Гуманистические идеи в творчестве Омара Хайяма

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

МИНИСТЕРСТВО ВЫСШЕГО И СРЕДНЕГО СПЕЦИАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ РЕСПУБЛИКИ УЗБЕКИСТАН

ТАШКЕНТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

ФАКУЛЬТЕТ ВОСТОЧНОЙ ФИЛОЛОГИИ И ФИЛОСОФИИ

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

Гуманистические идеи в творчестве Омара Хайяма

Выполнил: Степанов Константин Сергеевич

Научный руководитель:

Доктор философских наук,

Профессор Э.М. Иззетова

ТАШКЕНТ - 2012

Содержание

Введение

Глава 1. Историческая обстановка в период правления Газневидов, Караханидов и Сельджукидов

1.1 Идейно-теоретические и социальные корни формирования научно-философского знания в Мавераннахре и Хорасане в XI-XII вв.

1.2 Основные вехи жизненного пути Омара Хайяма

Глава 2. Развитие гуманистических идей в творчестве Омара Хайяма

2.1 Научно-философское наследие Омара Хайяма

2.2 Проблема человека и человеколюбия в философско-поэтическом наследии Омара Хайяма

Заключение

Список использованной литературы

Список имен и терминов

Введение

Актуальность темы исследования обусловлена большой значимостью творчества Омара Хайяма не только для нашего народа, но и для всего человечества. Его гуманистические идеи прославляют человеческие чувства и подлинный, смелый и все постигающий разум. Справедливость, доброта, свобода, честность - вот идеалы для Хайяма-гуманиста.

В одном из своих первых трудов «Узбекистан: свой путь обновления и прогресса» президент Республики Узбекистан Ислам Каримов даёт следующее определение: «Узбекистан - государство великого будущего. Это суверенное, демократическое, правовое государство. Это государство, основанное на принципах гуманизма, обеспечивающее права и свободы граждан, независимо от национальности, вероисповедания, социального положения и политических убеждений».См: Каримов И.А. Узбекистан: свой путь обновления и прогресса. - Т.: «Узбекистон», 1992.

Также Ислам Каримов неоднократно подчеркивал, что необходимо бережно относится «к историческому, культурному и духовному наследию прошлого, которому уделяется огромное значение в нашей стране на пути строительства общечеловеческой цивилизации». Каримов И.А. Свое будущее мы строим своими руками. - Т.: «Узбекистон», 1999. - С. 203.

Гармонии свободы и ответственности, разума и творческого воображения, личного и общественного интереса - вот чего ищет гуманист, человек критического мышления и общечеловеческого морального сознания, человек мужества, заботы, уважения и любви к людям. Нравственные требования к человеку отличаются у Омара Хайяма удивительной реалистичностью, конкретностью, личностной ориентированностью и человечностью. По мнению Омара Хайяма, каждый рожденный на земле еще при жизни должен получить свою меру счастья. Именно в нем наибольшая ценность человеческого существования. Ученый был уверен, что смысл человеческой жизни состоит в том, чтобы суметь обрести счастье на земле.

Общественно-политические взгляды выдающегося учёного и философа Омара Хайяма сформированы в тесной связи с его гуманистическим пониманием места человека на земле. Омар Хайям считал современное ему феодальное общество в значительной мере консервативным, стесняющим свободу человека. В противоположность феодальному, совершенным Омар Хайям считал такое государство, в котором процветают науки.

Гуманистические идеи в творчестве Омар Хайяма не потеряли своей значимости и в наше время.

Степень изученности темы.

Духовное наследие народов Востока в течение многих десятилетий является предметом пристального внимания многих востоковедов, философов, представителей целого ряда гуманитарных наук, исследования которых способствовали формированию новых направлений в изучении этого бесценного богатства восточной культуры. Весомый вклад в осмысление научного наследия Омара Хайяма, как выдающегося мыслителя, ученого-гуманиста внесли ученые Д.М.Бабаев, З.Н.Ворожейкина, В.А.Жуковский, Ф.Д.Крамар, Б. А. Розенфельд, Ш.З.Султанов, К.З.Султанов, Д.Шамсиддинов, А. Ш. Шахвердова, А. П. Юшкевич и другие.

Переводы английского поэта сэра Эдварда Фитцджеральда (сделанные в середине XIX века с неизвестного и поныне источника) принесли Омару Хайяму всемирную славу.

Также на русский язык были переведены рубаи Омара Хайяма, сделанные известными учеными-филологами: В.Державиным, О.Румером, Г.Плисецким, И.Сельвинским, А.Старостиным, Н.Стрижковым, И.Тхоршевским.

Источниками выпускной квалификационной работы являются работы Президента Республики Узбекистан И.А.Каримова, касающиеся вопросов гуманизма, исследования духовно-нравственного развития нашего народа, а также философская литература и труды Омара Хайяма, изданные на русском и других языках.

Цель исследования - на основе имеющихся материалов изучить гуманистические идеи в творчестве Омара Хайяма.

В соответствии с поставленной целью исследования, в работе решаются следующие задачи:

- выявить особенности развития социально-политической, культурной и религиозной жизни в странах арабо-мусульманского мира в X-XII веках;

- рассмотреть особенности философских взглядов Омара Хайяма;

- проанализировать гуманистические идеи в творчестве ученого Омара Хайяма.

Научная новизна работы.

Работа автора представляет собой одно из немногих исследований творчества Омара Хайяма. Целью данного исследования является философский анализ гуманистических идей в творчестве мыслителя-гуманиста, а также показываются особенности философского мышления ученого.

Теоретическое и практическое значение работы. Содержание работы может быть использовано студентами в процессе изучения курса восточной философии. Положения и результаты исследования могут способствовать более конкретному, глубокому и всестороннему осмыслению роли и места гуманистических идей Омара Хайяма.

Структура работы.

Работа состоит из введения, двух глав, четырех параграфов, заключения, списка использованной литературы и словаря имен и терминов.

Глава 1. Историческая обстановка в период правления Газневидов, Караханидов и Сельджукидов

1.1 Идейно-теоретические и социальные корни формирования научно-философского знания в Мавераннахре и Хорасане в XI-XII вв.

Арабские завоевания сыграли важную объединяющую роль в социально-политической, экономической и культурной жизни вошедших в состав исламской империи стран Востока.

