Поэтическое восприятие природы, древних памятников и современной жизни народов Ближнего Востока переплетается в цикле путевых поэм "Тень птицы" с развернутыми размышлениями - философскими, историческими, религиозными, эстетическими.

Путешествие в пространстве становится путешествием во времени. Бунин как бы разрушает границы времени и пространства, делает своих читателей соучастниками различных исканий народов с доисторических времен до наших дней.

Путешествуя, Бунин делает такие заметки в своем дневнике: "Палестина.8 мая. Проснулся в 5. Выехал в 6. Путь поразительно скучный - голые горы и бесконечная глинистая долина, а дальше - холмы, холмы, холмы….

Ни кустика, ни травинки, лишь знойное марево.

Пустыня усеянная темно-серыми камнями. Вдали фигура араба в темной накидке" Цит. По кн.: Волков А. Архив И. Бунина. Режим доступа: www.bunin.ru.

Эти дневниковые записи легли в стихи:

Вот и скрылись, позабылись снежных гор чалмы.

Зной пустыни, путь к востоку, мертвые холмы.

Каменистый, красно-серый, мутный океан

На восток уходит в знойный, в голубой туман.

И все жарче, шире веет из степей теплынь,

И все суше, слаще пахнет горькая полынь.

И холмы все безнадежней. Глина, роговик…

День тут светел, бесконечен, ветер синь и дик.

И едва стемнеет, смеркнет, где-то между скал,

Как дитя, как джин пустыни, плачется шакал.

И на мягких крыльях совки трепетно парят,

И на тусклом небе звезды сумрачно горят. Бунин И. Стихотворения. Режим доступа: www.literatura.ru/stixiya/authors/bunin

С любовью и очень по-доброму описывает русский писатель и поэт стоянки бедуинов, где его принимали, как друга:

"Когда я во второй раз приехал на стоянку, меня приняли уже как друга. Шатер шейха Аида был самый просторный, и я застал в нем целое собрание пожилых бедуинов, сидевших вокруг черных войлочных стен шатра с поднятыми для входа полами. Аид вышел мне на встречу, сделал поклон и прикладывание правой руки к губам и ко лбу. А за шатром меж тем готовилось мне и гостям угощение" Цит. По кн.: Волков А. Архив И. Бунина. Режим доступа: www.bunin.ru. В дальнейшем Бунин не раз отметит гостеприимство мусульман, их доброе отношение к нему.

Нравились писателю и небольшие аулы, жители которых приветливы и просты, а девушки красивы, как цветущий миндаль, как чистая и звонкая вода родников:

Штиль в безгранично-светлом Ак-Денизе.

Зацвел миндаль. В ауле тишина

И теплый блеск. В мечети на карнизе,

Воркуя ходят, ходят турманы.

На скате, под обрывистым утесом,

Журчит фонтан. Идут оттуда вниз

Уступы крыш под каменным откосам

И безграничный виден Ак-Дениз.

Она уж там. И весел и спокоен

Взгляд быстрых глаз. Легка, как горный джинн.

Под шелковым бешметом детски строен

Высокий стан… Она нальет кувшин.

На камень сбросит красные папучи

И будет мыть, топтать в воде белье…

Журчи, журчи, звени родник певучий,

Она глядится в зеркало твое Бунин И. Стихотворения. Режим доступа: www.literatura.ru/stixiya/authors/bunin. "Дия"

Интересны и показательны бунинские зарисовки европейцев, высокомерно, грубо и брезгливо относившихся в то время к местному населению Востока. Читаем в рассказе Бунина "Третий класс", написанном в 1921 году: "В Ерусалиме, в Назарете, в Иерихоне жившие со мной в отеле англичане вставали ранним утром, не спеша совершали туалет, плотно завтракали и затем, под предводительством гида от Кука (английское туристическое агентство) выходили на осмотр священных достопримечательностей… Бог мой, как это было ужасно во всех смыслах! В Египте, возле пирамид, храмов я с утра до вечера слушал треск палок по головам арабов: арабы с бешеными криками осаждали туристов, предлагая им свои услуги, своих ослов, а английские полицейские молча лупили их направо и налево, да так крепко и ловко, что только палки отскакивали… В Коломбо я глазам не верил, видя как опасливо, все время на чеку, проходят по улицам англичане, - как они боятся осквернить себя нечаянным прикосновением к тамилу, к сингалезу и вообще ко всякому "цветному" человеку, ко всякому "презренному дикарю", по их любимому выражению. А каким скандалами сопровождались на Цейлоне все ми попытки проехать по железной дороге в третьем классе" Бунин И. Повести. Рассказы. Воспоминания. - М.: 1991.С. 278. Есть у Бунина и стихотворные строки на эту тему:

Немало царств, немало стран на свете,

Мы любим тростниковые ковры,

Мы ходим не в кофейни, а в мечети,

На солнечные, тихие дворы.

