Проблема сущего и бытия в философии Владимира Соловьева и в российском соловьевоведении

Размещено на http://www.allbest.ru/

Российская академия наук

Учреждение Российской академии наук

Институт философии РАН

На правах рукописи

Автореферат диссертации

на соискание ученой степени кандидата философских наук

Проблема сущего и бытия в философии Владимира Соловьева и в российском соловьевоведении

Миргородский Владимир Николаевич

Специальность 09.00.03 - история философии

Москва 2008

Работа выполнена в Институте философии РАН

Научный руководитель: доктор философских наук, профессор Н.В. Мотрошилова.

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор С. Б. Роцинский;

кандидат философских наук, доцент А. П. Козырев.

Ведущая организация: кафедра истории отечественной философии Российского государственного гуманитарного университета.

Защита состоится 18 декабря 2008 г. на заседании диссертационного совета Д 002.015.04 Института философии РАН по адресу: 119991, Москва, ул. Волхонка, д. 14.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института философии РАН.

Автореферат разослан: ноябрь 2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета кандидат философских наук, доцент Ю.В. Синеокая.

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования.

Актуальность темы исследования обуславливается тем, что к началу нашего столетия социально-историческое развитие предъявило новые требования к философии, и заострило, актуализировало те вызовы, которые философия стала воспринимать и осмысливать уже тогда, когда на смену «классической культуре» пришли новые духовные тенденции современного, «постклассического» характера. Были в истории классической культуры, например, в XIX веке, такие мыслители, которые обладали обостренным чутьем по отношению к духовным тенденциям и вызовам целых эпох. В. Соловьев - один из таких мыслителей. Два главных взаимосвязанных блока его философии - критика «отвлеченных начал» и обоснование Всеединства - в понимании Соловьева приобрели значение духовных принципов, получивших предельно широкое значение и звучание, адресуясь не только к философии, не только в культуре, но и к сознанию конкретных людей, а через них - к совокупному историческому развитию индивидов, стран, всего человечества. Достаточно обратить внимание на то, сколь широко, фундаментально В. Соловьев вводит, ставит и развивает проблему «отвлеченных начал» и их критики. «Под отвлеченными началами, - пишет В. Соловьев, - я разумею те частные идеи (особые стороны и элементы всемирной идеи), которые, будучи отвлекаемы от целого и утверждаемы в своей исключительности, теряют свой истинный характер и, вступая в противоречие и борьбу друг с другом, повергают мир человеческий в то состояние умственного разлада, в котором он доселе находится» Соловьев В. С. Сочинения. - Т. 1. - С. 586..

Сегодняшняя эпоха не только не устранила эти черты социально-исторического, в частности, духовного развития, а всесторонне заострила, актуализировала их: «Притязания частных интересов на значение целого» (слова Соловьева) стали, как никогда, опасными для всей человеческой цивилизации. Таким образом, оказалось, что предостережения об «умственном разладе», требования, вызовы, сформулированные на философском языке, но, с явным осознанием их широкого социально-исторического значения, - эти идейные принципы не устарели и сегодня звучат не менее актуально, чем в XIX веке.

К общей теме диссертации это тоже имеет отношение. Конечно, нельзя утверждать и предполагать, что философские формулы, особенно самые абстрактные, прямо влияют на жизнь реальных, конкретных людей. Тем не менее - через множество опосредующих звеньев - устанавливаются корреляции между жизнью, существованием людей, бытием всего мира и рассуждениями философии о жизни, существовании, бытии.

Интересующая нас в диссертации переориентация философии, связанная с ее центрированием вокруг категории сущего и горячо защищаемая, проводимая в жизнь нашим великим отечественным мыслителем В.С. Соловьевым, - правда, лишь через множество опосредующих звеньев, - соответствует такому социально-историческому повороту, продолжающемуся целые столетия и важному также и сегодня. Тенденция такого поворота выражена в требовании: «отчужденно»-отвлеченные сущности, категории философии должны быть выведены из такого понятия, как «сущее», которое позволяет нацелить философию, культуру на приближение к жизненной конкретности, данности и каждого отдельного человеческого существа, и тел, процессов природы. Вот почему так актуально обращение к философскому наследию отечественных мыслителей Серебряного века, которые осуществляли поиски смысла жизни конкретного, живого человека, его природы и назначения. Особенно это касается философии В.С. Соловьева. Философский проект Соловьева - проект создания новой философии, философии жизни, основанной на идее всеединства - как раз и имел целью определить смысл человеческого существования, опираясь на реальность жизни человека как фактически, непосредственно данного «сущего». Однако, попытка Соловьева отойти от традиционного западноевропейского философствования с помощью различения категорий «сущее» и «бытие» долгое время, можно сказать, не замечалась. Актуальность настоящего исследования состоит также и в том, что именно прояснение темы диссертации может помочь философии в поисках новых теоретических подходов и в рамках проблемы человека, и в рамках новой онтологии.

Степень разработанности темы.

О философии Владимира Соловьева к настоящему времени написано очень много См. Маслин М.А. Западная историография русской философии // Русская философия. Словарь. М., 1995. С. 200. Обстоятельный обзор западной литературы о Вл. Соловьеве дан в работе Максимова М.В. Вл. Соловьев и Запад: невидимый континент. - М., 1998. Наиболее значительные работы как отечественных, так и зарубежных соловьевоведов приведены в книге Мотрошиловой Н.В. Мыслители России и философия Запада. - М., 2006. - С. 220-228. См. также Библиографию к нашей диссертации.. Но, несмотря на труднообозримое число исследований, как отечественных, так и зарубежных, есть вопросы, центральные для понимания философских построений Вл. Соловьева, однако не получившие должного освещения в соловьевоведении. Таким вопросом, правильнее сказать, совокупностью труднейших проблем, является различение сущего и бытия в философии Вл. Соловьева. В его исследовании мы обнаруживаем своего рода парадокс.

