Фридрих Великий в своих многочисленных трудах создает целую науку государственного управления, соответствовать которой следует каждому монарху нового времени, если тот желает остаться в истории справедливым и мудрым правителем. Для того, чтобы понять, имели ли просветительские заявления силу в осуществлении его собственной практической государственной деятельности, рассмотрим некоторые аспекты внутренней политики прусского короля. Как отмечал Маколей в своей работе, посвящённой Фридриху II, основным правилом политики короля было то, что «чем строже поступаешь с войском, тем беззаботнее можно быть кротким с остальным народом».

Одной из отличительных черт управления Фридриха стало его стремление к самостоятельности. В наибольшей степени об этом свидетельствовали его военные успехи, однако и во внутренних делах государства король предпочитал принимать единоличные решения. По мнению Шлоссера, счастье Пруссии состояло в том, что «оружие самовластия» не принадлежало министрам и фаворитам. Фридрих управлял государством практически без высшего чиновничества: «министерский смотр» проходил всего лишь раз в году.

Уже на начальном этапе правления Фридрих приступает к реформированию системы судопроизводства. Прусский монарх прекрасно осознавал необходимость единства законодательства и правосудия и поэтому вел активную борьбу с затягиванием процессов, устанавливал жесткий контроль над институтом судейства. Собственными усилиями Фридрих добивается отмены судебной пытки, издав ордонанс в 1740 г. и став первым правителем абсолютистского государства, запретившим данную практику на законодательном уровне. За всем осуществлением нововведений король наблюдал самостоятельно и направлял в нужное русло. Совершенствование судебной системы как нельзя лучше показывает желание молодого Фридриха исполнять обязанности короляпросветителя, так подробно описанные в своих сочинениях. Полагаясь только на себя, он защищает главенство права и закона. Жёсткая дисциплина и соблюдение порядка всегда присутствовали в управлении государством, однако крайняя жестокость и произвол должны были сводиться к минимуму, по крайней мере, в тех областях, которые Фридрих мог проконтролировать лично. Следует отметить, что ему приходилось участвовать даже в бракоразводных процессах. Говоря о принципе веротерпимости, который защищает Фридрих, следует упомянуть об особенностях его политики в отношении институтов церкви. Религиозная индифферентность и острословие позволяли королю пристыжать как католиков, так и протестантов. Однако, Фридрих очень умело использовал религиозные предпочтения населения в экономических и военных интересах государства. В частности, ему было выгодно проявлять терпимость, так как набор рекрутов производился главным образом на церковных землях, вербовка же иноземных солдат стоила дорого.

Фридрих уделяет особое внимание католическим школам, находящимся на территории покоренной Силезии: в 1765 г. был издан регламент, определявший организацию образования с учетом региональных особенностей.

Также очень показательным является текст письма, ставшего ответом на ходатайство одного католика, желавшего получить гражданство во Франкфурте-на-Одере: «Все религии одинаково хороши, если только лица, их исповедующие, честные люди». На первый взгляд кажется, что разрешение даровать гражданство инспирируется исключительно доверием и великодушием монарха. Однако одной из главных причин конфессиональной терпимости в период правления Фридриха II оставалось стремление увеличить население с фискальными целями.

Если реформы в области юстиции и церкви проводились без фанатизма и с определенным соответствием гуманистическим постулатам Просвещения, то реформы в области образования и печати, тесно связанные с просветительской идеологией, были полны противоречий и реакции. «Печать не должна быть стеснена,» ? заявляет Фридрих Великий, однако полностью реализовать данное заявление он не решается. Уже 11 мая 1749 г. был издан цензурный указ, впоследствии переработанный в 1772 г. и действовавший до конца правления Фридриха. Согласно указу, цензуре должны были быть подвержены сочинения юридического, философского и теологического содержания. Газеты, издававшиеся в Берлине, как немецкие, так и иностранные также проверялись цензорами. Целью их становился поиск «сочинений, противных основам религии, нравственному и гражданскому порядку». В письме Д'Аламберу от 7 апреля 1772 г. Фридрих излагает мысль о том, что нужно бороться с теми книгами, которые «угрожают всеобщей безопасности и общественному благу». Несмотря на то, что полная свобода печати не была осуществлена, Новомбергский отмечает, что цензура при Фридрихе стала значительно слабее: об этом говорит тот факт, что умершие цензоры часто в течение долгого времени не замещались.

