Проблемы реальности философии постмодернизма

Самостоятельного философского течения, которое можно было бы обозначить как «постмодернизм», не существует. Постмодернизм представляет собой скорее умонастроение, интеллектуальный стиль, а не философскую школу или направление, сопоставимое, например, с неокантианством, постпозитивизмом или феноменологией.

Не случайно многие философы, которых называют «постмодернистами», скептически относятся к этому термину. Постмодернизм, по их мнению, - понятие слишком неопределенное. Исключение составляет французский философ Жан-Франсуа Лиотар. Однако Лиотар избегает превращения прилагательных moderne (современный) и postmoderne (постсовременный) в существительные. «Постмодерн», как подчеркивает Лиотар, - это не какое-то явление с устойчивым набором признаков, а специфическая ситуация в культуре, в обществе и в науке.

Согласно многим энциклопедическим словарям термин «постмодернизм» определяют как структурно сходные явления в мировой общественной жизни и культуре второй половины XX века Дианова В.М. Постмодернизм как феномен культуры: он употребляется как для характеристики постнеклассического типа философствования, так и для комплекса стилей в художественном искусстве.

Постмодернизм-- понятие, используемое современной философской рефлексией для обозначения характерного для культуры сегодняшнего дня типа философствования, содержательно-аксиологически дистанцирующегося не только от классической, но и от неклассической традиций и конституирующего себя как пост-современная, т.е. постнеклассическая философия.

Постмодернизм представляет собой мировоззрение, концептуализированное в широком спектре философских, культурологических, литературо- и искусствоведческих теорий и выражающее основные тенденции, идейные установки и ценностные ориентиры общества, достигшего определённого уровня развития Емелин В.А. Информационные технологии в контексте постмодернистской философии. - М. 2000 г..

Постмодерн как эра характеризуется двумя основными чертами.

Первая - очевидно, она отказывается от поиска истины, поскольку денотативные языковые игры теряют уважение, респектабельность. Знание оказывается фрагментом множества различных языковых игр.

Вторая - денотативные языковые игры заменяются техническими языковыми играми. В них суждения оцениваются не по тому, истинны ли они, а по тому, полезны ли они и эффективны.

Компьютерная технология превратилась в главную «производительную силу». Большинство научных достижений постмодернизма связано с коммуникацией, языком и хранением информации. Знание, которое не может быть транслировано в форму, используемую компьютерами, скорее всего, потеряется, или же его не оценят. Социальная жизнь во все большей степени становится предметом мониторинга и контроля с помощью компьютеризированной техники, а контроль над знанием - главным источником власти. Лиотар предполагает, что будущие войны будут вызваны не спорами по поводу территории, но контролем над знаниями.

Постмодернизм, по мнению его основоположников, открывает возможности для толерантности и творческого разнообразия, при которых люди не оказываются коррумпированными доктринальным метанарративом.

Другой теоретик постмодернизма - Жан Бодрийар - в работе «Симуляции» доказывает, что общество отходит от состояния, основанного на производстве и определяемого экономическими силами, вовлеченными в обмен материальными благами. Центральное значение покупки и продажи материальных товаров и услуг заменяется продажей и покупкой знаков и имиджей, имеющих чрезмерно малое отношение к материальной реальности Култыгин В.П. Осмысление развития общества: история социологии и социальная практика. - СПб., 2004 г. С. 5.

Бодрийар ввел понятие «симулякрума» - имиджа того, что не существует и никогда не существовало. По Бодрийару, современный социум основан на производстве и обмене свободно плавающих сигнифайеров (слов и имиджей), не имеющих никакой связи с тем, что они сигнифицируют. В современных обществах преобладание сигнифайеров стремится уничтожить любую «реальность», с которой они могут быть соотнесены. Представляется, что главным образом телевидение ответственно за наступление ситуации, когда имидж и реальность уже неотличимы.

В свою очередь Зигмунд Бауман убежден, что корни постмодерна могут быть выведены из стремлений этнометодолога Гарольда Гарфинкеля раскрыть хрупкость и неустойчивость социальной реальности, ее «чисто» вербальные и конвенциональные основы, договорной характер, постоянное использование и непреодолимую недодетерминированность. В работе «Постмодерн и его неудобства» Бауман обращается к синергетическому подходу, считая, что постмодерн предполагает наличие неких бифуркационных точек, содержащих возможности альтернативных трендов для социальных изменений в современном обществе Там же. С. 5.

Круг философских идей, который описывается как «постмодернистский», укладывается в течение, условно называемое «постструктурализмом». Это течение было вызвано к жизни осознанием ограниченности структурализма. Если структуралисты пытались обнаружить во всех областях реальности устойчивые порядки (структуры), то постструктуралисты (Фуко, Деррида, Делез, Лакан) подвергают критике само понятие «структура». Вместо поиска «структур» они предлагают гибкие исследовательские стратегии, позволяющие избежать иерархического упорядочивания реальности. Деррида, например, говорит о «диссеминации» (что означает, среди прочего, рассеивание, распыление, а также разбрызгивание спермы), а Делез и Гваттари выдвигают термин «ризома». Ризома противополагается базовой метафоре прежней философии - метафоре дерева. Образ дерева предполагает наличие основного ствола и отходящих от него ветвей, ризома же - это корневая система, в которой, как в грибнице, нет главного корня. Здесь все - «главные» (как в состязаниях в Зазеркалье Льюиса Кэрролла все - «первые»).

Для мыслителей, относимых к постструктурализму/постмодернизму, при всем несходстве их подходов и целей, характерна одна общая черта. Это критика основных концептов классической западной философии. К числу таких концептов относятся «субъект», «исток», «идентичность», «бытие» и «смысл» как континуум. Описав эту критику, мы сможем получить более или менее точное представление о «постмодернизме» a в философии.

