Основы философии

Идеальное, с его точки зрения, не тождественно субъективной реальности, всему тому, что имеется в индивидуальном сознании. Это не столько часть индивидуального сознания, сколько компонент общественного сознания, к которому приобщился индивид, это такие элементы общественной культуры, которые непосредственно связаны с деятельностью индивида. Идеальное -- это образы, подлежащие опред-мечиванию или духовной объективации. Идеальное широко представлено в трудовой практической деятельности. От практики оно отличается тем, что в нем самом нет ни одного атома вещества того предмета, который подлежит созданию. Когда у инженера появляется идея новой машины, он создает при этом не реальную, а идеальную машину. Идеальная форма -- это форма вещи, но существующая вне этой вещи, в сознании человека, в виде его активной жизнедеятельности. Идеальное -- это то, чего в самой природе нет, но что конструируется человеком в соответствии с его потребностями, интересами, целями, что подлежит реализации на практике. Идеальное как форма человеческой деятельности существует только в деятельности, а не в результатах, ибо деятельность и есть это постоянное, длящееся "отрицание" наличных, чувственно воспринимаемых форм вещей, их изменение, их "снятие" в новых формах. Когда предмет создан, потребность общества в нем удовлетворена, а деятельность угасла в ее продукте, -- умерло и само идеальное. Идеальный образ, например, хлеба, возникает в представлении голодного человека или пекаря, изготовляющего этот хлеб; в голове сытого человека, занятого строительством дома, не возникает идеальный хлеб. Но если взять общество в целом, в нем всегда наличествует и идеальный хлеб, и идеальный дом, и любой идеальный предмет, с которым реально имеет дело реальный человек в процессе производства и воспроизводства своей материальной жизни. Отличие деятельности человека от деятельности животного состоит в том, что ни одна форма этой деятельности, ни одна способность не наследуется вместе с анатомической материальной организацией его тела. Эти формы деятельности (деятельные способности) передаются здесь только опосредованно -- через формы предметов, созданных человеком для человека.

К идеальному, отмечает Э. В. Ильенков, относятся нравственно-моральные нормы, регулирующие бытовую жизнедеятельность людей, правовые установления, формы государственно-политической организации жизни, ритуально-узаконенные схемы деятельности во всех ее сферах, обязательные для всех правила жизни, жесткие цеховые регламенты и т.п., вплоть до логических нормативов рассуждения. Все эти структурные формы и схемы общественного сознания противостоят индивидуальному сознанию в качестве особой, внутри себя организованной действительности, в качестве внешних форм его детерминации. "Идеальность" предстает как форма сознания и воли, как закон, управляющий сознанием и волей человека, как объективно-принудительная схема сознательно-волевой деятельности.

Общественное сознание выступает как исторически сложившаяся и исторически развивающаяся система независимых от индивидуального сознания форм и схем "объективного духа", "коллективного духа", "коллективного разума" человечества (непосредственно "народа" с его своеобразной духовной культурой). Человек обретает идеальное ("идеальный" план жизнедеятельности) только и исключительно в ходе приобщения к исторически развившимся формам общественной жизнедеятельности, только вместе с социальным планом существования, только вместе с культурой. "Идеальность" и есть не что иное, как аспект культуры, ее измерение, определенность, свойство.

По отношению к психике, к психической деятельности мозга это такой же объективный компонент, как горы и деревья, как Луна и звездное небо. Вследствие этого объективная реальность "идеальных форм" -- это не досужая выдумка злокозненных идеалистов, как это кажется псевдоматериалистам, признающим, с одной стороны, "внешний мир", а с другой -- только "сознающий мозг" (или "сознание как свойство и функцию мозга"). Это реальный факт.

В голове, понимаемой натуралистически, т. е. так, как ее рассматривает биохимик, анатом, физиолог высшей нервной деятельности, никакого "идеального" нет, не было и никогда не будет. Что там есть, так это единственно материальные "механизмы", своей сложнейшей динамикой обеспечивающие деятельность человека вообще, и в том числе деятельность в идеальном плане, в соответствии с "идеальным планом".

Вне человека и помимо человека никакого "идеального" нет. Но человек при этом понимается, что подчеркивает Э. В. Ильенков, не как отдельный индивид с его мозгом, а как реальная совокупность реальных людей, совместно осуществляющих свою специфически-человеческую жизнедеятельность, как "совокупность всех общественных отношений", складывающихся между людьми вокруг общего дела, вокруг процесса общественного производства их жизни. Идеальное и существует только "внутри" человека, понимаемого таким образом.

Другой подход к проблеме идеального представлен наиболее полно работами Д. И. Дубровского (см.: Дубровский Д. И. "О природе социального" // "Вопросы философии". 1971. № 4; его же. "Информация, сознание, мозг". М., 1980; его же. "Проблема идеального". М., 1983; его же. "Категория идеального и ее соотношение с понятиями индивидуального и общественного сознания" // "Вопросы философии". 1988. № 1). Существо этого направления -- в неразрывной связи идеального с индивидным уровнем субъекта, с психикой человека.