Хорасан, так же как примыкающие к нему территории, с древнейших времен был населен иранскими племенами. В древности Хорасан составлял ядро Парфянского государства (III в. до н.э. -- III в. н.э.). В III--VII вв. н. э. Хорасан входил в состав иранского государства Сасанидов. После арабского завоевания (VII--VIII вв.) Хорасан вместе с Мавераннахром (арабское название страны за Аму-Дарьей, дословно «то, что за рекой») входят в состав наместничества с центром в Мерве. В IX в. Хорасан становится самостоятельным эмиратом.

В X в. Хорасан вместе с Мавераннахром входит в состав феодального государства Саманидов, столицей которого была Бухара.

Важнейшими городами Хорасана в это время были Нишапур --столица хорасанского эмирата IX в., Мерв -- столица арабского наместничества VII--VIII вв., Неса (около нынешнего Ашгабада) -- древняя столица Парфии, Балх (в древности Бактра) -- столица Бактрии, Туе -- ныне Фирдоус, около Мешхеда, современного центра иранского Хорасана, Герат.

В конце X в. Хорасан входит в состав государства Газневидов, столицей которого была Газна (в современном Афганистане). В 1040 г. войска газневидского султана Мас'уда были разбиты под Мервом кочевниками-сельджуками, после чего предводитель сельджуков Тогрул-бек (ум. 1063) объявил себя эмиром Хорасана. Вскоре сельджуки овладели Хорезмом, северным и западным Ираном и Азербайджаном, а в 1055 г. захватили столицу арабского халифата Багдад, в результате чего Тогрул-бек был провозглашен султаном под именем Рукн ад-Дина Абу Талиба.

Наивысшего расцвета государство сельджуков достигает при племяннике Тогрул-бека султане Адуд ад-Дине Абу Шуджа Алп-Арслане (1033--1072) и сыне последнего султана Джалал ад-Дине Абу-л-Фатхе Малик-шахе (1054--1092). В это время власть сельджукских султанов распространялась на огромную территорию от границ Китая до Средиземного моря, от Кавказа до Йемена. Столицей при Алп-Арслане был Мерв, Малик-шах перенес столицу в Исфахан (центральный Иран).

Везиром при Алп-Арслане и Малик-шахе был уроженец Туса Абу Али ал-Хасан ибн Али (1017--1092), прозванный Низам ал-Мульк. Низам ал-Мульк стремился к укреплению централизованного феодального государства, пытался упорядочить экономику страны, ввести в некоторые правовые рамки эксплуатацию народа феодалами. В результате государство несколько оправилось от тяжких хозяйственных потрясений, к которым его привели губительные войны и междоусобицы. Низам ал-Мульк понимал значение культуры и просвещения для хозяйства и могущества государства, проявлял известную идеологическую терпимость, покровительствовал ученым и открывал учебные заведения, в том числе знаменитую академию «Низамийа» Медресе, созданное Низам ал-Мулком, могущественным вазиром при Сельджукидах, и названное по его имени ан-Низамийа. Была построена в 1064--1066 гг., и специальное здание при ней было отведено для «дома книги» -- дар ал-кутуб, т. е. библиотеки. в Багдаде.

Человеческая цивилизация формировалась на протяжении тысячелетий, имея при этом свои взлеты и падения. Принято считать, что IX-XII столетия для Центральной Азии были периодом раннего Ренессанса. Представители региона тогда внесли весомый вклад в общечеловеческую цивилизацию.

Но каковы были факторы, способствовавшие такому взлету? Спустя несколько десятилетий после арабского завоевания, т.е. к концу VIII - началу IX вв., социально-политическая и экономическая обстановка в регионе стала стабилизироваться. В арабском же халифате после прихода к власти династии аббасидов стали лучше понимать значение развития науки, культуры для общественного прогресса. Сущность религии ислам также ориентировала людей к знаниям, гуманистическим и духовным ценностям. Исламская культура становится составной частью мировой цивилизации

Общественно-экономические интересы народов Центральной Азии также диктовали потребность развития материальной и духовной культуры. Создание здесь централизованных государств - Газневидов, Караханидов и Сельджукидов - породило условия для более интенсивного развития науки. Многие правители благосклонно относились к духовности и просвещению, покровительствовали развитию культуры. Происходит расцвет зодчества (строительство медресе, мечетей, мавзолеев, библиотек, других очагов культуры и духовности). Получает сильный толчок развитие ремёсел и народно-прикладное искусство. Развивается устное народное творчество-фольклор, формируются литературные языки местных народов.

Освобождение от господства Арабского халифата и образование независимых государств благоприятствовало оживлению культурной жизни народов Средней Азии. Бухара, Самарканд, Гургандж и другие крупные города постепенно становятся центрами науки и культуры. Хотя в этот период роль арабского языка была велика, особенно в богословии и науке, но преобладающее большинство населения Мавераннахра и Хорезма говорило на согдийском и хорезмийском языках. В городах формировался фарси-дари, который превратился в литературный язык саманидского периода и был принят в качестве государственного языка. Алфавит для него заимствовали из арабского письма, так как к этому времени древние письменности, как языческие, были запрещены. На дари появляются литературные произведения и научные труды.

Многие представители правящей династии покровительствовали литературе, наукам, изобразительным искусствам и архитектуре. В Бухаре и других крупных городах Мавераннахра и Хорасана открываются высшие духовные школы -- медресе. Наряду с богословием, здесь изучали мусульманское право, математику, астрономию, географию, логику, медицину. Выпускники медресе пользовались большим авторитетом среди населения, имели своих последователей и учеников.

Уже в IX в. широкую известность приобрели имена среднеазиатских математиков Мухаммеда ибн Мусы аль-Хорезми, автора трудов по алгебре и географии, и Ахмеда аль-Фергани. Абу Наср аль-Фараби (X в.) -- один из величайших философов Востока, последователь Аристотеля -- разработал учение о вечности материи и несотворённости мира.

Подлинным гигантом мысли был медик и философ рационалист Абу Али Ибн Сина, или Авиценна (980--1037), как его называли в Западной Европе. В физике Ибн Сина продолжал традицию аристотелизма, в логике и в теории познания -- материалистическую тенденцию аль-Фараби. Но материалистические выводы в трудах Ибн Сины выражены менее ясно, нежели у аль-Фараби, и нередко скрыты за мистической формой изложения. Мировую славу Ибн Сина заслужил главным образом двумя своими трудами на арабском языке -- по философии («Китаб аш-шифа» -- «Книга исцеления») и по медицине («Ал-Канун фи-т-тиб» -- «Канон врачебной пауки»). Латинский перевод последнего труда был издан на Западе в XV в. в числе первопечатных книг. Влияние Ибн Сины в восточной и западноевропейской медицине сохранялось до XVII в.

