи автографа. Это является очень важным моментом. Так как автор старается в нескольких листах выразить весь смысл своего исследования и таким образом заявить о себе в мире науки. Задачи перед каждым диспутантом стояли свои. Кто-то хотел кратко и лаконично заявить о своем исследовании, кто-то - обстоятельно выразить теоретико-методологические обобщения. Уникальны по своему содержанию и структуре выступления на своих защитах таких историков как Г.В. Вернадский, И.М. Гревс, О.А. Добиаш-Рождественская, А.А. Кизеветтер, В.О. Ключевский, А.С. Лаппо-Данилевский, С.Ф. Платонов, А.Е. Пресняков, А.И. Яковлев. Во время своих речей эти историки не только заявляли о себе в мире науки, но и раскрывались как ученые. Для них речь во время диспута - результат персонализации научного творчества, выражение индивидуального мышления и личностного знания.

С.Ф. Платонов построил свою речь иначе. Его выступление - это рефлексия, размышления на заданную тему. Он считал, что выводы комиссия и факультет могут прочитать в книге, а себе он отводил роль молодого ученого, который должен раскрыть и показать всем свою творческую и научную индивидуальность.

Речь являлась не только способом научного самовыражения, но и играла роль своеобразной просветительной лекции для всех присутствующих, не принадлежащих к группе научного сообщества. Для корпоративной научной среды речь была определяющим фактором научной квалификации и профессионализма соискателя.

Так же на речь диссертанта могла влиять общественно-политическая обстановка в вузе, городе и стране. В своем выступлении соискатель мог отразить свое отношение к политической ситуации.

Поскольку речь соискателя на защите является элементом особой диссертационной культуры, она должна быть эмоциональна и художественна, текст должен быть убедительным, логичным и аргументированным. Особый интерес представляет то, как велась подготовка к написанию и само написание речи соискателя. Черновые варианты выступлений могут многое сказать о настроении соискателя о его психоэмоциональном состоянии накануне защиты.

Текст речи Г.В. Вернадского, сознанный в октябре 1917 г. В условия предреволюционных событий, не только своим содержанием, но и внешними

признаками свидетельствует о драматизме ситуации, в которой должен был проходить диспут. Запись речь на дешевой бумаге, представляющей небольшие тетрадные листочки, помарки как внешнее проявление поспешности, в которой оставлялся текст. Нервный почерк с большим количеством правок и вставок, смысловые акценты речи - все это позволяет предположить тревожное психологическое состояние человека, предчувствующего приближение социальной катастрофы.

Некоторые соискатели, например, С.Ф. Платонов придавали своей речи историографический смысл, печатая ее вместе с книгой своей диссертации.

При всем разнообразии и важности речи она является только лишь завязкой диспута. Немаловажную роль играют оппоненты соискателя ученой степени.

В современной науке функции научного руководителя в подготовке молодых диссертантов четко определены и формализованы. В любой отрасли современной науки функции научного руководителя в подготовке диссертации и самом руководстве соискателем четко прописаны, определены и понятны. Научное руководство определяется как целенаправленный процесс реализации основных функций управления научными исследованиями, который происходит при взаимодействии научного руководителя и того, над кем осуществляется руководство.

При этом нормативных документов, регулирующих научное руководство во всех высших учебных заведениях не существует. В свою очередь, каждое образовательное учреждение готовит индивидуальный документ, регулирующий порядок утверждения, содержание работы, права и обязанности, а также порядок оплаты обязанностей научного руководителя. В XIX в. система научного руководства только складывалась, а само понятие «научный руководитель» подменялось более широким и неопределенным «учитель».

В дореволюционной России термин «научный руководитель» не использовался. Упоминаний о назначении лиц, призванных руководить написанием диссертации, в Положениях о присуждении ученых степеней нет. В воспоминаниях широко используется термин «учитель», который характеризует больше этическую, чем правовую сторону отношений с «подопечным». Вмешательство учителя в работу над диссертацией было ограничено требованием о самостоятельности диссертации. Так, в правилах, установленных Казанским университетом, было оговорено, что диссертацию «никто другой поправлять не должен и даже давать мнения, советовать и помогать, разумея, что сочинение рассматривается как бы продолжением испытаний и должно служить дополнительным доказательством в тех обширных познаниях и способностях, какие требуются высочайше утвержденным положением об испытаниях в ученые степени».

Интересен тот факт, что так называемые научные руководители дореволюционной России на защитах своих соискателей выступали в качестве официальных оппонентов на публичных защитах.

