Формы и приемы коэволюции культур

Коэволюционный смысл ЗСС становится очевидным, если осмыслить факт рождения бесконечного числа смыслов, интерпретаций при воспроизведении упорядоченных совокупностей знаков. Так книга или музыкальное произведение представляют собой системы символов, порожденных коэволюцией сознания человека, сознаний людей и окружающего мира человека. В настоящее время, в эпоху информационного существования общества на первый план выдвигаются виртуальные ЗСС, и это также результат определенного этапа коэволюционного пути культуры, ее форма, несущая в себе потенции приема коэволюции, т.к. являются предпосылкой дальнейшей коэволюции локальных культур.

Смыслы культуры рождаются не только в замкнутом мире частных мыслей и переживаний, культурогенез, как и бытие в целом, является синтезом объективного и субъективного планов своего существования. Здесь важнейшее значение имеет коэволюционное влияние общественного сознания на индивидуальное. Однако, общественное сознание, в основе проявлений которого лежит весьма ограниченный ряд стереотипов, имеет более сильное влияние лишь на сугубо общественные виды деятельности человека, связанные, как правило, с производством и потреблением материальных благ. Высшие виды сознательной деятельности, куда относятся нравственность и искусство, опосредованы в большей мере внутренним миром человека, цельность и богатство которого играют решающую роль. Поэтому мы стоим на позициях нестрогой - социо-культурной детерминации в культурогенных процессах, что, тем не менее, не отрицает общую идею коэволюции культур.

Наделение явлений культуры смыслом, то есть оправдание и истолкование свойственных развитому мировоззрению моральных норм и ценностей, происходит, прежде всего, благодаря переживанию человеком своего отношения к окружающему миру - в этом проявляется глубинная суть коэволюционности культурных феноменов. Указанное «переживание» мы относим к особому приему коэволюции в культуре, так как любая культура есть особый тип мировоззрения и миропонимания, или особое структурно-содержательное образование - коэволюционная форма, впитавшая весь исторический коэволюционный путь данной культуры.

Культура одновременно существует в двух планах - эмоциональном, явления которого основаны преимущественно на чувствах и рациональном, явления которого основаны преимущественно на разуме. Познание культуры в большей мере основано на разумном ее постижении, переживание культуры - на постижении эмоциональном. Присвоение культурных ценностей человеком представляет собой сопряженный процесс познания и переживания, причем они могут иметь взаимную детерминированность. Знаково-символические системы представляют собой сплав, коэволюционный результат процессов эмпирического, рационального познания, переживания и даже духовного роста человека.

Культура живет в объектах материального мира, будучи воплощена, опредмечена в них. Та часть из них, что может быть рефлективно наделена наибольшим количеством смыслов и значений, может быть отнесена к ЗСС, что позволяет говорить о последних, как о своеобразных средоточиях культурной информации.

Во втором параграфе - «Диалогово-коэволюционная природа культуры и мира» - реализуется способ представления мира культуры в виде некоей пространственной модели или образа, который обрастает живой плотью словесно-идеологической выраженности.

Модель мира «с филологическим уклоном» можно трактовать в культурно-коэволюционном аспекте, так как она охватывает обе важнейшие сферы бытия - и естественную (природу), и гуманитарную (культуру) в их взаимодействии и взаимовлиянии. Любая логическая модель в применении к области гуманитарного знания нуждается в оживлении за счет ее субъективизации и диалогизации, а сверх того - поэтической эйдологизации. Поэтому в начертании филологического образа мира присутствует неинтеллектуальные элементы - ассоциации, аналоги субъективных ощущений и переживаний, плоды интуиции и воображения. Диалог всегда подразумевает не простое суммирование интеллектов, чувств, мотивов и устремлений, а сопряженность коэволюционную, взаимообусловливающую, и на этом во многом основывается создание филологического образа мира, как идеи, насыщенной высокой эвристичностью. Язык способен моделировать объективную действительность в ее совокупности.

Диалектический принцип всеобщей связи и взаимной обусловленности всех явлений и предметов - коэволюционный принцип, он сочленяет в неразрывную целостность процессы непрерывных сопряженных трансформаций, причем, в результате коэволюционных изменений отдельно взятое звено системы может быть разрушено, или поглощено другой структурой с понижением иерархической значимости данного звена в системе.

Культура во многом имеет филологическую детерминированность, человек обладает уникальным способом - филологическим освоением мира, позиционирует себя в мире через осознание своей социокультурной принадлежности и родовой сущности. Поэтому продуктивным представляется рассмотрение вопроса о значении коэволюционного взаимодействия слов и языков в создании филологического образа мира и культуры и возможности описания структуры мироздания в филологических терминах и категориях.

В многовековом опыте человеческого племени, а затем общества формировалось представление о некоем принципе построения разных отраслей цивилизации и культуры на диалектико-коэволюционных основаниях, аналогичных по своим функциям принципам и структурам некоторых природных образований и закономерностей. В данном явлении скрыты коэволюционные механизмы взаимодействия природных систем и языковых структур, отражения и преломления законов природы в законах вербального взаимодействия людей.

