Размещено на http://www.allbest.ru/

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

доктора философских наук

Л. Витгенштейн и проблемы кросс-культурного понимания

Медведев Николай Владимирович

Специальность 09.00.03 - история философии

Москва - 2007

Работа выполнена на общеуниверситетской кафедре философии и методологии науки Тамбовского государственного университета

им. Г. Р. Державина

Работа инициативная

Официальные оппоненты:

доктор философских наук, профессор Драгалина-Черная Елена Григорьевна

доктор философских наук, профессор Сорина Галина Вениаминовна

доктор философских наук, профессор Суворова Ольга Семеновна

Ведущая организация: Институт философии Российской академиии наук РФ

Защита состоится 17 сентября 2007 года в 15.00 часов на заседании диссертационного совета Д 212. 154. 06 при Московском педагогическом государственном университете по адресу:

117571, Москва, проспект Вернадского, д. 88, ауд. 818.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московского педагогического государственного университета по адресу:

119992, Москва, ул. М. Пироговская, д. 1.

Автореферат разослан «____» ______________ 2007 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Михайлов В. В.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Интеллектуальная ситуация в современную эпоху характеризуется четко обозначившейся тенденцией на преодоление крайностей и «раскола» в нашем способе постижения мира, сформированного на основе классических философско-мировоззренческих представлений о непримиримой борьбе материализма и идеализма, эмпиризма и рационализма, объективизма и релятивизма. Идейный груз прошлого опыта, отягощенный идеологемой оппозиционного сознания, требует сегодня переосмыслить привычные схемы объяснения социальной и природной действительности, вырабатывать новые подходы к решению глобальных и локальных противоречий. В этой связи освоение философских идей Л. Витгенштейна позволяет развить и воспринять тот стиль мышления, который, с одной стороны, исключает рецидивы абсолютизма и догматизма в репрезентации собственных суждений, с другой - ограждает нас от воинствующей непримиримости, нетерпимого и упрощенного подхода к иным взглядам и верованиям.

Оценивая общее состояние исследований философского наследия Витгенштейна, можно констатировать, что в настоящее время специалисты перешли от комментирования его текстов к интерпретации и продуктивному использованию предложенных им методологических рекомендаций для устранения концептуальных замешательств, проявляющихся в различных областях социальной деятельности. Прагматическая направленность витгенштейновских воззрений осознается как позитивный вариант дальнейшего развития современной философии. Идеи мыслителя рассматриваются как эффективное средство по разрешению различных философских проблем в той или иной области человеческой деятельности. Витгенштейнианская лингвофилософская традиция служит многим философам-аналитикам опорой для осуществления прикладных исследований в социокультурном познании, где вопрос о практической стороне языка, его роли в процессах межличностной коммуникации поставлен со всей определенностью.

Одной из особенностей витгенштейновской философии, вызывающей к ней повышенный интерес в академической среде, является ее критическое отношение к современному рационалистическому мировоззрению. Видимо, это обусловлено убежденностью Витгенштейна в ограниченности и односторонности сциентистских объяснений культурных смыслов, его неудовлетворенностью господством позитивистских истолкований значения культурных событий, открытым пренебрежением исследователями идеей множественности пониманий. Следует сказать, что созданный Витгенштейном «неклассический» образ философии в значительной мере проливает свет на негативное отношение мыслителя к современной техногенной цивилизации.

Одной из центральных тем, затрагиваемых в трудах Витгенштейна, является проблема языкового понимания. Моделируемые им мысленные ситуации встречи антрополога с совершенно незнакомым языковым сообществом призваны прояснить реальные механизмы коммуникации, а также эксплицировать общие основы согласия и взаимодействия людей и отдельных народов. Адаптируя размышления Витгенштейна - о языке, значении, сознании, «формах жизни», понимании, природе человека и культуры - к антропологическому контексту, его последователи стремятся показать преимущества метода концептуального анализа в разрешении философских проблем. Явно просматриваемая социально-антропологическая направленность рассуждений Витгенштейна оказывает значительное влияние на характер современных дискуссий по проблемам кросс-культурного понимания.

Традиционно вызывающая всеобщий интерес тема понимания иных культур обрела к настоящему времени особую актуальность и остроту. Достижение продуктивного диалога между представителями различных культур, цивилизаций рассматривается как важнейшая задача по преодолению духовной разобщенности и недоверия во взаимоотношениях между народами. Происходящие в современном мире события - с одной стороны, усиление процессов глобализации и унификации, с другой, «диффузия этносов и рас», открытое сопротивление и отторжение жизненных стандартов западной цивилизации, - все это свидетельствует о наличии глубинного противоречия в межкультурных отношениях. Этот конфликт основан на несовпадении культурных ценностей, смыслов, представлений относительно форм и особенностей цивилизационного развития. Отсюда можно заключить, что философские проблемы кросс-культурной интерпретации, ориентированные на осмысление возможных условий познания (понимания) способов видения и структурирования мира представителями иных культур, их стремлений, чувств, мотивов поведения, верований оказываются насущной задачей для современных исследователей.

Помещение идей Витгенштейна в антропологический контекст позволяет глубже вникнуть в специфику его подхода в разрешении методологических, эпистемологических, концептуальных трудностей, с которыми сталкиваются специалисты в процессе изучения разнообразных культурных традиций, обычаев, воплощенных в формах поведения и общения конкретного народа. Вместе с тем важно выяснить, детерминирует ли витгенштейновская концепция языка релятивистский подход к проблеме межкультурного понимания? Или она вовсе не содержит вывода о наличии концептуальных, эпистемологических или иных препятствий на пути к кросс-культурной интерпретации?

