Спорт: проблема человекоразмерности

Во второй главе «Спорт как пространство социальной практики человека» осмыслением идеи предельности человеческого потенциала и спорта, как одного из важнейших способов определения этого потенциала, теоретический анализ направлен на раскрытие сущностную природу спорта и определяя его место в системе других культурных явлений и процессов дают возможность наиболее точно проявить его социальные характеристики как реальной социальной практики значительной части народонаселения.

Первый параграф «Институциализация спорта: состояние и тенденции» - фиксируются различные точки зрения, традиционно оформившиеся на понимании того, что соревновательность - одна из эмпирически фиксируемых характеристик спортивной деятельности, - начинает рассматриваться как системообразующий признак спорта, то есть его феноменальному свойству придаётся субстанциональное значение. На базе его фиксации российская спортивная наука создаёт теоретическую модель рассматриваемого объекта.

Поскольку соревновательности придается столь большое значение в осмыслении природы спорта, постольку необходимо разобраться в её собственной природе и вычленить её основополагающие признаки. Надо выявить особенности спортивного соревнования, уяснить, чем оно отличается от сходных явлений - от состязания и конкуренции - в спорте, а также в других областях. Состязание, соревнование и конкуренция (при всех негативных оттенках смысла, который обычно вкладывается в последнее из данного перечня понятий) относятся к тем способам деятельности, созданным человеческой культурой, которые обладают абсолютной значимостью.

Безусловно, все названные явления - состязание, соревнование, конкуренция - имеют определенное общее основание, некую связь, субстанцию, проявлением которой они становятся, и в полной мере воплощенную в состязании. Эта субстанция есть процесс развертывания человеческой сущности, который и в онто-, и в филогенезе невозможен без установления связей между индивидами, характеризующихся не только взаимных полаганием, но и взаимоотрицанием.

Таким образом, спорт как специфическая социальная практика человека, в процессе которой происходит «развертывание сущностных сил», является еще и пространством синтеза разнохарактерных деятельностей, а точнее, видов деятельности, каждая из которых предполагает другую. Фактически соревновательность и конкурентность выстраивают два разных вида коммуникации в спортивной среде: товарищеский, партнерский и конкурентно-враждебный, не чурающийся прямой агрессии. Этот второй, конкурентно-агрессивный тип коммуникации насаждается и поддерживается коммерциализацией современного спорта. Поэтому для подлинного развития спортивной жизни и деятельности необходимы именно соревновательные (как антитеза конкурентных) отношения.

Заметим кстати, что здесь лежит та грань, за которой, вероятно может разрушаться целостность человека, рождая нечеловекоразмерность спорта, который одновременно утрачивает свою социокультурную природу.

Расширение сферы соревновательных отношений ведет и к развитию спорта. Данного рода отношения, возникая, организационно оформляются и институализируются, - так возникают новые виды спортивной деятельности. Таким образом, мы видим, что соревновательность есть очень важная характеристика спорта - в высокой степени организованного процесса. Ведь организационный момент - неотъемлемый признак соревновательности.

Говоря о специфике соревнования и о том, как это явление пересекается с другим культурным феноменом - спортом, - необходимо обратить особое внимание на такую характеристику, выделяющую соревнование среди других форм состязаний и конкуренции, как высокая степень организованности и формализация соревнований вообще и спортивных соревнований в частности. Ведь спорт есть область жизнедеятельности, носящая в высокой степени организованный характер.

В тоже время стремление к осмыслению спорта как феномена культуры привели на данном этапе исследования к его описанию с помощью двух понятий: соревнования и игры. Надо сказать, что в российской теории спорта подобная позиция имеет место, однако, будучи высказанной, достаточно давно, активно не развивается. Представляется, что в определении спорта следует соединить оба признака - соревновательный и игровой, но не механически, а синтетически. Это позволит рассмотреть спорт как специфический вид соревновательно-игровой деятельности. Но при этом надо иметь в виду, что соревновательность и игра являются моментами формы, а не содержания деятельности, формальными, а не содержательными, субстанциональными характеристиками.

Во втором параграфе «Человек в контексте современного спорта» рассматривается неоднозначность взаимодействия физической культуры и спорта не столько в институциональном плане, сколько с позиций социокультурного феномена социальной практики российского общества.

Как видно из проведенного анализа различных подходов, установление отношений между спортом и физической культурой представляет собой достаточно сложную проблему. И все же для того, чтобы более точно определить место спорта в онтологическом пространстве культуры, особенности данного рода отношений установить необходимо. А для этого, в первую очередь, следует выявить научный (культурологический) смысл понятия «физическая культура», освободив его при этом от тех значений, которые вкладываются в используемое в обыденной речи и идеологизированных текстах слово «физкультура».

В сущности, культура есть механизм общественного воспроизводства, а потому выступает как целостное образование, поддающееся какому-либо членению и разделению на фрагменты только в очень условной форме в ходе теоретического исследования. Поэтому теоретически физическую культуру можно рассматривать в качестве особого вида культуры, хотя деятельностно-практически выделить ее в отдельную область и обособить от других сфер культуры вряд ли возможно

На самом деле, на уровне культурологического анализа использование понятия «физическая культура» должно - и позволяет - осуществить объёмное отражение в сознании различных процессов совершенствования телесной и духовной (в специфическом ракурсе рассмотрения) организации человека. В ходе этих процессов безличные, естественные, природно-телесные характеристики человеческого существа приобретают личностные характеристики.

В начале данных процессов человек выступает просто как живой организм, биологическое тело, далее - превращается в субъекта деятельности. Двигательная активность этого субъекта организуется. Телесность начинает выступать как определённый тип единства природного и социального, как чувственное, но обладающее сверхчувственными характеристиками (вследствие социокультурных трансформаций ) образование.

