Богословский персонализм В.Н. Лосского, его истоки, специфика и возможность применения для изложения православных вероучительных истин

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени кандидата богословия

Богословский персонализм В.Н. Лосского, его истоки, специфика и возможность применения для изложения православных вероучительных истин

Улитчев И.И.

Москва 2014

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования

Проблематика, связанная с применимостью принципов персонализма в православном богословии, является одной из актуальных тем современных богословских дискуссий. лосский богословский персонализм

Принято считать, что впервые термин «персонализм» ввел в научный лексикон Ф. Шлейермахер в «Речи о религии к людям, ее презирающим» (1799 г.), употребляя его для обозначения религиозных учений, признающих личного Бога, в противовес пантеизму См. Шлейермахер Ф.Д. Речи о религии к образованным людям, её презирающим. Монологи. -- СПб, Алетейя, 1994. С. 44.

В широком смысле термин «персонализм» может подразумевать любое учение, содержащее понятие о личном Боге-Творце, в той или иной мере делающее акцент на самостоятельности «единичного» человеческого субъекта, его нравственном достоинстве и автономности по отношению к материальному и социальному бытию. В этом случае эпитет «персоналистического» с полным правом может быть присвоен христианскому вероучению в целом, с его представлением о сотворении человека по образу и подобию Божьему, общении с личным Богом как условии спасения и блаженства человека.

В узком смысле слова персонализмом именуется философское течение, зародившееся в конце XIX в., которое признает «личность первичной творческой реальностью и высшей духовной ценностью, а весь мир - проявлением творческой активности верховной личности - Бога» Философская энциклопедия. Т.4. М., 1967. С. 242..

В справочных изданиях, как правило, обозначаются три ветви персонализма: американская (Б. Боун, Р. Флюэллинг), русская (Н.А. Бердяев, Л. Шестов, Н.О. Лосский, С.Н. Булгаков) и европейская (Э. Мунье, М. Недонсель, Ж. Лакруа) См. Философская энциклопедия. Т.4. С. 241-243. Новая философская энциклопедия. В 4-х тт. - М., 2010. / Т.3. С. 222-223. В целом, по мнению исследователей, это течение зародилось в качестве «реакции» на крайности новоевропейской метафизики и идеалистических учений XIX в. - растворении единичной личности в тотальности самораскрывающегося Абсолюта, ограничении пространства личности сферой «рацио», ее подчинению определенной обусловленности - идеальной или природной.

Известно, что В.Н. Лосский, чье богословское учение является объектом анализа в данной работе, называл себя «персоналистом в философии» См. Лега В.П. История западной философии. Ч. 2. М., ПСТГУ, 2009. С. 442. Именно понятие личности (Божественной и человеческой) является центральным в мировоззрении Лосского, и при изложении православного богословского учения о Пресвятой Троице, о Христе как Богочеловеке, православной антропологии В.Н. Лосский использует понятия и методологию, характерные для философии персонализма: о свободе как важнейшей характеристике личности, несводимости личности к природе, неописуемости личности «объективирующими методами».

Православный «богословский персонализм», его характерные особенности

Направление, получившее в современной литературе наименование «богословского персонализма», является одним из наиболее влиятельных в православном богословии, начиная с середины ХХ в. Безусловно, «персоналистичность» (в смысле особого акцента на общение личного, свободно-разумного человеческого существа с личным Богом) присуща христианскому богословию с самого момента его возникновения. Однако следует отметить, что формирование и развитие понятийного аппарата богословского персонализма в том его виде, какой мы наблюдаем в работах таких крупных православных богословов ХХ в., как В.Н. Лосский, О. Клеман, Х. Яннарас, митр. Иоанн Зизиулас и в трудах большого количества менее известных авторов, тесно связано не только с традиционным святоотеческим богословием, но и с определенными тенденциями новоевропейской мысли.

В.Н. Лосский, например, отмечал, что желание найти у Отцов первых веков учение о человеческой личности может выглядеть как стремление «приписывать им мысли, вероятно, им чуждые, но которыми мы, тем не менее, их бы наделили, не отдавая себе ясного отчета в том, как зависимы мы в самом методе нашего суждения о человеческой личности от сложной философской традиции, от образа мысли, следовавшей путем, очень отличным от того, который можно было бы считать путем собственно богословского предания... Я же лично должен признаться в том, что до сих пор не встречал в святоотеческом богословии того, что можно было бы назвать разработанным учением о личности человеческой…» Лосский В.Н. Боговидение. --М.: ООО «Издательство АСТ», 2003. С. 645.. Из этого следует, что, во всяком случае, терминологически богословское учение В.Н. Лосского о личности испытало на себе влияние направлений мысли, находившихся вне русла «классического» православного богословия.

Под «развернутым учением о человеческой личности» В.Н. Лосский, судя по всему, подразумевал основные методологические принципы богословского персонализма, изложенные им в работах «Очерки мистического богословия восточной Церкви», «Богословское понятие человеческой личности», «По образу и подобию», «Догматическое богословие» и в других трудах. К этим специфическим чертам православного богословского персонализма относятся:

1. Учение о «несводимости» личности к природе, основанное на методологической антитезе «личность-природа», притом, что природа мыслится как «принадлежность», собственность личности. Эта «несводимость» выражается: а) в невозможности описания (определения) личности с помощью природных характеристик; б) в способности самоопределения личности по отношению к своей природе, преодоления «детерминированности» своей природой и «природной ограниченности», в чем видится проявление свободы как фундаментальной черты личностного бытия;

2. Сближение (вплоть до отождествления) понятий «личность» и «образ Божий в человеке».

3. Методологическое противопоставление понятий «индивид» (индивидуальность) и «личность» в нравственно-аскетической сфере, при котором понятие «личность» характеризует бытие в единстве (общении) с Богом и (в Боге) с прочими личностями, отсутствие «дробления» или «разделения» природы (что соответствует святоотеческому понятию богоподобия), а «индивид» соответствует падшему образу человеческого бытия, разобщенному и «раздробленному» состоянию человеческого естества.

