Мераб Мамардашвили о философии

Итак, сделаем выводы, касающиеся уже нашего самосознания, если брать этот велеречивый философский термин на уровне просто самочувствия нас как философов.

Ну, ясно, конечно, что если мы так определили философию, если она невербальна, но в ком-то из нас тем не менее заговорила или кому-то запала в душу до того, как заговорила, то такой человек не может выбирать: быть ему философом или не быть. Ибо философом он быть обречен. Это первое. И второе. Если такой человек философствует, то он ни на что не покушается, не подрывает никаких основ, никому не мыслит назло или в угоду. Он просто есть некто, вынужденный по синтаксису и профессионально высказать сознание. Свидетельствовать. Разумеется, не исключено, что кто-то может при этом считать себя философом и иметь подобные цели. Это может быть совмещено в одном лице. Но в данном случае я говорю о философе, который выполняет свое предназначение или призвание. Философ - это ходячее сознание вслух. А от сознания нельзя отказаться. Философ в принципе общественен. Я же говорил о сознании. А сознание есть нечто, что может проявляться лишь одновременно на множестве точек. Философское свидетельство, хотя и обращено к высшему судье, но это всегда общественное свидетельство. Философ не может не чувствовать себя своеобразной точкой пересечения общественных состояний и тенденций. В его топосе они сходятся. И он должен как философ извлечь из выпавшей ему удачи загадочного впечатления правду по законам мысли и слова, правду о своем собственном состоянии, свидетельствующем о чем-то. То есть философ имеет дело прежде всего со своим индивидуальным сознанием и, ориентируясь на это сознание, обязан выразить правду своего состояния. А это очень сложно, поскольку такая правда может быть получена, открыта и сообщена другим лишь по законам самой мысли, без привнесения туда чего-то постороннего. Ни предубеждений, ни своих комплексов, ни, с другой стороны, внешне продиктованных желаний кому-то угодить или что-то опровергнуть и т. д. Того, что есть, уже вполне, с избытком, достаточно. Дай Бог правду узнать о собственных состояниях, о чем они говорят. А это, повторяю, трудно.

И в заключение, поскольку я характеризовал сознание как запись некоего сдвига, я хотел бы дополнить эту характеристику, сказав, что в то же время это и выпрямляющее движение. Хотя человек, к сожалению, не властен над временем, расшатывающим любые порядки, однако то сознание, о котором я говорил и которое существует в особом режиме, позволяет это неминуемое расшатывание или склонение исправлять. В потоке времени мы все склоняемся. Ну, например, мы склоняемся нашими страстями и т. д. И это случается с нами вопреки сознанию. А я подчеркиваю, что наряду с этим существует и выпрямление склонения. И, боле того, что оно должно происходить постоянно и в каждом месте снова и снова возобновляться, чтобы был тот мир, в котором мы могли бы жить как сознательные, чувствующие и желающие существа. Но если сознание есть выпрямление склонения, то, следовательно, в мире еще должно что-то родиться вместе со мной как возможным в этом мире. Значит, спрямление есть какой-то прямой отрезок, восстановленный из моей души, по которому я не могу не идти. И никто не имеет права заставить меня сойти с этой прямой. Да это и невозможно, если философ уже вышел на последнюю прямую; ничто его не удержит, потому что в конце ее есть нечто, что можно узнать только придя в этот конец. Что нельзя знать заранее, нельзя вообразить, а что можно, повторяю, узнать лишь придя туда, где можно знать, пройдя до конца сам путь.

Следовательно, философ имеет дело с чем-то, чего в принципе нельзя знать заранее, нельзя предположить, вообразить возможным или ввести определением. Но что может случиться с прохождением пути. И где будет причина, скажем, считать, что в наблюдаемом имел место атомный распад. Мысль совместилась с собой - и понимает.

Мераб Константинович Мамардашвили сказал, что философом можно стать только после 50-ти, имея, очевидно, в виду, прежде всего свой жизненный опыт. Когда он окончательно понял, что, с одной стороны, существует история философии, а есть философия как призвание, от которого нельзя отказаться, выходя на «последнюю прямую». И как он сам сказал в одном из своих выступлений «Никто не имеет права, заставить меня сойти с этой прямой. Да это и невозможно...»