Несомненно, вопросы, связанные с пониманием человеческой речи и поведения, значительно осложняются в ситуациях, когда нужно понять язык и действия людей, принадлежащих к иным культурным традициям, далеких от нас в географическом и историческом отношении. Сталкиваясь с незнакомыми обычаями, укладом жизни, формами поведения, антрополог вынужден формулировать и решать множество философских проблем: Как следует интерпретировать высказывания, наблюдаемое поведение и верования туземцев? Как установить, является ли предложенная интерпретация правильной или нет? Какова роль понятий «логика», «рациональность» в объяснении незнакомых верований, обычаев, способов деятельности? Зависит ли значение таких этических категорий, как «добро», «зло», «справедливость», «эгоизм» от культурного контекста? В какой степени можно постичь понятия из другой культуры? Каковы всеобщие предпосылки и основания для познания иных культур? Полагаю, что все эти вопросы могут быть по-новому осмыслены в ракурсе витгенштейновской философии.

Таким образом, обсуждаемые в данном исследовании проблемы являются философскими (концептуальными) по своей природе. Трудности, с которыми имеет дело антрополог, стремящийся понять речь и поведение туземцев, представляют для нас значительный интерес. Эти вопросы зачастую остаются незамеченными в контексте нашей собственной культуры. Обращение к предметной сфере антропологии с опорой на витгенштейнианскую эпистемологическую практику позволяет отчетливее разобрать и осознать отдельные философские проблемы, касающиеся природы человека, культуры, языка, рациональности, методологии социокультурного познания, общих основ моральной жизни. Актуальным вопросом является прояснение того, что именно вовлечено в понимание, интерпретацию и объяснение иных культурных смыслов? Как нам следует реагировать и оценивать чужие формы деятельности, верования, ритуалы, институты и практики, не допуская при этом их фальсификации и разрушения?

Степень разработанности проблемы. Исследование проблемы межкультурного понимания в лингвофилософском аспекте ограничивается в диссертации изучением и применением витгенштейнианской методологии. Общий замысел работы потребовал осуществить критический анализ и рациональную реконструкцию идей Витгенштейна и его последователей, а также прояснить методологические, эпистемологические, концептуальные трудности постижения иных культур, восстановить и обсудить содержание дискуссии по проблемам кросс-культурной интерпретации в аналитической философии.

Различные аспекты философии Л. Витгенштейна рассмотрены в работах отечественных и зарубежных авторов (В. У. Бабушкин, Е. А. Баллаева, А. Ф. Бегиашвили, А. С. Богомолов, Я. Я. Вейш, А. Ю. Дегутис, Г. А. Заиченко, Ю. К. Мельвиль, И. С. Нарский, Н. С. Юлина, Э. Геллнер, М. Корнфорт) в контексте критического анализа неопозитивистской (аналитической) философии.

Особого внимания заслуживают монографии и статьи В.В. Бибихина, А. Ф. Грязнова, М. С. Козловой, В. П. Руднева, З. А. Сокулер, в которых дается целостное представление о содержании и специфике идей Л. Витгенштейна, подробно анализируются его философско-мировоззренческие подходы, выявляются отличительные признаки его ранних и поздних взглядов, описывается эволюция мировоззрения философа.

Гносеологические, культурологические, религиозно-мистические, логические, методологические проблемы философии Витгенштейна были освещены в публикациях Л. А. Бобровой, Г. Гарвера, Г. П. Григоряна, Н. П. Гринцера, П. Кампица, Г. С. Кнабе, В. Крауса, В. Г. Кузнецова, В. А. Лекторского, Э. Лейнфелльнер - Рупертсбергер, М. Мамардашвили, Л. А. Микешиной, И. Ф. Михайлова, Ш. Муффа, К. Нири, Р. И. Павилениса, Е. Пановой, Т. Н. Панченко, Е. Д. Смирновой, В. А. Успенского К. Т. Фана, Н. А. Цыркун и др.

Отправной точкой для развертывания философской дискуссии по проблемам кросс-культурного понимания в аналитической философии послужила работа английского философа П. Уинча «Понимание примитивного общества» (1964). В ней привлечены витгенштейновские методологические принципы к области социокультурного знания. Уинч касается проблемы значения понятия рациональности, возможностей понимания культурных символов, размышляет о наличии (или отсутствии) всеобщих стандартов рациональности. Он употребляет такие выражения как «их стандарты» и «наши стандарты рациональности». Уинч критикует позитивистские модели познания и рациональности. Данная статья Уинча глубоко вовлечена в предмет герменевтики. Поэтому не случайно философия Витгенштейна, в особенности позднего периода его творчества, оценивается исследователями в качестве связующего звена в диалоге между представителями аналитической и герменевтической традиций.

Осмысление специфики витгенштейнианской социальной науки и антропологии, а также анализ возможностей применения витгенштейновского подхода в социокультурном познании содержится в монографиях и отдельных статьях К.- О. Апеля, Р. Белла, Д. Блура, А. Ф. Грязнова, М. Окрента, К. Сандбакки, Л. Херцберга, Ф. Хэнсона, Т. Шацки.

Развернувшаяся в аналитической философии дискуссия по проблемам необходимых условий кросс-культурного понимания обнаруживает наличие двух полярно противоположных тенденций в культурной и социальной антропологии - объективизма (универсализма) и релятивизма. Условием формирования и философского обоснования этих двух подходов послужила упомянутая выше статья Уинча. Аргументация и критический разбор отмеченных позиций содержатся в публикациях Т. Абеля, Б. Барнса, Д. Битта, Г. Х. фон Вригта, И. Дилмана, Д. Дэвидсона, И. Джарви, М. Крауза, У. Куайна, С. Льюкса, Д. Мейлонда, К. Нильсена, Н. Решера, Р. Рорти, Ч. Тейлора, С. Тулмина, М. Холлиса, Р. Хортона.