Обозначенные выше методологические принципы в разной комбинации являются сквозными для богословской системы не только В.Н. Лосского, но и для целого ряда православных богословов второй половины ХХ в. - начала XXI вв., они находят свое применение не только в интерпретации основных догматов Православной Церкви - тринитарного и христологического, но также и в «частных» вопросах экклесиологии, сотериологии и эсхатологии.

При этом, именно В.Н. Лосский впервые предпринял попытку в систематическом виде использовать описанную выше персоналистическую методологию для решения собственно богословских задач, т.е. для изложения вероучения Православной Церкви в соответствии с учением Вселенских Соборов и св. отцов, противопоставив это изложение искажающим, по его мнению, интерпретациям современной ему религиозной философии. Например, по мнению Ж.-К. Ларше, именно В.Н. Лосский «под влиянием Бердяева и Мунье первый значимым образом вводит в область богословия ряд фундаментальных тем персонализма, которые ранее уже существовали в религиозной философии» Larchet J.-C. Personne et nature. La Trinitй -- Le Christ -- L'homme. Contributions aux dialogues interorthodoxe et interchrйtien contemporains. P.: Cerf, 2011. P. 215..

Попытка системной «адаптации» персоналистической методологии для нужд православного богословия, предпринятая В.Н. Лосским, наряду с такими представителями русской религиозной философии и богословия XX в., как прот. Сергий Булгаков, П. Евдокимов, О. Клеман и др., оказалась, с исторической точки зрения, достаточно плодотворной, оказав ощутимое влияние на развитие православной богословской мысли. Немалое число современных православных богословов, как российских, так и зарубежных, активно используют «персоналистический» понятийный аппарат, считая его наиболее совершенным средством для изложения ключевых положений православного вероучения. В той или иной степени это относится к трудам таких авторов, как прот. Иоанн Мейендорф, архим. Софроний (Сахаров), свящ. Думитру Станилоаэ, митр. Каллист (Уэр), митр. Иоанн Зизиулас, О. Клеман, Х. Яннарас, П. Евдокимов, С. Верховской и др. В российской богословской науке «персоналистическая» методология в настоящее время развивается в работах таких авторов, как прот. Олег Давыденков, прот. Владислав Свешников, архим. Платон (Игумнов), прот. Николай Балашов, прот. Владимир Шмалий, свящ. Георгий Завершинский, иером. Мефодий (Зинковский) и др. Современный исследователь православного богословия С.А. Чурсанов полагает, что персоналистическая методология позволяет вполне адекватно выразить содержание православного учения, поэтому само понятие «православный персонализм» следует признать искусственным, т.к. христианство (Православие) является «персоналистичным» по своим базовым предпосылкам «В наименовании современных православных богословов персоналистами вряд ли есть больший смысл, чем, например, в наименовании святителя Дионисия Ареопагита неоплатоником или преподобного Иоанна Дамаскина - перипатетиком» / Чурсанов С. А. Лицом к лицу: Понятие личности в православном богословии XX века. М.: ПСТГУ, 2008. С. 206. Ключевые идеи богословов-«персоналистов» (например, о приоритете личности по отношению к собственной природе) нашли свое выражение в большинстве учебных пособий по догматическому богословию второй половины ХХ - начала ХХI вв., используемых в российских духовных школах и теологических вузах, популярных статьях и курсах лекций по основам православного вероучения. Таким образом, с небольшой долей преувеличения можно сказать, что «персоналистическая» парадигма в современном российском православном богословии является на данный момент наиболее влиятельной.

Однако далеко не для всех специалистов в области православного богословия оправданность использования «персоналистического» метода изложения православного вероучения представляется бесспорной. В трудах ряда авторов упомянутые выше базовые постулаты богословского персонализма подвергаются критике, порой довольно резкой, вплоть до обвинения в ереси. По словам П.Ю. Малкова, «в начале (...) нынешнего столетия в православном богословии явственно начинает намечаться (…) "антиперсоналистская" тенденция. Внимательное вчитывание современных богословов и патрологов в наследие древних Святых Отцов приводит их к (...) выводу о том, что современное философское понятие "личность" навязывается святоотеческой традиции достаточно искусственно и в принципе не способно органично вписаться в терминологическую сетку основных богословских понятий православной догматики» Малков П. Ю. Ипостась: личность или индивидуум? //Малков П.Ю. По образу Слова: Статьи. М.: ПСТГУ, 2007. С. 7-8..

Критики при этом указывают на то, что само понятие «личность», которое вошло в философский и обыденный язык в Новое время, несет на себе неустранимый идейный отпечаток нехристианских философских, социальных и психологических учений, и по этой причине его невозможно непосредственно соотнести с базовыми терминами православного догматического учения «ипостась» (u&povstasi") и «лицо» (рсьущрпн). Именно по причине этой несогласованности в текстах богословов «персоналистического» направления порой можно видеть путаницу и произвольность в терминологии, в результате чего, по замечанию Ю.А. Шичалина, такой текст теряет признаки научности, тяготея в большей степени к «лирическому» жанру Шичалин Ю.А. О понятии «личности» применительно к триединому Богу и Богочеловеку Иисусу Христу в православном догматическом богословии // Вестник ПСТГУ. Серия I: Богословие. Философия. -- М.: ПСТГУ, 2009. № 1 (25). С. 47.

Другими авторами акцентируется явное сходство ключевых положений персоналистического богословия (в частности, В.Н. Лосского) с элементами систем русской религиозной философии, весьма спорных с точки зрения православного вероучения (русская «философия всеединства», «христианский экзистенциализм» Н.А. Бердяева и др.) См. Шахбазян К.Г. Ипостась и образ. Христологические основания догмата иконопочитания. //http://kiprian-sh.narod.ru/texts/Hypostasis.htm. По этой причине критиками делается общий вывод о чужеродности персонализма для православного вероучения, об искажении «православными персоналистами» святоотеческого Предания См. например комментарии В.М. Лурье в книге: Мейендорф Иоанн, протопр. Жизнь и труды свт. Григория Паламы. Введение в изучение /Предисл. и комм. В.М. Лурье. СПб, Византинороссика, 1997. С. 433-442, в целом ставится под сомнение оправданность использования в православной богословской науке понятия «личность» См. Шичалин Ю. А. Цит. соч. С. 71-72.

