Мировоззрение Рабиндраната Тагора

Верно и то, что выяснение необходимой жизненной ориентации человека и путей его внутреннего совершенствования весьма существенно для самых различных школ индийской философии. Характерно, например, что споры о различных типах причинной связи, а также о соотношении субстанции и ее проявлений прямо связаны в этих школах с вопросом о соотношении «подлинной» и «неподлинной», «первичной» и «производной», «высшей» и «низшей» природ человека. Однако неоведантисты неправомерно истолковывают эту практическую направленность индийской философии, характеризуя ее как «учение о мокше». Здесь они опять-таки идут по стопам сложившейся ведантистской традиции (нашедшей свое отражение и в уже упоминавшемся выше труде Мадхусуданы Сарасвати). Согласно таковой, четырем «жизненным целям» человека посвящены соответственно «камашастра», «артхашастра», «дхармашастра» и «мокшашастра», причем последняя якобы охватывает все (во всяком случае ортодоксальные) системы философии.

Однако с характеристикой даршан в качестве «мокша-шастры» невозможно согласиться. Во-первых, не только в настике существует система локаяты, выдвигающая принципы камы и артхи при определении жизненной ориентации, но и в астике ранняя пурва-миманса отстаивает в качестве главного принцип дхармы, а отнюдь не мокши. Во-вторых, если для веданты учение о мокше имеет действительно центральное значение, то этого нельзя сказать, например, о ньяе (где в центре -- теория познания) или о вайшешике (где в центре -- учение о категориях). В-третьих, огульная характеристика всех систем астика в качестве «мокшашастры» «смазывает» видоизменения самого понятия мокши и ее «минимализацию» в разных системах, происходящую по мере усиления натуралистических (и материалистических) тенденции.

Для третьего этапа в эволюции индийской философской мысли Нового времени характерно обращение к «Бхагавадгите». Во-первых, эта часть ведантистской «тройной основы» -- «смрити прастхана» никогда не носила эзотерического характера. С помощью ее чеканных афоризмов и ставших всеобщим культурным достоянием образов можно было апеллировать не только к разуму, но и к сердцу миллионов жителей Индии. Во-вторых, обращение к поэме позволило по-новому подойти к проблеме религиозного реформаторства. В сущности, во многом следуя именно «Гите», Вивекананда выдвигает в конце века свою теорию «универсальной религии», позволяющую осуществить синтез реформаторских идей Рая и Даянанды.

Если у первого -- своего рода «дистилляция» религиозных представлений и отказ от большинства специфических черт индуизма, а у второго -- «воинствующий индуизм», то

у Вивекананды -- попытка выделить общую основу религий с сохранением (но одновременно и релятивизацией) конкретных форм религиозного поклонения. А это соответствовало, с одной стороны, потребностям борьбы с религиозной нетерпимостью и межобщинной рознью, а с другой -- стремлению опираться на отечественные, а не «импортированные» религиозные традиции. В-третьих, апелляция к «Гчте» была чрезвычайно удобной формой выявления гуманистических идей в индийской философии

Нового времени. Антиквиетизм, наметившийся в комментариях Рая к «Ише», проявившийся на фоне архаизированной схемы ритуалов у Даянанды, выступает здесь наиболее ясно. В этом смысле весьма характерны лекции Вивекананды, посвященные карма-йоге. Здесь действие рассматривается не в рамках оппозиции «внешний» -- «внутренний» ритуал, а с точки зрения его значимости для «самовыражения» человека, формирования его характера, установления правильных взаимоотношений с другими людьми и т. д. Характерно, например, что «правритти» и «нивритти» -- понятия, у средневековых комментаторов означавшие обычно оппозицию «развертывания» и «свертывания» деятельности, у Вивекананды означают эгоистическое и эгоцентрическое действие, с одной стороны, и отказ от эгоцентризма -- с другой. Следующие затем рассуждения о достоинстве человека при всей их абстрактности имели, в сущности, антифеодальную направленность. И это ярко иллюстрируется обращениями к неортодоксальным «антибрахманским» преданиям. Наконец, в-четвертых, проблематика «Гиты» включала в себя и такие вопросы, как конфликт исторически различных ценностных ориентации, соотношение личного и общественного идеала, допустимость насилия в справедливых целях и т. д. А все это позволяло связать интерпретацию ее учения с актуальными социально-политическими задачами.

Но «объединение» типов веданты было связано не только с попыткой решить (правда, сугубо утопическими средствами) актуальную в тогдашней Индии проблему смягчения религиозно-общинных распрей. Оно позволяло также синтезировать ряд ценных, с точки зрения Рамакришны и Вивекананды, «практических» тенденций, которые были характерны для направлений веданты, оппозиционных по отношению к адвайте. Характерная черта зарождающегося неоведантизма как раз и состояла в особом внимании к этико-психологическим и социальным импликациям ведантистских теорий. И в этом смысле весьма характерно то, что Вивекананда называет свое учение практической ведантой.

Но дело было, конечно, не только в популяризации веданты. Вслед за другими прогрессивными мыслителями Индии Вивекананда стремится «спустить» идеалы веданты с высот схоластического теоретизирования на землю и при этом демократизировать их. Характерно, что он выступает против применения адвайтистской теории уровней в социально-этическом плане (на уровне парамартхика -- равенство, на уровне вьявахарика--иерархия). Сторонников такого способа защиты существующего неравенства он именует «фарисеями индуизма». С точки зрения самого Вивекананды, из признания духовного всеединства следует прежде всего принципиальный отказ от всех привилегий. Последние он считает величайшими препятствиями на пути развития человечества

Также характерной чертой формирующегося неоведантизма была наметившаяся тенденция новой интерпретации ряда традиционных понятий. Для Вивекананды это принципиально неприемлемо. Он выступает против фаталистической трактовки кармы, в особенности против проповеди предопределенности бедственного положения индийского народа. О карме Вивекананда пишет прежде всего как о законе связи не столько настоящего с прошлым, сколько настоящего с будущим. Подчеркивание значения человеческих проектов (и притом не только личных, но и общественных) -- самая характерная черта понимания кармы в «практической веданте» Вивекананды.

