Предмет современной философии науки

В последующем детерминизм как основание научного знания развивался такими мыслителями, как Спиноза, Лейбниц, Гоббс, Локк, великими французскими материалистами. При этом образцом для них служила классическая механика, которая в XVIII и особенно в начале XIX в. получила законченную математическую форму. Опираясь на механику, Лаплас сформулировал свою версию детерминизма, который впоследствии стали называть лапласовским. Согласно этому детерминизму, мир устроен таким образом, что из нынешнего его состояния можно однозначно вывести все, что было в прошлом, и предвидеть все, что будет. Причинность же оказывается как бы внутри этой системы законов.

Вплоть до создания квантовой теории ученые в самых различных областях науки стремились придать результатам своей научной деятельности форму абсолютной необходимости, т. е. есть абсолютного детерминизма. Законы, которые открывались и формулировались в этот период, получили название динамических, поскольку они имели форму абсолютной необходимости и исключали какую_либо случайность. Если же такая форма в какой_то мере нарушалась, то это считалось чем_то субъективным, недостатком самого научного знания.

С открытием Гейзенбергом принципа неопределенности наука постепенно стала понимать относительность детерминации и универсальность неопределенности. Ученые стали осознавать, что необходимость не может быть абсолютной, поскольку она сама определяет себя через случайность, основывается на случайности, закономерно с нею связана.

Признание фундаментальности статистических законов, в которых действие случайности существенно и в принципе не может быть равно нулю, так как в них совокупное действие случайностей определяет форму необходимости, окончательно утвердило мысль о том, что принцип детерминизма, несмотря на его важность и универсальность, нельзя рассматривать как абсолютную определенность реальных взаимодействий и законов. Поэтому, в частности, причинно_следственная связь стала пониматься как некоторый процесс, и вместо абсолютной причинно_следственной связи стали говорить о вероятностной причинности, т. е. о такой, которая допускает некоторый уровень неопределенности.

Обнаружение фундаментальной роли неопределенности привело некоторых философов и методологов науки к выводу о том, что надо отказаться от принципа детерминизма вообще. Такая позиция называется индетерминизмом. Однако любой индетерминизм ведет к отказу от представления о закономерности вообще, а следовательно, к уничтожению самого предмета научного познания. Очевидно, что для подавляющего большинства ученых такая постановка вопроса совершенно неприемлема, поэтому здесь имеет смысл говорить о том, что произошло изменение понимания принципа детерминизма, а не отказ от него: абсолютный (лапласовский) детерминизм был замещен относительным (вероятностным, статистическим, стохастическим).

Философия истории, как целостная система знаний, разрабатывалась начиная с XVII в. в трудах Вико, Гердера, Сен-Симона и других мыслителей. Французский философ Л.К. Сен Симон (1760--1825) утверждал взгляд на человеческое общество как на закономерно развивающийся целостный организм и стремился рассматривать всякую общественную организацию как исторически преходящую, занимающую определенное место в общем ходе исторического процесса. Созданная им «наука о человеке» («социальная физиология») построена на принципе историзма, который Сен-Симон рассматривал как принцип и теоретической, и практической деятельности.

Реализуя принцип историзма, французский мыслитель основные черты разумного общества стремился раскрыть, рассматривая его не как нечто неизменное, а как процесс -- реальный процесс деятельности людей: «.. .будущее слагается из последних членов ряда, в котором первые члены составляют прошлое». Плодотворной идеей Сен-Симона было признание им поступательного хода развития человечества от низших форм к высшим. Философ подчеркивал исключительное значение в жизни и развитии общества «индустрии», которая является главным фактором объединения людей в единый социальный организм. Успешное развитие индустрии возможно только на основе применения научных принципов.

Вместе с тем Сен-Симон в своей социальной концепции не избежал механицизма, который был тогда господствующей методологической доктриной в естествознании, да и в философии и науке того времени. Он исходил из того, что прогресс человеческого ума дошел до того, что наиболее важные рассуждения о политике могут и должны быть непосредственно выведены из познаний, приобретенных в «высших науках и в области физики».

Своеобразным итогом и вершиной классической философии истории была социально-историческая концепция Гегеля (1770--1831), которая опиралась на главное в его учении -- диалектический метод. Основой деятельности людей (т. е. всемирной истории) философ считал деятельность экономическую, т. е. труд, -- преобразование природы с помощью орудий труда. В этой связи он подчеркнул, что «в своих орудиях человек властвует над внешней природой, тогда как в своих целях он скорее подчинен ей». Это положение есть не что иное, как «зародыш» материалистического понимания истории. Понимая всемирную историю как «прогресс в сознании свободы», Гегель пытался представить ее как единый объективный закономерный поступатель плюралистической (множественной) модели исторического развития. В третьих, никакого единства мировой истории нет, а есть различные культурно-исторические модели (типы).

Так, согласно О. Шпенглеру (1880--1936), жизнь человечества -- это бесконечный процесс самозарождения и столь же естественного умирания культур. Культура трактуется им как «организм», который, во-первых, обладает жестким сквозным единством (структурно), во-вторых, обособлен от других подобных ему «организмов», т. е. совершенно уникален.

Исходная методологическая идея Шпенглера -- идея круговорота (цикличности) исторического развития -- приводит его к выводам о том, что:

а) хотя «культурные миры» развиваются, но они разрознены в пространстве и во времени;

б) даже при одновременном существовании эти миры не сообщаются между собой;

в) в силу двух предыдущих обстоятельств нужно особое внимание уделять индивидуальности, исключительности «культурных миров», их внутреннему единству и эволюции.