Из биографии самого автора мы знаем, что внимательное чтение Маркса, а также Фрейда привело М.К. Мамардашвили к открытию феномена сознания, как главного предмета его философии. Как он сам признавался: «Я жаждал внутренней свободы, и философия оказалась тем инструментом, который позволял мне ее добиться... И в этом мне очень помог тогда Маркс. Ведь в молодости он начинал именно с критики сознания - на уровне критики идеологии». Множество работ Мераб Константинович посвятил этой теме, и одной из них явилась статья «Проблема сознания и философское призвание», посвященная анализу сознания, которое он считал предельным понятием философии - будь то философия природы, общества, права, науки и т.д. Основным орудием и предпосылкой анализа в любом случае здесь будет выступать, подчеркивал он, так или иначе понимаемое сознание, «открывающее философу возможность его личной реализации».

Эта статья привлекла мое внимание тем, что в ней раскрывается своеобразие и уникальность философии в человеческой жизни, ее место в культуре, подчеркивается непреходящее значение, которое она продолжает сохранять в наше время в качестве фундаментального средства познания и освоения мира. В ней он говорит о философии, как о неком особом жизненном призвании, имеющем дело с тайной души или тайной нашего индивидуального, личного существования. Итак, философия, согласно М.К. Мамардашвили, «обязательно предполагает некое специальное усилие, реализуемое с помощью мысли или сознания».

Как признается сам автор статьи, размышления на данную тему являются для него трудной работой - «попыткой соединить теорию сознания с его собственным отношением к философии, то есть с тем, что он о ней думает и что она для него значит».

Мамардашвили в данной работе отмечает, что свою конкретную жизненную задачу, он определяет как поиск «гражданства иного мира», средством осознания которого является философия. Задача философа, как показывает сам автор, заключается в том, чтобы описать мир «как он есть, вне человека, поскольку человек есть существо частное и случайное в смысле его психической, нервной организации». Мамардашвили определил возможность отделения всего наносного, чужеродного от своих собственных мыслей и рассуждений. Попытаться научить человека снять с себя ту маску, которой мы часто прикрываемся, копируя слова у одного, жесты у другого, привычки у третьего, мысли у четвёртого. Получается, что нам нечего сказать, живём зря и даже не задумываемся над этим. Автор учит различать эти вещи, совершать постоянное духовное усилие над собой, чтобы оставаться живым, найти своё гражданство иного мира.

С точки зрения Мамардашвили, «возвращение в мир из путешествия души - это обязанность для философа». Только его задача состоит не в том, чтобы изменить мир, как призывал Маркс, а в другом: в работе человека над собой, над постоянным усовершенствованием своих личностных качеств. Отталкиваясь от этих рассуждений, он определяет «сознание», как «связь или соотнесенность человека с иной реальностью поверх или через голову окружающей реальности». Ведь когда человек только начинает жить, он не знает, что из этого в итоге получится, ничего не может сказать о своих способностях, целях, даже желаниях. Необходимо чётко определиться со своими возможностями, приобрести себе «гражданство». Анализируя отношения философии и личности, Мамардашвили сразу заявляет, что человек есть существо искусственное. Во-первых, под этим подразумевается то, что мы живём в техногенном, неестественном мире, созданном нами самими, и этим, безусловно, налагается на наше сознание немалый отпечаток. Множество стереотипов не так-то легко преодолеть, как это кажется изнутри. И дело даже не в том, что человек оказывается не способен выжить в природе, в окружающей среде. Люди начинают мыслить другими категориями, неспособными отображать реальный мир.

Необходимо помнить, что философские системы, наработанные немалым числом мыслителей, предшествующих Мамардашвили, - вещь едва ли менее чуждая для индивидуального сознания, чем сам мир, который мы под них подстраиваем. Но чужой опыт всё-таки необходим, надо только уметь им распорядиться, то есть уметь оценить и освоить иные философские системы. Мамардашвили неоднократно рассуждал, так ли это на самом деле, и как таким умением распорядиться. Прежде чем появлялись алгоритмы и логические правила, человек знакомился с какой-то идеей в результате озарения, приходящего именно в момент, который Мамардашвили называет интервалом. В своей работе он пишит: «Для меня же сознание есть некий сверхчувствительный интервал. Или какой-то ритм, и философия есть запись такого ритма. Ритма, который является условием выполнения или реализации нашей сознательной жизни как человеческих существ». Философская система лишь призвана ускорить этот процесс не для всего человечества, а для отдельного любопытного индивида.