Рассмотрение вопроса о значении коэволюционного взаимодействия слов и языков в создании филологического образа мира и культуры и возможности описания структуры мироздания в филологических терминах и категориях позволяет представить полилог языков как формой культуры, так и приемом коэволюции культур, культуры и природы.

Результатом коэволюции культур может выступать пласт интернациональной лексики, без которого обойтись невозможно. К примеру, русский язык оказался богаче многих других языков именно потому, что в нем ассимилировались слова и понятия как восточных, так и западных языков.

Таким образом, коммуникация и коэволюция культур идет по пути взаимопонимания и взаимопроникновения различных культур посредством заимствований слов, переводов языков, текстов, образов, других элементов духовных традиций, осмысления материальных и социальных форм.

Редукция явлений не только духовной, но и материальной культуры к предчеловеческим, природным уровням или к естественным формам существования материи, по нашему мнению, абсолютно неприемлема. В мире действуют не законы отражения, а законы коэволюционного взаимодействия и аналогового построения, а так же коэволюционного и аналогового функционирования основных структур материального и духовного бытия и сознания.

Диалогово-коэволюционная природа человека ярко иллюстрируется феноменом расщепления индивидуализированного общества, которое порождает болезненное состояние одиночества. Культура как духовно-деятельностная сущность родовой природы человека нуждается в постоянном диалоге субъекта с миром, прежде всего, диалогово-субъектном. Потребность человека в культурном общении создает ту естественно-культурную среду психологического и духовного комфорта бытия, которая стремительно трансформируется информационно-техногенной революцией, переходящей в перманентную фазу. Психологически человечество отстает от темпов технолого-информационного развития. Здесь уместно применить синергетическое понятие бифуркационного момента в общественном и культурном развитии.

Предложенная диалогово-коэволюционная интерпретация мироздания и культуры, как части его, достаточно обоснована и необходима, будучи прямым следствием диалогической природы всего сущего. В ней коэволюционно соединяются воззрения и теории мироустройства, построенные как на научно-рациональной, так и на гуманитарно-иррациональной основах. Поэтому мы все более утверждаемся в убеждении, что человечество, интегрируя всевозможные научные, социальные и гуманитарные концепции приближается к познанию реальной, а не только воображаемой структуры всесущего.

В третьем параграфе - «Коэволюционное воплощение времени и пространства в культуре» - на основе интегративных, трансдисциплинарных подходов рассматривается феномен коэволюционности пространства и времени, проявляющуюся как в природе, так и в культуре.

Нераздельное восприятие пространства и времени, как субъективный фактор человеческого сознания, встречается довольно часто - например, в архаическом мышлении и в развитых культурах Южной Азии и Дальнего Востока. А. Эйнштейн ввел понятие «хронотоп» как единство времени и пространства - неразрывно связанные между собой координаты. Исследования В.И. Вернадского и А.А. Ухтомского показали, что хронотопные образования в самом деле функционируют в геохимической, геофизической и биологической сферах.

Культура и, как часть ее - литература, живет по своим собственным законам, но и в этой области, видимо, существуют постоянные структуры, аналогичные хронотопам «неодушевленного» мира. Хронотоп в культуре это не просто «время-пространство», а время-место свершения, поэтому, «хронотоп должен быть понят как определенная форма эстетического события - деятельностно. Это не готовое единство времени и пространства…». Таким образом, присутствие этой категории и в онтологической структуре мироздания, и в антропологически обустроенной культуре, и в области эстетической деятельности является выражением диалогичности, а точнее коэволюционности всего сущего в самом общем понимании этого слова.

В основе европейской эстетики лежит дихотомия пространства и времени: не случайно среди видов искусств выделяются не только изобразительные и экспрессивные, но также по преимуществу спациальные (живопись, архитектура) и по преимуществу темпоральные (поэзия и проза). Данное обстоятельство можно объяснить нейрофизиологически: полушария головного мозга, управляющие пространственным и темпоральным воображением, асимметричны. Из этого следует, что возможным методом познания культурных явлений становится хронокультурологический метод.

Коэволюционность пространства и времени проявляется как в природе, так и в культуре. Тот или иной человек может иметь особую склонность к созерцанию пространства или же к переживанию времени, но в объективной действительности обе эти формы постижения мира существуют в тесной взаимозависимости. Культурная память - память историческая, это память о культурном процессе, который может складываться из многих актов, а каждый из них не только совершается в данном местном пространстве, но также длится во времени.

Пространственно-временная коэволюционность культур имеет еще один очень важный аспект. В истории случаются ситуации, казалось бы, полного уничтожения культур. Так было с народами Месопотамии, Древнего Египта, Центральной Америки, но многие культурные достижения этих народов сохранились для потомков. Давно ушли в небытие народы древнего Шумера, но и в наши дни мы пользуемся их достижениями: письменностью, повозками на колесах, календарем; и даже зодиакальные созвездия называем так, как их нарекли шумерийцы.