В методологическом арсенале немецкого мыслителя такие приемы и методы, как сравнение, аналогия, исторический подход --- причем он различает историзм морфологический и эволюционный. Морфологический историзм нацелен на изучение структуры «организмов-культур», опирается на непосредственное усмотрение (интуицию), аналогию и художественное портретирование. Эволюционный историзм нацелен на рассмотрение их генезиса и этапов развития. В противоположность догматическим, по мнению Шпенглера, принципам научного познания, он обосновывает приоритет «лирического начала», «чувства жизни» в подходе к историческому целому как развивающемуся живому организму.

Вторым направлением философии этого периода была неогегельянская философия тождества исторического бытия и сознания, крупными представителями которой были Б. Кроче (1866--1952) и Дж. Кол-лингву д (1889--1943).

Согласно Коллингвуду, история должна: а) быть наукой, или ответом на вопросы; б) заниматься действиями людей в прошлом; в) основываться на интерпретации источников; г) служить самопознанию человека. При этом мыслитель не согласен с предложением о том, чтобы создать некую «науку о человеческой природе», принципы и ный процесс. Каждая эпоха в этом процессе, будучи неповторимо своеобразной, представляет собой в то же время закономерную ступень в общем развитии человечества.

Вместе с тем философско-историческая концепция Гегеля была исторически и содержательно ограниченной: идеализм (основа истории -- «дух»), метафизичность («остановил» развитие и «замкнул» его на «германский мир»), примирение социальных противоречий, национализм, апологетика, «мнимый критицизм» и др.

Классическая философия истории выдвинула и разработала ряд важных идей, идея развития, теория прогресса, проблемы единства (целостности) исторического процесса и многообразие его форм, исторической закономерности и причинности, свободы и необходимости, «зачатки» исторического материализма, важная роль диалектики в социальном познании и др.

Открыв материалистическое понимание истории, Маркс и Энгельс впервые показали, что люди сами творят свою историю (прежде всего в сфере материального производства). Провозгласив первичность общественного бытия по отношению к сознанию, они тем самым в материалистическом понимании истории нашли ту фундаментальную основу, которая и позволила объединить, слить в высшем синтезе, целостном единстве материализм и диалектику и объяснить источники и механизмы социального развития.

Разработка философии истории в конце XIX -- начале XX в. происходила в двух основных направлениях.

Первое направление имело дело с самой исторической реальностью (онтологический аспект). Второе же сосредоточило свое внимание на постижении этой реальности с помощью различных методов и средств. Иначе говоря, здесь главный интерес был направлен на саму историческую науку, на выявление специфики социально-гуманитарного познания по сравнению с естественнонаучным. Наиболее крупные представители первого направления -- русский философ Н.Я. Данилевский, немецкий философ О. Шпенглер и британский философ А. Тойнби.

Сторонники первого направления исходили из биологической модели исторического процесса, согласно которой единство человечества -- это фикция, а фактически мы имеем дело с разнообразием специфических, конкретно-исторических форм культуры, напоминающим богатство форм органического мира. Это во-первых. Во-вторых, смысл истории -- не в постепенном линейном восхождении к свободе, а в методы которой мыслятся по аналогии с принципами и методами естественных наук. Работа историка предполагает, что он должен заниматься поисками причин и законов событий. Историк, согласно Кол лингвуду, ишет именно процессы мысли, и вся история тем самым -- история мысли.

При этом бриганский философ подчеркивает «историчность исторических мыслей» в том смысле, что все они без исключения развиваются, имеют свою историю. Поэтому они становятся совершенно непонятными без знания последней. Отсюда -- необходимость историзма как важнейшего методологического принципа исторического исследования.

Большое значение для гуманитарных наук британский философ придавал логике вопроса и ответа. Разъясняя значение этого принципа, Коллингвуд отмечал, что истинность -- это не атрибут отдельно взятого предложения или их комплекса, а она -- атрибут комплекса, состоящего из вопросов и ответов.

Ставя вопрос о сближении истории и философии, британский мыслитель тем самым ставил вопрос и о необходимости создания философии истории.

Первый принцип, который сформулировал Коллингвуд в своей философии истории, гласит: «То прошлое, которое изучает историк, является не мертвым прошлым, а прошлым, в некотором смысле все еще живущим в настоящем»*.

Методологически очень необходимо, считает Коллингвуд, правильно видеть ту конкретную реальную ситуацию, в которой оказался исследователь. Он убежден, что история может и должна научить людей управлять человеческими ситуациями, как естественные науки научили их управлять силами природы.

Второе основное положение своей философии истории Коллингвуд выразил так: «Историческое знание -- воспроизведение в уме историка мысли, историю которой он изучает». При этом мысль должна найти выражение либо в языке, либо в любой другой из многочисленных форм коммуникативной деятельности (например, в жестах).

Согласно третьему положению философии истории Коллингвуда, «историческое знание -- это воспроизведение прошлой мысли, окруженной оболочкой и данной в контексте мыслей настоящего. Они, про тивореча ей, удерживают ее в плоскости, отличной от их собственной»*. Мы изучаем историю для того, разъясняет автор это свое положение, чтобы стала ясной ситуация, в которой нам предстоит действовать.

Наблюдение - это целенаправленное изучение и фиксирование данных об объекте, взятом в его естественном окружении; данных, опирающихся в основном на такие чувственные способности человека, как ощущения, восприятия и представления.

Результатами наблюдения являются опытные данные, а возможно - с учетом первичной (автоматической) обработки первичной информации - схемы, графики, диаграммы и т. п. Структурные компоненты наблюдения: сам наблюдатель, объект исследования, условия наблюдения, средства наблюдения (установки, приборы, измерительные инструменты, а также специальная терминология в дополнение к естественному языку).