Исходя из всего выше сказанного, можно отметить, что становление постмодернизма как особого ощущения новых жизненных реалий начинается приблизительно в конце шестидесятых годов ХХ века. Конец шестидесятых ознаменован появлением и распространением новых форм и стилей в искусстве, принципиально не вписывающихся в рамки традиционных подходов. Происходящие изменения в политике, науке, технике, искусстве, литературе не могли остаться вне поля зрения философии: во Франции возникает новое идейное течение, которое получило название постструктурализм, в рамках которого разработаны основные категории, впоследствии ставшие теоретической базой постмодернистской философии. Таким образом, весь спектр трансформаций, охватившей общество на рубеже 60-х - 70-х годов подтверждает тот факт, что именно начиная с этого периода следует начинать отсчет становления эпохи постмодерн.

Подводя итог рассмотрению понятия постмодернизма, можно отметиь, что постмодернизм необходимо понимать как мировоззрение, получившее распространение в конце ХХ века, главной отличительной чертой которого является допущение одновременного сосуществования разнообразных точек зрения.

Непосредственно под философией постмодернизма можно понимать совокупность различных теорий, получивших распространение в конце ХХ века, в которых теоретически обобщается постмодернистское мировоззрение, основными задачами которого являются: критика принципов классического рационализма и традиционных ориентиров метафизического мышления; интерпретация процессов, происходящих в современном обществе; разработка основ нового мировоззрения, которое будет способствовать преодолению кризисных явлений в культуре, ставших следствием внедрения модернистских проектов.

В философии постмодернизма отмечается сближение ее не с наукой, а с искусством. Таким образом, философская мысль оказывается не только в зоне маргинальности по отношению к науке, но и в состоянии индивидуалистического хаоса концепций, подходов, типов рефлексии, какое наблюдается и в художественной культуре конца ХХ века. В философии так же как и в культуре в целом действуют механизмы деконструкции, ведущие к распаду философской системности, философские концепции сближаются с «литературными дискуссиями» и «лингвистическими играми», преобладает «нестрогое мышление». Декларируется «новая философия», которая «в принципе отрицает возможность достоверности и объективности…, такие понятия как „справедливость“ или „правота“ утрачивают свое значение…» Брайсон В. Политическая теория феминизма. М.: Идея-пресс, 2001. С. 12. В общем картина может быть охарактеризована как хаотичная.

Таким образом, постмодернизм определяется как маргинальный китчевый философский дискурс с характерной антирациональностью. Так, словно иллюстрируя гегелевское понимание диалектики как закона развития, великие завоевания культуры превращаются в свою противоположность. Состояние утраты ценностных ориентиров воспринимается теоретиками постмодернизма позитивно. «Вечные ценности» -- это тоталитарные и параноидальное идефиксы, которые препятствуют творческой реализации. Истинный идеал постмодернистов -- это хаос, именуемый Делезом хаосмосом, первоначальное состояние не упорядоченности, состояние не скованных возможностей. В мире царствует два начала: шизоидное начало творческого становления и параноидальное начало удушающего порядка. При этом постмодернисты утверждают идею «смерти автора», вслед за Фуко и Бартом. Любое подобие порядка нуждается в немедленной деконструкции -- освобождении смысла, путем инверсии базовых идеологических понятий, которыми проникнута вся культура.

2.2 Постиндустриальное общество и проблемы постмодернизма

Мы уже отметили, что представления о современном обществе как о периоде постмодернити имеют преимущественно культурологическую основу. Постмодернизм заявил о себе в 30-е годы в первую очередь в сфере искусства (работами Л. Фидлера, И. Хассана и Ч. Дженкса), в 60-е - в области философии и культурологии (на примере работ французских интеллектуалов, чье мировоззрение формировалось под воздействием событий 1968 года), а в 70-е и 80-е - ив социологии (в этом случае следует отметить труды Т. Адорно и представителей так называемой франкфуртской школы, а также работы Ж.-Ф. Лиотара и Ж. Бодрийяра). Подобный путь становления концепции предполагал, что новое общество неизбежно будет противопоставляться прошлому как общество новых возможностей обществу ограниченной свободы.

Постиндустриальное общество -- это общество, в экономике которого в результате научно-технической революции и существенного роста доходов населения приоритет перешёл от преимущественного производства товаров к производству услуг. Производственным ресурсом становятся информация и знания. Научные разработки становятся главной движущей силой экономики. Наиболее ценными качествами являются уровень образования, профессионализм, обучаемость и креативность работника.

Некоторые футурологи считают, что постиндустриализм -- это лишь пролог перехода к «постчеловеческой» фазе развития земной цивилизации.

Термин «постиндустриализм» был введён в научный оборот в начале XX века учёным А. Кумарасвами, который специализировался на доиндустриальном развитии азиатских стран. В современном значении этот термин впервые был применён в конце 1950-х годов, а широкое признание концепция постиндустриального общества получила в результате работ профессора Гарвардского университета Дэниела Белла, в частности, после выхода в 1973 году его книги «Грядущее постиндустриальное общество».

В основе концепции постиндустриального общества лежит разделение всего общественного развития на три этапа: Постиндустриальное общество // Большая советская энциклопедия

· Доиндустриальное -- определяющей являлась сельскохозяйственная сфера, главные структуры -- церковь, армия

· Индустриальное -- определяющей являлась промышленность, главные структуры -- корпорация, фирма

· Постиндустриальное -- определяющим являются теоретические знания, главная структура -- университет, как место их производства и накопления

Аналогично, Э. Тоффлер выделяет три «волны» в развитии общества:

· аграрная при переходе к земледелию,

· индустриальная во время промышленной революции

· информационная при переходе к обществу, основанному на знании (постиндустриальному).