С одной стороны, это различение является фундаментальным для всей философии Вл. Соловьева. По нашему мнению и согласно высказываниям самого Вл. Соловьева, оно лежит в основании главных философских идей русского философа: «Это различение сущего от бытия имеет важное, решающее значение не только для логики, но и для всего миросозерцания…» Соловьев В. С. Сочинения. - М., 1988. - Т. 2. - С. 217.. И тем более поразительно, что, с другой стороны, исследователи долгое время не уделяли данному различению достойного внимания. Характерно, что книг и статей, специально посвященных данной теме, насколько мне известно, пока нет ни в отечественной, ни в зарубежной литературе. Есть только части книг и статей, как правило, очень краткие; их мы исследуем в нашей работе. Анализируя последовательную критику Вл. Соловьевым западноевропейской философии, соловьевоведы - именно в этой связи - как-то выпускали из вида проводимое им переосмысление категорий «сущего» и «бытия»; они не акцентировали внимания на том, что с помощью различения сущего и бытия Вл. Соловьев пытался кардинально отойти от традиций западноевропейской онтологии. Потом, правда, стали появляться исследования, в которых этому различению уделялось больше внимания. Однако все еще можно констатировать, что проблема различения сущего и бытия в философии Вл. Соловьева в литературе разработана неудовлетворительно. Остается неясным, проводил ли Вл. Соловьев различение сущего и бытия на чисто философских основаниях, или это различение имеет лишь теологические корни. Не прояснено, примыкает ли Вл. Соловьев в данном случае к западной философской традиции «отвлеченных начал», с которой он так настойчиво боролся, или ему все-таки удалось отойти от этой традиции. И, наконец, остался неисследованным вопрос о том, как исследователи философии Вл. Соловьева воспринимали его попытку переосмыслить основания западноевропейской онтологии.

Можно, не сильно преувеличивая, сказать, что факт невнимания исследователей к проблеме различения сущего и бытия у Вл. Соловьева, в свою очередь, является своего рода исследовательской проблемой. Верно писал В.Ф. Асмус: «Философское учение Соловьева разработано далеко не во всех своих частях с одинаковой обстоятельностью и систематичностью… Эта неравномерность разработки, порой граничащая с фрагментарностью, затрудняет понимание философии Соловьева в ее целом и в соотношениях ее частей и отдельных учений» Асмус В. Ф. Владимир Соловьев. - М., 1994. - С. 64. Более того, хорошо известно, что взгляды Вл. Соловьева по тем или иным вопросам философии менялись: «При отсутствии систематического изложения изменения эти приходилось прослеживать, изучая и сопоставляя работы - статьи, отзывы, письма, полемические сочинения, исследования, написанные в различные времена, на различные темы и с самыми различными литературными целями» Там же. - С. 65.

Однако, думается, что этот тезис, верный для большинства философских идей Вл. Соловьева (особенно для понимания категории «Софии»), недостаточен для объяснения того, почему исследователи не проявили должного внимания к различению сущего и бытия в философии Вл. Соловьева. Ибо ведь онтология у Вл. Соловьева достаточно хорошо разработана, что В. Ф. Асмус справедливо констатирует: «…несмотря на отсутствие у Соловьева специального сочинения, в котором была бы подробно разработана онтология, характер этой онтологии не только достаточно очерчен в его работах, но даже выступает в них так ярко и с такой напряженностью, что философское учение Соловьева может быть с полным правом характеризовано как учение по преимуществу онтологическое» Там же. - С. 122..

С нашей точки зрения наиболее вероятным является предположение, согласно которому иные соловьевские философские идеи - такие как «всеединство», «София», «богочеловечество», - долгое время волновали исследователей и захватывали все их внимание. К тому же В. Соловьева считали и считают, и по праву, религиозным философом. Может быть, и этот момент, если его абсолютизируют, в известной мере мешает понять и оценить смысл по преимуществу философско-метафизической попытки Вл. Соловьева дистанцироваться от традиции западноевропейской метафизики с помощью различения бытия и сущего.

Следует отметить еще одно обстоятельство, о котором пишет Н. В. Мотрошилова: «традиции философии бытия в истории мысли столь многосторонни, сложны, что уже и приведение отдельных решений в какое-то «соответствие» с теми или иными сторонами соловьевской программы могли заслонить от исследователей всю оригинальность и проблемную содержательность обращения Соловьева с исконными философскими категориями Бытия и Сущего» Мотрошилова Н.В. Сущее против Бытия? Онтологическая реформа В. Соловьева (В рукописи. Цитируется с разрешения автора)..

Правда, уже при жизни Соловьева, в 1880 году, появилась критическая работа Б.Н. Чичерина «Мистицизм в науке». Критик не только отметил сам факт различения сущего и бытия Соловьевым, но и особо подчеркнул, что это различение лежит в основании метафизического учения В.С. Соловьева. Однако Чичерину (это покажет дальнейший анализ его критики) не удалось разглядеть ни законности и фундаментальности этого различения, ни того, что с его помощью Вл. Соловьев стремился пересмотреть всю традиции классической западноевропейской онтологии.

После этого прошло почти полстолетия (!), в течение которого о философском наследии Соловьева высказались все, по сути, крупные русские мыслители; было издано большое количество соловьевоведческих работ; вышел сборник, полностью посвященный воззрениям В.С. Соловьева, - и только отдельные исследователи все-таки обратили внимание на это фундаментальное онтологическое различение. Другие его по существу проигнорировали. Пожалуй, самым поразительным фактом такого невнимания является фундаментальный двухтомный труд Е.Н. Трубецкого «Миросозерцание Вл. С. Соловьева». Е.Н. Трубецкой, последователь и ученик Соловьева, книги которого стали классикой соловьевоведения, по видимости строивший свою философскую систему по образцу Соловьева, «не заметил» важного положения метафизики своего учителя.

