Эпистемология и герменевтика

10. Г. Гадамер и К.Р. Поппер: перевести -- значит вос-произвести (re-produce)

Гадамер также отмечал, например, в отношении процесса перевода на иностранный язык:

«Здесь никто не может сомневаться, что перевод текста, насколько переводчик ни проникся бы им и ни почувствовал бы его автора, не может быть просто оживлением оригинального процесса в разуме писателя; скорее, это с необходимостью воссоздание (re-creation) текста, направляемое тем, как переводчик понимает, что говорит текст. Никто не может ставить под сомнение, что то, с чем мы имеем дело, есть интерпретация, а не просто репродукция. Новый свет падает на текст от другого языка и для его читателя. Требование того, чтобы перевод был достоверным, не может переместить фундаментальную пропасть между двумя языками. Сколько бы достоверными мы ни пытались быть, мы должны принимать трудные решения. В своем переводе, если мы хотим усилить черту оригинала, которая важна для нас, мы можем сделать это, лишь ослабляя или полностью подавляя другие черты. Но это в точности есть деятельность, которую мы называем интерпретацией. Перевод, как всякая интерпретация, есть высвечивание. Переводчик должен понять, что высвечивание является частью его задачи. Разумеется, он не должен оставлять открытым то, что неясно для него. Он должен показать свои цвета. Кроме того, существуют пограничные случаи в оригинале (и для «читателя оригинала»), где нечто, по существу дела, не ясно. Но в точности эти герменевтические пограничные случаи показывают те затруднительные положения, в которых переводчик постоянно находит себя. Он должен прямо заявить о том, как он понимает. Но поскольку он находится постоянно в состоянии неспособности реально выразить все оттенки своего текста, он должен постоянно совершать отречение. Каждый перевод, который серьезно подходит к своей задаче, немедленно становится яснее и ровнее оригинала. Даже если это мастерское воссоздание, оно должно заглушить некоторые из обертонов, которые вибрируют в оригинале (в редких случаях мастерского воссоздания потеря может быть сделана удачно или даже означать приобретение -- подумайте о том, как Бодлеровы Les fleurs du mal приобрели странную новую энергию в версии Стефана Георга» [74].

Сам же Карл Р. Поппер писал:

«Конечно, вполне ясно, что изменение одного слова может радикально изменить значение утверждения точно так же, как и изменение одной буквы может радикально изменить значение слова, а вместе с тем и теории -- это всякий заинтересованный в интерпретации, скажем, Парменида осознает. Ошибки же копиистов и печатников, хотя они и могут быть фатально искажающими, чаще могут быть, нежели нет, исправлены рефлексированием по поводу контекста.

Каждый, кто предпринял какой-либо перевод и кто размышлял о нем, знает, что не существует такой вещи, как грамматически корректный и в то же время почти буквальный перевод. Каждый хороший перевод есть интерпретация оригинального текста; и я даже пошел бы далее и сказал, что каждый хороший перевод нетривиального текста должен быть теоретической реконструкцией. Следовательно, он включает в себя элементы комментария. Всякий хороший перевод должен быть одновременно близким к оригиналу и свободным. В частности, является ошибкой полагать, что в попытке перевести теоретическое сочинение эстетические помышления не важны. Достаточно лишь подумать о теории, подобной Ньютоновой или Эйнштейновой, чтобы увидеть, что перевод, который передает содержание теории, но неудачен в передаче определенных внутренних симметрий, может быть совершенно неудовлетворительным, ибо если кто-либо получил бы подобный перевод и сам обнаружил эти симметрии, он справедливо ощущал бы себя так, как если бы сделал собственное оригинальное приобретение, что он открыл теорему, даже если эта теорема и была бы интересна главным образом с эстетической точки зрения. (Сходным образом поэтический перевод Ксенофана, Променада, Эмпедокла или Лукреция, будучи в других вещах равнозначным, предпочтительнее прозаического перевода.)

В любом случае, хотя перевод может быть плох, поскольку он не является достаточно точным, точного перевода трудного текста просто не существует. И если два языка имеют различную структуру, некоторые теории могут быть почти непереводимыми (как Бенджамин Ли Уорф (Benjamin Lee Whorf) показал столь прекрасно). Конечно, если языки столь близки, как, скажем, латинский и греческий, то введения нескольких вновь созданных слов может быть достаточно, чтобы сделать перевод возможным. Но в других случаях на месте перевода может появиться тщательно разработанный комментарий» [75].

11. Некоторые дидактические заключения

Если метод пробы и ошибки идентичен процедуре, описанной в Гадамеровом герменевтическом круге, то, следовательно, так же ясно, что только аутентичная научная деятельность, сформированная в наших научных академиях, явилась латинской версией. Пассажи, которые должны быть переведены, конституировали и конституируют проблемы, которые должны быть разрешены при помощи пробы и ошибки. В математике и физике мы должны выполнять упражнения. И лишь проблема одна есть то, что стимулирует исследование.

