Исходные представления и категориальные средства теории деятельности

Естественно (и это должно было вытекать из всего изложенного выше), что рефлексия интересует нас прежде всего с точки зрения метода развертывания схем деятельности, т.е. формальных правил, управляющих конструированием, или, при другой интерпретации, - изображением механизмов и закономерностей естественного развития деятельности [Щедровицкий 1967 a]. Однако в этом плане она оказывается слишком сложной. Представления, накопленные в предшествующем развитии философии, связывают рефлексию, во-первых, с процессами производства новых смыслов, во-вторых, с процессами объективации смыслов в виде знаний, предметов и объектов деятельности, в-третьих, со специфическим функционированием: а) знаний, б) предметов и в) объектов в практической деятельности. И, наверное, это еще не все. Но даже этого уже слишком много, чтобы пытаться непосредственно представить все в виде механизма или формального правила для конструирования и развертывания схем. Поэтому мы должны попытаться каким-то образом свести все эти моменты к более простым отношениям и механизмам, чтобы затем вывести их из последних и таким образом организовать все в единую систему. Таким более простым конструктивным принципом служат связи кооперации. Уже из них или на их основе мы выводим потом специфические характеристики функционирования сознания, смыслов, знаний, предметов и объектов. Значит, должна быть создана схема такой кооперативной связи, которая могла бы рассматриваться как специфическая для рефлексии.

В этой роли у нас выступает схема так называемого "рефлексивного выхода". Она была получена в связи с другими задачами Решающую роль сыграли два момента: 1) необходимость объяснять специфику и происхождение методологических знаний [Щедровицкий, Дубровский 1967 d] и 2) полемика с В.А. Лефевром по поводу предложенных им схем и формальных описаний рефлексии [Лефевр 1965]., но затем была использована для введения и объяснения рефлексии как таковой.

И хотя, наверное, рефлексия может вводиться в контекст деятельности исходя из многих различающихся между собой эмпирических ситуаций, мы повторим здесь вкратце тот способ введения ее, который мы давали в исходных работах.

Представим себе, что какой-то индивид производит деятельность, заданную его целями (или задачей), средствами и знаниями, и предположим, что по тем или иным причинам она ему не удается: либо он получает не тот продукт, который хотел, либо не может найти нужный материал, либо вообще не может осуществить необходимые действия. В каждом из этих случаев он ставит перед собой (и перед другими) вопрос: почему у него не получилось и что нужно сделать, чтобы все-таки получилось то, что он хочет.

Но откуда и как можно получить ответ на такой вопрос?

Самым простым будет случай, когда он сам (или кто-то другой) уже осуществлял деятельность, направленную на достижение подобной цели в сходных условиях и, следовательно, уже есть образцы такой деятельности. Тогда ответ будет простым описанием соответствующих элементов, отношений и связей этой деятельности, лишь переведенным в форму указания или предписания к построению ее копии.

Более сложным будет случай, когда деятельность, которую нужно осуществить в связи с поставленными целями и данными условиями, еще никогда никем не строилась и, следовательно, нет образцов ее, которые могли бы быть описаны в методологических положениях. Но ответ все равно должен быть выдан, и он создается теперь уже не просто как описания ранее совершенной деятельности, а как проект или план предстоящей деятельности Ср.: "Чтобы схематизировать себя как таковой, для созерцания ей (способности - Г.Щ.) необходимо раньше своей деятельности увидеть возможность этого действия, и ей должно казаться, что она может его совершить, а может и не совершать. Это возможное действие она не может увидеть в абсолютном долженствовании, которое на этой ступени еще невидимо, поэтому она его видит в также слепо схематизированной причинности, которая, однако, не есть непосредственно причинность, а кажется, что она становится таковой вследствие видимого выполнения способности. А такая причинность есть влечение. Способность должна чувствовать влечение к тому или иному действию, но это не определяет непосредственно ее деятельности, так как такая непосредственность заслонила бы от нее проявление ее свободы, а в ней то весь вопрос... Если способность должна видеть себя как долженствующую, то необходимо, чтобы раньше этого определенного видения себя как принцип, она видела бы вообще, а так как она видит только через посредство собственного саморазвития, то необходимо, чтобы она развивалась..." [Фихте 1914: 139-140, 138]..

Но сколь бы новой и отличной от всех прежних ни была проектируемая деятельность, сам проект или план ее может быть выработан только на основе анализа и осознания уже выполненных раньше деятельностей и полученных в них продуктов.