Д. И. Дубровский считает неверным положение, будто идеальное есть принципиально внеличностное и надличностное отношение, реализуемое не в человеческой голове, а в самой социальной предметности. Несостоятельно представление, будто идеальное абсолютно независимо от мозга, от его состояний. Необоснованным является, с его точки зрения, и отождествление идеального с мыслительным, с рациональными схемами, нормативами, исключительно с теми духовными явлениями, которые обладают достоинством всеобщности и необходимости; неверно, будто идеальное несовместимо со случайным, единичным (он обращает при этом внимание на внезапные интуитивные поэтические или теоретические озарения, являющиеся "случайными", сугубо индивидуальными). С его точки зрения, неувязка получается, когда идеальное связывается главным образом с опредмеченными результатами деятельности (здесь Д. И. Дубровский прав, имея в виду некоторые примеры, приводимые Э. В. Ильенковым в качестве идеального: форму стоимости, икону, формы государственно-политической организации жизни; но несправедливо считать, что раз у Э. В. Ильенкова идеальное имеет статус объективной реальности, значит, происходит редукция идеального к материальному: оно объективно лишь по отношению к сознанию индивида, оставаясь субъективным в социуме по отношению к природе). У Э.В.Ильенкова идеальность предстает как закон, управляющий сознанием и волей человека, как объективно-принудительная схема сознательно-волевой деятельности. Это положение, считает Д. И. Дубровский, несовместимо с творческой активностью сознания; живая творческая личность тут лишается какой-либо автономии, становится марионеткой, функциональным органом "объективно-принудительной схемы".

По его мнению, из того, что идеальное есть общественный продукт и необходимый компонент социальной самоорганизации, еще не следует, что оно должно быть теоретически "локализовано" в пределах общественной системы в целом, а не в пределах общественного индивида, отдельных личностей. Идеальное не существует само по себе, оно необходимо связано с материальными мозговыми процессами. Оно есть не что иное, как субъективное проявление некоторых мозговых нейро-динамических процессов. В этом смысле идеальное непреложно объективировано, ибо иначе оно не существует. Идеальность есть сугубо личностное явление, реализуемое мозговым нейродинамическим процессом определенного типа. Этот особого типа процесс актуализирует информацию для личности в форме текущих субъективных переживаний. Подобно тому как неактуализированная для личности информация, хранящаяся в нейронных, субнейронных и молекулярных структурах головного мозга, есть лишь возможность идеального, а не идеальное как таковое, точно так же информация, фиксированная в памяти общества (в книгах, чертежах, машинах, произведениях искусства, иконах и других материальных системах), не есть идеальное, не будучи актуализируемой в сознании личности. мировоззренческий философия истина мышление

Идеальное -- это психическое явление; оно представлено всегда только в сознательных состояниях отдельных личностей; записанная на бумаге или на магнитофонной ленте фраза может расцениваться как продукт психической деятельности, однако подобный продукт не содержит в себе идеального. Идеальное является исключительно субъективной реальностью и существует только в голове общественного индивида, не выходя за ее пределы, хотя это качество и связано с воздействиями внешнего мира, с активной деятельностью человека, обусловлено органической включенностью индивида в функционирование общественной системы. Категория идеального обозначает специфическое для человека отображение и действие в субъективном плане в отличие от объективных действий, непосредственно производящих изменения в материальных объектах. Эта категория обозначает такое свойство деятельности нашего головного мозга, благодаря которому нам непосредственно дано содержание объекта, динамическая модель объекта, свободная от всех реальных физических качеств объекта, от его материальной "весомости", а потому допускающая свободное оперирование ею во времени. Но субъективный образ отделен не только от субстрата отображаемой вещи, но и от нейродинамического кода, с которым он связан. Он отделен также и от сигналов, сопряженных с информацией. Информация не существует отдельно от сигнала, она необходимо воплощена только в сигнале; однако информация независима от энергетической характеристики сигнала, она независима от конкретных физико-химических свойств своего носителя; одна и та же информация может быть воплощена и передана разными сигналами. Иначе говоря, информация инвариантна по отношению к формам сигналов. Д. И. Дубровский приходит к выводу, что идеальное есть способность личности иметь информацию в "чистом" виде и оперировать ею во времени. Реализация данной способности, отмечает он, и обеспечивает самоорганизующейся системе (личности, коллективу, обществу), по существу, безграничное расширение диапазона возможностей отображения действительности и управления ею (в том числе -- отображения себя и управления собой), так как моделирование в идеальном плане не сковано обычными для всех материальных процессов физическими ограничениями.

Д. И. Дубровский подчеркивает базисный, основополагающий характер индивидуального сознания по отношению к общественному сознанию. Единственным источником новообразований в общественном сознании, считает он, служит именно индивидуальное сознание. "Содержание" общественного сознания существует лишь в форме субъективной реальности множества людей, составляет ядро "содержания" множества индивидуальных сознаний. Именно в этом смысле общественное сознание идеально.

Содержание общественного сознания гораздо шире содержания сознания индивидуального. В то же время данное индивидуальное сознание может быть в ряде отношений богаче общественного сознания. В содержании индивидуального сознания всегда остается нечто такое, что не объективируется во внеличностных формах культуры, полностью не опредмечивается или вообще не может быть опредмечено на данном этапе исторического развития, т. е. неотчуждаемо от живой личности, существует только в ней исключительно в форме субъективной реальности данной личности. Надличностное нельзя истолковывать как абсолютно внеличностное, как совершенно независимое от реальных личностей (ныне существующих или живших прежде). Сложившиеся структуры духовной деятельности, нормативы и т. п. выступают для меня и моих современников как надличностные образования, формирующие индивидуальное сознание. Но сами эти образования были сформированы, конечно, не сверхличным существом, а живыми людьми, творившими до нас.

Итак, идеальное охватывает весь круг явлений субъективной реальности; это всякое знание, существующее в форме субъективной реальности.

Такова одна из точек зрения на проблему идеального.

Представление о сущности идеального как субъективной реальности, как относящейся ко всем элементам сознания человека является, по-видимому, доминирующим в частных науках -- психологии, физиологии высшей нервной деятельности, медицине и др. Возможно, оно и пришло в философию из естествознания. В этом, между прочим, нет ничего предосудительного. В то же время имеется и солидная философская традиция такого понимания проблемы идеального. В русле этой традиции, которую можно назвать сенсуалистической, находятся концепции Дж. Локка, Дж. Беркли и др. Д.Юм отмечал, что слово "идея" (т. е. идеальное) обыкновенно понимается и Локком, и другими в широком смысле; оно обозначает все наши перцепции: и ощущения, и аффекты, и мысли (см.: Юм Д. Соч.: В 2 т. М., 1966. Т. 2. С. 25). Но при таком подходе к идеальному в значительной мере упускается из виду основная проблема философии -- соотношение "идеи" ("духа") и природы, проблема, кстати, сама родившая понятие идеи. Сведение основного вопроса философии к вопросу о соотношении материального объекта и сознания индивида (и в этом смысле "идеального") подменяет собственно философскую проблему физиолого-психологи-ческой проблемой и по сути дела приводит к недооценке или снятию основной проблемы.