Величайшим учёным-энциклопедистом стран Средней и Передней Азии и Средиземноморья в средние века был хорезмиец Абу Райхан аль-Бируни (973--1048) -- математик, астроном, филолог, географ и историк. Из многочисленных его сочинений следует отметить труд по хронологии истории Востока, превосходное историко-географическое описание Индии, не дошедший до нас труд о восстании «одетых в белое», а также ряд арабских переводов из Птолемея.

По инициативе правителя Хорезма Али ибн Маъмуна в 998 г. был создан храм науки - «Академия Маъмуна». В этом научном центре велись исследования по математике, астрономии, медицине, правоведению, истории, философии, литературе. В Бухаре, Самарканде, Куве, Мерве, Термезе, Ташкенте, Ходженте и других городах растет число учебных заведений и разных ступеней, библиотек, книжных базаров. Все эти обстоятельства способствовали интеллектуальному возрождению региона.

Несмотря на то, что Бухара становится центром государственного управления, она всегда оставалась центром развития науки и культуры. Город славился своей государственной библиотекой, расположенной в эмирском дворце. По описанию Ибн Сины, который с разрешения Саманида Нуха ибн Мансура (976--997) в течение года пользовался этой библиотекой, она занимала целый ряд комнат. В одной комнате хранились книги по мусульманскому праву, в другой -- по медицине, в третьей -- по математике, в четвертой -- литературные произведения и т. д. Это был период подъема городской культуры, расширения круга просвещенной знати. Правители Мавераннахра окружали себя учеными, поэтами и знатоками искусства, считаясь с их мнением по многим вопросам. Местные правители имели библиотеки, где хранились уникальные рукописные книги -- предмет их гордости.

В духовно-просветительской жизни населения важную роль сыграли воззрения суфистов Ю.Хамадони, А.Гиждувони, А.Яссави, М.Газали. Даже столетия спустя, переосмысливая труды своих предшественников, Бахауддин Накшбанд в XIV веке создал свою школу суфизма.

В этот период наряду с аль-Фараби, Ибн Сина и Беруни, литератор Ахмад Югнаки, государственный деятель Низам аль-Мульк в своих трудах по обществоведению утверждают, что социальная справедливость может восторжествовать лишь в результате праведного труда, знаний и высокой духовности.

Труды ученых отличаются научной добросовестностью, глубоким знанием предмета исследования исключительной тактичностью в суждениях о своих коллегах - как предшественников, так и современников.

Кроме того, ещё одной немаловажной особенностью было то, что светские и религиозные науки в Средней Азии нередко дополняя друг друга, развивались параллельно. Они не противостояли друг другу как это, к сожалению, имело место в тот период в Европе. Но это не означает, что в регионе не было разногласий, научных споров, дискуссий. Но здесь, как правило, дело не доходило до острых конфликтов, повлекших за собой человеческие жертвы. Этот феномен, может быть, является проявлением восточной мудрости наших предков, и, в известной мере, воздействием исламской культуры. Отличительной чертой мыслителей той эпохи было толкование или трактовка светских и религиозных знаний, исходя из интересов общества, человека. Иными словами, деятели науки и культуры средневековья отличались, прежде всего, человеколюбием, верой в гуманизм. Они неизменно призывали человека к самоочищению - духовному, нравственному, физическому через обретение знаний, уважение людей и осознание человеческого достоинства.

И еще один характерный момент - духовная культура народов Центральной Азии в разные периоды испытывала на себе влияние других культур - арабской, греческой, индийской, иранской, китайской и др. Вместе с тем и культура региона оказывала воздействие на духовные ценности сопредельных народов. Во всем этом можно заметить интеграцию культур, их взаимопроникновение, происходившие как-то естественным образом, без навязывания.

После караханидского завоевания власть в Мавераннахре перешла в руки тюркской кочевой знати. Со времени прихода к власти Караханидов в Мавераннахр переселилось огромное количество тюркского кочевого населения из Семиречья и Восточного Туркестана. Караханидское государство объединило как кочевые тюркские племена, так и население старинных земледельческих районов и городов Семиречья и Кашгара.

В XI--XII и последующих веках часть кочевников, больше всего из беднейших слоев, медленно переходила к оседлому земледельческому труду, смешивалась с оседлым таджикским населением и ассимилировала последнее, передавая ему свой язык тюркской системы, называемый лингвистами староузбекским. Сложилась народность, впоследствии получившая название узбекской.

Под владычеством Газневидов и Караханидов условия для развития науки и философии у народов Средней Азии были менее благоприятными, чем в X в. Реакционное духовенство теперь пользовалось несравненно большим влиянием и упорно преследовало светскую науку и философию.

Итак, в XI-XII веках Арабский халифат выступает как развитое феодальное государство, ускорился процесс формирования ислама. В человеческом обществе идет стремление к светскому просвещению, которое в этот период становится неотъемлемой частью культурной жизни народа и обязательным признаком образованности и человеколюбия. Осуждение социального неравенства, внимание к человеку и его достоинству особенно характерны для XI - XII веков - наиболее блестящего периода персидско-таджикской поэзии. В это же время происходит становление основных ее форм и неведомые арабской поэзии философские четверостишия - рубаи (Рудаки, Омар Хайям). Именно в этот период жил и творил один из величайших умов человечества, знаменитый ученый, философ, поэт Омар ибн Ибрахим аль-Хайям.

1.2 Основные вехи жизненного пути Омара Хайяма

Полное имя ученого - Гиясаддин Абу-ль-Фатх Омар ибн Ибрахим аль-Хайям Нишапури, перс. ЫнЗЛ ЗбПнд ЗИжЗбЭКН ЪгС Ид ЗИСЗенг ОнЗг днФЗИжСмэ. Установить точную дату рождения Хайяма помог гороскоп, приведенный лично знавшим его историком Абу-л-Хасаном аль-Бейхаки в книге «Дополнение к «Охранителям мудрости»» и расшифрованный впервые индийским исследователем Свами Говинда Тиртха, который получил точную дату рождения Хайяма - 18 мая 1048г. Swami Govinda Tirtha (Datar). The nectar of grace. Omar Khayyam's, life and works. (Свами Говинда Тиртха (Датар). Нектар милости. Жизнь и творчество Омара Хайяма.) Аллахабад, 1941. - С. 34.

