Особенности философского знания и мышления

Размещено на http://www.allbest.ru/

Особенности философского знания и мышления

План

1. Обыденные и обывательские взгляды на философию

2. Происхождение философии в Древнем мире

3. Основные этапы исторического самоопределения философской мысли

4. Объект и предмет изучения философии, её дисциплинарный состав (структура философского знания)

5. Философия и медицина: эволюция и принципы отношений на Востоке и на Западе. Место медицины в системе наук и практик

Заключение

Вопросы для обсуждения текста

Контрольные вопросы

Тематика рефератов

Литература

Приложение

1. Обыденные и обывательские взгляды на философию

обывательский философия мысль медицина

Термин «философия», как большинство названий других областей знания, многозначен. Тем более типично именно для него расхождение повседневного, расширительного значения слова и его же научного, строгого смысла. Ведь «философией» в житейском обиходе, журналистике, литературе часто называется не совсем то или совсем не то, что представляет собой философия как учебный предмет, особая наука и область духовной культуры. Причём эти внефилософские значения философии возникают не на пустом месте, но, как правило, причудливо отражают отдельные этапы её собственной истории, достоинства и недостатки разных философских учений.

Обыденная молва, художественная литература, публицистика допускают примерно следующие -- явно расширительные или, напротив, зауженные трактовки слова «философия». Перечислим их по мере удаления смысла этого слова от его научного понятия. Итак, одним и тем же словом «философия» нередко называется:

любая общая теория, либо основной принцип какой-то области знания или деятельности; суммарная, стратегическая направленность некоего произведения или предприятия (сравните: «философия медицины» в смысле общих представлений о здоровье, болезни и стратегиях врачевания; «философия рынка» как сознательная «игра» производителей и потребителей товаров и услуг по законам их стоимости и конкуренции; даже «философия спорта» -- подходы к игре, исповедуемые тем или иным тренером, его командой; многое тому подобное);

глубокомысленное, серьёзное отношение к жизни; обстоятельное обсуждение сложных вопросов теории и практики; углублённый анализ любой проблемы или самоанализ личности; твёрдое убеждение, выношенное суждение (возьмите: «философская поэзия» -- Фёдора Ивановича Тютчева или, допустим, Николая Алексеевича Заболоцкого, то есть поэтов, проникающих в глубины человеческой души и тайны мироздания; «философский роман» -- Томаса Манна, Германа Гессе или, скажем, Марселя Пруста, т.е. писателей, создающих величественные саги о судьбах целых поколений; и т.д.);

стойкое противостояние ударам судьбы; безразличие к переменам образа жизни, бедствиям и лишениям; терпимость к окружающим людям, понимание их особенностей, интересов; в общем -- сложившаяся жизненная позиция (вспомним выражение: «относиться к жизни философски»; например, наш биатлонист Сергей Чепиков в споре за бронзовую медаль на Олимпиаде в Альбервиле проиграл финну 0,9 секунды, а на Туринской олимпиаде -- норвежцу 0,8 секунды; после чего в интервью ему был задан вопрос: «Правда ли, что президент Союза биатлонистов России запретил вам читать перед стартом?; Чепиков ответил: «Запретил давать интервью и читать философов. Но философия это такая штука, которую нельзя запретить…»). В зависимости от обстоятельств, философское отношение к жизни может оцениваться отрицательно -- как предосудительное малодушие, эгоизм и безразличие к окружающим («смотреть на мир сквозь розовые очки», «махнуть на всё рукой», согласно рецептам доктора из сказки Е.Л. Шварца «Тень»), либо положительно, даже восторженно -- как образец душевной стойкости, мужества.

скрытое от большинства, потаённое от непосвящённых знание; тайная мудрость немногих избранных (как искомый средневековыми алхимиками «философский камень» (для превращения разных веществ в золото) или обучение «философии» по ходу приключенческого сюжета достаточно тупых литературных или видеогероев вроде Конана-варвара, Волкодава и тому подобных);

беспочвенное, оторванное от жизни рассуждения, заумные разговоры на отвлечённые темы; ложное мудрствование вместо необходимого дела; опасное для веры и власти вольнодумство (сравним сентенцию Фамусова из «Горя от ума»: «Пофилософствуй -- ум вскружится...» или же расхожее осуждение -- «разводить философию»; и прочее в этом духе);

нечто вовсе непонятное для самогом говорящего, загадочное для слушателя.

Юмористическим образчиком этого последнего словоупотребления может служить анекдот о двух приятелях, которые пили пиво (из американского учебника по философии Ричарда Поупкина и Аврума Стролла). Один из них поднял кружку на свет, тщательно рассмотрел содержимое, после чего заметил:

-- Жизнь -- словно кружка пива…

Его товарищ внимательно рассмотрел кружку, повернулся к другу и спросил:

-- А почему это жизнь похожа на кружку?

-- Почём я знаю, -- ответил тот, -- я не философ.

Таким образом, не всегда философией является то, что ею называется. И наоборот, философия порой находится там, где она не упоминается по имени. Однако при любом употреблении этого слова остаётся впечатление о чём-то внушительном, углублённом, обобщённом. Это впечатление отражает реальную роль философии в истории культуры.

Круг философских тем и проблем, в чём-то меняясь от эпохи к эпохе, тем не менее, сохраняет удивительную преемственность от древности до наших дней. А именно, философия занимается такими проблемами, как:

существование природы и сущность её сфер;

устройство общества; справедливость среди людей;

познание реальности;

мораль и нравственность; добро и зло;

красота в искусстве и жизни,

счастье человека;

целый ряд тому подобных.

Как видно, всё это проблемы общего, предельного и запредельного характера. Ни одна из них не сводится к частным случаям, отдельным примерам (хотя ими более или менее ярко иллюстрируется). Для обсуждения философских вопросов требуется абстрактное, т.е. отвлечённое от всех и всяческих частностей, синтезирующее главные выводы мышление.

