Общество, эпоха, характер мышления и проблема экстенсивного и интенсивного развития

Говоря о «человеческих измерениях» реформ, надо определить ВСЕ факторы, которые влияют на становление высоких человеческих качеств, на становление творческой человеческой личности, живущей не по канонам утилитаризма, и соответственно управлять реформацией этих факторов. Они обладают относительно самостоятельным значением и представляют собой совокупность и систему, так что их изменение (т. е. реформы) должно касаться сразу ВСЕХ этих факторов. Главными среди них являются: технологический (состояние технологии), экологический (состояние этого фактора), образовательный (или социально-педагогический), состояние науки, состояние семьи, состояние социального мышления, состояние социальной психологии, состояние нравственности, состояние ценностных ориентаций и состояние экономики. Всего 10 факторов. И экономике среди них отведено последнее место, так как с точки зрения мобильности (с точки зрения способности действовать в исторически необходимом направлении) экономика весьма консервативна. Кстати, само понятие «экономика» нуждается в строгом определении, так как при широчайшем словоупотреблении этого термина люди очень мало задумываются о сущности этого феномена. Так, например, кандидат исторических наук зачем-то стремится дать «внеисторическое» определение понятия экономики См.: Свободная мысль. 1992. № 9. С. 98-100. и приводит следующую формулировку: «все то, что обеспечивает материальные предпосылки и необходимые условия существования любого социума» от семьи и дальше См.: Там же. С. 98..

На самом же деле экономика - явление историческое и связана она с переходом общества от естественного разделения труда к общественному разделению труда (земледелие, скотоводство, ремесло, торговля, умственный и физический труд). То есть: экономика возникает с переходом от варварства к цивилизации, когда образуются города и совокупность условий, создающих строго организованное гражданское общежитие; в городах возникают ремесло, наука, календарь, письменность, книги, гимназии, театры, стадионы и другие средства развития человека (библиотеки, например). В противоположность городу существует деревня, возделывающая злаковые культуры, и таким образом складываются условия для обмена основными продуктами труда. Этот обмен и есть важнейший параметр экономических отношений, вытекающих из социального разделения труда. Это зачаток экономики. Но подлинная экономика возникает с мануфактурным разделением труда, которое обеспечивает массовое производство товаров для громадного торгового обмена. Именно мануфактура является той формой производства, которая развивается на основе специфического (подетального) разделения труда, а следовательно - появления массовой торговли, меновой стоимости и денег в качестве важнейшего фактора экономических отношений между людьми. Именно эти исторические условия порождают политическую экономию. «Трактат политической экономии» был издан А. Монкретьеном в Руане в 1615 году, что и дало название науке об экономических отношениях.

Являясь историческим явлением, экономика так же не вечна, как и все на свете. реформа общество человеческий реанимация

Экономика - это такая система отношений, при которой накопленный труд (собственность) господствует над трудом живым (над деятельностью). Экономика как система отношений есть «не что иное, как ограничение производства потребительных стоимостей меновой стоимостью; иными словами, для того чтобы вообще стать объектом производства, реальное богатство должно принять определенную, отличную от него самого, т. е. не абсолютно тождественную с ним форму» См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Часть I. С. 393.. Это значит, что, например, такая форма богатства, как способность личности к творческой деятельности, чтобы стать объектом производства и участвовать в производстве, должна принять форму меновой стоимости и в этой форме меновой стоимости ограничивать производство потребительных стоимостей, т. е. - потребных обществу вещей. Иными словами: «не заплатишь - не поедешь». Миллионы обывателей привыкли к этому как к само собой разумеющемуся факту. Но причем здесь реформа нашего общества на грани XXI века, осуществляемая нашими уважаемыми экономистами - по экономическим канонам?! Ведь это же бред! Бред то, что предполагается возможным экономическими методами преобразовать экономически детерминированное общество. Даже фразеологически (лексически) видно, что это «круг в доказательстве» - один из видов логических ошибок.

На этом положении необходимо сосредоточить внимание «проницательного читателя», так как общественное сознание находится в своеобразном «суббредовом» состоянии, т. е. - в состоянии подчинения заведомо неадекватному пониманию природы общественных отношений на день сегодняшний и на перспективу.