Д. Белл выделяет три технологических революции:

· изобретние паровой машины в XVIII веке

· научно-технологические достижения в области электричества и химии в XIX веке

· создание компьютеров в XX веке

Белл утверждал, что, подобно тому, как в результате промышленной революции появилось конвейерное производство, повысившее производительность труда и подготовившее общество массового потребления, так и теперь должно возникнуть поточное производство информации, обеспечивающее соответствующее социальное развитие по всем направлениям.

Постиндустриальная теория, во многом, была подтверждена практикой. Как и было предсказано её создателями, общество массового потребления породило сервисную экономику, а в её рамках наиболее быстрыми темпами стал развиваться информационный сектор хозяйства.^[4]

Главной отличительной чертой постиндустриального общества является приоритет информационной деятельности, т.е. на передний план в нем выходит не материальное производство непосредственно, а производство информации и знаний. В связи с этим, постиндустриальное общество понимается также в качестве информационного, что более четко указывает на его сущностные особенности.

Вместе с тем, характеристика общества как "информационного" или "постиндустриального", указывает на довольно ограниченный срез социальной действительности, главным образом, связанный с наукой и новыми информационными технологиями, и, к тому же, носит, в определенной степени, технократический оттенок.

Для постиндустриального мира характерны следующие процессы:

- демассификация и разукрупнение производства;

- утверждение разнообразия в типах техники, товарном ассортименте и видах услуг;

- отход от централизованных и директивных методов управления;

- отказ от глобальных проектов, интегрирующих огромные массы людей и подчиняющих их универсальным идеям;

- дефрагментация социальной структуры общества, проявляющаяся в стирании ярко выраженных граней между классами, расами и национальностями;

- возникновение так называемой "контркультуры", распадающейся на множество различных, в той или иной степени маргинальных групп и движений;

- вхождение "культурного измерения" в производственно-экономическую сферу, выражающееся в приоритете эстетических, символических и психологических составляющих товара и др.

Технологический прогресс, рассматриваемый обычно в качестве предпосылки создания более экономных и быстродействующих производств, в качестве базы для развертывания информационной революции, приводит в то же самое время к далеко не столь очевидному, но гораздо более масштабному изменению, освобождая мир от традиционных форм частной собственности и наделяя человека невиданными ранее степенями свободы.

Здесь можно отметить, что модификация мотивов и стимулов человеческой деятельности, никем не оспариваемая в последнее время, является в гораздо меньшей мере частной проблемой оптимизации производственных и сервисных компаний, но в гораздо большей служит предпосылкой преодоления эксплуатации человека человеком и основой становления социальных отношений постэкономического общества. Также необходимо подчеркнуть, что изменение современного производства - как под воздействием новых технологий, так и в связи с изменяющимися предпочтениями потребителей - в совокупности с формированием принципиально новой структуры потребностей, не столько приводит к смене маркетинговых парадигм, сколько радикально трансформирует всю систему организации обмена и знаменует собой переход от традиционного рыночного хозяйства к некоему подобию даро-обмена, устраняющему действие закона стоимости. На этих примерах мы стремились показать, насколько богатое и новое внутреннее содержание скрывается за малоизменившимся внешне обликом постиндустриальной цивилизации Иноземцев В.Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы, М. 2000 г..

Цивилизация XXI века как видится сейчас существенно отличается от того мира, в котором мы привыкли жить. И основные отличия будущего и прошлого социальных состояний заключаются не в беспрецедентном развитии технологий или выходе человечества в космос, как это виделось в середине нашего столетия многим фантастам. Сегодня мир переживает период глобальной неустойчивости, которая вызвана в первую очередь не быстротой технологических перемен или формированием нового баланса сил на мировой арене. Важнейшей причиной новых общественных противоречий и проблем является изменение самого человека, характеристик его личности, его мотивов и стремлений, целей и идеалов. В настоящее время происходит становление личности постиндустриального типа.

Таким образом, особенности современного общественного развития убедительно свидетельствуют, что философия нуждается в глобальной доктрине, свободной как от постмодернистского релятивизма, так и от излишнего объективизма постиндустриальной теории.

2.3 Виртуальная реальность современного общества

В развитии информационных технологий в конце 90-х годов, которые символизируют современное постиндустриальное общество, наблюдается качественный прорыв, связанный с активным распространении новых форм передачи и восприятия данных, получивших название «технологии виртуальной реальности».

Если первоначально данный эпитет относился главным образом к области информатики и компьютерной техники, то в последнее время он получил распространение в качестве понятия, характеризующего информационную деятельность вообще, в результате чего проблема, касающаяся распространения виртуальных технологий, вышла за рамки специальных наук. "Виртуальная реальность", лавинообразно охватывая все новые и новые сферы, становится своего рода символом действительности информационного общества. Подобная ситуация настоятельно указывает на необходимость ее философского анализа в качестве социально значимого феномена. Прежде чем перейти к выявлению его сущности, автором прослеживается историческое развитие содержания понятия "виртуальность", и отмечается, что статус философской категории данный термин обретает в средневековой схоластической философии (Фома Аквинский, Дунс Скотт). На основании этого, современные исследователи виртуальной реальности, например Н.А. Носов Носов Н.А. Фома Аквинский и категория виртуальности // Виртуальная реальность: Философские и психологические аспекты. М., 1997. С. 68 - 85., предпринимают попытки найти ключ к интерпретации этого феномена в средневековой философии.

Признавая определенную эвристическую ценность подобного подхода, автор, все-таки не может с ним согласиться. По его мнению, понятие "виртуальная реальность" нельзя рассматривать в отрыве от социокультурного контекста, в рамках которого оно получило широкое распространение. А получило оно такое распространение только в информационном обществе и в связи с информационными технологиями. Исходя из того, что мировоззрением информационного общества является постмодернизм, диссертант резонно предлагает осуществить анализ виртуальной реальности с помощью постмодернистской философии, а именно теории "симулякров", разработанной главным образом Ж. Делезом и Ж. Бодрийяром в рамках постструктурализма.