В серьезных историко-философских и авторитетных исследованиях А.И. Введенского, Л.М. Лопатина, Е.Н. Трубецкого, Н.О. Лосского, С.М. Соловьева, К. Мочульского, работах В.Ф. Эрна, Э.Л. Радлова, С.Л. Франка, В.В. Розанова и Л. Шестова - что мы подробно рассматриваем и доказываем в диссертации - не осмыслено в должной мере значение новаторской попытки Соловьева отойти от традиций отвлеченного западного философствования с помощью онтологического различения сущего и бытия. Только Н.А. Бердяев совсем кратко, одним абзацем, упоминает об этом различении: «Вл. Соловьев делал интересное различие между бытием и сущим… Вл. Соловьев как будто бы хотел прорваться к конкретному существованию за абстрактным бытием…Но его философия не есть философия существования, он остается в тисках рационалистической метафизики, он не обнаруживает себя в своей философии, как существующего, он обнаруживает себя существующим только в поэзии» Бердяев Н. А. Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения // Николай Бердяев. Дух и реальность. - М., 2006. - С. 59. (курсив мой - В.М.). Подчеркнутые мной слова Бердяева точны и очень важны: они верно фиксируют смысл и цель проведения Соловьевым упомянутого различения. Но последующую оценку, принижающую значение философской метафизики Соловьева и, напротив, преувеличивающую значимость его поэзии, считаю, говоря мягко, весьма спорной.

По ряду причин, главным образом идеологического характера, исследование творчества В.С. Соловьева в советской России не проводилось в том объеме, которого оно заслуживало. Исключение составляют работы В.Ф. Асмуса и А.Ф. Лосева, которые далее будут специально анализироваться. Здесь кратко скажем о главном.

В.Ф. Асмус - один из немногих отечественных исследователей, который акцентировал это важное различение. Правда, исследователь считал, что это различение имело чисто теологические корни и что онтология Вл. Соловьева подчинена лишь мистической традиции западноевропейской философии, что - как будет доказано далее - нельзя не оспорить.

А.Ф. Лосев в своей основательной работе «Владимир Соловьев и его время» наиболее подробно останавливается на проблеме различения сущего и бытия в философии Вл. Соловьева. А.Ф. Лосев полагает, что Соловьев не только основательно продумал свое учение о сущем и бытии, но что это учение не выходит за пределы классической онтологии.

С конца 80-х и до настоящего времени в России вышли десятки монографий, защищено более тридцати кандидатских и несколько докторских диссертаций. Среди основных современных отечественных исследователей творчества В. С. Соловьева следует назвать Н.В. Мотрошилову, С.Б Роцинского, А.П. Козырева, М.Н. Громова, М.В. Максимова, Е.Б. Рашковского, С.С. Хоружего, В.В. Сербиненко, П.П. Гайденко, И.И. Евлампиева, М.А. Маслина, И.В. Борисову, Б.В. Межуева, Н.В. Котрелева, В.В. Лазарева и др. Опираясь на их ценные работы, диссертант, однако, считает, что и в них проблема бытия и сущего, как она поставлена В.Соловьевым, не разработана специально и подробно. На восполнения этого пробела и нацелена данная диссертация.

Объект и предмет исследования. Объектом диссертационной работы является метафизика Владимира Соловьева, дающая глубокое понимание истоков человеческого бытия и предлагающая перспективный проект построения обновленной метафизики.

Цель и задачи исследования. Целью данного диссертационного исследования является анализ проблемы различения сущего и бытия в философии В. Соловьева, а также осмысление этого различения с точки зрения преодоления отвлеченности западной философской традиции и построение новой онтологии. Одновременно подробно изучается российское соловьевоведение - с точки зрения того, как, в какой мере освещается в нем, или наоборот, игнорируется интересующая нас проблема различения бытия и сущего.

Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи:

- Выявить истоки разработки и содержания проблемы различения сущего и бытия в интерпретации В.С. Соловьева;

- Понять, удалась ли Соловьеву попытка преодоления отвлеченности;

- Установить, изменились ли и как изменились взгляды Соловьева на эту проблему в поздний период его творчества.

Теоретические и методологические основы исследования.

При решении этих задач диссертант использовал разные исследовательские приемы: а) метод историко-философской реконструкции; б) методы конкретного текстологического анализа; в) метод сравнительного анализа; г) метод и принцип целостного, системного историко-философского подхода к предмету исследования.

Новизна и научная ценность данного исследования заключается в том, что это первая систематическая, целостная попытка анализа фундаментального различения сущего и бытия в философии В. Соловьева и исследовательского, соловьевоведческого контекста, увязанного с этой проблемой. Результаты исследования дают дополнительные аргументы в пользу тезиса о самобытности метафизики В. Соловьева. Некоторые выводы настоящего исследования могут быть использованы при подготовке основных и специальных курсов по истории отечественной философии. Настоящая работа может явиться фундаментом для дальнейших историко-философских исследований по данной теме.

Основные положения, выносимые на защиту.

В результате конкретного историко-философского анализа сделаны следующие выводы:

- различение сущего и бытия является фундаментальным метафизическим онтологическим различением, лежащим в основании философских построений Соловьева;

- это различение производится Соловьевым на основании глубоких философских аргументов;

- с помощью этого различения Соловьев пытался отойти от западной традиции, которую он назвал философией «отвлеченных начал»;

- это различение, введенное Соловьевым в его ранних работах, модифицируется, но в принципе сохраняется и в поздний период его философского творчества;

- эту попытку Соловьева некоторые исследователи его творчества оставили без внимания; другие авторы, заметив и выделив саму тему, не исследовали ее с должной мерой основательности; в результате здесь образовался существенный и требующий восполнения теоретический пробел в соловьевоведении;

- суть проблемы, постановка и решение которой вылилось в своего рода «онтологическую реформу» Соловьева, заключалась в следующем: на место «философии бытия», превращенного в абстрактное, но онтологизируемое, выдаваемое за саму реальность начало, выдающийся российский философ поставил понятие «сущего». Последнее, по его мысли, должно проторить путь философии к самой жизни, сделав «единицами» анализа то, что действительно, реально есть, существует: предметы, образования природы, ее живые «существа», включая человека;

- от них, неисчислимо многих сущих, толкуемых философски, онтологически, Соловьев отличал Бога, понимаемого в качестве абсолютно, истинно, первично Сущего, что было философско-онтологической основой теологической трактовки Бога как личности и Бого-человечества.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования.