Омар Хайям жил во второй половине XI и в начале XII в. Родиной Хайяма был Хорасан -- область, расположенная к востоку и юго-востоку от Каспийского моря. Именем ученого, Абу-л-Фатх Омар ибн Ибрахим -- личное имя Хайяма, аль-Нишапури («нишапурский») говорит о происхождении Хайяма из Нишапура -- одного из главных городов Хорасана. Само слово Хайям означает по-арабски «палаточный мастер». Возможно, что такова была профессия отца Хайяма или его деда. Хайяму приписывается четверостишие, в котором имеется намек на значение его имени:

Палаток мудрости нашивший без числа,

В горнило мук упав, сгорел Хайям дотла. Пресеклась жизни нить, и пепел за бесценок Надежда, старая торговка, продала. Омар Хайям. Рубаи. - Л., 1965. №1564. - C. 134.

Биографию Хайяма восстановить крайне трудно, так как сведения о нем весьма скудны. Эти сведения имеются частью в сохранившихся сочинениях самого Хайяма, частью у других авторов.

Молодые годы Хайяма совпали с первыми годами сельджукского завоевания и, возможно, в связи с этим ему пришлось покинуть Хорасан. Во всяком случае, дальнейшие сведения о Хайяме имеются в Мавераннахре, управлявшийся Караханидами, которые стали вассалами сельджукских султанов только в 70-х годах XI в. Караханиды, изгнали из Мавераннахра Саманидов около 1000 г. Столицей Караханидов была Бухара, позднее Самарканд. Здесь научная деятельность находилась в зависимости от покровительства знатных господ. И только такое покровительство могло доставить Хайяму необходимые условия для его научной работы.

Во всех известных исторических хрониках, где упоминается имя Омара Хайяма, нет и намека на объяснение того, почему и как он оказался в Самарканде, покинув свою родину -- Хорасан. Можно только догадываться о тех причинах, которые заставили молодого Хайяма перебраться в Мавераннахр. В 1066 году умирает его отец, который дал ему возможность учиться и получить блестящее образование. Жизненный путь талантливого ученого-философа к этому времени был им в основных чертах, вероятно, уже определен -- благородный путь познающего истину. И даже если предположить, что после смерти отца его материальные условия резко ухудшились, тем не менее в обычных условиях он вполне мог бы устроиться и продолжить свои занятия в Нишапуре, в то время крупнейшем научном центре мусульманского мира.

Примерно в 1069--1070 годах по повелению правившего в то время правителя караханидского государства Шамс аль-Мулька Омар Хайям переезжает в Бухару. Поскольку почти каждый правитель в мусульманских странах в то время считал за честь для себя оказывать покровительство науке и окружать себя во дворе учеными, то понятно, почему Хайям получил повеление прибыть в Бухару.

Один из поздних современников Хайяма, аль-Бейхаки, писал, что «…бухарский хакан Шамс аль-Мульк крайне возвеличивал его и сажал имама Омара с собой на свой трон». Сообщение о том, что хакан сажал Хайяма с собой на трон, может быть, и является преувеличением. Но из слов аль-Бейхаки можно сделать безусловный вывод, что в Бухаре Хайям пользовался покровительством уже самого государя. Султанов Ш., Султанов К. Омар Хайям. (Серия «Жизнь замечательных людей») - М., 1987. - С. 58-60.

И вполне возможно, что уже в Мавераннахре Хайям начал писать свои знаменитые рубаи. Именно этот вид четверостиший стал широко распространенной и популярнейшей жанровой формой философской поэзии в персидской литературе. В Бухаре Омар Хайям прожил до начала 1074 года.

Аль-Бейхаки в «Дополнении к «Охранителям мудрости»» характеризует Хайяма как «знатока языковедения, мусульманского права и истории». Он же рассказывает о превосходной памяти Хайяма: «Однажды в Исфахане он, Хайям, внимательно прочел одну книгу семь раз подряд и запомнил ее наизусть, а возвратившись в Нишапур, он продиктовал ее, и когда сравнили это с подлинником, между ними не нашли большой разницы». Султанов Ш., Султанов К. Омар Хайям. (Серия «Жизнь замечательных людей») - М., 1987. - С. 126.

Аль-Бейхаки называет Хайяма «последователем Абу Али в различных областях философских наук». Омар Хайям. Трактаты. / Пер. Б. А. Розенфельда. - М., 1961. - С. 20. Упоминаемый здесь Абу Али -- знаменитый ученый Абу Али Ибн Сина (980--1037). Под «различными областями философских наук» в средние века понимались весьма разнообразные науки: «философские науки» подразделялись на теоретические науки, к которым относились «высшая наука» или «метафизика» (философия в нашем смысле слова), «средняя наука» -- математика и «низшая наука» -- физика, и практические науки, к которым относились политические, юридические и нравственные науки. «Он был мудрец, человек сведущий во всех областях философии, особенно же в математике», -- говорит о Хайяме географ Закария ал-Казвини в своем космографическом трактате Асар ал-билад ва ахбар ал-'ибад («Памятники городов и известия о рабах божьих»). Омар Хайям. Трактаты. / Пер. Б. А. Розенфельда. - М., 1961. - С. 20.

Хайяму пришлось испытать ряд тяжелых бедствий, разделяя при этом участь многих ученых того времени. Жизнь ученого тогда в значительной степени зависела от отношения к нему правителя страны или местности, его нрава, капризов и большей или меньшей заинтересованности в услугах этого ученого, от придворных интриг и дворцовых переворотов. Особенно тяжело сказывались на положении ученых жестокие войны этой эпохи, приводившие к опустошению целых городов и местностей. В ярких словах характеризует положение ученого в это время и собственные невзгоды сам Хайям во введении к своему алгебраическому трактату. Хайям жалуется, что в течение многих лет силой обстоятельств он «был лишен возможности заниматься этим делом», т. е. алгеброй. Хайям не уточняет, что это за обстоятельства, и говорит только, что «мы были свидетелями гибели ученых, от которых осталась малочисленная, но многострадальная кучка людей». В этих условиях, продолжает Хайям, «большая часть из тех, кто в настоящее время имеет вид ученых, одевают истину ложью, не выходя в науке за пределы подделки и притворяясь знающими». Омар Хайям. Трактаты. / Пер. Б. А. Розенфельда. - М., 1961. - С. 67-70; 21. Эти лжеученые интересуются не наукой, а только своими «низменными плотскими целями», они презирают и осмеивают того, кто «ищет истину и любит правду, старается отвергнуть ложь и лицемерие и отказаться от хвастовства и обмана». Там же. - С. 21.