Методологические, логико-эпистемологические проблемы понимания культурно-исторических феноменов в рамках традиции «язык и культура», включающей этнонауку, когнитивную антропологию, социолингвистику, структурализм и символическую антропологию, разбираются в работах Ф. Боаса, Р. Бенедикт, Р. Бёлина, Р. Брауна, К. Гирца, Д. Гринберга, У. Гудинафа, Л. Драммонда, М. Дуглас, К. Леви-Строса, Э. Лича, С. В. Лурье, М. Мид, П. Рубела, Э. Сепира, С. Тайлора, Б.Л. Уорфа, Р. Филеппы, Д. Хаймза, Г. Хойера и др.

Проблема кросс-культурного понимания является составной частью обширной философской темы о природе и механизмах человеческого понимания (познания), которая осмысливается в различных контекстах (логико-семантическом, гносеологическом, методологическом, коммуникативном, психологическом, культурно-историческом): Автономова Н.С., Бахтин М.М., Блинов А.Л, Бодалев А.А., Брудный А.А., Быстрийцкий Е.К., Величковский Б.М., Гадамер Г.-Г., Геворкян Г. А., Горский Д.П., Грайс Г.П., Гусев С. С., Дегутис А.Ю., Дейк Т.А. ван., Дильтей В., Добрович А.Б., Земляной С.Н., Знаков В.В., Ивин А.А., Ионин Л.Г., Ищенко Е., Коллингвуд Р.Д., Коршунов А.М., Макарычев С.П., Мантатов В.В., Махлин В.Л., Микешина Л.А., Никифоров А.Л., Ракитов А.И., Рикер П., Ришар Ж.Ф., Рузавин Г.И., Селицкая Л.А., Тульчинский Г.Л., Филатов В.П., Франкс Д.Д., Хабермас Ю., Харре Р., Юдин Б.Г., и др.

Функционалистская модель объяснения и понимания культурных событий (ритуалов, верований), воплощающая объективистский вариант постижения культурных смыслов, представлена в работах К. Гемпеля, Б. Малиновского, А. Радклифа-Брауна, Р. Раппапорта.

Проблема идентификации этического словаря в иных культурных традициях предполагает для своего решения обратиться к философским исследованиям, в которых рассматриваются происхождение и сущность морали, источники детерминации нравственной жизни, внутренняя связь этического феномена с человеческой природой. Указанные проблемы обсуждаются в работах отечественных (Р.Г. Апресян, Ю. М. Бородай, А. А. Гусейнов, А. М. Каримский, Л. В. Максимов, А. П. Назаретян, Г.Н. Симкин, М. Фарбер, К.А. Шварцман, А.Ф. Шишкин) и зарубежных авторов (Р. Бенедикт, Д. Браун, Д. Лэдд, Д. Кикс, Т. Климентс, А. Макбит, Р. Осборн, Т. Рокмор, С. Селларс, А. Стролл, Р. Хеар, Р. Холланд, М. Эдел, А. Эдел).

Следует отметить, что в нашей стране в последние годы наблюдается повышенный интерес к предмету социальной и культурной антропологии, о чем свидетельствует рост количества учебных пособий по данной дисциплине. Их авторы (Воронкова Л.П., Зайцев П.Л., Арутюнов С.А., Рыжакова С.И., Орлова Э.А., Минюшев Ф.И., Резник Ю. В., Емельянов Ю.Н. и др.) знакомят читателей с предметом и задачами данной науки, ее методами и проблемами.

Обзор основных направлений, концепций социальной и культурной антропологии в России и на Западе представлен в публикациях Бражникова Б.Х., Бромлея Ю.В., Гендролиса Э., Зильбермана Д.Б., Итса Р.Ф., Лурье С.В., Пирцио-Бироли Д., Чигренца М. и др.

Цель и задачи диссертационного исследования. Целью исследования является привлечение идей Л. Витгенштейна для обсуждения проблем кросс-культурного понимания. Адаптация философских рассуждений Витгенштейна к антропологическому контексту позволяет, с одной стороны, выявить специфику его подхода к сфере социокультурного знания, с другой - достичь определенных результатов в решении проблемы понимания иных культур.

Задачи выделяются следующие:

- прояснить концепцию философии Витгенштейна, выявить степень влияния критического отношения Витгенштейна к современной европейской цивилизации на формирование его особого подхода к философским проблемам;

- исследовать эволюцию представлений Витгенштейна о естественном языке;

- реконструировать подход Витгенштейна в решении проблемы значения и «индивидуального языка»;

- проанализировать концепцию понимания в текстах Витгенштейна;

- исследовать эпистемологические воззрения Витгенштейна, связанные с решением проблемы достоверности, выявить особенности его социальной эпистемологии;

- осуществить рефлексивный анализ состояния современной антропологии в рамках традиции «язык и культура» для формирования цельной картины о методологических и эпистемологических проблемах кросс-культурного понимания;

- показать методологическое значение для антропологии ключевых витгенштейновских концептов «языковая игра» и «форма жизни»;

- раскрыть социально-антропологические и культурологические аспекты философии Витгенштейна;

- проанализировать трансцендентальный метод одного из последователей Витгенштейна П. Уинча, критически оценить возможности применения его методологической схемы в социальной науке;

- выявить границы функционалистской методологии при объяснении смысла ритуалов и верований чужой культуры с позиции витгенштейновского подхода к постижению культурно-исторических феноменов;

- исследовать представление о необходимых предпосылках межкультурного понимания, критически разобрать основоположения так называемой «плацдармной» теории антропологии;

- провести концептуальный анализ понятий «воображение» и «чужая точка зрения», применение которых направлено на постижение другой культуры «изнутри», «в ее собственных терминах»;

- рассмотреть проблему критериев понимания культурных феноменов в иных традициях;

- обсудить проблему идентификации этических понятий и суждений в чужой культуре, учитывая гетерогенность проявления морального феномена в различных культурах;

- проанализировать концепции этического натурализма и прескриптивизма с целью выявления их возможностей для постижения моральной жизни в иной культуре.