Многие историки в своих воспоминаниях говорят о своеобразие и загадочности В.О. Ключевского, его абсолютно своей, особенной, ни с чем не сравнимой и недоступной подражанию манере. В общении с В.О. Ключевским, как вспоминают современники, постоянно чувствовалось, что «имеешь дело с оригиналом самородком, а не с копией с кого-либо или с чего-либо». П.Н. Милюков, описывая ум и талант учителя, отмечает и его лукавство «подчас злое, подчас веселое, насмешливое, задорное»; размеренные остановки речи, смягчавшие естественное заикание и «превращавшие в милую особенность самый недостаток произношения»;

Если оценки В.О. Ключевского как лектора расходятся в воспоминаниях историков, то, как руководителя семинарских занятий авторы единогласно указывают на отсутствие «пользы для лучшего понимания работы с источниками». Для исторического отделения Московского университета В.О. Ключевский вел семинарии, но сам их не любил и тяготился ими. Возможно, этим и объясняется специфика его семинаров, которые походили более на специальные лекции, где ученый предлагал личные «чрезвычайно индивидуальные» комментарии к разбираемому источнику. Причем, как вспоминают историки, между окончательным выводом преподавателя и состоянием знаний слушателей оставалась «непроходимая пропасть». Все это было интересно и познавательно, но, по словам студентов, В.О. Ключевский не учил работать с источниками. Давая «блестящий готовый результат», он не давал материала для их анализа и критики.

Несмотря на выделенные отрицательные нюансы педагогической методики, с полной уверенностью первое руководящее место в «Московской школе» заслуженно принадлежало великому талантливому В.О. Ключевскому, внесшему огромный вклад в изучение истории России. Создание «Московской школы» и роли В.О. Ключевского в ней нашли отражение в воспоминаниях П.Н. Милюкова и C.B. Бахрушина.

О роли В.О. Ключевского как руководителя начинающих ученых нашло отражение в воспоминаниях П.Н. Милюкова, Ю.В. Готье. Оба историка отмечают полную самостоятельность их работ. Причем, П.Н. Милюков, указывает, что В.О. Ключевский неохотно впускал студентов в «святилище своей учености». С некой долей сарказма говорит о причислении его к первым (хронологически) ученикам В.О. Ключевского, подчеркивая самостоятельность своих изысканий. Ю.В. Готье с другой стороны смотрит на этот вопрос, соглашаясь с методикой работы В.О. Ключевского, приводит случай в его глазах, объясняющий «холодное руководство» учителя к молодому ученому

Можно предположить, что В.О. Ключевский в большей степени был исследователем, чем педагогом, но его ученики, да и более поздние поколения историков учились и продолжают учиться на его уникальных неповторимых научных работах. Исследователь, умевший оригинально подойти к анализу фактов, «разлагал их на части и комбинировал отдельные факты в стройные системы», которые затем обобщал в «грандиозную общую систему», открывал в исследуемых фактах никем не замеченные новые черты, своеобразно их освещал, отыскивал причины и следствия того или иного исторического факта.

В высказываниях многих ученых XIX в. преобладает критическое восприятие сложившихся в России условий для осуществления научной деятельности, в которых оказывались претенденты «на получение профессорского звания». Неблагоприятным, в частности, считался тот факт, что штатных единиц для лиц, оставляемых при университете, нормативными положениями не предусматривалось. Тревога по поводу «крайнего недостатка в подготовленных молодых людях для замещения вакантных кафедр в университетах» вполне ощутима в предписании Министерстве Народного Просвещения (май 1901 г.) попечителю Московского учебного округа. Ему вменялось в обязанность собрать сведения о сложившейся ситуации на историко-филологическом, физико-математическом и юридическом факультетах Московского университета.

Подготовка диссертации в целом требовала существенных материальных затрат. Ученым-современникам было ясно, что диссертации, кроме научных задач, выполняли квалификационную функцию, создавая возможность обладателям ученых степеней продвигаться по карьерной лестнице. Поэтому иногда собственно «ученая карьера», связанная с получением степеней и званий, противопоставлялась свободному научному творчеству и высокому профессионализму ученого. Но вместе с тем, конкретные диссертационные истории, а также общая картина, характерная для российской диссертационной практики, свидетельствуют о складывании такой ее специфической черты как «высокие» требования, предъявляемые в российских университетах к подготовке и защите диссертаций.

Научное руководство - это достаточно широко распространенный феномен, оно очень различно как с точки зрения участвующих в нем субъектов, так и с точки зрения особенностей процессов взаимодействия этих субъектов. Так, с позиции участвующих в нем субъектов научное руководство можно разделить на: 1) научное руководство отдельной личностью - самый типичный случай научного руководства, в данной ситуации один научный руководитель руководит студентом или аспирантом в процессе подготовки ими курсовой работы, диплома, магистерской или кандидатской диссертации; 2) научное руководство рабочей группой. В этой ситуации научный руководитель руководит группой лиц, в процессе реализации конкретного научного проекта, где каждый из субъектов реализует свою часть общей научной задачи; 3) научное руководство организацией. В случае научного руководства организацией научный руководитель помогает решить научную задачу, которая стоит перед всей организацией в целом. В ряде случаев он сам формулирует и ставит научную задачу организации и показывает основные пути и направления ее решения, а также осуществляет целый ряд других функций. Также необходимо заметить, что бывают смешанные типы научного руководства, так, например, в процессе руководства организацией может потребоваться руководство отдельной научной группой или группами, а процесс научного руководства личностью может сочетаться с руководством целой организацией.

С точки зрения особенностей взаимодействия субъектов научное руководство можно разделить на две большие группы:

1. Формальное научное руководство - в этой ситуации официально назначается научный руководитель, который осуществляет научное руководство личностью, группой и организацией, имея на это документально зафиксированные полномочия. Например, когда научный руководитель руководит аспирантом при подготовке кандидатской диссертации.