Так как значительная часть государственных доходов шла на содержание армии, вполне ожидаемой стала нехватка средств на образование. В школьном регламенте 1763 г. идёт речь о «чрезвычайном упадке школьного дела в стране», однако в качестве основной причины проблемы указывается неопытность школьных учителей: зачастую на эту должность брали низкоквалифицированных специалистов, бывших военных.

Повышенное внимание властей к школам, готовившим военные кадры, вело к упадку гражданских учебных заведений.

Говоря о конкретной поддержке науки Фридрихом Великим, следует отметить основание им Прусской Академии наук в 1744 г. и открытие первой публичной библиотеки в Берлине в 1775 г. Открытие оперы, приглашение лучших европейских художников и артистов, ? все это стало украшением прусской столицы. Обогатившись за счет многочисленных войн, Фридрих избрал путь повышения своего авторитета за счет вложений в культуру.

Однако при всем желании Гогенцоллерна улучшить благосостояние своих граждан путем следования современным идейным веяниям, система управления государством не в силах была охватить интересы всех сословий: попрежнему чувствовалась ориентированность политики на дворянство. Поддержку провинций Фридрих осуществлял в основном через финансирование дворян, офицерские должности могли получить также исключительно представители этого сословия. Также было зафиксировано большое количество выплат зажиточным дворянам, не с целью развития земледелия, а ради оказания чести. Безусловно, поддержка данного сословия имела в теории положительные стороны: она должна была создать прослойку просвещенной элиты, обладавшей не только духовным, но и материальным богатством. Заботясь о Просвещении, Фридрих уделял намного больше внимания дворянству, чем среднему сословию, хотя образованность его имела не меньшую важность для развития промышленности, к примеру. Однако большое количество привилегий развращало большинство представителей дворянства и приводило к чрезмерному обогащению, злоупотреблениям властью.

К концу своего правления Фридриха II Пруссия значительно укрепила свои позиции: население государства увеличилось втрое, территория выросла более чем на 700 кв. км. Мнение о том, что Фридрих Великий олицетворял собой величие немецкого народа, широко распространялось в кругах общественности. Даже несмотря на появление идейной демократической оппозиции, Фридрих для многих представителей интеллектуальной элиты остается кумиром и национальным героем, который приложил все усилия не только для того, чтобы доказать военную мощь Пруссии, но и подготовить почву для национального подъема немцев.

В целом, фигура Фридриха, несмотря на противоречивость, до наших дней символизирует образ просвещенного монарха. Как бы то ни было, Фридрих являлся носителем немецкого Просвещения, пусть и в специфической форме. Своей деятельностью, как творческой, так и политической, он не только сформировал каноническое представление о просвещенном абсолютизме, но также показал сильные и слабые стороны этой формы правления.

Говоря о Пруссии, следует отметить, что эта часть германских земель стала в определенном смысле родиной теоретических основ различных литературно-политических движений, появившихся в рамках немецкого Просвещения. Здесь создавали свои идеалистические концепции философы и популяризовали просветительское учение столичные мыслители. Одной из примечательных особенностей творчества прусских теоретиков стала контрастность образа мыслей интеллектуальной элиты центра и периферии государства. Нами будут рассмотрены в сравнении наиболее выдающиеся личности, работавшие в столице государства, и идеологи Просвещения из Восточной Пруссии.

Берлин, являвшийся столицей Прусского королевства, носил звание «центра популярной философии». Наибольшей известностью во второй половине XVIII в. обладали т.н. «берлинские просветители» Кристоф-Фридрих Николаи (1730-1811), литератор и издатель по совместительству, а также философ Моисей Мендельсон (1729-1786). Книгоиздание и активная литературная деятельность позволили Николаи распространить влияние концепции Просвещения столь широко, что ее сторонников позднее стали называть «николаитами».

Наиболее важной заслугой Николаи и его сподвижников стало издание «Всеобщей немецкой библиотеки» ? журнала, ставшего аналогом французской «Энциклопедии» для культуры Германии. «Всеобщая немецкая библиотека» выходила в свет с 1765 по 1796 г., а целью этого масштабного предприятия стало привлечение наиболее просвещенных людей Германии ради распространения новейших сведений, касавшихся широкого спектра областей науки. Журнал вел борьбу с ортодоксальными настроениями протестантов, содержал критику мистицизма. Первоначально издание оказывало довольно благоприятное влияние на литературу, боролось с косностью и педантизмом немецкой профессуры.