Теоретической и методологической основой диссертации служат философские сочинения Витгенштейна, а также исследования отечественных (В. В. Бибихин, А. Ф. Грязнов, М. С. Козлова, В. П.Руднев, З. А. Сокулер и др.) и зарубежных авторов (А. Айер, Г.Х. фон Вригт, А. Кенни, Ф. Керр, Н. Малкольм, Д. Нешер, У. Лури, Д. Перс, Д. Финдли, Р. Халлер и др.), в которых реконструируются различные аспекты интеллектуального наследия австрийского мыслителя. Осмысление текстов Витгенштейна реализуется с применением герменевтических и историко-философских принципов анализа - целостности, системности, историчности, контекстуальности понимания, учета ценностных и культурно-исторических предпосылок автора, темпоральности интерпретации. Диссертант следовал методологическим рекомендациям отечественного витгенштейноведа М.С. Козловой, в соответствии с которыми следует руководствоваться «связанностью, целостностью интерпретации» текстов Витгенштейна, необходимо определять ключевую идею его философии, учитывать практико-методологическую (не теоретическую) направленность применяемых им аналитических приемов.

Автор исследования стремился придать философским идеям Витгенштейна прикладной характер, привлекая его методологические установки для разрешения проблем социокультурного познания. При обсуждении антропологической проблематики диссертант опирается на сложившуюся витгенштейнианскую традицию аналитической философии. Представителей данной традиции (П. Уинча, Н. Малкольма, Р. Риса, Дж. Уисдома, Р. Холланда, Д. Блура и др.) объединяет особый стиль философствования, сформировавшийся под влиянием поздних работ Витгенштейна. Автор прибегает к анализу различных контекстов рассуждений Витгенштейна, а также обращается к методологическим рекомендациям его последователей (П. Уинча, К. Сандбакки, М. Крика и др.). Следуя витгенштейнианской традиции, диссертант выделяет и обсуждает концептуальную сторону проблем кросс-культурного понимания. Оперируя витгенштейновским термином «семейное сходство», диссертант показывает возможность применения определенных понятий к различным случаям человеческого поведения, подчеркивая при этом отсутствие единственного унифицирующего свойства для всех описываемых случаев. Понятие «языковой игры» применяется как методологическая модель социокультурного познания. Кроме того, витгенштейновское понятие «форма жизни» также имплицирует важные моменты, которые раскрывают условия для возможности достижения адекватного межкультурного понимания.

Разрабатываемая проблематика потребовала использование междисциплинарного подхода и привлечения работ по социальной и культурной антропологии, истории философии, логике, языкознанию, культурологии.

Научная новизна работы заключается в следующих моментах:

· показана детерминированность особого подхода к философии Витгенштейна его критическим отношением к сциентистскому духу современной европейской культуры и цивилизации;

· прослежена эволюция воззрений Витгенштейна на природу естественного языка через соотнесение «картинной» и «деятельностной» моделей, осмыслены причины прагматического «поворота» в философии языка Витгенштейна;

· реконструирован подход Витгенштейна к решению проблемы «индивидуального языка» через постижение институционального характера разговора об ощущениях, проанализированы два фундаментальных заблуждения идеи «индивидуального языка»: неверное истолкование природы чувственного опыта и механизмов функционирования естественного языка;

· предложена трактовка концепции понимания в текстах Витгенштейна, раскрыта связь процедур понимания с логическим анализом языковых выражений;

· исследованы когнитивные воззрения Витгенштейна, выявлены особенности его социальной эпистемологии, связанные с набором всеобщих наблюдений о фундаменте и границах понятий знание и достоверность, как они употребляются в повседневной жизни людей;

· предложена авторская интерпретация ключевых концептов витгенштейновской философии - «языковая игра» и «форма жизни», показано их методологическое значение для антропологии;

· исследованы социально-антропологические и культурологические аспекты философии Витгенштейна, обоснован эвристический потенциал его идей для этой области познания;

· выявлены проблемы трансцендентального метода П. Уинча, первым установившего взаимосвязь концепции языковой игры Витгенштейна с предметом социальных наук;

· на основе витгенштейновского подхода к постижению смысла культурно-исторических феноменов показаны эмпирические слабости и границы применения функционального метода в социальной антропологии;

· исследовано представление о необходимых предпосылках кросс-культурного понимания с привлечением методологических рекомендаций и философских аргументов Витгенштейна: рассмотрены трансцендентальное и эмпирическое условия межкультурной коммуникации, критерии правильного понимания и интерпретации значения культурных событий;

· на базе текстов и аргументов Витгенштейна проведен концептуальный анализ понятий «воображение» и «чужая точка зрения»;

· поставлена проблема идентификации моральных суждений в чужой культуре; подвергнуты критическому разбору теории этического натурализма и прескриптивизма с опорой на метод Витгенштейна и обоснован вывод о непостижимости этических воззрений иной культуры на строго эмпирической основе.

Теоретическое и практическое значение диссертации. В работе раскрываются своеобразие и возможности применения витгенштейновской методологии в решении проблемы понимания иных культур. Данное исследование направлено на выявление границ объективистского подхода к пониманию культурно-исторических феноменов (ритуалов, верований, моральных учений), исходя из витгенштейновской перспективы. Результаты исследования призваны стимулировать последующее философское осмысление предельных оснований и механизмов взаимодействия представителей разных культур и народов. Кроме того, адаптация идей Витгенштейна к антропологическому контексту открывает путь к конструктивному диалогу философов-аналитиков и представителей континентальной традиции (герменевтической и феноменологической). Применение логико-семантической концепции Витгенштейна позволяет обнаружить ряд положений актуальных и перспективных в разработке современной теории понимания, применение которой способствует разрешению практических и методологических трудностей в коммуникативной деятельности человека. Практическое значение обращения к теме исследования заключается в открытии истинных способов объяснения и понимания чужих культур.

