Социальная мифология в коммуникационном пространстве современного общества

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора философских наук

Специальность 09.00.11 -- социальная философия по философским наукам

Социальная мифология в коммуникационном пространстве современного общества

Тихонова Софья Владимировна

Саратов -- 2009

Работа выполнена в Саратовском государственном университете имени Н.Г. Чернышевского

Научный консультант доктор философских наук, профессор, Заслуженный работник высшей школы РФ Устьянцев Владимир Борисович

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Пигров Константин Семенович

доктор философских наук, профессор Чумаков Александр Николаевич

доктор философских наук, доктор юридических наук, профессор Рыбаков Олег Юрьевич

Ведущая организация Кемеровский государственный университет

Ученый секретарь диссертационного совета Листвина Е.В.

1. Общая характеристика работы

Миф есть основание человеческого мира, программа и код его эволюции. Выступая манифестацией иной, чем вербализуемая рациональность, стороны человеческого познания, миф является универсальным способом конструирования жизненного пространства. Он санкционирует существующий порядок, представления о мире, нормы поведения человека, отношения «человек - общество» и «человек - природа».

Социальная актуальность мифологии возрастает в условиях стремительных социальных изменений нынешней эпохи, когда реальностью становятся самые невероятные и экстравагантные прогнозы футурологов недавнего прошлого. «Войдя в новый век, человек испытывает потребность в новой идентичности с окружающим миром, потребность в новых ценностях, необходимых для самоутверждения и создания надежных жизненных стратегий. Обновленный мир нуждается в человеческих оценках» Устьянцев В.Б. Человек, жизненное пространство, риски: Ценностный и институциональный аспекты. Саратов, 2006. С. 3.. И эта интенция на обживание нового мира, восстановление его социальной картины невозможна без мифологического горизонта, не подвергающегося сомнению и проверке, не доказуемого, но принимаемого на веру.

Действительно, формирование постиндустриального общества, инициированное интенсивным развитием науки и внедрением новых способов обработки информации, характерное для текущего столетия, не привело к тотальной рационализации социальной жизни. XX век породил целую сеть мифологий, призванных осуществить воспроизводство социального порядка и указать отдельно взятому индивиду в нем место. Бурное развитие коммуникационного пространства обусловило циркуляцию мифов массовой культуры в планетарном масштабе, сделало возможным появление проектов вестернизации, культурного империализма и экспансии, а также информационных войн. Становление общества потребления, обусловленное логикой развития капитализма, вызвало к жизни специфические формы мифотворчества, связанные с манипуляцией общественным сознанием во имя продвижения товаров, - рекламу и PR-технологии. Индустрия досуга и развлечений, киноиндустрия также вносят свои специфические элементы в рамки действующих мифологий.

Буйство красок современного мифологического пространства служит наглядным свидетельством того, что миф отнюдь не сводится к реликтовым остаткам архаических культур. Современная социальная мифология - явление вполне самостоятельное и полнокровное. Но чтобы приблизиться к ее сущности, мы должны проследить ее генезис, выделить ключевые механизмы смены ее форм. И уже на этом предварительном этапе миф демонстрирует свою субстанциальную противоположность логике, определению и объяснению.

В самом деле, традиции философствования опираются на рациональную программу исследования. Чтобы вскрыть сущность явления, нужно определить его истоки и проследить, как оно, формируясь, обретает современный облик. И это движение от начала к расцвету всегда требует интеллектуальных усилий, прозрений. Обнаружить зачатки нового среди многообразия социальных тенденций - во многом означает подтвердить самостоятельность и нетривиальность собственной философской позиции. С мифологией дело обстоит с точностью до наоборот. Проследить ее историю ab ovo при нынешнем состоянии теории мифа - не самая сложная исследовательская задача. Обнаружить в современных реалиях иррациональные элементы, обладающие признаками мифа, пожалуй, также не составляет непосильного труда. Но вот объяснение того, как то, что было прежде, стало тем, что оно есть теперь - по нынешний день, насколько нам известно, принадлежит скорее к сфере желаемого и является далеким от реального воплощения проектом.

Философские основания социальной теории мифа находятся на стадии формирования, что отражается на самом категориальном аппарате. Парадоксально, но эволюционно-стадиальный подход к мифологии базируется на редуцировании ее к специфическим для традиционного общества образованиям. То есть он отрицает за мифологией «права на развитие» в иных социальных системах. В итоге утверждения о том, что до наших дней «техника мифопроизводства, принципы конструирования мифа и его предназначение остались неизменными в сравнении с их архаическим образцом, изменились лишь формы подачи, объемы тиражирования и «характер предложения» кажутся лишенными логических противоречий. Проблема только в том, что существенные изменения внешней формы всегда сопровождаются изменением способа существования и выражения содержания. А, стало быть, и изменением последнего.

Естественность мифотворчества для человеческой культуры вовсе не тождественна его стихийности. Все созданные на сегодняшний день формы производства мифа могут использоваться (и весьма интенсивно используются) в управлении человеческим миром. Именно систематическое целенаправленное мифотворчество определяет облик эпохи, в которую мы живем, - эпохи глобализации. Глобальный капитализм, глобальное потребление и глобальные мифы - «три кита», на которых держится единство сегодняшнего мира. Перед социальной философией стоит насущная задача формирования методологического инструментария, способного выявлять как сами механизмы управляемого мифотворчества, так и продуцируемые ими социальные изменения.

Стремясь внести свой вклад в их критический анализ, мы не отказываемся от мифологии. Скорее, надеемся приблизить новый мир и новые мифы, предложить новые социально-философские основания прогноза грядущего общества. Актуализация вопроса о том, как осуществляется развитие социальной мифологии, определяется появлением новых способов воспроизводства социальности, новых механизмов социальной интеграции и социального контроля, обслуживаемых мифотворческими практиками. Без его решения продуцируемая социальной философией картина человеческого мира останется неполной.