2. Неформальное научное руководство, в таком случае какое-либо лицо или группа лиц осуществляют научное руководство стихийно, не последовательно, не формально, без каких-либо официальных прав и полномочий. Например, когда студент или аспирант советуется с профессором, не являющимся его научным руководителем, последний реализует деятельность неформального научного руководителя.

Но говоря о научном руководстве, мало сказать только о формальной стороне взаимодействия руководителя и руководимого.

К. Казак пишет: «Существуют два типа научных руководителей: первый тип наиболее удобен для аспиранта такой научный руководитель во всем помогает своему подопечному: проверяет данные его эксперимента, помогает их интерпретировать, находит для него возможности публиковаться, правит статьи, советует, как сформулировать цель, задачи, гипотезу исследования и т.д. Аспиранту, имеющему такого научного руководителя, живется легче, но при этом от него требуется и меньше творчества. В результате такой аспирант может так и не приобрести навыков самостоятельных занятий научной работой. Второй тип научных руководителей можно назвать "ленивыми" они не удосуживаются даже почитать материалы диссертации, отделываются от своего ученика общими советами. Аспирантам с таким научным руководителем очень трудно, особенно на начальном этапе обучения, но в дальнейшем, если такому аспиранту все же удастся написать и защитить диссертацию, он будет являть собой тип сформированного научного работника. Он легко сможет взяться за продолжение темы (например, для докторской) или за другую тему исследований, за научное руководство собственными аспирантами и т.д. По опыту научной деятельности он будет значительно превосходить аспиранта, которого три года водили за ручку. Лучше, конечно, если Ваш научный руководитель представляет собой нечто среднее между двумя крайними типами, описанными выше».

Среди профессоров Московского университета наиболее эффективная система подготовки магистрантов сложилась у В.И. Герье (1837-1919 гг.). Выбрав в среде студентов наиболее талантливых, профессор приобщал их к азам научного исследования в университетском историческом семинарии. Своих избранников он приглашал для дополнительных занятий домой в вечерний семинарий. При этом Герье стремился поддерживать учеников и морально (добиваясь присуждения им медалей за студенческие конкурсные сочинения), и материально (присуждением им стипендий, приисканием денежных уроков или переводов). По окончании ими курса он ходатайствовал об оставлении их при университете для приготовления к профессорскому званию, составлял программу для подготовки к магистерскому экзамену, «выбивал» для них заграничные научные командировки. Затем, как свидетельствует переписка, он внимательно следил за их заграничными занятиями в университетах, архивах, библиотеках. Именно на этом этапе происходило уточнение темы будущей магистерской диссертации. По возвращении Герье консультировал магистранта при подготовке текста диссертации, помогал найти материальные источники для печатания книг. Так как процесс написания диссертации иногда затягивался на годы, Герье стремился помочь своим ученикам с устройством приват-доцентами в Московский университет либо в другие учебные заведения (что материально порой было выгоднее). По окончании диссертации Герье представлял отзыв в Совет факультета, помогал с организацией диспута и выступал официальным оппонентом. При любой возможности он старался добиться для своих учеников присуждения им премий, денежных пособий и даже одновременного присвоения магистерской и докторской степеней. Этот процесс «выращивания» молодых ученых был в общих чертах сходным для всех учеников Герье (Н.И. Кареева, П.Г. Виноградова, М.С. Корелина, Р.Ю. Виппера и др.)

Тем не менее, стиль научного руководства и обращения Владимира Ивановича со студентами и своими магистрантами встречал и критику. Вспоминая первую встречу с профессором, П.Н. Милюков отмечает неприятные ощущения: «он точно задался целью унизить нас, доказать нам, что мы дураки». В данном случае, возможно, П.Н. Милюков, как и большинство, увидел внешнюю сторону личности профессора. Более глубокое и тонкое понимание В.И. Герье как человека, отразили в своих воспоминаниях A.A. Кизеветтер, Ю.В. Готье. Историки, указывая на строгость, холодность, часто резкость, язвительность и бестактность своего учителя, объясняют эти качества своего рода защитной оболочкой человека, в глубине души застенчивого, обидчивого и капризного. Кроме того, В.И. Герье «коробила» недобросовестность большей части студентов, их претензии, их внешняя неопрятность, что в свою очередь не могло не отразиться на отношениях со студентами.

И все же, за исключением, П.Н. Милюкова, историки, говоря о В.И. Герье, с величайшей благодарностью вспоминают его лекции и семинарии, где требовалась самостоятельная работа. С точки зрения научного руководства или покровительства молодым ученым Владимир Иванович Герье был прямой противоположностью Василию Осиповичу Ключевскому. Выбрав в среде студентов наиболее талантливых, профессор приобщал их к азам научного исследования в университетском историческом семинарии.