По нашему мнению, более глубокие основания имеет другая традиция, уходящая своими корнями в античность, в истоки поляризации философии на идеалистическое и материалистическое направления. Родоначальником этой традиции является Платон.

Платон осознал специфический характер всеобщих норм культуры, которые, в соответствии с его учением, существуют в качестве особого объективного мира (по отношению к индивидуальным душам). Он обнаружил и во многом сходные с ними общие структуры, формы, находящиеся в истоке чувственных вещей, т. е. как замыслы, идеи, а с другой -- конкретные кровати, столы, создаваемые мастерами в действительности (см.: Платон. Соч.: В 3 т. Т. 3. 4.1. М., 1971. С. 422-424)). Для него всеобщие формы и все классы, виды неорганической природы и живых существ имели свои идеальные прообразы. Неважно пока, с каким деятельным началом все это связывалось, главное в том, что во всем этом выявлялась некая норма, структура, способная реализовываться и "содержаться" во множестве чувственных вещей. Эта общая для одноименных вещей форма и общие нормы культуры, поведения людей и были названы Платоном "идеями".

Идея выступала как общность, целостность. А, Ф. Лосев отмечал (Лосев А.Ф. "Платоновский объективный идеализм и его трагическая судьба" // "Платон и его эпоха". М., 1979. С. 11-12), что для античного мыслителя было чудом то обстоятельство, что вода может замерзать или кипеть, а идея воды не может ни того, ни другого. Она неизменна, целостна. Идеи, в отличие от чувственных вещей, бестелесны и умопостигаемы. Если чувственные вещи бренны, преходящи, то идеи постоянны (в этом смысле вечны) и обладают более истинным существованием: конкретная вещь погибает, но идея (форма, структура, образец) продолжает существовать, будучи воплощенной в других аналогичных конкретных вещах.

Важным свойством идей (идеального) является совершенство ("идеальность"); они выступают как образец, как идеал, который существует сам по себе, но во всей полноте не реализуем в одном каком-то чувственно-воспринимаемом явлении. Пример тому -- прекрасное как идея и прекрасное в каждом случае, с применением степеней ("более", "менее" и др.). Платон говорит в связи с этим следующее. Прекрасное по природе (т.е. "идея") --это "нечто, во-первых, вечное, то есть не знающее ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения, а во-вторых, не в чем-то прекрасное, а в чем-то безобразное, не когда-то, где-то, для кого-то и сравнительно с чем-то прекрасное, а в другое время, в другом месте, для другого и сравнительно с другим безобразное. Прекрасное это предстанет... не в виде какого-то лица, рук или иной части тела, не в виде какой-то речи или знания, не в чем-то другом, будь то животное, Земля, небо или еще что-нибудь, а само по себе, всегда в самом себе единообразное; все же другие разновидности прекрасного причастны к нему таким образом, что они возникают и гибнут, а его не становится ни больше ни меньше, и никаких воздействий оно не испытывает... Начав с отдельных проявлений прекрасного, надо все время, словно бы по ступенькам, подниматься ради самого прекрасного вверх -- от одного прекрасного тела к двум, от двух -- ко всем, а затем от прекрасных тел к прекрасным нравам, а от прекрасных нравов к прекрасным учениям, пока не поднимешься от этих учений к тому, которое и есть учение о самом прекрасном, и не познаешь наконец, что же это -- прекрасное. И в созерцании прекрасного самого по себе... только и может жить человек, его увидевший" (Платон. Соч.: В 3 т. Т. 2. 1970. М., С. 142-143).

Все множество идей представляет единство. Центральной идеей является идея блага, или высшего добра. Она есть идея всех идей, источник красоты, гармонии, соразмерности и истины. Благо -- это единство добродетели и счастья, прекрасного и полезного, нравственно доброго и приятного. Идея блага стягивает все множество идей в некоторое единство; это единство цели; все направляется к благой цели. В конкретно-чувственных явлениях заложено стремление к благу, хотя чувственные вещи не способны его достигнуть. Так, для человека верховная цель -- счастье; она состоит именно в обладании благом, всякая душа стремится к благу и все делает ради блага. Благо дает вещам "и бытие, и существование, превышая его достоинством и силой" (Платон. Соч.: В 3 т. Т. 3. 4.1. С. 317). Лишь при руководстве идеей блага знание, имущество и все другое, становится пригодным и полезным. Без идеи блага все человеческие знания, даже наиболее полные, были бы совершенно бесполезны (см. там же. С. 311).

Такова в самых общих чертах картина идеального (или мира идей) в философии Платона.

Сейчас нет надобности специально анализировать многогранность платоновского учения об идеях; оно даже в своем кратком изложении достаточно прозрачно и весомо. Затронем лишь один момент, связанный с оценкой его концепции как идеалистической. Нередко идеализм Платона прямо и непосредственно выводят из его взгляда на мир идей (т.е. на идеальное) (см., например: "История философии". М., 1941. С. 158). Это, как нам кажется, не совсем верно.