Каким должен быть этот анализ и фиксирующие его описания и каким образом проект новой деятельности будет опираться на подобные описания - все это вопросы, которые должны обсуждаться особо (и частично они будут затронуты дальше). А нам важно подчеркнуть, что во всех случаях, чтобы получить подобное описание уже произведенных деятельностей, рассматриваемый нами индивид, если мы берем его в качестве изолированного и "всеобщего индивида" Объяснение гносеологического принципа "изолированного индивида" и детальную критику его см. в [Мамардашвили 1968 а]., должен выйти из своей прежней позиции деятеля и перейти в новую позицию, внешнюю как по отношению к прежним, уже выполненным деятельностям, так и по отношению к будущей, проектируемой деятельности (схема 10).

Схема 10

Это и будет то, что мы называем рефлексивным выходом; новая позиция деятеля, характеризуемая относительно его прежней позиции, будет называться рефлексивной позицией, а знания, вырабатываемые в ней, будут рефлексивными знаниями, поскольку они берутся относительно знаний, выработанных в первой позиции. Приведенная схема рефлексивного выхода будет служить первой абстрактной модельной характеристикой рефлексии в целом.

Рассматривая отношения между прежними деятельностями (или вновь проектируемой деятельностью) и деятельностью индивида в рефлексивной позиции, мы можем заметить, что последняя как бы поглощает первые (в том числе и ту, которая еще только должна быть произведена); прежние деятельности выступают для нее в качестве материала анализа, а будущая деятельность - в качестве проектируемого объекта. Это отношение поглощения через знание выступает как вторая, хотя (как мы увидим чуть дальше) неспецифическая характеристика рефлексии в целом Последняя характеристика получает свой смысл и значение рефлексии только через первую, сама по себе она не содержит ничего специфически рефлективного. Если мы правильно понимаем Гегеля, то именно это он имел в виду, когда ввел понятие о внешней рефлексии и характеризовал ее как чисто формальное действие: "И мыслительная рефлексия, поскольку она ведет себя как внешняя, равным образом безоговорочно исходит из некоторого данного, чуждого ей непосредственного и рассматривает себя как лишь формальное действие, которое получает содержание и материю извне, а само по себе есть лишь обусловленное последней движение" [Гегель 1937: 474]. Вообще, интересно и поучительно, хотя бы в плане анализа языка диалектики, рассмотреть гегелевские определения рефлексии с точки зрения вводимых нами схем и моделей..

Отношение рефлексивного поглощения, выступающее как статический эквивалент рефлексивного выхода, позволяет нам отказаться от принципа "изолированного всеобщего индивида" и рассматривать рефлексивное отношение непосредственно как вид кооперации между разными индивидами и, соответственно, как вид кооперации между разными деятельностями. Теперь суть рефлексивного отношения уже не в том, что тот или иной индивид выходит "из себя" и "за себя", а в том, что развивается деятельность, создавая все более сложные кооперативные структуры, основанные на принципе рефлексивного поглощения. Вместе с тем мы получаем возможность даже собственно рефлексивный выход отдельного изолированного индивида рассматривать единообразным способом как образование рефлексивной кооперации между двумя "деятельностными позициями" или "местами".

Но для того чтобы две деятельности - рефлектируемая и рефлектирующая - могли выступить в кооперации друг с другом как равноправные и лежащие как бы наряду, нужно, чтобы между ними установились те или иные собственно кооперативные связи деятельности и были выработаны соответствующие им организованности материала. Это могут быть собственно "практические" или инженерно- методические производственные связи передачи продуктов одной деятельности в качестве исходного материала или средств в другую деятельность; это могут быть собственно теоретические, идеальные связи объединения и интеграции средств деятельности, объектов, знаний и т.п. при обслуживании какой-либо третьей деятельности. Те или другие, но какие-то собственно кооперативные связи должны быть. И это требование сразу создает массу затруднений и парадоксов.

Дело в том, что рефлексивный выход, или, что-то же самое, отношение рефлексивного поглощения, превращает исходную деятельность даже не в объект, а просто в материал для рефлектирующей деятельности. Рефлектируемая и рефлектирующая деятельности не равноправны, они лежат на разных уровнях иерархии, у них разные объекты, разные средства деятельности, они обслуживаются разными по своему типу знаниями, и чтобы теперь, преодолевая все эти различия, их можно было соединить в рамках единой кооперации практического, теоретического или инженерно-методического типа, нужны весьма сложные и изощренные организованности.

Если говорить о науке и научных знаниях, то главными здесь становятся проблемы организации таких научных предметов, которые могли бы постоянно снимать, "сплющивать" рефлексию, т.е. объединять знания, онтологические картины, модели, средства и т.п., полученные в рефлектируемой и рефлектирующей позициях. И именно это породило специфический круг логических и методологических проблем, определявших развитие теоретической логики в ХVIII в. и первой половине ХIХ в.