Резюмируя взгляды Делеза и Бодрийяра, можно придти к выводу, что симулякр можно определить как знак, обретающий свое собственное бытие, творящий свою реальность, и, в сущности, переставший быть знаком, а превратившийся в виртуальный объект. Исходя из этого выводится определение виртуальной реальности, как организованного пространства симулякров - "отчужденных знаков", которые в отличие от знаков-копий фиксируют не сходство, а различие с референтной реальностью Емелин В.А. Информационные технологии в контексте постмодернистской философии. - М. 2000 г.

Виртуальная реальность -- создаваемый техническими средствами мир и передаваемый человеку через его привычные для восприятия материального мира ощущения: зрение, слух, обоняние и другие. Обычно имеется реалистичная реакция на действия пользователя. Объекты виртуальной реальности должны вести себя аналогично объектам материальной реальности. Пользователь может иметь возможность воздействовать на объекты виртуальной реальности. В виртуальных мирах создана физика, подобная реальной (гравитация, свойства воды, столкновение с предметами и т.п.), но часто в развлекательных целях пользователи виртуальных миров могут больше, чем возможно в реальной жизни, например, летать, создавать любые предметы и т.п «Виртуальная реальность» в словаре по естественным наукам.

На основе такого понимания полагается, что в противоположность актуальной действительности, выражающей целостность, стабильность и завершенность, виртуальная реальность является источником различия и многообразия, воплощением возможности творческой, генерирующей деятельности, и, по сути, имманентна самой структуре бытия.

То есть потребность в создании виртуальной среды всегда была присуща человеку и даже находила воплощение в тех или иных формах, но только с развитием информационной и электронной техники и утверждением сопутствующего этим процессам постмодернистского мировоззрения, человек наиболее близко подошел к ее воплощению, тем самым сделав виртуальность вполне реальной. Новейшие компьютерные и сетевые технологии уже позволяют вести речь о создании особого виртуального мира - киберпространства, в котором реализуется эффект полного присутствия путем сочетания графической динамики с возможностью непосредственного воздействия на события. Киберпространство - это специфическая сфера информации, являющая собой, по сути, альтернативу материальному миру, в связи с чем возникает ряд вопросов, требующих философского рассмотрения.

Среди них автором выделяется проблема субъективности в электронную эру, заключающаяся в слиянии субъекта и симулякра, т.е. обращении субъекта в собственный симулякр, при котором физически, телесно оставаясь в действительном мире, он ментально переходит в мир виртуальный, пространство симулякров, где наделяется новым, виртуальным телом, не имеющем ничего общего с его телесностью. Учитывая, что киберпространство предполагает возможность непосредственных контактов с другими виртуально трансформированными субъектами, по новому встает проблема коммуникации, которая приобретает весьма амбивалентный характер ввиду расщепления самости индивида на две ипостаси - реальную и виртуальную. Но главная проблема, возникающая в результате активного использования виртуальных технологий, заключается в вытеснении социальности симуляцией, что имеет место в случае полного ухода индивида в киберпространство от всех тревог и несовершенства реального мира.

Так можно отметить, что философия абстрагирует идею виртуальной реальности от её технического воплощения; так, виртуальную реальность можно толковать как совокупность моделируемых реальными процессами объектов, содержание и форма которых не совпадает с этими процессами; существование которых подчинено реальности, но рассматривается обособленно от неё. Виртуальные объекты существуют, но не как субстанции реального мира; в то же время эти объекты актуальны, а не потенциальны. «Виртуальность» (мнимость, ложная кажимость) реальности устанавливается по отношению к обуславливающей её «основной» реальности. Виртуальные реальности могут быть вложены друг в друга. При завершении моделирующих процессов, идущих в «основной» реальности, виртуальная реальность пропадает Носов Н.А. Манифест виртуалистики. -- М.: Путь, 2001..

В этом свете идеальный внутренний мир человека можно считать виртуальной реальностью, моделируемой электрохимическими процессами взаимодействия нейронов. Психологическими проблемами виртуальной реальности занимается виртуальная психология, предметом которой является система «человек-виртуальная реальность»

Подводя итог анализу технологий виртуальной реальности, необходимо отметить, что избежать опасностей, связанных с их использованием, можно только путем недопущения трансформации симуляции из деятельности, способствующей рождению новых реальностей, в действия заслоняющие, маскирующие и, в конечном счете, вытесняющие события настоящей жизни. Поэтому, несмотря на всю неоднозначность оценок виртуальных технологий, диссертант полагает контрпродуктивными излишне алармистские прогнозы, и указывает на позитивные возможности, которые виртуальная реальность открывает во многих областях жизнедеятельности человека, в частности конструировании, образовании, медицине, архитектуре и, в особенности, в средствах массовой информации. По его мнению, феномен виртуальной реальности занимает уже довольно значительное социокультурное пространство в информационном обществе, и выходит за рамки чисто информационных технологий, проникая в сферы межличностных отношений, искусства, политики и т.д., что, в свою очередь подтверждает, что симуляция и симулякры являются неотъемлемыми характеристиками постмодерного мира.