Мы не купцы с базара, мы не рады,

Когда вступает пыльный караван

В святой Дамаск, в его сады, ограды:

Нам не нужны подачки англичан.

Мы терпим их, но ни одежды белой,

Ни белых шлемов видеть не хотим.

Написано: чужому зла не делай,

Но и очей не подымай пред ним… Бунин И. Повести. Рассказы. Воспоминания. - М.: 1991.

В этих стихах звучат строки из Корана: "чужому зла не делай". Мудрость, к которой должны прислушаться все. Эти слова, в определенной степени перекликаются с библейскими - "Не пожелай дома ближнего твоего, ни жены его, ни раба его, ни осла его, ни всякого достояния его…" Смысл коранических и библейских слов сливается в одно - не неси людям зло, ни врагам, ни "ближнему" своему. Бунин часто возвращается к этим бессмертным цитатам. Читаем в его записях: "Надо весьма немного подумать, чтобы понять всю вечность и глубину Синайского наказа - "Не пожелай…". Нет, сколько бы не изрекла дерзостей человеческая глупость, человеческая зависть, оно поистине священно, это достояние ближнего моего, приобретаемое не всегда же случаем, а обычно ценою на только всей его жизни, но и жизни целого рода его. И посему трижды священна пальма, посаженная его отцом и потому никак не могущая быть общей; священен колодец, вырытый дедом, то есть хранящий некую частицу деда, его труда, его мысли, его души и, значит как бы даже некое его бессмертие, продолжение, продление его земной жизни… Какая кровь может смыть вторжение постороннего в его "достояние", в его святая святых!" Цит. По кн.: Волков А. Архив И. Бунина. Режим доступа: www.bunin.ru. Так писал Бунин по пути из России на Цейлон, между Палестиной и Египтом. Писал, наблюдая вокруг, как волны морские, жизнь. Писал сын России и всего мира, будущий Нобелевский лауреат, никогда не забывавший родины (даже в эмиграции!) и одновременно близкий всем народам земли художник и человек.

Выводы по главе:

Лирика как литературный род противостоит эпосу, и драматургии, поэтому при ее анализе следует в высшей степени учитывать родовую специфику. Если эпос и драма воспроизводят человеческое бытие, объективную сторону жизни, то лирика - человеческое сознание и подсознание, субъективный момент. Эпос и драма изображают, лирика выражает. "Можно даже сказать, что лирика принадлежит совсем к другой группе искусств, чем эпос и драматургия - не к изобразительным, а к экспрессивным" http: //www.fcior.edu.ru/card/15886/kontrolnyy-test-po-tvorchestvu-i-a-bunina-bazovoe-izuchenie.html. Поэтому к лирическому произведению, особенно, что касается его формы, неприменимы многие приемы анализа эпических и драматических произведений, и для анализа лирики литературоведение выработало свои приемы и подходы.

Сказанное касается в первую очередь изображенного мира, который в лирике строится совсем не так, как в эпосе и драме. Стилевая доминанта, к которой тяготеет лирика - это психологизм, но психологизм своеобразный. В эпосе и отчасти в драме мы имеем дело с изображением внутреннего мира героя как бы со стороны, в лирике же психологизм экспрессивен, субъект высказывания и объект психологического изображения совпадают. Вследствие этого лирика осваивает внутренний мир человека в особом ракурсе: она берет по преимуществу сферу переживания, чувства, эмоции и раскрывает ее, как правило, в статике, но зато более глубоко и живо, чем это делается в эпосе. Подвластна лирике и сфера мышления; многие лирические произведения построены на развертывании не переживания, а размышления (правда, оно всегда окрашено тем или иным чувством). Такая лирика ("Брожу ли я вдоль улиц шумных…" Пушкина, "Дума" Лермонтова, "Волна и дума" Тютчева и т.п.) называется медитативной. Но в любом случае изображенный мир лирического, произведения - это прежде всего психологический мир.