У Платона нет непосредственного порождения миром идей материи, хотя они и неравнодушны к ней. В прочтении Платона А. Н. Чанышевым, "материя вечная и идеями не творится" (Чанышев А. Н. "Курс лекций по древней философии". М., 1981. С. 253). Материя ("хора") -- источник множественности, единичности, вещности, изменчивости, смертности и рождаемости, естественной необходимости, зла и несвободы; она -- "мать", "сопричина". По В. Ф. Асмусу, материя Платона -- не вещество, а род пространства, причина обособления единичных вещей чувственного мира. Идеи -- тоже причины возникновения чувственных явлений.

Совсем иное дело -- отношение мира идей и мира чувственных вещей. У Платона имеется три варианта взаимоотношений этих миров: подражание (стремление вещей к идеям, эрос как любовь к идеальному), причастность (вещь возникает через ее причастность к особой сущности) и присутствие (вещи становятся сходными со своими идеями, когда идеи приходят к ним, начинают в них присутствовать). Все вещи -- дети идей и материи. По отношению к чувственно постигаемым вещам идеи запредельны, постигаемы лишь умом.

У Платона идеи противопоставлены не миру чувственных вещей, а миру материи. Но в этом противопоставлении нет еще идеализма. Лишь решая вопрос о взаимодействии всех трех миров, стремясь объяснить общую причину существования и мира идей, и мира чувственных вещей, Платон приходит к духовной первооснове всего существующего: он обращается к представлению о мировой душе, "душе мира". Душа космоса -- динамическая и творческая сила; она объемлет мир идей и мир вещей, связывает их. Именно она заставляет вещи подражать идеям, а идеи -- присутствовать в вещах. Она сама причастна истине, гармонии и прекрасному. Душа и есть "первоначало", "Душа первична", "тела вторичны", "душа правит всем, что есть на небе, на земле" (Платон. Соч.: В 3 т. Т. 3. 4.2. М., 1972. С. 384-392). Поскольку мировая душа действует через идеи (и через материю), постольку идеи (идеальное) тоже становятся одним из оснований чувственного мира. В этом отношении мир идей и входит в систему идеализма Платона. Космическая душа окончательно оторвала идеальное Платона от чувственно постигаемых материальных явлений, в результате чего идеальное оказалось мистифицированным.

Сам Платон пришел к необходимости подвергнуть критике свое же понимание взаимосвязи мира идей и мира чувственных вещей. Более основательный критический разбор платоновский мир идей получил у Аристотеля, который указал на, пожалуй, самый слабый пункт платоновской концепции идеального, подчеркнув, что идеи предшествуют чувственным вещам не по бытию, а только логически, кроме того, они не могут где-либо существовать отдельно (см.: Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 1. М., 1976. С. 320-324).

Из платоновской концепции идеального следовали и задачи философа: истинный философ, по его мнению, не должен иметь дела с реальным чувственным миром, его задача более возвышенная -- уйти в самого себя и познать мир идей. От житейской суеты, от конкретных вопросов, например о несправедливости, надо перейти, считал он, "к созерцанию того, что есть справедливость или несправедливость сама по себе и чем они отличаются от всего прочего и друг от друга, а от вопросов о том, счастлив ли царь своим золотом, -- к рассмотрению того, каково в целом царское и человеческое счастье или несчастье и каким образом человеческой природе надлежит добиваться одного или избегать другого" (Платон. Соч.: В 3 т. Т. 2. С. 269). Философ доискивается, что же такое человек и что подобает творить или испытывать его природе в отличие от других. Философия, согласно платоновской концепции, "есть тяга к мудрости, или отрешению и отвращение от тела души, обратившейся к умопостигаемому и истинно сущему; мудрость состоит в познании дел божественных и человеческих" (Платон. "Диалоги". М., 1986. С. 437).

Такое понимание задач философии легче всего объявить "уходом от действительности", "схоластикой" (как у нас привыкли говорить о философах) и, быть может, даже "апологетикой" греческого рабовладельческого полиса, идеологией аристократического рабовладения. Но вдумаемся в понимание идеального Платоном. Разве это апологетика текущего бытия? Разве не критично по самому своему существу его идеальное по отношению ко всему существующему в мире (кроме самого идеального)? Нет. Все изложенное выше не дает повода для этих упреков. Глубочайший знаток античной философии А. Ф. Лосев отмечает, что "Платона характеризует 1) вечное и неустанное искание правды, вечная и неугомонная активность в создании социально-исторических конструкций и постоянная погруженность в этот водоворот тогдашней общественно-политической жизни... В противоположность чистому умозрению Платон всегда стремился к 2) переделыванию Действительности, а отнюдь не только к ее вялому, пассивному, умозрительному созерцанию. Правда, все такого рода абстрактные идеалы, как платоновские, нельзя считать легко реализуемыми. Но один из основных заветов, оставленных нам Платоном, гласит о том, что хотя умозрению мы и должны предоставлять достойное для него место, но самое главное -- это переделывание действительности... Даже и его умозрительность стремилась так или иначе перейти вжизненное дело..." (Лосев А.Ф. "Платоновский объективный идеализм и его трагическая судьба" // "Платон и его эпоха". С. 36 37).

Идеальное по самому своему существу конструктивно. Оно стремится преодолеть наличное бытие, и в этом отношении оно критично к существующим его формам. Оно способно проникать в тенденции развития предметов, видеть их способность быть более развитыми, более совершенными. Идеальное толкает к этому, более совершенному, оно заключает в себе импульс такого движения и развития.

Преобразующий характер идеального заложен в самой его сути, и этот характер, к сожалению, затушевывается или теряется при узкоэм-пиристском к нему подходе.

И. Кант, как отмечал Гегель, считал идею чем-то необходимым, целью, которую следует ставить себе как прообраз для некоего максимума, стремясь как можно больше приблизить к ней состояние действительности.