Своих избранников он приглашал для дополнительных занятий домой в вечерний семинарий. При этом Герье стремился поддерживать учеников и морально (добиваясь присуждения им медалей за студенческие конкурсные сочинения), и материально (присуждением им стипендий, приисканием денежных уроков или переводов). По окончании ими курса он ходатайствовал об оставлении их при университете для приготовления к профессорскому званию, составлял программу для подготовки к магистерскому экзамену, «выбивал» для них заграничные научные командировки. Затем, как свидетельствует переписка, он внимательно следил за их заграничными занятиями в университетах, архивах, библиотеках. Именно на этом этапе происходило уточнение темы будущей магистерской диссертации. По возвращении Герье консультировал магистранта при подготовке текста диссертации, помогал найти материальные источники для печатания книг. Так как процесс написания диссертации иногда затягивался на годы, Герье стремился помочь своим ученикам с устройством приватдоцентами в Московский университет либо в другие учебные заведения (что материально порой было выгоднее). По окончании диссертации Герье представлял отзыв в Совет факультета, помогал с организацией диспута и выступал официальным оппонентом. При любой возможности он старался добиться для своих учеников присуждения им премий, денежных пособий и даже одновременного присвоения магистерской и докторской степеней.

Этот процесс «выращивания» молодых ученых был в общих чертах сходным для всех учеников Герье (Н.И. Кареева, П.Г. Виноградова, М.С. Корелина, Р.Ю. Виппера и др.), но в наиболее целостном виде может быть проиллюстрирован на примере сохранившейся переписки П.Н. Ардашева (1865-1924 гг.). Письма Ардашева представляют наглядную картину не только подготовки и прохождения магистрантами соответствующих испытаний, но и подлинно наставнической деятельности Герье как научного руководителя.

Герье создал достаточно надежную и эффективную систему подготовки молодых ученых. Для того чтобы подчеркнуть некоторые стороны этой системы Герье, сравнил её с характером отношения к своим ученикам В.О. Ключевского. Во-первых, для системы подготовки Герье характерна тесная личная связь между учителем и учеником. На примере Ардашева мы видим, что Герье строго контролировал ход его работы на всех этапах, внося необходимые коррективы в эту работу. При этом воодушевление ученика на различных этапах (успех в студенческом конкурсе на медаль, успех от архивных изысканий) поддерживалось заботливым, теплым отношением к нему со стороны учителя. Герье заботился не только о научной работе учеников, но и о выделении им стипендий и об их трудоустройстве. Ученики же Ключевского нередко сталкивались с холодным отношение к ним их научного руководителя. Так, М.М. Богословский писал в своих воспоминаниях о Ключевском: «Ни разу за всё многолетнее наше знакомство, за многие годы, пока я писал две диссертации, он о них не спросил ни слова и совершенно не знал, о чем я пишу». Во-вторых, «герьевская» система подготовки обеспечивала достаточно быстрое продвижение к научной карьере. Заметим, что после заграничной командировки Ардашев в течение двух лет успел приготовить диссертацию. Ученики же В.О. Ключевского, несмотря на то, что им не надо было специально отправляться в заграничную командировку для сбора материала, тратили на подготовку диссертации десять и более лет. Герье, как правило, поддерживал своих учеников во время защиты диссертации, чего нельзя сказать о В.О. Ключевском. И тем не менее большинство учеников Ключевского всегда с гордостью причисляли себя к его школе, свято чтили память учителя, создав, по словам Н.В. Гришиной, «апологетическую традицию её изучения». Высокая оценка наследия и деятельности Ключевского закрепились в отечественной историографии в немалой степени именно благодаря его ученикам. В противовес этому некоторые ученики Герье, став учеными во многом благодаря его заботливой опеке, в дальнейшем выражали сомнение в самом существовании школы Герье, а иные прямо проявляли неуважение к памяти учителя. Искать объяснения этому парадоксу только в особенностях непростого характера Герье было бы слишком элементарно.

Говоря о таких известных историках как В.О. Ключевский и В.И. Герье нельзя не сказать об ученике В.И. Герье, профессоре Московского университета П.Г. Виноградове, создававшем свою школу. У него был определенный круг учеников и почитателей. В обращении со студентами П.Г. Виноградов, по замечанию М.М. Богословского, «был замечательным педагогом, прекрасно умевшим действовать обоими педагогическими средствами: и строгим требованием, и похвалою».В воспоминаниях П.Г. Виноградова, в большей степени характеризуют его высокопрофессиональные качества, нежели личностные особенности его поведения. Лекции П.Г. Виноградова, представлявшие собой законченное целое, отличавшиеся ясностью мысли, строгостью плана, последовательностью изложения, являлись «шедевром педагогического искусства». В плане научного руководства и покровительства в защите диссертаций Павел Гаврилович Виноградов был достойным учеником В.И. Герье. Помощь в организации защит и диспутов, публикации, написание отзывов и стремление привлечь в историческую науку как можно больше достойных молодых ученых были свойственны П.Г. Виноградову.

В рамках диссертационных исследований в указанный период затрагивались обширные сферы исторического знания.

Диссертационная культура предполагает больший акцент на социальные, историко-культурные и собственно научные характеристики российской диссертационной системы через изучение ее организационнонаучного потенциала и эффективности.

О наибольшей активности научного сообщества может сказать статистика защищенных диссертаций. В российских университетах защищалось значительно меньшее количество диссертаций. Например, по данным Т. М. Бона, только с 1860 по 1909 гг. «немецкими историками в университетах было написано 3976 диссертаций».