Таким образом, физическую культуру (в философской предметности) надо рассматривать как область культурных явлений, связанных с развитием человеческой плоти в человеческую телесность (имеющую надбиологический субстрат) и включением природного индивида в мир культуры. При этом следует учитывать, что физическое существование любых культурных явлений сопряжено с телесным бытием людей, их физическим состоянием. Поэтому к последнему следует относиться как к специфической культурной ценности, его улучшения и совершенствования необходимо добиваться.

Спорт, входя в состав физической культуры, сам по себе выступает как комплексное явление, обладающее различными формами бытия и очень сложной структурой.

Являясь определённым способом деятельности, спорт выступает не только в поведенческих, но и в других, присущих культуре формах: символических, знаковых, вербальных, идеальных, вещных, он включает нормы, ценности, систему социальных ролей и институтов.

Спорт многомерен. Он представляет собой сложное, гетерогенное и неоднородное явление, включает много подразделений, видов, направлений. Всё это многообразие позволяет индивиду «определять» себя и «измерять» свои возможности, в зависимости от того, каких физических кондиций он достиг, какими он обладает задатками и способностями, в какой степени они развиты, как он овладел необходимыми мастерством и техникой. Именно благодаря своей гетерогенности, дифференцированности на уровни и виды, спорт может включить в свою сферу всех желающих, независимо от состояния здоровья, пола и возраста, а не только избранных.

Между тем имеются существенные отличия между спортом и остальными компонентами физической культуры (как впрочем, и между ними самими). Во-первых, соревновательность в этих сферах не выступает в качестве формообразующего средства деятельности. Во-вторых, и это главное, все рассматриваемые виды деятельности имеют различное предметное содержание.

Если вся физическая культура в целом и в каждой своей сфере включает в себя способы деятельности, осуществляющей социальное преобразование тела человека, развитие двигательных способностей, физическое совершенствование и становление определённых личностных качеств, то спорт имеет другую предметность, вследствие чего выступает в качестве совершенно особого средства этой деятельности.

Посредством спорта физическая культура выполняет функцию определения человекоразмерности. Для физической культуры эта функция является одной из составляющих её основной функции развития и совершенствования человеческой телесности. Для спорта же она является главной, выражающей его природу. Благодаря спорту становятся очевидными, зримыми те физические и ментальные возможности, которыми обладает человек.

Завершая эту часть исследования, в которой рассматривалась проблема соотношения спорта и физической культуры, необходимо еще раз подчеркнуть, что исходным в ее решении является принцип соотношения части и целого. Представляется, что данные явления (физическую культуру и спорт) нельзя рассматривать как разнокачественные. Это, во-первых, неверно по существу, а во-вторых, может привести к редукции значения обоих явлений в общественном сознании и, как практическое следствие, - к периодическому вытеснению из области функционирования культуры либо спорта, либо других сфер физической культуры. По-видимому, место спорта в онтологическом пространстве культуры определяется, прежде всего, его способностью выявлять границы предельной реализации возможностей, которыми обладает человеческая телесность.

Культура трансформирует природные силы человека, переводя их в иное измерение, сообщая им иной способ существования, осуществляя человекотворчество и обеспечивая тем самым воспроизводство всего общества в целом. Физическая культура сохраняет и развивает человеческую телесность. Спорт участвует во всех этих процессах, демонстрируя высшие достижения человека в развитии его физических, ментальных, личностных качеств.

В третьем параграфе - «Социокультурный потенциал спорта» определяется вклад спорта в осуществление культурой своей человекосозидающей функции. Утверждается, что выявление и демонстрация предельных возможностей, которыми обладает человеческая телесность, является частью процесса человекотворчества. Анализируются потребности, побуждающие человека к измерению своих физических и ментальных сил, проводимому на основе соревновательно-игрового метода. Рассматривается система функций, посредством которых реализуется основное предназначение спорта его сущность.

Исходным материалом данной части диссертации является предположение, что исследование, развиваемое в направлении функционального анализа, вынуждено обращаться к мотивационно-потребностным сферам человеческой жизнедеятельности, а, следовательно, в какой-то мере, и к психологическим измерениям спорта. Ведь именно потребности порождают функции, а уж для выполнения той или иной функции возникают структуры (функция первична, а структура вторична, по Никласу Луману). Поэтому для ответа на вопрос о том, какие возникают собственные и воплощаются общекультурные функции в ходе функционирования и развития спортивной деятельности, следует выяснить, какие стороны многообразных потребностей человека удовлетворяются в спорте.

На наш взгляд, побуждающим фактором спортивного состязания, имеющим экзистенциальное значение, является свобода, характеризующая жизнедеятельность человека как родового субъекта. Однако признание данного обстоятельства означает, в свою очередь, и признание того, что человек неизбежно будет осваивать и расширять пространство своего бытия, раздвигать его рамки. Только несвободный индивид, - связанный ограничениями, исходящими как извне, так и изнутри, - не сможет и не посмеет выйти за пределы означенного.

Но уж если человек посмел это сделать - значит, он обрел свободу, реализовал своё предназначение - быть субъектом свободного творчества, совершил акт самореализации. Поэтому потребность выйти к границам возможностей, да и, собственно, само движение к ним, являются существенными моментами процесса человекотворчества. Таким образом, безусловно, надо признать, что в спорте заложены возможности реализации человекосозидающей функции культуры.