Однако даже противопоставление плодов разума религиозным откровениям не могло дать изданию революционный характер: в целом, Николаи не был противником лютеранского богословия, а лишь хотел избавить его от положений, противоречащих разумному мышлению. Слабой стороной журнала стал и чрезмерный консерватизм: редакция, оставаясь на позиции узкого рационализма, постепенно стала отказываться от новоявленных творений немецких интеллектуалов, возникавших в многочисленных литературных кружках. Более того, Николаи, будучи редактором журнала, стал позволять себе не только править оригинальные тексты, но и высылать авторам особые указания, что и как следует писать. В итоге, влияние Николаи на немецкую общественность теряет свою силу, а издание прекращает свое существование под давлением цензуры.

Творчество Мендельсона также было направлено, в основном, на вопросы религии и веротерпимости, как наиболее проблемным сферам политики в абсолютистском государстве. Однако мыслитель уделял внимание и более масштабной проблематике своей эпохи: он задумывается об определении Просвещения и его сущности. Текст его доклада, подготовленного для заседания

«Берлинского общества собраний по средам», ложится в основу статьи под названием «О вопросе: что значит просвещать?». По его мнению, просвещение является составной частью образования, наравне с культурой. Но если культура является областью практической, то просвещение ? теоретической. Взаимодополнение культуры и просвещения становится залогом благоденствия нации, спасая общество от коррупции. При этом, Мендельсон чётко различает просвещение человека и просвещение гражданина, способные войти в конфликт друг с другом. Именно просвещение гражданина становится своеобразной гарантией существования конституции государства.

Одним из крупнейших представителей Просвещения, способствовавшим развитию буржуазно-демократических основ в литературе новаторского направления, стал Иоганн Готфрид Гердер (1744-1803). Проповедник и литератор, крупный теоретик в области эстетики и интерпретатор немецкого поэтического фольклора, Гердер внёс достойный вклад в отстаивание достижений национальной культуры, откликнулся на потребность широких слоёв общества в объективной оценке исторического прошлого Германии, а также смог на своём примере доказать совместимость сущностей философа-просветителя и теолога-проповедника в одном лице.

Писатель поднимал актуальные общественно-политические вопросы ещё в начальные годы творчества. Отъезд из Риги в мае 1769 г., вызванный разногласиями с местным духовенством, и вынужденное путешествие становятся временем создания «Путевого дневника», в котором автор, поддерживая авторитет "доброго" монарха и сохраняя веру в возможность постепенного искоренения деспотизма путём внедрения демократии в "маленьких республиках", опасается народных волнений, являющихся проявлением "дикости" и "неверия".

Интерес Гердера к проблемам развития общества был прикован на протяжении всей его творческой жизни. Одной из важнейших теоретических работ Гердера стала книга "Идеи к философии истории человечества" (1784-1791). Занимаясь философией истории, он развивал идею закономерности исторического процесса, согласно которой перемены в обществе носят поступательный характер. Мысль о преемственности развития народов и единства человечества как биологического вида, а также признание первенствующей роли сил коллектива направляют внимание Гердера к поиску средств, способных сплотить людей воедино. В его понимании таким средством становится культура, являющаяся одновременно и продуктом деятельности людей, и их стимулом. Занимаясь вопросами осмысления истории культуры вообще и немецкой культуры, в частности, Гердер пишет работы «Извлечения из переписки об Оссиане и о песнях древних народов» и «Шекспир», вошедшие впоследствии в программный документ движения «Бури и натиска» ? сборник «О немецком характере и искусстве».

В рамках разработки своей концепции развития истории человечества Гердер не мог пройти мимо вопроса о перспективах развития Европы. К решению он подходит с позиций просветителя: поступательному развитию должны служить распространение знаний и повышение культурного уровня, а укреплению связей между странами должно способствовать поддержание торговых отношений. При этом, говоря о европейском обществе, Гердер снова упоминает о значимости культурного влияния: "Ни культура, ни просвещение не существуют по отдельности". В основе гердеровской характеристики европейских государственных систем и современной культуры лежит мысль о степени их соответствия законам развития природы. Гердер говорит о необходимости борьбы всего человечества с деспотическими режимами и об отстаивании народами своих естественных прав. В борьбе с тиранией и суевериями, писал он, большую роль сыграют науки и творчество "народных писателей" века Просвещения.

Гердер идеализировал естественное состояние догосударственного общества, одновременно считая возможности человеческого разума и исторического прогресса неограниченными. По его словам, история ? это путь к высшей цели и гуманности, заложенных в самой сущности человека. При этом поступательное движение истории не является ни прямолинейным, ни безостановочным. В связи с этим, народы могут впадать в пагубные для прогресса "заблуждения" и совершать ошибки, которые затем будут исправлены путём осмысления горького опыта.