Сформулированные в ходе исследования положения, выводы и результаты могут быть использованы в историко-философских исследованиях российской философской мысли XIX века. Материал диссертации может быть использован в спецкурсах по русской философии.

Апробация работы.

Диссертация обсуждена на заседании сектора истории русской философии Института философии РАН и рекомендована к защите. Основные идеи и методы диссертационного исследования нашли свое отражение в публикациях диссертанта.

Структура работы.

Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.

философский соловьев отвлеченность бытие

Основное содержание работы

Во Введении обосновывается актуальность темы исследования, рассматривается степень ее разработанности, формируются цели, задачи и методы исследования, указывается его научная новизна.

В первой главе «Различение бытия и сущего: историко-философские традиции и способы их осмысления В. Соловьевым», состоящей из двух разделов, в краткой форме рассмотрены страницы истории самого различения категорий «бытие» и «сущее»; дается предварительное изложение позиции Соловьева по вопросу о бытии и сущем - в тезисной форме. Этого будет достаточно для перехода ко II главе.

Первый раздел первой главы «К истории различения бытия и сущего» посвящен изложению истории вопроса, т.е. самого различения бытия и сущего; это делается очень кратко - по двум главным причинам. Во-первых, труднейшая для понимания история идей, касающихся сначала понятия бытия, а затем - выделившихся в связи с ним понятий «сущность», «существование», «сущее», чрезвычайно сложна, имеет весьма специальный характер и сама по себе не является темой диссертации. Во-вторых, что в данном случае главное, Вл. Соловьев при проведении интересующего нас различения, о чем свидетельствуют его работы, далеко не всегда обращается специально к истории вопроса.

Традиция западноевропейской философии бытия (много позже, только в Новое время, у Хр. Вольфа она была четко и прямо названа «онтологией») восходит к философии элейцев, в частности, к поэме Парменида «О природе», где бытие, по сути впервые, оформляется в одну из философских категорий - абстрактных, высокой степени общности, или как скажет Соловьев, «отвлеченных» понятий. Бытие, как то, что «есть», противопоставляется тому, чего «нет», иными словами, не-бытию, про которое Парменид говорит, что его нельзя ни познать, ни постигнуть, ни выразить. Направленная против признания «не-бытия», философия элейцев связана лишь с безусловным утверждением «бытия», единого и вечного. Как передает идеи Парменида А. В. Лебедев, «мысль никогда не может быть пустой («без сущего»); ее полноте должна соответствовать «наполненность» сущим универсума: пустота («не сущее», «то, чего нет») - невозможна (фр. В 4) Лебедев А. В. Парменид // Новая философская энциклопедия. - М., 2001. - Т. 3. - С. 203.. Не будучи специалистом в древнегреческой философии, не могу судить, по полному ли праву в переводе употребляются именно слова «сущее», «не сущее», «без сущего». Но если по праву, то хотя бы словесно это различение восходит к самим истокам учения о бытии.

Во всяком случае и В. Соловьев в «Критике отвлеченных начал», интересно воспроизводя если не букву, то логику элейского учения, широко пользуется понятием сущего - главным образом как «единого сущего»: «Должно сказать прямо вместе с древними элеатами: «Только сущее есть, несущего же нет совсем, но сущее есть только единое, следовательно, многое не есть сущее, следовательно, многого нет совсем»» Соловьев В. С. Сочинения. - М., 1988. - Т. 1. - С. 625..

Правда, Соловьев считает, что вывод элейцев, направленный против признания множества, был очевидным reductio ad absurdum. И мы видим: здесь сразу начинается конкретная полемика с философами прошлого. Итак, можно зафиксировать, во-первых, солидарность русского мыслителя с элеатами по поводу понятия «сущего», а во-вторых, то, что в этом - как и во многих других случаях - Соловьев не берет Парменидово суждение в чистом и полном виде как свое собственное. Тут в полемику с элейцами Соловьев сразу включает требование, важнейшее для его собственной концепции: «должно признать, что оно не есть бытие отвлеченное, а бытие конкретное или цельное» Там же. - С. 627..

В диссертации кратко проанализирована линия «Соловьев - Платон» применительно к проблеме бытия и сущего.

Средневековая философия, насколько можно судить по произведениям Соловьева, тоже не оказала на него прямого влияния при различении бытия и сущего. Если он и упоминает, а то и цитирует авторов, у которых, как у Бл. Августина Августин: «Будучи высочайшей сущностью, т.е. обладая высочайшим бытием и потому будучи неизменяем, Бог дал бытие тем вещам, которые сотворил из ничего; но бытие не высочайшее, а одним дал больше, другим меньше и таким образом распределил природы существ по степеням. Ибо как от мудрствования получила название мудрость, так от бытия (esse) названа сущность (essentia), правда, новым именем, которым не пользовались латинские авторы, но уже употребительным в наши времена, чтобы и наш язык имел то, что греки называли ousia» (“О граде Божием” XII, 2)., Фомы Аквинского Фома Аквинский: «Мы говорим «сущность», потому что через нее и в ней сущее имеет свое бытие» (De ente et essentia, cap. 2). Цитир. по: Гайденко П. П. Бытие // Новая философская энциклопедия. - Т. 1. - С. 339. и др. вообще-то даются тончайшие различения рассматриваемого здесь понятийного ряда, то он делает это не по данным, а по совсем другим проблемным поводам. Например, Августина Соловьев вспоминает в связи с «яснейшим изложением» у того идеи непосредственного сознания Соловьев В. С. Сочинения. - М., 1988. - Т. 1. - С. 771., а также в контексте учения «О Граде Божием» Соловьев В. С. Сочинения. - М., 1988. - Т. 2. - С. 157.. Фома Аквинский упоминается в «Кризисе западной философии» в связи с определением «абсолютного существа» как чистой формы Там же. - С. 10. .