По нашему мнению, указанные выше проблемы и противоречия в восприятии православного «персоналистического» богословия могут возникать не только по причине расхождения богословских взглядов участников полемики, но и в силу отсутствия однозначной трактовки терминов и выражений, используемых богословами-«персоналистами». Поэтому для того, чтобы проанализировать суть «проблемных мест» (реальных либо мнимых) «православного персонализма», подтвердить либо опровергнуть обвинения в его адрес со стороны ряда современных православных богословов, необходимо проанализировать терминологические и методологические особенности данного направления богословской мысли, в сравнении с «классической» святоотеческой традицией. Только на основании этого можно содержательно ответить на вопрос о том, искажает ли использование методологических принципов «православного персонализма» ХХ в. (новизна которых, по сравнению со святоотеческим учением IV-VIII вв., является несомненной) суть православного вероучения, или ее использование, наоборот, позволяет выразить неизменное содержание этого учения в форме, наиболее подходящей для современной эпохи.

Мы считаем, что для первоначального решения этой задачи возможно и допустимо ограничить основной объект исследования богословскими трудами В.Н. Лосского. Этот выбор обусловлен тем, что:

1) в трудах В.Н. Лосского мы видим первый опыт использования основных методологических принципов «богословского персонализма» для изложения православного вероучения, в соответствии с содержанием святоотеческого богословия, который, в определенном смысле, задал «магистральное направление» для представителей данного направления в православном богословии;

2) именно труды В.Н. Лосского преимущественным образом оказали влияние на особенности развития российской догматической науки второй половины ХХ в.

В соответствии с этими соображениями сформулирована тема исследования.

Степень научной разработанности темы

Следует отметить, что изложению богословского учения В.Н. Лосского посвящены как отдельные монографии и диссертационные исследования (Н. Медведев Медведев Н.Д. Бог и человек по богословию В.Н. Лосского. - Рим, 1979, Е. Зайцев Зайцев Е. Учение В. Лосского о теозисе. - М., 2007, К. Преображенская Преображенская К. В. Духовная антропология Владимира Лосского: Автореф. дис. канд. филос. наук. - СПб., 2004 ), так и достаточное количество богословских статей и очерков Lossky N. Theology and Spirituality in the Work of Vladimir Lossky // http://findarticles.eom/p/articles/mi_ m2065/is 3 51/ai 57046542/pg 5/. Ведерников A.B. Владимир Лосский и его богословие //Лосский В.Н. По образу и подобию. - М., 1995. - С. 23 - 25; Ведерников A.B. Владимир Лосский и его богословие // Богословские труды. - 1972. - № 8. - С. 215 - 230; Рещикова B.A., Малков Г. Владимир Николаевич Лосский // Журнал Московской патриархии. - 1978. - №6. - С. 71-77; Хоружий С.С. В.Н. Лосский и его исследование о Мейстере Экхатре. // Богословские труды. - 2003. -- № 38. - С. 147 - 149; Кривошеин В. Памяти Владимира Лосского. // В. Лосский. Спор о Софии. - М., 1996; Резниченко А.И. Лосский В.Н. // Новая философская энциклопедия. Т. 3. - М., 2001. - С. 450 - 455; Мумриков А. О богословии Вл. Лосского // Богословские труды. - М., 1985. - Сб. 26. - С. 159 - 162; Клеман О. Краткая хронология жизни и творчества Владимира Николаевича Лосского // Боговидение. М„ 2006. - С. 751 - 757. Мефодий (Зинковский), иеромонах. Богословие личности в XIX-XX вв. - СПб, 2014. Критический анализ отдельных аспектов богословия В.Н. Лосского содержится в работах прот. Георгия Флоровского, свящ. Думитру Станилоаэ, митр. Иоанна Зизиуласа. Однако большинство из указанных работ содержат лишь более или менее полное изложение богословской системы В.Н. Лосского (либо ее отдельных аспектов), но в них отсутствует логико-семантический анализ основных богословских понятий, используемых в учении Лосского (личность, природа, образ Божий), а также не показаны истоки методологических принципов «православного персонализма» в богословии В.Н. Лосского, что затрудняет их соотнесение с базовыми положениями святоотеческой антропологии.

Такого рода анализ можно найти в диссертационном исследовании Е. Гришаевой Гришаева Е.И. Учение о личности в философии В.Н. Лосского: историко-философский анализ. Екатеринбург, 2011. и статье К. Шахбазяна Шахбазян К.Г. Ипостась и образ. Христологические основания догмата иконопочитания. //http://kiprian-sh.narod.ru/texts/Hypostasis.htm, однако, на наш взгляд, указанные авторы относятся к учению В.Н. Лосского чрезмерно критически, полагая, что Лосский в своем богословском персонализме всецело воспроизводит понятийные наработки русской религиозной философии, игнорируя их содержательное несоответствие святоотеческому учению. Ю.А. Шичалин См. Шичалин Ю.А. Указ. соч. С. 55-72. отмечает логическую неопределенность понятия «личность» в богословии В.Н. Лосского, и считает ее причиной полное несоответствие новоевропейского понятия «личности» системообразующим принципам святоотеческого богословия. Более «умеренную» позицию можно обнаружить в исследовании Р. Уильямса Уильямс Роуэн. Богословие В.Н. Лосского: изложение и критика. /Пер. с англ. - Киев, 2009., который, отмечая влияние на принципы построения богословской системы В.Н. Лосского тематики и методологии русской религиозной мысли, видит в этом плодотворный вклад Лосского в развитие православного богословия, не вступающий в содержательное противоречие с богословием отцов Церкви. Однако монография Уильямса не содержит систематического анализа «проблемных мест» богословия В.Н. Лосского, выявленных упомянутыми выше современными исследователями. Краткий анализ особенностей взаимного соотношения в богословии В.Н. Лосского терминов «природа» и «лицо», в сравнении со святоотеческим учением, содержится в монографии Ж.-К. Ларше Larchet J.-C. Op. cit. P. 214-216.. При этом французский ученый также приходит к выводу о том, что богословское учение Лосского, несмотря на определенную методологическую новизну, в целом содержательно не «выходит за рамки» традиции святоотеческого богословия (что, по мнению Ларше, положительным образом отличает учение Лосского от построений «радикальных православных персоналистов», к которым автор монографии относит Х. Яннараса и митр. Иоанна Зизиуласа). Однако учение В.Н. Лосского в монографии Ларше не является специальным объектом исследования, и анализ терминологии и методологии Лосского занимает в указанном труде минимальный объем и имеет обзорный характер.