Еще совсем недавно Н. И. Рыжков, будучи еще председателем Совмина, в интервью журналу «Огонек» сетовал по поводу того, что у нас-де мало экономистов и что, следовательно, надо бы, чтобы их было «числом побольше»…

Этот факт о ходе мыслей лица весьма ответственного свидетельствует о характере интеллектуальной атмосферы и о методологии решений в верхах нашего истэблишмента в недавний период.

Факт из упомянутого интервью Н. И. Рыжкова означает, что бывшее руководство Союза понимало ситуацию в стране - сугубо экономически. Отсюда вытекала их уверенность, что экономикой (а значит, и страной, ибо для руководства, в генеральном смысле, это были синонимы, экономика и страна это тождественные выражения) должны заниматься экономисты. Думается, что и сегодня эта точка зрения близка руководству РФ. А это-то и заслуживает критики. И в этой критике целесообразно прибегнуть, так сказать, к «инженерному примеру» - к определенной «параллели», имея в виду, что у нас в верхних эшелонах управления много инженеров: тот же Н. И. Рыжков - инженер по базовому образованию. Но так сложилось, что задачи исторического развития и социального (т. е. трудового) прогресса у нас поручали инженерам, которые, естественно, не имели гуманитарного образования и гуманистического (социокультурного) понимания методов и перспектив.

Уместно спросить: видел ли кто-либо из инженеров, чтобы стальную болванку обрабатывали на токарном станке другой такой же болванкой, а не резцом? Видел ли кто-нибудь, чтобы гвозди забивали гвоздем, а не молотком?

Если стальная болванка - это предмет труда токаря, то для ее обработки инженерная изобретательская мысль придумала, изобрела средство труда (резец). И это средство труда по сконцентрированной в нем культуре технического мышления на ПОРЯДОК выше, чем «культурный потенциал» стальной болванки. В этом, собственно, и состоит методология решения созидательных целевых задач. Это можно определить как метатеоретический подход.

Посмотрим теперь на экономику. Ведь ясно же, что экономика сегодня стала предметом труда, предметом преобразования для всего нашего общества. Следовательно, для решения этой целевой задачи необходимы СРЕДСТВА ТРУДА, которые по сосредоточенной в них культуре социально-преобразовательного мышления и действия были бы исторически на ПОРЯДОК выше, чем сосредоточенная в экономике культура социального действия.

В преобразовании экономики (называемом «реформами») предстоит мыслить и действовать, исходя из того, что перед нашей активностью и нашим целеполаганием находится не только ОБЪЕКТ (экономика), но и СУБЪЕКТ, который воздействует на экономику (аналог средства труда в приведенном выше «инженерном примере»): чтобы преобразовать экономику, необходимо преобразовать субстанцию социума, так как без этого невозможно получить в свое распоряжение такой СУБЪЕКТ, такой социум, который был бы способен реформировать экономику в духе эпохи и адекватно эпохе.

Почему же фактически мы ныне наблюдаем, как при решении экономических проблем реформы методологическая культура наших уважаемых экономистов-реформаторов остается такой же, как если бы стальную болванку обрабатывали бы другой такой же болванкой, или - как если бы гвозди забивали гвоздем, то есть средством труда такого же порядка и свойства, не несущим в себе большей концентрации культуры мышления и исторического действия?

Почему экономические проблемы поручают у нас решать экономистам? Не потому ли, что у правительственного истэблишмента НЕТ адекватного понимания того, с характером и уровнем какого порядка задач столкнулось НЫНЕ наше общество?! Вот что надобно немедленно переосмыслить! Ведь не сапоги же мы шьем! - Для этого надобен сапожник. - А здесь мы ведь имеем дело с социумом, который не пристало серьезным мыслителям брать лишь в форме объекта.

Даже если бы действительно задачи нашего общества были бы сугубо экономическими, то и в этом случае их следовало бы решать СРЕДСТВАМИ, которые по сосредоточенной в них культуре труда должны были бы быть на ПОРЯДОК выше, чем разрешаемые экономические проблемы (ликвидация дефицита госбюджета, финансовая стабилизация, уплата государственных займов и долгов, стимулирование производства и производительности и т. д.)!! Ведь это только барону Мюнхгаузену было дано самого себя вытащить из болота за волосы! Увы: нам - нет!