Именно поэтому победа в соревновании, которая осознаётся как выход и на границы собственных возможностей, и на тот уровень реализации человеческого потенциала вообще, на который не смог подняться никто иной, переживается остро эмоционально. Она осмысливается как акт самопознания, самораскрытия себя. Происходит рождение нового «Я» индивида, связанного с самосознанием им себя как более совершенного существа.

Спорт психологичен, ибо многое в нём построено на стремлении к самоутверждению определённого типа людей. Не поэтому ли спорт становится областью концентрированного эгоцентризма и не этим ли объясняются те негативные явления в сфере спорта, которые так тревожат общественность. Имеется в виду комплексы агрессивных психических и поведенческих актов, аморальных поступков и асоциальных практик, субъектами осуществления которых весьма часто являются именно представители спорта.

Однако спорт - слишком сложное явление, чтобы его можно было сводить к какому-то единственному исходному принципу (потребности, ценности, форме взаимодействия). Связи данного феномена с другими явлениями и областями культуры настолько разнообразны, что из них нельзя выделять только одну, но все же эти связи следует иерархизировать.

Определив при этом основные (внешнюю функцию спорта, а также его собственную, выражающую его сущность и предназначение) можно выделить и другие весьма значимые функции, которые возникают у спорта при его использовании в той или иной социокультурной среде, анализ которых позволяет более полно раскрыть его природу. В диссертации осуществляется анализ функций социально-психологической стабилизации, социализации, миротворчества, присущих культуре в целом, но находящих своеобразное воплощение в спорте. Рассматриваются специфические для данного феномена культуры функции: эталонная, «достиженческая» и «статусная».

Глава третья - «Смыслопораждающие основания спорта в дискурсе человекоразмерности» - посвящена анализу ещё одного аспекта проблемы человекоразмерности. Если в предыдущей главе исследование было связано с осмыслением идеи предельности человеческого потенциала и спорта как одного из важнейших способов определения этого потенциала, то в данной части диссертации объектом внимания становится проблема ограниченности (существующей объективно) самого мира возможностями человека.(обе стороны этой проблемы выявлены М.К.Петровым)1¹ Петров М.К. Человекоразмерность и мир предметной деятельности.// Человек. 2003. № 1. . Тем не менее отмечается, что отношение к миру как человекоразмерному бытию (как установка, то есть явление субъективное, но отражающее объективную характеристику бытия) надстраивается над смыслопорождающими основаниями именно западной, а не восточной культуры. Обоснование данного утверждения позволяет прийти к заключению, что потребность в определении границ «человеческой вместимости», выявлении меры развитости человеческих свойств и проявлений, пределов реализации возможностей, вложенных в человека природой и культурой, также соотносится со смысловым пространством западной культуры.

Исследование спорта как своеобразного «отклика» или «ответа» на некие вызовы, посылаемые западной (европейской) культурой, позволяет осуществить интеграцию обоих аспектов проблемы человекоразмерности. При этом выявляются главные отличия базовых смыслогенетических принципов, а также парадигм соматического сознания западной и восточной культур, делается сравнительный анализ феноменов спорта и восточных единоборств.

В первом параграфе « Принципы универсализма и активизма как социокультурные основания спорта» - утверждается, что предельные основания спортивной деятельности следует в первую очередь искать в базовых слоях культуры, - в которых формируется отношение индивида к миру и самому себе как выделенной части этого мира. В глубине культурных первосмыслов содержатся неотрефлексированные и неартикулированные побуждения к занятию спортом, складываются или разрушаются соответствующие приоритеты, формируются положительные или отрицательные значения и оценки спортивной деятельности.

Представляется, что данного рода предельные смыслопорождающие основания культуры в целом и спорта в частности можно было бы обозначить как «принцип универсальности человека» или «принцип универсализма» и порождаемый, обусловливаемый им «принцип активизма». В сознании и поведении индивида эти принципы реализуются как установки на развитие всего многообразия способностей, задатков и умений индивида, как своеобразные «разрешения» использовать всё это многообразие в различных видах деятельности, стремление к преобразованию любых объектов (в том числе окружающего мира, самого себя), кажущихся несовершенными.

В сфере спорта принципы универсализма и активизма выступают в качестве генераторов особого рода активности, связанной с работой человека над своей телесностью ради преодоления собственного несовершенства, выявления своих возможностей, самоопределения и самоутверждения.

Вместе с тем в смыслопорождающих основаниях спорта необходимо выделять два уровня: уровень означенных выше культурных первосмыслов и уровень мировоззренческих ориентаций, складывающихся на базе телесного сознания определённой эпохи. Последнее включает представления людей о теле, духе и их взаимоотношениях, а также указания на приоритетность, значимость тех или иных сторон этих взаимоотношений, на способы и механизмы их формирования и совершенствования.1¹ См. работы, посвященные данной проблеме: Визитей Н.Н. Физическая культура личности. Кишинев: Штиинца, 1986; Жаров Л.В. Человеческая телесность: философский анализ. Ростов н/Д.: Изд-во Рост.ун-та, 1988; Круткин В.Л. Онтология человеческой телесности. Ижевск, 1994; Питирим, Митрополит Волокаламский и Юрьевский. Тело, душа и совесть // О человеческом в человеке. М.: Политиздат, 1991; Подорога В.А.. Мир без сознания (проблема телесности в философии Ф.Ницше) // Проблема сознания в современной западной философии: Критика некоторых концепций. М.: Наука, 1989; Подорога В.А.. Феноменология тела. М.: Магистериум, 1995; Телесность человека: Междисциплинарное исследование. М.: Изд-во МГУ, 1991. По-видимому, спорт необходимо рассматривать как проекцию наложения ключевых смыслообразований культуры на имеющие исторически-конкретное содержание ценностно-нормативные комплексы телесного сознания. Базовые культурные принципы ориентируют на то, чтобы человек занялся спортом, телесное сознание «подбирает» аргументы в пользу необходимости этих занятий, связывает эти обоснования с социокультурным контекстом эпохи, объясняет, почему спорт нужен человеку и какие цели последний может и должен преследовать, будучи вовлеченным в данного рода сферу деятельность. Таким образом, первосмыслы культуры осуществляют «побуждающую» функцию, универсалии соматизма - объясняющую (истолковывающую).