Характерные изменения претерпевает и понятие мокши, которое трактуется у Вивекананды не как индивидуальное, но как коллективное «освобождение», достигаемое на определенной стадии эволюции общества. Это позволило Вивекананде поставить вопрос о необходимости не только «внутренних», но и «внешних», не только индивидуальных, но и социальных предпосылок осуществления намеченного им идеала. В число их было включено и создание минимума материальных условий, позволяющих массам избежать голода, нищеты и болезней и тем самым способствующих пробуждению в них духовных интересов. По словам Вивекананды, в Индии «нет ни бхоги (удовлетворения потребностей), ни йоги. Когда кто-то насытится бхогой, тогда он поймет и полюбит красоту йоги».

По существу, видоизменяется и понимание самсары как бесцельного и бессмысленного «круговорота» душ. Правда, Вивекананда отдает дань этому традиционному значению понятия, сравнивая порою попытки усовершенствовать общество с потугами «выпрямить собачий хвост».

И все же выдвинутый Вивеканандой идеал «всеобщего освобождения», поскольку он рассматривался как-принципиально реализуемый, заставил его внести существенные коррективы в традиционное понимание самсары применительно к человеческой истории: он начинает высказываться в пользу признания возможности общественного прогресса в глобальных масштабах.

Все перечисленные особенности, выявившиеся в ходе формирования неоведантизма, во многом обусловили его дальнейшие модификации и направления развития. Растущая связь неоведантистской традиции с конкретными социальными проблемами приводит уже в начале XX в. к тому, что веданта оказывается вовлеченной в сферу политики. Наряду с «политизацией» веданты наблюдается ее своеобразная модернизация (не только отдельные понятия, но и контуры ведантистских построений в целом видоизменяются, в частности под влиянием ассимиляции -- хотя бы и на идеалистический манер -- идеи прогресса). Поскольку оба указанных выше процесса прямо связаны с социальными и духовными изменениями в Индии, происшедшими в ходе ее «столкновения» с западной буржуазной цивилизацией, индийские мыслители все более настойчиво ставят проблему соотношения индийской и европейской цивилизаций (Востока и Запада). Подобно буддизму в средние века, веданта в Новое время перестает быть (в теоретическом и практическом отношении) явлением, ограниченным пределами Индии. Знаменитое путешествие Вивекананды, пересекшего запретные для ортодоксального индуиста «черные воды» (кала пани) океана, чтобы посетить Всемирный конгресс религий, наглядно символизирует ее новое положение в изменившемся мире

В отличие от западного, индийское просветительство выступает в религиозной форме. Этот религиозный характер светского по своему существу мировоззрения определялся во многом влиянием духовных традиций, носивших по преимуществу религиозную. окраску. В условиях колониального гнета духовное наследие прошлых веков провозглашается символом национального достоинства и источником патриотизма. Однако подлинным содержанием идеологии просветительства были вопросы о путях дальнейшего развития Индии, о роли в нем духовного наследия страны, о его отношении к западной культуре и т.д., решение которых приводило просветителей к столкновению с ортодоксальной религией. Теоретической основой идеологии просветительства признается монистический идеализм веданты, сливающийся с практикой йогизма, - в индуизме, суфийские учения - в исламе. Остальные школы Индийской философии практически прекращают свое существование. Но в общем философская мысль Индии 19 в. - первых десятилетий 20 в., несмотря на ее довольно широкий диапазон, была замкнута в пределах религиозной проблематики и ей подчинена. Несколько иной характер носит современная Индийская философия.

В этот период, начинающийся с 1917, Индия вступает в решающую стадию своей борьбы с английскими колониализмом, завершившуюся в 1947 получением политической независимости и приходом к власти индийской национальной буржуазии. С достижением независимости на первый план общественной жизни Индии выступили ее внутренние кастовые противоречия, которые никак не могли быть сглажены общенациональными задачами экономического прогресса.

В современной Индийской философии четко намечаются основные течения: философия феодально-помещичьей реакции, буржуазная философия. Феодальная философия отличается безоговорочным отрицанием всех форм материалистического. Она открыто смыкается с религиозной идеологией в ее ортодоксально-традиционной форме и стремится найти теоретическое обоснование для ее возрождения в качестве господствующего мировоззрения страны. Большое значение представители этого течения придают пропаганде и широкому распространению йогизма и мистицизма. Теоретики этой философии концентрируются, как правило, вокруг общинных партий "Джан Санг", "Хинду Махасабха" и др., а также в многочисленных монастырях и обителях (ашрамы, матхи). Теоретические "изыскания" представителей феодальной философии сводятся к попыткам "обоснования" самого махрового религиозного шовинизма индуистского и, в меньшей степени, исламского толка.

Господствующее положение в современной Индийской философии занимает буржуазная философия, в центре внимания которой находятся проблемы социально-этического плана. Ее виднейшие представители - М. К. Ганди, Ауробиндо Гхош, Р. Тагор, М. Икбал, С. Н. Дасгупта, Б. Дас, С. Радхакришнан, К. Ч. Бхаттачарья, П. Т. Раджу, А. Р. Вадиа, Дж. Неру и др. Одним из главных центров философской деятельности Индии является "Индийский философский конгресс", созданный в 1925, а также Философский институт в г. Амалнере. Двойственная роль национальной буржуазии в социальном развитии страны обусловила крайне противоречивый и внутренне непоследовательный характер философии этого класса. С одной стороны, буржуазная философия имеет религиозно-идеалистическую в своей основе устремленность и смыкается по многим вопросам с феодальной философией, образуя вместе с ней идеалистическое направление в Индийской философии. С другой стороны, она существенно отличается от феодальной философии своим более трезвым подходом к коренным социальным проблемам современности и их более реалистическим пониманием. Многие философы Индии критикуют феодальную идеологию за ее реакционный призывы к возрождению прошлого. Философия для них призвана воспитывать в человеке активное, творческое отношение к земной жизни и материальному миру, учить его идеалам гуманизма и дружбы между всеми людьми на земле. Большинство философов Индии осуждает, хотя и с позиций абстрактного гуманизма, капиталистическую цивилизацию Запада, критикует ее политику колониального грабежа, расовой и национальной розни.

Высшим достижением в развитии духовной культуры страны, ее необходимым результатом и единственно законной преемницей философы провозглашают обычно идеологию гандизма, которая оказала огромное влияние на всю философию Индии. Хотя подавляющее большинство философов современной Индии являются продолжателями монистического идеализма веданты, однако они пытаются подкрепить его модными теориями современной философии Запада, чаще всего неокантианством, неогегельянством, феноменологизмом Гуссерля, интуитивизмом Бергсона и т.п. Но в своем чистом виде филос. учения Запада, особенно различные течения неопозитивизма, не получили сколько-нибудь заметного распространения в Индии. Наиболее существенной чертой современной философии Индии является ее попытка совместить ряд прогрессивных моментов (демократизм, гуманизм) с религиозно-идеалистической направленностью философии, с отрицанием диалектического материализма. Религиозная идеалистическая устремленность современной Индийской философии в значительной степени нейтрализует ее прогрессивные моменты и заводит ее в безвыходный тупик.