Омар Хайям жил в Мавераннахре почти восемь лет. Это были годы, когда он жадно продолжал пополнять свои знания, читая различные книги по всем отраслям науки, какие только попадались ему в руки. Но размышления его не были столь же внешне хаотичны. За различными научными, религиозными трактатами и текстами смутно стали вырисовываться различные стили мышления, философско-религиозные системы. В этот период у него уже выработался свой критерий и одновременно свое кредо мышления ученого -- точность, измеримость и логическая непротиворечивость. Это все, по мнению молодого Хайяма, является единственно верным ориентиром в истинном познании. И поэтому-то, может быть, при всем разнообразии своих интересов мыслитель основное внимание уделяет математике -- наиболее точной и чистой науке.

Математическое творчество Хайяма явилось продолжением как работ классиков греческой и эллинистической науки -- Аристотеля, Евклида, Аполлония, так и выдающихся предшественников в странах ислама.

В 1074 г., вскоре после того, как Шамс аль-Мульк признает себя вассалом султана Малик-шаха, Хайяма приглашают ко двору Малик-шаха. Здесь, в городе Исфахан, Омар Хайям становится руководителем обсерватории. В течение восемнадцати лет Омар Хайям руководил астрономической обсерваторией в Исфахане. И одним из важнейших результатов деятельности Исфаханской обсерватории стала календарная реформа, известная в истории под названием «летосчисление Малики». «Летоисчисление Малики» - календарь, названный именем султана Джалал ад Дина Малик шаха ибн Али-Арслана. Он был основан на природном начале года - на день, когда солнце вступает в созвездие Овен и начинается первый день после весеннего равноденствия. Это день, когда небесные светила: созвездия и звезды после годичного круговорота приходят на точки своего первоначального пребывания и начинают новый путь - круг.

Руководя обсерваторией в Исфахане, Омар Хайям выполнял и функции астролога, предсказывая по положению звезд те или иные события. Собственно, это входило в его прямые обязанности надима при особе султана. «Многие из государей, -- писал Низам аль-Мульк, -- делали своими надимами врачей и астрологов, чтобы знать, каково мнение каждого из них, что следует им, что следует государю, что надо делать, чтобы беречь природу и здоровье государя… Астрологи же наблюдают за временем и часом; для всякого дела, которое будет принято, они дают уведомление и выбирают благоприятный час». Султанов Ш., Султанов К. Омар Хайям. (Серия «Жизнь замечательных людей»). - М., 1987. - С. 84.

Ко времени Хайяма астрономия еще не отделилась от астрологии. И в своем трактате «Науруз-наме» Омар Хайям фактически не разделяет астрологию и астрономию: «С помощью науки астрологии утверждают, что владеющие луком, если они стрелки и занимаются большую часть времени оружием стрельбы, не нуждаются (ни в чем другом). Победа каждого войска зависит от оружия -- стрелы, и стрелки, владеющие этим оружием, побеждают. Довод в пользу этого таков, что судьба этого оружия находится в созвездии Стрельца, а природа Стрельца огненная. Большим счастьем является дом Юпитера -- треугольник в созвездии Овна, созвездие Льва является домом Солнца, а достоинства созвездия Стрельца объясняются тем, что оно -- дом Марса». Омар Хайям. Трактаты. / Пер. Б. А. Розенфельда. - М., 1961. - С. 264.

Хотя Хайям и занимался астрологией, он относился к ней скорее как к искусству, где важна интуиция, вдохновение. Поэтому Низами Ар-Рузи ас-Самарканди имел все основания писать: «Несмотря на то, что правила астрологии и являются признанным искусством, им нельзя верить, астроном должен избегать доверия к ним, и каждое утверждение, сделанное им, должен предоставить судьбе. Насколько я знал доказательство истины Омара, я не видел, чтобы он доверял правилам астрологии». Султанов Ш., Султанов К. Омар Хайям. (Серия «Жизнь замечательных людей»). - М., 1987. - С. 86. Надо еще отметить, что многие выдающиеся люди того времени отдавали дань занятиям астрологией. Среди них -- Фараби, Бируни, Ибн Сина и другие. Любопытен еще один момент: ортодоксальное мусульманское духовенство резко враждебно относилось и к астрологам и астрологии.

Сообщается о таком случае, относящемся ко времени, когда Хайям жил в Нишапуре: «Рассказывают также, что один из законоведов приходил ежедневно к Омару перед восходом солнца и под его руководством изучал философию, на людях же отзывался о нем дурно. Тогда Омар созвал к себе в дом всех барабанщиков и трубачей, и, когда законовед пришел по обыкновению на урок, Омар приказал им бить в барабаны и дуть в трубы, и собрался к нему со всех сторон народ, Омар сказал: „Нишапурцы! Вот вам ваш ученый: он ежедневно в это время приходит ко мне и постигает у меня науку, а среди вас говорит обо мне так, как вы знаете. Если я действительно таков, как он говорит, то зачем он заимствует у меня знание, если же нет, то зачем поносит своего учителя?». Омар Хайям. Трактаты. / Пер. Б. А. Розенфельда. - М., 1961. - С. 25-26.

В источниках имеется очень мало фактов, по которым можно было бы судить, какую роль играл Омар Хайям в политических хитросплетениях того времени. Но очень трудно представить, чтобы он был полностью исключен из бурной внутриполитической жизни своего времени. Об этом говорят, в частности, и его полемические философские трактаты. Кроме того, нельзя забывать, что человек, которого он считал своим основным учителем -- Абу Али Ибн Сина тоже отнюдь не был кабинетным ученым, принимая непосредственное участие в политических делах. Рост напряженности в религиозно-интеллектуальной жизни также должен был заставить Хайяма более активно следить за политическими тенденциями в государстве. Но, во всяком случае, по-видимому, до конца 1092 года ему удавалось сохранить особые отношения и с султаном, и с великим визирем.

Хайям был не только опытным астрономом и математиком. Он лечил людей -- значит, обладал познаниями в области психологии. Он предрекал будущее (его даже называли искусным звездочетом), и, быть может, не столько по звездам, сколько внимательно присматриваясь к людям, их характерам, к их сильным и слабым сторонам, к группировкам и течениям при дворе, к их постоянно бурлившим противоречиям и конфликтам. Хайям научился внимательно относиться к малозначимым на первый взгляд обстоятельствам, которые, однако, в подспудной постоянной борьбе при дворе играли столь важную роль.