Теоретические выводы диссертации могут быть использованы при чтении лекционных курсов по истории современной западной философии, по социальной и культурной антропологии, культурологии; в ходе работы методологических кружков по изучению аналитической философии и проблем кросс-культурной интерпретации.

Апробация работы. Основные положения и результаты диссертации получили освещение в двух монографиях и статьях автора, опубликованы в философских и теоретических журналах и сборниках.

Результаты исследования были представлены на Международной научно-практической конференции «Реальность этноса. Образование и проблемы межэтнической коммуникации» (Санкт-Петербург, 2002), на Международной конференции, посвященной 60-летию воссоздания философского факультета в структуре МГУ им. М.В. Ломоносова (Москва, 2002), на первой Международной конференции «Гумбольдтовские чтения» (Санкт-Петербург, 2003), на научной конференции «Антропологические конфигурации современной философии» (Москва, 2004), на VIII Общероссийской научной конференции «Современная логика: проблемы теории, истории и применения в науке» (Санкт-Петербург, 2004), на III и IV Российском Философском конгрессе (Ростов на Дону, 2003; Москва, 2005).

Диссертация обсуждена на кафедре философии и методологии науки Тамбовского государственного университета им. Г.Р. Державина и рекомендована к защите.

Структура диссертационной работы определяется поставленными в ней исследовательскими задачами, используемой методологией историко-критического анализа. Диссертация состоит из двух частей, пяти глав, 13 параграфов, введения, заключения и списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

витгенштейн кросс культурный языковый

В первой части диссертации «Философские идеи Л. Витгенштейна» разбираются лингвофилософские, онтологические, эпистемологические воззрения Витгенштейна.

В первой главе «Философия, язык, сознание» рассматриваются взгляды Витгенштейна на природу философии, проясняются основания «терапевтической» парадигмы философии, направленной на устранение языковых ловушек и излечение интеллектуальных заболеваний. Вопросы природы философии, языка, сознания являлись главным объектом размышлений Витгенштейна. Тесно взаимосвязанные друг с другом эти темы образуют ядро его философского мировоззрения.

В первом параграфе главы «Философия Витгенштейна и духовное состояние его эпохи» проводится анализ специфического подхода Витгенштейна к философии. Ключ к более верному пониманию философских размышлений Витгенштейна следует искать в плоскости его отношения к духу своего времени. Автор диссертации раскрывает влияние критического отношения Витгенштейна к духовному состоянию современной европейской цивилизации на формирование его особого подхода к философским проблемам.

Витгенштейн в течение всей своей интеллектуальной деятельности был убежден в том, что философы часто придаются пустым разговорам, обсуждая «бессмысленные», с точки зрения строгих стандартов логики, проблемы. Основной задачей философии является обнаружение и устранение языковых ловушек, жертвами которых может оказаться любой человек. Причина, по которой философы сталкиваются с «неразрешимыми» проблемами и выносят их на всеобщее обсуждение, есть непонимание логики нашего обыденного языка. «Неразрешимые» проблемы метафизики суть лишь логико-лингвистические заблуждения. Они являются не подлинными вопросами, а бессмысленными цепочками слов. Внешне они выглядят как осмысленные предложения, но на самом деле состоят из пустых звуков, ибо нарушают глубокие правила логического синтаксиса. Отсюда целью философии должно стать логическое прояснение мыслей.

Отделяя философию от науки, Витгенштейн подчеркивает, что философия есть не система познавательных утверждений, а система действий, деятельность [ЛФТ, 4.112]. Философия - это деятельность, которая позволяет обнаруживать или определять смысл предложений.

В поздний период своего творчества Витгенштейн сохраняет недоверие к классической метафизике как теоретической науке и продолжает последовательно развивать идею о «бессмысленности» философских проблем. Взгляд на философию как деятельность, направленную на логический анализ языка и прояснение мыслей, приобретает у него законченную форму. Теперь у Витгенштейна можно обнаружить два различающихся подхода к философии. С одной стороны, он часто сравнивает философию с «терапией», медицинской техникой, методом лечения болезней, с другой - рассматривает философию как деятельность, формирующую подлинное понимание и ясный взгляд на мир. Цель «терапевтической философии» состоит в том, чтобы избавиться от недоразумений относительно используемых слов при проведении определенных аналогий.

Свои исследования Витгенштейн называет «грамматическими». Понимание, которое ищут философы, никогда не будет схвачено теорией, оно может быть только описано. Грамматическое рассмотрение помогает философу увидеть знакомое явление в истинном свете. Причем эти исследования направлены не столько на само явление, сколько на его возможность. Поэтому они глубоко отличны от эмпирического изучения и имеют концептуальный, логико-лингвистический характер.

Витгенштейн был убежден в том, что философия является неустранимой частью человеческого бытия. Философским заблуждениям, концептуальным замешательствам подвержены все люди, общающиеся, размышляющие, страдающие, познающие, мечтающие на почве обыденного языка. Именно с изучением и освоением грамматических форм повседневного языка человек невольно наследует и вечные философские проблемы.

Витгенштейн полагал, что духовное состояние современной цивилизации стимулирует появление грамматических мифов, способствует непониманию работы нашего языка в различных дискурсах и социальных практиках, оно благоприятствует изменению форм языка, что приводит к утрате связи с духовным наследием прошлых поколений. Неудивительно, что отдельные стороны западной научно-индустриальной культуры вызывали у Витгенштейна критическую оценку, философскую по своему характеру.

Сциентизм, которым пропитана современная культура, возник из престижа и повсеместного влияния науки в западном обществе. Доминирование данной установки в сознании людей техногенной цивилизации ведет к умалению и искажению вненаучных способов мышления, к неверной оценке их логики. Витгенштейн сожалел об этом и как результат направил свою критику против представления, будто верования, не подкрепленные фактами, не могут быть поддержаны наукой, а значит являются иррациональными и суеверными.