На первый взгляд может показаться, что исследователь в акте наблюдения пассивен и занят только созерцанием, пусть даже добросовестным. Но это не так. Активность наблюдателя проявляется в целенаправленности и избирательности наблюдения, в наличии у него определенной целевой установки: «что наблюдать?», «на какие явления обращать внимание в первую очередь?».

Разумеется, квалифицированный исследователь не игнорирует и явления, не входящие в его установку в качестве собственных целей данного наблюдения: они им тоже фиксируются и вполне могут оказаться полезными для познания изучаемых им вещей.

Активность исследователя в акте наблюдения связана с теоретической обусловленностью содержания результатов наблюдения. В наблюдении участвует не только чувственная, но и рациональная способность в форме теоретических установок и научных стандартов. Как говорится, «ученый смотрит глазами, но видит головой».

Активность наблюдения проявляется также в отборе и конструировании средств наблюдения.

Наконец, обратим внимание на то, что наблюдение направлено на невнесение возмущений в естественные условия существования изучаемого объекта. Но деяние, связанное с ограничением субъектом самого себя и с контролированием им своих действий, очевидно, есть активность, пусть и особого рода. Так, например, исследователю, проводящему социологический опрос, приходится очень тщательно (активно!) продумывать комплекс вопросов и манеру их подачи, с тем чтобы обеспечить адекватность собираемого материала в отношении отсутствия возможных возмущений в естественном протекании изучаемого общественного явления.

Существуют два главных вида наблюдения: качественное и количественное. Качественное наблюдение было известно людям и использовалось ими с древнейших времен - задолго до появления науки в ее нынешнем понимании. Использование количественных наблюдений совпадает с самим становлением науки в Новое время. Количественные наблюдения связаны, естественно, с успехами в развитии теории измерений и измерительной техники. Переход к измерениям и появление количественных наблюдений означали и подготовку математизации науки.

Эксперимент - это целенаправленное, четко выраженное активное изучение и фиксирование данных об объекте, находящемся в специально созданных и точно фиксированных и контролируемых исследователем условиях.

Структурными компонентами эксперимента являются: а) определенная пространственно_временная область («лаборатория»), границы которой могут быть как реальными, так и мысленными; б) изучаемая система, которая в соответствии с протоколом подготовки эксперимента включает в себя, кроме самого объекта, также такие компоненты, как приборы, катализаторы химических реакций, источники энергии и т. д.; в) протокол эксперимента, в соответствии с которым в системе и производятся возмущения посредством направления в нее из контролируемых источников определенного количества материи и/или энергии в определенных формах и с определенной скоростью; г) реакции системы, фиксируемые с помощью приборов, типы и положение которых по отношению к области эксперимента также фиксируются в его протоколе.

В зависимости от познавательных целей, используемых средств и собственно объектов познания можно выделить: исследовательский, или поисковый эксперимент; проверочный, или контрольный эксперимент; воспроизводящий эксперимент; изолирующий эксперимент; качественный и количественный эксперимент; физический, химический, биологический, социальный эксперимент.

Становление эксперимента как самостоятельного метода научного познания в XVII в. (Г. Галилей) означало и возникновение науки Нового времени, хотя еще в XIII в. Р. Бэкон высказывал мнение, что ученый не должен безоговорочно доверять каким_либо авторитетам и что научное знание должно основываться на экспериментальном методе. Утвердившись в физической науке, экспериментальный метод нашел распространение в химии, биологии, физиологии, а в середине XIX в. и в психологии (В. Вундт). В настоящее время эксперимент все более широко используется в социологии.

Эксперимент обладает преимуществами перед наблюдением:

1) изучаемые явления можно воспроизводить по желанию исследователя;

2) в условиях эксперимента возможно обнаружение таких характеристик изучаемых явлений, которые нельзя наблюдать в естественных условиях; например, именно таким путем в начале 1940_х гг. в физике началось (с нептуния) изучение трансурановых элементов;

3) варьирование условий дает возможность существенно изолировать изучаемое явление от всякого рода привходящих, усложняющих обстоятельств и приблизиться к тому, чтобы изучать его в «чистом виде» с соблюдением принципа ceteris paribus(«при прочих равных условиях»);

4) резко расширяется возможность использования приборов и, следовательно, автоматизации и компьютеризации эксперимента.

В общей структуре научного исследования эксперимент занимает особое место. Во-первых, эксперимент служит связующим звеном между эмпирическим и теоретическим этапами и уровнями научного исследования. По своему замыслу эксперимент опосредован предшествующим теоретическим исследованием и его результатами: он задумывается на основе определенных теоретических знаний и имеет своей целью собрать новые данные или проверить (подтвердить или опровергнуть) определенную научную гипотезу (или теорию). Результаты эксперимента всегда интерпретируются с точки зрения определенной теории. И вместе с тем по характеру используемых познавательных средств эксперимент принадлежит к эмпирическому уровню познания, и его результаты - это установленные факты и эмпирические зависимости.

Во_вторых, эксперимент принадлежит одновременно и познавательной, и практической деятельности: его цель - приращение знания, но он связан и с преобразованием окружающей действительности, пусть даже пробным и ограниченным областью и содержанием конкретного эксперимента. В том случае, когда речь идет о крупномасштабном производственном или социальном эксперименте, он оказывается в полной мере формой практики.