Глава 2. Философские идеи Рабиндраната Тагора

2.1 Основные вехи жизненного пути Рабиндраната Тагора

Жизнь Рабиндраната Тагора охватила восемь десятилетий. Начав свою карьеру в качестве поэта, Тагор оказался и талантливым литератором, педагогом, художником, социальным реформатором и философом своего времени. Как сам Рабиндранат Тагор сказал однажды: «Я - стеснительный человек, с юных лет воспитанный в уединении. И несмотря на это, моя судьба при каждой возможности бросает меня в самый центр многолюдной публичности. Я частенько мечтаю о том, чтобы жить в ту безмолвную эпоху, когда художники получали удовольствие от своей работы и забывали опубликовать свои имена. Я ощущаю себя ужасно нелепым, когда меня окружает толпа, которая, прославляя какой-либо отдельный период моей жизни, с готовностью погружается в массовые ритуалы, в основном не имеющие ничего общего с реальностью.» Богатая событиями жизнь Рабиндраната Тагора поражает и завораживает своим многообразием, подобно многогранности его творчества. Тагор был не только поэтом, прозаиком, драматургом, поэтом-песенником и художником, но и, бросив известную школу, не доучившись, он стал выдающимся педагогом своего времени. В поэзии Тагора преобладают две основные темы. Первая - воспевание жизни, восхищения красотой мира.

Я рад, что в этой родился стране!

Я рад! О Мать, как ты желанна мне!

Богата ль ты, родная, царица ль ты - Не знаю.

Отрадно мне в твоей прохладной тишине!

Где краше в день весенний лугови рощ цветенье

Где столько радости в смекшейся луне

Свет, что милее жизни, увидел я в отчизне.

Он будет мне сиять в последнем сне.

Другая - глубоко гуманистическая - тема - сострадание человеку, протест против его угнетения и унижения. Тагор говорил, что в его поэзии «радость и горе живут попеременно».

Напомним, что Индия - страна глубоких религиозных исканий. Поэтому многие стихи Тагора отличаются религиозно-мистическими настроениями. Духовное начало мира для него безусловно. Но Тагор воспринимает жизнь как проявление Бога. Он называл это «джибонде-бота», или «божество-жизнь».

В поэтическом мире Тагора человек возвышен. Он не песчинка,а сам творец.

Поэт считает, что единство природы и человека достигается эмоциональным восприятием - человек с юности должен познавать природу своим сердцем.

Особое место в творчестве индийского поэта занимает любовная лирика. Порой она у него поднимается до философского обобщения, а порой - это простые, незатейливые стихи о любви.

«Я» - тяжкий недуг; от меня защити меня. Исследователь творчества Рабиндраната Тагора Э. Комаров пишет «Само осуществление тагоровского идеала любви, немыслимого без духовного человеческого равенства женщины с мужчиной. Певец женственности, он смело называет свой идеал женского характера «мужественным», бросая вызов традиционным представлениям. В целом творчество Тагора дает редкое по своей поэтичности и многосторонности раскрытие женского характера. Кротость и духовная сила, доброта и подвластность настроениям - загадочность, мечтательность, «опускающая перо в настой печали», и величавая уверенность, подвижность ума и артистичность - эти переливы и грани женского характера радуют глаз поэта, словно игра драгоценного камня». Рабиндранат Тагор (Робиндронатх Тхакур; 7 мая 1861 -- 7 августа 1941) -- индийский писатель, поэт, композитор, художник, общественный деятель. Его творчество сформировало литературу и музыку Бенгалии. Он стал первым среди неевропейцев, кто был удостоен Нобелевской премии по литературе (1913). Переводы его поэзии рассматривались как духовная литература и вместе с его харизматичностью, создали образ Тагора-пророка на Западе. Тагор начал писать стихи в возрасте восьми лет. В шестнадцать лет он написал первые новеллы и драмы, опубликовал свои поэтические пробы под псевдонимом Солнечный Лев. Получив воспитание, пропитанное гуманизмом и любовью к родине, Тагор выступал за независимость Индии. Им были организованы Университет Вишва Бхарати и Институт реконструкции сельского хозяйства. Стихи Тагора сегодня являются гимнами Индии и Бангладеш. Творчество Рабиндраната Тагора включает в себя лирические произведения, эссе и романы на политические и социальные темы. Наиболее известные его произведения -- «Гитанджали» (Жертвенные песнопения), «Гора» и «Дом и мир» -- являются примерами лиризма, разговорного стиля, натурализма и созерцательности в литературе. Рабиндранат Тагор, младший из детей Дебендранатха Тагора (1817--1905) и Шарады Деви (1830--1875), родился в имении Джорасанко Тхакур Бари (север Калькутты). Род Тагоров был очень древним и среди его предков были основатели религии Ади Дхарм. Отец, будучи брахманом, часто совершал паломничества к святым местам Индии. Мать, Шарода Деви, умерла, когда Тагору было 14 лет. Семья Тагоров была очень известной. Тагоры являлись крупными заминдарами (землевладельцами), их дом посещали многие выдающиеся писатели, музыканты и общественные деятели. Старший брат Рабинданата Двиджендранатх был математиком, поэтом и музыкантом, средние братья Диджендранатх и Джотириндранатх, были известными философами, поэтами и драматургами. Племянник Рабиндраната Обониндранатх стал одним из основателей школы современной бенгальской живописи. В пять лет Рабиндраната отдали в Восточную семинарию, а впоследствии перевели в так называемую Нормальную школу, которая отличилась казенной дисциплиной и неглубоким уровнем образования. Поэтому Тагор больше любил прогулки по имению и окрестностям, чем школьные занятия. По завершению обряда упанаяны в 11 лет, Тагор покинул Калькутту 14 февраля 1873 года и путешествует с отцом в Западные Гималаи. По пути в Дальхаузи Хиллс Рабиндранат в первый раз останавливается в Шантиникетане с Махариши. Именно там он написал свою первую драму «Притхвираджер Параджай» («Поражение Притхвираджа»). Молодой Рабиндранат получал хорошее домашнее образование, изучая историю, арифметику, геометрию, языки (в частности английский и санскрит) и другие предметы, познакомился с творчеством Калидасы. В «Воспоминаниях» Тагор отмечал:

«Наше духовное воспитание шло успешно потому, что мы учились в детстве именно на бенгальском языке… Несмотря на то, что повсеместно твердили о необходимости английского воспитания, мой брат был достаточно тверд, чтобы дать нам «бенгальское». В 1874 году проходит первая публикация его поэмы «Абхилаша» в «Таттвабодхини Патрика». В 1875 году умирает его мать. Он проводит декламацию патриотической поэмы собственного сочинения «Хиндумелар Упохар» («Подарок Хиндумелы») на Хинду Меле, что считается его первым публичным выступлением. Вишнуистская поэзия вдохновила шестнадцатилетнего Рабиндраната на создание поэмы в стиле майтхили, основанном Видьяпати. Она была опубликована в журнале «Бхароти» под псевдонимом Бхану Шингхо (Солнечный Лев) с пояснениями, что рукопись XV столетия была найдена в старом архиве, и была положительно оценена экспертами. Он написал «Бикхарини» («Нищенка», опубликованная в 1877 году в июльском номере журнала «Бхароти», стала первым рассказом на языке бенгали), поэтические сборники «Вечерние песни» (1880), включивший поэму «Нирджхарер Свапнабханга», и «Утренние песни» (1883).

Перспективный молодой барристер Тагор поступил в публичную школу в Брайтоне (Восточный Суссекс, Англия) в 1878 году. Вначале он остановился на несколько месяцев в доме недалеко от Брайтона и Хоува, который принадлежал семье Тагоров. Годом ранее к нему присоединились племянники -- Сурен и Индира, дети его брата Сатьендранатха -- приехавшие вместе с матерью. Рабиндранат изучал право в Университетском колледже Лондона, однако вскоре покинул его для изучения литературы: «Кориолан» и «Антоний и Клеопатра» Шекспира, Religio Medici Томаса Брауна и других. Он вернулся в Бенгалию в 1880 году так и не получив степени. В этом же году публикуется его первая книга «Сандхья Сангит» («Вечерние песни»). Однако это знакомство с Англией позднее проявлялось в его знакомстве с традициями Бенгальской музыки, позволяя создавать новые образы в музыке, поэзии и драме. В 1881 году он создает свою первую музыкальную драму «Вальмики Пратибха». Но Тагор в своих жизни и творчестве так никогда целиком и не принял ни критики Британии ни строгих семейных традиций, основанных на опыте индуизма, вместо этого вбирая лучшее из этих двух культур. 9 декабря 1883 года Рабинданат женился на Мриналини Деви (урожд. Бхабатарини, 1873--1902). Мриналини как и Рабиндранат происходила из семьи брахманов-пирали. У них было пять детей: дочери Мадхурилата (1886--1918), Ренука (1890--1904), Мира (1892--?), и сыновья Ратхиндранатх (1888--1961) и Саминдранатх (1894--1907). В 1890 году Тагору были вверены огромные поместья в Шилайдахе (теперь часть Бангладеша). Жена и дети присоединились к нему в 1898 году.

Рабинданат Тагор опубликовал в 1890 году одну из своих самых известных работ -- сборник поэм «Образ любимой». Как «заминдар бабу», Тагор объезжал семейные владения на роскошной барже «Падма», собирая плату и общаясь с сельчанами, которые проводили праздники в его честь. 1891--1895 гг., период садханы Тагора, были очень плодотворными. Вел пропаганду образования на родном языке в противовес английскому языку. Критиковал превалирующую систему английского образования в Индии в своем эссе «Шикшар Херфер» («Превратности образования»). Тагором было создано более половины рассказов из восьмидесяти четырех, вошедших в трехтомник «Гальпагуччха». С иронией и серьёзностью они изображали множество сфер жизни Бенгалии уделяя внимание, в основном, сельским образам.

Конец XIX века знаменуется написанием сборников песен и поэзии «Золотая ладья» (1894) и «Мгновение» (1900).

В 1901 году Тагор вернулся в Шилайдах и переехал в Шантиникетан (Обитель мира), где основал школу для детей под названием Брахмачарьяшрама по модели древнеиндийской лесной школы в Шантиникетане, с одобрения отца. Пишет стихи для сборника «Наиведья». Он включал в себя экспериментальную школу, молитвенную комнату с мраморным полом (мандир), сады, рощи и библиотеку. После смерти жены в 1902 году Тагор публикует сборник лирических стихов «Память» («Sharan»), пронизанных щемящим чувством утраты. В 1903 году от туберкулеза умирает его дочь Ренука, а в 1907 году от холеры -- младший сын поэта Саминдранат. Тагор начинает серьезно интересоваться политическими проблемами страны и пишет свое историческое эссе «Свадеши Самадж» («Наша страна и общество», 1904 г). В 1905 году не стало отца Рабиндраната. В эти годы Тагор получал ежемесячные платежи как часть его наследства, дополнительный доход от махараджи Трипура, продажи семейных драгоценностей и роялти. Общественная жизнь не осталась в стороне от писателя. После ареста колониальными властями известного индийского революционера Тилака, Тагор выступил в его защиту и организовал сбор денежных средств для оказания помощи заключенному. Акт Керзона о разделе Бенгалии в 1905 году вызвал волну протеста, которое выразилось в движении «Свадеши Андолан», одним из руководителей которого стал Тагор. Тагор поддерживал позицию конструктивного гражданского неповиновения, направленную против Британского правления. В это время им были написаны патриотические песни «Золотая Бенгалия» и «Земля Бенгалии». В день вступления в силу акта Тагором был организован Ракхи-бондхон -- обмен повязками, символизирующий единство Бенгалии, в котором приняли участие индусы и мусульмане. Однако когда «Свадеши Андолан» начало принимать формы революционной борьбы, Тагор разочарованный политической эксплуатацией конфликта между хинду и мусульманами отошел от него считая, что социальные изменения должны происходить путем просвещения народа, создания добровольных организаций и расширения отечественного производства. В 1908 году председательствует на заседании Бенгальского провинциального конгресса в Пабне, Восточная Бенгалия, и выступает с речью на бенгальском языке, отступив от традиции выступать на подобных мероприятиях на английском языке. В 1910 году был издан один из наиболее известных сборников стихов Тагора «Гитанджали» (Жертвенные песнопения) на бенгальском языке. Тагор много путешествовал, с 1912 года посетив Европу, США, СССР, Японию и Китай. Будучи в Лондоне, он показал несколько самостоятельно переведенных на английский язык стихов из «Гитанджали» своему другу, британскому художнику Уильяму Ротенштейну, который сыграл важную роль в организации публикации сборника и на которого стихи произвели большое впечатление. Вступление к сборнику написал Уильям Йейтс из Индийского общества Лондона. При содействии Ротенштейна, Эзры Паунда, Уильяма Йейтса и других «Индийское общество» (India Society of London) издало 103 переведенных стиха Тагора в 1913 году, а ещё через год появилось четыре русскоязычных издания. 14 ноября 1913 года Тагор узнал, что стал лауреатом Нобелевской премии по литературе. “За глубоко прочувствованные, оригинальные и прекрасные стихи, в которых с исключительным мастерством выразилось его поэтическое мышление, ставшее, по его собственным словам, частью литературы Запада.