Степень разработанности проблемы. Проблемы специфики современной социальной мифологии открываются в разных ракурсах. Философская рефлексия данного феномена опирается на исследование мифа как самостоятельного явления культуры. Интерес к нему возрастал по мере ослабевания философского рационализма, однако на протяжении XIX в. тема мифологии оставалась маргинальной для социальной философии и получила свое оформление в русле таких дисциплин, как социология и этнология (социальная и культурная антропология) при сопоставлении первобытных и современных типов социальности. Работы Л.Г. Моргана, Г. Спенсера, Э. Тайлора, Дж. Фрэзера и других социальных мыслителей XIX века базировались на тезисе о принадлежности мифологии к бытию первобытных обществ и ее преодолении в условиях рационализованных современных цивилизаций.

Связь архаической мифологии со структурами первобытного языка и мифологического мышление выявлялась в работах представителей лингвонатуралистической школы (А.Н. Афанасьев, Ф.И. Буслаев, Я. Гримм, Ф. Кун, В. Манхардт, М. Мюллер, А. Потебня, В. Шварц). Культовая теория мифа, направленная на поиск истоков мифа в ритуале представлена работами антропологической (ритуалистической) школы (Э. Тайлор, А. Ланг, Б. Фонтенель), на основе которых осуществлены многочисленные исследований взаимосвязи мифа и фольклора, мифа и литературы, мифа и искусства (М.М. Бахтин, В.Я. Пропп, Ф. Рэглан, Дж. Уэстон, О.М. Фрейденберг, Дж. Харрисон, Э. Чемберс). Социологическая школа, сформировавшаяся вокруг идей Л. Леви-Брюля, трактовала мифы как непосредственное выражение связи первобытного общества с окружающим миром.

К ХХ в. упрочилось представление об универсальном характере мифологии, базирующемся на механизмах продуцирования мифологии работой человеческого мышления и, шире, психического мира вообще. Определение З. Фрейдом бессознательного как источника мифа легло в основу психоаналитического направления теории мифа, разрабатывавшегося в трудах Дж. Кэмпбелла, Э. Фромма, К.Г. Юнга. Обращение к архетипическим структурам мифического реализовано в работах Г. Башляра, Е.М. Мелетинского, М. Элиаде. Интенция к рассмотрению мифа вне социокультурной детерминации реализована символической школой, лингвистическое направление которой представлено работами А.Н. Афанасьева, М.М. Маковского, В.А. Масловой, философское - трудами А.Ф. Лосева. Исследование мифомышления как целостной способности создания символической системы осуществлено Э. Кассирером, С. Лангер, М. Фоссом.

Определение структур мышления как основы мифа принадлежит структуралистической школе, теоретическим фундаментом которой послужили работы К. Леви-Стросса Близкие идеи к направлению Леви-Стросса выдвигал Я.Э. Голосовкер. Бинарная логика архаического мышления исследовалась Вяч.Вс. Ивановым и В.Н. Топоровым и детализировалась в работах А. Жолковского, В. Мароши, О. Ревзиной. Мифологическое сознание исследовалось В.М. Пивоевым. Миф как целостный феномен культуры рассматривался Д.П. Козолупенко. Тем не менее, исследования, реализуемые в этом русле, оставляют без внимания мифотворческие практики.

Великие проекты Модерна, декларировавшие рационализацию общественной жизни, обернулись мощными мифологическими потоками, направленными на поддержание господствовавших политических идеологий. Тоталитарные режимы ХХ в. создали идеологические системы, опиравшиеся на мощные потоки иррациональной информации и концентрировавшиеся вокруг искусственно создаваемых мифологических комплексов. Исследование мифологического измерения советской мифологии представлено в работах Е.М. Мелентинского, С.Ю. Неклюдова, А. Чернышова, мифологии нацизма - Н. Гудрик-Кларка, В. Клемперера.

Мифотворческие приемы, характерные для политического пространства, заимствовались индустрией массовой культуры. Исследования мифологии массовой культуры представлены в работах П.С. Гуревича, Л.Н. Воеводиной, В.И. Самохваловой. Под влиянием работ Р. Барта, созданных в семиотическом ключе, миф приобрел статус эффективной методологической категории для исследования быта, повседневности, рекламы, управления (Ю. Бохеньский, А.Н. Притчин, Б.С. Теременко, А.В. Ульяновский). Однако в данном методологическом направлении исследовательское внимание концентрируется на самих мифологических феноменах, упуская из вида субъектов, их создающих.

В перечисленных сферах мифологическое воздействие реализуется посредством массовой коммуникации. Зарубежная и отечественная коммуникативистика концептуализируется и обретает самостоятельность в работах Л.М. Земляновой, Г.М. Маклюэна, М.М. Назарова, Н.В. Костенко, Г.Г. Почепцова, А.В. Соколова, Л.Н. Федотовой. Социологические аспекты массовой коммуникации раскрыты в трудах советских и российских ученых Э.Г. Багирова, Н.Н. Богомоловой, Б.А. Грушина, Т.М. Дридзе, Ю.А. Левады, А.П. Шарикова. Данные работы ориентированы на выявление параметров структуры коммуникационного процесса и не акцентируют его содержательные аспекты.

Проблемы управления массовым сознанием с помощью мифотворческих практик представлены в исследованиях, посвященных анализу и обобщению воздействия сообщений массовой коммуникации (М. Блейк, И.Л. Викентьев, Дж. Гибсон, Д. Гордон, Р. Гроотендорст, И. Джанис, Ж. Дюбуа, Ж. МакКормак, Ч. Осгуд, К. Ховланд, Е. Черневич, М. Ямпольский). Данные работы демонстрируют возможности визуального и вербального воздействия на массовое сознание.