В контексте нашего изложения под культурой будем понимать сложное общественное образование, сохраняющее свои характерные черты в процессе воспроизводства. Первостепенную роль в ней играет механизм самосохранения. Если культура имеет жесткий механизм контроля над воспроизводством, тогда она будет «выталкивать» из себя все чужеродное ей (под культурой понимается не только «духовная», но и «материальная» ее часть). Если культура вовсе не будет иметь этого механизма, то она в конце концов перестанет быть культурой («сольется» с окружающей ее средой). Очевидно, что некоторые инновации культура будет отторгать как «чужие». И в первую очередь это будет касаться инноваций теоретического характера, поскольку материальным или техническим инновациям противостоять труднее.

Здесь речь должна идти о контроле со стороны культуры за двумя наиболее общими типами нового: заимствованными и порожденными самой культурой. Заимствование может происходить выборочно. Так, скажем, традиционная культура может охотно «позаимствовать» телевидение, или мобильную связь, или какое_нибудь иное техническое новшество. Однако может отказываться от заимствования телевидения, как это происходит в некоторых странах, где господствует радикальный исламизм, но охотно заимствовать, например. автомат Калашникова. При этом такой тип культуры может совершенно отказаться от заимствований метафизического, этического, научного, религиозного характера культуры_донора. Для такой формы инноваций принцип «сказал А, говори и Б» может и не действовать, поскольку ее целью не может стать полное воспроизведение заимствуемой культуры. Такая культура_реципиент не озабочена собственным производством тех культурных ценностей, которые заимствует. Для нее они выступают как «природа», как то, что необходимо добывать, а не производить. А для этого достаточно позаимствовать систему товарно_денежных отношений и оставить в стороне, скажем, мораль, которая привела к формированию этих экономических отношений.

Напротив, культура, которая стремится идентифицировать себя с «развитой» культурой на более глубоком уровне, будет в первую очередь заимствовать у нее ценности духовного порядка. Такая культура будет оценивать как положительное все новое, исходящее от культуры_«донора». Механизм самосохранения культуры будет выражаться в том, что эта культура в итоге начнет сама вырабатывать на основе заимствованных культурных «аксиом» новые духовные и материальные ценности, свойственные в первую очередь культуре_донору.

Культура, принципиально ориентированная на производство нового (а современная западная постиндустриальная культура именно такова), вынуждена считаться с продуктами этого производства и адаптировать не только технологические результаты такой деятельности, но и ее теоретические предпосылки, которые постоянно изменяют ее собственную структуру, систему ее ценностей и норм.

Для традиционной культуры такие задачи, как правило, чужды. Механизм контроля работает в жестком режиме, все новое рассматривается негативно. Но такая культура (как раз в силу жесткости этого механизма) является одновременно и довольно хрупкой и неустойчивой. Ее способно разрушить самое безобидное нововведение. «Материальная часть» современных традиционных культур неизбежно исчезает под натиском индустриального производства. И «виной» этому другой механизм самосохранения культур - закон экономии энергии.

Но чем сильнее этот товарный натиск индустриальных культур, тем большее сопротивление ему оказывает «духовная часть» традиционных культур. Поочередно сдавая позиции на одном фронте - теряя ремесла, традиционные типы хозяйства, одежду, кухню и т. д., традиционная культура способна объявить настоящую войну на фронте духовном. Здесь и начинается разработка новых параметров этнической и культурной идентичности, в этот момент в культуре и формируется - зачастую впервые - система ценностей духовных.

Но самая сложная картина, пожалуй, представлена в современной постиндустриальной культуре. Здесь новые теоретические представления становятся необходимым компонентом выживания культуры, но они же одновременно являются и силами, разрушающими эту культуру. Такой тип социального бытия вынужден проходить в условиях «перманентной культурной революции». Появление новых реалий, имеющих техногенный источник, требует осмысления их в терминах культуры. Новые теоретические представления включаются в культуру (в том числе и в повседневную, обыденную, а не только в научную или философскую) путем постоянной перестройки ее фундаментальных положений. А такая перестройка не может происходить без перестройки социальной и духовной сфер. Наука затрагивает в итоге жизнь и интересы каждого человека. Казалось бы, сугубо научная деятельность Маркса, Фрейда, Рентгена или Бора в той или иной степени коснулась миллиардов людей.

В первую очередь эти новые представления затрагивают область метафизических положений. Главным образом наука оказывает влияние на онтологию, ибо она теперь решает, какие классы объектов признавать существующими, а какие - нет. В этой области у новых представлений могут возникнуть наибольшие сложности с традиционными представлениями, которые давно стали частью обыденного опыта и в силу этого мыслятся в качестве само собой разумеющихся. Но, как правило, сложностью это является для самой науки или для метафизики, а не для обыденного сознания. Для обыденного мышления эти проблемы, как правило, остаются невидимыми, тогда как философский фундамент может требовать пересмотра всех основоположений для того, чтобы допустить существование, скажем, искривленного пространства или элементарных частиц.

Напротив, обыденное мышление оказывает весьма существенное сопротивление, когда эти новые представления затрагивают вопросы социального порядка или религиозного мировоззрения. Когда перед мировоззрением встает задача создать целостную картину и при этом затрагиваются основы устоявшейся космологии, ему приходится лавировать между собственными интересами (которые, как правило, отождествляются с интересами «самой истины»), интересами властных, обладающих символической или реальной властью социальных (в том числе и научных) структур, интересами общественного порядка - словом, считаться с интересами всех тех, кто претендует на право решать вопросы подобного рода, даже если не всегда имеет моральное право делать это.