Из общего числа защищенных в 1805-1919 гг. диссертаций (2939) на историко-филологические факультеты российских университетов приходилось 862 работы, что составляло 29,3%. Ученые-историки высшей квалификации составили немногим более 30% от общей численности диссертаций историко-филологических факультетов.

Глава 2. Анализ трансформации научнометодологических подходов к восприятию и изучению феномена диссертационной культуры дореволюционной России

2.1 Диссертационная культура того периода с позиций формальноюридического подхода (школа историков-правоведов)

В рамках классической отечественной историографической традиции отечественную литературу по истории изучения диссертационной культуры дореволюционной России мы условно разделили на два периода:

1) исследования, посвященные данной теме, написанные в ХХ веке;

2) исследования, посвященные данной теме, написанные в ХХI веке.

Все изученные нами исследования мы рассматриваем с точки зрения двух подходов - формально-юридического и с позиции «истории повседневности».

В данном параграфе рассмотрим более подробно историографию по изучению диссертационной культуры дореволюционной России с позиций формально-юридического подхода.

Суть формально-юридического подхода заключается в том, что право изучается как таковое: оно ни с чем не сравнивается, не увязывается с экономикой, политикой, моралью и другими социальными явлениями. В данном случае предметом исследования становится право в его чистом виде, рассматриваются его определения, признаки, категории, конструкции, юридическая техника и др.

Специалисты считают, что данный метод можно с наибольшим основанием назвать частным, так как его применяют только при изучении права. При этом можно узнать «из каких элементов состоит юридическая норма, как должна строиться ее санкция, какие составные части обязательны для каждого нормативно-правового акта и т.д.».

Рассмотрение диссертационной культуры дореволюционной России с точки зрения формально-юридического подхода обусловлено спецификой научно-отраслевого понимания исторических текстов, принадлежащих перу историописателей, включая обширный пласт трудов российских авторов.

Мы предполагаем, что с точки зрения данного подхода исследования ученых связаны конкретно с темой диссертационной практики историков дореволюционного периода, включая рассмотрение вопросов порядка присуждения ученых степеней, законодательства в области подготовки научных кадров, истории диссертационных исследований и т.п. вопросы.

Разграничим проанализированные нами исследования согласно определенных нами периодов.

Первый период изучения диссертационной культуры дореволюционного периода - это исследования, написанные и опубликованные до 2001 г., т.е. исследования ХХ века. К ним мы отнесли исследования (в хронологическом порядке):

- Кричевский Г.Г. История ученых степеней в России (1984 г.);

- Соболева Е.В. Наука и учёные в пореформенной России (1985 г.);

- Павлова Г.Е. Организация науки в России в первой половине XIX века (1990 г.);

- Иванов А.Е. Ученые степени в Российской империи. XVIII в. - 1917 г. (1994 г.);

- Табачников А.В. Диссертации в России до 1917 года (1995 г.);

- Якушев А.Н. О производстве в ученые степени в России: (1802-1917 гг.): Указатель дел РГИА (1995);

- Якушев А.Н. Законодательство в области подготовки научных кадров и присуждения ученых степеней в России (1747-1918 гг.): история и опыт реализации (1998 г.);

- Кричевский Г.Г. Магистерские и докторские диссертации, защищённые на юридических факультетах университетов Российской империи (1755-1918): Библиографический указатель / Посмертное. изд. А.Н. Якушева (1998 г.);

- Хохлова Д.А. История научной подготовки и аттестации кадров на историко-филологическом факультете в архивных документах Казанского университета (1804-1918) (1998 г.);

- Воропаев И.Г. Порядок присуждения учёных степеней в России и СССР (1802-1995) (2000);

- Лаута О.Н. Научная подготовка и аттестация кадров на историкофилологическом факультете Московского университета (начало XIX-XX вв.) (2000 г.);

- Эйдельнант Ю.В. Развитие идей, проектов и правил о порядке присуждения учёных степеней в Российской империи: историкосравнительное исследование (2000 г.).

Здесь необходимо отметить, что подобных исследований ХХ в. мы обнаружили лишь небольшое количество. Считаем, что причиной этому является то, что поступательное развитие исторической науки в то время было ограничено жесткой идеологией, это отразилось на тематике и содержании исследований данного периода. Авторские тексты изучались преимущественно с точки зрения общественно-политической направленности их содержания.

Гораздо более значительное количество исследований диссертационной культуры дореволюционной России были написаны именно в XXI в. Это уже современный период развития отечественной исторической науки, отличительной чертой которого является появление новых подходов и методов к изучению дореволюционной истории России. Произошли изменения в проблемном поле истории исторической науки, стали рассматриваться новые исследовательские задачи, значительно обновилась источниковая база. Внимание стало уделяться истории написания диссертационных исследований историками дореволюционной России, более подробно стали исследоваться диссертации отдельных ученых данного периода.