Формирование и распространение информационных технологий отражено в работах Р.Ф. Абдеева, Е.С. Баразговой, А.Е. Войскунского, Г.Р. Громова, Г. Гусейнова, И.Б. Новика, В.Ф. Олешко, Б.С. Павлова, А.А. Уварова. Последнее десятилетие ХХ в. ознаменовалось широким распространением Интернет-коммуникации, внедряющейся во все сферы жизнедеятельности современных общества. Данный процесс отражен в исследованиях социологов, политологов, философов, юристов, экономистов (Е.Л. Вартановой, Ю.Р. Вишневского, Е.В. Грунт, А.А. Демидова, В. Емелина, Е.Н. Заборовой, И.И. Засурского, Я.Н. Засурского, Ю.Б. Зубаревой, Б.Г. Капустина, Б.В. Кристального, И.Н. Курносова, И. Мелюхина,А.В. Меренкова, Г.П. Орлова, И.К. Пантина, Л.Л. Рыбцовой, Л.Я. Рубиной, Л.Г. Свитич, Э.П. Семенюк, В.Б. Симоненко, Г.Л. Смолян, М.Ю. Тихонова, А.Д. Урсул, В.Т. Шапко, Ю.А. Шафрина).

Анализ основных черт современного общества содержится в концепции информационного (постиндустриального) общества, предложенной Д. Беллом, О. Тоффлером, разрабатываемой в работах В.Ф. Анурина, В.Л. Иноземцева, А.И. Ракитова, К.С. Пигровым. Формирование единства современной цивилизации, порождаемого глобализационными процессами, исследуется У. Беком, Э. Гидденсом, Р. Робертсоном, И.В. Спиридоновой, И. Уоллерстайном, М. Уотерсом, В.Н. Фурсом, А.Н. Чумаковым.

Возникновение в ходе глобализации транснациональных социальных пространств, изменение институционального порядка, распад двуединства социальных норм и общественного или индивидуального осознания, пронизанность всех видов человеческой деятельности техническими средствами приводит к появлению крайне противоречивой социальной реальности, в которой искусственное и символическое доминирует над природным. Ее специфика рассматривается в работах Ж. Бодрийяра, Д.В. Иванова, В.А. Кутырева, Ж. Эллюля. Пространственным аспектам нового социального порядка посвящены работы В.Б. Устьянцева, О.Ю. Рыбакова.

Однако возрастание уровня универсализации социально-философской рефлексии в рассматриваемых трудах осуществляется при одновременной маргинализации проблем социальной мифологии, которые оказываются исключенными из проблемного поля современного социального бытия. Акцентуация социально-онтологического статуса социальной мифологии в социальном порядке сегодняшнего общества невозможно без понимания механизмов динамики мифотворческих процессов, эволюционирующих вместе с развивающимся социумом. Решение данной задачи возможно только при формировании комплексного системного подхода, основанного на синтезе теорий, принципов, приемов вышеуказанных направлений, способного обеспечить как приращение социально-философского знания, так и утилитарную эффективность практического конструирования и управления мифотворческими процессами. Формирование такого подхода и образует проблемное поле данной диссертационной работы.

Объектом исследования является социальная мифология, рассматриваемая в единстве стихийных и целенаправленно конструируемых мифотворческих процессов, реализующихся в обществе.

Предметом исследования выступает эволюция социальной мифологии, детерминированная развитием социальной коммуникации.

Целью исследования является социально-философский анализ социальной мифологии через призму трансформационных процессов коммуникационного пространства современного общества.

Реализация выдвинутой цели предполагает последовательное решение следующих исследовательских задач:

1) с авторских позиций проанализировать существующие теории, мифы; предложить собственную интерпретацию социальных оснований мифологии; обосновать необходимость формирования в рамках социально-философской рефлексии самостоятельного подхода к изучению социальной мифологии; определить его методологическую парадигму и ориентиры;

2) исследовать социально-онтологический характер процессов мифотворчества; разработать и применить категориальный аппарат коммуникационного подхода к процессам мифотворчества, и тем самым преодолеть дефиниционный плюрализм теории мифа; рассмотреть механизмы включения мифологических комплексов в социальное конструирование знания; выявить динамику мифокоммуникации через вариации структурных элементов мифа в интерсубъективных мифопотоках;

3) проанализировать базовые принципы динамики коммуникационного пространства, трактуемой как источник генерирования новых форм мифотворчества; исследовать сущность, механизмы и этапы коммуникационной революции; проанализировать стадиальную модель информационных революций, предложенную маклюэнизмом, и сформулировать авторскую модель динамики коммуникационного пространства;

4) обосновать механизмы трансформации в конкретных социально-исторических условиях: проанализировать специфику сакральной мифологической коммуникации в архаических обществах; выявить особенности текстуализации мифа, сопоставив трансформацию мифа под влиянием письменности в разных культурах (Месопотамия, Древняя Греция, Средневековая Европа);

5) рассмотреть новые формы мифотворчества в условиях пространства массовых коммуникаций, раскрыв универсальные черты массового мифотворчества; подвергнуть анализу стратегии мифопроизводства, характерные для основных каналов массовой коммуникации;

6) исследовать современную коммуникационную революцию, подвергнув анализу процессы внедрения в социальное бытие компьютерно-опосредованной коммуникации и мобильной телефонии с учетом ближайших технологических перспектив в информационно-коммуникационной сфере; рассмотреть структурную организацию современного коммуникационного пространства, выявить его структурообразующие феномены и уровни;

7) типологизировать и раскрыть содержательно радикальные мифологические Интернет-инновации, акцентируя их целенаправленный, искусственный и авторский характер, обусловленный как индустрией досуга, так и пользовательской интенцией к творческой самореализации; проследить современную мифо-мутацию социального творчества, инициированную активностью аудитории сетевой коммуникации;

8) исследовать глобальный консумеризм как совокупность стратегий символического потребления, ориентирующегося на глобальные медийные образцы; рассмотреть развитие общества потребления от национальных форм к глобальной; раскрыть структуру и содержания мифопроизводства, осуществляемого в синтезе массовой культуры и рекламы;

9) выявить специфические для глобального консумеризма стратегии мифопроизводства - создание и тиражирование брендинговой мифологии и мифологизацию средств потребления и раскрыть принципы их конструирования; подвергнуть анализу управляемую динамику консумеризма, направленную на непрерывное поддержание праксиса потребления.