Объект и предмет исследования

Объектом исследования является богословие В.Н. Лосского. Предметом исследования - терминология и методологические принципы «богословского персонализма», используемые в антропологии, триадологии и экклесиологии В.Н. Лосского.

Цель исследования

На основе анализа применения методологических принципов богословского персонализма в учении В.Н. Лосского, выявления их истоков в русской философской и богословской мысли XIX - XX вв., сопоставления указанных принципов с положениями богословской антропологии, триадологии и экклесиологии отцов Церкви IV-VIII вв. сформулировать предварительный вывод о возможности использования богословской терминологии и методологических принципов «православного персонализма» для изложения основных положений православной антропологии и экклесиологии, а также нравственно-аскетического учения.

Задачи исследования:

1) Определить место богословского персонализма В.Н. Лосского в контексте русской и европейской мысли XIX - XX вв.

2) Исследовать смысловое поле и особенности применения понятий «личность», «индивид», «природа», «образ Божий» в богословии В.Н. Лосского.

3) Изучить соотношение указанных выше понятий и принципов с методологией отцов Церкви IV-VIII вв. и православной богословской терминологией, сформировавшейся к концу эпохи Вселенских Соборов, а также терминологией русской богословской мысли XIX- начала ХХ вв.

4) Изучить соотношение понятий и методологических принципов, применяемых в богословии В.Н. Лосского, с понятийным рядом и методологией антропологических учений представителей русской религиозной философии (прот. С. Булгаков, Н. Бердяев, Л. Карсавин).

Научная новизна исследования и личный вклад соискателя

Впервые в систематическом виде проведен сравнительный анализ применения понятийного ряда и основных методологических принципов «православного персонализма» в богословии В.Н. Лосского и в философско-богословских системах Н.А. Бердяева, Л.П. Карсавина и прот. Сергия Булгакова. Установлено, что при использовании данных принципов В.Н. Лосским проведена их «корректировка» в соответствии с основами святоотеческой антропологии, что привело к логической неопределенности понятия «личности» (лица) и явному смещению в сторону его экзистенциального (нравственно-аскетического) значения. Однако это позволило органичным образом ввести методологические принципы «православного персонализма» в сферу православного богословия, что отразилось на развитии православной антропологии и экклесиологии во второй половине ХХ в.

Гипотеза исследования (положения, выносимые на защиту)

1. Основные методологические принципы «православного персонализма», используемые В.Н. Лосским, - «несводимость» личности к природе, методологическая антитеза «личность-природа», отождествление понятий «личность» и «образ Божий в человеке», содержательное различение понятий «индивид» и «личность» - не имеют прямых параллелей в святоотеческом богословии IV-VIII вв.

2. Формирование указанной методологии в богословии В.Н. Лосского стало результатом развития русской религиозной мысли XIX в., на ход которого влияли как идеи патристического богословия, так и построения новоевропейской (в частности, немецкой классической) философии. Логическое завершение этот процесс получил в русской религиозной философии ХХ в. (Н.А. Бердяев, Л.П. Карсавин, прот. Сергий Булгаков).

3. Одновременно с использованием «персоналистической» методологии русской религиозной философии В.Н. Лосский осуществляет попытку «коррекции» ее принципов в соответствии с положениями православного вероучения, в частности, с тезисом об онтологической тварности человеческой ипостаси. Это приводит к логической «деонтологизации» понятия личности в богословии В.Н. Лосского, при сохранении за ним значения динамического «эталона» человеческого бытия («образ Божий в человеке»).

4. Недостатком этого подхода является логическая неопределенность понятия «личность» в богословии В.Н. Лосского, что делает затруднительным применение этих принципов в сфере онтологии Божественных и человеческих ипостасей. Однако применение методологических принципов персонализма в нравственно-аскетической области, а также в сфере экклесиологии находит основание в святоотеческом учении, что позволяет эффективно использовать их в богословской антропологии и аскетике.

Теоретико-методическая база исследования

В качестве исходного методологического ориентира исследования использовались принципы объективности, полноты изложения материала, историзма, единства логического и исторического. Для решения поставленных задач использованы метод структурно-функционального анализа, герменевтический и интенциональный методы, метод сравнительного анализа, реализуемый на основе выделения системообразующих элементов рассматриваемых систем.

Источниковая база исследования

Источниковой базой исследования являются богословские труды В.Н. Лосского «Спор о Софии» (1936 г.), «Очерки мистического богословия Восточной Церкви» (1944 г.), «По образу и подобию» (сборник, отредактированный В.Н. Лосским в 1958 г.), «Догматическое богословие» (текст, составленный на основе записей лекций Лосского, прочитанных в 1955-1958 гг.). Существует несколько схем периодизации богословского творчества В.Н. Лосского (В. Рещикова и Г. Малков Рещикова В.А. Указ. соч. С. 71-77, С. Хоружий Хоружий С.С. Указ. соч. С. 148, Е. Гришаева Гришаева Е. Указ. соч. С. 17-22), однако следует отметить, что в поздних трудах В.Н. Лосского методология изложения учения о личности, хотя и приобрела некоторые новые черты, но принципиальных изменений не претерпела. По этой причине, по нашему мнению, персоналистическое богословие В.Н. Лосского можно рассматривать как целостную систему взглядов, изложенную, в ее различных аспектах, в перечисленных выше трудах.