Гегель идет дальше. Он полагает, что идею следует рассматривать не только как цель, а так, что все действительное есть лишь постольку, поскольку оно имеет внутри себя идею и выражает ее. Гегель подчеркивает, что предмет, объективный и субъективный мир только должны вообще совпадать с идеей, но сами суть совпадение понятия и реальности; реальность, не соответствующая понятию, есть просто явление, нечто субъективное, случайное и произвольное. Такие целостности, как государство, церковь, перестают существовать, когда разрушается единство их понятия и их реальности.

В отличие от объективно-идеалистического или материалистическо-гилозоистического подхода современный научный материализм не рассматривает всю предметную действительность как сферу реализации идеального; он ограничивает идеальное только областью человеческой культуры, человеческой деятельности. Неорганическая и органическая природа выводятся за пределы прерогатив идеального. Как отмечал К. Маркс, идеальное есть не что иное, как материальное, пересаженное в человеческую голову и преобразованное в ней. Ценно в данном положении прежде всего ограничение идеального человеческой головой (это значит также, что вне пределов этой головы, т. е. в каких-либо товарах, иконах и т.п. идеальное существовать не может).

Каков же характер "преобразования" материального в голове? В приведенном положении нет ответа на данный вопрос, что позволяет трактовать это "преобразование" у Маркса как в психолого-гносеологическом, так и в узкосоциологическом планах. Существо же ответа -- в другом положении: "Самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т. е. идеально" (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 189). Эта мысль, как и некоторые другие, касающиеся проблемы идеального, не является чем-то новым в философии, но она поясняет точку зрения К. Маркса на характер идеального. Связывая идеальное только с человеком, как существом социальным, общественным, мы должны ассоциировать идеальное не с любым субъективным в нем, не с любым психическим и не со всяким субъективным образом, а только с таким, который оказывается соотнесенным с будущим результатом его деятельности. Из всего многообразного содержания сознания выделяется тот тип чувственных и понятийных образов, в которых закладывается результат, то, что должно быть достигнуто, произведено, осуществленно. Идеальным может быть идеал общественного устройства, общий характер жизненного поведения человека, ориентированный на осуществление добра и справедливости, замысел художественного произведения, та или иная идея решения научной проблемы, замысел решения какой-либо технической задачи (создание определенного прибора, машины и т.п.), план строительства дома и т. п. Диапазон идеального весьма широк -- от идеала общества и идеала всей жизни индивида до текущих житейских, "мимолетных" целей и решений. При этом проекты, идеи ближайшего и отдаленного будущего схватываются в представлении и мысли, в основном структурно, в их внутренней форме, в определенном порядке частей, компонентов, элементов. Процесс реализации же идеи (идеального) как раз и будет означать его (идеального) "угасание", "умирание" и становление нового материального (или, если это научная гипотеза, теория, художественный образ -- объективирование идеального в духовном), причем результат осуществления идеального будет, конечно же, отличаться от самого идеального своей конкретностью, уникальностью.

Подчеркивание проективной сущности идеального "снимает" психолого-гносеологический подход к решению проблемы идеального, оставляя только то, что относится к целеполаганию, причем такому, которое связано с решением общественно и индивидуально значимых задач. Одно дело -- пассивно отражать в формах психической реальности груду кирпичей, стальных балок и т.п., и другое дело создать образ (сформировать замысел, план, т. е. идею) конкретного дома. В первом случае не будет никакого идеального, хотя и при этом складываются психические образы существующего, хотя и будет иметь место "информация в чистом виде". Во втором же случае тоже появляется "информация в чистом виде", но она уже оказывается отвлеченной, помимо прочего, от будущего результата деятельности (заметим, между прочим, что эта "пассивность" у человека не абсолютна, а относительна), а посредствующим звеном, предпосылкой выступает творчество человека. Без творчества, пусть едва уловимого, не может быть никакого идеального.

Подход к проблеме идеального должен быть, прежде всего, философско-конструктивистским. Философским он является постольку, поскольку выведен на философский уровень, где главным оказываются отношения человека и мира, рассматриваемые в онтологическом, гносеологическом, аксиологическом и праксеологическом аспектах. Вместе с тем этот подход выступает как конструктивистский, поскольку неразрывно связан с творчеством человека, с его творческой деятельностью.

Проблема творческой деятельности субъекта была ведущей в немецкой классической философии (И. Кант, И. Г. Фихте, Ф. В. Шеллинг, Г.В.Ф. Гегель). С творческой деятельностью и связывалось непосредственно представление об идеальном.

"Объективность "идеальной формы",-- как отмечает Э.В. Ильенков,-- это, увы, не горячечный бред Платона и Гегеля, а совершенно бесспорный, очевиднейший и даже каждому обывателю знакомый упрямый факт... "Идеализм" не следствие элементарной ошибки наивного школьника, вообразившего грозное приведение там, где на самом деле ничего нет. Идеализм -- это совершенно трезвая констатация объективности идеальной формы, т. е. факта ее независимого от воли и сознания индивидов существования в пространстве человеческой культуры, оставленная, однако, без соответствующего трезвого научного объяснения этого факта. Констатация факта без научно-материалистического объяснения и есть идеализм" (Ильенков Э. В. "Проблема идеального" // "Вопросы философии". 1979. № 7. С. 150) (здесь примем во внимание особенность позиции Э. В. Ильенкова, его стремление ограничить идеальное лишь сферой общественного сознания; в целом же его утверждение об идеализме верно).

В отличие от социологического подхода к идеальному философский подход не означает какой-либо недооценки человека в его индивидуально-экзистенциальном измерении. Поскольку идеальное связано с творчеством, а творчество немыслимо без субъективности индивида, его эмоционально-чувственной стороны, постольку идеальное не исключает, но предполагает соучастие чувств, эмоций, интуиции, "мимолетности" и "случайности", т.е. всего богатства и уникальности проявлений живой жизни. Само идеальное, на каком бы уровне оно ни реализовалось, всегда порождается индивидуальным сознанием. С точки зрения этого философско-конструктивистского подхода напрасны опасения, что "мои чувственные образы", "гениальные поэтические или теоретические озарения" и т. п. не смогут определяться посредством категории идеального. Но эта позиция по отношению к только что отмеченным двум есть позиция синтетическая. Оба подхода "снимаются" в синтетической философско-конструктивистской концепции идеального. На этой основе возможно, как мы полагаем, их гармоничное объединение.