Гердер отрицательно относился к государству, считая его "хладнокровным монстром", который стремится к абсолютной власти, превращая людей в послушные механизмы и искажая их благородные побуждения.

Несмотря на такое негативное отношение к государству, Гердер верит в нацию. Он определил её как общность, которая сложилась, благодаря родственным связям, истории и социальной солидарности. Особенности каждой нации олицетворяет народный дух. Гердер верит в равенство всех культур перед Богом, отвергая представления Просвещения об идеальном человеке и идеальном обществе. В подобных суждениях проявляется противоречивость воззрений Гердера: будучи просветителем, он отводил значительное место религии в прогрессивно развивающемся обществе, хотя и никогда не стремится быть ярым пропагандистом ортодоксальной догматики.

Гердер неоднократно демонстрировал демократический настрой и сочувствие новому государственному устройству Франции в революционный период как в художественных произведениях, так и в церковных проповедях. Находясь в должности генерал-суперинтенданта в Веймаре с 1776 г., Гердер не имел возможности открыто заявлять о своих симпатиях к французской революции в своих трудах, предназначенных для печати. Однако, 12 ноября 1792 г. в письме к «старому прусскому гренадеру», в связи с героическим отпором, который французский народ оказал войскам австро-прусской коалиции, и освобождением Майнца, он призвал простых солдат понять смысл французских манифестов и быть солидарными с польской конституцией.

Большая заслуга в создании теоретического плацдарма просветительского движения принадлежит выдающемуся мыслителю, жившему в Восточной Пруссии, ? Иммануилу Канту (1724-1804).

Наиболее законченное понятие Просвещения появляется у кёнигсбергского философа в работе под названием "Ответ на вопрос: что такое Просвещение?", вышедшей в 1784 г. Уже в начале своей статьи автор определяет Просвещение в наиболее общем смысле как способность человека выйти из состояния "неспособности пользоваться своим рассудком без руководства со стороны кого-то другого". Человек, по его мнению, страдает не столько от недостатка ума, сколько от нехватки решительности в раскрытии своего рационального потенциала. Безоговорочное следование книжным истинам или словам духовных лиц мешает мыслить самостоятельно. Это и становится причиной лености ума, оставляющей человека под влиянием предрассудков.

Самостоятельно раскрыть свои возможности каждому отдельному человеку довольно проблематично, однако, общество, находясь в состоянии свободы сможет это осуществить. Кант отстаивает право свободно пользоваться своим разумом, однако четко разграничивает пользование публичное и частное: публичное позволяет просвещать публику, не нарушая при этом государственных механизмов, и потому не должно притесняться государем, а вот частному следует быть ограниченным, чтобы не навредить службе. «Для некоторых дел, затрагивающих интересы общества, необходим механизм, при помощи которого те или иные члены общества должны были бы вести себя пассивно, чтобы правительство было в состоянии посредством искусственного единодушия направлять их на осуществление общественных целей или по крайней мере удерживать их от уничтожения этих целей», ? утверждает философ.

Не только целью природа наделяет человечество: помимо этого она вынуждает человеческий род разрешать проблемы, решение которых будет приближать его к цели. И такой величайшей проблемой является достижение всеобщего правового гражданского общества. В обществе, где всем его членам предоставляется величайшая свобода, существует полный антагонизм. А, значит, и развитие задатков человека в таком обществе достигнет своего совершенства.

Кант положительно отзывается о просвещённом абсолютизме, отождествляя век Просвещения с временем правления Фридриха II. Философ уважает стремление государя обеспечить народ гражданскими свободами, в частности в вопросах веры и общественного мнения. Кант позиционирует себя как защитник государственной власти и порядка. Приводя в пример высказывание Фридриха, ставшее легендарным: «Рассуждайте сколько угодно и о чем угодно, только повинуйтесь!»1,? Кант делает акцент на том, что такое заявление мог сделать лишь просвещённый государь. Имея многочисленную армию и сохраняя жёсткую дисциплину, Фридрих позволяет своему народу пользоваться свободой слова, и это, по мнению Канта, говорит о величайшей заслуге государя.

Тема власти и руководства появляется в трудах кенигсбергского мыслителя неоднократно. Довольно подробно она рассматривается в статье «Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане», написанной в 1784 г. Кант рассматривает возможность упорядоченной благополучной жизни не только конкретного отдельного государства, но и всего человечества при наличии властителя, который мог бы направить общественную жизнь в правильную сторону. «Человек имеет свойство злоупотреблять своей свободой, используя других субъектов как средство, или же делать исключения для самого себя. Следовательно, ему требуется господин, способный сломить его собственную волю, заставить подчиниться воле общественной, благодаря которой каждый может пользоваться свободой».