В качестве источников в данном исследовании также использовались труды преп. Иоанна Дамаскина, преп. Максима Исповедника, свт. Григория Нисского и других отцов Церкви IV-VIII вв., а также прот. Сергия Булгакова, Л.П. Карсавина, Н.А. Бердяева, труды которых в той или иной степени оказали влияние на формирование методологии богословского персонализма В.Н. Лосского.

Практическая значимость исследования и его апробация

Практическая значимость исследования состоит в том, что ее результаты позволяют внести большую ясность в семантику и способ применения как В.Н. Лосским, так и другими православными богословами ХХ-ХХI вв. базовых антрополого-богословских понятий: «личность», «природа», «индивид», «образ Божий в человеке», что будет способствовать более объективному анализу содержания богословских систем и отдельных тезисов представителей «персоналистического» направления в православном богословии. Кроме того, результаты проведенного исследования могут быть использованы в курсах лекций и учебных пособиях по православному богословию XIX-XX вв.

Основное содержание работы и выводы исследования были изложены автором в докладе на IV Международной научно-богословской конференции «Актуальные вопросы богословских исследований», прошедшей 3-4 октября 2012 года в Санкт-Петербургской православной духовной академии, а также использовались в процессе преподавания дисциплины «Догматическое богословие» студентам отделения теологии философского факультета ЮФУ, Донской духовной семинарии, ФДО ПСТГУ.

По теме диссертационного исследования опубликовано 3 статьи общим объемом 1,7 п.л.

Структура диссертации определена целью, задачами и логикой исследования. Работа состоит из введения, двух основных глав, тринадцати параграфов, заключения и библиографического списка использованной литературы.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ

Во введении содержится обоснование актуальности темы исследования, характеризуется источниковая база и состояние научной разработанности темы, формулируется проблема, гипотеза, цель и задачи исследования, определяются его предмет и объект, указываются теоретическо-методологические основы работы, отмечаются элементы научной новизны, раскрывается апробация и возможность практического использования результатов исследования.

Первая глава работы «Специфика использования методологии персонализма для изложения православных вероучительных истин в богословии В.Н. Лосского» состоит из 9 параграфов и посвящена изложению базовых положений персоналистического богословского учения В.Н. Лосского, анализу использования методологических принципов и ключевых понятий «богословского персонализма» в богословии Лосского, в сопоставлении с содержанием и терминологией учения св. отцов Церкви эпохи Вселенских Соборов.

В первом параграфе «Предварительный анализ специфики использования понятия «лицо» («личность») в трудах В.Н. Лосского» показано, что при отсутствии формального определения этого термина в учении В.Н. Лосского необходимо уточнение его смыслового поля в общем контексте учения указанного мыслителя, в соотношении с другими богословскими понятиями (ипостась, природа, образ Божий и др.), в том числе, в сопоставлении позиции Лосского с учением ряда русских религиозных философов, а также представителей святоотеческой и русской богословской мысли. Кроме того, в параграфе анализируются особенности перевода ключевых терминов богословской системы Лосского на русский язык. По мнению автора, использование В.А. Рещиковой термина «личность» для перевода французских терминов personne и personnalitй не искажает смысла богословских построений Лосского, но позволяет вполне адекватно передать их содержание.

Во втором параграфе «Исходные предпосылки формирования богословского учения В.Н. Лосского» указывается, что «отправной точкой» в построении В.Н. Лосским собственной богословской системы была полемика с «софианским» богословием прот. Сергия Булгакова, точнее, попытка Лосского внести коррективы в систему Булгакова с точки зрения святоотеческого учения.

В третьем параграфе «Полемика с прот. Сергием Булгаковым как «отправная точка» богословствования В.Н. Лосского» показывается, что основным объектом критики со стороны Лосского в адрес прот. С. Булгакова был неверный, по мнению Лосского, взгляд последнего на соотношение категорий личности и природы, при котором личность теряет свободу, «смешивается» с природой и теряет свое отличие от последней. При этом отмечается, что в философской системе прот. Сергия Булгакова явным образом присутствует методологическое разграничение «личного» и «природного», и объектом критики В.Н. Лосского является богословское основание этого разграничения.

В четвертом параграфе «Свобода по отношению к природе» как ключевой признак бытия личности в богословской системе В.Н. Лосского» показывается, что в богословской системе В.Н. Лосского «свобода по отношению к природе» является ключевой чертой образа Божьего в человеке и важнейшим признаком личностного бытия. «Свобода от природной обусловленности», по Лосскому, - основание для возможности духовного совершенствования личности, достижения человеком обожения и спасения.

В пятом параграфе «Сопоставление учения В.Н. Лосского о свободе личности по отношению к природе со святоотеческим учением о свободе разумного существа от «природных стремлений»» на материале творений свт. Григория Нисского, преп. Максима Исповедника и преп. Иоанна Дамаскина показывается, что разграничение свободно-разумного, присущего богообразным существам способа бытия и существования согласно «природным влечениям», обладающим неразумными существами, действительно присутствует в святоотеческой антропологии, и имеет весьма важное значение, т.к. служит основанием для нравственной ответственности человека. Однако в святоотеческой антропологии не содержится модели, в целом противопоставляющей «личностное» и «природное» бытие. Человеческая природа, по мысли отцов Церкви, включает в себя и разумную душу, которая является носительницей образа Божьего, и «низшую» составляющую, которая роднит человека с животным миром и всем вещественным бытием. Поэтому «природными» в человеке оказываются одновременно и «неразумные» (животные) стремления, и способность разума и свободы (которая у преп. Иоанна Дамаскина именуется «естественным движением в мыслящем существе» Иоанн Дамаскин, преп. Источник знания. М., Индрик, 2002. С. 228. /De fide orthodoxa, 3,18. PG 94, 1075C.). Такую позицию, в частности, последовательно проводили преп. Максим Исповедник и преп. Иоанн Дамаскин в полемике с монофелитством.