В любом мало-мальски цивилизованном обществе люди время от времени, так или иначе обсуждают указанные только что -- философские вопросы. Хотя бы одно это подтверждает необходимость и своеобразие философии как одной из полноправных областей духовной культуры человечества -- наряду с религией, наукой, искусством. Философия нужна почти всем людям, только в разной степени. Точнее говоря, самые разные люди рано или поздно сталкиваются с достаточно философическими вопросами и как-то пытаются на них отвечать. Интеллектуальная элита любого общества делает это на профессиональной основе, опираясь на достижения мировой философской мысли, специализированные формы культуры. Средние слои того же общества ограничиваются на этот счёт заповедями здравого смысла и перлами фольклора. Даже «отбракованные» тем же обществом убогие и деградировавшие личности -- пролетарии, люмпены, маргиналы исповедуют собственную немудрящую «философию», как правило, нигилистической окраски.

Одно из ярких воплощений такой тематики представляет собой фильм англо-американского режиссера Терри Джильяма «Король-Рыбак». Выходец из США, этот художник начинал как мультипликатор и актёр в сюрреалистической группе «Монти Питон». Его герои -- прирождённые, идейные борцы с однообразием повседневности, с наступлением скуки на человеческие души. Главный герой рассматриваемого фильма Джек Люкас -- преуспевающий деятель шоу-бизнеса, популярный ведущий радиопрограммы (его играет Робин Уильямс). Он на взлёте своей карьеры; его приглашают и на телевидение, предлагают там вести авторскую программу. Из накатанной колеи самовлюбленного героя («Голос нации!», а будет «Лицо нации!») выбивает несчастный случай с одним из слушателей -- некий маньяк после диалога в открытом эфире с модным ведущим («Остановим сытых и благопристойных!») берётся за оружие и расстреливает первых встречных посетителей бара. Хотя официальных претензий никто Джеку не предъявляет, у него просыпается совесть, наступает депрессия, он уходит с работы, пьянствует. Его новая сожительница, владелица видеомагазина (актриса М. Руэлл), несмотря на всю свою итальянскую экспансивность, не в силах вытащить его из невроза, быстро переходящего в психоз. На грани самоубийства беднягу останавливает случайная встреча с сумасшедшим бродягой по кличке Пэрри (знаменитый актёр Джеф Бриджесс). Тот неожиданно выручает Джека при столкновении с хулиганами в парке. Так Джек попадает в странный мир тронутого умом бедняги и его нищенского окружения, которое на задворках Нью-Йорка разыгрывает, кто как может, сюжеты литературного сказания о короле Артуре и рыцарях круглого стола. Разумеется, что и новоявленный «король-рыбак» Перри мечтает обрести свой Грааль. Этому мешает страшенный Красный рыцарь, наподобие всадников Апокалипсиса время от времени преследующий по улицам мегаполиса воспалённое воображение умалишённого. Джек, как может, утешает бедного умом бродягу, подыгрывает ему. Хотя живописные лохмотья и вызывающие поступки новоявленных рыцарей нелепы, их игра подчёркивает общечеловеческую и вечную суть происходящего на экране: в кельтском эпосе Амфорт, Король-Рыбак, страдает, потеряв любимую и вместе с ней цель в жизни; сэр Парсифаль, желающий помочь другу, излечить его от страдания, должен для этого добыть заветную чашу -- Грааль.

Странный интерес Джека к психически больному обитателю «дна» находит своё объяснение: то бывший профессор филологии, чью невесту в его же присутствии застрелил тот самый радиоманьяк, после чего учёный и помешался. Идефикс самого Джека становится вернуть Пэрри к нормальной жизни. Ради этого он проходит несколько этапов. Денежные подачки впрок не идут -- Перри тут же отдаёт их другому сумасшедшему, бывшему брокеру (пародия на обезличивание наших доходов банковскими счетами). Тогда Джек устраивает знакомство подопечного с девушкой-аутисткой (дебютантка в кино Аманда Пламмер -- неподражаемая игра на грани убогости и красоты), в которую тот влюбился (пародия безответности наших самых заветных чувств). Однако ни деньги, ни женщина -- земные блага и соблазны -- не в силах вернуть гармонию в надломленную ими же в прошлом душу. Перри после очередной драки с хулиганами оказывается в коме. Что же спасёт его? Джек вспоминает пафосный монолог уходящего в вечность друга о Граале -- его теперешней мечте. То плача от жалости к бедняге-приятелю, то матерясь от сознания собственного алогизма, Джек с риском для жизни забирается на верхотуру замка миллионера и похищает эту самую «чашу Грааля -- символ Божьей милости» (в действительности спортивный кубок с надписью «Ланни Кармайклу, Рождество 1932»), приносит чашу в больницу, вкладывает в руки Перри. «Не надпись важна. Важна человечность. Сердце», замечает сентиментальный поляк Анджей Сапковский. Сознание возвращается к профессору Генри Сагану. С ролью рыцаря Перри, Короля-рыбака, он под конец фильма начинает прощаться, возвращаясь в личность профессора Генри Сагана.

Как видно, сытая повседневность способна до невыносимости обременить чем-то уязвлённую душу. Вроде бы вполне нормальный, но пустотелый как гнилой орех быт отравляет и когда-то любимую работу, и домашний отдых. Потому кто-то бежит на дно жизни. Пусть страдает тело бродяги, зато его пришибленная душа согрета огоньком порванных векселей неподъёмного жизненного долга, обессмысленной работы, невозможного в одиночку праздника, механизированного ритуала. Редкие маргиналы получают возможность и находят в себе силы вернуться в некогда счастливые будни «большой жизни», к ответственности за близких и своё собственное призвание творца жизни и работы (из которых может и не выйти-то ничего путного!).