Любое новое теоретическое представление должно пройти сложную работу, в результате которой оно может быть изменено до неузнаваемости. Для этого необходимо проверить его логическую непротиворечивость по отношению ко всей совокупности остальной духовной сферы культуры, должны быть перестроены не только ее научные, но и метафизические, религиозные, этические и социальные представления. Любое нововведение, затрагивающее чьи_либо социальные интересы, проходит несколько этапов коллективной цензуры, гласной и негласной, сознательной и бессознательной. Успешное прохождение этой цензуры обеспечивает образование, одной из важнейших функций которого становится производство социально востребованного типа личности.

№ 6. Глобальные научные революции, их социокультурные предпосылки

Представление о научных революциях, являющееся базовым для ряда концепций, которые сформировались в философии науки XX в., стало неотъемлемой частью общего понимания процесса развития научного знания. Как и любая другая сфера культуры, наука со временем направленно и необратимо изменяется, т. е. развивается. Эти изменения проявляются в таких аспектах, как рост объема научных знаний, ветвления и сопряжения в классификации научных дисциплин, постоянное усложнение теоретических конструкций и моделей и т. д.

К характерным особенностям динамики развития науки относится своеобразная «аритмия», выражающаяся в регулярной смене эволюционных фаз революционными. При этом наблюдается темпоральное ускорение в каждой последующей эволюционной фазе, т. е. ускорение постепенного («нормального», по терминологии Куна) роста науки.

Научная революция - это разрешение многогранного противоречия между старым и новым знанием в науке, сопровождающееся кардинальными изменениями в основаниях и содержании науки на определенном этапе ее развития. Она представляет собой сложный и многогранный феномен роста научного знания. Само же наличие двух фаз в развитии науки есть выражение принципиальной нелинейности роста научного знания, так как в ходе научных революций происходит перерыв непрерывности, выражающийся в выборе одних стратегий и программ исследования и отбрасывании других.

Другой аспект нелинейности роста научного знания заключается в своеобразном движении науки вспять. То есть в процессе научной революции новые теоретические конструкты и схемы объяснения нередко формулируются на основе идей, которые были «забракованы», отброшены на предыдущих этапах развития науки. Таким необычным образом происходит возврат к некоторым пунктам истории науки. Так, создание механической картины мира сопровождалось борьбой двух научно_исследовательских программ - ньютоновской и картезианской. Ньютон строил механическую теорию на основе принципа дальнодействия, Декарт предложил альтернативный вариант механики на базе принципа близкодействия. В XVII-XVIII вв. победила программа Ньютона, однако в ходе научной революции конца XIX - начала XX в. идея близкодействия была возрождена в новом «звучании».

Сущностные основания регулярного воспроизводства такой фазы развития науки, как революция, следующие (при этом каждое последующее основание вытекает из предыдущего):

¦ рост заметного числа фактов, для которых в существующей научной картине мира не могут быть сгенерированы объяснительные схемы;

¦ необходимость выработки новых теоретических представлений, которые позволят интегрировать новые эмпирические данные в систему всего комплекса научных знаний;

¦ кардинальная перестройка картины мира;

¦ философское обоснование новаций, включая их сопряжение с общекультурным фоном.

В ходе научных революций происходит качественное преобразование фундаментальных оснований науки, замена старых теорий новыми, существенное углубление научного понимания окружающего мира в виде становления новой научной картины мира, так как последняя содержит все базовые компоненты научного знания в обобщенной форме.

Можно выделить два фактора, способствовавшие укоренению представления о научных революциях в философии науки и в самой науке. Один из факторов был сгенерирован еще в XIX столетии в диалектических философских системах Г. В. Ф. Гегеля (объективно_идеалистический модус) и К. Маркса и Ф. Энгельса (материалистический модус), в которых был сформулирован и обоснован принцип историчности субъекта. Как следствие, в этих доктринах все познавательные способности и возможности человека мыслятся исторически меняющимися. А значит, исторически изменчив научный разум и продукт его деятельности - научные знания, равно как и соответствующий разуму тип научной рациональности. Второй фактор сформировался в ходе собственного развития науки: к середине XX в. стал общепризнанным постулат об эволюции Вселенной, на определенном этапе эволюции и самоорганизации которой появились жизнь и разум (антропный принцип). Отсюда вытекает тезис об их, т. е. жизни и разума, собственной эволюции в качестве одной из ветвей универсального эволюционного процесса.

Анализ истории науки позволяет выделить такие типы научных революций:

¦ глобальная - революционный переворот в основаниях всей науки, сопровождающийся переходом к новому типу научной рациональности;

¦ комплексная - радикальные изменения в ряде научных областей;

¦ частная - кардинальный переход к новому пониманию предметной области данной науки на основе создания новой фундаментальной теории;

¦ научно_техническая - качественное преобразование производительных сил общества, условий, характера и содержания труда на основе внедрения результатов научного познания во все сферы жизни человека.

Первая глобальная научная революция завершилась формированием науки как социального института в XVI-XVII вв. благодаря исследованиям Г. Галилея, П. Гассенди, Р. Декарта, И. Ньютона и др., в ходе которых была создана первая фундаментальная естественнонаучная теория (в строгом смысле этого слова) - механика. Она стала ядром механической картины мира, в которой мироздание представлено как бесконечное число атомов, перемещающихся в пространстве и времени по неизменным законам движения. Универсальным средством материальных тел выступает тяготение (гравитация), которое проявляется в их взаимном притяжении. В механической картине мира пространство и время мыслятся как две сущности, не зависящие ни от материи, ни друг от друга. Взаимодействие тел, обладающих массой (что эквивалентно их материальности), рассматривалось с позиций принципа дальнодействия: взаимодействие передается на любое расстояние мгновенно без участия какого_либо материального агента в абсолютной пространственно_временной среде. Любое событие в этой картине мира жестко детерминировано, предопределено, свергается с «железной» необходимостью. Любая случайность исключена, она трактуется как недостаток знания, его ограниченность. В этом аспекте механическую картину мира характеризует «демон Лапласа» - гипотетический разум, способный обозревать весь мир, точно реконструировать прошлое и предсказывать будущее любого тела на основе знания его пространственных координат в настоящий момент времени, равно как и всех сил, воздействующих на него.