При этом, в богословской антропологии В.Н. Лосского имеется ряд тезисов, согласно которым можно предположить, что он в целом противопоставляет «природное» бытие «личностному» именно по признаку «свободы», и сама специфика «личностного бытия» обнаруживается в противопоставлении (хотя бы и методологическом) «собственной природе».

В шестом параграфе первой главы «Учение о личности как «образе Божьем в человеке» в богословской антропологии В.Н. Лосского» указывается, что В.Н. Лосский, вслед за св. отцами эпохи Вселенских Соборов, не приписывал понятию «ипостась» какого-либо «дополнительного» содержания по сравнению с природой. Однако при этом Лосский подчеркивал, что любые попытки раскрыть личность через «природные черты» не достигают своей цели. Понятие личности «полагается» в богословии В.Н. Лосского через сопоставление с понятием «образ Божий в человеке», и они оба, в свою очередь, постулируются как «свобода человека по отношению к природе» «Личность, этот образ Божий в человеке, есть свобода человека по отношению к своей природе»/ Лосский, Боговидение, 2003. С. 204. См также Лосский, Боговидение, 2003. С. 302. Однако в антропологии большинства св. отцов Церкви образ Божий в человеке соотносится с природными чертами души (ума). Все черты богообразности, хотя и принадлежат конкретной ипостаси, но соотносятся с ее разумной природой, и не мыслятся св. отцами, даже в качестве логического отвлечения, «отдельно» от таковой. По Лосскому же, богообразность личности имеет апофатический характер и ни через атрибуты природы, ни через ипостасные акциденции не описывается. «Личностное» бытие сопоставляется исключительно с некоей «несводимостью» к природе, и в этом же видится суть богообразности. Поэтому в антропологии В.Н. Лосского сопоставление «личности» (ипостаси) с «богообразностью» доходит, в некоторых случаях, до синонимии этих понятий: «Личность, этот образ Божий в человеке, есть свобода человека по отношению к своей природе» Лосский, Боговидение, 2003. С. 204., 302.

В седьмом параграфе «Учение В.Н. Лосского о свободе личности в сравнении с учением препп. Максима Исповедника и Иоанна Дамаскина о гномической и природной воле человека» указывается, что в полемике с монофелитскими богословами преп. Максим Исповедник и преп. Иоанн Дамаскин опровергали отождествление между «природным» и «неразумным» бытием: «Разумное стремление, (…) то есть желать и помышлять, (…) и избирать, и устремляться, присуще нам по природе, а значит, природные [движения] мыслящих существ не вынуждены». Максим Исповедник, преп. Диспут с Пирром. /PG 91, 293C Таким образом, с точки зрения указанных св. отцов, природную волю и энергию человека нельзя соотносить с областью «природной необходимости». Соответственно, свобода человека не должна отождествляться со свободой выбора, gnwvmh, и «возвышение личного начала над природным», господство «личной» (гномической, ипостасной) воли в человеке есть зло, появившееся в результате грехопадения См. Диспут с Пирром. /PG, 91, 325. Орлов И.А. Труды св. Максима Исповедника по раскрытию догматического учения о двух волях во Христе. Историко-догматическое исследование. Краснодар, Изд-во «Текст», 2010. С. 124, примеч. 332. Несмотря на то, что для человеческой ипостаси и в «непадшем» состоянии характерна некая личная активность, определенная направленность действий, но при отсутствии греха эта активность, воление и действие никак не выходит «за рамки» природного.

В этом свете весьма примечательна попытка В.Н. Лосского изложить учение преп. Максима и преп. Иоанна Дамаскина о природной и гномической воле с применением уже известной нам персоналистической методологии. В.Н. Лосский соглашается с тем, что «свобода выбора» в ее наличной актуальности («gnwvmh» или «??м????????????М?») есть результат грехопадения, подчеркивая, что эта «собственная» воля есть как бы «метаморфоза» воли природной, возникающая по причине того, что природа «затемнена грехом» и «устремлена к противоприродному». «Ошибка» (грех) личности, по Лосскому, в том, что она следует этой искаженной, «индивидуальной» воле природы, и богообразная свобода личности становится «свободой воли» (именно это словосочетание, судя по всему, Владимир Николаевич соотносит с «гномической волей» восточной святоотеческой антропологии). Поэтому в условиях искаженной грехом реальности подлинная свобода, по Лосскому, реализуется личностью только в отречении от «своей» воли, которая есть воля падшего, «раздробленного» грехом естества, являясь, по сути дела, не «природной», а «индивидуальной». В результате В.Н. Лосский избегал отождествления «свободы личности» с gnwvmh (которое бы шло вразрез со святоотеческой антропологией) и одновременно уходил от соотнесения личностной свободы с природой человека, что противоречило бы используемой им методологии «богословского персонализма».

Также в параграфе указывается, что терминология, заимствованная В.Н. Лосским из традиции русской философии (в первую очередь, из учений Н.А. Бердяева и прот. С. Булгакова), при поверхностном восприятии может создать впечатление, что самоопределение (свобода) по отношению к своей природе в целом является некоей метафизической «определяющей чертой» «личностного» бытия (независимо от факта грехопадения). Подобная схема, при ее буквальном применении, не только вступает в противоречие (формальное и содержательное) с категориальным аппаратом, применявшимся св. отцами Церкви IV-VIII вв., но и вызывает обоснованные нарекания при попытках ее применения к бытию Лиц Пресв. Троицы Критика возможности применения в троичном богословии принципов «несводимости личности к природе» и «онтологического первенства личности» содержится в цитированной выше книге Ж-К. Ларше. См. также: Михайлов П.Б. Рецензия на книгу: Ларше Ж.-К. «Лицо и природа. Троица -- Христос -- Человек: Вклад в современный межправославный и межхристианский диалог». // Вестник ПСТГУ I: Богословие. Философия (2013). Вып. 1 (45). С. 93-100. Однако следует отметить, что сам В.Н. Лосский был свободен от «крайностей» персоналистической методологии, в частности, он не придерживался учения об «онтологическом» первенстве личности по отношению к природе.

