Интерпретация философии И. Канта в нравственном идеализме П.И. Новгородцева

Новгородцев не случайно поставил созерцательность на первое место среди свойств русского благочестия. Мотивация Новгородцева проясняется по мере выяснения значения понятия созерцательности. Созерцательность "означает такую обращённость верующей души к Богу, при которой главные помысли, стремления и упования сосредотачиваются на Божественном и небесном; человеческое, земное тут представляется второстепенным и в то же время несовершенным и непрочным".

Теперь легко показать принципиальное значение понятия созерцательности. Дело в том, что стиль религиозного мышления в основном определяется типом решения вопроса о соотношении небесного, божественного и земного, мирского начал. В самом деле, именно установка либо на небесное, потустороннее, либо на небесное-земное, предопределяет разделение религиозного сознания на два типа - традиционное и модернистское.

Поясняя важность этого разделения, необходимо вспомнить о том, каким образом в западной цивилизации был проведён водораздел между двумя культурными эпохами - средневековьем и новым временем в аспекте религиозного сознания. Если обобщить содержание полемики между представителями западной средневековой традиционной религиозной культуры и гуманистами, то это будет по преимуществу спор о типе религиозного сознания (типе религиозной культуры). Спор сторонников и противников, с одной стороны, традиционной религиозной культуры, которая была в основном ориентирована на потустороннюю ценностную перспективу, и, с другой стороны, сторонников, если так можно выразиться, двуплановой религиозной ориентации, т.е. ориентации на небесное, потустороннее и земное, мирское. Эта полемика, в частности, велась в форме вопроса о ничтожестве и величии человека и т.д.

Ключевое значение вопроса о типе религиозного сознания в полной мере осознаёт и Новгородцев, и он совершает вполне определённый выбор. Новгородцев сопоставляет две перспективы - мистическую ориентацию православия и религиозно-мирскую установку католицизма и протестантизма. Решающим моментом в трансформации религиозного сознания западной культуры была реформация, которая привела к обмирщению религии, "к превращению христианской морали в методику и дисциплину ежедневной жизни".

По Новгородцеву, связь католицизма и реформации вполне закономерна: "Реформация могла родиться в недрах католицизма, ибо и католицизм уже представлял собою обмирщение религии, в реформации делается лишь дальнейший и притом решительный шаг по пути этого обмирщения, в конце концов, совершенно отрывающий жизнь и мораль от религии".

К чему приводит на Западе последовательное развитие принципов реформации? Ответом Новгородцева служит точка зрения К.Н. Леонтьева на Запад, где "вместо христианских загробных верований и аскетизма, явился земной, гуманный утилитаризм; вместо мысли о любви к Богу, о спасении души, о соединении с Христом, забота о всеобщем практическом благе. Христианство же настоящее представляется уже не божественным, в одно и то же время и отрадным, и страшным учением, а детским лепетом, аллегорией, моральной басней, дельное истолкование которой есть экономический и моральный утилитаризм".

Каково же соотношение православия и реформации? По убеждению Новгородцева, переход от православия к реформации и невозможен и нецелесообразен. "В действительности, от православия не может быть перехода к реформации, ибо православие по существу своему созерцательно, аскетично". Православие есть "сохранение чистого существа религии, обращающее сознание к Богу, а в мире ином, высшем, горнем указующее истинное средоточие человеческих мыслей и дел".

Почему же он нецелесообразен? Дело в том, что идти по пути реформации "значит не исправлять односторонность и недостаточность православного сознания, а выступать из области религии в область автономной безрелигиозной морали".

"Для православной церкви, в принципе не признающей путей внешней дисциплины и внешнего воздействия на совесть верующих, достижение православия в жизни есть задача бесконечно более трудная и таинственная, и православное понимание этой задачи ставит её бесконечно выше методики и дисциплины повседневной жизни: речь идёт здесь именно о полном перерождении человека, о проявлении над ним чуда милости Божией".

Второе из названных свойств православного сознания - смирение. Смирение тесно связано с первым, с созерцательностью. Смирение есть проистекающее из истинного обращения к Богу сознание ничтожности человеческих сил. Смирение - это свойство именно православного сознания. Человеку западной культуры, по Новгородцеву, смирение не свойственно. Напротив, люди западной культуры гордятся своей дисциплиной и своей культурой, они полагают, что всё преодолели и всё могут.

Но мудрости человеческой, мудрости Запада Новгородцев противопоставляет мудрость ветхозаветных пророков, которые "с удивительной силой говорили о тщете земного человеческого величия". Смирение необходимо, ибо только смиренный человек находится на почве христианства и религиозного сознания вообще.

Россия, подводит итог своим размышлениям о духе смирения Новгородцев, "имеет это великое счастье не только географически, но и духовно наполовину принадлежать Азии, в глубине своего религиозного сознания носит этот дух смирения, как один из главных даров своей древней веры".

Третье свойство православного благочестия, тесно связанное с духом смирения - простота душевная суть "сознание того, что религиозная истина есть простая истина, которая даётся не научной изощрённости, не критике, не самопревозносящейся мудрости, не гордой своими завоеваниями культуре, а детской простоте души, простой наивной вере, смиренному преклонению пред тайнами величия Божия".

Размышляя о простоте душевной как о свойстве русского православного сознания, Новгородцев призывает образованных людей не отделяться от народа стеной из культурных достижений и не делать из культуры "Вавилонской башни высотою до небес".

Следующее свойство русского православного благочестия - это радость о Господе. Радость, а не печаль по Новгородцеву потому, "…что искупление стёрло главу змия, потому что то основное и первое религиозное представление, что мир во зле лежит, что грех и страдание его изначальны и неизбежны, восполнено новой высшей вестью - вестью о явлении Христа миру, о сошествии Бога на землю к людям".