Значительная часть данного параграфа посвящается исследованию принципов универсализма и активизма как смыслопорождающих оснований европейской или западной (в данном контексте различия не выявляются) культуры. Рассматриваются условия формирования данного рода культурных первосмыслов, основные этапы их рационализации и практической реализации.

Развивая мысли М.К.Петрова о двух путях цивилизационного развития - универсализирующем, характеризующем развитие европейской культуры, и специализирующем, избранным Востоком1¹ Петров М.К. Самосознание и научное творчество. Ростов-на-Дону: 1992; Петров М.К. Эпонимическая характеристика.// Философия в пространстве культуры. Россия и Запад. Ростов-на-Дону: РГУ, 2001., - автор исследует процесс отображения базовых смысловых содержаний европейской культуры в различные формы её существования. Показывается, как, актуализируясь на разных этапах её развития, принципы универсализма и активизма воплощались в различного рода смыслообразы (Прометея, Фауста), мировоззренческие универсалии (бытия, бога, человеческой универсальности), представления о человеке как «мере всех вещей», творце, субъекте истории и т.п.. Они принимали форму установок на преобразование мира и его приспособление к потребностям человека, лежащих в основе как развития науки, так и возникновения различного рода общественных движений, побуждали европейца к эскалации активности. Исследуются различные (основные) формы подобного рода эскалации, этапы осмысления принципа универсализма.

Отмечается, что в роль активного субъекта действия европейский человек начал входить (но ещё не стал таковым) уже в гомеровской Греции. В частности, утверждается, что категория бытия в античной философии явилась исходной формой рефлексии над основаниями возникающего, универсалистского, по направленности своего развития, типа культуры, реализующего интенцию преобразования мира и человека, творчества новых программ деятельности и активного их претворения в жизнь.

Следующие шаги в осмыслении принципа универсализма просматриваются в средневековой христианской культуре. Они связаны, в первую очередь, с открытием «сродства» человека с богом.

Новый виток в рационализации первосмыслов европейской культуры совершила эпоха Возрождения. На базе развертывания идеи свободы воли человека произошло формирование мировоззренческой категории «универсальность личности», возникла интеллектуальная рефлексия по её поводу. В этот период европейской истории принцип активизма становится составной частью нового мировоззрения. Он начинает служить обоснованием идей гуманистов (человек-творец, способен изменить себя и мир), различного рода утопистских движений (обоснование возможности и необходимости изменить мир, исправить недостатки существующего строя и т.п.). В качестве особенно яркой формы экспансии активизма выступает Реформация (воплощение идеи преобразования, т.е. «ре- формы»)

Опираясь на идеи М.Хайдеггера, по убеждению которого человек в Новое время стал подлинным субъектом, поднял «собственную жизнь до командного положения всеобщей точки отчёта»1¹ Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993. С.51., автор делает вывод о том. что в активизм европейской культуры обретает абсолютное выражение именно в данную эпоху.

Новоевропейский человек становится субъектом формирования автономной области правосознания. Он уже не ищет в запредельном мире санкций на формирование правовых отношений, полагая, что сам может и должен определять свое бытие и устанавливать себе законы. Стремление к преобразованию мира, к «подтягиванию» его до неких идеалов проявляет себя также в возникновении и развитии европейской науки. Установки на «испытание» природы, совершенствование с помощью знания государства, морали, систем воспитания и т.п. вводятся в систему базовых методологических и мировоззренческих первоначал, определяют контуры норм и идеалов науки (например, в качестве бэконовского лозунга «Знание - сила!»). гуманизация спорт социальный человекоразмерность

Как теоретически обоснованная, всесторонне проработанная и логически выверенная рефлексия по поводу принципов универсализма и активизма рассматривается в диссертации марксистская версия идеи универсальности человека. Отмечается, что марксизм, как целостное учение, явился вполне адекватным воплощением эскалации активизма и мировоззренческих установок, созданных ещё античностью, в том числе её философией, «удвоившей» мир на мыслимое («подлинное») бытие и земное (вечно становящееся, несовершенное). Поэтому, исходя из контекстов исследования, марксизм можно рассматривать не только как систему новаторских идей, благодаря которым осуществляется принципиально новое осмысление действительности, но и как учение, воспроизводящее устойчивые традиции мышления, артикулирующее привычные смысловые комплексы.

Надо учитывать, что энергия активизма, пропитавшая философско-социологические воззрения К.Маркса и Ф.Энгельса, подчинила себе также и большинство философских построений Х1Х и ХХ веков, воплотилась во многих социально-политических движениях ХХ века.

Основываясь на проведенном исследовании делается вывод о том, что для становления достаточно автономной и имеющей соответствующую аксиологию сферы спорта, та или иная культура (западная или восточная, а также те или иные их подтипы) должна создать определенные механизмы стимуляции, иначе может произойти разрушение этой сферы, если она уже образовалась, или же она не возникнет вовсе, а первичные, неразвитые формы спортивной деятельности трансформируются в какие-то иные образования.

