Сущность созерцательности и конструктивизма

Существенный шаг в продвижении к гармоническому синтезу созерцательности и конструктивизма в гносеологии сделал К. Маркс. «Главный недостаток всего предшествующего материализма - включая и фейербахов- ский, - писал он в связи с этим, - заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно. Отсюда и произошло, что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой... В практике должен человек доказать истинность, т.е. действительность и мощь, посюсторонность своего мышления. Спор о действительности или недействительности мышления, изолирующий от практики есть чисто схоластический вопрос». Мы привели этот достаточно обширный фрагмент из «Тезисов о Фейербахе», поскольку в нем ярко представлен конструктивистский элемент гносеологии Маркса. Впрочем, в его гносеологии, несомненно, представлены также позитивные моменты созерцательного подхода.

Несомненным достижением К. Маркса является активное использование им категории практики (предметно-чувственной, революционнопреобразующей деятельности человека) в гносеологическом контексте. Именно практика, по Марксу, фундаментально соединяет человека с миром. Именно в практике человек, изменяя мир, изменяется сам. Именно практика, с одной стороны, раскрывает перед человеком мир, и она же, с другой стороны, постоянно ограничивает и корректирует конструктивистские «поползновения» субъекта познания. Она, говоря словами Ф. Бэкона, «подвешивает к крыльям разума и воображения гири опыта». Немаловажное значение для создания реалистичной и эвристичной гносеологии, на наш взгляд, имеет также обращение К.Маркса к категориям опредмечивания и распредмечивания. Эти категории, во-первых, более отчетливо выражают единство практики и познания и, во-вторых, позволяют более взвешенно соединить созерцательные и конструктивистские мотивы. Напомним, что опредмечивание - это процесс перехода от идей, замыслов, планов к предметам, процесс преобразования материала природы в социально -культурные предметы. Распредмечивание - это процесс, в котором свойства, сущность, «логика предмета» переходят в идеальные, мыслительные конструкции, в формы деятельности человека.

Мы не имеем возможности более подробно обсуждать здесь особенности гносеологии К. Маркса. (См. об этом подробнее: Руткевич М.Н., Лойфман И.Я. Диалектика и теория познания. М., 1993.) Отметим только, что мы вовсе не абсолютизируем качество марксова (тем более - марксистского) синтеза созерцательных и конструктивистских начал в гносеологии. Что касается самого К. Маркса, то он скорее только наметил свою гносеологию, чем последовательно развил ее. Его соратники и продолжатели его дела и учения не всегда строго следовали его установкам. Их взглядам в большей степени свойствен созерцательный «уклон».

Так, по Энгельсу, например, «субъективная диалектика, диалектическое мышление есть только отражение» господствующей во всей природе «объективной диалектики». Чуть выше он пишет: это у Гегеля категории выступают как «что-то предшествующее, а диалектика реального мира - как их простой отблеск. В действительности наоборот: диалектика головы - только отражение форм движения реального мира». Эти формулировки, несомненно, свидетельствуют о склонности Ф. Энгельса к созерцательному подходу.

В.И. Ленин в «Материализме и эмпириокритицизме» также грешит созерцательностью. Напомним в связи с этим только о его критике «теории иероглифов». В соответствии с этой теорией «ощущения и представления человека представляют из себя не копии действительных вещей и процессов природы, не изображения их, а условные знаки, символы, иероглифы и т.п.». Ленин критикует эту «теорию», прибегая, в частности, к такому аргументу: «Энгельс не говорит ни о символах, ни о иероглифах, а о копиях, снимках, изображениях, зеркальных изображениях вещей». Да и в целом названная книга во многом посвящена изложению теории познания диалектического материализма, понимаемой В.И. Лениным именно как теория отражения. Впрочем, позднее, специально проштудировав гегелевские сочинения, Ленин в значительной мере преодолевает свой созерцательный «крен». Вспомним его очень гегелевскую и очень конструктивистскую формулировку из «Философских тетрадей»: «Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его». Эта формулировка разъясняется им в духе единства распредмечивания и опредмечивания: «Деятельность человека, составившего себе объективную картину мира, изменяет внешнюю действительность». Интересную мысль Ленин высказывает и ниже. Познание, пишет он, «не есть простой, непосредственный, зеркально-мертвый акт...». Представляется, что эта отчетливо просматриваемая конструктивистская тенденция в развитии гносеологических представлений В.И. Ленина гармонирует с его активистскими и даже волюнтаристскими взглядами на революционно - преобразовательные возможности человека.