В католическом сознании преобладает осеннее настроение грусти, в православном - настроение весеннее, радость восстановления и возрождения. Новгородцев подчёркивает, что даже то религиозное сознание, которое удаляется от православия, всё же сохраняет "черту радости и обеспеченности в Господе", и ссылается на Л.Н. Толстого, который при всём своём разрыве с православной церковью всё же чувствует по православному.

Приводимая Новгородцевым цитата из произведения Толстого заслуживает внимания не только в качестве иллюстрации мысли Новгородцева, на и как одно из ярких свидетельств существа религиозной установки вообще, правда, с тем уточнением, что такая установка неотделима от ситуации борьбы и за веру и в вере… Толстой писал: "Главное в этом (религиозном) чувстве - сознание полной обеспеченности, сознание того, что Он есть, Он благ, Он меня знает, и я весь окружён Им, от Него пришёл, к нему иду, составляю часть Его, детище Его: всё, что кажется дурным, кажется таким только потому, что я верю себе, а не Ему, и из жизни этой, в которой так легко делать Его волю, потому что воля эта вместе с тем и моя, никуда не могу упасть, как только в Него, а в Нём полная радость и благо".

Ещё одно свойство русского православного благочестия - это потребность во внешнем обнаружении религиозного чувства, "стремление проявить обращение своих мыслей и чувств к Богу во внешних знаках, символах, действиях". Эту сторону православной духовной жизни Новгородцев утверждает в противовес протестантскому взгляду на внешнее выражение религиозной жизни. Религиозный философ отмечает, что с этой стороны православию ближе католичество, в котором принято внешнее выражение молитвенного обращения к Богу. Но в связи с тем, что в католичестве "преобладает дисциплина, организованность и упорядоченность, свобода индивидуального приобщения верующей души к общей молитве в католическом образе в известной мере парализована".

Последнее из выделенных Новгородцевым свойств русского православного благочестия - это чаяние Царства Божия. Православному сознанию чуждо отождествление земной Церкви с Царством Божиим. С другой стороны, православное сознание ищет Царства Божия "в порядке реального, но в некоторых особых чудесных условиях достигаемого". Соответственно, православное сознание идёт своим путём, несходным с путями католицизма и протестантизма, ибо в отличие от католицизма, полагающего, что Царство Божие осуществляется в истории католической церкви, православие не отождествляет Царство Божие и видимую, земную церковь. А в отличие от протестантизма, отделяющего земную действительность от религиозных чаяний и превращающей религию в частное дело личного сознания, а культуру, общество и государство в автономные сферы светского строительства, православие утверждает, что Царство Божие осуществимо лишь в последние дни, но вместе с тем оно "освещает незримым светом всё наше земное строительство". В трактовке темы Царства Божия путь православия проходит между крайностями обмирщения Божественного идеала и отречения от него.

Тогда, подчёркивает Новгородцев, когда мы через величайшие страдания и испытания откроем в православии сокровища и богатства и проникнем в их существо "тогда и душа России откроется нам, и родина наша снова станет нам открытой и доступной".

Выше уже упоминалось о том, что особенностью размышлений Новгородцева о сущности русского православного сознания является выделение основного принципа этого сознания и систематическое сопоставление католических, протестантских и православных представлений о важнейших христианских идеях.

Необходимо отметить, что приведённые материалы, характеризующие мировоззренческие аспекты творчества Новгородцева во второй половине 10-х и в 20-е годы ХХ века, есть достаточная основа для вывода о существенной концептуально - тематической перестройке его творчества.

Сочувственное цитирование Новгородцевым заветных убеждений К.Н. Леонтьева, не случайность, а последовательное развитие убеждения Новгородцева в том, что православие, в сущности, есть мистическое и аскетическое учение. Но, конечно же, на основе одной цитаты нельзя отождествлять воззрения Новгородцева и Леонтьева. По критериям Леонтьева христианство Новгородцева, говорящего о духе любви и свободы, сочувственно цитирующего Достоевского, по крайней мере, наполовину есть "розовое" т.е. либерально-гуманистическое христианство.

Оценивая взгляды Новгородцева в системе координат "религиозный традиционализм - модернизм" следует сказать, что мыслитель отдаёт значительную дань религиозному традиционализму, однако полностью на позиции традиционализма не переходит, фактически он склоняется к синтезу христианства и многих современных идей (принципов новоевропейской культуры, например, идея политической свободы, "светское богословие" и др.)

Таким образом, мы видим, что во второй - послереволюционный период творческой деятельности П.И. Новгородцева в его философском мировоззрении на первый план выходят интересы и основания онтологического и религиозного порядка, что и приводит либо к переосмыслению ряда ранее усвоенных положений учения Канта (например, об автономии морали), либо к стремлению синтетически восполнить эти принципы началами объективно-онтологическими и религиозными.

Библиографический список

1. Новгородцев П.И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. СПб., 2000.

2. Новгородцев П.И. Существо русского православного сознания.// Сочинения. М., 1995.

3. Новгородцев П.И. О путях и задачах русской интеллигенции.//П.И. Новгородцев. Сочинения. М., 1995.

4. Новгородцев П.И. Восстановление святынь.// П.И. Новгородцев. Сочинения. М., 1995.

5. Новгородцев П.И. Об общественном идеале. М., 1991.

6. Лосский Н.О. История русской философии. М., 1991.

7. Зеньковский В.В. История русской философии. М., 2001.

8. Кацапова И.А., Бажов С.И. Философское мировоззрение П.И. Новгородцева. М., 2007.

Размещено на Allbest.ru