Научные проблемы и философские проблемы. Философские теории суть ответы на философские проблемы. Даже несмотря на то что есть такие, кто говорит о смерти философии (и они тоже философы!), философия существует: если существуют философские теории, то это потому, что есть философские проблемы. По этому поводу мы можем процитировать известные аргументы, выдвинутые Поппером, о том, что философские проблемы всегда коренятся в проблемах, лежащих вне философии, и что они, засыхая, исчезают в этих корнях [76]. Поппер писал:

«То, что я имею в виду под методом преподавания философии, и то, что кажется единственным методом, заключается в том, чтобы давать начинающему (под кем мы понимаем неосведомленных в математических, космологических и других идеях науки, равно как и [в идеях] политики) для чтения работы великих философов; работы, скажем, Платона и Аристотеля, Декарта и Лейбница, Локка, Беркли, Юма, Канта и Милля. Каков эффект подобного курса чтения? Новый мир изумительно тонких и громадных абстракций открывается перед читателем, абстракций высокого и трудного уровня. Перед его разумом разворачиваются мысли и аргументы, которые не только иногда трудно понять, но которые кажутся ему безотносительными, поскольку он не может выяснить, к чему они могли бы относиться. Но студент знает, что это великие философы, что это путь философии. Следовательно, он сделает усилие, чтобы настроить свой разум на то, что он полагает (ошибочно, как мы увидим) их способом мышления. Он попытается говорить их странным языком, следовать извилистыми спиралями их аргументов и даже сам себя запутает в их редкостные силки. Некоторые могут изучать эти теории поверхностно, другие могут начать становиться очарованными пленниками. Кроме того, я думаю, что мы должны уважать человека, который, сделав подобное усилие, приходит в конце концов к тому, что может быть описано как заключение Витгенштейна: я изучил этот жаргон так же хорошо, как и все другие. Он очень умен и очарователен. В действительности он опасно очарователен для той простой истины, что дело состоит в том, что оно -- много шума из ничего, просто обилие бессмыслицы» [77].

Поэтому это не есть путь преподавания философии. Конечно, кто-то может читать работы великих философов, но если мы должны понимать, то тогда мы должны понимать те великие проблемы, которые великие философы пытались разрешить. Вообще говоря, эти проблемы могут быть обнаружены лишь через изучение научных, политических и моральных идей, которые аккумулируют их. Если проблемы поняты, тогда то, почему эти теории выдвинуты, становится понятным. Только тогда, говорит Поппер, после того как это сделано, студенты будут в состоянии приобрести различное понимание великих философов и приобрести видение, способное отличить смысл от манифестации бессмыслицы» [78].

Я обращаюсь к идеям Поппера и думаю о реформе средних школ и, еще точнее, о реформе преподавания философии. Это идеи, которые могли бы помочь сделать школу не местом, где учащиеся вынуждены слушать или отвечать на вопросы, которые не выражены, но, я надеюсь, иным местом -- местом, о котором когда-то мечтал молодой Поппер. В своей «Автобиографии» он записал:

«Если я думал о будущем, я мечтал о дне открытия школы, в которой молодые люди могли бы учиться без зубрежки и поощрялись бы к тому, чтобы формулировать проблемы и обсуждать их, школы, в которой никакие нежелательные ответы на незаданные вопросы не должны были бы выслушиваться, школы, в которой учились бы не для того, чтобы сдать экзамены» [79].

Примечания

1. Dickens, 1966. David Copperfield. P. 49, noted by von Hayek. 1964 and 1967.

2. Peirce, 1965.

3. Lewis, 1960. P. 218.

4. Mind and World Order. Outline of a Theory of Knowledge. P. 302.

5. Ibid.

6. Ibid. P. 302--303.

7. Введение в эпистемологические концепции указанных авторов см. в моем «Introduction to the Italien edition of E. Naville». 1989. P. 7-- 102.

8. Popper, 1963. P. 312.

9. Ibid. P. 313.

10. Ibid. 1977. P. 353.

11. Ibid. 1972. P. 702.

12. Von Liebig, 1 (1983). P. 7.

13. Whewell, 1848. P. 389.

14. Jevons, 1873, 1887. P. 504.

15. Bernard, 1973. P. 10.

16. Ibid.

17. Ibid. P. 36.

18. Naville, 1989. P. 36.

19. Ibid. P. 128.

20. Ibid. P. 179.

21. Murri, 1905, 1972. P. 20.

22. Ibid. P. 32.

23. Colozza, 1899. P. 13.

24. Ibid. P. 14.

25. Einstein, Infeld, 1938. P. 318.

26. Einstein, 1936. P. 85.

27. Ibid. 1940. P. 106.

28. Ibid. 1933.

29. Ibid. 1936. P. 63-69.

30. Einstein, Infeld, 1938. P. 319.

31. Einstein, 1934.

32. Ibid. 1919.

33. Darwin. P. 19.

34. Darwin, 1962. P. 123.

35. Ibid. 1983. P. 149.

36. Ibid. 1962. P. 123.

37. Murri, 1972. P. 20.

38. Ibid. P. 19--20.

39. Ibid. P. 87-88.

40. Ibid. P. 45--46.

41. Ibid. P. 12--13.

42. Ibid. P. 19. О методологии клинической диагностики см.: Austoni (1977); Baldini (1975); Scandellari (1981); Federspil (1981, 1983); Giunchi (1975); Timio (1985); Raineri (1989); Cagli (1981); Bernard (1973); Muri (1972) являются классиками методологии медико-биологических наук.