Так вот и герои Т. Джилльяма в финале фильма о «Короле-Рыбаке», вроде бы возвратившиеся к дневным заботам семьи и профессии, тёплой летней ночью снова и всерьёз валяют дурака -- раздевшись донага, лежат на лужайке Центрального нью-йоркского парка и созерцают звёздное небо... Джек-Парсифаль предлагает силой воли разогнать тучи на этом небе, а Перри-Генри его урезонивает («это просто ветер...»). Сдружившись и проверив дружбу на смертельный излом, они как бы обменялись психологическими характеристиками. А их общая цель Грааль -- на то и Грааль, чтобы искать его без конца («Женщины ведут дом, чтобы рыцари могли искать Грааль, вырезая целые деревни...», говаривал профессор Саган, пока был настоящим сумасшедшим). Положение в обществе не меняет стратегической задачи романтиков. Это их жизненная философия.

Другие фильмы Джильяма на разные лады развивают эту художественную философию («Бразилия», «Мюнхаузен», «Братья Гримм», «Воображариум доктора Парнассуса»).

О политике и свободе, грехе и каре за него, судьбе и будущем, своём народе и инородцах, любви и женской красоте, мужской преданности и слабости, на многие другие столь же всеохватные и фундаментальные темы время от времени рассуждают и во дворцах, и в хижинах, и во всех прочих зонах межличностной коммуникации (среди которых и рестораны, и пивные, и кофейни, и бары, и бани, и российские кухни и гаражи, вагоны и кабины транспорта, и все прочие места отдыха от рабочей или бытовой рутины).

Можно подумать, что философствование сродни праздной болтовне, которая, в конечном счете, ничего не даёт ни уму, ни сердцу. Как отмечалось в самом начале этой лекции, встречается и такого рода «философия». Умещается она где-то в диапазоне между откровенной демагогией и небесполезной логопсихотерапией. Житейская философия, конечно, отли-чается от профессиональной, но чем-то они сродни -- если не масштабом и глубиной обобщений, то ценой, которой оплачиваются выводы. В эту цену входят «нервы», страсть, душевная боль и похожие переживания. Как, например, у героев романа Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго», которые «разговаривали уже давно, несколько битых часов, как разговаривают одни только русские люди в России, как в особенности разговаривали те устрашённые и тосковавшие и те бешеные и исступлённые, какими были тогда в ней все люди». Актёр и священник Иван Охлобыстин назвал это «синдромом русского нерасставания».

Но словам предшествуют мысли и чувства. Практически у любого мало-мальски вменяемого человека время от времени наступают свои «три минуты молчания», как их назвал писатель Георгий Владимов по аналогии с тем сектором судовых часов, когда радистам всех кораблей в море положено слушать, не прозвучит ли откуда-нибудь сигнал SOS. Так вот и герой одноименного романа, простой моряк Сеня Шалай под занавес трудной экспедиции опускается на стул в портовом буфете, чтобы «кое о чём подумать. Потому что мы вечером встретимся в «Арктике» и там, конечно, будем под банкой, и всё опять пойдёт своим чередом. А хорошо бы всё-таки понять -- для чего мы живём, зачем ходим в море. И про этих шотландцев -- почему мы пошли их спасать, а себя не спасали? И о том, что будет со мной в дальнейшем… Если бы у каждого из нас было бы хоть три минуты на дню -- помолчать, послушать… Разве это так много -- всего три минуты! Но так понемногу и делаешься человеком» (Г.Н. Владимов. «Три минуты молчания»).

Как видно, думать и говорить философски -- в природе человека. Среди мотивов жизненного поведения людей выделяются:

биологические потребности (жизнеобеспечения, безопасности индивида, продолжения рода);

социальные (успеха деятельности в сферах труда и быта, престижа в различных группах, статуса в обществе);

духовные (познания и понимания окружающего мира и самого себя; оценки и переживания истины, красоты, добра; заблуждения, безобразия, зла).

Философия находится в обратной пропорции к перечисленным группам потребностей людского бытия. Духовные потребности прямо удовлетворяются с её большей или меньшей помощью, а биологические и социальные так или иначе испытывают на себе её влияние. Пытаясь разобраться в самом себе и в природе вещей, человек извечно и неизбежно философствует. Часто не отдавая себе в этом отчёта -- любуясь природой, подводя итоги своего труда, планируя будущее, восхищаясь и негодуя, убеждаясь и споря при общении с ближними. Философия в широком смысле этого слова выражает пытливость мысли, её склонность к обобщениям; примат ума над чувствами. Отсутствие продуманных взглядов на жизнь и способности к творческому сомнению оставляет в душе место для худших предубеждений века, всегда в чём-то ограниченной среды, превратного воспитания. Рационалистическая и гуманная философия -- противоядие в отношении обывательской или экстремистской псевдофилософии.

2. Происхождение философии в Древнем мире

Происхождение философии связано с приходом цивилизации на смену дикости и варварству в истории человечества. Само слово «философия» дословно переводится с древнегреческого («phileo» -- «люблю» + «sophia» -- «мудрость») как «любовь к мудрости», «любомудрие». Согласно достоверной легенде, это выражение придумал Пифагор. Он имел в виду, что подлинная мудрость доступна только бессмертным богам, а слабый (по сравнению с природными стихиями), ограниченный человек способен лишь стремиться к ней, самозабвенно искать её всю жизнь. «Ибо преждевременно было бы философию называть «мудростью», а упражняющегося в ней «мудрецом», как если бы он изострил уже свой дух до предела…» (Диоген Лаэртский. «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов»).

Кроме Древней Греции, философия примерно в то же время, то есть около 2,5 тысяч лет назад появляется и на Востоке -- в Индии и Китае.

На полуострове Индостан к тому времени расселились так называемые арийцы. Священные книги этих племён -- Веды (на санскрите «знание»; сравним славянские слова «ведать», «разведывать»), созданные более 3,5 тысяч лет назад, были в VIII-V веках до новой эры дополнены такими религиозными текстами, как Упанишады (от санскритских слова «сидеть рядом» (с учителем), т.е. доступные только немногим посвящённым в их тайную мудрость). Вся дальнейшая индийская философия развивает темы Упанишад -- о единстве всего сущего (Брахман -- первоначало, из которого развивается всё существующее), циклически вечно повторяющемся мировом процессе (отсюда идея реинкарнации -- переселения душ в соответствии с личной кармой); внутренней сущности индивида (Атман), в которой отражается весь космос. Для религиозно окрашенной индуистской мысли характерна практика аскетизма (вроде известной йоги), позволяющая отдельным лицам вырваться из круговорота перерождений (сансары) и приобрести высшее знание.