Чрезвычайно плодотворный синтез созерцательности и конструктивизма мы находим в теории идеальных типов, разработанной выдающимся немецким мыслителем Максом Вебером (1864-1920). Идеальные типы создаются исследователем, всегда находящимся в силовом поле определенных ценностных ориентаций, с помощью абстрагирования и идеализации. Каждый идеальный тип является, по М. Веберу, методологическим инструментом. С помощью таких инструментов исследователь может более или менее систематично описать и объяснить некоторые аспекты действительности. Идеальные типы всегда субъективно, ценностно «нагружены». Они не являются чисто объективным, зеркальным описанием действительности. Между изучаемым фрагментом действительности и идеальным типом всегда имеет место некий «зазор». Так, например, если мы говорим о «рыночном обществе», то мы должны понимать, что в действительности нет рыночного общества в чистом виде. В реальном обществе рыночные черты переплетены с нерыночными его сторонами. В то же время идеальные типы не являются произвольными, чисто субъективными конструкциями. Использование такого рода конструктов (рыночное общество, традиционное общество, капитализм, социализм и т.п.) позволяет исследователю упорядочить эмпирический материал. Использование идеальных типов позволяет выделить в эмпирическом материале существенное и типическое, выстроить концептуальную модель изучаемого фрагмента действительности, выявить его социокультурное своеобразие.

Крайности созерцательного и конструктивистского подходов в познании пытался преодолеть Н.А. Бердяев. Он писал в связи с этим: «Совершенно ошибочно признавать лишь два направления в теории познания - реализм, для которого восприятие и познание определяется целиком объектом как подлинной реальностью, и идеализм, для которого мир есть лишь создание субъекта. В действительности можно совсем не быть реалистом или идеалистом в этом смысле, есть третья точка зрения, которая и представляется мне единственно истинной». По Бердяеву, эта третья точка зрения может быть сформулирована следующим образом: «Мы совсем не стоим перед дилеммой или признать подлинной реальностью объект, входящий в субъект познания, или совсем отрицать реальность, разлагая ее целиком в ощущения и понятия, созидаемые субъектом. Самый субъект есть бытие, если уже употреблять это слово, и единственное подлинное бытие есть бытие субъектов. Субъект не есть только мышление, субъект волюнтаристичен и экзистенциален. Воля играет огромную роль в познании. Совсем не верно, что мир творится субъектом, мир творится Богом, но Бог творит не объекты, не вещи, а живые, творческие субъекты. Субъект не творит мир, но он призван к творчеству в мире. Реальность в подлинном экзистенциальном смысле не творится в познании, но познание есть творческий акт» (там же). И далее: «Познание совсем не есть отношение мышления к бытию, ибо при этом мышление как бы становится перед бытием, но не есть бытие. Познание есть событие внутри бытия, и в нем раскрывается тайна бытия... Дух и есть реальность, раскрывающаяся в экзистенциальном субъекте и через него, реальность, идущая изнутри.».

Попытку своеобразного «снятия» оппозиции созерцательности и конструктивизма предпринял также немецкий философ, основоположник феноменологии Эдмунд Гуссерль (1859-1938). Он ставил своей задачей преодолеть «натуралистическую установку», противопоставляющую субъекта и объекта познания. Феноменология Гуссерля предстает как метод уяснения смысловых полей сознания. Феномены понимаются здесь не как явления чего-то иного, а как то, что само себя обнаруживает, как непосредственная явленность предмета сознанию. «Сознание, если рассматривать его «в чистоте», - писал Э. Гуссерль, - должно признаваться замкнутой в себе взаимосвязью бытия, а именно взаимосвязью абсолютного бытия, такой, в которую ничто не может проникнуть и изнутри которой ничто не может выскользнуть».

Следует сказать, что созерцательный и конструктивистский подходы весьма отчетливо проявляют себя не только в философии, но и сфере научного познания. Так, создатель классической механики, Исаак Ньютон (16421727) в целом был настроен созерцательно. Он работал в русле индуктивист- ской методологии и считал, что принципы, составляющие фундамент научного знания, устанавливаются на основе наблюдений и экспериментов посредством индуктивного обобщения эмпирических данных. Принципы, основоположения теории, по Ньютону, не являются гипотезами, отягощенными субъективистскими моментами. Они (принципы) отражают сущностные черты самой действительности. В методологии творца неклассической физики, А. Эйнштейна, напротив, весомо представлены элементы конструктивизма. С одной стороны, он уверен, в существовании реальности, не зависящей от человека, и постигаемой более или менее адекватно в ходе его познавательной деятельности. С другой стороны, он считает, что понятия и принципы науки не являются простыми обобщениями эмпирических данных. Они (понятия, принципы и т.п.) являются (с чисто логической точки зрения) «свободными творениями разума». В годы работы над созданием единой теории поля Эйнштейн стал применять метод математической гипотезы, который является конструктивистским по своей сущности. Великий физик предполагал, что посредством чисто математической конструкции можно найти ключ к пониманию природы. Этот метод и ныне широко и небезуспешно применяется в физике, хотя его абсолютизация может привести (и приводит) к своеобразному забвению реального мира, отделяемого от исследователя все разрастающимся множеством математических конструкций (о взглядах А. Эйнштейна см. также в разделе 1.1.1).