Источником недоразумений и расхождений в проблеме идеального является не только вопрос о сущности, содержании и функциях идеального, но и вопрос о типах (подтипах) и видах идеального.

Идеальные образования отнюдь не единообразны и не равноценны по своему характеру и назначению.

Идеальные феномены в зависимости от уровня сознания могут быть разделены на два типа: индивидуализированное идеальное и общественное идеальное.

Идеальное может быть когнитивным (или гносеологическим) и аксиологическим. Пример тому -- идеалы теории, гипотезы и, с другой стороны, идеалы добра, справедливости, прекрасного.

В историко-философской литературе нередко встречается градация идеальных явлений на теоретические и практические.

В зависимости от того, какие возможности отражены в идеальном -- конкретные или абстрактные, реальные или формальные, -- сами идеальные образования получают соответствующие определения (с этой точки зрения, по-видимому, можно говорить об идеях-утопиях, абстрактных идеях и т. п.).

Спрашивается, а как квалифицировать фантазии, нереальные мечты и т.п.? Являются ли они в полном смысле идеальным или же обладают только формальным с ним сходством? Нам кажется, что в предыдущем изложении имеется основа для формулирования ответа на этот вопрос. Приведем дополнительно одно высказывание Гегеля. Он писал, что следует "отвергнуть ту оценку идеи, согласно которой ее принимают за нечто лишь недействительное, и об истинных мыслях говорят, что они только идеи. Если мысли суть нечто чисто субъективное и случайное, то они, разумеется, не имеют никакой иной ценности, но в этом отношении они стоят не ниже преходящих и случайных действительностей (Wirklichkeiten), которые равным образом не имеют никакой другой ценности, кроме ценности случайностей и явлений" (Гегель. "Наука логики". Т. 3. М., 1972. С. 210).

Еще один аспект проблемы идеального: соотношение "материального" и "идеального" в терминах "первичное" и "вторичное". Основной вопрос философии, на что обращаем внимание еще раз, связан с отношением "человек и мир", т.е. с "материальным", поднятым на уровень понятия "природа", и "сознанием", понимаемым не как индивидуальное сознание, а как "сознание человечества" (дух вообще). Материализм связан с утверждением примата природы над духом. Что касается идеального, то оно двуполюсно: опирается на материальное (в этом отношении оно вторично) и устремлено на новое материальное (в этом плане оно первично). Будучи вторичными, психические образы материальных объектов заключают в себе также возможности для перекомбинаций, для конструирования на базе реальных возможностей новых гносеологических образов, способных осуществляться в деятельности субъекта, в том числе в его предметно-практической деятельности. Отношение материального и идеального не сводимо к схеме M -» С (материя -> сознание) или Ml -» ОМ1 (материальный объект -> гносеологический образ этого же предмета). Двуполюсность означает неравенство самих полюсов и, помимо того, неравенство двух посредствующих звеньев: Ml -> ОМ1 -> ОМ2 -» М2. В этой схеме Ml -- исходный материальный объект, или какое-то множество материальных объектов: ОМ1 -- гносеологический образ (чувственный или понятийный) этого же объекта; ОМ2 -- гносеологический образ нового объекта (ситуации, поведения и т.п.), т.е. такого, которого ранее не было, но который может быть создан в предметной деятельности; М2 -- материальный предмет, создаваемый на основе этого нового образа (образа-конструкции). В схеме наглядно представлена первичность идеального по отношению к материальному (М2). В самих по себе образах уже имеющихся природных объектов нет никакого идеального, как нет и проблемы вторичности идеального, вопрос об этом встает лишь с включением творческого процесса в структуру гносеологических образов, т.е. процесса преобразования ОМ1 в ОМ2. Идеальное лишь в известном отношении вторично по отношению к материальным предметам (как в своей предпосылке), но оно первично в плане своего отношения к опредмеченному (или объективированному духовному) результату.

Необходимо теперь, в качестве общего итога рассмотренной проблемы, попытаться дать определение понятию "идеальное". Одно из определений, которое можно взять для продумывания, следующее: идеальное -- это гносеологические образы (образы будущих предметов или ситуаций, программы, модели) и высшие ценности бытия человека (добро, правда, справедливость, красота и т. п.), которые подлежат реализации в деятельности человека.

9.4 Понятие "субъект познания"

В западно-европейской философии было введено понятие субъекта познания, которое оказалось удобным для характеристики знания и познания.

Можно утверждать, что понятие "субъект" конкретизирует понятие "сознание", соотнося с ним знание, достигаемое сознанием в самых разных его проекциях. "Субъект" это тоже, что и "сознание", но в то же время это и нечто иное, чем привычное нам "сознание индивида".

В чем же специфика "субъекта познания"? Общее определение понятия "субъект" таково: субъект -- это источник целенаправленной активности, носитель предметно-практической деятельности, оценки и познания.

Субъектом является прежде всего индивид. Именно он наделен сознанием, ощущениями, восприятиями, эмоциями, способностью оперировать образами, самыми общими абстракциями; он действует в процессе практики как реальная материальная сила, изменяющая материальные системы. Но субъект -- не только индивид; это -- и коллектив, и социальная группа, класс, общество в целом. В субъект на уровне общества входят различные экспериментальные установки, приборы, компьютеры, и т. п., но они выступают здесь лишь как части, элементы системы "субъект", а не сами по себе. На уровне индивида или сообщества ученых те же самые приборы оказываются лишь средствами, условиями деятельности субъектов. Общество считается универсальным субъектом в том смысле, что в нем объединены субъекты всех других уровней, люди всех поколений, что вне общества нет и не может быть никакого познания и практики. В то же время общество как субъект реализует свои познавательные возможности лишь через познавательную деятельность индивидуальных субъектов.