Европейская культура создаёт подобные механизмы, в первую очередь, на уровне базовых смысловых структур. Конечно, эти структуры нельзя рассматривать в качестве специализированных средств развития спорта или феноменов, осуществляющих прямую и непосредственную детерминацию этой сферы. Смысловые первоначала культуры вообще скрыты от сознания и реализуются скорее в переживаниях, в отношениях к миру, выступая как контуры этих отношений или импульсы к ним (хотя, конечно, это не значит, что их нельзя обнаружить и рационализировать, - что делает, например, философия).

Во втором параграфе «Западная культура как ареал спорта» - осуществляется исследование спорта как феномена западной культуры: рассматриваются модификации спортивного мышления и практики спорта в различные исторические эпохи. Показывается, как, благодаря чему происходила канализация потока психической и социокультурной активности индивидов в область спорта или изгнание из неё. В каких направлениях трансформировалось отношение к деятельности, направленной на развитие тела, коррекцию его форм, шлифовку движений, от чего зависело отношение к соревновательности, как способу организации данного вида деятельности, выделения и фиксации наивысших достижений в ней.

Опираясь на работы И.М.Быховской1¹ Быховская И.М. Человеческая телесность в социокультурном измерении: традиции и современность, М.: Радуга, 1993; И.М. Быховская. Homo somatikos: аксиология человеческого тела. М.: Эдиториал УРСС, 2000., автор диссертации предлагает в основу исследования исторических трансформаций спортивного мышления и практики спорта положить принцип выделения и взаимоперехода холистической и дихотомической парадигм соматического сознания. При этом указывается на необходимость установления связи данных парадигм и их разновидностей с принципами универсализма и активизма, определяющими общие векторы развития европейской (западной) культуры, формирующими особый тип человека, стремящегося знать, каковы резервы его организма, психики и интеллекта, потенциал их развития и границы оптимума, желающего насладиться, способностью расширить эти границы.

Обнаруживается, что соединение смыслопорождающих принципов европейской культуры с установками, ценностными ориентациями и представлениями соматического сознания холистического типа (в котором телесность рассматривается в единстве с духовностью) способствовало расширению сферы спорта. Последняя вырастала в замкнутую на себе, суверенную область человеческого бытия, при этом формировалось отношение к спорту как к одной из самых значительных ценностей культуры. Особенно это проявилось в античной агонистике (прежде всего, в доклассический период), а также, как будет показано в дальнейшем, в современном олимпизме (в культуре Возрождения в незначительной степени, ибо холистическое мышление развивалось лишь в среде гуманистически ориентированных интеллектуалов).

Однако противоположная холистической, дихотомическая парадигма соматического сознания, в той её версии, в которой производится абсолютизация духовности и уничижение телесности (заключенной, в частности, в христианстве, и в рационализме Нового времени), в конечном счете, обернулась стагнацией спортивной жизни, формированием негативных ценностных ориентаций по отношению к спорту. И, по-видимому, только усиливающаяся в истории актуализация смыслопорождающих оснований культуры, не позволила спорту исчезнуть вовсе, раствориться в других явлениях культуры, не дала неразвитым формам спортивной деятельности трансформироваться в какие-то иные образования.

С другими же вариантами дихотомического мышления, возникшими на рубеже ХУШ-Х1Х веков и основанными на утверждении приоритета природного, естественно-чувственного в человеке над приобретенным и социальным, связывалось формирование ещё одной тенденции. «Улавливая» импульсы, посылаемые смыслопорождающими принципами европейской культуры, данная версия соматизма, выразила себя в обосновании необходимости совершенствования человеческой телесности, развития двигательных навыков, расширения сферы спортивных соревнований. Мировоззренческой основой расширения и институционализации сферы спорта стала при этом такая аксиология тела, которая не предусматривала одухотворения последнего, «возвышения» посредством духа. Не удивительно, что к процессу развития спорта подключился сразу же практический, коммерческий интерес, громко заявляющий о себе также и в современном спорте.

Таким образом, историю спорта можно рассматривать как переход мировоззренческих оппозиций, складывающихся на базе различных типов соматического сознания. Стороны этих оппозиций выражали себя в ценностно-позитивном и негативном воззрениях на спор. В его восприятиях, как способа обретения необходимой полноты совершенных качеств личности либо, как средства достижения материального благополучия, в отношениях к данному виду деятельности как к полезному или недопустимому, в выдвижении спорта в центр общественного внимания или перемещении на его периферию.

В практике спорта данным мировоззренческим оппозициям соответствовали свои контроверзы. К ним относились тенденции на расширение данной сферы жизнедеятельности вплоть до распространения её влияния на другие области и, напротив, на сужение, переход её на латентный уровень существования и подчинение другим формам многогранного бытия человека, её развитие, стагнация или деградация, её институционализация или дезорганизация.

Но при всех трансформациях, даже в своих латентных формах, спорт сохранял себя, ибо его существование связано с базовыми смысловыми основаниями европейской (западной) культуры. Он служил самоопределению человека, ощущающего себя универсальным субъектом деятельности, источником и носителем активной, преобразующей мир энергии, служащим мерой всех вещей, создающим человекоразмерный мир.

В третьем параграфе «Феномен спорта в восточной культуре» - выясняется, принадлежит ли данный феномен не только западной, но и восточной культуре, и вообще, мог ли он возникнуть и развиваться на Востоке. Ставятся вопросы: можно ли рассматривать такое яркое явление культуры, как боевые искусства Востока в качестве модификации спорта или оно имеет самостоятельное значение? Возможно ли противопоставление восточных единоборств, возникших на базе синтеза буддистской и даосско-конфуцианской традиции, и спорта?