В принципе к нашей теме могла бы иметь существенное, тесное отношение философия Хр. Вольфа, кстати, хорошо известная в России См. по этому вопросу замечательное исследование «Христиан Вольф и философия в России». - СПб., 2001; что существенно, оно содержит переводы - например, из особо важной в данной связи латинской «Онтологии» Вольфа.. К сожалению, и здесь работы В. Соловьева, по сути, не дают материала для конкретного анализа соотношения его онтологической позиции с концепцией Вольфа, как известно, сыгравшего фундаментальную роль не просто в изложении, систематизировании онтологии, но даже и в обозначении учения о бытии, имевшее древние истоки и связанного с греческим термином «то он» (бытие), именно словом «онтология», что, собственно, и значит: «учение о бытии». Что касается именно понятия «сущего», то Соловьев вполне мог бы воспользоваться исходными определениями Вольфа, например, из §1, §8 и §9 латинской «Онтологии». Цитируем: «§1. Онтология, или первая философия, есть знание сущего как такового (in genere), насколько оно является сущим»; «§8. Поскольку онтология трактует сущее как таковое (§1), в ней должно доказывать то, что свойственно (convenit) всем сущим либо безусловно (absolute), либо при определенных условиях»; «§9. Применение онтологии распространяется повсюду, потому что определение онтологии и онтологические суждения могут быть применены к каждому сущему как в любом, так и в каком-нибудь определенном состоянии» Там же. - С. 363, 376..

Но Соловьев не воспользовался онтологическими подсказками Вольфа. На Вольфа он вообще ссылается чрезвычайно редко, и тоже в основном в «типологическом» контексте. Так, в «Кризисе западной философии» при общей оценке докантовской метафизики, где, как он правильно отмечает, господствовала система Вольфа, Соловьев пишет о последней: она, «принимая вполне независимое от познающего субъекта бытие внешнего ему объективного мира, утверждала, что мы познаем рассудком этот объективный мир (в онтологии, рациональной космологии и психологии), познаем в его сущности, каков он сам по себе, причем органом познания служат врожденные нашему рассудку идеи и законы мышления» Соловьев В. С. Сочинения. - М., 1988. - Т. 2. - С. 25-26.. Эта метафизика (соответственно ее часть, онтология) именуется у Соловьева то «бессознательной», то «догматической» - по той причине, что вопрос о «существенном познании субъектом» чего-то от него «существенно отличного» даже не ставится. В такой оценке Соловьев целиком идет по следам Канта и его «реформы» метафизики на пути трансцендентализма.

Поэтому в типологическом (и очень беглом, схематичном) изображении движения западной мысли молодой Соловьев отвел Вольфу и его системе роль «догматизма», «догматической метафизики», с которыми оправданно и убедительно-де боролся Кант. «Догматизм утверждал, что весь этот мир сущностей вполне познается рассудком, - Кант доказал, что он и полагается вполне рассудком, и этим уничтожил его как реальный» Там же. - С. 77.. «Опираясь на характеристики, очень скудные, правда, которые Соловьев дает учению Хр. Вольфа, - пишет Н. В. Мотрошилова в своей неопубликованной рукописи, - можно высказать предположение: Соловьев, возможно, потому не соблазнился воспользоваться «онтологией сущего» Хр. Вольфа, что вольфовское понимание мира сущих как совокупности, единства «реальных», адекватно познаваемых рассудком отдельных сущих он расценивал как наивное, «бессознательное», «догматичное» - особенно в свете трансценденталистской реформы метафизики, осуществленной Кантом именно в противостоянии по отношению к Вольфу и вольфианцам. В оправданности такого предположения можно убедиться, пристально приглядевшись к тому, как Соловьев зарисовывает кантовскую транспозицию вещей самих по себе, которые у Канта, по Соловьеву, играют роль «действительных сущих», и их познания» Мотрошилова Н.В. Сущее против Бытия? Онтологическая реформа В. Соловьева (В рукописи. Цитируется с разрешения автора)..

Действительно, в соловьевском изображении учения Канта немалую роль играет интересующий нас аспект употребления понятий сущего и бытия - в их различенности. При этом, отвергая «догматизм» Вольфа, Соловьев отвергает и (первый) «скептический аргумент» Канта, типологически описывая суть последнего: «Первый вид скептического аргумента сводится к утверждению, что предполагаемый аргумент всякой метафизики как Ding an sich, или сущее само по себе (подчеркнуто мною - В.М.), есть нечто по природе своей непознаваемое, так как мы, очевидно, можем познавать только явления, то есть то, что нам является, существует относительно нас или для нас как другого, а не сущее само по себе. Это утверждение основывается, очевидно, на том предположении, что сущее само по себе, или Ding an sich, не может быть вместе с тем и явлением, т.е. существовать для другого. Между тем это есть только предвзятая идея» Соловьев В. С. Сочинения. - М., 1988. - Т. 1. - С. 748 и далее. (далее следует ее опровержение).

Итак, в контексте соловьевских - одновременно и позитивных, и критических оценок - учения Канта: а) догматизму Вольфа противопоставляется метафизический критицизм Канта, ставящий под сомнение безмятежную веру вольфианской метафизики в наше «реальное» познание «реально сущего»; б) на вооружение берется кантовское толкование того, что Соловьев называет «трансцендентальным фактом»; в) вместе с тем, неверное, а именно, «скептическое» толкование последнего у Канта Соловьев отвергает, для чего «истинно сущему» придается сложное «двоякое определение» (при различении того, как оно есть само по себе, «само собою» и его «феноменального бытия», т.е. бытия явления Там же.). Нам, вместе с тем, важно то, что кантовскую Ding an sich selbst Соловьев как раз и именует «сущим самим по себе». Для этого есть основания. Ибо ведь сам Кант фактически рассматривает «вещь саму по себе» как философское обозначение реально, действительно существующих вне и независимо от нас и, вместе с тем, реально воздействующих на наши органы чувств «отдельностей», каковые - в соответствии с онтологической логикой Соловьева - вообще-то правомерно назвать «сущими».

В данном разделе диссертации (в краткой форме и применительно к главной ее проблеме) поставлен и рассмотрен вопрос о линии «Шеллинг - Соловьев»; а также о его освещении в отечественной соловьевоведческой литературе.