2.4 Проблема телевидения как реальность постмодернизма

Среди масс-медийных и имиджевых технологий, получивших бурное развитие в последние десятилетия ХХ столетия особое место занимает телевидение. Из всех информационных технологий, оно, пожалуй, наиболее полно и ярко передает атмосферу постмодернизма. Как справедливо заметили канадские политологи Артур Крокер и Дэвид Кук, телевидение - это не только технический объект, но и "социальный аппарат, врывающийся в общество как символическая культурная форма относительной власти, действующая как симулякр электронных образов, преобразующих все в семиургический мир рекламы и власти… Телевидение есть реальный мир постмодернизма". Основной философский вопрос в эпоху постмодерна звучит так: TV or not TV, ТВ иль не ТВ Емелин В.А. Телевидение: стиль и образ постмодерна. - М., 2000 г. С. 34.

Предложенная канадскими исследователями трактовка телевидения будет положена в основу предпринятого анализа, главный тезис которого: телевидение является одновременно отражением и воплощением эпохи постмодерн Кроукер А., Кук Д. Телевидение и торжество культуры. // Комментарии, №11. М., 1997. С.161. Исходя из этого, телевидение в соврменном его понимании рассматривается как сугубо постмодернистская технология, и не только в связи с тем, что время активного вхождения его в жизнь общества совпадает с наступлением постмодерна, но и потому, что осмыслить роль, место, специфику воздействия ТВ не представляется возможным вне контекста постмодернистской философии. То есть, имеет место двоякая ситуация: с одной стороны ТВ начинает выступать в роли модели, интерпретирующей реальность постмодерна, а с другой стороны сама эта модель может быть интерпретирована с помощью средств постмодернизма. В данном случае, мы сталкиваемся с одним из наиболее ярких феноменов, иллюстрирующих переплетение технологических, культурных и мировоззренческих новаций, которые так характерны для последних десятилетий ХХ века.

Следует отметить, что теоретическое рассмотрение телевидения было осуществлено Маклюэном в 60-х годах, когда в полной мере не были в задействованы его технологические возможности, ввиду чего, многие из высказываний американского социолога носили характер скорее техно-пророчеств, чем строгих научных выкладок. Тем не менее, именно в контексте предложенного им понимания телевидения в единстве его физических, физиологических, психологических, и социокультурных компонентов, может быть осмыслен образ этой ведущей имиджевой технологии, "электронного стилиста" постмодерного общества.

Итак, вернемся к главному тезису исследования: телевидение есть стиль и образ эпохи постмодерн. Для его обоснования необходимо выявить определенную взаимосвязь между постмодернистскими идеями и телевизионными технологиями, найти общие черты, указывающие на генетическое родство этих двух феноменов культуры конца ХХ века. Как известно, ключевыми мировоззренческими характеристиками постмодернистского дискурса, равно как и способами организации культуры постмодерна являются фрагментарность, интертекстуальность, симуляция, плюралистичность. Рассмотрим, каким образом они обнаруживаются в коммуникативных техниках телевидения.

Очевидно, что начать следует с фрагментарности. Применительно к телевидению эта характеристика конкретизируется в трех проявлениях: мозаичность, серийность и дискретность. Рассмотрим их подробнее.

1. Мозаичность - неотъемлемый способ конструирования как телепрограмм, так и самого телеизображения. Уже структура телепрограммы, составленной из разнородных по своей тематике, качеству и продолжительности передач, говорит о ее раздробленном характере. В телевидении, начиная с 70-х годов, на передний план выходят мозаичность и коллаж в различных своих ипостасях, будь то фрагментарность как прием, "небрежная" архитектоника, резкие стыки метафоры и документа, или смешение жанров, тональностей и т.д. Копылова Р. Параллели. (Телевидение и художественное мышление технической эры) // Телевидение вчера, сегодня, завтра. М., 1982. С. 34.

Уже названия перечисленных механизмов организации телевизионного эфира наводят на мысль о постмодернистской сущности телевидения. Но, в данном случае, важно рассмотреть и саму суть конструирования ТВ-кадра. Как отмечал М. Маклюэн, телевизионное изображение - это плоская двухмерная мозаика, мозаичная сеть из цвета и пятен Маклюэн М. Робкий гигант // Телевидение вчера, сегодня, завтра. М., 1987. С. 171.. Сама технология ТВ-картинки определяет ее мозаичный, фрагментарный характер, ведь последняя не представляет единого целого, а состоит из многих светящихся точек. Причем, при построении телевизионного изображения каждую секунду на экране появляется около трех миллионов пикселов, а зрителю, чтобы различить его, требуется лишь несколько десятков.

Таким образом, телезритель, имея дело с техникой, выстраивающей изображение мозаично, бессознательно уподобляется художнику, собирающему образы из абстрактного набора точек. Важным здесь является то, что способ, каким передается сообщение определяет не только восприятие этого сообщения, но и в дальнейшем накладывает отпечаток на мироощущение индивида постоянно имеющего дело с организованным таким образом информационным полем.

Как заметили теоретики некогда знаменитого шизоанализа Делез и Гваттари, когда мы сталкиваясь с электрическим потоком, исходящем от телевизора, то имеем дело с особыми фигурами языка, которые не имеют никакого отношения ни к означающему, ни даже к знакам, как минимальным элементам означающего - это не-знаки, точнее не означающие знаки, знаки-точки, это шизы или абсолютно не "фигуративные" потоки, прерывы Емелин В.А. Телевидение: стиль и образ постмодерна. - М., 2000 г. С. 34.