К данным проанализированным нами исследованиям XXI в. мы относим (в хронологическим порядке):

- Якушев А.Н. Порядок присуждения ученых степеней в России (1747 - 1918): развитие и реализация правовых идей, проектов, законопроектов и нормативных правовых актов (на опыте научного направления) (2001 г.);

- Ловянникова Н.В. История присуждения ученых степеней в Российской империи: разработка и реализация отечественных программ научных исследований (2003);

- Хохлова Д.А. Исторический опыт присуждения ученых степеней на историко-филологическом факультете Казанского университета (1814-1919) (2003 г.);

- Якушев А.Н. Развитие и реализация правовой мысли и нормативных правовых актов о порядке присуждения учёных степеней в России (17471918) (2003 г.);

- Якушев А.Н., Апольский Е.А. История учений о гражданском праве и процессе в диссертационных исследованиях университетов Российской империи (2004 г.);

- Якушев А.Н. Статистика присуждения учёных степеней в Российской империи (1794-1918) (2005 г.);

- Зайцева Л.А. Генезис присуждения ученых степеней в России (2006г.)64;

- Казначеев Д.А. Порядок присуждения ученых степеней в

университетах Российской Империи: развитие научного и профессионального правосознания (2006 г.);

- Якушев А.Н., Кузнецов А.В. История русской диссертации в исследованиях Г.Г. Кричевского (2007 г.);

- Ишанова М.В. Статус диссертаций в Российской империи и СССР: сравнительно-правовой анализ (2007 г.);

- Климов А.Ю. История создания Положений о производстве в ученые степени в архивных документах Российской империи (2008 г.);

- Боярченков В.В. Местная проблематика в диссертационных исследованиях по русской истории середины XIX в. (2010 г.);

Российской империи: дисс. … докт.ист. наук. - Пятигорск: ПГТУ, 2008.

- Алеврас Н.Н., Гришина Н.В. Российская диссертационная культура XIX - начала ХХ веков в восприятии современников: к вопросу о национальных особенностях (2011);

- Феофанов А.М. Ученые степени в Московском университете во второй половине XVIII в. (2011 г.);

- Сухова Н.Ю. Подготовка и аттестация научно-педагогических кадров в православных духовных академиях в контексте высшего образования в России (1808-1918 гг.) (2011);

- Алеврас Н.Н. Диссертационная культура второй половины XIX - начала ХХ в.: речь историка на защите диссертации (2012 г.);

- Сандерс Т. Третий оппонент: защиты диссертаций и общественный профиль академической истории в Российской империи (2012 г.);

- Вишленкова Е.А., Ильина К.А. Об ученых степенях, и о том, как диссертация в России обретала практическую и научную значимость (2013 г.);

- Алеврас Н.Н. А.С. Лаппо-Данилевский и диссертационная культура русских историков в конце XIX - начале ХХ вв. (2014);

- Алеврас Н.Н., Гришина Н.В. Диссертации историков и законодательные нормы (1860-1920-е гг.) (2014);

Отметим, что это далеко не все исследования, посвященные интересующей нас тематике. Из их значительного количества мы отобрали те из них, которые представляют для нас интерес и являются наиболее значимыми исследованиями вопроса диссертационной культуры дореволюционного периода с точки зрения формально-юридического подхода.

Далее охарактеризуем наиболее интересные и фундаментальные исследования интересующего нас вопроса с точки зрения формальноюридического подхода. Начнем с исследований ХХ века.

Значимую роль в исследованиях диссертационной культуры дореволюционного периода играют исследования Г.Г. Кричевского, советского библиографа и историка, автора многих научных исследований в области ретроспективной библиографии диссертаций университетов Российской империи.

В 1938 г. Г.Г. Кричевский составил программу научных исследований по истории русской диссертации, в соответствии с которой он проанализировал, систематизировал и описал диссертационные труды историков. В 1939 г. он разработал ещё и программу научных исследований по истории учёных степеней в Российской империи. Основными дидактическими единицами содержания программы являлись: упоминание терминов «доктор», «магистр», «бакалавр» и их смысл.

Эту программу Г.Г. Кричевский смог частично реализовать в 1984 г., когда подготовил в рукописном варианте библиографический указатель «Диссертации университетов России. 1805-1919 гг.». Как верно указал один из ведущих российских учёных в области истории высшей школы дореволюционного периода А.Е. Иванов, «был создан беспрецедентно полный указатель магистерских и докторских диссертаций». Свод включал в себя официальные названия диссертаций, сведения об их публикации и печатных на них рецензиях, регистрацию отчётов в периодике о публичных диссертационных диспутах, списки оппонентов, научно-справочный аппарат. Кричевский более чем последователен и педантичен в характеристики сложившегося научно-методического материала, охвате и учете накопленного научно-исследовательского материала.

Рассматривая в своих исследованиях развитие законодательства и опыт научной аттестации кадров, Г.Г. Ключевский в одной из своих последних работ сделал такой вывод: «История учёных степеней в России ждёт своих исследователей».

В 1985 г. защитила докторскую диссертацию Е.В. Соболева на тему:

«Наука и учёные в пореформенной России». Одна из глав диссертации под названием «Подготовка научных кадров» посвящена анализу нормативноправовых актов, которые регулировали присуждение учёных степеней в Российской империи в 60-80-е годы XIX в. Е.В. Соболева очень досконально и тщательно исследует процесс законодательного оформления понятия «учёный» в пореформенной России.