Однако уже на подступах к этой проблеме возникло предположение о том, что смысловые основания восточной культуры не рождают импульсов к занятию спортом. Её мировоззренческие категории, глубинные смыслы, структурирующие социальный опыт, универсалии мышления, отражающие отношение к человеку как «природо-» или «мироразмерному» бытию, формируют иные, в сравнении с западной культурой, побуждения, не ориентируют на самоопределение человеком себя через выявление границ человеческой размерности. Особенностью восточного мышления является «настроенность» на определение размерности природы, а не человека - ведь для того, чтобы «вписаться» в мир, определить возможности своего существования внутри границ природного бытия, надо именно эти границы выявить.

Речь в данном случае идет в равной мере о трех основных онтологических, антропологических, ценностно-нормативных и поведенческих системах, представленных индо-буддизмом, конфуцианством и даосизмом, специфицирующих восточную культуру. Эти системы выступают как вполне самостоятельные, организованные и самодостаточные целостности. При всем их своеобразии им присуще определённое единство, важнейшим показателем которого является именно отношение к природе, Космосу, Вселенной как образцам и меркам для любого действия, процесса или явления, составляющих мир человека.

Подобные целеориентиры были созданы в недрах культуры, определяются её глубинными первосмыслами, которые, в свою очередь, сформировались вследствие движения её по особому, специализирующему (а не универсализирующему, как европейская культура) пути развития. Необходимость воспроизведения уже сложившихся программ жизнедеятельности предписывается в ней так жестко, и является столь неумолимой, что перестаёт восприниматься, как что-то рукотворное, исходящее от человека, а, следовательно, выступает как нечто естественное - природное - и первичное по отношению к человеку. Отсюда - и природоразмерность восточной культуры. Последнее можно, по-видимому, рассматривать не только, как её внешнюю характеристику, но, прежде всего, как культурообразующий принцип, симметричный, но противоположный принципам человекоразмерности и универсализма в западной культуре. В то же время, очень важный, для культуры Востока принцип «недеяния», можно рассматривать в качестве противоположного принципу активизма, базовому для западной культуры.

В основу духовно-физического развития индивида на Востоке закладываются, таким образом, иные, чем на Западе, целеориентиры, используются специфические приемы и методы. Данного рода деятельность получает другое, по сравнению со спортивной, содержание, не связанное с выявлением предельных возможностей человеческой телесности. Игра-соревнование не является её необходимым и обязательным формальным признаком. Восточные единоборства вообще вряд ли можно рассматривать в качестве разновидности спорта. Они скорее представляют собой некое синкретичное образование, сплав религиозно-метафизических и этических концепций, боевых искусств и динамической медитации. Однако можно ли только противопоставлять восточные единоборства западного феномену спорта, не усматривая в них каких-либо сближающих элементов? Безусловно, нет.

И спорт, и восточные единоборства относятся к области физической культуры. Они являются её самостоятельными и самодостаточными подсистемами, но при этом выполняют особые функции - в процессе деятельности, имеющей собственные содержание и формы.

Физическая культура Востока не создала спорта (как способа определения человеческой размерности). Она справилась с задачами, связанными с трансформацией данного природой тела человека в социально организованную телесность. Она сформировала систему способов деятельности, в рамках которой человек получил возможность раскрывать себя, как всё более совершенное существо, достигать всё больших высот в физическом и духовном (в их единстве) развитии. Индо-буддийская и китайско-конфуцианская культурная традиция ассимилировала, своеобразно развила и модифицировала возникшие в глубокой древности предпосылки спортивной деятельности, которые были связаны с обнаружением человеком в себе избыточных сил, могущих быть расходованными не только, для достижения непосредственных утилитарных целей. Если европейский ключ открыл возможность проверки этих сил и обретенных умений в игре-соревновании, создав ситуацию самоопределения, а через это и самоутверждения, то восточная культура выработала особый способ гармонизации взаимоотношений духовной, физической, психической сторон жизни индивида.

В главе четвертой « Гуманизация спорта как социальный механизм сохранения человекоразмерности» - обрисовываются важнейшие аспекты проблемы возможного преодоления современным спортом границ человекоразмерности. Опасность подобного рода преодоления усматривается в развитии в современном спортивном мышлении мировоззренческого комплекса рекордистского типа и в появлении в связи с этим таких модификаций спортивной практики, которые способствуют лишь одностороннему развитию человека - «частичного» Homo sporticus. Возникает перспектива превращения спорта в фактор деградации личности, разрушения человека.

Корни данной проблемы глубоки, они заключены в эскалации активизма, в принципе, характеризующей западную культуру и обретающей на техногенной цивилизационной основе свои специфические, новые формы. Эти формы связаны со становлением социотехнического, человеко-машинного общества, в котором начали мощно развиваться технократические черты и тенденции. Именно эти процессы составляют сегодня общую социальную основу формирования, как общественного соматического сознания, так и форм спортивного мышления и практики спорта. Максимизация этих тенденций в социосфере ведет к становлению в рамках человекоразмерного мира черт «машиноразмерности», а в сфере спорта - к преодолению им границ человекоразмерности.

Поэтому решение проблемы гуманизации спорта в глубинных своих основаниях связывается с трансформацией формирующих её смысловых содержаний современной культуры (прежде всего, приоритетов и нормативно-ценностных ориентаций технократизма). Вместе с тем необходимо осуществлять более частные в общекультурном значении, но важные, для спорта меры сознательного и целенаправленного воздействия на данный вид общественной практики.