В Древнем Китае философия возникает в двух вариантах, которые существуют и сохраняют идейное влияние до сего дня. Во-первых, это учение о законе и пути -- Дао, основоположником которого считается легендарный мудрец Лао Дзы.

Во-вторых, китайская мысли испытала не меньшее влияние идей Конфуция (европеизированное имя Кун Цзы).

Прочие очаги первых цивилизаций дали миру массу приоритетных достижений. До сих пор поражают воображение храмы-зиккураты, клинописные таблички и эпос о Гильгамеше шумеров; египетские иероглифы, пирамиды и мумии; алфавит и мореходство финикийцев; выросшие среди джунглей города майя, ацтеков, инков и других народов доколумбовой Америки. Но философии все эти страны и народы не знали. А в Индии и Китае философия так и не отделилась от религии. Образ жизни и менталитет там долго не востребовали светскую мудрость. Принципиально новое сознание, совсем другой стиль мышления продемонстрировали эллины. Именно с Древней Греции VI-V вв. до новой эры начинается европейская мысль, которая и породила западную цивилизацию. Все её достижения -- от теоремы Пифагора до современного компьютера, от книгопечатания до атомной бомбы, от знания реальной анатомии человека до вакцины от смертельных болезней, и так далее, и тому подобное -- порождены в конечном счёте некоторыми особенностями греческого мышления (которое подхватили и развили следующие в истории западные народы).

Историки долго обсуждали причины так называемого «греческого чуда» -- почему вдруг среди «океана варварства» появился такой «духовный остров», как Эллада. Должно быть, на северном побережье Средиземноморья воинственные, мобильные и любознательные арийцы вовремя попали в исключительно благоприятные для духовного творчества природные и социально-политические условия.

Эллинам не сиделось на месте. Но кочевниками, как многие восточные народы, они не стали. Каменистые приморские долины северного Средиземноморья не могли обеспечить продовольствием и прочими ресурсами всё растущее население греческих городов-государств полисов. Началась периодическая и широкая колонизация -- островов, малоазийских и черноморских побережий. Основанные там греками колонии клонировали устройство своих метрополий. Галсовое мореходство обеспечивало надёжную связь колонистов с исторической родиной. На новых землях греки узнали много нового. Сопоставляя идеи вавилонских магов, индийских йогов, египетских жрецов, представителей многих других этносов, эллины закономерно начали сомневаться в истинности одного-единственного миропонимания.

Не случайно первые классики европейской философии Платон и Аристотель полагали началом философии интеллектуальное чувство удивления -- тому, что большинству людей кажется простым и обычным, либо слишком уж сложным и бесполезным. Любознательность и скептицизм, осторожное сомнение -- вот первые импульсы западного склада ума.

На Востоке массы подданных трепетали перед фараоном, царём, раджой, ханом. Среди пустынь или джунглей без деспотической воли земного бога было не выжить. Боги Востока предстают в звериных обличьях -- они воплощают подавление человека природой. Териоморфная (чудовищная) мифология отражает представление о мире как непостижимом для человека; таким, чьи проявления не могут быть переведены на людской язык. А у греков боги очень похожи на людей, только могущественных. Антропоморфная мифология Олимпа характеризует новое понимание универсума как в принципе понятного человеку, «говорящего» на человеческом языке, а следовательно вполне познаваемого нами.

Среди греков тоже попадались тираны, но их соотечественники относились к ним весьма критически. Смертная казнь у них почти всегда заменялась изгнанием. Через горный перевал или морской пролив лежал родственный полис. Полисы Эллады могли объединяться против общего врага, могли конкурировать в торговле или на спортивных аренах. Так родилась демократия -- разделение власти и управления между всеми гражданами полиса. Каждого дееспособного мужчину могли избрать в состав правящего совета, в судьи; в случае войны полис выставлял вооружённое ополчение тех же самых граждан. Подкупить народное собрание мудрено. Пришлось развить логику и риторику -- доказывать правоту своего предложения аргументами, понятными всем; опровергать точку зрения оппонента также доводами, а не силой оружия. Так родилось доказательство истины как магистральный путь познания.

Состязательный характер эллинов получил воплощение в спорте -- добровольном соревновании атлетов. Олимпийские и другие игры востребовали идеал гармонично развитой личности -- физически сильной, морально стойкой, хитроумной, чтобы перехитрить соперников. Античные статуи сохраняют значение эталона мужской и женской фигуры. Ярким проявлением эллинского образа жизни стала так называемая средиземноморская диета: оливки и масло из них, козий сыр, виноградное вино. Эти продукты до сих пор признаются кардиологами наиболее профилактическими.

Ощутив качественное превосходство перед варварами, эллины законно гордились своими преимуществами в мысли и жизни. Отсюда, должно быть, произошло открытие теоретического знания -- умозрительного, проникающего гораздо глубже пёстрого потока повседневной психики, где господствует вечный калейдоскоп ярких и обманчивых образов-картинок, сиюминутных желаний. За этой мутной пеленой греки уловили наличие неких постоянных и вечных элементов -- принципов, законов. Первоэлементам природного космоса соответствуют общие понятия нашего ума -- идеи, категории, умозаключения. Открытие стабильных структур бытия и познания сопровождалось и закреплялось широким распространением алфавитной письменности, которой учили всех граждан полиса (а не только служителей культа, как в Египте, или императора, как в Китае -- сложным иероглифам).

Таким образом, греческая культура впервые в мировой истории представила знание как доказательное, умозрительное, основанное на проверке любых данных (творческим сомнением), а мир как сущностно познаваемый. Эти духовные достижения воплотила в себе античная философия.