В восьмом параграфе «Нравственно-аскетический и экклесиологический аспекты концепции «свободы личности по отношению к природе» в учении В.Н. Лосского» продолжается анализ особенностей учения Лосского о соотношений «личностного» и «природного» бытия, а также его богословского метода. По Лосскому, образ Божий в человеке реализуется в экзистенциальном «единстве природы» по образу Лиц Пресв. Троицы, которое достигается через свободное волевое усилие человека по преодолению своего падшего, обособленного, «индивидуального» состояния. В этом смысле принципиальное значение в системе В.Н. Лосского имеет терминологическое различие между «личностью» и «индивидом», которое он последовательно проводил в богословском контексте.

В.Н. Лосский конструировал терминологический аппарат своей богословской системы по принципу «от божественного - к тварному», воспринимая антропологические категории как «проекцию» бытия Божественных Лиц на тварный мир. По Лосскому, личностным в подлинном смысле слова является бытие Лиц Пресв. Троицы, а понимание человека как «личности» указывает на призвание человека - уподобиться Пресв. Троице в бытии в единстве природы. «Индивидуальное» бытие В.Н. Лосский понимает как «отсеченное от общего», «замкнутое на себя», бытие по своей индивидуальной воле, которая есть осколок «искаженной грехом природы». Поэтому Лосский связывает «индивидуальность» с «природной обусловленностью», «смешением личности и природы», которая для человека характеризуется греховной несвободой, эгоистическим существованием по «стихиям мира», противоположным жизни по воле Божьей См. Лосский, Боговидение, 2003. С. 195-196. В этом смысле «индивид» этически противополагается «личности», которая к природе «несводима», и даже, более того, есть несводимость к природе. В этой антропологической антитезе, известной по учениям русских религиозных философов, термин «личность» приобретает отчетливо позитивную этическо-экзистенциальную нагрузку, в то время как термин «индивид» получает нагрузку негативную.

В богословии В.Н. Лосского мы видим скорее не общий «негативизм» по отношению к природе (такую тенденцию, применительно к богословию Х. Яннараса и митр. Иоанна Зизиуласа, С. Агуридис и Ж.-К. Ларше именуют «усиомахией» См. Larchet, op. cit. P. 233-236), но акцент на нравственно-аскетической задаче человека по преодолению, с помощью свободно-волевого усилия, греховного состояния собственного естества, отречению от упования на собственное падшее разумение (гнщммз) и стремление к согласованию своей жизни с волей Божией.

Следует отметить, что заимствованный В.Н. Лосским из русской религиозной философии метод построения богословских понятий по принципу «проекции» божественного бытия на тварный мир не имеет прямых оснований в святоотеческом богословии и в ряде случаев порождает логическую неопределенность богословских понятий «личность» и «природа». В частности, критики предлагаемой Лосским «деконцептуализации терминов» отмечают, что в святоотеческом лексиконе богословские понятия не используются только как «знаки невыразимого», которые ведут «за пределы» слов - они имеют свое собственное, вполне определенное логическое содержание См. Уильямс, указ. соч. С. 118, особенно, когда речь идет о тварном бытии Например: «Едва ли можно употреблять в богословском дискурсе какое-либо слово, если при этом выносится за скобки все его нормальное содержание»/ Уильямс, указ. соч. С. 118. Можно сказать, что в этом аспекте учения В.Н. Лосского отчетливо проявляется та специфическая черта русской мысли, которая одним из современных исследователей именуется «экзистенциализацией» философского (или богословского) дискурса См. Плотников Н. От «индивидуальности» к «идентичности» (история понятий персональности в русской культуре)/ НЛО, №91/2008 // http://magazines.russ.ru/nlo/2008/91/pl5-pr.html, когда термин «личность» (лицо, personne), и сопоставленный с ним богословский термин «ипостась», являются не только элементом определенной логико-семантической структуры, но приобретают «ценностное» наполнение, становятся указанием на некую нравственную цель, которую человеку следует достичь с помощью усилий свободной воли.

При этом следует отметить, что сама тенденция «экзистенциального» прочтения понятий «ипостась» и «природа», с точки зрения цели человеческого бытия в соотнесении с бытием божественным, имеет свои основания в святоотеческом богословии. Например, «в нестрогом смысле» о «рассечении» человеческого естества в грехопадении писали свт. Василий Великий, свт. Григорий Нисский «Ибо это главное в Спасителевом домостроении во плоти -- привести человеческое естество в единение с самим собою и с Спасителем и, истребив лукавое сечение, восстановить первобытное единство; подобно тому, как наилучший врач целительными врачествами вновь связывает тело, расторгнутое на многие части"/ Василий Великий, свт. Подвижнические уставы, гл. 18. Творения, в 7 т. Т.5. М., 1847. С. 429-430. «Со входом порока естество разделилось на множество» / Григорий Нисский, свт. О душе. /Восточные отцы и учители Церкви IV века. Антология II. Под.ред. иером. Илариона (Алфеева). - Долгопрудный, 1999. и преп. Максим Исповедник См. Петров В.В. Максим Исповедник: онтология и метод в византийской философии VII века. - М., 2007. С. 15. Творения преподобного Максима Исповедника. Книга 1: Богословские и аскетические трактаты. М, 1993. С. 149. Преп. Максим Исповедник писал, что это «деление человеческого естества согласно индивидуальным предпочтениям (гнюмз)» преодолевается тогда, когда человек «в своей любви к Богу отказывается от своей самости и тем самым выступает за пределы своей конечности», при этом человек «по нисшедшей на него благодати становится - не по сущности, но в существовании - богом» Указ.соч., с. 37.