То есть, телевидение представляется особым языком декодированных потоков, в котором среди мозаичных фрагментов исчезает любая привилегированная субстанция, ведь в основе любого телевизионного образа лежит точка - крайне абстрактный и идеальный по своей сути объект, для которого чужда любая оформленность и завершенность. Конечно, можно возразить, что нам, телезрителям, нет особого дела до каких-то точек, тем более которых мы и не замечаем, не говоря уж об их "магическом" воздействии. Но, если воспользоваться маклюэновской терминологией, телевидение - это "cool media" ("прохладные" средства сообщения), воздействие которых, в отличие от "горячих", не директивно и не однозначно по отношению к человеку. Другими словами, телевидение в силу информационной неопределенности своих образов незаметно вовлекает в восприятие все органы чувств: расщепленная картинка "достраивается" с помощью слышимых звуков, особенности зрения соединяют светящиеся точки в целостные объекты, а воображение завершает процесс создания целостного впечатления реальности происходящего. Но, при этом, раздробленная суть телесигнала не меняется. Подспудно она вливается в наше бессознательное, и в сочетании с феерической эклектикой самих передаваемых "мозаичным способом" сообщений, способствует формированию соответствующего образа мира - фрагментированной реальности постмодернизма.

2. Серийность - специфический способ выстраивания телевизионного пространства, а вслед за ним и пространства и времени телезрителя. Если сама по себе мозаичная телевизионная картинка двухмерна, то серийность придает ей в каком-то смысле третье измерение, выступая в качестве оси, на которую подобно бисеру нанизываются осколки телепрограмм. Разделенные определенными отрезками времени, серийные программы (к последним мы относим не только сериалы, но и любые периодически повторяющиеся программы, будь то новости, музыкальные и ток-шоу, политические обозрения и т.д.) особым образом структурируют жизнь телезрителя. Цикличность интересующих нас передач в конечном счете начинает определять распорядок жизни: мы стремимся успеть домой к началу любимого сериала, как запрограммированные включаем выпуски новостей в 19⁰⁰, 22⁰⁰ или же в 18⁰⁰ и в 21⁰⁰ (в зависимости от выбранного канала-схемы), бежим курить во время рекламных пауз, разрывающих и без того разорванное телевизионное пространство, укладываемся спать, когда заканчивается вещание. Для нас входит в привычку видеть в определенное время определенные передачи - представьте себе, если в положенный час на известном канале вы вдруг не обнаружите какой-либо "неотъемлемой" программы, - не правда ли, возникнет ощущение, будто из вашей действительности вырвали некий фрагмент. Так незаметно, но неотвратимо, "прохладные" ТВ-медии врываются в нашу жизнь и фрагментируют ее плавное течение на отрезки от одной серии до другой. Но это лишь один аспект серийной сущности телевидения, связанный с его индивидуальным влиянием.

Существует другая сторона серийности, в которой фиксируется социальное воздействие ТВ. В "Критике диалектического разума" Жан Поль Сартр ввел понятие "серийная культура" для обозначения специфики социального бытия под всепроникающим влиянием масс-медий. Оси, на которые нанизаны серийные передачи вовлекают в свой оборот определенные группы населения, создавая определенного рода социальные общности, то что принято называть аудиториями. Люди, реально не покидая кресла у своего телевизора, виртуально объединяются с такими же, как они, поклонниками просматриваемого сериала, тем самым общество распадается на аудитории, некие "серийные единства", в результате мы имеем то, что Сартр назвал "серийная культура par excellence". Такое объединение - не что иное как "ложная социальность", несмотря на свою обширность, представляющая собой весьма специфический тип общности: "антиобщность или социальную антиматерию - электронно составленную, риторически сконструированную, этакий электронный бульвар, обеспечивающий преимущества психологической позиции соглядатая… и нашей культурной позиции как туристов в обществе зрелищ" Кроукер А., Кук Д. Телевидение и торжество культуры // Комментарии, №11. М., 1997. С. 163.

Так, генерированный ТВ-медиумом симулякр единства на деле представляет собой гипертрофированную разобщенность, фрагмент реальности, формула которого Я+ТВ и где нет места никому третьему (разве что компьютеру). В 80-х известный английский режиссер Алан Паркер в своем нашумевшем фильме "Стена" обыгрывал образ человека, сидящего в одиночестве перед работающим телевизором. Углубленный в него, он отстранен от происходящих событий во внешнем мире, ему доступны лишь серии образов, мерцающие на экране. Таков архетип телевизионной культуры, расщепленной на бесчисленное количество мало чем отличающихся серий, где только два главных героя - Человек и Телевизор.

3. Дискретность - утвердившийся способ управления телевизором. Наиболее полно дискретность воплотилась после вхождения в обиход пульта дистанционного управления (remote controller). Еще никогда управление не было доведено до такой простоты, причем простоты, сопровождающейся чувством могущества и достоинства переключающего индивида. Ничто в жизни нельзя менять так тривиально, как телепрограммы. Пульт - это не просто совокупность кнопок, - это магический жезл, с помощью которого телезритель творит свою тележизнь. Как отмечают Кук с Кроукером: "вооруженный у себя дома множеством кнопок, ТВ зритель создает свое собственное расписание программ - зрелище, которое отражает его частные вкусы и личную историю" Кроукер А., Кук Д. Телевидение и торжество культуры // Комментарии, №11. М., 1997. С. 166.

Но, вместе с тем, дистанционное управление - это не только удобство, но и искушение - искушение бесконечного переключения. Волшебная сила кнопок не только в том, что, нажимая на них, человек, подобно демиургу, вызывает к жизни или, наоборот, отправляет в небытие тот или иной телевизионный образ (а вместе с ним и реальность, стоящую за ним), но и в том, что кнопки магически притягивают к себе пальцы, будто требуют: нажми и переключи! В итоге телезритель становится "кликающим человеком", неизменно прерывающим текущий ход одной программы, перескакивающим на другую, где он тоже задержится не надолго - и так до бесконечности. Индивид становится неспособным воспринять длинные нити мыслей, его "клиповое" сознание настроено на короткие, но запоминающиеся фрагменты информации, что, собственно, и неудивительно, так как подобный подход к восприятию является одной из черт постмодернистского мироощущения Емелин В.А. Телевидение: стиль и образ постмодерна. - М., 2000 г. С. 35. В общем, можно предположить, что подобные "перескоки" от одного кванта информации к другому, связаны с лавинообразно возросшим в информационном обществе количеством знаний и новостей - информационным взрывом, разрушающего воздействия которого можно избежать лишь ограничивая изливающийся из экрана поток фактов. Так или иначе, но реальность культуры под знаком ТВ такова, что ней торжествует фрагментарность, и во многом это связано как с мозаичной архитектоникой телеизображения и расчлененными звеньями цепей-серий, так и с дискретностью - разорванностью ткани каналов, продуцированной сигналами управляющей кнопки.