Проблеме диссертационных исследований дореволюционной России посвящены и исследования А.Е. Иванова. Его труды значительно продвинули научно-историческую мысль в рассматриваемом направлении. В его книге очень содержательно и точно воссоздана история появления ученых степеней, формирования системы подготовки и аттестации научно-педагогических кадров по мере развития в России науки и высшего образования.

В монографии «Ученые степени в Российской империи. XVIII в.-1917 г.»(1994) А.Е. Иванов более тщательно изучил сложившуюся в начале XIX в. имперскую систему научной аттестации. Данная система, лишь частично изменяясь, просуществовала до 1917 г.

С захватывающим интересом читается глава, посвященная «технологии» научной аттестации. Мы узнаем, что публичной защите кандидатской (до 1884 г.), докторской (до 1864 г.) и магистерской диссертаций в университетах предшествовали сложнейшие и строжайшие испытания устные и письменные экзамены по главным и вспомогательным предметам факультета. А.Е. Иванов справедливо называет эту процедуру «экзаменационным марафоном», который был очень долгим и сложным. При этом он лишь тормозил формирование научно-преподавательских кадров.

А.Е. Иванов прав, утверждая, что «благодаря повышению требований к диссертации как самостоятельному исследованию в пореформенный период этот вид научного труда пользовался высокой репутацией. Добавим, что в дореволюционной России, в отличие от советской эпохи, временной разрыв между защитой магистерской и докторской диссертаций, как правило, составлял всего 3-5 лет».

За 120 лет работы по присуждению ученый степеней в России, как отмечает АЕ. Иванов, «...было защищено около 8 тысяч магистерских и докторских диссертаций по фундаментальным наукам истории, философии, юриспруденции, естествознанию, богословию, медицине...». Шел активный процесс формирования научного сообщества - ученых, которые профессионально занимались наукой. Многие нормы, сложившиеся в XIX в., востребованы в современной системе диссертационных защит.

Также активно разработкой проблемы диссертационной культуры в Российской империи занимается доктор исторических наук, профессор А.Н.Якушев. Он разработал комплексную программу научных исследований, которая реализуется в рамках аспирантуры и докторантуры по истории науки и техники в Ставропольском государственном университете (1994-1998) и Невинномысском государственном гуманитарно-техническом институте (с 1999 по настоящее время). Перед написанием программы А.Н. Якушевым было написано и издано справочное пособие о количестве лиц, которые были утверждены в ученых степенях в университетах Российской империи.

Важную роль занимают исследования А.Н. Якушева, посвященные развитию законодательства о порядке присуждения учёных степеней. Результатом стали две диссертации - кандидатская и докторская. В них определены причины возникновения законодательства о научной подготовке и аттестации кадров в университетах Западной Европы и России; проанализировано примерно 250 нормативно-правовых актов в области подготовки «профессорских стипендиатов» и присуждения учёных степеней в университетах России; раскрыты особенности развития процедуры присуждения учёных степеней; проведен анализ тематики защищённых юридических диссертаций в дореволюционной России. Под научным руководством А.Н.Якушева по исследуемой проблеме выполнили и защитили кандидатские диссертации по историческим и юридическим наукам Д.А.Хохлова, О.Н.Лаута, И.Г.Воропаев, Ю.В.Эйдельнант, Горошко О.Н., Артёмова Л.В. и др.

А. В. Табачников в своем кандидатском исследовании «Диссертации в России до 1917 г.»(1995 г.) попытался определить статус и место диссертации в системе высшего образования, а также выявить характерные черты диссертаций на разных этапах развития науки в России.

Значительное число исследований, посвященных диссертационной культуре дореволюционного периода, принадлежит двум женщинам-ученым Челябинского государственного университета - Н.Н. Алеврас и Н.В. Гришиной.

Н.Н. Алеврас профессор кафедры истории России и зарубежных стран, доктор исторических наук. Поле интересов ученого диссертационная культура в дореволюционной исторической науке как феномен и фактор формирования профессиональной культуры сообщества российских историков, научные школы в российской исторической науке, школа В.О. Ключевского.

Н.В. Гришина - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории России и зарубежных стран, декан историко-филологического факультета Челябинского государственного университета. Область научных интересов история исторической науки, научные школы, диссертационная культура, взаимоотношения власти и общества в XX веке.

Именно эти две женщины-ученые ввели в научный оборот понятие «диссертационная культура» в статье «Российская диссертационная культура XIX - начала ХХ веков в восприятии современников: к вопросу о национальных особенностях»(2011). В данной статье проведен анализ особенностей российской диссертационной культуры второй половины XIX начала XX вв. Приводятся данные статистики о количестве диссертаций, которые были защищены в российских и германских университетах.

Н.Н. Алеврас и Н.В. Гришина формулируют определение диссертационной культуры следующим образом: «Под диссертационной культурой предлагается понимать совокупность организационных процедур, традиций и ритуалов со стороны научно-образовательных институций, экспертного сообщества и заинтересованных претендентов на достижение научного статуса, направленных на получение научно-исследовательского продукта (произведения), соответствующего принятым квалификационным требованиям и нормам профессиональной сертификации».