Второй раздел первой главы «Исходные тезисы философии сущего В. Соловьева» содержит чисто предварительное изложение позиции Соловьева по вопросу о бытии и сущем - в тезисной форме.

1) Вл. Соловьев, что четко зафиксировано в его высказываниях, кладет в основание своей философии - в качестве «абсолютного первоначала» - категорию сущего, а не бытия: «…абсолютное первоначало, которое только может сделать наше познание истинным и которое утверждается как принцип нашей органической логикой, прежде всего определяется как сущее, а не как бытие» Соловьев В.С. Сочинения. - М., 1988. - Т. 2. - С. 219.. Тем самым сразу вырисовывается попытка пересмотреть те традиции западноевропейской метафизики, центральной категорией которых была именно категория бытия.

2) В большинстве течений традиционной классической метафизики, по мнению В. Соловьева, бытие является своего рода предметом философии: «Все существующее имеет между собой общего, именно что оно есть, то есть бытие. Отсюда легко предположить, что философия изучает бытие, что она должна отвечать на вопрос, что такое бытие» Там же. - С. 218.. Другими словами, считая бытие предметом философии, философы предполагают, что бытие является основой всего существующего, и таким образом они приписывают бытию субстанциальный статус. Из понятия бытия они полагают возможным вывести весь действительный мир. Вот почему философия бытия - это философия одного «отвлеченного начала», какие бы разнообразные формы она ни принимала.

3) Положение дел в традиционной классической онтологии, говорит В. Соловьев, является следствием плохого осознания, во-первых, совершенно различных смыслов употребления понятия «бытие», и во-вторых, различий между сущим и бытием.

В. Соловьев различает два употребления термина «бытие». Мы можем сказать: «этот человек есть» или «эта мысль есть». «В первом случае я применяю предикат бытия к известному субъекту, во втором -- к предикату субъекта -- другими словами, я утверждаю в первом случае бытие как реальный атрибут субъекта, что оно и есть в самом деле, во втором же случае я утверждаю бытие только как грамматический предикат реального предиката, что может иметь только грамматический же и смысл и не соответствует ничему действительному» Там же.. (Подчеркнуто мною - В.М.)

В. Соловьев различает сущее и бытие кардинально, исходно, онтологически. В метафизике Вл. Соловьева сущее не есть бытие, а бытие не есть сущее. Сущее есть «кто» и «что» бытия, бытие - все способы существования сущего. Сущее есть, имеется, наличествует, т.е. существует; бытие не есть, не существует.

4) Таким образом, критическая работа, проведенная Вл. Соловьевым, позволила ему отойти от того вида западной «философии отвлеченных начал», в которой именно бытие догматически постулировалось как основание всего существующего. В его понимании предмет философии, абсолютное первоначало, обладающее субстанциальным статусом и способное при его осмыслении дать истинную картину мироздания, должно определяться не как бытие, а как сущее: «…философия имеет своим настоящим предметом не бытие вообще, а то, чему бытие вообще принадлежит, т.е. безусловно-сущее или сущее как безусловное начало всякого бытия» Соловьев В.С. Сочинения. - М., 1988. - Т. 1. - С. 701..

Во второй главе «Отечественное соловьевоведение о проблеме бытия и сущего у В. Соловьева», состоящей из двух разделов, подробно проанализирована соловьевоведческая традиция - прежде всего относительно освещения ведущими соловьевоведами прошлого и современности общих проблем: это оценки философии Соловьева; характеристики его творческого пути и главных вех, этапов последнего; соотношения религиозной и философской, в частности, метафизической, онтологической, проблематики. Но все это подключено к центральному вопросу диссертации - о том, уделяют ли российские исследователи внимание соловьевскому различению бытия и сущего, а если уделяют, то как они данные размышления Соловьева трактуют и оценивают.

Первый раздел второй главы «Общие подходы и оценки, их разновидности» содержит разбор тех соловьевоведческих сочинений (вернее, их частей), без которых сегодня трудно себе представить соловьевоведение, и которые соотнесены с темой диссертации.

Первой работой, подвергнутой рассмотрению, является книга Б. Н. Чичерина «Мистицизм в науке». Б.Н. Чичерин, крупный юрист, оригинальный философ-гегельянец, был, можно сказать, первым серьезным критиком философии Вл. Соловьева. В четвертой части этой книги, которая носит название «Начала познания», автор подробно анализирует различение бытия от сущего, которое, как он сам признает, лежит в основе всего философского построения Вл. Соловьева. Важно и поучительно проследить за ходом этой критики.

Основное положение, которое выдвигает и отстаивает Чичерин: Вл. Соловьев вынужден проводить различение сущего и бытия именно для того, чтобы обосновать истину как сущее всеединое. Проблема, во имя решения которой В. Соловьев отличает бытие от сущего, описывается Чичериным следующим образом. Истину Соловьев определяет как сущее, единое и все. А многое как многое исключается из определения истины. Многое, именно как многое, обретает свою истину только в едином. «Между тем, - говорит Чичерин, - первоначальное определение истины, которое заключало в себе всякое бытие, не оправдывает такого исключения. Если все приведенные признаки истины - такие как сущее, единое и все, - выведены из положения: «все есть, следовательно, истина есть все», то совершенно на том же основании следует сказать «многое есть, следовательно, истина есть многое»» Чичерин Б.Н. Мистицизм в науке. - М., 1880. - С. 120.. Но в этом случае нам придется признать истиной и математику, и физику, и рационализм, и эмпиризм, и «всякое частное положение, соответствующее какому-нибудь действительному бытию…чего, по мнению г. Соловьева, отнюдь не следует допускать, ибо единственным предметом знания мы должны признать всеединое сущее, содержащее в себе полноту истины» Там же.. И именно для того, чтобы устранить заключение об истине всякого частного и отвлеченного положения, считает Чичерин, Вл. Соловьев был вынужден провести отличение сущего от бытия.