Чтоб угодить судьбе, глушить полезно ропот,

Чтоб людям угодить, полезен льстивый шепот;

Пытался я порой лукавить и хитрить,

Но всякий раз судьба мой посрамляла опыт. Омар Хайям. Рубаи. - Ташкент.,1981. №74. - С. 44.

С 1098 по 1104 годы, пожалуй, наиболее трагичный период в жизни Омара Хайяма. Он для султана и его сторонников превратился в подозрительную личность. Его опасались, ненавидели, сторонились. Уже по одной этой причине Омар Хайям мог оставить всякие надежды на возобновление работы Исфаханской обсерватории.

В этот период Омар Хайям совершает хадж (паломничество) в Мекку. Это был шаг человека, отчаявшегося, казалось, сокрушенного обстоятельствами, но все-таки не сдавшегося. Для самого Хайяма требовалось время, чтобы выйти из того внутреннего духовного тупика, в котором он оказался, но в то же время не изменить самому себе. Постоянная неудовлетворенность собой и своим творчеством, усугубленная глубочайшим неверием, влечет творца к тому таинственному огню, в котором он может либо сгореть, либо вновь возродиться.

Но, даже совершив хадж -- благородный поступок благочестивого мусульманина, -- тем не менее, Хайям остался самим собой. Историк и правоверный суннит Джамал ад-Дин ибн аль-Кифти, резко отрицательно относящийся к Омару Хайяму, пишет в своей «Истории мудрецов»: «Когда же его современники очернили веру его и вывели наружу те тайны, которые он скрывал, он убоялся за свою кровь и схватил легонько поводья своего языка и пера и совершил хадж по причине боязни, не по причине богобоязненности, и обнаружил тайны из тайн нечистых. Когда он прибыл в Багдад, поспешили к нему его единомышленники по части древней науки, но он преградил перед ними дверь преграждением раскаявшегося, а не товарища по пиршеству. И вернулся он из хаджа своего в свой город, посещая утром и вечером место поклонения и скрывая тайны свои, которые неизбежно откроются. Не было ему равного в астрономии и философии, в этих областях его приводили в пословицу: о, если бы дарована была ему способность избегать неповиновения богу!». Султанов Ш., Султанов К. Омар Хайям. (Серия «Жизнь замечательных людей»). - М., 1987. - С. 160.

Год смерти Хайяма определяется на основании рассказа ан-Низами ас-Самарканди о посещении им могилы Хайяма через четыре года после его смерти: «В пятьсот шестом году (1112 г. н. э.) ходжа имам Хайям и ходжа Музаффар Исфазари были во дворце эмира Абу Са'да в квартале работорговцев в Балхе. Я был с ними в веселом собрании. Там я слышал, как Доказательство истины Омар сказал: «Моя могила будет расположена в таком месте, где каждую весну северный ветер будет осыпать надо мной цветы». Мне эти слова показались невозможными, но я знал, что такой человек не будет говорить без основания». Омар Хайям. Трактаты. / Пер. Б. А. Розенфельда. - М., 1961.- С. 32.

«Когда в пятьсот тридцатом году (1136 г. н. э.) я был в Нишапуре, уже прошло четыре года, как этот великий человек скрыл свое лицо под покровом праха и оставил этот мир осиротевшим. Он был моим учителем. В пятницу я отправился на его могилу и взял человека, чтобы он показал мне ее. Он привел меня на кладбище Хайра. Я повернул налево и увидел ее у подножья садовой стены, из-за которой виднелись ветви грушевых и абрикосовых деревьев, осыпавших свои цветы на эту могилу настолько щедро, что она была совершенно скрыта под ними. Тогда я вспомнил те слова, которые слышал от него в Балхе, и заплакал». Там же. - С. 32.

О том, как умер Хайям, рассказывает аль-Бейхаки со слов свояка Хайяма Мухаммада ал-Багдади, по-видимому, мужа сестры Хайяма «Его свояк имам Мухаммад ал-Багдади рассказывал мне. Однажды он чистил зубы золотой зубочисткой и внимательно читал метафизику из «Книги Исцеления» (аш-Шифа, сочинение Ибн Сины). Когда он дошел до главы о едином и множественном, он положил зубочистку между двумя листами и сказал: «Позови чистых, чтобы я составил завещание». Затем он поднялся, помолился и после этого не ел и не пил. Когда он окончил последнюю вечернюю молитву, он поклонился до земли и сказал, склонившись ниц «О боже мой ты знаешь, что я познал тебя по мере моей возможности. Прости меня, мое знание тебя -- это мой путь к тебе». И умер». Омар Хайям. Трактаты. / Пер. Б. А. Розенфельда. - М., 1961. - С. 35.

В сообщении о Хайяме в «Доме Радости» Табризи имеется следующее неполное предложение: «...в четверг 12 мухаррама 555 года в деревушке одной из волостей округа Фирузгонд близ Астрабада». Индийский исследователь Говинда высказал предположение, что в этом предложении Табризи перед словами «в четверг» недостает слов «он умер» или другого выражения с тем же значением. Ученые определили, что 12 мухаррама пришлось на 4 декабря 1131 года. Именно эту дату следует считать наиболее вероятной датой смерти Хайяма. Султанов Ш., Султанов К. Омар Хайям. (Серия «Жизнь замечательных людей»). - М., 1987. - С. 310.

Также известно, что Хайям никогда не вел семейную жизнь, что он не оставил потомства. И все, что осталось от него -- это знаменитые его четверостишия и хорошо известные сочинения по философии на арабском и персидском языках. Могила Хайяма находится в Нишапуре. На этой могиле в 1934 г на средства, собранные почитателями творчества Омара Хайяма из разных стран, был воздвигнут обелиск. Надпись на обелиске гласит:

МУДРЕЦ ОМАР ХАЙЯМ

Смерть мудреца 516 г хиджры по лунному календарю

У могилы Хайяма присядь и свою цель потребуй, Одно мгновенье досуга от горя мира потребуй,

Если ты хочешь знать дату построения обелиска, Тайны души и веры у могилы Хайяма потребуй.

омар хайям гуманистический философский

Подводя итог первой главы, следует обобщить, что арабо-мусульманская философская мысль оказала огромное влияние на творчество многих представителей научно-философского и поэтического творчества. Их неиссякаемое вдохновение опиралось на общие с арабо-мусульманской философией источники античной философской мысли.

Омар Хайям являлся поистине, одним из величайших умов человечества, чье многогранное наследие играет немаловажную роль в сознании каждого здравомыслящего человека. Творчество Омара Хайяма - это одно из удивительных явлений в истории культуры народов Среднеазиатского региона и Ирана и, безусловно, всего человечества.