Мы же, поддавшись эйфории нашей экономической реформистики, самозабвенно «обрабатываем болванку болванкой», «забиваем гвозди гвоздем» и тащим себя в качестве объекта (и только объекта!) за собственные волосы из собственного болота!! Прелесть, что за логика и методология!! И ни в одной мозговой извилине «не зачесалось», что в нашу эпоху вступления в XXI век экономические проблемы в принципе невозможно решить экономическими средствами, привлекая для этого экономистов!! Это невозможно потому, что при таком подходе складывается ситуация тавтологической замкнутости решаемой проблемы на самое себя. А эпоха - переходит в новую МЕРУ качества всех жизненных общественных отношений.

В конце концов, все сводится к характеру труда. И если посмотреть на это исторически, то вырисовываются три исторических типа труда.

В первобытном, охотничье-собирательском, обществе труд выражался в добывании потребительных стоимостей. И меновая стоимость не возникала в качестве субстанциальной характеристики труда.

Второй тип труда - следствие общественного разделения труда. Это тип труда, породившего обмен и меновую стоимость как субстанциальный признак труда.

Ныне наступает третий этап в развитии труда как субстанции социума. И связано это с тем, что в сферу труда включается переработка информации, тогда как для труда второго исторического типа было свойственно лишь извлечение и использование двух моментов: вещества и энергии.

Таким образом, реформа социума должна ориентироваться на изменения, вносимые включением в систему труда этого третьего момента: информации и соответствующих технологий.

Этот фактор создает новую субстанциальную характеристику труда - ценность человеческой личности. Именно с ЦЕННОСТЬЮ личности надо связывать переход от рабочей силы индивида, являющейся рыночным товаром, обладающим стоимостью, к такому состоянию общественных отношений, в системе которых доминируют ценности личностного фактора. Личностный фактор не должен сводиться к товарной стоимости и требует совершенно новых общественных отношений - отношений развития. Это уже не традиционная экономика, ибо стоимость здесь не господствует. Здесь - новая сущность отношений, при которой ценность личности не сводится к стоимости рабочей силы. Следовательно, если сегодня мы оказались перед фактом, когда «предметом труда» (преобразуемым «предметом») стал труд, имеющий двойственный характер (а на нем-то и стоит и держится экономика!), то наши попытки преобразовать этот «предмет труда» экономическим способом, то есть - посредством труда, имеющего двойственный характер, выглядят (с точки зрения методологии) как «болванно-болванные» действия.

И так как опосредование, присущее труду, выражается в том, что «средство труда» должно быть (в смысле концентрации в нем культуры) на порядок выше «предмета труда», то в реформации общества задача состоит в том, чтобы развивать новое начало социальной жизни - создавать труд, превосходящий товаропроизводящую деятельность - в гуманистическом, технологическом, историческом смысле, в ценностном, нравственном и других отношениях. Можно сказать, что это должен быть труд, имеющий тройственный характер, т. е. труд, создающий не только потребительные и меновые стоимости, но еще и созидающий ценности гуманистического порядка, - прежде всего, ценности творческой личности, свободной от диктата товарного фетишизма. И этот аспект производства должен быть поставлен и организован как доминирующая форма деятельности. Как уже говорилось, у нас за последние 75 лет вообще не учили теоретико-методологическому мышлению по отношению к развивающемуся обществу, и интеллект страны приобрел особое состояние. Соорудить табурет, сконструировать истребитель или космический корабль, перекрыть плотиной Енисей - пожалуйста! Но вот «построить» новое общество, реформировать экономику - здесь нужна особая эвристическая сила особой прогностической абстракции, так как «созерцательный материализм» здесь бессилен. А у нас мало кто усвоил эвристический потенциал 1-го тезиса Маркса о Людвиге Фейербахе, да и - других десяти тезисов о нем же. И вообще - гуманистический смысл марксизма не был понят: для этого у «приверженцев» под их «черепной крышкой» просто не было аппарата адекватного понимания.