Л.А.Зайцева в статье «Генезис присуждения ученых степеней в России»(2006 г.) подчеркивает, что формирование законодательства, которое регулировало присуждение ученых степеней с середины XVIII по конец ХIX вв. шло постепенно, отвечая потребностям времени. По сравнению с западом, российская система ученых степеней отличалась более строгим порядком их присуждения, а также более высокими требованиями к соискателям. Это определялось государственным регулированием данной деятельности.

Д.А. Казначеев в своей диссертации «Порядок присуждения ученых степеней в университетах Российской Империи: развитие научного и профессионального правосознания»(2006 г.) указывает, что основные принципы научной аттестации кадров в России были заложены в именно дореволюционный период. Ученый делает вывод, что период с 1802 по 70 годы XIX в. характеризовался почти полным отсутствием единства в научноправовых идеях российских ученых по вопросу о порядке присуждения ученых степеней. Начало 90-х годов XIX в. отмечено увеличением числа публикаций в научных изданиях Российской империи, а в начале XX века деятельность ученых, которая была направлена на совершенствование законодательно закрепленного порядка присуждения ученых степеней, приобрела системный характер.

В диссертационном исследовании Н.В. Ловянниковой «История присуждения ученых степеней в Российской империи: разработка и реализация отечественных программ научных исследований»(2003) выявлено и охарактеризовано содержание программы научных исследований библиографии диссертаций Г.Г.Кричевского; раскрыто содержание программы научных исследований в сфере истории присуждения учёных степеней А.Н.Якушева; охарактеризована база данных об учёных, защитивших магистерские и докторские диссертации в университетах Российской империи; описаны новые официальные документы и информационные технологии по истории присуждения учёных степеней в Российской империи.

В исследовании А.М. Феофанова «Ученые степени в Московском университете во второй половине XVIII в.»(2011 г.) на основе данных формулярных списков преподавателей и периодических изданий собраны упоминания об ученых степенях в Московском университете с момента основания до введения устава 1804 г. Автор считает, что накопленный опыт стихийного возведения в ученое достоинство, характерный для Московского университета второй половины XVIII в., был учтен и развит при создании в начале XIX в системы научно-педагогической аттестации.

Н.Ю. Сухова в диссертационном исследовании «Подготовка и аттестация научно-педагогических кадров в православных духовных академиях в контексте высшего образования в России (1808-1918 гг.)»(2011 г.) провела комплексный анализ концепций, проектов, мнений, идей по развитию системы подготовки и аттестации научно-педагогических кадров в православной высшей духовной школе Российской империи в XIX -- начале XX в. Значительная часть исследованных записок и частных проектов впервые были введены автором в научный оборот. В исследовании подробно изучена деятельность всех органов системы подготовки и аттестации научнопедагогических кадров в православной высшей духовной школе Российской империи в XIX начале XX в.

Таким образом, историография проблемы свидетельствует, что разработка отечественных исследований по изучению диссертационной культуры дореволюционной России наиболее активно проводилась и проводится в XXI в. Свидетельством этому является значительное число исследований с 2001 по 2015 гг., посвященных изучаемому вопросу.

Рассмотрев историографию вопроса с точки зрения формальноюридического подхода, перейдем к рассмотрению этого же вопроса с позиции иных научных подходов и направлений.

2.2 Диссертационная культура с позиций казусного подхода в истории («казусная история»)

«Казусная история» - одно из основных, если не основное направление микроисторического анализа. Основным элементом, с которым работаю исследователи в данном ключе, является «казус», который один из апологетов микроистории К. Гинзбург обозначает как «история одного события, явления, человека». Под последним подразумевается не какая-либо популяризованная в рамках классической научной парадигмы личность, а скорее «рядовой» персонаж исторического процесса, который тем не менее, занимает свое место и значение в его течении. В рамках данного подхода происходит акцентуация на частностях, уникальных проявлениях пространства исторического знания; если марксистский подход в исторической науки был озабочен поиском закономерностей, то казусный подход нацелен на нахождение того особого, спонтанного, что может дать новое знание о предмете исследования. На протяжении веков в истории доминировали макроподходы, и, как следствие, в конечном итоге это привело к известному кризису исторической науки. Это особенно явственно просматривается на основе диссертационной культуры отечественных ученых. Игнорирование научным сообществом перипетий в биографиях историков, отказ от признания значимыми многих, даже порой абсолютно абсурдных научных исследовательских стратегий, восприятие самого «казуса» как некоего исторического «артефакта». Складывавшаяся в 19801990-х гг. новая парадигма социальной истории демонстрировала явную потребность в охвате исследователем как можно большего числа сфер жизни, социальных связей, общественных структур и явлений как проявления динамической системы. В итоге концепция социальной истории приобрела значительную долю обновленного антропоцентризма, в котором уже «частный» человек как субъект исторического действия испытывал дуальное проявление самого себя - с одной стороны, он выступал как итог культурноисторического наследия предшествующих эпох, с другой - как элемент воплощения всех сложностей и противоречий современного ему периода, общества, социальной коммуникации и проч.