Такая постановка вопроса заставляет нас углубляться в более детальный анализ самой рефлексивной связи и объединяемых ею деятельностей. Не имея возможности проводить этот анализ систематически, мы отметим лишь несколько наиболее важных моментов.

Объединение рефлектируемой и рефлектирующей позиций может проводиться либо на уровне сознания - случай, который более всего обсуждался в философии, - либо на уровне логически нормированного знания. В обоих случаях объединение может производиться либо на основе средств рефлектируемой позиции (в этих случаях говорят о заимствовании и "заимствованной позиции" [Лефевр 1967: 14-16] "Хотя сознание освободилось от первого состояния, оно все может свободно в него возвращаться. Оно может себя делать таким сознанием, причинность которого заключается только в его бытии. Это возвращение известно всякому под именем внимания. К первому бытию, которое продолжает существовать, не поглощая всецело бытия сознания, прибавилось второе, властвующее над первым. Это второе, раз появившись, не может быть уничтожено, но оно свободно может снова отдаваться первому..." [Фихте 1914: 14].), либо же на основе специфических средств рефлектирующей позиции (тогда мы говорим о рефлексивном подъеме рефлектируемой позиции).

Когда рефлектирующая позиция вырабатывает свои специфические знания, но при этом не имеет еще своих специфических и внешне выраженных средств и методов, то мы говорим о смысловой (или допредметной) рефлексии. Если же рефлектирующая позиция выработала и зафиксировала свои особые средства и методы, нашла им подходящую онтологию и, следовательно, организовала их в особый научный предмет, то мы говорим о "предметной рефлексии" Точнее, нужно было бы говорить о рефлексии, успокоившейся в предмете, ибо здесь стираются все следы его рефлексивного происхождения и дальнейшее развитие предмета может происходить без помощи и посредства знаний, получаемых в заимствованной позиции; сама рефлектируемая деятельность превращается при этом в "чистую практику", оторванную от каких-либо процедур получения знаний..

Каждое из этих направлений связи и организации знаний характеризуется своей особой логикой и методами анализа. Причем одни способы и формы связи сохраняют специфику рефлексивного отношения, т.е. отнесенность знаний к определенным способностям познания (в терминологии Канта), к определенным видам деятельности и предметам (в нашей собственной терминологии), а другие, напротив, совершенно стирают и уничтожают всякие следы рефлексивного отношения Хорошим примером принципов, сохраняющих рефлексивные отношения в знаниях, могут служить, во-первых, принцип двойного знания [Щедровицкий 1964 a, 1966 c], а во-вторых, принцип и схемы конфигурирования [Щедровицкий, Садовский 1964 h; Schedrovitsky 1971 i; Лефевр 1967: 4-11]..

Но это все - вопросы, которые нужно обсуждать в специальных работах.

Хотя все изложенное в этом разделе должно рассматриваться, скорее, как намек на огромную область проблем, нежели как описание или введение каких-то средств и генетических принципов анализа деятельности, этого будет достаточно, чтобы понимать использование идеи рефлексивных отношений при анализе типов знаний, их места в деятельности, а также принципов развития знаний, во многом автономного от развития деятельности.

IX. "Принцип натурализма" и "принцип деятельности" как логические и методологические принципы

Когда человек, находящийся в рефлексивной позиции, ставит перед собой задачу объединить в одно целое представления, имевшиеся у него в прежней позиции и полученные после рефлексивного выхода, преодолеть их и таким образом как бы "вернуться" назад к однородному объективному представлению, то он обнаруживает, что есть два пути и два метода решения задачи и соответственно две разные позиции, на которые он может перейти,- натуралистическая и деятельностная - и каждой из них соответствует своя особая научная и философская точка зрения.

Хотя проблема определения специфики каждой из этих позиций и их соотношения крайне сложна и имеет за собой большую литературу, мы рискнем охарактеризовать эти две точки зрения предельно коротко и вместе с тем неизбежно весьма грубо и схематично.

Натуралистическая точка зрения может быть определена, прежде всего, как предположение и убеждение, что человеку противостоят независимые от деятельности объекты природы; как таковые они вступают в те или иные отношения с человеком, взаимодействуют с ним, влияют на него и, благодаря этим взаимодействиям и влияниям, через них, даны человеку.

Это предположение и убеждение хорошо согласуется с распространенными обыденными представлениями нашего сознания, которое фиксирует как совершеннейшую очевидность разнообразные вещи нашего деятельностного мира и объявляет их объектами природы. Данные нашего восприятия, организованные в формы всеобщих категорий (пространства, времени, вещи и т.п.), прямо и непосредственно переводятся в утверждения о существовании объектов, причем именно в таком виде, как они нам даны. И точно также самоочевидным считается представление, что существует и может рассматриваться в качестве элемента мирового устройства отдельный человек, взаимодействующий с вещами природы.