В механической картине мира природа предстает как монолит, внутри которого исчезает различие между живым и неживым, механическим и телесным. Поэтому гипотетическое исчезновение живого и разумного - человека - ничего не изменило бы в мире. Такое представление о жизни и разуме стало возможным в результате утверждения в механической картине мира редукционизма - сведеения всех многообразных явлений универсума к простым и неизменным частицам материи - атомам и законам их движения.

С этого момента и вплоть до 30_х гг. XX в. длился классический этап развития науки, прежде всего классического естествознания.

Вторая глобальная революция в науке проходила в ходе создания теории относительности и квантовой теории, которые послужили фундаментом квантово_релятивистской (квантово_полевой) картины мира, характеризующей неклассический этап развития науки.

Первоначально теория относительности А. Эйнштейна создавалась с целью разрешить трудности, возникшие в электромагнитной картине мира (недостаточность объяснения фотоэффекта, линейного спектра атомов, теплового излучения и т. д.). Эпохальные открытия на рубеже XIX-XX вв. стали основой неразрешимых противоречий между фундаментальными постулатами и представлениями электромагнитной картины мира и новыми фактами и идеями, например М. Планка, высказанными по поводу этих фактов.

В этой картине мира нашли свое разрешение противоречия и парадоксы первых двух научных картин мира, что стало возможным благодаря открытию нового уровня организации материального мира - микромира. Квантово_полевые представления о материи позволили свести воедино противоположные свойства материальных объектов - непрерывность (волна) и прерывность (дискретность). Установление единства противоположностей в строении материи позволило отказаться от постулата о неизменности материи. Переход квантового поля из одного состояния в другое сопровождается взаимопревращением частиц друг в друга, аннигиляцией одних частиц и порождением других.

Кардинально меняются представления о пространстве и времени, свойства которых определяются характером движения материальных систем. Как следствие, в квантово_полевую картину мира вводится представление о едином пространственно_временном континууме, окончательно утверждается относительность основных форм существования материи.

В новой картине мира существенно трансформируется понимание о закономерности и причинности, их вероятностной природе. Фундаментальными признаны статистические законы, частной формой которых выступают динамические. Принципиально новым является постулат о закономерной взаимосвязи свойств изучаемых объектов и наблюдателя, человека. Более того, утверждается фундаментальная согласованность основных законов и свойств Вселенной с существованием в ней жизни и разума.

Третья глобальная революция совершается в наши дни (началась приблизительно в 70_е гг. XX в.). Ее сущность связана с утверждением в науке принципов развития, системности и самоорганизации, а также антропного принципа. На их основе формируется новая научная картина мира - эволюционно_синергетическая. С началом этой революции наука вступила в новую стадию своего развития - постнеклассическую.

Одна из комплексных научных революций в науке связана с созданием квантовой теории, которая стала причиной радикальных изменений не только в физике, но и в химии и геологии. Как следствие, возник целый ряд пограничных наук - квантовая химия, физическая химия, геохимия и др.

Примером же частной научной революции может служить создание генетической теории в биологии.

Таким образом, революции в науке представляют собой своеобразные «точки бифуркации» в процессе самоорганизации научного знания; а значит, характеризуются неопределенностью и непредсказуемостью. Отсюда вытекает невозможность предсказания победы одной из конкурирующих научных парадигм, научно_исследовательской программы, теории, подхода и т. п. Однако хаос научной революции - один из сущностных факторов, формирующих среду интенсивного научного поиска «заряженных» эвристической силой («сумасшедших», по определению Бора) идей, гипотез, теоретических конструктов, разработка, апробация и селекция которых позволит увидеть новые горизонты научного познания мира.

№ 7. Первая научная революция и формирование научного типа рациональности

Первая научная революция произошла в XVII в. Ее результатом было возникновение классической европейской науки, прежде всего механики, а позже физики. В ходе этой революции сформировался особый тип рациональности, получивший название научного.

Научный тип рациональности, радикально отличаясь от античного, тем не менее, воспроизвел, правда, в измененном виде, два главных основания античной рациональности: во-первых, принцип тождества мышления и бытия, во-вторых, идеальный план работы мысли. Тип рациональности, сложившийся в науке, невозможно реконструировать, не учитывая тех изменений, которые произошли в философском понимании тождества мышления и бытия. Рассмотрим эти изменения.

Во-первых, бытие перестало рассматриваться как Абсолют, Бог, Единое. Величественный античный Космос был отождествлен с природой, которая рассматривалась как единственная истинная реальность, как вещественный универсум, -- набор статичных объектов, которые не развиваются, не изменяются. Объекты рассматривались преимущественно в качестве механических устройств, а время понималось просто как некий внешний параметр, не влияющий на характер событий и процессов.

Во-вторых, человеческий разум потерял свое космическое измерение, стал уподобляться не Божественному разуму, а самому себе, наделялся статусом суверенности. Убеждение во всесилии и всевластии человеческого разума укрепилось в эпоху Просвещения, когда восторжествовал объективизм, базирующийся на представлении о том что знание о природе не зависит от познавательных процедур, осуществляемых исследователем. Объяснение сводилось к поиску механических причин и субстанций, а обоснование -- к редукции знания природе, к принципам механики. Не случайно этот период развития науки получил название механистического.