«Как устроен космос? Что есть истина? Добро или зло правит миром? Как добиться справедливости в общественных делах? Что ждёт нас после смерти? Объективна ли красота или она есть дело личного вкуса? В чём заключается счастье жизни?» Эти и похожие по своей смысложизненности, судьбоносности вопросы с тех античных пор специально трактуются философами, у которых слушатели и читатели ищут на них более или менее правдоподобных ответов, идейной пищи для собственных размышлений. Так что в узком, собственном смысле термин «философия» означает особую отрасль знания -- о самых общих и принципиальных вопросах. Теоретическое рассмотрение таких вопросов обычно переходит в духовную практику самопознания личности и общества.

Мыслители разных времён и народов афористично формулировали главные вопросы человеческого бытия, ответы на которые издавна и до сих пор ищут философы и просто философствующие люди. Едва ли не ёмче всех это удалось Иммануилу Канту:

«Что я могу знать?

Что я должен делать?

На что я могу надеяться?

Что есть человек?»

В конечном счёте, подлинные философы своим образом жизни, стилем мышления и творчеством оригинальных и глубоких идей, теорий, гипотез выражают меру цивилизованности общества, душу народа, интеллект нации. Так, среди прочих знаменитостей политики, искусства, науки, Элладу, например, олицетворяют Демокрит, Сократ, Платон и Аристотель; древний Рим -- сенатор Марк Туллий Цицерон и император Марк Аврелий; Германию -- профессоры Иммануил Кант и Георг Вильгельм Фридрих Гегель, Артур Шопенгауэр и Людвиг Фейербах, Мартин Хайдеггер и Карл Ясперс; Францию -- вольнодумцы Вольтер, Дени Дидро, Жан-Жак Руссо, Блез Паскаль, Рене Декарт, Анри Бергсон, Альбер Камю и Жан-Поль Сартр; Англию -- мыслители Френсис Бекон, Томас Гоббс, Джон Локк, Дэвид Юм, Джордж Беркли, Робин Дж. Коллингвуд и Бертран Рассел; США -- отшельник Генри Дэвид Торо и прагматист Вильям Джемс; Россию -- Владимир Соловьёв и Николай Бердяев, Василий Розанов и Павел Флоренский, Иван Ильин и Сергей Булгаков. Гражданами мира, властителями дум целых континентов на долгие века стали Эразм Роттердамский и Бенедикт Спиноза, Фридрих Ницше и Сёрен Кьеркегор, Людвиг Витгенштейн и Зигмунд Фрейд, Фёдор Достоевский и Лев Толстой. Знакомство с работами этих и многих других (не обязательно всех сразу) великих мыслителей человечества всегда входило, входит и будет входить в систему высшего образования и, что главнее, самообразования интеллектуальной части любого общества. В этом смысле -- своих первоисточников, вершинных достижений философия, надо признать, вовсе не демократична, а скорее эзотерична, потому что обращается к достаточно узкому кругу людей, желающих и способных в какой-то степени ею заниматься.

3. Основные этапы исторического самоопределения философской мысли

В чём же заключается специфика философии, не позволяющая заместить её никакой другой наукой или отраслью духовности вообще? Надо сразу сказать, что любая философия лишь отчасти научна в смысле объективизированного знания о некоем предмете, вне и независимо от человека находящемся и отражаемого научным знанием с помощью системы фактов и понятий, принципов и законов. Научность философии видна скорее в форме её высказываний, аргументов, выводов, чем в их содержании, всегда достаточно неожиданном, авторском, субъективном.

С другой стороны, философия сродни практике как процессу применения знания обратно к наличной действительности ради её покорения и вообще освоения человеком. Опять-таки, в лице философии перед нами не совсем то, что вся остальная практика, но, прежде всего, работа человека над самим собой, уяснение им своего места в мире, своего отношения к действительности, оценка собственной деятельности. Примерно такого рода духовную практику самопознания представляет собой философия.

Житейскими, всем нам знакомыми ипостасями философии выступают такие характеристики личности, как мудрость и глупость, хитрость и остроумие. Вот что пишет о них Фазиль Искандер: «Я часто замечал, что люди глупые и одновременно лживые нередко проявляют умную находчивость. В чём секрет? Я думаю так. Привычка ко лжи и необходимость постоянно выворачиваться из лживой ситуации натренировали их мозг в сторону необыкновенной подвижности умственных сил. Хотя у глупого человека этих сил мало, но, умея мгновенно собрать их в единую точку, он добивается на этой точке преимущества. Пока его умный оппонент соображает, что к чему, лжец вывернулся и ушёл. Он хороший полководец своих малых умственных сил.

... Ум -- это когда мы самым лучшим образом разрешаем ту или иную жизненную задачу. Мудрость обязательно сопрягает разрешение данной жизненной задачи с другими жизненными задачами, находящимися с этой задачей в обозримой связи. Поэтому мудрость часто пренебрегает самым лучшим решением данной задачи ради чувства справедливости по отношению к другим задачам. Мудрое -- не может быть безнравственным. Ум -- разит, мудрость -- утоляет. Мудрость -- это ум, настоянный на совести. Такой коктейль многим не только не по плечу, но и не по нутру» (Из повести «Стоянка человека»).

Рассмотрим две составляющие философии -- научную (иссле-довательскую, теоретическую) и вненаучную (духовно-практическую, жизненную) несколько подробнее.

У любой науки стоит различать объект и предмет ее познания. Объект всякого исследования суть некая часть реальности, интересующая специалистов определенного профиля. Предмет же изучения в таком случае -- это тот аспект, в котором данная объектная область явлений и закономерностей рассматривается этой дисциплиной, её специфический подход к ним. У нескольких наук может быть один и тот же объект (например, человек рассматривается множеством наук, именуемых поэтому гуманитарными; но у каждой из них имеется свой, полностью неповторимый остальными предмет, так что психология отлична от нейробиологии, антропология от педагогики и т.д.).