Методологическая основа диссертации. Автор опирался на общенаучную группу формально-логических методов (анализ, синтез, индукция, дедукция, абстрагирование), системный подход и структурно-функциональный анализ.

Предлагаемый в диссертации коммуникационный подход к исследованию социальной мифологии базируется на парадигме постнеклассической рациональности, определяемой в качестве методологической платформы и разрабатывается как междисциплинарный. Фундаментальные характеристики социальной коммуникации - социальное конструирование, самоорганизация, антропность, пространственность, нелинейность - определили выбор в качестве методологических ориентиров следующие постнекласические подходы.

Социально-феноменологический подход, трактующий общество как явление, непрерывно воссоздаваемое в процессах социальной (в первую очередь, межиндивидуальной) коммуникации, в ходе которой человек наделяет смыслом социальную реальность и конструирует ее в процессе ежедневного взаимодействия с другими людьми (А. Шюц, П. Бергер, Т. Лукман и др.).

Синергетический подход, опирающийся на принципы необратимости, вариабельности в процессе принятия решений, многообразие различных линий развития, возникающих при прохождении системы через точки бифуркации, органической связи саморегуляции и кооперативных эффектов (И. Пригожин, И. Стенгрес, Г. Хакен и др.).

Пространственный подход, в основе которого лежит тезис о пространственном характере социального бытия: пространственность человеческого бытия определяет структурирование человеком его социально-культурных практик (П. Бурдье, Э. Гидденс, В.П. Рожков, В.Б. Устьянцев и др.).

Постмодернистский и постструктуралистский подходы, развивающие методологический потенциал метафоры ризомы как идеи нелинейного становления и множественности, в котором отсутствует централизация, упорядоченность, иерархия и симметрия (Ж. Бодрийяр, Ж. Делез, Ф. Гваттари, Ж.Ф. Лиотар и др.).

Научная новизна диссертационного исследования определяется разработкой авторской концепции динамики социальной мифологии, детерминированной эволюцией коммуникационного пространства. Автором выдвинуто и обосновано новое направление социально-философского анализа мифологии в рамках предложенного коммуникационного подхода к исследованию трансформации социальных практик мифотворчества. В центре внимания находится влияние коммуникационных революций на формы объективации мифологических комплексов в конкретных социально-исторических условиях. Анализируя социализацию новых технических средств коммуникации, автор выявляет целенаправленно конструируемые пласты современной социальной мифологии, обеспечивающие поддержание символического измерения глобального капитализма в условиях планетарной медиа-среды. Представлено оригинальное обоснование мифологической природы современного консумеризма как базисной матрицы социокультурных практик конструирования идентичностей через мифологизированные массовые образы потребляемых вещей, укорененной в разноуровневых коммуникационных потоках.

Предложена авторская концепция коммуникационного подхода к социально-философскому исследованию мифологии. Определена методологическая платформа выдвигаемого подхода на основании постнеклассической парадигмы социального познания.

Выявлены новые аспекты социально-онтологического характера мифотворчества. Выявлены и проанализированы уровни мифокоммуникации, генерирующей единое мифопространство, поддерживающее мифоонтологическую матрицу реальности.

Предложен новый взгляд на проблему динамики коммуникационного пространства. Впервые предложена разработка категории «коммуникационная революция». Сконструирована авторская модель динамики коммуникационного пространства.

С позиций авторского подхода исследованы механизмы трансформации архаической устной мифологии в условиях формирования письменной культуры; выявлены важнейшие социокультурные детерминанты данного процесса.

Предложена авторская интерпретация типологических характеристик массовой коммуникации. Рассмотрены стратегии мифопроизводства, характерные для основных каналов массовой коммуникации.

Новым научным результатом является комплексный социально-философский анализ современной коммуникационной революции, определенной диссертантом в качестве сетевой революции. Вычленены и проанализированы ее основные этапы.

Разработана авторская типология радикальных инноваций в мифотворчестве, характерном для Интернета. Обоснован целенаправленный управляемый характер Интернет-мифотворчества. Выявлены механизмы переноса принципов сетевого мифотворчества в традиционное социальное пространство.

С позиций авторского подхода исследованы формы мифопространства повседневности, генерируемые глобальным капитализмом. Раскрыта реализация транснациональной культуры в феномене консумеризма; предложено авторское определение консумеризма.

В новом ракурсе исследованы мифотворческие практики консумеризма. Показано, что брендинг направлен на создание и тиражирование новой управляемой мифологии. Впервые выявлена роль средств потребления в процессе внедрения мифологии потребления в пространство повседневности.