То же самое можно сказать и о встречающихся в лирических произведениях деталях портрета и мира вещей - они выполняют в лирике исключительно психологическую функцию. Так, "Красный тюльпан, Тюльпан у тебя в петлице" в стихотворении А. Ахматовой "Смятение" становится ярким впечатлением лирической героини, косвенно обозначая напряженность лирического переживания; в ее же стихотворении "Песня последней встречи" предметная деталь ("Я на правую руку надела Перчатку с левой руки") служит формой косвенного выражения эмоционального состояния. http: //www.fcior.edu.ru/card/15886/kontrolnyy-test-po-tvorchestvu-i-a-bunina-bazovoe-izuchenie.html

Наибольшую сложность для анализа представляют те лирические произведения, в которых мы встречаемся с некоторым подобием сюжета и системы персонажей. Здесь возникает соблазн перенести на лирику принципы и приемы анализа соответствующих явлений в эпосе и драме, что принципиально неверно, потому что и "псевдосюжет", и "псевдоперсонажи" имеют в лирике совсем другую природу и другую функцию - прежде всего опять же психологическую. Так, в стихотворении Лермонтова "Нищий", казалось бы, возникает образ персонажа, у которого есть определенное социальное положение, внешность, возраст, то есть приметы бытийной определенности, что характерно для эпоса и драмы. Однако на самом деле бытие этого "героя" несамостоятельно, призрачно: образ оказывается лишь частью развернутого сравнения и, стало быть, служит для того, чтобы более убедительно и экспрессивно передать эмоциональный накал произведения. Нищего как факта бытия здесь нет, есть лишь отвергнутое чувство, переданное с помощью иносказания Читаем. Думаем. Спорим. Книга для самостоятельной работы учащихся по литературе в 9-м классе/ Под ред.Г.И. Беленького/, М., Просвещение, 1996.С. 112.

В стихотворении Пушкина "Арион" возникает нечто вроде сюжета, намечена какая-то динамика действий и событий. Но бессмысленно и даже нелепо было бы искать в этом "сюжете" завязки, кульминации и развязки, искать выраженный в нем конфликт и т.п. "Событийная цепь - это осмысление лирическим героем Пушкина событий недавнего политического прошлого, данное в аллегорической форме; на первом плане здесь не поступки и события, а то, что этот "сюжет" имеет определенную эмоциональную окрашенность. Следовательно, и сюжет в лирике не существует как таковой, а выступает лишь средством психологической выразительности" Шанский Н.М. Стихотворения А.С. Пушкина в школе // Шанский Н.М. Лингвистический анализ художественного текста. M., 1990.С. 54.

Итак, в лирическом произведении мы не анализируем ни сюжета, ни персонажей, ни предметных деталей вне их психологической функции, - то есть не обращаем внимания на то, что принципиально важно в эпосе. Зато в лирике принципиальную значимость приобретает анализ лирического героя. Лирический герой - это образ человека в лирике, носитель переживания в лирическом произведении. Как всякий образ, лирический герой несет в себе не только уникально-неповторимые черты личности, но и определенное обобщение, поэтому недопустимо его отождествление с реальным автором. Часто лирический герой бывает весьма близок к автору по складу личности, характеру переживаний, но, тем не менее, различие между ними является принципиальным и сохраняется во всех случаях, так как в каждом конкретном произведении автор актуализирует в лирическом герое какую-то часть своей личности, типизируя и обобщая лирические переживания. Благодаря этому читатель легко отождествляет себя с лирическим героем. Можно сказать, что лирический герой - это не только автор, но и всякий, читающий данное произведение и вчуже испытывающий те же переживания и эмоции, что и лирический герой. В ряде случаев лирический герой лишь в очень слабой мере соотносится с реальным автором, обнаруживая высокую степень условности этого образа. Лирический герой почти всегда существует вне обычного времени пространства: его переживания протекают "везде" и "всегда".

Лирика тяготеет к малому объему и, как следствие, к напряженной и сложной композиции. В лирике чаще, чем в эпосе и драм применяются композиционные приемы повтора, противопоставления, усиления, монтажа. "Исключительную важность в композиции лирического произведения приобретает взаимодействие образа часто создающее двуплановость и многоплановость художественного смысла" Читаем. Думаем. Спорим. Книга для самостоятельной работы учащихся по литературе в 9-м классе/ Под ред.Г.И. Беленького/, М., Просвещение, 1996.С. 19.