Попробуем представить с этих двух позиций философию. По своему объекту это самая общая наука. Её интересует и природа, и общество, и, главное, человек с его уникальным духовным миром, рекордной способностью к творчеству. Что касается предмета философии, то он, пожалуй, располагается на стыке этих главных сфер бытия. Именно принципиального характера взаимоотношения человека с окружающим миром, связь макрокосма природа и микрокосма людской души составляет, очевидно, отличительный предмет философствования. Мир сам по себе, чуждый человеческим интересам, как и опредмеченный, одномерный человек вне тайны его творчества, моделируются другими науками и управляются иными практиками, нежели философские.

Нисколько не умаляя значимости науки (физики или, допустим биологии), техники (даже компьютерной), надо заметить, что их достижений человеку мало. Ему потребуется разобраться в самом себе, ответить на вопросы, зачем он вообще живёт, оценить эту свою жизнь, её предпосылки, промежуточные итоги и перспективы. Но применительно к одному-единст-венному человеку такого рода вопросы нельзя обсуждать без предварительного решения этих проблем вообще, относительно всех остальных людей. Осмысление собственного душевного состояния -- рефлексия (лат. reflexio -- отражение; в данном случае своего собственного психического, вообще субъективного мира) представляет собой практическую сторону философствования. Такого рода работа ума и всей остальной души никак не обходится без сомнений, противоречий, заблуждений, но и побед человека над обстоятельствами и, главное, самим собой.

Такова может быть самая сжатая формулировка направленности философии. Будучи одной из древнейших форм культуры, она за 2-3 тысячи лет своего существования не могла оставаться во всём неизменной. Этапы самоопределения философии примерно таковы:

первоначально философия отождествлялась с научным (теоретическим) знанием в целом, всякой светской мудростью, открытой изучению, -- в противоположность религии как мудрости богооткровенной, мифологии с её герметичным для критики авторитетом; образцами такой первофилософии могут служить изречения натурфилософов архаической Греции; а на Востоке -- поучения Конфуция и Лао Дзы, «благородные истины» Будды; тому подобные заповеди первых общеизвестных мудрецов человечества;

неизбежное отделение от философии специальных наук вроде математики и физики, истории и географии, начавшееся ещё в античности, оставляло до поры, до времени на её долю любого рода теорию, т.е. знание общее, объясняющее конечные причины и главные принципы бытия и сознания; примерами такого рода философского синтеза разрозненных фактов и наблюдений могут служить «Метафизика» Аристотеля, «Сумма теологии» Святого Фомы Аквинского, «Математические начала натуральной философии» Исаака Ньютона, «Философия зоологии» Жана-Батиста Ламарка, «Философия ботаники» Карла Линнея и похожие по содержанию;

окончательное становление современных отраслей науки привело к дальнейшему уточнению задач философии -- во-первых, как знания не просто теоретического, обобщающего, но всеобщего, универсального по своему охвату; а во-вторых, учитывающего методологию получения самого знания, пути его обоснования и применения на практике; современные философы уже не пытаются конкурировать с теоретиками естествознания и обществоведения, но стремятся дополнить выстраиваемую теми картину мира человеческим, гуманитарным измерением; оценкой предпосылок познания.

4. Объект и предмет изучения философии, её дисциплинарный состав (структура философского знания)

Критерии специфики философского знания сегодня предполагают и дополняют друг друга; их соотношение варьируется в отдельных разделах философии.

Первое отличие философии (от мифологии и религии) -- признание принципиальной проблематичности мира. Античные мудрецы поясняли, что философия начинается с удивления. Прежде всего перед тем обстоятельством, что мир, каким мы его знаем в обыденном опыте, и мир, как он есть на самом деле, различны. Картинка в электронном микроскопе разительно отличается от взгляда невооруженным глазом; космос невозможно описать привычными образами земных масштабов; поступки людей диктуются самыми разными мотивами, многие из которых неведомы им самим; и так далее, и тому подобное до бесконечности. Не случайно ребёнок в «чуковском» возрасте «от двух до пяти» становится завзятым «философом», донимает взрослых неожиданными вопросами («Что было, когда ничего не было?», и так до бесконечности). В общем, мир -- вовсе не самоочевидность (как для обывателя), а предмет постоянного вопрошания, обдумывания (для мыслителя, ставящего перед собой сумму проблем). Эту упорную проблематизацию бытия и познания философия передала науке, но та мало-помалу специализировалась на множество более или менее узких специальностей. Отсюда -- следующая принципиальная черта философии.

Второй критерий философствования -- тотальность мышления, его устремлённость к обобщениям значительного масштаба. Не отдельные частные случаи, конкретные образцы, единичные ситуации (всё это хорошо только для поясняющих примеров), но всеобщие суждения -- о мире в целом, всём человечестве, ходе его истории, судьбах целых цивилизаций, человеческой натуре и так далее. Ни одна специальная наука не изучает первоначал всей природы, общества как такового или же целого мира человеческой души, а философия стремится именно к этому -- с её помощью происходит универсализация выводов относительно таких вопросов, которые достаточно масштабны для этого. Когда мы глубокомысленно изрекаем нечто вроде того, что человеческая природа не меняется через века, а разные культуры должны уживаться друг с другом (или прямо противоположные выводы на тот же самый счёт) -- мы философствуем, то есть обобщаем и углубляем свои суждения до мыслимого предела.

Философия не только обобщает мысли, но ещё, в-третьих, обязательно углубляет их -- до субстанционального предела. Субстанция (лат. substantia -- подлежащее, находящееся в основе чего-то) как философское понятие означает, что за массой единичных предметов, за вечным калейдоскопом отдельных событий, мириадами различных свойств скрываются некие стабильные центры, вечные первоосновы. Они играют роль неизменной матрицы как для всего мира, так и для каждого класса предметов или ситуаций. Субстанция -- не явление, а сущность. То, что существует благодаря самому себе, а не благодаря другому и в другом. Философы разных времен и народов по-разному определяли субстанцию (или несколько субстанций), но сама идея субстанциональности неотрывна от философствования.