Положения, выносимые на защиту:

1. Формирование социально-философского подхода к исследованию социальной мифологии в контексте ее динамики возможно на основе признания коммуникационной природы мифа. Вне социальной коммуникации миф не существует. Фундаментальными характеристиками социальной коммуникации выступают: социальное конструирование, самоорганизация, антропность, пространственность, нелинейность. В соответствии с ними определяется методологический базис конструируемого коммуникационного подхода, в качестве которого выступает парадигма постнеклассической рациональности. Методологическими ориентирами избираются социально-феноменологический подход, трактующий общество как явление, непрерывно воссоздаваемое в процессах коммуникации; синергетический подход, реализующий принципы необратимости, вариабельности, многообразия линий развития, органической связи саморегуляции и кооперативных эффектов; пространственный подход, концептуализирующий пространственный характер социального бытия, определяющий структурирование человеком его социально-культурных практик; постмодернистский и постструктуралистский подходы, развивающие методологический потенциал метафоры ризомы как идеи нелинейного становления и множественности, в котором отсутствует централизация, упорядоченность, иерархия и симметрия. Интеграция методологии данных постнеклассических подходов открывает перспективы конструирования коммуникационного подхода к исследованию эволюции социальной мифологии вплоть до настоящего времени.

2. Определение мифа как явления социальной коммуникации обеспечивает преодоление дефиниционного плюрализма теории мифа, опирающегося на акцентуации основных манифестаций мифа (представление и повествование). Категориальный аппарат коммуникационного подхода позволяет определять мифы-повествования как сообщения, мифы-представления - как предмет сообщения, и рассматривать те и другие в едином ракурсе коммуникационного процесса, направленного на интерсубъективное перемещение мифологического знания из одного индивидуального повседневного мира в другой. Мифологическая коммуникация расслаивается по отдельным жизненным мирам в зависимости от локализации последних в социальном пространстве, разные варианты социомифологической онтологии сосуществуют в рамках единого целого. Усвоение мифов, ключевых для данного общества, осуществляется на фоне избыточной циркуляции мифологических фрагментов и элементов (мифем и мифологем) в коммуникационных процессах, прямо не связанных с мифотворчеством. В итоге социоонтологическая матрица интерсубъективных миров перенасыщается мифологией, что обеспечивает непрерывное поддержание как самих мифотворческих процессов, так и постоянное восстановление сформированной ранее реальности.

3. Коммуникационная сущность мифоэволюции раскрывается через конкретизацию принципов динамики коммуникационного пространства. Развитие коммуникационного пространства осуществляется через коммуникационные революции, инициируемые распространением новых средств социальной коммуникации. Возникающие каналы не замещают друг друга, их сосуществование имеет комплементарный характер. Изобретение и распространение новых средств коммуникации порождает специфические зоны в коммуникационном пространстве. Эти зоны концентрируют трансляцию и хранение конкретных видов социальной информации, имеющих различное значение для процессов общественного воспроизводства, в первую очередь для социального управления. Взаимодействие зон приобретает характер синергизма, взаимного усиления их собственных эффектов. Система обозначенных зон носит динамичный, нелинейный характер. Мифотворческие процессы не сконцентрированы ни в одной из зон, они формируются в каждой из них согласно системообразующей логике канала, предусматривающей тип коммуникационных цепей и структур, коды и формы сообщений. Поскольку зоны не автономны, мифоэлементы циркулируют между ними в той мере, в какой они могут быть объективированы с помощью конкретного канала.

4. В развитии коммуникационного пространства могут быть выделены четыре этапа, сопряженные с появлением новых средств коммуникации: этап устной коммуникации, этап письменной коммуникации, этап массовой коммуникации и современная коммуникационная революция. Архаическая сакральная мифология, соответствующая эпохе устной коммуникации, демонстрирует четко определимые параметры всех звеньев коммуникационной цепи, направленной на воспроизводство специфической социальной организации. Непрерывность социального воспроизводства встроена в продуцирование сакральной мифологической коммуникации. Мифология выступает формой социальной коммуникации, структурирующий все уровни коммуникационных взаимодействий. Появление письменности приводит к процессам текстуализации мифа, становящимися механизмом контроля мифотворческих практик, а также к появлению светской, несакральной мифологии, создателями которой оказываются индивидуализированные субъекты.

5. Массовая коммуникация делает мифотворчество дистантным, анонимным, стандартизированным, дискретным, вписывает его в технологические и рациональные процессы производства, основанного на разделении труда и подчиняет функции обслуживания потребления. Все средства массовой коммуникации по мере своего возникновения включаются в уже существующее с начала книгопечатания медиа-пространство, расширяя и обогащая его. В итоге мифы конкретного средства массовой коммуникации не являются автономными, между различными каналами постоянно осуществляется циркуляция порождаемых мифов, т.е. мифотворческие процессы формируются различными средствами массовой коммуникации когерентно.

6. Современная коммуникационная революция является сетевой, детерминируется изменением роли цифровых технологий в коммуникационном процессе и осуществляется в три этапа. Первый этап связан с появлением компьютера, обслуживающего процесс создания сообщения. Компьютеризация социальной жизни инициировала феномен информационного общества. Второй этап связан с распространением компьютерных сетей, обслуживающих создание и обмен сообщениями. Сетевые коммуникации обладают уникальной атрибутивной характеристикой: они опираются на возможность быстрой и эффективной обратной связи, что равнозначно симметричности отношений «коммуникатор - реципиент». Генетически первой сетью, опирающейся на достижения высоких технологий, является Интернет, синтезирующий массовую, групповую и личную коммуникацию. Третий этап сетевой революции порожден распространением беспроводной телефонии. Мобильная связь выступает инструментом координации горизонтального социального взаимодействия и, одновременно, каналом доступа в Интернет-пространство. Мобильный телефон выполняет функцию интегратора различных уровней социального пространства, обеспечивая информатизацию приватного и публичного пространства.