В-третьих, не отказываясь от открытой античной философией способности мышления работать с идеальными объектами, наука Нового времени сузила их спектр: к идее идеальности присоединилась идея артефакта (сделанной вещи), несовместимая с чистым созерцанием открытым античной рациональностью. Научная рациональность признала правомерность только тех идеальных конструктов, которые можно контролируемо воспроизвести, сконструировать бесконечное количество раз в эксперименте.

Мыслительным инструментом теоретических вопросов, управляющих таким экспериментом, стала математика. Научным признавалось то, что могло быть конструировано и выражено на языке математики.

В-четвертых, основным содержанием тождества мышления и бытия становится признание возможности отыскать такую одну-единственную идеальную конструкцию, которая полностью соответствовала бы изучаемому объекту, обеспечивая тем самым однозначность содержания истинного знания.

В-пятых, наука отказалась вводить в процедуры объяснения не только конечную цель в качестве главной в мироздании и в деятельности разума, но и цель вообще. Научная рациональность стала объяснять все явления только путем установления между ними механической причинно-следственной связи.

Таким образом, итогом первой научной революции было формирование особого типа рациональности. Наука изменила содержание понятий «разум», «рациональность», открытых в античности. Механическая картина мира приобрела статус универсальной научной онтологии. Принципы и идеи этой картины мира выполняли основную объяснительную функцию. К началу XIX в. механика была единственной математизированной областью естествознания, что в немалой степени способствовало абсолютизации ее методов и принципов познания, а также соответствующего ей типа рациональности.

№ 8. Глобальные революции и типы научной рациональности

Первая научная революция произошла в XVII в. Ее результатом было возникновение классической европейской науки, прежде всего механики, а позже физики. В ходе этой революции сформировался особый тип рациональности, получивший название научного.

Научный тип рациональности, радикально отличаясь от античного, тем не менее, воспроизвел, правда, в измененном виде, два главных основания античной рациональности: во-первых, принцип тождества мышления и бытия, во-вторых, идеальный план работы мысли. Тип рациональности, сложившийся в науке, невозможно реконструировать, не учитывая тех изменений, которые произошли в философском понимании тождества мышления и бытия. Рассмотрим эти изменения.

Во-первых, бытие перестало рассматриваться как Абсолют, Бог, Единое. Величественный античный Космос был отождествлен с природой, которая рассматривалась как единственная истинная реальность, как вещественный универсум, -- набор статичных объектов, которые не развиваются, не изменяются. Объекты рассматривались преимущественно в качестве механических устройств, а время понималось просто как некий внешний параметр, не влияющий на характер событий и процессов.

Во-вторых, человеческий разум потерял свое космическое измерение, стал уподобляться не Божественному разуму, а самому себе, и наделялся статусом суверенности. Убеждение во всесилии и всевластии человеческого разума укрепилось в эпоху Просвещения, когда восторжествовал объективизм, базирующийся на представлении о том, что знание о природе не зависит от познавательных процедур, осуществляемых исследователем. Объяснение сводилось к поиску механических причин и субстанций, а обоснование -- к редукции .знания о природе, к принципам механики. Не случайно этот период развития науки получил название механистического.

В-третьих, не отказываясь от открытой античной философией способности мышления работать с идеальными объектами, наука Нового времени сузила их спектр: к идее идеальности присоединилась идея артефакта (сделанной вещи), несовместимая с чистым созерцанием, открытым античной рациональностью. Научная рациональность признала правомерность только тех идеальных конструктов, которые можно контролируемо воспроизвести, сконструировать бесконечное количество раз в эксперименте.

Мыслительным инструментом теоретических вопросов, управляющих таким экспериментом, стала математика. Научным признавалось то, что могло быть конструировано и выражено на языке математики.

В-четвертых, основным содержанием тождества мышления и бытия становится признание возможности отыскать такую одну-единственную идеальную конструкцию, которая полностью соответствовала бы изучаемому объекту, обеспечивая тем самым однозначность содержания истинного знания.

В-пятых, наука отказалась вводить в процедуры объяснения не только конечную цель в качестве главной в мироздании и в деятельности разума, но и цель вообще. Научная рациональность стала объяснять все явления только путем установления между ними механической причинно-следственной связи.

Таким образом, итогом первой научной революции было формирование особого типа рациональности. Наука изменила содержание понятий «разум», «рациональность», открытых в античности. Механическая картина мира приобрела статус универсальной научной онтологии. Принципы и идеи этой картины мира выполняли основную объяснительную функцию. К началу XIX в. механика была единственной математизированной областью естествознания, что в немалой степени способствовало абсолютизации ее методов и принципов познания, а также соответствующего ей типа рациональности.

Вторая научная революция произошла в конце XVIII -- первой половине XIX в. Несмотря на то, что к началу XX в. идеал классического естествознания не претерпел значительных изменений, все же есть все основания говорить о второй научной революции. Произошел переход от классической науки, ориентированной в основном на изучение механических и физических явлений, к дисциплинарно организованной науке.

Специфика объектов геологии и биологии (а эти науки активно формировались в это время) привела к идее развития и к постепенному отказу от требований эксплицировать любые естественнонаучные теории в механических терминах. Наука о жизни легализовала телеологию Аристотеля, вводя в свои рассуждения понятие цели.