Итак, Чичерин выделил фундаментальное положение метафизики В. Соловьева - различение сущего и бытия, а далее начинал критически анализировать это положение. Этот анализ подробно рассмотрен в диссертации. Резюмируя критический разбор метафизики В. Соловьева, осуществленный Чичериным в данной работе и детально рассмотренный в диссертации, мы можем сделать следующий вывод. Б. Н. Чичерин признал, что различение сущего и бытия лежит в основании метафизики Вл. Соловьева. Но критику не удалось разглядеть ни законности и фундаментальности этого различения, ни того, что с его помощью В. Соловьев стремился пересмотреть всю традицию классической западноевропейской онтологии. Поэтому метафизика В. Соловьева осталась для рационалистически настроенного Б.Н. Чичерина не больше чем недоразумением - как система, основанная на мистических, недоказуемых, шатких основаниях и натянутых умозаключениях, как «не наука».

В.Ф. Асмус правильно, как я полагаю, настаивает на онтологическом характере философского учения Соловьева: «…философское учение Соловьева может быть с полным правом характеризовано как учение по преимуществу онтологическое» Асмус В. Ф. Владимир Соловьев. - М., 1994. - С. 122.. Цитируя слова Вл. Соловьева о том, что решение задачи гносеологической должно предшествовать решению задачи метафизической, Асмус говорит: «Однако мысль о гносеологии, как о необходимом основании теоретической философии отнюдь не сближает Соловьева с Кантом и кантианством…Истина определяется Соловьевым не как мысль, а как то, что есть, не гносеологически только, а прежде всего онтологически» Там же. -- С. 121.. Теория же познания Вл. Соловьева, в свою очередь, тесно связана с онтологией. «Теория познания эта развивается таким образом, что в самом ее изложении гносеологическая и онтологическая стороны друг друга предполагают, и друг с другом постоянно перекликаются» Там же. - С. 122..

Отмечая, что центром философского построения Вл. Соловьева является понятие о сущем как о безусловном всеединстве, В.Ф. Асмус, кроме того, говорит, что в основе данного учения о сущем, в свою очередь, лежит «различение сущего от бытия» и что это различение сущего от бытия очень важно для философии Вл. Соловьева. «Различие это - чрезвычайно важное положение мистической онтологии, и Соловьев подробно его развивает» Там же. - С. 160..

В.Ф. Асмус относит учение Соловьева о различении бытия и сущего к мистической традиции западноевропейской философии. «Учение Соловьева о различии сущего и бытия примыкает к старой мистической традиции. Оно близко к учению Шеллинга о различии в абсолюте безосновной сущности и основания, еще ближе - к учению Николая Кузанского о «не ином» и о совпадении противоположностей в абсолюте» Там же. - С. 163..

В.Ф. Асмус не только отмечает важность различения сущего и бытия для всего учения Вл. Соловьева, но и четко ставит вопрос о причине такого различения: «Зачем понадобилось Соловьеву это различение между сущим и бытием?» Там же. - С. 160.. Ответ этого историка философии: для того, чтобы ввести в философию понятие Бога: «Оно понадобилось ему именно затем, чтобы ввести мистическое понятие сверхсущего или божества и чтобы тем самым определяемость субъекта бытием утратила свое значение высшего принципа философии» Там же..

К большому сожалению, это положение уважаемого исследователя не получило своего развития. Ведь прочитав эти слова, мы не поймем, почему различение сущего и бытия у М. Хайдеггера имеет фундаментальный характер, а различение сущего и бытия у Вл. Соловьева имеет смысл только в рамках «мистической традиции».

Как мы уже отмечали, В.Ф. Асмус считает, что онтология Вл. Соловьева лишь подчинена мистической традиции западноевропейской философии и что Вл. Соловьев ничего нового в нее не вносит. В.Ф. Асмус однозначно определяет философское учение Вл. Соловьева как разновидность идеализма, а точнее - как мистический идеализм.

А. Ф. Лосев в своей основательной работе «Владимир Соловьев и его время» - в отличие от ряда других авторов - подробно останавливается на проблеме различения сущего и бытия в философии Вл. Соловьева. Главное положение, которое выдвигает и отстаивает А. Ф. Лосев, касаясь сути этого различения, заключается в следующем: проблема эта - только терминологическая, сами же понятия Вл. Соловьевым продуманы основательно и не могут вызывать возражений. К тому же А. Ф. Лосев полагает: Вл. Соловьев не только основательно продумал свое учение о сущем и бытии; более того, это учение не выходит за пределы классической онтологии: «…то, что по преимуществу надо считать у Вл. Соловьева - это «учение о сущем, бытии и идее» Лосев А. Ф. Владимир Соловьев и его время. - М., 2000. - С. 106. - «что по преимуществу надо считать философской классикой» Там же..

Ввиду огромного разнобоя в употреблении терминов «сущее» и «бытие» в истории философии, сначала необходимо понять, по праву напоминает А. Ф. Лосев, что же сам Вл. Соловьев имел в виду, применяя эти традиционные термины. «Под этими терминами нужно понимать только то, что понимал он сам, а уж потом так или иначе критиковать эту терминологию или заменять ее другой» Там же.. «Конечно, с обычной точки зрения, совершенно нет никакой разницы между сущим и бытием. Возможно, что такого рода терминология является с известной точки зрения непонятной или излишней. Но то, что понимает сам Вл. Соловьев под этими терминами, - заключает автор, - совершенно ясно и едва ли заслуживает какой-либо существенной критики» Там же..

Более того, согласно Лосеву, толкование Вл. Соловьевым терминов бытия и сущего есть «просто требование здравого смысла». «Нет ничего яснее того, как различает Вл. Соловьев…бытие и сущее» Там же. - С. 113.. «Ведь всякий яснейшим образом, - продолжает А. Ф. Лосев, - отличает признаки предмета от самого предмета. Если предмет, кроме этих своих признаков, не содержит в себе ровно ничего, то ведь нет и никакого предмета, которому можно было бы приписать какой-нибудь признак; и весь предмет рассыплется, перестанет существовать, а останутся только его дискретные признаки, которые нечему будет и приписывать. Значит, вещь есть совсем иное, чем ее свойство… Это Вл. Соловьев (как, впрочем, это было уже у Шеллинга) и хочет выразить в своем противопоставлении сущего и бытия» Там же. - С. 106..