Отсюда четвёртый признак философии -- её принципиальная теоретичность, то есть признание чисто умозрительных, невыразимых в опыте визуального восприятия или практического действия сущностей. Их нельзя увидеть, потрогать, даже измерить -- их можно только помыслить, «схватить» разумом. Примерами таких умозрительных реальностей являются числа, общие понятия (категории), разные другие идеи. Причём в отличие от разнообразных фантазий и догм, философские абстракции -- закономерный продукт логического мышления, они одинаковы для всех здравомыслящих людей (то есть объективны). Вещество, энергия, информация; красота, добро, судьба; цивилизация, культура, история -- вот образцы философских категорий -- абстрактных умозрительных сущностей, за которыми стоит бесчисленное разнообразие вещей, событий, ситуаций.

Пятый критерий отличительности философии называется, как уже говорилось мной, рефлективностью -- потому, что философия всегда имеет в виду мысль о мысли, размышление о размышлении. Учёный изучает что-то вне своего мышления, которое посвящено некоему объекту. Философ же наблюдает за тем, кто и как мыслит или делает, какие мыслительные приёмы способствуют истине, поступки -- благу. Когда же сам учёный или практик анализирует свой интеллектуальный арсенал, он тоже волей-неволей философствует. Так что любая наука или профессия представляет собой мысль первого порядка, а философия -- второго, будучи метатеорией или методологией науки и практики. Рефлексия означает мыслить себя мыслящим. Проще говоря, имеется в виду самоанализ -- попытки человека разобраться в самом себе, взглянуть как бы со стороны на то, ради чего он живёт, стоит ли так жить…

Похожая ситуация с соотношением философии и практики, когда философ размышляет не столько над тем, чтом делает практик, сколько над тем, зачем на самом деле это делается, с какой целью и по каким мотивам.

Перечисленные критерии отличает философию от религии или богословия -- те тоже претендуют изложить людям судьбы мира, некие универсалии культуры, сформулировать заповеди праведной жизни для всех, то есть совершить обобщения универсального масштаба. Однако религиозный и даже теологический подходы к знанию возводят его к откровению свыше -- знание верующим и священнослужителям даётся всевышним в готовом по сути дела виде. Философии чужд такой догматизм. Философ сам приходит к своим выводам, опираясь на твёрдо установленные наукой или практикой факты и применяя к их истолкованию интеллект -- логику, интуицию, всю силу своего духа. Философия всегда открыта новым вопросам, ведущим её вглубь и вширь универсума.

Эти два типа знания -- религиозное и философское могут соединяться в той или иной пропорции и тогда мы получаем варианты религиозной философии. В христианстве, допустим, многие отцы этой церкви основывали по сути философские школы -- Августин Аврелий, Фома Аквинский или Мальбранш. Их философичность состояла в том, что они, пользуясь собственным умом, обновляли идейную доктрину христианства, помогали церкви выйти из очередного кризиса. Однако большинство философских школ носило светский, свободный от конфессиональных пристрастий характер. Всякая религия обуздывает человека, его страсти, а философия поощряет свободный поиск своего призвания вопреки любым авторитетам.

Тут кроется ещё одна особенность философии. Только что отмечалась её проблематичность. Разные науки тоже ставят и решают проблемы, но всё время новые. А философия уже несколько тысячелетий снова и снова обсуждает близкий по содержанию набор «вечных тем», сходных проблем. А их решения представителями разных философских школ предлагаются тоже разные. Такая пестрота ответов на одни те же вопросы (о счастье и свободе человека, познаваемости или таинственности природы, конце или начале истории; так далее) вовсе не отбрасывает философию на интеллектуальную свалку, в мёртвый архив познания. Вспомним о принципиальной теоретичности и универсальности философии. Её предмет невозможно проверить эмпирически -- загнать «под колпак» эксперимента или наблюдения. К тому же области философствования не гомогенны, как в природе (где, допустим, водород он и есть водород во всём мыслимом космосе). Предмет философии предельно противоречив. Природа остается одна и та же, но наша картина изучаемой реальности постоянно меняется с прогрессом науки и техники; человек вечен своими страстями и надеждами, но общество, в котором он живёт, периодически радикально меняется, а значит меняются самооценки людей. Так что относительное постоянство философской проблематики от века к веку, даже от тысячелетия к тысячелетию не означает, что у философии нет истории, что она не развивается. История философских идей полнее всего сочетает в себе традиции и новации. Здесь особая пропорция согласия и споров.

С отличиями философии связан вопрос о значении философских идей для человеческой жизни. В отечественных учебниках обычно перечисляются несколько функций философии -- и мировоззренческая, и познавательная, и воспитательная, и практическая, и целый ряд ещё. Но они же самые в принципе присущи любой области теоретического знания (физике или химии, истории или археологии), и не только его, но и противоположным -- чувственно-интуитивным, мистическим сферам духовности (мифологии, религии, искусству). Те тоже расширяют кругозор, формируют убеждения, помогают жить и выживать. Привилегией именно философии остаётся одна-единственная функция -- углубление понимания. Напомню название одной из картин Поля Гогена из его таитянского цикла: «Кто мы? Откуда мы? Куда мы идём?» Мы с вами, а не древние греки, не средневековые жители, но и не будущие обитатели Марса. Поэтому-то философы и возвращаются постоянно к вечным темам человеческого бытия и познания, но каждый раз в новых интеллектуальных условиях.