Объект же -- это то, что противостоит субъекту, на что направлена предметно-практическая, оценочная и познавательная деятельность субъекта. В этом плане кантовская "вещь в себе" не есть объект. Существуют многие материальные системы, не ставшие еще объектами. Иначе говоря, "объект" и "объективная реальность" -- не совпадающие понятия. Электрон вплоть до конца XIX столетия не был объектом, хотя бесспорно был частью объективной реальности.

В понятиях "субъект" и "объект" имеется момент относительности: если что-то в одном отношении выступает как объект, то в другом отношении может быть субъектом, и наоборот. Компьютер, являясь частью субъекта как общества, оказывается объектом при его изучении индивидом. Студент А есть субъект познания и в то же время для студента В он может быть объектом познания. Л. Фейербах отмечал: для себя "Я" -- субъект, а для других -- объект; словом, "Я" является и субъектом и объектом.

Объектом могут выступать не только материальные, но и духовные явления. Сознание индивида -- объект для психолога.

Каждый человек способен делать объектом познания самого себя: свое поведение, чувства, ощущения, мысли. В этих случаях понятие субъекта как индивидуума сужается до субъекта как актуального мышления, до "чистого "Я" (из него исключается телесность человека, его чувства и т.п.); но и в этих случаях субъект выступает как источник целенаправленной активности.

Таково в основных чертах содержание понятий "субъект" и "объект". Это понятия различные, но в то же время связанные друг с другом в плане "взаимопереходов". Грани между ними не абсолютны.

В современной науке грани между объектом и субъектом порой вообще трудноуловимы; кажется, что субъект и объект сливаются воедино в познании. Пример тому -- ситуация в квантовой механике, сложившаяся в связи с особой ролью прибора в познании микрообъектов. В классической физике постулировался абсолютный характер, независимость физических объектов от субъекта и от условий познания, от приборов. Теперь же субъект и условия познания "вторглись" в сам объект. Результаты экспериментирования с явлениями атомного масштаба нельзя истолковывать как дающие информацию о свойствах квантовых объектов "самих по себе". О них надо говорить как о таких, которые включают описание и квантовых объектов, и измерительных устройств, взаимодействующих с квантовыми объектами. Несмотря на все это, физика стремится дать описание самих объектов. Отмечая данный момент, специалисты в то же время указывают на возможность установить на теоретическом уровне знания пределы, когда мы можем представлять свойства самих этих объектов.

Приведенный пример показывает, помимо прочего, важную роль условий познания. Они имеют место как в естественных, так и в общественных и гуманитарных науках. Условия познания опосредуют отношения субъекта и объекта; такое опосредование (в том числе социальными условиями) может ориентировать либо на большую степень адекватности познания, либо, наоборот, на искажение сущности изучаемого объекта.

Изложенная трактовка понятий субъекта и объекта противостоит идеалистической трактовке. Объективный идеализм, допуская существование мышления вне человека, с необходимостью приходил к выводу и о существовании внечеловеческого субъекта, в качестве которого выступал мировой дух, и все творческое, активное начало приписывалось этой сущности. В философии Канта субъект начинает пониматься не как некая материальная или идеальная вещь, а как чистая деятельность, самодеятельность. Наиболее полное развитие эта идея получила в философии Фихте. В этой концепции субъект сводится к человеческому сознанию, которое само является некой исходной субстанцией, творящей и внешний мир, или объект. У Фихте чистое "Я" как всеобщее человеческое сознание в процессе действия полагает и самого себя, и свою противоположность -- "не-Я". Естественно, возникает вопрос о природе чистого "Я". В рамках ответа на основной вопрос философии оно оказывается первичным. Аналогичная субъективно-идеалистическая трактовка характерна и для экзистенциализма. Источником мыслей и действий человека, а следовательно, и активности субъекта они объявляют экзистенцию как своего рода подлинную исходную реальность, не подлежащую рациональному постижению. От немецкой классической философии современный материализм наследует понимание субъекта как активного, деятельностного начала в познавательном процессе. Самой же природе этой активности дается материалистическое обоснование.

Действительно, знание, добытое отдельным индивидом и зафиксированное в языке и других формах материальной и духовной деятельности, как бы перестает ему принадлежать. Но это не означает, что оно приобретает статус объективного духа и перестает зависеть от субъекта познания вообще. Просто из достояния индивидуального субъекта оно превращается в достояние общественного, гносеологического субъекта. Оно начинает существовать в "общественной голове", в сознании гносеологического субъекта. Отчуждение знания от индивида начинается уже в момент фиксации его в экзосоматических средствах. Отдельный индивид может знать язык и уметь пользоваться логическими формами, но ни язык, ни логика не являются его внутренним достоянием, не относятся к сфере его внутренней психической жизни. Они принадлежат обществу, гносеологическому субъекту и сами подчиняются определенным внутренним закономерностям, которые в конечном счете являются отражением объективных закономерностей бытия и познания. Именно поэтому знание, зафиксированное индивидом в определенных языковых и логических формах, оказывается противостоящим его сознанию, как нечто такое, что само по себе может выступать в качестве объекта познавательной деятельности. "Феномен автономии знания" по отношению к сознанию индивида объясняется в научной философии фактом существования гносеологического субъекта, несводимого к сумме индивидуальных сознаний. Для К. Поппера, с его игнорированием социальных аспектов познавательной деятельности, понятие гносеологического субъекта недоступно, что и приводит к исключению субъекта из теории познания.