Попытки преобразования общества (Ленин, Сталин, Хрущев, Брежнев, Горбачев) и реформ экономики (Косыгин, Тихонов, Рыжков, Павлов, Силаев) окончились неудачей потому, что к задаче относились как к реформации объекта (действительность бралась только в форме объекта), а не как к реальной практической деятельности общества, которая осознанна и как деятельность опирается на ценностные, нравственные, мировоззренческие и психологические импульсы людей, на тип их образованности, на уровень их научной компетентности и на характер технологии, которым располагает общество, то есть - является их субъективной стороной. В действительности общество есть не объект, а взаимодействие субъекта и объекта. В нем переплетены субъективное и объективное так, что их невозможно отделить друг от друга, разве что - в абстракции.

Итак, следовательно, рассуждая далее, чтобы создать концепцию реформ как реформ - обновления нашего общества (а не просто - реформ-реанимации конкурентной экономики), неизбежно придется ввести категории экстенсивного и интенсивного социального развития. - Об этом пока никто не обмолвился даже полусловом. Но МЫСЛЬ, - дерзкая, критическая, - должна БЫТЬ! - Нельзя жить с завязанными глазами.

Надо, наконец, поставить вопрос о наших реформах в большой перспективе. В 1992 г. МВФ и Международный банк обещали нам кредиты в размере 24 млрд. долларов. А по подсчетам зарубежных специалистов, России, чтобы преодолеть кризис, нужно до 170 млрд. долларов кредитов ежегодно. Можем ли мы на это рассчитывать?

Британский журнал «Экономист» в своей редакционной статье (конец июля 1992 г.) ответил на этот вопрос отрицательно См.: Деловой мир. 1992. № 162 (22 августа). С. 9..

«Даже беспристрастные зарубежные наблюдатели (комментаторы радио «Свобода», например) отмечают, что правительство РФ в своих внешнеполитических приоритетах ставку делает сегодня на Международный валютный фонд, на Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе, даже на Североатлантический совет и НАТО. Что касается дел внутренних, российское руководство приняло рекомендованную ему Западом «шоковую терапию», основными составляющими которой являются так называемая финансовая стабилизация и либерализация цен, а рычагом подъема экономики - обещанные МВФ кредиты на сумму в 24 млрд. долларов» Там же..

Возникает вопрос: «Является ли такая модель действий - предпосылкой интенсивного социального развития России?». Ясно, что - нет. Нет - потому что 24 млрд. долларов - это не 170 млрд. долларов на год, которые необходимы. Во-вторых - нет, потому что «финансовая стабилизация» означает, что на первый план выдвинуты «финансовые», а не «человеческие измерения». Человек и человеческие факторы поставлены в зависимость от «финансовых измерений» (от денег как меры стоимости), которые весьма скудны и не обладают саморазвитием, как это присуще человеку.

Экономические методы не могут не быть бесчеловечными (и потому - экстенсивными!), ибо экономические отношения ограничивают человеческое начало, трансформируют его в выгоду, в меновую стоимость и придают социальной жизни (как процессу заведомо творческому) меркантильный, корыстный, антигуманный характер, отличный от того, чем она в принципе должна быть сама по себе накануне XXI века. Экономика - это гнет и эксплуатация, отчуждение и искажение гуманистической сущности человека.

Учинив «вхождение в рынок», т. е. - в капитализм, поставив «финансово-экономические измерения» над всем и вся и тем самым придав им доминирующую функцию, стратегический приоритет, наши уважаемые реформаторы недооценили то, что сам «капитал, будучи правильно понят, выступает как условие развития производительных сил до тех пор, пока последние нуждаются во ВНЕШНЕМ пришпоривании, которое вместе с тем является их обуздыванием...» См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 46. Часть I. С. 393. - Выделено мною. - Н. Н..