Многие мыслители, в том числе и К. Маркс, с помощью сложных философских рассуждений показывали и доказывали, что отдельного человека нельзя считать конституирующим элементом мира, элементом, который мог бы взаимодействовать с тем, что мы называем объектами природы [Мамардашвили 1968 a].

Многие мыслители, в том числе и К. Маркс, называли традиционные формы человеческого сознания, связанные с категорией вещи или объекта природы, "превращенными" формами, и это выражение естественно ассоциируется с выражением "превратные формы" [Мамардашвили 1968 b; Формы... 1970].

Несмотря на всю эту критику, натуралистический подход и натуралистическая онтология остаются основными в современной научной деятельности и лежат в основании почти всех современных наук, не только "естественных", но в значительной степени также гуманитарных и социальных.

Деятельностная точка зрения, выступающая в качестве альтернативы натуралистической, может быть определена прежде всего как предположение и убеждение, что все "вещи", или "предметы", даны человеку через деятельность, что их определенность как "предметов" обусловлена в первую очередь характером человеческой социальной деятельности, детерминирующей как формы материальной организации мира - "второй природы", так и формы человеческого сознания, что, говоря об их действительном существовании, мы должны иметь в виду прежде всего рамки и контекст человеческой социальной деятельности, ибо все то, что принято называть "вещами", "свойствами", "отношениями" и т.д. лишь временные "сгустки", создаваемые человеческой деятельностью на базе захваченного и ассимилируемого ею материала. Одна из самых резких формулировок деятельностной точки зрения, или "принципа деятельности", принадлежит К. Марксу - это первый тезис из набросков, в которых было сформулировано его отношение к работам Фейербаха: "Главный недостаток всего предшествующего материализма - включая и фейербаховский - заключается в том, что предмет, действительность, чувствительность берется только в форме объекта, или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно. Отсюда и произошло, что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой. Фейербах хочет иметь дело с чувственными объектами, действительно отличными от мысленных объектов, но самое человеческую деятельность он берет не как предметную деятельность. Поэтому в "Сущности христианства" он рассматривает как истинно человеческую только теоретическую деятельность, тогда как практика берется и фиксируется только в грязно-торгашеской форме ее проявления. Он не понимает поэтому значения "революционной", "практически-критической" деятельности" [Маркс 1955 b: 1] С приведенными формулировками интересно сравнить другие, написанные К. Марксом более чем через 15 лет (1861-1863 гг.) в связи с анализом другого, более узкого вопроса: "Своим анализом политическая экономия разбивает те кажущиеся самостоятельными по отношению друг к другу формы, в которых выступает богатство. Ее анализ (даже уже у Рикардо) идет настолько далеко, что исчезает самостоятельная вещественная форма богатства, и оно просто выступает, скорее, как деятельность людей. Все, что не является результатом человеческой деятельности, результатом труда, есть природа и в качестве таковой не является социальным богатством. Призрак товарного мира рассеивается, и этот мир выступает всего лишь как постоянно исчезающее и постоянно вновь создаваемое обьективирование человеческого труда" [Маркс 1964: 446]. Эта сторона Марксовых воззрений в последнее время все больше выдвигается на передний план. Весьма примечательна с этой точки зрения статья В.М. Шинкарука [Шинкарук 1969]. Приведя известные слова Маркса о том, что человек формирует материю также и по законам красоты и что "практическое созидание предметного мира, переработка неорганической природы есть самоутверждение человека как сознательного родового существа" [Маркс 1956: 566], он комментирует эти положения словами: "Человеческий мир есть мир вещей и явлений, прежде всего созданных самим человеком. Не бог, а человек является устроителем мира, бог есть только иллюзорное, отчужденное отражение собственной роли и собственной миссии Человека" [Шинкарук 1969: 62]..

Хотя натуралистическое и деятельностное представления действительности столь сильно различаются, хотя они не только словесно, но и по существу дела противостоят друг другу, тем не менее неправильно было бы думать, что они друг друга исключают. Мы можем и должны говорить, что эти два представления, существенно различающиеся и взаимно противопоставленные, скорее дополняют друг друга. Но одновременно они неравнозначны с точки зрения общности: деятельностное представление является более широким, оно включает и объясняет натуралистическое представление, хотя вместе с тем натуралистическое представление не может быть сведено к деятельностному и стать его частью. Именно поэтому мы говорим, что натуралистическое представление дополняет деятельностное.

Но К. Маркс не случайно выдвигал на передний план именно принцип деятельности и деятельностное представление мира, ибо ничто, наверное, не оказало такого отрицательного влияния на развитие наук и философии в ХIХ и ХХ вв., как натурализм и попытки повсеместно распространить его на гуманитарные и социальные науки. В частности, он невероятно затормозил развитие языкознания и логики, на 200 лет отодвинул появление и развитие семиотики и сейчас является главным препятствием на пути создания эффективной теории проектирования и теории управления.