В первом параграфе - «Современный спорт: тенденции развития и пределы человекоразмерности» - как и в предыдущих разделах диссертации, спорт рассматривается как проекция культурных смыслов, однако акцент делается на тех из них, которые порождают современность и порождаемы ею. Особое внимание уделяется системе идей олимпизма, являющейся в значительной мере фактором развития современного спорта. Выделяются его основные черты, важнейшей среди которых является восхождение спорта на уровень самосознания. Другой значимой особенностью является развитие в современном общественном сознании не только диахронии, но и синхронии во взаимоотношениях противоположных типов соматического мышления, выражаемых в возникновении альтернативных направлений в развитии спортивной практики. И, наконец, всё более важной чертой становится появление тенденции выхода спорта, реализующего, в сущности, стремление человека определить меру своих физических и ментальных сил и способностей, за пределы этой меры.

К предпосылкам становления этого явления могут быть отнесены социальные, экономические, идеологические движения и процессы, сформировавшие облик современного общества, но возникшие ещё в ХУП-ХYIII веках и связанные, прежде всего, со становлением его индустриальных основ. Эти движения и процессы явились формами экспансии активизма европейской культуры, побуждающей западного человека к энергичному внедрению в самые разные области бытия, в природные и социальные процессы, с целью их преобразования, выявления и преодоления всякого рода несовершенства, приспособления к постоянно изменяющимся потребностям индивида и социума. Их отражением стали ценности рационального и утилитарного отношения человека к своему телу и использованию возможностей, скрытых в нем. Такое новое отношение к телу привело к возникновению гимнастических, спортивно-игровых систем, поощрению академического спорта.

Надо отметить, что влияние на спорт процессов, связанных с развитием машинной индустрии, не было непосредственным. Оно осуществлялось скорее вследствие возникновения идейно оформивших эти процессы определенных систем воззрений (теоретических и обыденных): протестантской этики, системы идей либерализма и демократизма. Так, в занятиях спортом нашли выход свойственные протестантизму целеустремленность и настроенность на победу. Возникновение и развитие учения о правах и свободах человека во многом способствовали эмансипации телесного сознания от оков представлений о теле как «темницы души». Так в недрах дихотомической парадигмы, в течение многих веков (и эпох) определявшей развитие телесного сознания, стало «пробуждаться» холистическое мышление.

Преодолением неклассической философией Х1Х века характерного, для рационализма расчленения человека на телесную и духовную составляющие и подчинения первого начала второму также был задан импульс возрождению холистического соматического сознания. Примечательно, что это «новое» рождение холистической парадигмы телесного сознания способствовало пробуждению самосознания спорта, привело к становлению спорта, как рефлексивной системы.

Это пробуждение полноценно осуществилось в системе идей и практике олимпизма - важнейшего духовного движения эпохи, рассматриваемого в диссертации как важнейший смыслообразующий фактор развития современного спорта. Надо при этом отметить, что Олимпийские игры и всё, что с ними связано, стали ярким воплощением принципов универсализма и активизма, побуждающих человека к «игре» со своими силами, преобразованию им самого себя, влекущих индивида к расширению спектра своих возможностей, их демонстрации и сравнения с чужими достижениями.

Вместе с возникновением олимпизма спорт стал рефлексивной системой. Мировоззренческие оппозиции в спорте постепенно обрели более или менее четкое теоретическое оформление, воплотились в философско-социологические и культурантропологические концепции. Появилась возможность фиксировать, осмысленно оценивать и прогнозировать процессы развития спорта, вступая в контакты со СМИ, воздействовать на массовое спортивное сознание.

Олимпийская идея не заполняет всего пространства мировоззренческих ориентаций, ценностей и регулятивов спорта. Ей противостоят другие идеи, принципы и установки, связанные с соматическим сознанием иного типа. В данном случае речь идет о дихотомическом телесном сознании, причем о тех его разновидностях, в которых главенствующее значение придается природному, физическому началу в человеке. На этой идейной почве произрастают и стереотипы мышления о спорте только как средстве физического развития. Достижение победы в соревнованиях, спортивная карьера, рекорд рассматриваются как показатели успешности деятельности в данной сфере общественной жизни. Развиваются «достиженческие» ценностно-целевые установки и ориентации. В силу высокой зрелищности бесконечной гонки за рекордами начинают пересекаться области интересов спорта и коммерции.

В мировоззренческом контексте, созданном синхронией развития противоположных парадигм соматического сознания, формируются альтернативные типы рефлексии по поводу спорта. Для доминирования их, автор использует термины «романтизм» и «прагматизм», уже применяемые ранее в литературе в качестве характеристик типов олимпийского сознания1¹ Егоров А.Г., К.Н.Ефременков, Г.Ф.Петлеванный. Многообразие олимпизма и динамика олимпийского образования.// Теория и практика физической культуры. 2000. № 9. С.26.. При этом надо отметить, что эстетический термин «романтизм» позволяет диссертанту объяснить часто наблюдаемую и удивляющую нас неожиданность перехода спортивного мышления от оптимистически-возрожденческого к пессимистически-кризисному восприятию спорта.

Представляется, что имеется общая цивилизационная основа становления романтической и прагматистской рефлексий по поводу спорта - развитие техногенной цивилизации. Самосознание спорта по-разному, нередко противоположным образом, трактует и оценивает происходящие в обществе и его спортивной сфере процессы и явления, но не может абстрагироваться от ценностей и приоритетов данного типа цивилизации, акцентирующей значение материальных сторон человеческого бытия.

Особое внимание в диссертации обращается на то, что современное общество характеризуется развертыванием технократических тенденций, которые могут реализоваться в возникновении нечеловекоразмерного мира, - развиваемого по меркам технического устройства и отводящего человеку отнюдь не главную роль. Этот процесс находит яркое воплощение и в развитии современного спорта. Все более значимой и все чаще артикулируемой становится опасность в нем тенденций, ведущих, собственно, к самоотрицанию спорта, когда человек будет не «измерять самого себя», а «переделывать», искусственным образом создавая «квазичеловека», - на базе использования сверхсовременных технологий во имя своих зрелищных удовольствий и коммерческих интересов.