43. Iosa and Ciolli, 1982. P. 13.

44. Murri, (1883) 1913. P. 11.

45. Эти выдержки из Буфалини можно найти в моей статье 1982 года, с. 42 и др.

46. Salvemini, 1978. Р. 136.

47. Ibid. P. 136--137.

48. Ibid. P. 152--153. Польский логик Я. Лукасевич вторит наблюдениям историка Сальвеминй: «Тот, кто, подобно Копернику, переставил Землю и заставил ее вращаться вокруг Солнца, или тот, кто, подобно Дарвину, рассмотрел изменение видов в глубинах прошлого, может считаться великим поэтом» (Lukasiewicz О. Ed. by Borkowsky, 1970. P. 14).

49. Salvemini, 1978. P. 153.

50. Ibid. P. 154.

51. Salvemini, 1978, пишет на той же странице: «Ученый должен постоянно обращаться к гипотезам, чтобы открыть факты и объяснить их взаимоотношения. Его или ее гипотезы не всегда конструируются как объяснение уже известных фактов; они могут быть также внутренними по отношению к каждому исследованию. Они могут быть даже подсказаны иррациональными предварительными концепциями или ожиданиями. Пастер сказал, что предварительные концепции -- один из величайших помощников эксперимента. Они выполняют роль проводника. Определенная часть их отброшена постепенно исследовательским прогрессом, но в один прекрасный день ученый может доказать, что одна из них покрывает все факты, нуждающиеся в объяснении .... . Дюкло (Duclux), один из наиболее способных учеников Пастера продемонстрировал (1986), что несколько великих открытий мастера могли быть сделаны только на основании ошибочных предположений».

52. Salvimini, 1978. Р. 157.

53. Ibid. P. 154.

54. Ibid. P. 153.

55. Ibid. P. 179.

56. Ibid.

57. Ibid. P. 157-158.

58. Ibid. P. 169.

59. Ibid.

60. Ibid.

61. Ibid. P. 169--170.

62. Ibid. P. 170.

63. Ibid.

64. См. Приложение к моей книге 1991 г.

65. Gadamer, 1989.

66. Salvimini, 1978. P. 267.

67. Gadamer, 1989. P. 267.

68. Ibid. P. 351--352.

69. Ibid. P. 353.

70. Mass, 1972. P. 1.

71. Ibid. P. 26-27.

72. Mourtin, 1955. P. 133.

73. Gadamer, 1989. P. 385-386.

74. Ibid. 1972. P. 444.

75. Popper. Autobiography. P. 16.

76. Popper, 1972. P. 126.

77. Ibid. 1963. P. 72--73.

78. Ibid. 1972.

79. Popper. Autobiography. P. 31.

Биографическая справка

Дарио Антисери является профессором Римского Свободного международного университета социальных наук и директором методологического центра социальных и политических исследований. Он родился в 1940 г. Закончил Университет Перуджи, затем продолжил образование в университетах Вены, Мюнстера и Оксфорда. Преподавал и выступал с лекциями в университетах Падуи, Сьены, других вузах Италии и Европы. Он перевел на итальянский язык основные сочинения Карла Поппера, С. Кьеркегора, М. Шелера, Л. Витгенштейна, А. Ферре, Ван Бурена, Людвига фон Мизеса, Фридриха фон Хайека и др.

Основные работы:

«После Витгенштейна. Куда движется аналитическая философия?» 1968;

«Аналитическая и семантическая философия религиозного языка» 1969;

«Карл Поппер: эпистемология и открытое общество» 1972;

«Философия языка: методы, проблемы и теории» 1973;

«Эпистемология и дидактика науки» 1977;

«Ремесло философа и дидактика философии» 1977;

«Научная культура» 1980;

«Почему метафизика необходима для науки и бесполезна для веры» 1980;

«Унифицированная теория метода» 1981;

«Эпистемологическая критика марксизма» 1986;

«Теория рациональности и социальных наук» 1989;

«Карл Поппер. Логика исследования и открытое общество» 1989;

«Прочитывать реальность» 1981, 1991;

«Методология социальных наук» 1995;

«Трактат по методологии социальных наук» 1996;

«Людвиг фон Мизес. Индивид, рынок и правовое государство» (перевод и введение) 1998;

«Фридрих фон Хайек. Познание, конкуренция и свобода» (перевод и введение) 1999;

«Словарь языка социальных и политических наук» 1999 и др.

Размещено на Allbest.ru