Во втором параграфе «Две модели языка» рассматривается эволюция воззрений Витгенштейна на природу лингвистического феномена, обсуждаются мотивы, побудившие его обратиться к прагматическому аспекту языка. В поздний период своего творчества Витгенштейн приходит к выводу, что употребление языка невозможно свести к строгим правилам логического исчисления, что язык - это не гомогенная система, а набор инструментов, назначение и использование которых сопряжено с практикой языкового общения, подчиненного социальным нормам и правилам. Именно путь языка служит Витгенштейну условием постижения природы мышления, сознания, мира.

Ранняя концепция языка Витгенштейна направлена на прояснение механизмов, формирующих смысл лингвистических выражений, на выявление природы предложения. Согласно Витгенштейну, прояснение сущности предложения предполагает обнаружение сущности языка и мира, отображаемого в языке. Структура языка изоморфна структуре мира. Реальность не может быть постигнута вне лингвистических форм объективации структур сознания. Для Витгенштейна важнейшей проблемой философии являлось экспликация отношений между бытием и его значением (смыслом).

Согласно концепции языка «Логико-философского трактата», предложение является картиной, если оно обладает одинаковой логической множественностью, что и описываемая им ситуация. Подлинный смысл ситуации и предложения может не располагаться на поверхности: он может быть скрыт и обнаружен только через логический анализ. Автор диссертации ставит и исследует вопрос, есть ли основания доверять данной гипотезе Витгенштейна?

Одной их главных причин, побудившей Витгенштейна пересмотреть свою раннюю концепцию языка, являлось неудовлетворенность собственным решением проблемы значения. Он критикует догматический подход классической философии, которая пыталась однозначно определить значение слова, рассматривала сущность предмета как нечто скрытое, неизменное и постоянное, что лежит за внешней грамматической формой высказывания. Основной недостаток метафизики он усматривал в ее пренебрежении к конкретному случаю, в ее ориентации на научные методы исследования применительно ко всем явлениям. Витгенштейн со временем убеждается в уязвимости логико-семантической концепции Трактата, где по существу снят вопрос о многообразии языковых орудий, играющих важную роль в процессе коммуникации. Структура языка как посюстороннего феномена в действительности не ограничивается набором описательных предложений о мире, взаимосвязанных в общей системе логического исчисления. Трансцендентальная семантика Трактата не обращала внимания на действительную связь мышления с жизнью, на укорененность языка в повседневную деятельность людей, на зависимость его структурных изменений от социальных контекстов.

Язык не ограничивается функцией выражения мыслей, его основание лежит в деятельности людей, их жизненных формах. «Языковая игра» является развитием примитивных форм поведения людей. Все те функции, которые относились в Трактате к логической форме языка, определяющей априорный порядок мира и мышления, перешли в поздний период к «правилам следования» в речевом поведении или «языковых играх», устанавливающим осмысленность высказываний. Интерес Витгенштейна к прагматическому аспекту языка был связан с пониманием ограниченности логико-семантической схемы определения смысла лингвистических знаков. При использовании данной схемы перформативные высказывания выпадают из поля зрения, так как не могут быть сведены к общей форме повествовательного предложения «дело обстоит так-то и так-то».

«Игровая» природа естественного языка предполагает постоянное изменение значения слова, насыщение его новыми смысловыми оттенками в зависимости от конкретных способов употребления, определяемых специфическими условиями лингвистической ситуации. Витгенштейн открыл для себя существование совершенно привычных предложений обыденного языка, которые имеют смысл и являются истинными (или ложными), но которые «не сравнимы с действительностью». Этот инсайт включает в себя представление, что психологические предложения от первого и третьего лица используются по-разному. Если психологические предложения от третьего лица основаны на наблюдении, то от первого лица - нет. Тем самым Витгенштейн открыл путь для интенсивных исследований способов употребления различных видов предложений.

В третьем параграфе «Проблема “индивидуального языка”» диссертант исследует тему взаимосвязи языка и мышления, возможности для субъекта конструировать язык мышления, полагаясь на свой личный опыт внутренних переживаний. Эта тема явилась порождением тех теоретических трудностей, которые вытекают из картезианской концепции сознания и интроспективной теории значения.

Опираясь на тексты Витгенштейна, автор показывает, что идея "индивидуального языка" основана на двух фундаментальных заблуждениях, связанных с неверным пониманием и истолкованием природы чувственного опыта и сущности языка. Под "индивидуальным языком" подразумевается язык, который относится к описанию внутреннего опыта говорящего, язык, осознаваемый и понятный только самому говорящему и логически недоступный для постижения кем-то еще, кроме говорящего.

Идея "индивидуального языка" предполагает, что такой язык может быть изобретен, что любой человек может создать подобный язык для регистрации своих ощущений и ментального опыта. Сама эта мысль абсурдна уже потому, что создание нового, никому неизвестного языка влечет возможность создания новой отличной от нашей "формы жизни", что в принципе невозможно. "Форма жизни" не может быть индивидуальной. Создать новый язык значит - создать новый способ следования правилам (отдавать приказы и выполнять их; описывать внешний вид объекта и его размеры; информировать о событии и т.д.). Новая "форма жизни" не изобретается, а разворачивается и утверждается.

Автор утверждает, что мы сможем лучше понять, что именно хотел сказать Витгенштейн об ощущениях через постижение институционального характера разговора об ощущениях. Разговор об ощущениях есть социальный институт. По Витгенштейну, всякий дискурс есть и должен оставаться социальным институтом. Язык есть социальный институт. Более привычный способ выражения этой мысли состоит в утверждении, что любые понятия требуют правил, или любые понятия обретают свое значение в зависимости от их места в определенной языковой игре. Отсюда, согласно Витгенштейну, правила и игры являются институтами.