-The Nobel Prize in Literature 1913”.

Тагор стал первым её лауреатом из Азии. Шведской академией была высоко оценена идеалистическая, и доступная для западных читателей небольшая часть переводного материала, включившего в себя часть «Гитанджали». В своей речи представитель академии Харальд Йерне отметил, что наибольшее впечатление на членов Нобелевского комитета произвели «Жертвенные песни». Йерне также упомянул английские переводы других, как поэтических, так и прозаических, произведений Тагора, которые в большинстве своем были опубликованы в 1913 году. Денежная премия Нобелевского комитета была пожертвована Тагором его школе в Шантиникетане, впоследствии ставшей первым университетом с бесплатным обучением. В 1915 году Тагору был пожалован титул рыцаря, в этом же году впервые встречается с Ганди в Шантиникетане. В 1916 году Рабиндранат Тагор едет в США через Китай и Японию, где он читает лекции на тему национализма. В 1918 году закладывается камень в основание Висва-Бхарати, международного университета. В 1919 году он отказывается от рыцарского звания в знак протеста против массового расстрела в Джалианвалла Багхе, когда британский бригадный генерал Реджинальд Дайер отдал приказ жестоко расстрелять безоружную толпу, собравшуюся на молитву, убив около 1000 человек и ранив более 1500. В 1920 едет в Англию в тур с лекциями, чтобы собрать средства для Висва-Бхарати. Во время этой поездки он также посетил Францию, Голландию, Америку. В 1921-1922 годах Тагор вместе со своим другом, английским агрономом и экономистом Леонардом Элмхерстом, при участии Ратхинтраната Тагора и Уильяма Пирсона, основал в Суруле (неподалеку от Шантиникетана) Институт реконструкции сельского хозяйства, позднее переименованный в Шриникетан (Обитель благосостояния). Этим Рабиндранат Тагор обошел символический сварадж Махатмы Ганди, который, он не одобрял. Тагору приходилось искать помощи спонсоров, должностных лиц и ученых во всем мире для «освобождения деревни от оков беспомощности и невежества» путем просвещения. В 1924 году он едет в Китай и Японию. Почти сразу по возвращении из этой поездки он отправляется морем в Южную Америку, в частности, в Перу. Однако в пути он заболевает и ограничивается пребыванием в Буэнос-Айресе в качестве гостя в доме Виктории Окампо, где он увлекается искусством «дудлинга» - рисование закорючек, соединяющих стертые места в его работах, что в итоге дало начало его живописи. Микеле Морамарко приводит информацию, что в 1924 году Верховным Советом Шотландского обряда Тагору была присуждена почетная премия. Согласно ему, Тагор имел возможность стать масоном в молодости, предположительно пройдя посвящение в одной из лож, во время своего нахождения в Англии.

В 1924-1925 годах вступает в политический спор с Ганди-джи на тему кампании Чаркха, что вызывает огромную критику со стороны таких деятелей, как Прафулла Чандра Рэй и других из-за его отказа участвовать в этой кампании. Он отвечает эссе под названием «Сварадж Садхан» («Достижение Свараджа (самоуправления)», в котором он говорит о тщетности применения политики Чаркха как способа достижения Свараджа. В 1925 году Шантиникетан посещает Махатма Ганди. Тагор отвергает его предложение участвовать в его политической компании. В 1926 году он едет в Италию в качестве гостя Муссолини, несмотря на то, что это было негативно воспринято другими. Муссолини сказал ему: «Я - ваш поклонник из Италии, прочитавший все ваши книги, переведенные на итальянский язык.» Затем он также путешествует в Швейцарию (где знакомится с Роменом Ролланом), Австрию, Англию, Норвегию, Грецию, Данию, Германию (где он знакомится с Альбертом Эйнштейном), Чехословакию, Болгарию, Грецию и Египет. В 1927 году он становит пьесу «Натир Пуджа» в Калькутте, в которой он сыграл роль буддистского монаха. 1928 год занимался живописью. В начале 1930-х гг. он обратил свое внимание на кастовую систему и проблемы неприкасаемых. Выступая на публичных лекциях и описывая «неприкасаемых героев» в своем творчестве ему удалось добиться разрешения на посещения ими Храма Кришны в Гуруваюре. Многочисленные международные путешествия Тагора лишь укрепили его во мнении, что всякое деление людей очень поверхностно. В мае 1932 года, во время посещения им лагеря бедуинов в пустыне Ирака, к нему обратился вождь со словами: «Наш Пророк сказал, что настоящий мусульманин тот, от чьих слов или действий не пострадает ни один человек». Позже Тагор отметил в своём дневнике: «Я начал распознавать в его словах голос внутренней гуманности». Он тщательно изучал ортодоксальные религии и упрекал Ганди за высказывание, что землетрясение 15 января 1934 года в Бихаре, повлекшее тысячи смертей, было наказанием свыше за угнетение касты неприкасаемых. Он оплакивал эпидемию бедности в Калькутте и всё ускорявшийся социоэкономический спад в Бенгалии, который он подробно описал в нерифмованной поэме в тысячи строк, чья уничтожающая техника двойного видения предвестила фильм Сатьяджита Рея «Апур Сансар». Тагором было написано ещё множество произведений, составивших пятнадцать томов. Среди них такие поэмы в прозе как «Снова» («Punashcha», 1932), «Последняя октава» («Shes Saptak», 1935) и «Листья» («Patraput», 1936). Он продолжал экспериментировать со стилем, создавая песни в прозе и танцы-пьесы, такие как «Читрангада» («Chitrangada», 1914), «Шьяма» («Shyama», 1939) и «Чандалика» («Chandalika», 1938). Тагором были написаны романы «Дуи Бон» («Dui Bon», 1933), «Маланча» («Malancha», 1934) и «Четыре части» («Char Adhyay», 1934). В последние годы жизни его заинтересовала наука. Он написал сборник эссе «Наша Вселенная» («Visva-Parichay», 1937). Его исследования биологии, физики и астрономии нашли отражение в поэзии, которая часто содержала широкий натурализм, подчеркивающий его уважение перед законами науки. Тагор участвовал в научном процессе, создавая рассказы об учёных, вошедших в некоторые главы «Си» («Se», 1937), «Тин Санги» («Tin Sangi», 1940) и «Гальпасальпа» («Galpasalpa», 1941). Последние четыре года жизни Тагора были омрачены хроническими болями и двумя длительными периодами болезней. Они начались когда Тагор потерял сознание в 1937 году и долго оставался в коме на грани жизни и смерти. В этом же году проходит открытие Зала Китайской Культуры или Чина Бхавана в Шантиникитане. Приступ болезни повторился в конце 1940 года, после чего он уже не оправился. В том же 1940 году Оксфордский университет удостаивает Тагора почетной докторской степенью, торжественное вручение которой было специально организовано в Шантиникетане. Тагор пишет письмо Махатме Ганди с просьбой позаботиться о Висва-Бхарати. Поэзия Тагора, написанная в эти годы, является образчиком его мастерства и отличалась особой озабоченностью смертью. В день своего восьмидесятилетия в Шантиникитане он читает свою последнюю лекцию “Кризис цивилизации”, написанную в самом начале Второй мировой войны. 25 июля его в тяжелом состоянии перевозят из Шантиникетана в Калькутту. После продолжительной болезни Тагор скончался 7 августа 1941 года в имении Джорасанко. Весь бенгалоязычный мир оплакивал уход поэта. Последним, кто видел Тагора живым, был Амия Кумар Сен, записывавший под диктовку последнюю его поэму. Позже её черновик был передан музею Калькутты. В воспоминаниях индийского математика, профессора П. Ч. Махалонбиса отмечалось, что Тагор сильно переживал из-за войны между нацистской Германией и СССР, часто интересуясь сводками с фронтов, и в последний день жизни высказал твёрдую веру в победу над нацизмом.