Но вторая научная революция была вызвана не только появлением дисциплинарных наук и их специфических объектов. В самой физике, которая окончательно сформировалась как классическая только к концу XIX в., стали возникать элементы нового неклассического типа рациональности. Тип научного объяснения и обоснования изучаемого объекта через построение наглядной механической модели стал уступать место другому типу объяснения, выраженному в требованиях непротиворечивого математического описания объекта, даже в ущерб наглядности.

В этой связи многие ученые-физики начинают осознавать недостаточность классического типа рациональности. Появляются первые намеки на необходимость ввести субъективный фактор в содержание научного знания, что неизбежно приводило к ослаблению жесткости принципа тождества мышления и бытия, характерного для классической науки.

Введя в научную методологию термин «научная метафора», Больцман и Максвелл поставили под вопрос признаваемую классическим научным рационализмом возможность слов адекватно и однозначно выражать содержание мышления и изучаемой им действительности. Другими словами, внутри самой классической физики уже зрели ростки нового -- неклассического -- понимания идеалов и норм научности.

Третья научная революция охватывает период с конца XIX в. до середины XX в. и характеризуется появлением неклассического естествознания и соответствующего ему типа рациональности. Революционные преобразования произошли сразу во многих науках: в физике были разработаны релятивистская и квантовая теории, в биологии генетика, в химии -- квантовая химия и т.д. В центр исследовательских программ выдвигается изучение объектов микромира. Это обстоятельство способствовало дальнейшей трансформации принципа тождества мышления и бытия, который является базовым для любого типа рациональности. Произошли изменения в понимании идеалов и норм научного знания. В чем конкретно состояли эти изменения?

Во-первых, ученые согласились с тем, что мышлению объект не дан в его «природно-девственном», первозданном состоянии: оно изучает не объект, как он есть сам по себе, а то, как явилось наблюдателю взаимодействие объекта с прибором. Стало ясно, что в классической физике эффектом взаимодействия прибора и объекта можно было пренебречь в силу слабости этого взаимодействия.

В качестве необходимого условия объективности объяснения и описания в квантовой физике стало выдвигаться требование учитывать и фиксировать взаимодействие объекта с прибором, связь между знаниями об объекте и характером средств и операций деятельности ученого.

В классической физике идеал объяснения и описания предполагал характеристику объекта «самого по себе», без указания на средства его исследования, в силу слабого влияния средств наблюдения на характеристики изучаемого объекта каковым был макрообъект. В квантово-релятивистской физике, изучающей микрообъекты, объяснение и описание невозможны без фиксации средств наблюдения, так как имеет место сильное взаимодействие, влияющее на характеристики изучаемого объекта.

Во-вторых, так как любой эксперимент проводит исследователь, то проблема истины напрямую становится связанной с его деятельностью. Актуализировалось представление об активности субъекта познания.

В-третьих, ученые и философы поставили вопрос о «непрозрачности бытия, что блокировало возможности субъекта познания реализовывать идеальные модели и проекты, вырабатываемые рациональным сознанием. В итоге принцип тождества мышления и бытия продолжал «размываться».

В-четвертых, в противовес идеалу единственно научной теории, «фотографирующей» исследуемые объекты, стала допускаться истинность нескольких отличающихся друг от друга теоретических описаний одного и того же объекта. Исследователи столкнулись с необходимостью признать относительную истинность теорий и картины природы, выработанной на том или ином этапе развития естествознания.

Четвертая научная революция совершилась в последнюю треть XX столетия. Она связана с появлением особых объектов исследования, что привело к радикальным изменениям в основаниях науки. Рождается постнеклассическая наука, объектами изучения которой становятся исторически развивающиеся системы.

Формируется рациональность постклассического типа. Ее основные характеристики состоят в следующем.

Во-первых, если в неклассической науке идеал исторической реконструкции использовался преимущественно в гуманитарных науках (история, археология, языкознание и т.д.), а также в ряде естественных дисциплин, таких как геология, биология, то в постнеклассической науке историческая реконструкция кик тип теоретического знания стала использоваться в космологии, астрофизике и даже в физике элементарных частиц, что привело к изменению картины мира.

Во-вторых, возникло новое направление в научных дисциплинах -- синергетика. Она стала ведущей методологической концепцией в понимании и объяснении исторически развивающихся систем. (См. вопросы 97, 98.)

В-третьих, субъект познания в такой ситуации не является внешним наблюдателем, существование которого безразлично для объекта: он видоизменяет каждый раз своим воздействием поле возможных состояний системы, т.е. становится главным участником протекающих событий.

В-четвертых, постнеклассическая наука впервые обратилась к изучению таких исторически развивающихся систем, непосредственным компонентом которых является сам человек. Это объекты экологии, включая биосферу (глобальная экология), медико-биологические и биотехнологические (генетическая инженерия) объекты и др. Исследовать такие объекты невозможно без использования компьютерных программ и проведения специального математического эксперимента на ЭВМ.

В-пятых, при изучении такого рода сложных систем, включающих человека с его преобразовательной производственной деятельностью, идеал ценностно-нейтрального исследования оказывается неприемлемым. Объективно истинное объяснение и описание такого рода систем предполагает включение ценностей социального, этического и иного характера.

Особо важным моментом четвертой научной революции было оформление в последние 10--15 лет XX в. космологии как научной дисциплины, предметом изучения которой стала Вселенная в целом. Теория эволюции Вселенной в целом способствовала появлению.в постнеклассическом типе рациональности элементов античной рациональности, которые состоят в следующем:

Обращение к чистому умозрению при разработке теории развития Вселенной напоминает в своих существенных чертах античный тип рациональности. Более того, понятие «Вселенная в целом» родственно античному понятию «Космос» (правда, без прилагательного «божественный»).