В девятом параграфе «Выводы первой главы» указывается на то, что особенности изложения В.Н. Лосским православных вероучительных истин с применением методологии персонализма, хотя и требует в ряде случаев дополнительного комментария, но является значимым вкладом в православную богословскую мысль, позволив, в частности, сделать акцент на экклесиологическом измерении человеческого бытия, связав его с аскетикой и сотериологией.

Во второй главе «Истоки персоналистической терминологии и методологии в богословии В.Н. Лосского», которая состоит из трех параграфов, рассматривается вопрос о возможных влияниях на формирование специфики богословского учения В.Н. Лосского.

В первом параграфе «Богословие Великих Каппадокийцев и христологическое учение Православной Церкви эпохи Вселенских Соборов как предполагаемый источник богословского понятия о личности в учении В.Н. Лосского» рассматривается вопрос об истоках богословского персонализма В.Н. Лосского в учении св. отцов Церкви эпохи Вселенских Соборов. В.Н. Лосский впервые в православном богословии выдвинул воспринятую значительным числом православных богословов ХХ в. гипотезу о решающем влиянии на формирование понятия личности, характерного для новоевропейской культурной парадигмы, троичной терминологии Великих Каппадокийцев. По мнению В.Н. Лосского, эта терминология предоставила средства для акцентирования самобытного свободно-разумного бытия как свободного «субъекта» своих действий и состояний, «обладателя» своей природы, «свободного» по отношению к ней, а также сформировала эталон «личностного» бытия как существования «в неразрывном единстве жизни».

Однако вывод о том, что в результате терминологической реформы Великих Каппадокийцев в IV в. появилось понятие личности в том самом значении, которое использовалось философами и богословами «персоналистического» направления в XIX и ХХ вв., был бы несколько поспешным. В триадологии как Великих Каппадокийцев, так и других отцов Церкви IV-VIII вв. весьма затруднительно обнаружить утверждения о «неопределимости» ипостасного бытия или невозможности «сведения личности к природе», логическое различение терминов «ипостась» и «индивидуум». Подход В.Н. Лосского, когда формальные определения св. отцов становятся лишь «отправной точкой» для рассуждений, которые в конечном итоге приводят к «деконцептуализации» основных понятий Лосский, Боговидение, 2003. С. 648, является уже определенной интерпретацией святоотеческих высказываний.

Понятие ипостаси (лица) как «разумного субъекта», «владетеля» природы, определяющего образ ее существования, становится более актуальным для православного богословия позже, в ходе христологических дискуссий V-VII вв. (в первую очередь, в связи с вопросом о волях во Христе). Д. Ферберн полагает, что представленную в христологии отцов Церкви V-IX вв. концепцию «синтетического» союза Божества и человечества во Христе, в которой Боговоплощение мыслится как восприятие Богом Словом человечества «в свою собственную личность, вследствие чего единый рсьущрпн Христа есть Сам Логос» Ферберн Д. Учение о Христе и благодати в ранней Церкви. - М., 2008. С. 25., вполне можно назвать «персоналистической», т.к. в ней единое лицо «является... личностным субъектом во Христе» Там же. С. 24-26. Прот. Олег Давыденков также приходит к выводу о том, что указанная «концепция синтетического союза» присутствует у большинства более или менее значительных диофизитских авторов VI-VIII вв.», и поэтому утверждение о том, что «в богословии святых отцов VI-IХ вв. присутствуют явные смысловые аналогии понятия «личность», имеет «достаточно серьезные основания». Давыденков О., прот. Вопрос о тождестве ипостаси Христа ипостаси предвечного Логоса в православной христологии VI-IX в. // Вестник ПСТГУ. I: Богословие, философия. 2012. Вып. 4 (42). С. 22-35

Во втором параграфе «История понятия «личность» в русской философской и богословской мысли XIX - начала ХХ вв.» анализируются особенности формирования смыслового поля понятия «личность» в русском литературном языке. С опорой на имеющиеся исследования Н.С. Плотникова, В.В. Виноградова, В.Д. Левина, Н.К. Гаврюшина, Ф.А. Гайды показано, что данное понятие, которое отсутствовало в русской средневековой книжности, стало активно использоваться в литературном языке только в конце XVIII в. Первоначально этот термин использовался для указания на отличительные особенности какого-либо лица, его самобытность, в качестве кальки французского personnalitй (нем. Personlichkeit, англ. personality). Однако уже к середине XIX в. в трудах М.М. Сперанского, А.И. Герцена, В.Г. Белинского, И.В. Киреевского и других русских мыслителей понятие «личность» приобрело смысловую нагрузку, ранее принадлежащую понятиям «лицо» и «персона», и стало обозначать как качество особенности, самостоятельности, разумности и свободы человека, так и самого носителя этих качеств. Так в него оказались включены значения, которые имеются в европейских языках «у целой группы слов, восходящих к латинским терминам persona и individuum, греческим рсуущрпн и ЬТфпмпн» См. Виноградов В.В. История слов. М., 1994. С. 147, что порождает некоторые сложности при переводе иноязычных текстов По этой причине в настоящее время, например, существуют попытки передать смысл английского термина personality через неологизм «личностность» (например, перевод С.А.Чурсановым названия статьи митр. Иоанна Зизиуласа «Personality and Being» как «Личностность и бытие»). . Кроме того, понятие «личности» с середины XIX в. у ряда русских философов и публицистов начинает приобретать нравственно-этический, «оценочный» смысл, указывая на нравственную «заданность» человека и степень ее реализации. Причем четкого различения между всеми этими формами употребления указанного понятия обычно не проводилось, что порождает определенные смысловые затруднения.