Сторонники концепции "индивидуального языка" допускают категориальное заблуждение, игнорируя социальную природу языка. Язык есть набор социальных практик, выполнение которых исторически задано определенными правилами. Защитники «индивидуального языка» забывают, что апеллирование к основанию языковой игры предполагает обращение к объективному критерию для того, чтобы отличить правильную связь слова и ощущения от неправильной. В повседневной жизни мы бессознательно следует правилам лингвистического поведения. Мы не вглядываемся сначала в правила для того, чтобы сделать затем какое-то утверждение. Мы просто говорим, но наши языковые привычки соответствуют правилам. Наше умение следовать правилу есть результат длительной лингвистической практики. Критерий правильности выступает в таком случае как языковой обычай, привычка и следование ей.

Во второй главе «Понимание, знание, достоверность» разбираются эпистемологические воззрения Л. Витгенштейна, осмысливается его вклад в разработку традиционной гносеологической тематики.

В первом параграфе главы «Аналитическая концепция понимания» исследуется проблема понимания, занимавшая важное место в философском творчестве австрийского мыслителя. Возможность понимания Витгенштейн связывает с условиями, при которых человек достигает ясного и отчетливого смысла лингвистических выражений, что позволяет ему согласовывать свои намерения и действия с поведением других людей в границах определенной "формы жизни". Автор стремится разобраться, как и в чем именно изменилась позиция Витгенштейна по проблеме понимания с переходом от «картинной» к «деятельностной» модели языка.

Понимание предстает у Витгенштейна как логический процесс постижения смысла предложений. Ясность и четкость мысли достигается посредством понимания. Процессы логического анализа осуществляются нами постоянно во время общения друг с другом. Эти процессы не артикулируются. Большая часть процедур понимания осуществляется бессознательно. Как правило, человек не контролирует этот процесс и не способен дать ему четкую оценку.

В Трактате Витгенштейна следует различать два вида логического анализа. Один - внутренний анализ, происходящий спонтанно, непроизвольно в каждом из нас, когда мы что-то понимаем или подразумеваем. Этот процесс анализа осуществляется в целом бессознательно, он не артикулируется. Другой вид анализа находится в компетенции философов и логиков. Философы испытывают трудности и беспокойство перед такими понятиями как причинность, время, знание, истина, сознание и т.д. Философ-логик стремится показать значение философски озадачивающего нас выражения. Примером профессиональной аналитической деятельности служит теория дескрипций Б. Рассела.

Позиция Витгенштейна в его поздней философии по отношению к этим двум видам анализа изменилась. Он рассматривает анализ, осуществляемый философом-логиком, как один из философских методов, который иногда может давать хорошие результаты. Однако Витгенштейн не считал, что данный вид анализа является особенно продуктивным, поэтому неохотно пользовался им. Его отношение к другому виду анализа как внутреннему умственному процессу, которым мы постоянно заняты, когда что-то понимаем или подразумеваем, становится совершенно иным. Существенное место в работах позднего периода Витгенштейна занимает его настойчивая критика психологической концепции понимания.

Склонность людей полагать, что внезапное понимание чего-то есть определенный умственный процесс, происходящий в конкретный момент времени, трудно устранима. То же самое относится и к «внезапному воспоминанию», «неожиданному решению» чего-то. Наш язык, по-видимому, навязывает нам подобное представление, создает такую картину. Однако без учета контекста, в рамках которого употребляются данные выражения, слова не имели бы смысла.

Витгенштейн, таким образом, стремится освободить нас от ложной картины понимания как «внутреннего процесса», он отрицает, что картина внутреннего процесса дает нам верное представление об употреблении слова «понимание». Он рассматривает возможное употребление слова "понимание" в реальной практике языкового общения. По Витгенштейну, понимание - это, прежде всего, практический навык, умение, "знание как", приобретаемый индивидом с овладением техникой языка. Критерий понимания австрийский философ видит в умении правильно применять, использовать приобретенные знания, навыки языкового общения.

Во втором параграфе «Знание и объективная достоверность» выявляются особенности позиции Витгенштейна по ряду важных эпистемологических вопросов - природы и границ человеческого познания, условий и критериев объективной достоверности, соотношения знания и веры и др. Витгенштейн проводит интенсивное исследование этих философских проблем в работе «О достоверности». Диссертант стремится выявить те существенные моменты, которые отличают познавательную установку Витгенштейна от взглядов Р. Декарта, Д. Мура.

Витгенштейн обращает внимание на сходство между математическими и эмпирическими предложениями повседневной жизни. В языке математики и естественном языке существует набор определенных предложений, истинность которых является достоверной для нас. Сама эта мысль кажется нам непостижимой. Многие философы считают, что эмпирические предложения являются гипотезами, поскольку содержат в себе определенную степень вероятности, имеют случайный характер. Например, утверждение, что на определенном расстоянии от солнца находится планета; или, что это моя рука. Однако Витгенштейн полагает, что если в первом случае мы имеем дело с гипотезой, то во втором - нет.

Витгенштейн демонстрирует своей аргументацией, что в повседневных утверждениях, где используются слова "Я знаю", мы доходим до предельного уровня познания, до той границы, где невозможно уже предложить никакое обоснование. На этом базисном уровне наших эпистемологических высказываний фразы "Я знаю" и "Я верю" способны меняться местами, ибо невозможно привести логического или эмпирического обоснования в пользу истинности пропозиций, составляющих фундамент нашего жизненного опыта, правила в нашей языковой картине мира. Другими словами, граница нашего знания по форме совпадает с эмпирическими предложениями, а по сути имеет квазиэмпирический характер и принимается индивидом на веру. Эти предложения выступают как предпосылочное, неявное, личностное знание субъекта.

Особая роль эмпирических предложений, принимаемых индивидом на веру в качестве истинных, заключается в том, что они образуют фундамент, на котором возводится вся система его мировоззрения, они служат основанием его вербального опыта. Оперируя ими, он полагается не только на свой личный практический опыт, но и на те схематизмы языка, в которых унаследован опыт предшествующих поколений людей, их «опыт мира» и жизни.

