Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южно-Африканская Республика в постдисциплинарной оптике современности: вызовы и ответы по оси Москва-Пекин

Однако процесс глобализации развенчивает многие мифологемы, начиная с традиции «Джун го». Оказывается, «срединные» по весу и влиянию государства - это не только Китай, но и - каждое по-своему - США, квази-государство Евросоюз, Япония в АТР. Отсюда - «дистанция огромного размера» между амбициями и амуницией.

Китайские амбиции не беспочвенны, прежде всего в опоре на ментальность одной из самых «работящих рас» (Ницше). Типичный китаец не просто трудолюбив (и немцы не зря говорят: «Мы не ленивы») и терпелив, но и наделен традиционным пафосом созидания. Еще Конфуций учил: «Хватит клясть тьму. Лучше зажги маленькую свечку». Отсюда и известная китайская пословица: «Даже тысячемильный путь начинается с первого шага». (Кстати, еще в 70-е годы ушедшего века, когда Москва и Пекин были «братьями навек», в беседе с китайскими студентами я услышал уверенное: «Мы вас все равно обгоним!»).

Под официально объявленными целями современного Китая - «наращивание возможностей» и реализация этапов развития» - подпишется любая развивающаяся страна. Директор Института Евразии при Госсовете КНР Ли Фэньлинь определяет актуальный опыт страны не как модель, а традиционно - дао или путь. На этом пути от былой застойной «китайщины» не осталось и следа. Страна стала «мастерской мира» - производства далеко не всегда качественных, но повсеместного экспортируемых товаров - вплоть до того, что ѕ вещей среднего американца - китайского происхождения.

В Китае хорошо сознают, что глобализация - не только конструктивный вызов, но и реальная угроза утраты национального суверенитета. В таких противоречивых обстоятельствах Пекин убедительно демонстрирует, что слухи о смерти государства явно преувеличены, и, не ставя открытость миру как самоцель, последовательно защищает свои национальные интересы, ценности и приоритеты. К примеру, он в полной мере использует преимущества членства в ВТО, но не подчиняется многим «правилам игры» этой организации (отказ от либерализации юаня, предоставление т.н. «связанных» кредитов, т.е. при условии приобретения китайского оборудования, и т.п.). Тем не менее, один из ведущих сотрудников «Дойче банк» Т. Майер заявил: «Россия играет большую роль для Германии. Однако по масштабу и потенциалу Китай намного интереснее» [Цит. по: Шмелев 2011, с. 23].

Далеко не все разделяют такую оценку. Скептически относясь к «заклятому другу» России З. Бжезинскому, отметим, что он был убедителен в интервью экс-главному редактору ЛГ В. Третьякову: «Я вам откровенно скажу, что представление о Китае как глобальной державе - это слишком утрированное понятие. В настоящее время в Китае нет 10-процентного роста экономики в год, что предсказывалось теми, кто считал, что в ХХI веке у Китая будет самая мощная в мире экономика. Это основывалось на механическом переносе тенденции 10-процентного роста в будущее. Та же самая ошибка была допущена относительно Японии 15 лет назад. Тогда говорилось, что в экономическом плане Япония займет первое место в мире. Сейчас официально рост китайской экономики 8%. По моим собственным оценкам рост, вероятно, равен 4%. В настоящее время Китай столкнулся с серьезными финансовыми и социально-экономическими проблемами. Банковская система в Китае слишком разрослась. В городах, как и деревнях, растет безработица. Что касается суждений, что Китай становится все сильней и сильней, то я считаю это механическим переносом ситуации последних лет на будущее, а не реалистической оценкой» [НГ. 31.12.1998]. Уже в середине нулевых нового века директор Института экономики РАН, ведущий эксперт МЭФ Р. Гринберг по сути разделил такую оценку: «Не думаю, что 4-хкратный рост ВВП реален. Это все-таки экспортная ориентация, заниженный курс юаня, к тому же остальной мир предпримет, по-видимому, какие-то протекционистские действия... Не уверен, что Китай сможет повторить экономическое чудо последней четверти века» [НГ. 12.07.2005].