Итак, А.Ф. Лосев выявляет и подробно анализирует проблему различения сущего и бытия Вл. Соловьевым. Проблема, по мнению Лосева, существует, но она носит чисто терминологический характер. Само это различение глубоко продумано Соловьевым и является своего рода классикой философии. А если это классика философии, то, с точки зрения А.Ф. Лосева, Вл. Соловьев, в этом различении по существу не выходит за пределы классической метафизики.

С. С. Хоружий проводит мысль об отсутствии оригинальности в философии Вл. Соловьева - если сопоставлять ее с западной философией: «Труды Соловьева доставили русской религиозной мысли язык и аппарат для выражения ее тем и создали рабочий фонд для ее развития на уровне профессионального дискурса европейской философии. …Напротив, в контексте европейской философии система Соловьева никак не могла иметь такого звучания. Все новое, что было в ней для России, не было столь новым для Запада. Для европейского философского процесса она не предлагала свежих возможностей и не имела особой близости с современными ей течениями» Хоружий С. С. Наследие Владимира Соловьева сто лет спустя // Соловьевский сборник. - М., 2001. -

С. 11..

Не удалось Вл. Соловьеву, считает автор, отмежеваться от традиций западноевропейской философии путем переосмысления понятий бытия и сущего. Разрыв с «философией отвлеченных начал», по мнению С. С. Хоружего, требовал от Вл. Соловьева «создать и представить в действии цельный альтернативный способ философствования: альтернативный уже не только позитивизму, как в первой диссертации, но всей европейской метафизике Нового Времени…» Там же.. Вл. Соловьев, говорит автор, верно подметил, что «в европейской мысли его эпохи действительно назрела нужда в очередном очищении от отвлеченностей. Поздней оно было проделано многими способами и закрепилось, в конце концов, в формуле «преодоление метафизики»…» Там же. - С. 12.. Но, считает исследователь, исполнение у Соловьева оказалось не на уровне замысла: «Ключ к новому способу философствования указан был в переходе от старых, отвлеченных понятий к новым, названным положительными или религиозными. При этом «отвлеченность» философ определил как «гипостазирование предикатов» и на этом основании признал бытие отвлеченным началом, а сущее - положительным. Однако, любая аналитика понятий - сегодня тут можно сослаться на Хайдеггера - говорит, что в аспекте отвлеченности, абстрактности сущее…нисколько не предпочтительней бытия. Отказ от бытия в пользу сущего сужает диапазон онтологии, но отнюдь не снимает отвлеченности, и то, что выдвинул Соловьев, есть лишь формальный, отвлеченный прием, дающий иллюзорное преодоление отвлеченности» Там же..

И, наконец: «в принципах построения система никак не выходила из стереотипов отвлеченного конструирования. Все философские разделы строились по стандартному образцу: избиралось верховное понятие, некоторый образ Положительного Всеединства, и из него триадами, путем дедукции гегелевского типа, изводились понятия производные» Там же..

Другими словами, С. С. Хоружий считает, что Вл. Соловьев потерпел неудачу в своей попытке радикально дистанцироваться от традиций западноевропейской метафизики, в том числе и путем различения сущего и бытия: сущее оказывается ничем не предпочтительнее бытия, таким же «отвлеченным началом»; тем самым и попытка разрыва оказалась иллюзорной. (Далее мы еще возвратимся к этим оценкам, полностью согласиться с которыми мы не можем).

Второй раздел второй главы «Дискуссии об эволюции идей Вл. Соловьева и проблема сущего и бытия» посвящен рассмотрению важного для данного исследования вопроса о том, изменились ли взгляды Соловьева на проблему различения сущего и бытия к последнему периоду его философского творчества. В истории соловьевоведения в ответе на них уже столкнулись различные, порою прямо противоположные подходы.

Первый параграф второго раздела «Постановка проблемы» содержит саму формулировку этого важного вопроса.

Исследователи философского творчества Соловьева справедливо указывают на определенную эволюцию философских взглядов мыслителя. Например, В. Ф. Асмус констатирует наличие «…несомненных, порой значительных, изменений, каким подвергались взгляды Соловьева по различным вопросам философии» Асмус В. Ф. Владимир Соловьев. - М., 1994. - С. 65.. Более того, в отечественном соловьевоведении достаточно распространен взгляд, согласно которому в конце жизни Соловьев кардинально отходит от своих прежних философских построений. Положение вещей изображается таким образом, будто Соловьев целиком и полностью отошел от принципов и идей своей ранней системы. Вот как об этом пишет С. С. Хоружий: «Но, хотя сам Соловьев уже вскоре отошел от своей (ранней - В.М.) системы, в дальнейшем она неоправданно заняла центральное место в его наследии» Хоружий С. С. Наследие Владимира Соловьева сто лет спустя // Соловьевский сборник. - М., 2001. - С. 12.. И далее: «Больше того, им полностью оставляется и само софиологическое направление: во всем его богатейшем творчестве 1890-х годов нет уже никаких софиологических построений и спекуляций. И то, что эти годы - финальный этап, окончательный итог его пути, делает данный факт глубоко значимым. По христианскому видению истории, которое целиком разделял Соловьев, всякий путь, всякая цепь событий несут смысл свой в своем конце, и потому отсутствие софиологии в финале творчества Соловьева следует понимать как смысловой итог и урок всего этого творчества. Смысл софийного пути Соловьева - в финальном отказе строить учение о Софии» Там же. - С. 13-14.. Другие исследователи это категорическое мнение оспаривают. Так, А. П. Козырев в книге «Соловьев и гностики» приводит доказательства в пользу того тезиса, согласно которому «софиологические построения» и сама идея софийности проходит красной нитью через все периоды творчества Вл. Соловьева Козырев А. П. Соловьев и гностики. - М., 2007. - С. 65, С. 100, С. 129.. Применительно к интересующей нас очень сложной проблематике различения бытия и сущего тоже возникают трудные вопросы: не является ли также и различение сущего и бытия лишь преходящим «увлечением» молодого философа? Не отказался ли он в дальнейшем от этого различения?