Литература

1. Леонтьев А.А. Психолингвистика. Л., 1967.

2. Леонтьев А.А. Язык, речь, речевая деятельность. М., 1969.

3. Теория речевой деятельности (проблемы психолингвистики). М., 1968.

4. Ельмслев Л. Пролегомены к теории языка // Новое в лингвистике. Вып. 1. М., 1960.

5. Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. М., 1933.

6. Щедровицкий Г.П. Методологический смысл проблемы лингвистических универсалий // Языковые универсалии и лингвистическая типология. М., 1969.

7. Трубецкой Н.С. Основы фонологии. М., 1961.

8. Щедровицкий Г.П. О методе семиотического исследования знаковых систем // Семиотика и восточные языки. М., 1967.

9. Щедровицкий Г.П., Розин В.М. Концепция лингвистической относительности Б.Л. Уорфа и проблемы исследования "языкового мышления" // Семиотика и восточные языки. М., 1967.

10. О соотношении синхронного анализа и исторического изучения языков. М., 1960.

11. Щедровицкий Г.П. "Языковое мышление" и его анализ // Вопросы языкознания, 1957, № 1.

12. Щедровицкий Г.П. "Естественное" и "искусственное" в развитии речи-языка // Материалы Всесоюзной конференции по общему языкознанию "Основные проблемы эволюции языка". Часть 1. 9-16 сентября 1966 г. Самарканд.

13. Якобсон С. Г., Прокина Н.Ф. Организованность и условия формирования ее у младших школьников. М., 1967.

14. Гуссерль Э. Логические исследования. Часть первая. Пролегомены к чистой логике. Спб., 1909.

15. Морз Ф.М., Кимбелл Д.Е. Методы исследования операции. М., 1956.

16. Черчмен Ч., Арнофф И., Акофф Р. Введение в исследование операций. М., 1967.

17. Наука - техника - управление. Интеграция науки, техники и технологии. Организация и управление в Соединенных Штатах Америки. М., 1966.

18. Квейд Э. Анализ сложных систем (методология анализа при подготовке военных решений). М., 1969.

19. Оптнер С.Л. Системный анализ для решения деловых и промышленных проблем. М., 1969.

20. Акофф Р. Планирование в больших экономических системах. М., 1972.

21. Ansоff H.J. and Brandenburg R.C. Program of research in business planning // Management science. Vol. 13, N 6. Baltimore, 1967.

22. Гуд Х.Г., Макол П.Э. Системотехника. Введение в проектирование больших систем. М. 1962.

23. Гослинг Б. Проектирование систем (обзор). Перевод № 567 ГКРЭ СССР. 1964.

24. Честнат Г. Техника больших систем (средства системотехники). М., 1969.

25. Диксон Дж. Проектирование систем: изобретательство, анализ и принятие решений. М., 1969.

26. Ноll A.D. Methodology for system engineering. Princeton, 1962.

27. Gоs1ing W. Design of engineering systems, N,Y., L" Willey, 1962.

28. Гущин Ю.Ф., Дубровский В.Я., Щедровицкий Л.П. К понятию "системное проектирование" // Большие информационно-управляющие системы. М., 1969.

29. Дубровский В.Я. К проблеме распределения функций в системах "человек-машина" // Большие информационно-управляющие системы. М., 1969.

30. Щедровицкий Г.П. Проблема объекта в системном проектировании // II Всесоюзная конференция по технической кибернетике. Аннотации и тезисы докладов. М., 1969.

31. Щедровицкий Г.П., Дубровский В.Я. Проблема объекта в системном проектировании // Методология исследования проектной деятельности. Всесоюзная научная конференция "Автоматизация проектирования как комплексная проблема совершенствования проектного дела в стране", 22-24 мая 1973. Сб. 2, М., 1973.

32. Дубровский В.Я., Щедровицкий Л.П. Проблема распределения функций в системах "человек-машина" // Инженерно-психологическое проектирование. Вып. 1. 1970.

33. Дубровский В.Я., Щедровицкий Л.П. Инженерная психология и развитие системного проектирования // Инженерно-психологическое проектирование. Вып. 2. 1970.

34. Дубровский В.Я., Щедровицкий Л.П. Проблемы системного инженерно-психологического проектирования. М., 1971.

35. Щедровицкий Г.П. Человек и деятельность в инженерно-психологических исследованиях // Проблемы инженерной психологии. Вып. 1. М., 1971.

36. Котарбиньский Т. Избранные произведения. М., 1963.

37. Греневский Т. Кибернетика без математики. М., 1964.