И все же по основным параметрам Современности китайская модернизация все более проблематична. В середине 10-х гг. нынешнего столетия социально-экономические проблемы Китая стремительно нарастают. Темпы роста ВВП оказываются гораздо ниже плановых показателей (не 8-10%, а менее 5%) и с поправкой на директивную статистику, юань продолжает падение. Химическая катастрофа в портовом Тяньдзине обнажила масштабы «грязных» технологий: гибель и болезни сотен и тысяч людей, экологический коллапс, угрожающий даже российскому Дальнему Востоку.

Изменилось лицо китайского общества, отмечает эксперт, особенно той его части, которая представляет морское, или «золотое» побережье страны. Это «богатая» или «относительно богатая» часть китайского населения. Она живет намного лучше остальной части, что и создает проблемы. Численность «удачников» - около 300-400 миллионов человек, в то время как «бедная» или «относительно бедная» часть населения составляет до миллиарда человек. Глубинное недовольство населения существующим положением в стране, особенно бюрократией, прорывается все чаще и со все большей силой. Дальнейшее развитие событий внутри страны во многом будет зависеть от соотношения степени недовольства и порога терпения у населения Китая. Нынешние формы организации жизни общества в Китае все в большей степени не удовлетворяют потребности населения. Давление в пользу многообразия и плюрализма существует и нарастает [см.: Галенович 2013].

Вместе с тем следует признать, что в нынешних стратагемах Пекина модернизация не проходит бесследно. Так, один из ведущих китайских идеологов Лу Юньюань, акцентируя внимание на силовой геополитике в решении проблем современной политики, все же признает возможность ее трансформации в «геополитику сотрудничества», атрибутом которой он полагает взаимную координацию [см.: Лу Юньюань 2005, с. 1-5].

Более последовательную «переоценку ценностей» - реконструкцию «дао» предложил китайский теоретик Ли Ихун. Он пишет, что перспективы геополитической науки следует связывать с необходимостью замены детерминистского типа мышления интеракционистским (сетевым - И.Л.), а антагонизм мышления - на «мышление соединения». Более того, он предлагает «прорвать рамки дихотомической теории». Ли Ихун признает, что Китай в своей геополитике «разделен на два». В выборе геостратегии он, однако, обязан «объединиться в одно», учитывая как Сушу и Море, так и зоны «центр-периферия», балансируя равномерно между Западом и Востоком [см.: Ли Ихун 2007, с. 2-21].

Содержание и структура такого подхода довольно точно выражают интересы и многовекторную политику официального Китая. Ее целесмысловым ядром в среднесрочной перспективе является достижение решающей паневразийской силы и влияния. С этой целью реализуется двуединая стратегия нейтрализации экспансии США и НАТО через ШОС и трансконтинентальный Великий шелковый путь, способный в дальнесрочной перспективе стать становым хребтом «планеты Китай». В этом контексте БРИКС выполняет разновекторные функции глобальной безопасности Китая, в том числе - на латиноамериканском фланге США (Бразилия) и на африканском Юге (ЮАР), а также служит источником стратегического сырья и рынком сбыта.

Какая роль в этой глобальной и евразийской стратегии отводится России и, в свою очередь, какова ее геостратегия? Китайские исследователи пишут, что «после десятилетия испытаний Российская Федерация наконец осознала сущность политики Запада по отношению к ее интересам» [Гао Шуцинь, Цзя Цинго. 2010, с. 142]. Как следствие, разочарование России в ельцинско-козыревской ориентации («Запад нам поможет»), программная статья В. Путина (1999), его Мюнхенская (2007) и особенно Валдайская речи (2014) - это манифестации поиска стратегической альтернативы. В ее хрестоматийном источнике проблемы нет: по Х. Маккиндеру, Россия - это хартленд, а «кто владеет хартлендом, тот владеет Евразией».