В своей деятельности, Хайям постоянно стремился переустроить существующий мир, делая все для этого, вступая даже в разногласия с ортодоксальной религиозной мыслью. Омар Хайям постоянно искал пути к познанию истины мира, красочно описывая в своем творчестве многие аспекты человеческих отношений, также помогая людям освободиться от духовного рабства.

Благодаря именно таким ярким, творческим личностям, как Омар Хайям, философское и духовно-гуманистическое развитие человеческого общества постоянно прогрессировало и оказывало непосредственное влияние на все слои общества.

Глава 2. Развитие гуманистических идей в творчестве Омара Хайяма

2.1 Научно-философское наследие Омар Хайяма

В IX--X вв. на территории Ирана и Средней Азии складывается персидский литературный язык (фарси, или дари). Этот язык был литературным языком Хорасана, на нем Хайям создал большинство своих стихов и некоторые трактаты. Большая часть научных трактатов Хайяма написана на арабском языке, бывшем в средние века международным языком ученых стран ислама. На основе средневекового персидского литературного языка развились современные персидский и таджикский языки, поэтому в равной мере справедливо сказать, что стихи Хайяма написаны по-персидски или по-таджикски. А так как часть потомков жителей Хорасана эпохи Хайяма вошла в состав современного таджикского народа, а часть -- в состав современного персидского народа, то творчество Хайяма не только по языку, но и органически принадлежит к культурному достоянию как современных персов, так и современных таджиков.

Как отметил еще востоковед В. А. Жуковский, автор первого серьезного исследования о Хайяме, многие из четверостиший, приписываемых Хайяму, приписываются и другим поэтам, являясь, по выражению Жуковского, «странствующими четверостишиями». Поэтому вопрос о принадлежности Хайяму того или иного четверостишия очень сложен. Лучшие стихотворные переводы «Четверостиший» Хайяма на русский язык принадлежат О.Румеру, Л.Некоре, И.Сельвинскому, И.Тхаржевскому. См: Жуковский В.А. Омар Хайям и «странствующие четверостишия». / Сборник статей учеников В. Р. Розена. - СПб., 1897г. - С. 113.

Кроме четверостиший, Хайяму принадлежит несколько стихотворений в традиционной арабской поэтической форме кит'а (с арабского -- «отрывок») на арабском и персидском языках.

Существует девять научно-философских сочинений Хайяма:

- математические трактаты «Трактат о доказательствах задач алгебры и аль-мукабалы» и «Комментарии к трудностям во введениях книги Евклида», физический трактат «Весы мудростей»;

- пять философских трактатов -- «Трактат о бытии и долженствовании», «Ответ на три вопроса», «Свет разума о предмете всеобщей науки», «Трактат о существовании» и «Трактат о всеобщности существования» и исторический трактат о празднике Нового года «Науруз-наме».

Первые семь из этих сочинений написаны по-арабски, последние два -- по-персидски. Кроме того, имеется отрывок из «Маликшахских астрономических таблиц», написанных по-арабски.

Но особое место в творчестве Омара Хайяма занимают его знаменитые рубаи. Многие исследователи полагают, что Хайямом фактически написано едва ли более 400 рубаи. В оправдание такого ограничения приводятся арифметические «обоснования»: из наблюдения, что древнейшие рубайяты обычно содержали не более 300-400 рубаи, именно столько стихов и «позволяют» написать Хайяму. И при этом словно бы не видят, что простое объединение этих рубайятов по крайней мере удвоит названный объем. Трудней заметить другое, что открывается только при численном анализе: многие из этих рубайятов являются фрагментами более крупных сводов. Так, одна из этих древнейших рукописей восходит к источнику, содержавшему, как показал математический анализ, не менее 900 рубаи.

«В результате тщательных изысканий, проводившихся на протяжении десятилетий крупными филологами восточных и западных стран, методами текстологического, историко-литературного, стилистического, и, конечно же, стиховедческого анализа, удалось определить группу четверостиший, примерно в четыреста стихотворений, которые с достаточной степенью уверенности можно считать принадлежащими перу Омара Хайяма». Ворожейкина З.Н. Омар Хайям и хайямовские четверостишия. В кн.:Омар Хайям. Рубаи. - Л., 1986. - С.36.

В 1462 г. Йар Ахмад ибн Хосейн Рашиди Табризи завершил труд по составлению большого свода четверостиший Хайяма и назвал его «Тараб-ханэ» («Дом Радости»). Только благодаря этому подвижническому труду дошли до нас многие стихи великого поэта. Но, к сожалению, сами-то рукописи Табризи были затеряны. До недавнего времени исследователи располагали только копиями двух фрагментов (начального и конечного) и считали, что в том далеком 1462 году Табризи написал две небольшие книги: «Тараб-ханэ» - жизнеописание Хайяма, являющееся на самом деле вступительной статьей к собранию хайямовских рубаи, и «Десять разделов» - несколько анекдотов, связанных с его четверостишиями, который фактически является «Десятым разделом» или завершающей главой. Но вот в 1963 г. в Тегеране Джалал ад-Дин Хомайи выпустил книгу - реставрацию «Тараб-ханэ» на основе нескольких достаточно полных копий, найденных им. См: Омар Хайям. Тарабханейе робайате хакиме Нишапури. - Тегеран, 1963. Судя по этому изданию, «Тараб-ханэ» содержит 554 четверостишия (если исключить дублирующие). Такой список - ровесник Бодлеанской рукописи - мы вправе были бы наравне с нею называть в числе древнейших и авторитетнейших.

Табризи, судя по всему, подходил к своему труду на манер нынешних исследователей: он не доверял современным ему спискам, предпочитая древнейшие. Исследовательский анализ показывает, что в ходе своих поисков старинных хайямовских текстов он однажды обнаружил крупную, в несколько десятков четверостиший, рукопись, которую счел буквально драгоценностью. Он целиком вставил ее в середину своей книги. Вот так и получилась версия, опубликованная Хомайи. У самого Табризи ее текст, судя по всему, не сохранился.

Не будет чрезмерным предположить, что из 2200 (или, по иной версии, 1900) приписываемых Хайяму четверостиший примерно 1200-1400 написаны действительно им. Но вопрос о гарантированной принадлежности перу Хайяма хотя бы одного четверостишия, возможно, не будет решен никогда.

Ощущая глубокую мудрость Хайяма, в стихах его находим выражения противоположных, в принципе несовместимых позиций.