Кант обосновывает через историко-философскую проблематику концепцию патернализма. Однако проблема появления человека, способного господствовать, очень трудна. «Общественный организм»3 может благополучно существовать только под руководством лица, олицетворяющего справедливость, в соответствии с законом. Однако, каждый, кто стоит у власти, всегда будет злоупотреблять ею, «когда над ним нет никого, кто распоряжался бы им в соответствии с законами». Итак, философ признает, что строй, в котором существует верховная власть, наиболее близок к совершенной форме, но в то же время достигнуть этой формы практически невозможно. К ней следует всё время стремиться.

Созерцая взаимодействие обществ и развивая тему антагонизма, Кант в рамках рассуждений о государстве рассматривает и актуальную для своего времени проблему ведения войны. Будучи просветителем, разделяющим гуманистические настроения, Кант признает неизбежность ведения войн между государствами, «войны представляют собой многочисленные попытки создать новые отношения между государствами и посредством разрушения или хотя бы раздробления всех образовать новые объединения». В таком нейтральном взгляде на место войны в истории человечества прослеживается сходство суждений Канта с позицией Фридриха II: они оба допускают существование войны даже в государствах, построенных на принципах разума.

Можно сказать, что Кант, как представитель общественного мнения, занимает проабсолютистскую позицию. На месте человека, способного занять место мудрого руководителя и помочь своим подданным достигнуть просвещенного состояния, во многих размышлениях философа фигурирует конкретный образ прусского монарха Фридриха Великого. Это говорит о том, что у режима просвещенного абсолютизма была стабильная поддержка в лице именитых ученых своего времени. Как выразился именитый писатель и публицист Кристиан Фридрих Даниэль Шубарт, характерной чертой немцев, отличающей их от других народов, стало то, что они всегда «довольны своими правителями, какими бы они не были». Конечно, подобная форма правления подвергалась критике в отношении отдельных сторон, хотя и довольно умеренной. Однако в целом политический курс воспринимался как наиболее удобный для достижения состояния общества, близкого к просвещенному.

Немецкие философы второй половины XVIII в. все чаще подвергают критике и исследованию общепринятые истины, особенно интерес к ним возрастает с увеличением числа злоупотреблений и «порочных установлений» бюрократического аппарата. Однако заинтересованность социально-политическими процессами зачастую приводила к негативным последствиям: разочаровавшись в попытках изменения общественного строя, философы становились приверженцами уединённого образа жизни, тем самым, предпочитая разрушению устоявшихся принципов их созерцание.

§ 2. Литературно-политические движения второй половины XVIII в. и их отношение к абсолютизму

Для большинства немецких философов и литераторов проблемы общественных отношений и государственного устройства были лишь частью их творчества: гораздо больше внимания они уделяли теоретическим рассуждениям и искусству. Намного чаще общественно-политической проблематики касались историки и публицисты.

Особое влияние в 70-е гг. XVIII в. приобретает публицистика, способствовавшая распространению просветительских идей среди широкого круга читателей. Наиболее крупным писателем движения «Бури и натиска», достигшим успехов в политической публицистике стал Шубарт (1739-1791). Занявшись популяризацией штюрмерской литературы, «первый немецкий политический журналист» с марта 1774 г. издавал газету «Немецкая Хроника» (Die Deutsche Chronik), приобретшую популярность не только в Германии, но и за её пределами. Издание по сути стало первым либеральным печатным органом, и читателями его в основном стали чиновники и офицеры.

Шубарт стал певцом идеи благополучия человечества, заключив ее в талантливо написанные басни. Материалы газеты обладали жанровым разнообразием и отражали не только происшествия местного значения, но и затрагивали крупные исторические события в соседних странах. В частности, взор Шубарта был прикован к народным движениям и положению крепостных крестьян в России и Чехии. «Немецкая хроника» освещала исторические события разного масштаба и фактически знакомила немцев со своей родиной. Значительным преимуществом издания стали источники информации: журналист часто получал «сообщения обо всем интересном» от ремесленников и бюргеров. Затрагивание животрепещущих тем, проявление интереса к простому народу, освещение волнительных происшествий в иностранных государствах, связанных с общественными бедствиями и ущемлением прав ? все это придавало журналу Шубарта остросоциальный характер. Политическая публицистика оказалось областью, в которой писатель смог раскрыть свой потенциал наиболее полно.