Между 1878 и 1932 годами Тагор посетил более тридцати стран на пяти континентах. Многие из этих поездок были очень важными для ознакомления неиндийской аудитории с его творчеством и политическими взглядами. В 1912 году он показал некоторые собственноручно сделанные переводы своих стихов на английский язык знакомым в Великобритании. Они очень впечатлили близкого товарища Ганди Чарльза Эндрюса, ирландского поэта Уильяма Йейтса, Эзру Паунда, Роберта Бриджа, Томаса Мура и других. Йейтсом было написано предисловие к англоязычному изданию «Гитанджали», а Эндрюс позднее посещал Тагора в Шантиникетане. 10 ноября 1912 года Тагор посетил США и Великобританию, остановливаясь в Буттертоне (Стаффордшир) у священнослужителей-друзей Эндрюса. Его эссе «Национализм в Индии» получило как презрительные, так и хвалебные отзывы от пацифистов, включая Ромена Ролана. Вскоре по возвращению в Индию, 63-летний Тагор принял приглашение правительства Перу. Потом он посетил Мексику. Правительства обеих стран предоставили кредит в $100 000 школе Тагора в Шантиникетане в честь его визита. Через неделю после прибытия в Буэнос-Айрес (Аргентина) 6 ноября 1924 года заболевший Тагор поселился на Вилле Миральрио по приглашению Виктории Окампо. Он вернулся в Индию в январе 1925 года. 30 мая следующего года Тагор посетил Неаполь (Италия), а 1 апреля общался с Бенито Муссолини в Риме. Их поначалу теплые отношения закончились критикой со стороны Тагора 20 июля 1926 года. 14 июля 1927 года Тагор с двумя компаньонами начал четырехмесячный тур по Южной Азии посетив Бали, Яву, Куала-Лумпур, Малакку, Пинанг, Сиам и Сингапур. Рассказы Тагора об этих путешествиях были позднее собраны в произведении «Джатри» («Jatri»). В начале 1930-х гг. он вернулся в Бенгалию для подготовки к годичному путешествию по Европе и Соединенным Штатам. Его рисунки выставлялись в Лондоне и Париже. Однажды, когда он вернулся в Великобританию, он остановился в поселении квакеров в Бирмингеме. Там он написал свои Оксфордские лекции и выступал на собраниях квакеров. Тагор говорил о «глубокой трещине отчужденности» рассказывая об отношениях между британцами и индусами -- теме, которую он прорабатывал последующие несколько лет. Он посетил Ага-хана III, жившего в Дарлингтон Холле, и отправился в Данию, Швейцарию и Германию, будучи в дороге с июня по середину сентября 1930 года, потом посетив Советский Союз. В апреле 1932 года Тагор, познакомившийся с сочинениями персидского мистика Хафиза и легендами о нем, остановился у Резы Пехлеви в Иране. Также руководит митингом массового протеста против расстрела в лагере военнопленных в Хижли и осуждает «запланированное убийство под покровом ночи беззащитных людей, находящихся в варварском заключении и постоянном нервном напряжении и страхе». Столь насыщенный график поездок позволил Тагору общаться с многими известными современниками, такими как Анри Бергсон, Альберт Эйнштейн, Роберт Фрост, Томас Манн, Бернард Шоу, Герберт Уэллс и Ромен Ролан. Последние заграничные поездки Тагора включали в себя визиты в Персию и Ирак (в 1932 г.) и Шри-Ланку (в 1933 г.), которые лишь укрепили писателя в его позициях относительно деления людей и национализма. Наиболее известный как поэт, Тагор так же рисовал и сочинял музыку он был автором романов, эссе, новелл, драм и множества песен. Из его прозы наиболее известны его новеллы, более того, он считается родоначальником бенгалоязычной версии этого жанра. В работах Тагора часто отмечают их ритмичность, оптимистичность и лиризм. Такие его произведения, в основном, заимствованы из обманчиво простых историй из жизни простых людей. Из-под пера Тагора вышел не только текст стиха «Джанаганамана», ставшего Гимном Индии, но и музыка, под которую он исполняется. Рисунки Тагора, выполненные акварелью, пером и тушью, выставлялись во многих странах Европы. Поэзия Тагора, богатая в своем стилевом разнообразии от классического формализма до комического, мечтательного и восторженного, имеет корни в творчестве вайшнавских поэтов XV--XVI веков. Тагор испытывал благоговение перед мистицизмом риши, таких как Вьяса, написавших Упанишады, Кабира и Рампрасада Сена. Его поэтические произведения стали более свежими и зрелыми после его знакомства с народной музыкой Бенгалии, включавшей в себя баллады певцов-мистиков баулов. Тагор вновь открыл и и сделал широко известными гимны Картабхаджи, в которых основное внимание уделялось внутренней божественности и бунте против религиозной и социальной ортодоксальности. За годы, проведенные в Шилайдахе, стихи Тагора приобрели лирическое звучание. В них он стремился к связи с божественным через обращение к природе и трогательное сопереживание человеческой драме. Тагор использовал подобный прием в своих поэмах, посвященных отношениям между Радхой и Кришной, которые опубликовал под псевдонимом Бханусимха (Солнечный Лев). К этой теме он возвращался ещё не раз. Участие Тагора в наиболее ранних попытках развития модернизма и реализма в Бенгалии проявилось в его литературных экспериментах 1930-х годов, примерами которых могут служить «Африка» или «Камалия», одни из наиболее известных из его поздних стихов. Иногда Тагор писал стихи используя диалект шадху бхаша, образовавшийся вследствие влияния санскрита на бенгальский язык, позднее начав использовать более распространенный чолти бхаша. Другие его значительные сочинения включают «Образ любимой» (1890), «Золотая ладья» (1894), «Журавли» (бенг. Balaka, 1916, метафора для переселяющихся душ) и «Вечерние мелодии» (1925). «Золотая ладья» является одной из наиболее известных его поэм об эфемерности жизни и достижений. Сборник стихов «Гитанджали» «Жертвенные песнопения» был отмечен Нобелевской премией по литературе в 1913 году. Поэзия Тагора была положена на музыку многими композиторами, среди произведений которых триптих для сопрано и струнного квартета Артура Шеферда, Лирическая симфония Александра Цемлинского, цикл любовных песен Йозефа Фёрстера, «Странствующий безумец» Леоша Яначека, вдохновленного выступлением Тагора в Чехословакии в 1922 году, «Прана» на стих «Поток жизни» из «Гитанджали» Гарри Шумана. В 1917 году Ричард Хагман перевел и переложил на музыку его стихи, создав одну из известнейших своих