Витгенштейн пытается описать ту роль, какую играет понятие объективной достоверности в обыденной жизни. Существует множество повседневных (эмпирических, математических) предложений, которые имеют для нас бесспорный характер. Они не являются итогом субъективного исследования, вкуса или верификации, наоборот, они принадлежат той основе, благодаря которой происходит проверка исследования, «вопрошание» доказательства. Смысл того, что эти предложения являются «фундаментальными» для нас заключается в том, что они задают форму, фиксируют границы той сферы, в рамках которой мы можем выразить разумное сомнение, устанавливать доказательство, изучать и приходить к знанию. Без них наше мышление было бы бесформенным, без них мы не смогли бы мыслить.

Витгенштейн подчеркивает, что наша жизнь устроена таким образом, что многое мы принимаем непроизвольно. Речь идет об эмпирических предложениях, которые играют роль фундамента, логических правил в наших языковых играх. Мы принимаем определенную картину мира в результате обучения и воспитания, а не внутреннего самоанализа. Эти истинностные предложения рассматриваются нами как бесспорные основания, совпадающие по своей природе с необоснованной верой.

Витгенштейну приходится искать аргументы не только для критики позиции реалистов, убежденных в существовании безусловной истины, но и отвергать обвинения в его собственном безграничном скептицизме. Автор исследования подчеркивает, что витгенштейновский «скептицизм» является философским, но при этом его не следует путать или отождествлять со схожей традицией философского скептицизма Д. Беркли, Д. Юма. Скептицизм Витгенштейна является философским в смысле набора всеобщих наблюдений о фундаменте и границах понятий «знание» и «достоверность», как они употребляются в повседневной жизни людей.

Во второй части диссертации «Проблемы понимания иных культур в ракурсе витгенштейновской философии» диссертант разбирает лингвофилософский аспект проблемы кросс-культурного понимания, опираясь на идеи и методы Витгенштейна.

В первой главе «Методологические проблемы изучения иных культур» диссертант осуществляет рефлексивный анализ состояния современной антропологии с целью получить общее представление о методологических проблемах, связанных с пониманием культурно-исторических феноменов. При этом особое внимание уделяется лингвистическим, этнографическим, этнологическим и социолингвистическим подходам, получившим распространение в рамках теоретической традиции «язык и культура». Указанная традиция включает в себя этнонауку, когнитивную антропологию, социолингвистику, структурализм, символическую антропологию. В главе излагаются методологические достижения традиции «язык и культура», а также анализируются проблемы, порождаемые намерением исследователя достичь «когнитивной достоверности» этнографических результатов.

В предлагаемом обзоре затрагиваются лишь некоторые из основных методологических направлений в антропологии, непосредственно связанных с кругом проблем релевантных философии языка, прежде всего, с решением проблемы понимания значения социокультурных явлений в иных культурных традициях. Среди этих направлений особое место занимает витгенштейновская социальная эпистемология, опирающаяся на установки поздней философии Витгенштейна по разрешению концептуальных неясностей, возникающих в ходе эмпирических исследований.

В первом параграфе главы «Некоторые подходы в теоретической традиции «язык и культура» автор исследования обращает особое внимание на то, что развитие культурной антропологии в конце XIX начале ХХ столетия отмечено особым вниманием теоретиков и полевых исследователей к выявлению причин, препятствующих установлению содержания верований и мировоззрений «чужих» культур. Широко распространенным принципом антропологических изысканий стал отказ от этноцентризма. Однако трудности, связанные с необходимостью избегать «наложения» западно-ориентированных концептуальных схем и представлений на культуру изучаемого народа, оказались куда более значительными в свете осознания того факта, что выявление и описание природы «чужих» перспектив прямо зависит от точности перевода полевого исследователя.

Диссертант анализирует боасовские темы в культурной антропологии, характеризует «этный» и «эмный» подходы, метод компонентного анализа, выделяет особенности структурной антропологии, этнонауки, социолингвистики, символической антропологии, которые моделируют этнографическое исследование на основе определенных лингвистических теорий.

Боасовская традиция заложила фундамент для формирования и развития методов лингвистического анализа в этнографии и этнологии. Представители данной традиции видели способ проникновения в чужую культуру в грамматическом анализе. Со временем становилось все более очевидным, что категории удовлетворительные для систематического объяснения значения языков и других символических явлений в индоевропейском сообществе плохо подходят для перевода и понимания радикально иных культур. Концептуальные и методологические ресурсы этнографа нуждались в качественном обновлении, чтобы справиться с поставленной перед ним задачей - добиться адекватной кросс-культурной интерпретации. Под адекватностью подразумевалось межкультурное соответствие значений слов, концептов.

Влияние постмодернизма, на базе которого выросла символическая антропология, привело к усилению тенденции к релятивизму в кросс-культурных исследованиях. Текст-модель культуры (или семиотическая модель культуры) как организованная система значений превращала антропологическое исследование в процесс практически бесконечной реконструкции и переосмысления культурных представлений и смысловых символов. В результате значительно возросло влияние интерпретативного метода в этнографии.

На основе проведенного анализа методологических достижений в антропологии в рамках традиции «язык и культура» диссертант заключает, что одной из сложнейших философских проблем, регулярно возникающих перед антропологами, является дилемма «релятивизма». Антропологу приходится решать, в какой мере используемая им модель интерпретации незнакомой формы жизни зависит от культурного контекста, и необходимо ли осмысливать разнообразные верования и обычаи туземцев в «их собственных терминах»? Нужно ли этнографу исходить из признания одного методологического стандарта понимания чужих культур или лучше придерживаться убеждения о наличии множества возможных стандартов понимания? По мнению диссертанта, значительная доля острых философских дискуссий, развернувшихся по данной проблеме, основана на неверном истолковании критикуемой релятивистской позиции, или крайне негативном отношении к релятивизму как когнитивному феномену.