Рассмотрев фрагментарность в ее различных ипостасях, выделим еще один постмодернистский признак телевидения - интертекстуальность. Понятие интертекстуальности, введенное в 1967 году Юлией Кристевой и ставшее впоследствии одной из основных топик постмодернизма, имеет ряд значений. В узком смысле интертекстуальность означает включение одного текста в другой, но в практике постмодернизма этот термин получил более пространное толкование. Интертекстуальность, понимаемая в широком смысле, означает размывание границ текста, в результате которого он лишается законченности и закрытости, становится внутренне неоднородным и множественным. То есть интертекст - это более чем сумма текстов - это культурно-исторические коды, способы передачи и восприятия текстов, причем как вербального, так и невербального плана. Именно в таком понимании мы хотим применить категорию "интертекстуальность" для анализа телевидения. Как и любое средство передачи информации, оно работает с текстами, но последние передаются уже не столько словесно, сколько с помощью образов.

Таким образом, интертекстуальность телевидения заключается в том, что оно генерирует не линейно-вербальные тексты, а аудио-визуальные знаки, которые тоже суть тексты, но уже воспринимаемые особым, тактильным образом. В свое время наша соотечественница Р. Копылова заметила, что всякое коммуникативное средство несет, кроме текста, еще некое "плюс сообщение" - нашему глазу, уху, нервной системе. Подлинное содержание ТВ-канала, ТВ-медиума - особый способ структурирования действительности, который определяется как телевизионное мышление. Последнее и есть не что иное как интертекстуальность, специфику которой обуславливает конструкция телевизионного знака.

Подобное понимание телевидения созвучно с предлагаемой идеей его интертекстуальности, так как ТВ-сообщение - это не просто текст, это - симультанная система в которой одновременно присутствуют вербальные послания, визуальные образы, мозаичная символика, электронные коды и, наконец, сам телезритель. Именно включенностью аудитории в происходящее на телеэкране и обуславливается глубина воздействия телевизионных образов.

Как и все информационные технологии начала 21 века, телевидение по своей сути является симулякром, что также указывает на его постмодернистскую сущность.

Когда Артур Крокер и Дэвид Кук провозгласили телевидение реальным миром постмодерна, они исходили из того, что последнее не укладывается в рамки классической теории репрезентации. С их точки зрения, отождествление телевидения и реальности следует понимать в буквальном смысле, ибо все, что не отражено в реальном мире ТВ, является периферийным к главным тенденциям современной эпохи. В своей интерпретации телевидения, изложенной в книге "Постмодернистская сцена: экспериментальная культура и гиперэстетика", они отвергают традиционное его понимание, отрицая как подчинение его обществу (ТВ как зеркало общества), так и подчинение идеологии (ТВ как электронное воспроизводство идеологических институтов) Цурина И.В. Социально-политический контекст философии постмодернизма. М., 1994. С. 42.. "В постмодернистской культуре не ТВ выступает зеркалом общества, а, наоборот, общество есть зеркало ТВ, потребительская форма в своем наиболее развитом выражении, выступающая как чистая система образа, как спектральный телевизионный образ". Конечно, сколь буквально ни понималась бы реальность телевидения, ясно, что если оно и обладает реальностью, то это реальность симулякра. являясь ли атрибутом дискурса власти или сценой для прокрутки рекламы - везде ТВ выступает как симулякр. Причем, в отличии от других масс-медий, которым также присуща симулятивная природа, в телевизионной симуляции присутствует один немаловажный момент, заключающийся в особенностях восприятия человеком визуального образа. Пропущенный сквозь призму телеэкрана, он становится чем-то несоизмеримо большим по отношению к стоящей за ним сущностью.

Последним из числа постмодернистских атрибутов телевидения является плюралистичность. В отличие от рассмотренных выше характеристик, плюралистичность, разумеется, нельзя считать однозначно имманентной телевидению. Если в силу своей технологической особенности, специфики создаваемых образов ТВ всегда будет фрагментарным, интертекстуальным и симулятивным, то его плюралистичность определяется в зависимости от тех задач, которые ставятся перед ним и от тех способов, какими оно их достигает. То, что в самой конструкции ТВ находят воплощение многие постмодернистские идеи, еще не говорит о том, что оно застраховано от попыток использования, идущих в разрез с ними. Как и любую по своему духу постмодернистскую технологию, телевидение можно поставить на службу идеалам модернизма, например, если подчинить единому центру и обеспечивать с его помощью тотальный контроль и "промывку мозгов" населения. ТВ - это имиджевая технология, и в ее силах создать кроме всего прочего образ довлеющего над массами "большого брата" - самый мрачный образ из когда либо созданных людьми. Но в децентрированной реальности постмодерна все труднее становится проводить тотальные идеологические стратегии.