Для того чтобы философия, да и искусство, приносили какую-то практическую пользу, необходимо разобраться, как этот механизм работает, как передается по законам самой мысли, без привнесения туда чего-то постороннего. Приступая к изложению данного вопроса, Мамардашвили сразу оговаривается, что мысль осуществить самому мыслящему невозможно. Мысль не может существовать в виде объекта, но может некоторым образом воздействовать на наше сознание. Для этого нам совершенно неважно знать природу мысли, из чего она состоит и откуда берётся. Мы можем изменять только способы, алгоритмы поиска идеи и подстройки под её осознание. Можно их комбинировать, открывать новые, т.е. изменять своё сознание, свою голову. Философия, конечно, участвует в создании мыслей, но и они оказывают на неё влияние. Это как бы двустороннее движение. Они как бы существуют независимо друг от друга на равных правах - в смысле первичности и реальности существования. Мамардашвили разграничивает, расставляет на разные полюса сознания философию и личность, исходя из той же искусственности. Мамардашвили утверждает, что личность проявляется только тогда, когда начинает ориентироваться в этой среде. Именно философия заставляет человека предъявлять к себе более высокие требования, чем те, что предъявляет ему общество. Он пишет: «… раз мы говорим о сознании, а сознание определили как место, то философию, конечно же, должно интересовать место человека в мире как сознающего, чувствующего и желающего существа».

Важным предназначением философии, по мнению Мамардашвили, является также её способность настраивать мыслителя на необходимое состояние. Это характерно и для искусства в целом. В силу своей биологии человек со временем забывает прошлые состояния своей души. Его гармония может быть задана ситуациями, определённо влияющими на психику. Это могут быть предметы искусства, философские концепции, религиозные обряды и т.п. Проживая конечное количество времени, конечное число жизненных ситуаций, человек не может охватить сразу всё, побывать сразу везде. Следовательно, огромное количество полезной информации будет потеряно. Чтобы свести эти потери к минимуму и создаются, моделируются некоторые ситуации, позволяющие передать навыки, смысловые принципы, необходимые человеку в жизни. То есть, даже не пережив смерти, мы можем предположить что чувствует умирающий.

По утверждению Мамардашвили, «философ не может не чувствовать себя своеобразной точкой пересечения общественных состояний и тенденций, философ видит в мире вещи и может удерживать полноту бытия». Само бытие изменяется: оно одно, если мы воспринимаем его через философию, искусство, и другое, если мы этого не делаем. Как утверждает сам автор, его профессия, быть философом, была предопределена. «Если философия невербальна, но в ком-то из нас заговорила или кому-то запала в душу до того, как заговорила, то такой человек не может выбирать: быть ему философом или не быть. Ибо философом он быть обречен». Мамардашвили любил подчеркивать, что философии научить нельзя, ибо она не содержит никакой суммы и системы знаний. "Только самому (и из собственного источника), мысля и упражняясь в способности независимо спрашивать и различать, - говорил он, - человеку удается открыть для себя философию". Задача философа заключается, прежде всего, в том, чтобы посмотреть на мир не при помощи одного из пяти чувств, но глазами души.

Источники

1. Васильев В. В. Размышления о «Кантианских вариациях» М. К. Мамардашвили // Вопр. философии. - 1999. - № 10. - С. 176-183.

2. Интернет ресурс www.mamard.ru.)

3. Мамардашвили М. К. // Философы России XIX-XX столетий: (Биографии, идеи, труды). М., 1993. С. 116-117.

4. Мотрошилова Н. В. «Картезианские медитации» Гуссерля и «Картезианские размышления» Мамардашвили: (Двуединый путь к трансцендентальному Ego) // Вопросы философии.1995, № 6. С. 137-145.

Размещено на Allbest.ru