Стилевые доминанты лирики в области художественной речи - это монологизм, риторичность и стихотворная форма. Лирическое произведение в подавляющем большинстве случаев построено на монологе лирического героя, поэтому нам нет необходимости искать в нем речь повествователя (она отсутствует) или давать речевую характеристику персонажей (их тоже нет). Однако некоторые лирические произведения построены в форме диалога "действующих лиц" ("Разговор книгопродавца с поэтом", "Сцена из "Фауста" Пушкина, "Журналист, читатель и писатель" Лермонтова). В этом случае вступающие в диалог "персонажи" воплощают в себе разные грани лирического сознания, поэтому не имеют своей собственной речевой манеры; принцип монологизма выдерживается и здесь. "Как правило, речь лирического героя характеризуется литературной правильностью, поэтому анализировать ее с точки зрения особой речевой манеры также нет необходимости" http: //school-collection.edu.ru/catalog/res/720d5832-1370-5c33-0adb-2235fae4b9f4/? interface=catalog.

Лирическая речь, как правило, - речь с повышенной экспрессивностью отдельных слов и речевых конструкций. В лирике наблюдается больший удельный вес тропов и синтаксических фигур по сравнению с эпосом и драматургией, но эта закономерность просматривается лишь в общем массиве всех лирических произведений. Отдельные же лирические стихотворения, особенно XIX-XX вв. могут отличаться и отсутствием риторичности, номинативностью. Есть поэты, чья стилистика последовательно чуждается риторичности и тяготеет к номинативности - Пушкин, Бунин, Твардовский, - но это, скорее, исключение из правила. Такие исключения, как выражение индивидуального своеобразия лирического стиля, подлежат обязательному анализу. В большинстве же случаев требуется анализ и отдельных приемов речевой экспрессивности, и общего принципа организации системы речи.

В силу "сгущенности" поэтической семантики лирика тяготеет к ритмической организации, стихотворному воплощению, поскольку слово в стихе более нагружено эмоциональным смыслом, чем в прозе. "Поэзия, по сравнению с прозой, обладает повышенной емкостью всех составляющих ее элементов." Само движение слов в стихе, их взаимодействие и сопоставление в условиях ритма и рифм, отчетливое выявление звуковой стороны речи, даваемое стихотворной формой, взаимоотношения ритмического и синтаксического строения и т.п. - все это таит в себе неисчерпаемые смысловые возможности, которых проза, в сущности, лишена. Многие прекрасные стихи, если их переложить прозой, окажутся почти ничего не значащими, ибо их смысл создается главным образом самим взаимодействием стихотворной формы со словами" Читаем. Думаем. Спорим. Книга для самостоятельной работы учащихся по литературе в 9-м классе/ Под ред.Г.И. Беленького/, М., Просвещение, 1996.С. 79.

Случай, когда лирика использует не стихотворную, а прозаическую форму (жанр так называемых стихотворений в прозе в творчестве А. Бертрана, Тургенева, О. Уайльда), подлежит обязательному изучению и анализу, поскольку указывает на индивидуальное художественное своеобразие. "Стихотворение в прозе", не будучи ритмически организовано, сохраняет такие общие черты лирики, как "небольшой объем, повышенную эмоциональность, обычно бессюжетную композицию, общую установку на выражение субъективного впечатления или переживания" http: //www.fcior.edu.ru/card/15886/kontrolnyy-test-po-tvorchestvu-i-a-bunina-bazovoe-izuchenie.html.

Анализ стихотворных особенностей лирической речи - это во многом анализ ее темповой и ритмической организации, что чрезвычайно важно для лирического произведения, так как темпоритм обладает способностью опредмечивать в себе определенные настроения и эмоциональные состояния и с необходимостью вызывать их в читателе.

Специфика лирического рода оказывает влияние и на содержательный анализ. Имея дело с лирическим стихотворением, важно, прежде всего, осмыслить его пафос, уловить и определить ведущий эмоциональный настрой. Во многих случаях верное определение пафоса делает ненужным анализ остальных элементов художественного содержания, особенно идеи, которая зачастую растворяется в пафосе и не имеет самостоятельного существования: так, в стихотворении Лермонтова "Прощай, немытая Россия" достаточно определить пафос инвективы, в стихотворении Пушкина "Погасло дневное светило…" - пафос романтики, в стихотворении Блока "Я Гамлет; холодеет кровь…" - пафос трагизма. Формулирование идеи в этих случаях становится ненужным, да практически и невозможным (эмоциональная сторона ощутимо преобладает над рациональной), а определение других сторон содержания (тематики и проблематики в первую очередь) факультативным и вспомогательным.

3.2 Разработка внеклассного мероприятия по теме "Жизнь и творчество И.А. Бунина"