Это что - найден интенсивный метод социального развития России?! «Пришпоривание производительных сил, которое вместе с тем является их обуздыванием»!! Когда капитал выступает как условие развития производительных сил ЛИШЬ ДО ТЕХ ПОР, пока последние нуждаются во ВНЕШНЕМ пришпоривании, - это что - ИНТЕНСИВНЫЙ метод социального (человеческого) развития России?! В том-то и состоит специфика переживаемого исторического времени, что совершается исторический переворот, и творческие силы страны нуждаются еще и во ВНУТРЕННЕМ (человеческом, а не во внешнем - финансово-экономическом) стимулировании. И во внутреннем - более, чем во внешнем. А внутреннее стимулирование - это и есть как раз та «реформа-обновление» нашего общества, концепцию которого и надо еще разработать.

А так как ожидание, что МВФ будет ежегодно на наши реформы выкладывать по 170 млрд. долларов, есть по меньшей мере наивность, то в чем же состоят истоки оптимизма наших уважаемых реформаторов - на большую перспективу?

То, что происходит сейчас на основе экономической премудрости наших уважаемых экономистов (пришпориваем и обуздываем), мы уже видим. Но этот «гоп со смыком» долго продолжаться не может. Все дело в том, что экономическое функционирование социума (когда происходит «ограничение производства потребительных стоимостей меновой стоимостью» - см. цитированное выше) не может дать той интенсивности, которая сегодня насущно необходима нашему обществу как призванному вступить в XXI век и стать вровень с эпохой (в которой личностные условия производства творческой жизни подчиняют себе вещественные условия труда, производящего товары) - или же деградировать, если оно этого не сделает. Эпоха требует, чтобы высшая деятельность подчинила себе традиционную собственность как субстрат экономики. А в рамках экономической детерминации социального процесса это невозможно. Следовательно, необходима другая, исторически высшая, детерминация.

Экономика и экономическая детерминация - это состояние, при котором собственность доминирует и подчиняет себе деятельность, которая в силу этого не может развиваться ИНТЕНСИВНО (т. е. - по меркам XXI века).

Из сказанного теперь уже должно быть ясно, что установка на реформу-реанимацию конкурентной экономики по своим возможностям - экстенсивна. А это ничего не дает нашей стране.

Истинная установка вырабатываемой концепции реформ должна быть сделана на ИНТЕНСИВНЫЕ факторы. Из перечисленных выше 10 факторов - это первые 9.

Разрешение задачи, которая стоит перед нашей страной в деле ее реформации, может быть выражено так: осуществить обновление социума и решить экономические проблемы можно - только «сняв» экономическую детерминацию!

Нам надо, наконец, понять, что сегодня у нашей страны не одна задача (реформировать экономику, сообщив ей конкурентный характер), а комплекс сверхзадач, тождественных преобразованию в духе XXI века упомянутых выше 10 факторов.

И общий смысл всего комплекса сверхзадач состоит в том, чтобы вырваться из тисков экономики, «снять» экономическую причинность, повелевающую обществу жить по законам извлечения меновой стоимости из всех факторов социальной жизни. «Снять» экономический детерминизм - не значит перечеркнуть и разрушить экономические механизмы, а значит - включить экономические отношения в более широкую и новую сферу человеческих отношений (отношений развития творческой деятельности и свободного развития способностей и талантов личности), но включить как подчиненные отношения. Итак, следовательно, отношения производства товаров (= экономические отношения) подчинить отношениям развития личности (гуманистическим отношениям) - вот общий смысл тех реформ, которые НЕОБХОДИМЫ НЫНЕ России, чтобы выбраться из ситуации, в которой она оказалась, причем тогда, когда лидеры мирового прогресса не стоят на месте (а историческое время не обещает нам «подождать» - лет 500, - пока мы дозреем... на основе экономического детерминизма). Казус (необычность случая) состоит в том, что ситуация двойственна (двухаспектна): первое - это то, что мы отстаем от мирового уровня хозяйственной эффективности; второе - это то, что наиболее развитые страны, - не осознавая себя социально-философски, - тем не менее, не стоят на месте и развиваются (по существу - стихийно) в сторону совершенно нового порядка вещей, при котором не стоимость рабочей силы, и не стоимость средств производства, и не отношения собственности на них, а ЦЕННОСТЬ творческой личности и ЭФФЕКТИВНОСТЬ СООБЩЕСТВА и сообществ разного рода имеют предпочтение и приоритет над отношениями собственности и над стоимостными оценками всех феноменов общественной жизни.