Уместно повторить цитируемые слова члена-корреспондента Петербургской АН В.А.Жуковского, одного из первых в России исследователей поэтического наследия Омара Хайяма: «Он - вольнодумец, разрушитель веры; он - безбожник и материалист; он - насмешник над мистицизмом и пантеист; он - правоверующий мусульманин, точный философ, острый наблюдатель, ученый; он - гуляка, развратник, ханжа и лицемер; он - не просто богохульник, а воплощенное отрицание положительной религии и всякой нравственной веры; он - мягкая натура, преданная скорее созерцанию божественных вещей, чем жизненным наслаждениям... Можно ли, в самом деле представить человека, если только он не нравственный урод, в котором могли бы совмещаться и уживаться такая смесь и пестрота убеждений, противоположных склонностей и направлений, высоких доблестей и низменных страстей и колебаний». Султанов Ш.З., Султанов К.З. Омар Хайям. (Серия «Жизнь замечательных людей»).  -- М., Мол. гвардия, 1987.  - С. 2.

Некоторые исследователи всерьез писали, что Хайям был, безусловно, атеистом, другие - что корни «мнимых противоречий» Хайяма надо искать не в его творчестве, а прежде всего в пристрастном толковании четверостиший.

Казалось бы, чего ради извлекать мировоззрение Хайяма из четверостиший, если известны его философские трактаты? Но вот что пишут В. А. Розенфельд и А. П. Юшкевич во вступительной статье к книге трактатов Хайяма в переводе на русский язык: «Проблем философии и религии Хайям касается во множестве четверостиший и в пяти специальных трактатах. Все это, казалось бы, дает более чем богатый материал для суждения о его мировоззрении. В действительности же вопрос о мировоззрении замечательного ученого и поэта далек от ясности. С давних пор Хайяма трактовали то, как вольнодумного мыслителя, то, как религиозную натуру, чуть ли не как мистика. Дело в том, что философские трактаты во многом расходятся с поэтическими высказываниями, да и в последних имеется разнобой. Мы полагаем, что нет оснований априорно больше доверять философским трактатам, чем четверостишиям». Омар Хайям. Трактаты./ Пер. Б. А. Розенфельда. - М., 1961. - С. 59.

Историческая обстановка, овеянная религиозным аскетизмом, безусловно, оказало свое воздействие на формирование мироощущения Омара Хайяма. Оно найдет свое отражение позднее и в философских его произведениях. Об этом же говорят и его четверостишия.

Вместо злата и жемчуга с янтарем

Мы другое богатство себе изберем:

Сбрось наряды, прикрой свое тело старьем,

Но и в жалких лохмотьях -- останься царем! Омар Хайям. Рубаи. - Ташкент., 1981, №334. - С. 339.

В своем «Трактате о всеобщности существования» Омар Хайям, возраст которого приближался к шестидесяти, когда он закончил эту работу, писал: «Знай, что те, которые добиваются познания господа, чистого и высокого, подразделяются на четыре группы:

Первые -- мутакаллимы, которые согласны с мнением, основанным на традиционных доказательствах. Этого им хватает для познания всевышнего господа, творца, имена которого священны.

Вторые -- это философы и ученые, которые познают при помощи чисто разумного доказательства, основанного на законах логики. Они никоим образом не удовлетворяются традиционными доводами. Однако они не могут быть верны условиям логики и ослабевают.

Третьи -- это исмаилиты и талимиты, которые говорят, что путем познания творца, его существования и свойств является только весть праведника, так как в доказательствах познания есть много трудностей и противоречий, в которых разум заблуждается и ослабевает, поэтому лучше так, как требует речь праведника.

Четвертые -- это суфии, которые не стремятся познать с помощью размышления и обдумывания, но очищают душу с помощью морального совершенствования от грязи природы и телесности, и когда субстанция очищена, она становится наравне с ангелами, и в ней поистине проявляются эти образы. Этот путь лучше всего, так как мне известно, что ни для какого совершенствования нет лучшего, чем достоинство господа, от него нет ни запрещения, ни завесы ни для какого человека. Они имеются только у самого человека от грязи природы, и если бы эти завесы исчезли, а запрещения и стены были бы удалены, истины вещей стали бы известны и казались бы как они есть». Омар Хайям. Трактаты. / Пер. Б. А. Розенфельда. - М., 1961. - С. 185-186.

Отрывок этот достаточно показателен. Прежде всего, не может быть и речи, что Хайям кривит душой. Он здесь, безусловно, искренен. Ведь если бы он писал в соответствии с тогдашними официальными предписаниями, то исмаилитов вообще постарался бы не касаться. 70-е и 80-е годы XI века можно охарактеризовать как период накопления сил исмаилитов, период медленного распространения ереси по всей территории государства Сельджукидов. Этот период закончился восстанием, получившим в истории название да'ват-и джадида (Б.Э. Бертельс предлагает переводить это словосочетание как «призыв к новой (вере)», «проповедь новой (религии)»). Бертельс Б. Э. Избранные труды. - М., 1965. - С. 67.

В то смутное и бурное время их упоминать без отрицательных эпитетов считалось безусловным табу. Он, конечно, включил бы традиционных ортодоксов, а набиравших силу и популярность мутакаллимов оценил бы иначе. Но настоящая творческая личность должна быть безусловно искренней к самой себе -- это в конечном счете главная предпосылка творчества. И поэтому Хайям вообще не упоминает ортодоксов, а о мутакаллимах пишет с достаточной долей иронии.

Известно, также о трех математических работах Омара Хайяма, относящихся к периоду его пребывания в Мавераннахре. Одна из них -- «Трудности арифметики» -- до сих пор не найдена. Об этой работе Хайям упоминает в своем алгебраическом трактате: «У индийцев имеются методы нахождения сторон квадратов и ребер кубов, основанные на небольшом последовательном подборе и на знании квадратов девяти цифр, то есть квадрата одного, двух, трех и т. д., а также произведений двух на три и т. д. Нам принадлежит трактат о доказательстве правильности этих методов и того, что они действительно приводят к цели. Кроме того, мы увеличили число видов, то есть мы показали, как определять основания квадрато-квадратов, квадрато-кубов и так далее сколько угодно, чего раньше не было». Омар Хайям. Трактаты. / Пер. Б. А. Розенфельда. - М., 1961. - С. 37. По мнению исследователей Б.А. Розенфельда и А.П. Юшкевича, в этой работе Омар Хайям первым в истории математики предложил общий прием извлечения корней n-й степени из чисел, основанный, вероятно, на знании формулы n-й степени двучлена.

...