песен «Do not go my love». Джонатан Харвей создал композиции «One Evening» (1994) и «Song Offerings» (1985) на стихи Тагора. Тагор написал восемь романов, множество новелл и рассказов среди которых «Чатуранга» («Chaturanga»), «Прощальная песня» (так же переводится как «Последняя песня», «Shesher Kobita»), «Четыре части» («Char Adhay») и «Ноукадуби» («Noukadubi»). Новеллы Тагора, в основном описывающие жизнь бенгальского крестьянства, впервые появились на английском языке в 1913 году в сборнике «Страждущие камни и другие рассказы» («Hungry Stones and Other Stories»). Один из известнейших романов, «Дом и мир» («Ghare Baire»), представляет индийское общество сквозь призму видения заминдара-идеалиста Никхила, обнажающего индийский национализм, терроризм и религиозное рвение в движении «Свадеши». Роман заканчивается противостоянием между индуистами и мусульманами и глубокими душевными ранами Никхила. Роман «Светлолицый» («Gora») поднимает противоречивые вопросы индивидуальности Индии. Как и в «Ghare Baire» вопросы самоидентификации личной и религиозной свободы прорабатываются в контексте истории семьи и любовного треугольника. Рассказ «Взаимоотношения» (так же переводится как «Связи», повествует о соперничестве двух семей Чаттиржи (Бипродас) -- ныне обедневших аристократов -- и Госалов (Мадхусудан), представляющих новое высокомерное поколение капиталистов. Кумудини, сестра Бипродаса, оказывается меж двух огней выйдя замуж за Мадхусудана, будучи воспитанной под надежной защитой, в уважении к религии и обрядам. Героиня, связанная идеалами Шивы--Сати на примере Дакшаяни, разрывается между жалостью к судьбе своего прогрессивного, сострадательного брата и его противоположности -- своим распутным мужем-эксплуататором. Этот роман посвящен тяжелому положению бенгальских женщин, оказавшихся между долгом, честью семьи и беременностью, так же он показывает снижение влияния земельной олигархии Бенгалии. Тагором были написаны и более оптимистичные произведения. «Последняя поэма» (так же переводимая как «Прощальная песня») является одним из наиболее лирических его романов, с выписанными поэмами и ритмичными пассажами главного героя -- поэта. Произведение так же содержит элементы сатиры и постмодернизма, оно атакует старое, отживающее, опротивевшее поэту, который идентифицируется с самим Рабиндранатом Тагором. Хотя его романы остаются наименее оцененными, они получили значительное внимание со стороны кинорежиссеров, таких как Сатьяджит Рей и других, например фильмы по одноименным произведениям Тагора «Чокнер Бали» и «Дом и мир». В первом из них Тагор описывает бенгальское общество начала XX века. Центральным персонажем является молодая вдова, желающая жить собственной жизнью, что вступает в конфликт с традицией, не позволяющей вступать в повторный брак и обрекающий на уединенное, одинокое существование. Эта тоска, замешанная на обмане и горе, возникшая из неудовлетворенности и печати. Тагор говорил о романе: «Я всегда жалел его конец». Саундтреки из фильма часто характеризуют как рабиндрасангиты -- музыкальные формы, проработанные Тагором на основе бенгальской музыки. В во второй киноленте иллюстрируется борьба Тагора с самим собой: между идеалами Западной культуры и революции против неё. Эти две идеи выражаются через двух главных героев -- Никхила, олицетворяющего рациональное начало и выступающего против насилия, и Сандипа, не останавливающегося ни перед чем для достижения своих целей. Подобные противоположности очень важны для понимания истории Бенгалии и её проблем. Существуют споры, не попытался ли Тагор выразить Ганди в образе Сандипа и аргументы против этой версии, так как Тагор очень уважал Махатму, выступавшего против какого-либо насилия. Тагор написал много документальных книг, охватывающих темы от истории Индии до лингвистики и духовности. Кроме автобиографических работ, его дорожные дневники, эссе и лекции были собраны в несколько томов, включающие «Лекции из Европы» («Europe Jatrir Patro») и «Религия человека» («Manusher Dhormo»). Краткая переписка Тагора и Эйнштейна, «Записки о природе реальности», вошла в них как дополнение. Тагор сочинил около 2 230 песен и много рисовал. Его песни, часто написанные в стиле рабиндра сангит являются значительной частью культуры Бенгалии. Музыка Тагора неотделима от его литературных произведений, многие из которых -- поэмы или главы романов, рассказы -- брались за основу для песен. Испытавшие значительное влияние стиля тхумри (один из стилей музыки хиндустани), они будоражат всю гамму человеческих эмоций. В них часто обыгрывается тональность классических раг в различных вариациях, подчас полностью имитируя мелодию и ритм заданной раги или смешивая различные раги, создавая новые произведения. Тагор является автором около 2 500 рисунков, которые участвовали в выставках Индии, Европы и Азии. Дебютная выставка состоялась в Париже, по приглашению деятелей искусства, с которыми Тагор общался во Франции. На Арсенальной выставке, во время её экспозиции в Чикаго в 1913 году, Тагор изучал современное искусство от импрессионистов до Марселя Дюшана. Его впечатлили лондонские лекции Стеллы Краммрих (1920 год) и он пригласил её выступить с рассказами о мировом искусстве от готики до дадаизма в Шантиникетане. Влияние на стиль Тагора оказало посещение Японии в 1912 году. В некоторых его пейзажах и автопортретах явно прослеживается увлечение импрессионизмом. Тагор подражал многочисленным стилям, включая ремесла севера Новой Ирландии, резьбе народности хайда с западного берега Канады (Британская Колумбия) и ксилогравюр Макса Пехштейна. Тагор, предположительно, имевший дальтонизм или частичное неразличимость красного и зеленого цветов, создавал работы с особенными композициями и цветовыми решениями. Его очаровывали геометрические фигуры, он часто использовал в портретах угловатые, устремленные вверх линии, узкие, вытянутые формы, отражающие душевные переживания. Поздние работы Тагора характеризуются гротескностью, и драматизмом, хотя остается непонятным, отражает ли это боль Тагора за свою семью или за судьбу всего человечества. В письме к Рани Махаланобис, жене известного индийского математика и своего друга Прасанта Махаланобиса, Тагор писал:

“Прежде всего есть намек на линию, потом линия становится формой. Более выраженная форма становится отображением моей концепции… Единственное обучение, которое я получил в молодости, было обучением ритма, в мысли, ритма в звуке. Я пришел к пониманию, что ритм создает реальность, в которой бессистемное незначительно”.

Для Тагора этот ритм являлся отражением игры Создателя. Он переосмысливал опыт модернистов, мастерски сохраняя баланс между индивидуальностью и разнообразием в творчестве. Хотя на Западе Тагор больше известен как поэт, он был также автором многочисленных пьес: «Жертвоприношение» («Visarjan», 1890), герой которой, молодой человек, занят мучительными поисками истины; «Почта» («Dakghar», 1912) -- печальная история подростка; «Красные олеандры» («Rakta-Karabi», 1925) -- драма социального и политического протеста. Литературный секретарь Тагора Ами Чакраварти отмечал, что стихотворения поэта пользовались такой популярностью у простых бенгальцев, что часто воспринимались ими как народные. Но популяризации творчества на Западе мешало относительно небольшое количество качественных переводов, иные же не передавали всего первоначального смысла и красоты строк. Множество ранних произведений оставались непереведенными и, таким образом, доступными лишь для бенгалоязычных читателей. Сотрудник школы в Шантиникетане и помощник Тагора Кришна Крипалани писал:

“…главное значение Тагора состоит в том импульсе, который он дал всему течению культурного и духовного развития Индии… Он дал индийцам веру в свой язык и в свое культурное и интеллектуальное наследие”.

В память Рабиндраната Тагора устраиваются многочисленные фестивали и праздники: Кабирпранам в годовщину его рождения, ежегодный Фестиваль Тагора в Иллинойсе, шествия из Калькутты в Шантиникетан, чтения поэзии Тагора на значительных событиях и другие. Эта традиция наиболее ощутима в во всех сферах культуры Бенгалии от её языка и искусства до истории и политики. Нобелевский лауреат Амартья Сен охарактеризовал Тагора как ключевую фигуру, остро чувствующего и разностороннего мыслителя современности. Его «Рабиндра Рачанавали» были признаны величайшим культурным сокровищем Бенгалии, а сам Тагор признан величайшим из поэтов Индии. Известность Тагора простиралась от Европы до Восточной Азии и Северной Америки. Он был соучредителем школы в Дарлингтон Холле, передовом учебном заведении совместного типа. Он оказал влияние на нобелевского лауреата из Японии, писателя Ясунари Кавабату. Сегодня творчество Тагора переведено на английский, немецкий, испанский, русский и другие европейские языки. Среди переводчиков были известный чешский индолог Винценц Лесный, нобелевский лауерат из Франции Андре Жид, поэтесса Анна Ахматова, премьер-министр Турции Бюлент Эджевит и другие. В Соединенных Штатах лекции Тагора 1916--1917 годов были широко известны и бурно приветствовались. Однако некоторые дебаты, в которые он был вовлечен, были причиной снижения его популярности в Японии и Америке после 1920-х годов, вплоть до почти полной безвестности за пределами Бенгалии. В основном, это было следствием его отношений с индийскими националистами Субхасом Босом и Рашем Босом, а также его отношением к коммунистической идеологии, победившей в СССР. Его, первоначально, дружеские отношения с Муссолини так же вызывали нарекания друзей. Знакомство с переводами работ Тагора оказало влияние на представителей испанской литературы, таких как Пабло Неруда, Хосе Ортеги-и-Гассета, Хуана Хименеса и его жены Зенобии Кампруби, Габриела Мистраль, мексиканского писателя Октавио Паса. Между 1914 и 1922 годами чета Хименес-Кампруби перевели 22 книги Тагора на испанский. В это же время Хименес разработал стиль «голой поэзии». Тагор полагал, что некоторые западные читатели его переоценивают. Действительно, на Западе его читали не очень многие и Грэм Грин в 1937 году сказал: “Что касается Рабиндраната Тагора, я не могу поверить, что кто-то кроме мистера Йейтса может воспринимать его поэмы серьезно”.