Поэтому когда наши уважаемые экономисты-реформаторы стремятся задействовать стоимость и собственность, то есть действовать сугубо экономически, - то это - экстенсив. Всегда это было правомерным и само собой разумеющимся здравым смыслом. А сегодня, применительно к нашему обществу (и в контексте обстоятельств наступающей эпохи) - это ЭКСТЕНСИВ!

Выдающимся специалистом по здравому смыслу проявил себя наш известный экономист уважаемый Н. П. Шмелев. Два или три года назад на целую полосу в «Литературной газете» было опубликовано, - и все по вопросам здравого смысла, - его интервью, в котором, в беспрецедентно наступательном стиле, была «выдана» целая связка банальностей в защиту мещанства и обывательщины. «Вершиной» этого интервью было высказывание уважаемого Н. П. Шмелева о том, что за всю его жизнь у него в голове не родилось ни одной новой мысли и что он гордится этим (своим интеллектуальным бесплодием). Ему же принадлежит замечательный афоризм по вопросу о перспективах нашего общества: «либо лагерь, либо рынок».

По этому же вопросу Е. Т. Гайдар высказался так: «Есть две группы регуляторов, способных обеспечить жизнедеятельность общества, - эффективные деньги и эффективные приказы» См.: Известия. 1992. № 187 (20 августа)..

Думается, что есть еще нечто третье, кроме приказов и денег (кроме лагеря и рынка), на что можно было бы опереться в реформировании нашего общества. Это «третье» есть «эффективный человек».

В вопросе о том, на что ориентировать реформы нашего общества (на реанимацию конкурентной экономики или на обновление нашего общества в критериях XXI века) у экономистов нет вопроса: для них это одно и то же, ибо, как они думают, реанимировав конкурентную экономику, они тем самым реформируют общество и активизируют человека.

Но вот чего не учитывают наши уважаемые экономисты-реформаторы. Они не осознают, что экономический способ действия - это, как уже цитировалось выше, «отличный от человеческого» способ действия, то есть - отчужденный от гуманистических норм и перспектив, превращающий человека в стоимость, равную стоимости других (вещественных) условий производства, и потому - не создающий для него как человека адекватных условий развития. Этот способ формирует человека лишь как элемент товаропроизводства, как профессионально выкроенную рабочую силу.

Экономистам кажется, что «конкуренция все расставит на свои места», как сказал Г. Х. Попов См.: Столица. 1992. № 32. С. 19., а вот Альберт Эйнштейн, который обладал интеллектуальной прозорливостью, отнюдь не уступающей аналитическим способностям Гавриила Попова, - считал, что «неограниченная конкуренция приводит ко все большей растрате труда и таким образом уродует социальное сознание личностей». «Это уродование личностей», - заявлял А. Эйнштейн, - «я считаю самым большим злом капитализма» См.: Эйнштейн А. Почему социализм?// Коммунист. 1989. № 17. С. 100..

Таким образом, возникает вопрос, что является приоритетной целью реформируемого производства: товар или человек? Для экономистов такой целью является товар. А для А. Эйнштейна - человек, которого надо уберечь от уродования конкуренцией, разворачиваемой ради производства товаров.

Таким образом, теперь уже более отчетливо вырисовывается, что, кроме «эффективных приказов» и «эффективных денег», есть еще «эффективный человек». Экономисты его совершенно не видят и не включают в состав «регуляторов», «способных обеспечить...». Им (экономистам), в силу профессионального склада их ума, кажется, что «эффективные деньги» заведомо несут в себе «регулятивную силу» и по отношению к человеку, и что, «как повернуть деньгами», так повернется и человек... Но это же экстенсивный путь! Экономистам кажется, что, держа в руках такой рычаг управления, как деньги, они повелевают СРАЗУ ВСЕМИ ЛЮДЬМИ. На самом же деле они повелевают и управляют НЕ ЛЮДЬМИ, а обезличенными, отчужденными индивидами, которые лишены конструктивной внетоварно детерминированной воли и творческого гуманистически ориентированного потенциала, т. е. лишены личностных качеств.