38. Prakseologia (NN 1-22 "Materialy prakseologiczne") Warszawa, Panstw. Wyd-wo naukowe, 1966.

39. Zieleniewsky J. Stan i osiagnecia prakseologii oraz teorii organizacji w Polsce // Prakseologia, Warszawa, 1971, N 37.

40. Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft. Grundriss der verstehenden Soziologie. Koln-Berlin, Kiepenheuer & Witsch, 1964.

41. Weber M. Theories of social and economic organizations. N.Y., 1947.

42. Mead G.H. The philosophy of act. Chicago, 1945.

43. Parsons Т. The structure of social action. N.Y. L., McGraw-Hill, 1937.

44. Parsons T. The point of view of the author // The social theories of Talcott Parsons. A critical examination. Ed. by M. Black. N.Y., Prentice-Hall, 1961.

45. Parsons Т. Essays in sociological theory pure and applied. Glenсое, 1949.

46. Parsons Т. Essays in sociological theory. London, Collier-MacMillan, 1964.

47. Toward a general theory of action / Ed. by T. Parsons, E. Shills, Oxford, Harvard univ. press, 1951.

48. Parsons Т., Shills E. Working papers in the theory of action. N.Y., 1953.

49. Parsons Т. The general interpretation of action // Theories of society, vol. I. N.Y., 1961.

50. Parsons Т. An approach to psychological theory in terms of the theory of action // Psychology: A study of a science. Ed. by S. Koch, vol. III, N.Y., 1959.

51. Parsons Т., Bales R. Family, socialisation and interaction process. Glencoe, 1955.

52. Parsons Т. The social structure and personality. Glencoe, L., 1964.

53. Parsons T. Smelser N.J. Economy and society. A study in the integration of economic and social theory. Glencoe, 1956.

54. Парсонс Т. Современное состояние и перспективы систематической теории в социологии // Информационный бюллетень научного Совета АН СССР по проблемам конкретных социальных исследований, 1968, № 6.

55. Ford Foundation. Report of the study for the Ford Foundation in policy and program. N.Y., 1949.

56. Behavioral Sciences Division. Report, N.Y., 1953.

57. Berelson B. Behavioral sciences // International enciclopedia of social science, vol. III, N.Y. 1968.

58. Berelson B. Steiner G.A. Human behavior. An inventory of scientific findings. N.Y, etc., 1964.

59. The behavioral sciences today / Ed.by B. Berelson. N.Y, etc., 1964.

60. Behavioral science. Baltimore (издается с 1965).

61. American behavioral scientist. Princeton (издается с 1958).

62. Journal of applied behavioral science, N.Y. (издается с 1965).

63. Journal of the history of the behavioral sciences", Brandon (издается с 1965).

64. Behavioral sciences notes. New Haven (издается с 1966).

65. Miller J.G. Toward a general theory for the behavioral sciences // American psychologist, Lancaster, 1955, vol. 10, N 9.

66. The planning of change. Reading in the applied behavioral sciences / Ed. by M.G. Bennis a.o., N.Y., 1961.

67. Unfinished tasks in the behavioral sciences / Ed.by A. Abrams e.a. Baltimore, 1964.

68. Щедровицкий Г.П. О системе педагогических исследований (методологический анализ) // Оптимизация процесса обучения в высшей и средней школе. Душанбе, 1970.

69. Спиркин А.Г., Сазонов Б.В. Обсуждение методологических проблем исследования систем и структур // Вопросы философии, 1964, № 1.

70. Щедровицкий Г.П. Система педагогических исследований (методологический анализ) // Педагогика и логика. М., 1968.

71. Щедровицкий Г.П. Деятельность и понятие деятельности // Материалы IV Всесоюзного съезда общества психологов Тбилиси, 1971.

72. Щедровицкий Г.П. Об исходных принципах анализа проблемы обучения и развития в рамках теории деятельности // Обучение и развитие. Материалы к симпозиуму. М., 1966.

73. Лефевр В.А., Шедровицкий Г.П., Юдин Э.Г. "Естественное" и "искусственное" в семиотических системах // Семиотика и восточные языки. М., 1967.

74. Щедровицкий Г.П., Дубровский В.Я. Научное исследование в системе "методологической работы" // Проблемы исследования структуры науки. Из-во Новосибирского госуниверситета, 1967.

75. Дизайн в сфере проектирования. Методологическое исследование. Т. 1. / Под ред. Г.П. Щедровицкого и О.И. Генисаретского // Архив ВНИИТЭ, № 470. 1967.

76. Щедровицкий Г.П., Якобсон С. Г. К анализу процессов решения простых арифметических задач. Сообщения I-IV // Доклады АПН РСФСР, 1962, № 2-5.