Хотя философские идеи нельзя потрогать руками или рассмотреть глазами, они постоянно и настойчиво влияют на нашу жизнь, её практику. В условиях разных цивилизаций и культур эти идеи могут отличаться, порой весьма радикально, но влиятельности своей не теряют. Скажем, европейцами с самого начала их цивилизации двигали идеи истины, добра и красоты. Эти абстрактные идеи уже более двух тысячелетий прокладывают себе путь сквозь массу дичайших заблуждений, океан зла и ужасающие уродства. Всё новые и новые поколения европейских народов развивают науку и технику -- с несомненным успехом; реформируют общественное устройство, экономику в поисках справедливости (и живут лучше всего остального населения Земли); гонятся за модой -- идеалом телесной гармонии (и задают образцы моды всему свету). В абсолютном большинстве случаев вечная истина, идеальное государство, безупречная фигура -- недостижимые фантомы. Но соответствующие идеи -- философские абстракции истины, добра, красоты -- продолжают вести нас за собой, не дают успокоиться в жизненной борьбе, завещают её потомкам. Так что философия не только теоретична, но и по-своему практична.

Поэт-бард поясняет нам философский подтекст вполне житейской ситуации:

…

Одинокий гитарист

С добрым Генделем на пару

Поднимают к небесам

Этот маленький трактир.

И витает, как дымок,

Христианская идея,

Что когда-то повезёт,

Если вдруг не повезло.

Он играет и поёт,

Всё надеясь и надеясь,

Что когда-нибудь добро

Победит в борьбе со злом.

Ах, как трудно будет нам,

Если мы ему поверим:

С этим веком наш роман

Бессердечен и нечист.

Но спасает нас в ночи

От позорного безверья

Колокольчик над дугой --

Одинокий гитарист.

Ю.И. Визбор. 1982.

В соответствии со всеми перечисленными интеллектуальными претензиями выстраивается и дисциплинарная структура философии, т.е. состав её разделов как науки и учебного предмета.

Онтология (греч. «ontos» -- «сущее») -- учение о бытии мира и человека; о первоначалах всего сущего, выражаемых в универсальных принципах и категориях (вроде таких, как «мир», «природа», «материя», «дух», «пространство», «время», «развитие», «эволюция»).

Гносеология (греч. «gnosis» -- знание) -- теория познания, трактующая его сущность и возможности; условия достоверности и отношение к реальности; соотношение в нём истины и заблуждений; само понятие знания и его разновидностей.

Теория научного, особо сложного и ответственного познания нередко называется эпистемологией (греч. «episteme» -- «мнение»). Впрочем, последнее время так всё чаще именуют всю теорию познания.

Метафизика -- так, с лёгкой руки древних греков, называются онтология и гносеология вместе взятые. Название это возникло случайно -- первый редактор сочинений Аристотель при их издании на первом месте поместил трактат «Физика», а вслед за ним («после физики») -- сочинения о бытии, причинности и знании. Сам Аристотель называл эти последние сочинения первой философией, имея в виду, что она касается наиболее фундаментальных и существенных проблем человеческой мысли. Таким образом, метафизическими стали называть вопросы о разуме, душе, космосе, причинности, свободе выбора и т.п.

Логика (греч. «logos» -- «слово», «понятие», «разумение») -- часть теории познания, а именно учение о мышлении, его общечеловеческих формах и принципах, законах последовательного и доказательного чередования мыслей при точном обсуждении любой проблемы. Короче говоря, логику интересует правильное мышление (о чем бы то ни было), процедуры проверки этой самой правильности наших размышлений (на любые темы).

Методология (греч. «metodos» -- путь, имеется в виду -- исследования, порядок совершения умственных и практических действий) -- учение об эффективных приемах работы, принципах рациональной деятельности учёного и профессонала-практика.

Социология (лат. «societas» -- «общество») -- объяснение законов развития и устройства общества, путей всемирной истории человечества.

Аксиология (греч. «axia» -- “ценность”) -- трактует понятие ценностей жизни и культуры, процедуры оценки значимых для человека явлений и событий (полезных, вредных или нейтральных).

Этика (греч. «ethos» -- нрав, обычаи) -- учение о морали, т.е. правилах поведения людей, счастье и долге человека, его обязанностях по отношению к обществу, государству, своим ближним и к себе самому.

Кроме общечеловеческой морали, существуют ее многоразличные модификации применительно к тем или иным группам людей и их практикам. Так, различаются этикет аристократии и обычаи трудового люда, этика предпринимательства и этика медицины, корпоративная этика и этический кодекс отдельной личности.

Медицинская этика со времён Гиппократа постулирует важнейшие принципы гуманного врачевания -- постоянную готовность прийти на помощь больному, не вредить пациенту, соблюдать врачебную тайну, проявлять коллегиальность с другими медиками, не совершать эвтаназии, почитать своих учителей в искусстве борьбы в болезнями. Деонтология (de -- повелительная частица + ontos -- бытие, в сумме -- как должно) -- правила поведения на работе всего медицинского персонала конкретизируют клятву Гиппократа применительно к отдельным категориям медиков (доктора, фельдшеры, медицинские сёстры, фармацевты, все прочие) и, главное, направлениям врачевания (своя деонтология у хирургов, своя у педиатров, или, допустим, провизоров; и так далее). Среди основные разделов деонтологического регулирования -- внешний вид, интонации речи, выражение лица, мимика и жесты, прочие манеры, правила поведения медика на рабочем месте. А главное -- воля к победе над болезнями, оптимистический настрой в общении с коллегами и пациентами.

Достижения современной науки и технологии потребовали активизации этических решений для врачей и остальных медиков. Во второй половине XX столетия появилась новая -- биомедицинская этика. Она, помимо вечных проблем жизни и смерти, здоровья и болезни, материнства и детства, старения и долголетия, рассматривает также проблемы (их социальные и психологические аспекты), как трансплантации органов человеческого организма; перемены пола; клонирования растений, животных и человека; наследственности и генетических заболеваний; суицида (самоубийства) и наркоманий; абортов и контрацепции, искусственного оплодотворения и суррогатного материнства; эвтаназии; хосписов; многие тому подобные. Все они не имеют однозначных решений в принципе, и тем более применительно к отдельным пациентам; должны обсуждаться не случайным консилиумом узких специалистов, но экспертными советами. В них на паритетных началах представлены представители медицины, церкви, государства (юристы, полицейские), общественности.

...