Во втором параграфе « Спорт как проекция культурных смыслов» - показано, что данная проблема является проекцией глубинных, но в современную эпоху определенным образом модифицированных социокультурных смыслов, а также «разделительной» натуралистической парадигмы соматического сознания, которая в технократизме находит питательную почву.

На базе принципов универсализма и активизма, характеризующих западную культуру, формируется определенный тип отношения человека к миру - как к человекоразмерному. Такое понимание мира требует, в свою очередь, определения границ человекоразмерности, что отчасти (т.е. в своей области, специфическими методами и средствами) и осуществляет спорт. Однако, как показано в диссертации, человекоразмерность есть исторически изменяющаяся характеристика мира.

В Античности мир человекоразмерен, т.к. человек обладает способностью вос-принять этот мир, в Новое время - т.к. сущее начинает раскрываться не только теми сторонами, которые присутствуют в круге восприятия человека1¹ См.: Хайдеггер М. Время и бытие. М.: Республика, 1993. С.48., а всеми своими свойствами и характеристиками, ибо оно становится предметом практического воздействия. В современную эпоху происходит новая трансформация качества человекоразмерности мира. Объём его восприятия человеком начинает определяться не собственными возможностями (Античность) и не устремлениями человека (Новое время), а воздействием на него искусственной, технической системы. Инициатива во взаимодействии со средой все более переходит к технике. Возникает проблема становления в рамках человекоразмерного мира некоего «машиноразмерного» бытия!

Ученые видят опасность в том, что из-за «контринтуитивности» и «контррациональности» сверхсложных нелинейных человеко-машинных систем сам человек становится вынужденным отказаться от приоритета в них. «Он не справляется, срывается, нервничает, не успевает. Он - их самое слабое звено. Всё больше ситуаций, в которых надо ставить «защиту от дурака». Но дураками перед лицом сверхсложности становятся все люди. Фактически, это «защита от человека»2² Кутырёв В.А. Человек ХХ1 века: уходящая натура…// Человек. 2001. № 1. С.10. . Указывается на перспективы утраты человеком самотождественности. Превращения его в «ресурс», «фактор» развития, провозглашается его «смерть» (например, западный постмодернизм). Одним из первых мыслителей, возвестивших об опасности ударов, которые техника может нанести по человекоразмерности мира, стал Н.А.Бердяев1¹ Бердяев Н.А. Человек и машина. // Вопросы философии. 1989. № 2...

Человеко-машинная среда обитания, ценности и приоритеты технократизма формируют своего рода фон, смыслообразующий контекст, специфические факторы или, напротив, препятствия для развития спорта. В этой среде сам спорт превращается в фактор деструктивный по отношению к культуре, не способствующий её гармонизации.

Важнейшей особенностью технократического сознания является абсолютизация значения материального, наполненного техническими устройствами, всё более комфортного, благодаря постоянному совершенствованию вещей, стремительно обновляющегося мира. Этот тип сознания рассматривает в качестве важнейших детерминант общественной жизни технику, производство новых знаний, товаров, услуг и удовольствий. Соответственно развивается бесконечное стремление к новому, новация сама по себе становится ценностью. Общественное сознание реагирует на это культом рекордов. Погоня за ними наиболее выраженный характер обретает в спорте, который в силу собственной специфики создает богатую питательную среду для развития «достиженческих» ценностно-целевых комплексов.

Вследствие сращивания данного рода комплексов с ценностями и приоритетами технократического сознания, возникает специфический тип спортивного мышления и практики спорта, для которых человек является только средством завоевания основной цели - победы. Из спортсмена тренеры, хозяева команд, дельцы спортивного шоу-бизнеса «изготавливают» рекорды (в буквальном смысле слова - в кабинетах значимых в спорте лиц, в кулуарах спортивной власти, посредством подкупа и шантажа).

Побуждения, руководствуясь которыми индивид включается в активные занятия спортом, всё в большей мере соотносятся с культом рекордов и со стереотипами «победоцентристского» сознания. Смысл победы при этом воплощается не столько в идее самоопределения индивида, выявления его природных способностей, степени овладения мастерством, умения максимально реализовать свой духовный потенциал, сколько в достижении того уровня общественного признания, которое влечет за собой материальное благосостояние и карьеру вне спортивной сферы жизни.

Разрушается условность мира спорта: он перестаёт быть бескорыстно привлекательной игрой-состязанием. При этом субъект спортивной деятельности утрачивает способность переключаться с практической жизни на эту игру, - он не «играет», а делает карьеру. Да, впрочем, и само состязание утрачивает игровой характер, в значительной мере переставая быть непредсказуемым (опять же, вследствие организации «договорных» соревнований).

Превращение спорта и действующего в нём индивида только лишь в средство достижения каких-либо иных - внеспортивных - целей, несовместимых с сущностью спорта, обусловливает эксплуатацию данного вида деятельности и её субъекта, в том числе самоэксплуатацию. Гонка за рекордами выражается в «планировании» побед, в постановке перед спортсменом сверхзадач и требований, часто несовместимых с его возможностями и состоянием здоровья, в готовности самого спортсмена или его тренера пойти на всё ради успеха. Спортсмены, принимая различные лекарственные вещества, механизм действия которых не вполне известен, и наращивая объемы этого потребления, вынуждены экспериментировать со своим организмом, выходить за границу допустимых как для тела, так и для духа нагрузок.