77. Щедровицкий Г.П. Исследование мышления детей на материале решений арифметических задач // Развитие познавательных и волевых процессов у дошкольников. М., 1965.

78. Пантина Н.С. Исследование умственного развития детей в процессе деятельности с дидактическими игрушками // Психология и педагогика игры дошкольника. М., 1966.

79. Розин В.М. Логико-семиотический анализ знаковых средств геометрии // Педагогика и логика. М., 1968.

80. Непомнящая Н.И. Педагогический анализ и конструирование способов решения учебных задач // Педагогика и логика. М., 1968.

81. Москаева А.С. Логический анализ способов решения арифметических задач // Педагогика и логика. М., 1968.

82. Алексеев Н.Г. Формирование осознанного решения учебной задачи // Педагогика и логика. М., 1968.

83. Щедровицкий Г.П. О принципах анализа объективной структуры мыслительной деятельности на основе понятий содержательно-генетической логики // Вопросы психологии, 1964, № 2.

84. Генисаретский О.И. Понятие о деятельности. Деятельность проектирования // Дизайн в сфере проектирования. Методологическое исследование. Т. I., Архив ВНИИТЭ, № 470. 1967.

85. Щедровицкий Г.П. Проблемы методологии системного исследования. М., 1964; расширенный вариант в General systems, Ann Arbor, 1966. vol. 11.

86. Щедровицкий Г.П. Заметки о мышлении по схемам двойного знания // Материалы к симпозиуму по логике науки. Киев, 1966.

87. Щедровицкий Г.П., Садовский В.Н. К характеристике основных направлений исследования знака в логике, психологии и языкознании. Сообщение 1 // Новые исследования в педагогических науках. Вып. 2, М., 1964.

88. Schedrovitsky G.P. Configuration as a method of structuring complex knowledge // Systematics, Kingston-upon-Thames. 1971. Vol. 8, N4.

89. Проблемы исследования структуры науки. Из-во Новосибирского госуниверситета, 1967.

90. Лефевр В.А. Конфликтующие структуры. М., 1967.

91. Розин В.М., Москаева А.С. Предметы изучения структуры науки // Проблемы исследования структуры науки. Из-во Новосибирского госуниверситета, 1967.

92. Розин В.М. Структура современной науки // Проблемы исследования структуры науки. Из-во Новосибирского госуниверситета, 1967.

93. Розин В.М. Об изображении структуры науки // Проблемы исследования структуры науки. Из-во Новосибирского госуниверситета, 1967.

94. Самсонова Е.Г., Воронина Л.А. Анализ строения эмпирической науки (на материале исследования физики) // Проблемы исследования структуры науки. Из-во Новосибирского госуниверситета, 1967.

95. Москаева А.С. Математика и философия // Проблемы исследования структуры науки. Из-во Новосибирского госуниверситета, 1967.

96. Симоненко О.Л. Особенности строения "технических" наук // Проблемы исследования структуры науки. Из-во Новосибирского госуниверситета, 1967.

97. Проблемы исследования систем и структур. Материалы к конференции. М., 1965.

98. Блауберг И.Б., Садовский В.Н., Юдин Э.Г. Системный подход: предпосылки, проблемы, трудности. М., 1969.

99. Общая теория систем. М., 1966.

100. Исследования по общей теории систем. М., 1969.

101. Системные исследования. М., 1969, 1970, 1971, 1972, 1973.

102. Проблемы методологии системного исследования. М., 1970.

103. Gегsсh W., Lahning G. Probleme der Systemuntersuchungen bei der Modellierung des Informationprozesses // Pertigungstechnik und Betrieb. Berlin, 1969, 19 Jg" N 6.

104. Heinzmann G. Analyse von Doku-menten auf Systemtheoretischer Grundlage // Nachrichten fur Documentation in Technik und Wissensсhaft, Frankfurt a. M., 1967, 18 Jg" Hft. 3-4.

105. Мельников Г.П. Азбука математической логики. М., 1967.

106. Мельников Г.П. Язык как система и языковые универсалии // Языковые универсалии и лингвистическая типология. М. 1969.

107. Bertalanffy L. Zur einer allgemeinen systemlehre // Biologia Generalis, Wien, 1949. Bd. 19, Hft. l.

108. Bertalanffy L. General system theory // General Systems, Ann Arbor, 1956, vol. 1.

109. Bertalanffy L., Hempel C.G., Bass R.E., Jоnas H. General system theory. A New approach to unity of science // Human biology, Baltimore, 1951, vol. 23, N 4.

110. Vasspеg К. On organizing of systems // Information processing machines, Prague, 1965, N 11.

111. Ланге О. Целое и развитие в свете кибернетики // Исследования по общей теории систем. М., 1969.