С понятием субъекта в гносеологии коррелятивно понятие объекта. Очевидно, если субъект является активной стороной в познавательном процессе, то объект выступает относительно пассивной стороной, тем, на что направлена деятельность субъекта. Деятельностный же подход накладывает печать и на трактовку объекта познания. В созерцательной философии объект познания рассматривался как внешний субъект, никак не включенный в человеческую деятельность. Он выступал как объект пассивного созерцания, а не деятельности. Активная, направленная на освоение внешнего мира деятельность субъекта является необходимым условием и предпосылкой, благодаря которой тот или иной фрагмент объективной реальности выступает объектом познания, данным субъекту в формах его собственной деятельности. Если по конечному результату познание является отображением действительности, то по процессу познание является скорее активным воспроизведением внешнего мира субъектом, воспроизведением, направленным на отражение характерных черт объективной реальности. В этом отношении знание человека есть не просто результат воздействия внешнего мира на его сознание, а результат, итог активной познавательной и практически-преобразовательной деятельности самого человека.

Понятие объекта коррелятивно зависимо от понятия субъекта, а не просто противопоставлено ему. Зависимость объекта от субъекта не следует понимать в том смысле, что объект создается или просто полагается субъектом. Предметы внешнего мира становятся объектами, когда на них направлена деятельность субъекта. В основе познавательной деятельности субъекта лежит практически преобразовательная деятельность человека, которая и превратила человека в субъекта деятельности и определила и определяет сферу объектов этой деятельности. Человека интересуют предметы внешнего мира не как таковые, а как объекты его деятельности, подлежащие использованию и преобразованию субъектом. Это же верно не только для тех предметов, которые сами являются результатом, продуктом деятельности, но и для тех, которые возникли естественным путем, без участия человека. Например, человек воспринимает камень как кусок вещества определенного цвета. Но если на этот камень смотрит геолог, то для него камень выступает как целый мир с множеством объектов "созерцания". Почему? Да потому что такое видение камня геологом определяется всей прошлой практикой геологической науки, всем прошлым опытом теоретической и практической профессиональной деятельности геолога. Хорошо известен также пример с восприятием снега жителем севера и жителем юга или средней полосы. Умение жителем севера выделить большое разнообразие видов снега определяется долгой практикой и опытом предшествующих поколений. Можно утверждать, что как объект созерцания мир первобытного человека был гораздо беднее по своему составу, чем мир современного человека, поскольку способность выделять многообразие объектов формировалась с усложнением практической деятельности человека.

"Субъект" и "объект" -- парные категории, подобно причине и следствию, случайности и необходимости и т.д. Если мы выделяем нечто в качестве причины, то мы тем самым предполагаем существование следствия, и наоборот. Аналогичным образом субъект всегда предполагает объект, а объект всегда предполагает субъекта. Тем самым мы с необходимостью приходим к формуле: "Без субъекта нет объекта", которую в свое время провозглашал еще Авенариус, понимая под объектом природу, материю. Однако не надо торопиться с выводом, что коррелятивное использование понятий субъекта и объекта с необходимостью ведет к субъективному идеализму. Дело в том, что для Авенариуса понятие субъекта тождественно понятию сознания, а понятие объекта тождественно понятию материи, и отсюда следует, что материя в своем существовании зависит от сознания.

Под объектом в гносеологии следует понимать не просто любой фрагмент объективной (или субъективной) реальности, а только такой фрагмент, на который направляется внимание субъекта, который вовлекается в деятельность субъекта, и становится предметом теоретической или практической деятельности субъекта. Поскольку активной стороной в этой деятельности является субъект, он в каком-то смысле и "порождает объект", или, точнее, превращает предмет в объект своей деятельности. В той мере, в какой в узкогносеологическом смысле без субъекта нет объекта, или, вернее, без субъекта немыслим объект, верно и обратное: без объекта нет субъекта, ибо любая деятельность субъекта всегда предметна. В терминах субъекта и объекта познание выступает как процесс активного освоения субъектом объекта. Само возникающее знание является результатом этого процесса. В ходе практического взаимодействия меняется как объект, так и субъект деятельности; через эволюцию практической деятельности осуществляется прогресс человека и общества.

"Субъект" и "объект" как парные категории выражают единство противоположностей. Разрешение постоянно возникающих противоречий между субъектом и объектом происходит посредством практического изменения объекта субъектом, посредством подчинения его сознательной воле человека. Но в ходе их взаимодействия меняются цели субъекта, которые определяют его волю, и противоречие воспроизводится вновь.

В ходе эволюции человеческой деятельности происходит ее дифференциация. Познавательная деятельность отделяется от практической и становится самостоятельным видом духовно-практической деятельности человека. Познавательная деятельность непосредственно направлена на отражение, воспроизведение свойств реальных предметов при помощи особой системы искусственно создаваемых субъектом предметов-посредников. Активность субъекта в процессе познания направлена на созидание и оперирование предметами-посредниками. Человек конструирует приборы, инструменты измерения, создает научные теории, модели, знаковые системы, символы, идеальные объекты и т.д. Вся эта деятельность направлена непосредственно не на изменение познаваемого объекта, а на адекватное воспроизведение его в познании. В познании деятельность субъекта переходит в идеальный план. Специфика научно-теоретического сознания состоит в том, что оно не просто фиксирует формы знания, а делает их объектом своей деятельности. Как замечает В. С. Швырев, "научно-теоретическое сознание не просто выделяет некоторые общие понятия, абстракции, законы, оно воспроизводит их на своей собственной основе, формирует в соответствии со своими нормами и принципами. Если в донаучном практическом сознании производство абстракций непосредственно вплетено "в ткань реальной жизни", то в науке формирование и совершенствование абстракций превращается в целенаправленную деятельность, регулируемую особыми нормами и правилами" (Швырев B.C. "Научное познание как деятельность". М., 1984. С. 111).