7. На основании учета новых форм смыслопорождающих процессов выделены следующие типы Интернет-мифотворчества: 1) аккумуляция мифа, предполагающая создание и поддержание тематических сайтов, посвященных мифам. Данные сайты выступают Интернет-плацдармами сетевых сообществ. 2) Вхождение в миф. Данная мифотворческая практика предполагает создание особого мифа - мифа о себе. Основным ее инструментом являются самопрезентация, не подвергаемая проверке на истинность. 3) Оживление мифа. Охватывает конструирование игровых миров виртуальных и онлайновых игр на основе последовательной реализации принципов архаической мифологии. Они делают возможной жизнь в альтернативном квазисоциальном пространстве, организованном по мифологическим законам, а также социальную коммуникацию в таком пространстве. 4) жизнь в мифе. Вырастая на синтезе технократизма и иррационализма, мифотворчество становится основой нового способа жизни, для которого Интернет и, шире, любые технические сети и средства оказываются магической ареной жизни в мифе. Фрагментация и рекомбинация различных мифологических комплексов становятся основой мифомутаций социального творчества. Возможность межмифологических перемещений и жизни в мифе экстраполируется в социальное пространство.

8. Мифопространство повседневности на внесетевом уровне регулируется символической матрицей глобального капитализма. Матрица консумеризма форматирует национальные культуры, трансформируя их в национальные версии эталона вестернизации. Консумеризм, трактуемый как совокупность социокультурных практик конструирования идентичностей через мифологизированные массовые образы потребляемых вещей, базируется на массмедийной зоне коммуникационного пространства. Глобальное медиапространство ассимилирует как сами культурные пространства, так и их ценностно-символические системы. В итоге праксеологический и телеологический уровни жизненных стратегий индивидов унифицируются в планетарном масштабе. Расширяющаяся приватизация потребления (стремление быть собой, лежащее в основе индивидуализма) в условиях глобализации производства стала основой перехода консумеризма к глобальной стадии и трансформации его структуры.

9. Основными мифологическими структурами глобального консумеризма являются брендинговая мифология и мифологизация средств потребления. Брендинговая мифология предполагает конструирование мифопространства бренда, управляющим жизнью потребителей. Мифологическое пространство бренда задается как чудесное, метафизическое, футурологическое: категория чуда дистанцирует бренд от обыденности, метафизичность предполагает включение в свою структуру антропоцентричного проекта трансцендентно значимого бытия, мифологический проект утопично устремлен в будущее. Средства потребления, обеспечивающие движение товаров или услуг к покупателям, являются основой материализации мифологии потребления, выступают механизмом трансформации людей в потребителей и обеспечивают создание, аккумуляцию и управление потребительскими потоками. Конкуренция, взаимная поддержка и противоречия брендов-средств и брендов-товаров обеспечивает разнообразие и энергетическую напряженность современного мифологического пространства, канву которого обеспечивают пересечения стратегий дистанцирования и сближения брендовых мифологий, обеспечивающих непрерывную работу мифологической машины глобального консумеризма.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается в следующем. Данная работа открывает новое направление в социальной философии, связанное с анализом социальной мифологии современного общества и тем самым стимулирует рефлексию новых форм общественного сознания, способствует обновлению категориального аппарата социальной философии и углублению концептуального содержание теорий, посвященных настоящему этапу социального развития. Предложенный диссертантом коммуникационный подход может быть применен к исследованию символических феноменов информационного общества.

Материалы исследования могут быть использованы для разработки образовательных программ и лекционных курсов по философии, социальной философии, культурологи, социологии, теории коммуникации, связям с общественностью, рекламе. Результаты исследования применены автором при чтении курсов лекций по дисциплинам «Философия», «Культурология», «Теория коммуникации», «Теория и практика связей с общественностью», «Управление общественными отношениями», «Коммуникационный менеджмент» для студентов Саратовского государственного социально-экономического университета, «Социальная философия», «PR-технологии в социальном управлении», «Мифотворчество СМИ» для студентов и аспирантов Саратовского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского.

Апробация работы. Основные положения, результаты и выводы диссертационного исследования докладывались на заседаниях кафедры теоретической и социальной философии СГУ, связей с общественностью и рекламы СГСЭУ, на научных конференциях по итогам НИР СГСЭУ (2004-2008 гг.), на научных форумах различного уровня:

Всероссийской конференции «Проблемы межкультурной и профессиональной коммуникации» (Саратов, 2004); Межвузовской научно-практической конференции молодых ученых по философии и культурологии «Человек в научном и религиозном мире: Проблема внутреннего диалога» (Саратов, 2004); Всероссийской конференции «Диалектика культуры. Личность, общество, культура» (Пенза, 2005); Международной научной конференции «Основания и парадигмы современного общественного развития» (Саратов, 2005); Научно-практической конференции «Проблемы и перспективы реформирования государственной и муниципальной службы в России» (Саратов, 2005); IV Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» (Москва, 2005); Международной научной конференции «Человек в меняющемся мире» (Саратов, 2005, 2006); Всероссийской конференции «Социальное пространство. Территория постмодерна» (Саратов, 2005); Всероссийской научной конференции «Перспективы самоорганизации современных обществ в стратегиях глобального развития» (Саратов, 2005); 14-ой Международной междисциплинарной конференции молодых ученых и специалистов «Человек. Природа. Общество. Актуальные проблемы» (Санкт-Петербург, 2005); III Международной конференции Российской коммуникативной ассоциации «Коммуникация и конструирование социальных реальностей» (Санкт-Петербург, 2006); Всероссийском социологическом конгрессе «Глобализация и социальные изменения в современной России» (Москва, 2006); Всероссийской объединенной конференции «Интернет и современное общество» (Санкт-Петербург, 2006); Всероссийской научно-практической конференции «Здоровый образ жизни для всех возрастов» (Саратов, 2006); Четвертых Аскинских чтениях «Время - Пространство - Ценности цивилизаций» (Саратов, 2006); Всероссийской научной конференции «Стратегии современного развития и управления общественными процессами» (Саратов, 2006); Всероссийской научной конференции «Общество риска и человек в ХХI веке: Альтернативы и сценарии развития» (Саратов, 2006); Всероссийской научно-практической конференции «Забота: от бытийной стратегии к этическим и профессиональным ценностям» (Саратов, 2006); Межвузовской научно-практической конференции молодых ученых «Ценностный мир человека в современном обществе» (Саратов, 2006); Всероссийской научно-практической конференции «Качество государственного и муниципального управления как фактор конкурентоспособности российских регионов» (Саратов, 2007); Всероссийской научной конференции молодых ученых «Актуальные проблемы социально-гуманитарных наук» (Саратов, 2007); Региональной научно-практической конференции молодых ученых «Общество XXI века: социально-экономические проблемы и перспективы развития» (Саратов, 2007); XIV Международной конференции молодых ученых «Ломоносов» (Москва, 2007); Научной сессии IX Невские чтения «Язык и культура - основа общественной связности» (Санкт-Петербург, 2007); Международной научно-практической конференции «Электронная культура и новые гуманитарные технологии XXI века» (Астрахань, 2007); Всероссийской научно-практической конференции «Наука, власть и общество перед лицом экологических рисков и опасностей» (Саратов, 2007); Всероссийской конференции молодых ученых «Интегрированные маркетинговые коммуникации: от теоретических знаний к практическим навыкам» (Саратов, 2006, 2007, 2008); V Социальном форуме Саратовской области (Саратов, 2008); 1-й Международном коллоквиуме по современному искусству (Саратов, 2008); Межрегиональной научно-практической конференции молодых ученых «Социально-экономические проблемы и перспективы развития России и ее место в мире» (Саратов, 2008); Международной научной конференции «Мир человека: нормативное измерение» (Саратов, 2008); Межвузовском круглом столе «Византийский аскезис: Анестезия эстетики» (Саратов, 2008); 4-ой Международной конференции Российской коммуникативной ассоциации «Коммуникация в современной парадигме социального и гуманитарного знания» (Москва, 2008); Всероссийской научной конференции «Третьи чтения по истории российской социологии. Социологический диагноз культуры российского общества второй половины XIX-начала XXI вв.» (Санкт-Петербург, 2008); Всероссийской научно-практической конференции «Российский интеллектуал: Исторические судьбы и цивилизационные перспективы» (Саратов, 2008); Всероссийской конференции с международным участием «Пятые Кузбасские философские чтения» (Кемерово, 2008).

Основное содержание работы отражено в публикациях автора: 55 работ общим объемом 50 п.л., из них 2 авторских монографии, 5 коллективных монографий, 9 статей в журналах, входящих в перечень ВАК РФ.

Структура диссертации включает введение, четыре главы, двенадцать параграфов, заключение и библиографию.

2. Основное содержание работы

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, анализируется степень ее разработанности, определяются цель и задачи исследования, излагаются теоретико-методологические основы работы, формулируется научная новизна диссертации и положения, выносимые на защиту, отмечается теоретическая и практическая значимость проведенного исследования.

В первой главе «Коммуникационный подход в исследовании социальной мифологии» автор разрабатывает основания нового социально-философского подхода к изучению социальной мифологии, определяет его методологическую платформу и ориентиры, выстраивает категориальные ряды и понятийную матрицу.

В первом параграфе «Парадигмальные основания коммуникационного подхода к исследованию мифа» диссертант рассматривает существующие школы теории мифа и выделяет содержащиеся в них концептуальные моменты, значимые для исследования социальной мифологии. К ним относятся, во-первых, наличие устойчивой связи между работой сознания, мышления, психики и процессами мифотворчества, позволяющее рассматривать миф как явление, характерное для человека вообще, независимо от хронологических координат его индивидуального бытия (по крайней мере, до перехода процесса филогенеза на новую эволюционную ступень). Во-вторых, признание за мифом статуса явления, характерного не только для первобытности, но и для современного общества.

Осуществленный диссертантом анализ теории мифа демонстрирует методологический пробел в сфере определения механизмов развития мифологии как таковой, поскольку в рамках указанной теории мифология рассматривается как явление, аккумулируемое бытием архаических сообществ, рудиментарное для обществ модерна. Выдвигаемый теорией мифа тезис о ремифологизации социальной жизни в ХХ веке игнорирует характерный для социальной философии постулат о динамике общественных процессов, общей логике которой должно подчиняться и бытие мифологии как социального феномена.

Показано, что универсальность мифа для бытия любых обществ подтверждается фактом выполнения мифами социальных функций, сходных для любых обществ. Стадиальный подход, трактующий миф как атрибут определенной стадии развития общественного сознания, должен быть преодолен типологическим подходом, рассматривающим мифологию как равноправный (наряду с искусством, наукой, религией и т.п.) тип духовной деятельности, развитие которого вписано в общий контекст эволюции общества. Социальная мифология не обязательно должна иметь целостный характер: для современного общества характерно существование разрозненных мифологий, мифов и мифологем, циркулирующих в коммуникативных потоках современного общества как в качестве элементов различных идеологий и мировоззрений, так и в качестве относительно самостоятельных явлений. Некоторые из современных мифов являются отголосками синкретичной мифологии древности, другие - продуктом сознательного конструирования, мифотворчества.

Диссертант полагает, что формирование социально-философского подхода к исследованию социальной мифологии в контексте ее динамики возможно на основе признания коммуникационной природы мифа. Вне социальной коммуникации миф не существует. Только в процессе коммуникации возможно приобщение к мифу, вхождение в его реальность.

Именно коммуникационные новации способны вызывать новые формы и виды мифотворчества. Выявленная теорией мифа детерминированность мифотворчества работой древних структур человеческого мозга, продуцирующих деятельность бессознательного, мифологического мышления позволяет объяснять различия в мифотворчестве архаических и современных обществ только при обращении к уровню социальной детерминации.