Как и бытие человека, культура связана со всеми формами времени. Человеческое бытие предполагает, как прекрасно показал М. Хайдеггер, единство трех форм или модусов времени: прошлого, настоящего и будущего. Помимо этого, бытие и культура причастны к вечности. Прошлое, настоящее, будущее и вечное - таковы неотъемлемые характеристики человеческой жизни. В свою очередь они обнаруживаются и в культуре. В ее основе всегда лежит вечность, представленная в разных формах.

Для культуры более всего значимы прошлое и будущее. Настоящее значимо менее всего, ибо оно, с одной стороны, только грань между прошлым и будущим, а с другой - именно ему сложнее всего проникнуть в вечность, тогда как именно вечность составляет сущность культуры.

Вечность скрытна, неявна, ее реальность - это не реальность человеческого мира. Вечность для человеческого мира и для культуры - это сверхреальность. Вечность, как и сущность культуры, остается за ее пределами. Для человека и культуры в целом она только символична. Прошлое же и будущее - это, можно сказать, сама реальность культуры. В них она непосредственно живет. Если расположить формы времени согласно их значимости для культуры, то на первом плане окажутся прошлое и будущее, вслед за ними - вечность, и на последнем месте - настоящее.

Настоящее наиболее подвержено иллюзиям и потому, чтобы не попасть под их власть, культура должна иметь свой защитный механизм и свою прочную основу. Так, защитой и основой настоящего выступает прошлое. Без прошлого настоящее теряет себя, свои ориентиры и свою координацию. Без него нет и будущего, оно становится целиком утопичным, а реализуясь, обрекается на прошлое. «Кто управляет прошлым, тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым».

Вопрос о прошлом в культуре - это вопрос о памяти, ибо прошлое и память неразрывны. Память общества содействует коэволюционному развитию культуры, а культура, в свою очередь, способствует коэволюционному развитию и утверждению памяти. Отсюда возникает необходимость для культуры в специальных коэволюционных институтах памяти в обществе, в качестве которых выступают, прежде всего, музеи и памятники. Те и другие служат чрезвычайно важной материальной стороной, а точнее, материальной базой социальной памяти. Музеи - социальные пространства коэволюции культур, в них «сжимается» опыт человечества, они вместилище пространственно-временных культурных процессов конвергенции и коадаптации социально-культурных процессов человеческой истории.

Традиции - содержательные принципы развития культуры - обеспечивают преемственность, а преемственность составляет непременное условие целостности культуры; благодаря традициям прошлое не предается забвению, а становится наследием настоящего, ступенью, благодаря которой настоящее восходит к будущему. Традиции в культуре играют одновременно две роли: обеспечивают преемственность времен: прошлого, настоящего и будущего, а также - связь культуры с вечностью. Таким образом, традиции можно позиционировать как форму коэволюции по временной вертикали «прошлое-настоящее-будущее».

Будущее также активно влияет на настоящее. Поэтому понятие ноосферы - не только метафора, а будущее состояние человеческой культуры и цивилизации. Идея ноосферы, выдвинутая в трудах Тейяра де Шардена, В.И. Вернадского не просто идея, а модель будущего образа культуры, детерминирующая нынешние культурные процессы.

В «Заключении» диссертации обобщены результаты исследования, изложены его основные выводы, подтверждающие и обогащающие исследовательскую гипотезу, даются рекомендации для практического использования полученных результатов и намечаются пути дальнейшего изучения проблемы.

Публикации

1. Гетманов И.П., Кимстач В.Н., Рядинских Л.В. Универсальная история: коэволюционные аспекты / Л.В. Рядинских // Научная мысль Кавказа. - 2006. - №2. - С. 3 - 14. - 1,3 п.л. (авторский вклад 0,5 п.л.)

2. Рядинских Л.В. Эволюция культуры и эволюционная идея в культурах / Л.В. Рядинских // Научная мысль Кавказа. - 2006. - Прил. №6. - С. 26 - 32. - 0,41 п.л.

3. Рядинских Л.В. Трансцендентное пространство и время в контексте устойчивого развития цивилизации / Л.В. Рядинских // Наука и образование: VI Междунар. науч. конф. - Белово, 2006. - С. 56 - 60. - 0,25 п.л.

4. Рядинских Л.В. Коэволюция культур / Л.В. Рядинских // Лосевские чтения: труды Междунар. ежегодной науч.-теор. конф., г. Новочеркасск, май 2005 г. / Юж.-Рос. гос. техн. ун-т (НПИ). - Новочеркасск: Набла, 2006. - С. 38 - 44. - 0,4 п.л.

5. Рядинских Л.В., Гетманов И.П. Культурные феномены в контексте социоприродной сущности человека / Л.В. Рядинских // Социальные проблемы регионов. Пути их решения: II Всерос. науч.-практ. конф. - Пенза, 2006. - С. 109 - 111. - 0,2 п.л. (авторский вклад 0,15 п.л.)

6. Гетманов И.П., Рядинских Л.В. Философия культуры: коэволюционный аспект (монография) / Л.В. Рядинских // Актуальные проблемы современной науки. Сев.-Кавк. науч. центр высшей школы. - Ростов н/Д: Изд-во РГПУ, 2006. - 180 с. - 11,25 п.л. (авторский вклад 6,4 п.л.)

Размещено на Allbest.ru