Шубарт протестовал против абсолютизма в любых его проявлениях. Идеи политической свободы он трактовал просветительски и был склонен идеализировать американскую республику: сравнение ее с отсталой и раздробленной Германией было явно не в пользу последней. Противопоставляя деятельность американских борцов за свободу повадкам местных наемников, публицист с горечью констатирует угасание свободолюбия у немцев и утрату их самобытности. Шубарт до конца своих дней оставался сторонником Французской революции: он верил в преображение Европы и сохранял оптимизм даже после кровавых событий времен Якобинской диктатуры.

Однако с усилением тираноборческих настроений в творчестве Шубарта, росло и количество его ненавистников. В результате интриг публицист проводит в заточении в крепости Хохенансперг долгие 10 лет.

Из всей плеяды немецких передовых мыслителей второй половины XVIII в. именно Шубарт остался одним из немногих, кто сохранил непоколебимую веру в преобразующую силу Просвещения, независимо от путей его достижения, пускай даже самых радикальных. Он отказался идти на компромисс и потому не искал положительные стороны абсолютистского режима: все его творчество пронизано любовью к республиканскому строю. Реакция, не заставившая себя ждать, доказала то, что подобное вольномыслие не могло получить развитие: даже если верховная власть в лице просвещенного монарха еще могла допустить существование оппозиционных суждений в печати, однако с большими ограничениями, то местные власти в абсолютистском государстве, еще не преодолевшем феодально-бюрократические пережитки, старались искоренить их полностью.

Еще одним видным публицистом и историком, при поддержке которого осуществлялось политическое воспитание общества, стал Август-Людвиг Шлецер (1735-1809). Будучи выходцем из кругов геттингенской интеллектуальной элиты, он вдохновлялся идеями английского парламентаризма. Либеральные идеи историка распространяются не только в стране, но и за ее пределами. В 1776-1782 гг. он издает «Новый обмен письмами». Штат сотрудников журнала Шлецера явно свидетельствовал о росте сознательной политической оппозиции: изданием занимались как служащие общественных учреждений, так и интеллигенция. Пропаганда мышления либерального толка приобретает политический вес.

В своих политических взглядах Шлецер был сторонником просвещённого абсолютизма. Тенденции к порядку, увеличению территорий и росту населения, живущего на них, явно вызывали симпатию историка. Однако Шлецер, заступаясь за монархический строй и выступая против всякой «антимонархической революции», подвергает жесткой критике господство произвола, появляющегося в среде «наследственной олигархии». Испытывая субъективную симпатию к централизованным крупным государствам, историк считает главным источником проблем в своей стране мелкодержавие. Развивая эту тему, Шлецер доходит даже до идеализации восточной деспотии, пренебрегая тяжестью положения общественных масс в подобных монархиях.

Из-за жесткости цензуры Шлецер не мог в полной мере изложить свою концепцию на страницах журналов. Однако, согласно некоторым свидетельствам, ему удавалось сделать это на своих лекциях. Суждения иной раз приобретали столь резкий характер, что историк мог выступить с заявлением, призывающим сместить короля, если тот не справляется со своими обязанностями. В более позднее время, занявшись изданием журнала «Staatsanzeigen», Шлецер критикует различные нарушения правовых норм и отстаивает свободу печати.

Разделял демократические настроения историк Юстус Мезер (1720-1794), занимавший по совместительству должность чиновника в небольшом городе Оснабрюке. Мезер, как и Шубарт, был противником абсолютизма, даже в просвещенной его форме. Он был недоволен централизацией государства и критиковал разросшийся бюрократический аппарат. «Я желал бы видеть такое общество, в котором из хижины продвигаются по мирным ступеням к трону, и подле короля есть люди, имеющие права», ? писал Мезер.

Идеалом для историка было восстановление самоуправления немецких городов по старому образцу, так как они не подлежали вмешательству центральных властей. Мезер не мог смириться с существующим строем, однако его идеи были полностью лишены революционного содержания: концепции качественно-нового стоя, способного удовлетворить общество, он предложить не мог, ограничившись возвеличиванием старых традиций. Писатель не приемлет централизацию власти в руках монарха, однако такие стандартные черты абсолютизма, как крепостное право и церковная ортодоксия, его вполне устраивают. В этом и заключается противоречивость взглядов Мезера, выразившего по сути позицию мелкого бюргерства в своих политических взглядах.