Конструирование коммуникационного подхода как инструмента социально-философского анализа предполагает определение методологической парадигмы, позволяющей определить принципы и направления дальнейшего исследования. В качестве таковой определяется парадигма постнеклассической рациональности. Методологическими ориентирами избираются такие постнекласические подходы, как социально-феноменологический, синергетический, пространственный, постмодернистский и постструктуралистский. Интеграция методологии данных постнеклассических подходов открывает перспективы конструирования коммуникационного подхода к исследованию эволюции социальной мифологии вплоть до настоящего времени.

Во втором параграфе «Коммуникационное конституирование социально-онтологического статуса мифа» выявляется коммуникационная структура процессов социального мифотворчества (процесс производства, трансляции, восприятия и воспроизведения мифов), носящая социально-онтологический характер. Определение мифа как явления социальной коммуникации позволяет автору преодолеть дефиниционный плюрализм теории мифа, опирающийся на акцентуации основных манифестаций мифа (представление и повествование). В рамках категориального аппарата коммуникационного подхода мифы-повествования определяются как сообщения, мифы-представления - как предмет сообщения, и те, и другие рассматриваются в едином ракурсе коммуникационного процесса.

По мнению диссертанта, мифы-тексты служат инструментом передачи субъективных мифов-представлений из одного сознания в другое, интегрирующим индивидов через такой специфический компонент процесса коммуникации, как сообщение. Мифы-тексты могут принимать различные формы (устная речь, танец, изображение, печатная книга, фильм и т.д.) в зависимости от выбранного кода и подходящего для его передачи канала.

Мифологические коммуникационные системы возникают при передаче мифов-сообщений между четко определимыми коммуникантами. Мифологические коммуникационные структуры фиксируют устойчивые связи коммуникатора и сообщения, сообщения и реципиента, сообщения и эффектов коммуникации.

Коммуникационная система включает в себя структурированную совокупность коммуникаторов, реципиентов, смысловых сообщений, коммуникационных каналов и средств коммуникации.

Взаимодействия коммуникационных систем различного уровня, а также их элементов и коммуникативных структур, генерируемых в ходе мифотворческих процессов, образуют коммуникационное пространство.

Скрепляющим элементом коммуникационного мифопространства является миф-сообщение, несущий в себе многозначный смыл (миф-представление). Вне процесса коммуникации его не существует, поскольку сообщение, сохраненное с помощью тех или иных технологий на носителе, является не более чем артефактом - искусственно созданным объектом.

Диссертант подчеркивает, что мифы обладают социально-онтологическим статусом, что и является их сущностной характеристикой. Миф концентрирует правила поведения в социокультурной реальности, легитимирует их и в то же время конституирует саму эту реальность

Мифы выступают в качестве когнитивных структур и являются знанием в широком смысле. Это знание внерационально, оно усваивается реципиентом до того, как его способность к рациональному критическому познанию будет сформирована, и включается в структуру его повседневного мира. В таком качестве мифологическое знание может быть противопоставлено рациональному знанию, по отношению к которому мифологическое знание может быть предшествующим, быть прямо противоположным или выполнять сопровождающую, иллюстративную роль.

Миф как знание представляет собой интерпретацию мира. Мифологическое знание благодаря мифотворческим коммуникационным процессам перемещается из одного индивидуального повседневного мира в другой, т.е. является интерсубъективным.

Мифы-сообщения, трансформированные в знание (мифы-представления), становятся ориентирами для индивида: соотнесение происходящих в обществе событий с мифоонтологической матрицей делает их понятными.

Мифологическая коммуникация расслаивается по отдельным жизненным мирам в зависимости от локализации последних в социальном пространстве, разные варианты социомифологической онтологии сосуществуют в рамках единого целого.

Динамика мифологической коммуникации раскрывается диссертантом при обращении к структуре мифа. Любой миф многослоен (содержит архетипы, стереотипы, образы) и сложносоставен, т.е. представляет собой комбинацию структурных элементов, на которые и в некоторых ситуациях он и разлагается, - мифологем и мифем.

По мнению диссертанта, в любой исторический период существует ограниченное количество мифов в чистом виде, т.е. воспринимаемых в качестве подлинной и непреложной истины, знание и принятие которых связано с движением по статусной лестнице и исполнением особо значимых социальных ролей. Их трансляция сопряжена с распределением социальной власти и осуществляется институтами, ответственными за переход от первичной социализации к вторичной. Поэтому доступ к таким мифам всегда сопряжен с прохождением индивидом конкретного числа социальных фильтров.

Приобщение к ключевым мифам возможно благодаря предварительной стадии включения мифологических структур в жизненный мир индивида за счет избыточности мифоэлементов в коммуникационных процессах. Мифологемы, мифемы, фрагменты мифов и целые мифологические комплексы внедряются в дискурсивные практики, совершенно не связанные с мифотворчеством, а иногда и прямо противостоящие им. В итоге коммуникационная матрица интерсубъективных миров перенасыщена мифологией, и эта перенасыщенность обеспечивает непрерывное поддержание реальности социума.

В третьем параграфе «Динамика коммуникационного пространства как детерминанта мифоэволюции» исследуются проблемы развития коммуникационного пространства, детерминирующего эволюцию мифологии.

Диссертант полагает, что синхроническая динамика мифотворческих процессов, выступающая как непрерывная циркуляция мифоэлементов в рамках коммуникационной матрицы интерсубъективных миров, должна быть дополнена диахроническим методологическим срезом, в плоскости которого решается вопрос о механизмах генерирования новых форм мифотворчества.

Коммуникационная сущность мифоэволюции раскрывается автором через конкретизацию принципов динамики коммуникационного пространства.

Выступая антропогенным пространством, коммуникационное пространство является особой формой бытия человека, в рамках которой реализуются возможности организации социальных связей и взаимодействий индивидов посредством коммуникации. Взаимодействие элементов коммуникационного пространства нелинейно.