112. Холл А.Л., Фейджин Р.Е. Определение понятия системы // Исследования по общей теории систем. М., 1969.

113. Эллис Д., Людвиг Ф. Строгое определение понятия системы // Исследования по общей теории систем. М., 1969.

114. Клир И. Абстрактное понятие системы как методологическое средство // Исследования по общей теории систем. М., 1969.

115. Тода М., Шуфорд Э.X. (мл.). Логика систем: введение в формальную теорию структуры // Исследование по общей теории систем. М., 1969.

116. Popper К. Logik der Forschung; zur Erkenntnistheorie der modernen Naturwissenschaft. Wien, Springer, 1935; The logic of scientific discovery. Basic books, 1959.

117. Popper K. Conjectures and refutation. The growth of scientific knowledge. Routledge and Paul., 1963.

118. Lakatos I. Infinite regress and the foundations of mathematics // Aristotelian society for the systematic study of philosophy. L., Harrison, 1962, vol. 36.

119. Лакатос И. Доказательства и опровержения. Как доказываются теоремы. М., 1967.

120. Lakatos I. Falsification and the methodology of scientific ressearch programmes // Criticism and the growth of knowledge. Ed. by I. Lakatos, A. Musgrave, Cambridge Univ. press, 1970.

121. Lakatos I. The changing logic of scientific discovery, 1972.

122. Аристотель. О душе. М., 1937.

123. Мельников Г.П. Системная лингвистика и ее отношение к структурной // Проблемы языкознания. Доклады и сообщения советских ученых на Х Международном конгрессе лингвистов. М., 1967.

124. Щедровицкий Г.П., Костеловский В.А. К анализу средств и процессов познания пространственной формы. Сообщения I-II // Новые исследования в педагогических науках, вып. IV, 1964 и вып. V, 1965. М.

125. Генисаретский О.И. Специфические черты объектов системного исследования // Проблемы исследования систем и структур. М., 1965.

126. Лефевр В.А. Системы, нарисованные на системах // Системный метод и современная наука. Вып. 1. Из-во Новосибирского госуниверситета, 1970.

127. Щедровицкий Г.П. Смысл и значение // Проблемы семантики. М., 1974.

128. Зиновьев А.А. Метод восхождения от абстрактного к конкретному (на материале "Капитала" К. Маркса). Автореферат канд. дисс. МГУ, 1964.

129. Zinovev A. K problйmu abstraktniho a konkrйtniho poznatku // Filosoficky Иasopis. Praha. 1958. N 2.

130. Щедровицкий Г.П. О строении атрибутивных знаний. Сообщения I-VI // Доклады АПН РСФСР, 1958, № 1,4; 1959, № 1,2,4; 1960, № 6.

131. Генисаретский О.И. Опыт моделирования представляющей и рефлектирующей способности сознания // IV Всесоюзный симпозиум по кибернетике. Тбилиси, 1968.

132. Щедровицкий Г.П. Методологические замечания к педагогическому исследованию игры // Психология и педагогика игры дошкольника. М., 1966.

133. Розин В.М. Семиотический анализ знаковых средств математики // Семиотика и восточный языки. М., 1967.

134. Климовская Г.И. Опыт псевдогенетического поиска языковых универсалий // Языковые универсалии и лингвистическая типология. М., 1969.

135. Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М., 1969. Рефлексия // Философская энциклопедия, т. 4, М., 1967. Рефлексия // Философский словарь. Philosophisches Wцrterbuch". М., 1961.

136. Локк Дж. Избранные философские произведения. Т. 1, М., 1960.

137. Лейбниц Г. Новые опыты о человеческом разуме. М. -Л., 1936.

138. Кант И. Критика чистого разума. Спб., 1907.

139. Фихте И.Г. I. Факты сознания. II. Наукословие, изложенное в общих чертах, СПб, 1914.

140. Гегель. Наука логики. Соч. Т.5, М., 1937.

141. Husserl E. Allgemeine Einfьrug in die reine Phдnomenologie // Gesammelte Werke. Bd. 3. Buch 1. Haag, 1950 b.

142. Лефевр В.А. О самоорганизующихся и саморефлексивных системах и их исследовании // Проблемы исследования систем и структур. М., 1965.

143. Мамардашвили М.К. Формы и содержание мышления (к критике гегелевского учения о формах познания). М., 1968.

144. Мамардашвили М.К. Анализ сознания в работах К. Маркса // Вопросы философии, 1968, № 6.

145. Формы превращенные // Философская энциклопедия, т. 5. М., 1970.

146. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. второе, т. 3.

147. Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Изд. второе, т. 26, ч. III.

148. Шинкарук В.М. Марксистский проблемы смысла человеческого бытия // Вопросы философии, 1969, № 6.

Размещено на Allbest.ru

...