Таким способом можно гнать товарную массу, но невозможно осуществить реализацию творчества личности и творческую реализацию каждой личности. Поэтому-то А. Эйнштейн и говорит об «уродовании личностей» в рамках конкурентных отношений, когда каждый индивид, чтобы иметь достаток физиологический (попросту - кусок хлеба, или довольно полную «ПОТРЕБИТЕЛЬСКУЮ КОРЗИНУ»), отрешается от своего личного, человеческого «я», от своей (нереализуемой в столкновении с экономикой) жизни. «Люди гибнут за металл», конкурируя друг с другом за то, чтобы занять в обезличивающем их товаропроизводстве какую-то узкую, частично-профессиональную нишу, забывая о СОБСТВЕННО ЧЕЛОВЕЧЕСКОМ начале, которому так и не дано развиться в рамках экономики!

Таким образом, «эффективные деньги» Егора Гайдара (как и «конкуренция» Гавриила Попова, которая «все расставит на свои места», - только вот каковы эти места?) имеют в качестве своей обратной стороны - не только недоиспользование человеческого творческого потенциала неотчужденного типа, но вообще - его игнорирование. Деньги - это тот арапник, которым пастух (экономист) сразу гонит все стадо, кого - доить, а чью-то шкуру - дубить и т. д. Но при этом целеполаганием является - товар для рынка и рынок для товара (менеджмент и маркетинг).

При этом экономисты создают такое впечатление, будто экономика занимает собою все пространство и время человеческой общественной жизни. На самом деле это не так. На самом деле за гранью экономического пространства и времени идет многообразная и многосложная жизнь биосферы и социосферы. Это - биосферные, экологические, гелиобиологические, геологические и т. п. процессы и влияния, которые не подчиняются непосредственно экономическим законам, но усугубляются под влиянием их действия. Это и социосферные процессы: этнографические, социокультурные, межнациональные, социально-психологические, семейно-родовые, медико-биологические (например, СПИД). Это - процессы и влияния, которые не подчиняются непосредственно экономическим законам, но усугубляются под влиянием их действия, ибо деятельность людей «в среде жизни» находится пока под доминирующим влиянием экономических императивов (пользы, выгоды, стоимости, цены, стяжания, корысти, «дешевизны» и «дороговизны»), которые с точки зрения и природных (биосферных), и социально-человеческих (социально-культурных) отношений не имеют смысла.

Здесь пора определить, что такое творческий труд и творческий потенциал в современных условиях. Ведь ясно же, что всякий труд имеет черты творчества, поскольку трудовая практика мысленно (духовно, идеально) определенна, а мысль обладает относительной самостоятельностью и инициативой, направленной на улучшения.

Поэтому труд - «творит». Но вопрос в том - как? И еще вопрос - на что направлен труд, каков предмет труда? Предметом труда может быть вещество (сырье), из которого получают вещи для обыденного потребления. Предметом труда также может быть человек. Наконец, предметом труда может быть сам труд. В связи с этим существенно меняется и характер творческих черт труда. Одно дело, когда творчество проявляется в процессе извлечения или использования вещества и энергии, и другое дело, когда творчество проявляется, будучи направленным на самого человека или на сам труд (на его организацию и его техническое оснащение). Нетрудно умозаключить, что труд, сосредоточенный ЛИШЬ на изменении формы и качества вещества, - экстенсивен в сравнении с трудом, который еще и меняет человека и развивает сам процесс труда как субстанциальную основу истории общества. Последний и есть интенсивный процесс. Так что, когда труд творит по меркам объективных требований эпохи, т. е. откликается на назревшие ИСТОРИЧЕСКИЕ перемены, то и творческий потенциал такого труда, его творческие качества заметно выше, чем у труда, который просто отчуждает себя в вещественных продуктах. Например, человек, имеющий «свое дело» (что сейчас усиленно рекомендуется), может, несомненно, творчески вести его. Но весь вопрос в том, что, несмотря на видимую его «свободу действий» и «чувство хозяина», этот человек как бизнесмен вынужден подчиняться обстоятельствам и условиям уже сложившегося товарного производства, в сфере которых не человек господствует над обстоятельствами, а наоборот - обстоятельства над человеком. Это и есть существеннейший признак экономики, хотя бы этот процесс и осуществлялся «творчески». Вопрос, следовательно, в том, понимает ли человек эпоху (и, конкретно, нашу эпоху), в которую он живет? И сообразует ли он свою субъективную практику с объективными требованиями эпохи, в которую он живет? Или же он просто живет («как трава растет»), будучи озабочен лишь экономическими параметрами своей традиционной жизни, не догадываясь, что наступает и наступила уже новая эпоха, требующая неординарной организации ВСЕЙ социальной жизни.