Плюрализм - фундаментальный принцип мировоззрения эпохи постмодерн, и телевидение, хронологически включенное в ее рамки, не может не соответствовать требованиям времени. Во всяком случае, в нынешнем обществе налицо преобладание тенденций по увеличению числа телеканалов, многие из которых дают возможность ознакомиться с различными подходами, оценками, позициями в том или ином вопросе. Осуществляемый переход к кабельному и спутниковому телевидению открывает возможность просмотра программ самого широкого спектра. На повестке дня интерактивное телевидение, которое обеспечит возможность индивидуального выбора интересующих передач. Все говорит о том, что телевидение активно развивается в направлении разнообразия в ассортименте предлагаемых услуг. Но здесь на передний план выходит другая проблема: увеличение возможности выбора имеет смысл только тогда, когда есть что и из чего выбирать. Какой прок в большом количестве каналов, когда по ним либо транслируется одно и то же, либо они заполнены полнейшей безвкусицей.

В незначительной степени задействуются поистине безграничные образовательные возможности телевидения (мы уже отмечали силу воздействия визуальных образов). Умберто Эко, сравнивая специфику современной визуальной коммуникации со средневековой, назвал католический собор телевидением своего времени, в том смысле, что посредством содержащихся в нем образов средневековый обыватель соприкасался с достижениями культуры, благо, "главный редактор средневековых телепрограмм", в отличие от сегодняшних, был прекрасно образован, имел замечательную фантазию и работал для общественной пользы Емелин В.А. Телевидение: стиль и образ постмодерна. - М., 2000 г. С. 35.

В настоящее время немало телеканалов, и каждый из них стремиться иметь своё лицо, но, почему-то, большинство из них остаются при этом безликими. Бесспорно, в телевидении значительную роль играет форма подачи материала, но лишенная содержания она становится выхолощенной и бесперспективной, в тоже время содержательные программы, зачастую оказываясь тусклыми и плохо оформленными, теряют свою привлекательность и остаются невостребованными. Таким образом, очевидно, что реализация принципа плюрализма неразрывно связана с усилением содержательной стороны телепрограмм. Если такое сочетание разнообразия и качества не будет обеспечено, мы будем обречены на бесконечное переключение каналов в тщетной попытке найти что-либо значимое в океане мерцающих образов телеканалов - плюрализм в такой ситуации теряет смысл.

Завершая обзор телевидения, которое понималось как стиль и образ эпохи, отметим, что изложенная позиция не в коей мере не является попыткой представить ТВ как эрзац сегодняшней культуры. Основная задача заключалась в выявлении его постмодерной сущности, для чего было показано, что по своей структуре (строению кадра, сетке вещания, способу управления) телевидение фрагментарно, по специфике трансляции информации - интертекстуально, по своей природе - симулякр, а степень удовлетворения им запросов населения обуславливает его плюрализм. Исходя из общеизвестности объекта анализа, в исследовании практически не были использованы конкретные примеры и главное внимание было сосредоточено на теоретических аспектах. Телевидение на сегодня самое демократичное средство коммуникации, оно имеется практически в каждом доме. Поэтому достаточно нажать кнопку "ON" на пульте TV, чтобы в подтверждение приведенным доводам увидеть, как в "черной дыре" экрана растворяется одна реальность и одновременно рождается другая, представляющая собой мозаичное сплетение различных текстов, образов, эмоций, призвание которой - не отражать, а только показывать, и в фантазмах которой мы все-таки находим что-то для себя привлекательное.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, в данной работе была осуществлена попытка рассмотреть проблему реальности в философии постмодернизма. В заключении хочется отметить, что между мировоззренческими и информационно-технологическими трансформациями, произошедшими в последние десятилетия в планетарном масштабе существует взаимосвязь и взаимозависимость, которая может быть дифференцирована таким образом:

- во-первых, возникновение постмодернистского мировоззрения не может иметь место вне информационного общества;

- во-вторых, технологии информационного общества онтологически базируются на постмодернистской мировоззренческой основе;

- в-третьих, идеи и категории постмодернистской философии наиболее адекватно раскрывают сущность новейших информационных технологий; и, наконец, без учета роли информационных технологий в формировании мировосприятия на рубеже третьего тысячелетия, не может быть четко сформулировано концептуальное содержание понятия "постмодернизм".

С точки зрения классической, традиционной ментальности, постмодернизм - это ужасное время, которое разрушает личность и лишает общество внутреннего ядра, а человека - устойчивости. Но для человека своего мира современное общество предстает как единственно возможная реальность, в которой не только можно жить, но и быть счастливым. Этому помогает особое понимание реальности как открытого для направленности движения, свободной от целеполагания трансформации. Например, то, что мы называем “коррупцией” на самом деле есть новая реальность экономических отношений, в определенном смысле упорядоченная и понятная тем, кто в нее погружен. Миф о тотальной безнравственности государственных чиновников порожден традиционалистским сознанием, бессильным объяснить новую реальность.

Применительно к постмодернизму как феномену философской традиции можно утверждать, что, возникая исходно как своего рода особая ситуация в развитии философского мышления, заключающаяся в сугубо негативном дистанцировании от сложившихся стратегий построения философского знания, к настоящему времени постмодернизм может быть оценен как конституированный в пространстве философской рефлексии в качестве феномена, имеющего бесспорный парадигмальный статус, ибо постмодернистская программа философствования удовлетворяет всем критериальным требованиям, предъявляемым к исследовательской парадигме, а именно:

1) вырабатывает собственную модель видения реальности, фундированную презумпциями ее атрибутивной хаотичности и изначальной языковой артикулированности

2) формирует специфические идеалы и нормы описания и объяснения мира, рефлексивно осмысленные в постмодернистской идеологии и заключающиеся в принципиальном и программном плюрализме, и идеалы и нормы организации знания, находящие свое выражение в программном когнитивном релятивизме

Философский постмодернизм не только обладает парадигмальным статусом, но и выполняет в современной культуре исконно присущие философии функции. Прежде всего, в философии постмодернизма шлифуются понятийные средства, необходимые для адекватного описания втягивающихся в сферу познания современной культуры неравновесных самоорганизующихся систем.