А что мы видим в той «концепции» реформ, которая становится нам доступной через ее реализацию?

А то, что эта «концепция» ординарна. В ней финансовое оздоровление, - т. е. меновая стоимость прошлого труда и утилитарно-меркантильные ценности, - поставлено впереди развития труда и развития человека. Это так характерно для любой экономистики, которая способна лишь воспроизводить (воспроизводить репродуктивно!) вчерашнее статус-кво и, следовательно, не допускать развития! Хорошенькие «реформы», которые не допускают развития! Ибо в них мертвое (т. е. финансы) определяют динамику, самочувствие и мысли живого - т. е. человека, труда и мышления.

Это ж надо иметь такую голову, да что там голову - десятки миллионов голов, которые отваживаются на реформы ОБЩЕСТВА(!), находясь в состоянии экономического обалдения!

Все только и делают, что говорят, пишут об экономике и выражают НАДЕЖДУ на возрождение и расцвет экономики в условиях КОНЦА XX века, когда НЕТ условий ни для расцвета, ни для возрождения экономики. Нет условий, ибо экономика - это экстенсив. Нет условий, ибо экономика - это ограничение производства потребительных стоимостей - меновой стоимостью (см. цитированное выше) и, тем самым, есть ограничение развития человека и развития труда определенными инертными факторами, к которым в первую очередь надо отнести финансы, а во-вторых - инертные (по современным меркам) интересы и потребности людей, имеющие - как интересы и потребности - утилитарно-меркантильный характер, что само по себе есть инерция, порождающая экстенсивное движение социума.

Нет условий потому, что за 500 лет, т. е. с 1492 г., в организме экономики накопилось столько «шлаков», что НЕОПРЕДЕЛЕННОСТЬ ее функционирования возрастает лавинообразно, «возрастает по экспоненте», как еще принято говорить языком науки, и не существует методов рационального определения перспектив экономического роста, ибо сама ситуация в мире ныне иррациональна.

Сама академическая наука в лице Адама Смита и его «Исследования о природе и причинах богатства народов» есть плод рационализма XVIII века. Правда, «рационализм» политической экономии с самого начала базируется на допущении, что две стороны такого товара, как рабочая сила, - ее потребительная стоимость и ее меновая стоимость, - соизмеримы и могут быть выражены в стоимостных единицах. Само же это допущение ныне не может быть корректным, хотя в XVIII-XIX веках сам факт такого допущения можно было считать допустимым. Однако уже в «Капитале» К. Маркса содержится указание на то, что «меновая стоимость и потребительная стоимость сами по себе величины несоизмеримые» См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 551.. Тем более несоизмеримы эти величины в нашу эпоху, когда факторами товарного производства являются не только вещество и энергоресурсы, но и информация, которая, реализуясь через человеческий интеллект и труд, создает не только товарную массу, но и существенно влияет на самого человека, на его культуру и на его творческий потенциал, а также - на сам труд. А эти последние не имеют менового эквивалента. Отсюда следует, что рационализм в сфере экономических отношений - вещь невозможная, либо же, что при осмыслении реформ нашего социума надо выходить за рамки экономического рационализма, ибо он в самом себе заведомо противоречив и самому себе неадекватен. А между тем стратегия реформ, как она вырисовывается в наметках нашего уважаемого Егора Тимуровича Гайдара, предстает как логически последовательный ряд, не являясь таким на самом деле по причине несоизмеримости упомянутых сторон товара и по причине неосознанности специфики самого феномена труда в том его состоянии, в каком он должен быть в конце XX века.