Глубинное противоречие в том, что на это «владение» претендует и Китай. В сигналах по поводу «желтой угрозы», особенно для Сибирского суперматерика, дефицита нет. Геоэкономические аспекты сотрудничества - на стадии разработок, и некоторые эксперты-синологи полагают, что лучше играть роль ресурсного и энергетического тыла Китая в его противостоянии Америке, чем быть просто «съеденным китайцами». В этом духе директор Института мировой экономики и политики при Фонде президента Казахстана С. Акимбеков утверждает, что нынешний конфликт между Россией и Западом перешел в вялотекущую стадию. Стороны испытывают друг друга на прочность. В такой ситуации главный вопрос - насколько целесообразна и перспективна попытка России из периферии Европы стать периферией Азии.

Однако О. Бисмарк недаром говорил, что Россия никогда так не сильна, но и не так слаба, как кажется. Она не так сильна, чтобы претендовать на монополию в Евразии, но и не так слаба, чтобы смириться с уделом «периферии Азии», прежде всего Китая.

Политику нынешней России, подобно китайской, можно представить как «наращивание возможностей и реализацию этапов развития». Если СССР претендовал на строительство «нового мира», фигурально говоря, «с крыши» (об этом замечательно в платоновском «Чевенгуре»: «Нам нужны не ближние, а дальние»), то нынешний курс Москвы - быть «ровнее» других субъектов, возглавив реинтеграцию постсоветского пространства (без Прибалтики) и строительство евразийского здания, образно говоря, методом «матрешки» - от этапа к этапу.

Не ожидая эффективности от стихийно возникшего СНГ, ставка вначале была сознательно сделана на Союзное государство России и Беларуси, затем - на создание Таможенного союза России, Беларуси и Казахстана. Несмотря на серьезные издержки этих образований, «процесс пошел», и Москва предприняла попытку форсировать его, подхватив выдвинутую гораздо ранее Н. Назарбаевым идею многомерного Евразийского союза. Но Москва оказалась в ситуации прыгающего в бассейн, в который еще не налита вода. Реальность обгоняет воображение: 29.09.2008 телевидение сообщило, что в высотном знании Москвы одно ведомство на зимний сезон включило горячую воду, но другое, ранее снявшее батареи, не успело их заменить. Если говорить без метафор, на практике государства постсоветского пространства оказались не готовы к такому союзу (включая Астану), и его официальное именование оперативно подменено «Евразийской экономическим союзом» (ЕврАзЭС).

В таком «шаге вперед, два шага назад» сфокусировались как реальная мера постсоветского потенциала России, так и ее пределы в контексте суверенных прав постсоветских партнеров Евразийский союз может состояться лишь при условии культурно-цивилизационной гомогенизации народов и государств СНГ, ее институциализации, создания надгосударственных органов управления, и при таком условии он будет уже не только экономическим, но и политико-культурным альянсом.

Тем не менее, шансы на результативность ЕврАзЭС могли бы существенно возрасти при условии реализации действительно великой, в духе Современности, идеи формирования «поверх» культурно-цивилизационных границ трансконтинентального сотрудничества и партнерства «от Дублина до Владивостока». Речь идет о «модели мощного наднационального объединения, способного стать одним из полюсов современного мира и при этом играть роль эффективной «связки» между Европой и Азией» [Путин 2011].

В этом ряду - и периодические саммиты БРИКС. Правда, аргументы российской стороны в пользу эффективности этой организации оставляю желать... Так, директор Института социоэкономики Московской финансово-юридической академии А. Бузгалин в интервью видеоканалу Pravda.Ru отметил (в согласии с китайскими экспертами), что БРИКСу «нужно создавать альтернативную цивилизацию», но усмотрел «довольно серьезный смысл» в том, что «если вы сравните ежа с амебой или жабой, окажется, что у ежа с жабой гораздо больше общего -- это живые организмы, хотя внешне они непохожи». Доводы, прямо скажем, шаткие, если в основании общности интересов и ценностей БРИКС лишь то, что его субъекты - «живые организмы» (как к примеру, с США или Япония).

А пока ни в Европе, ни в Азии у России фактически нет союзников. Кто виноват? 20 января 1945 года в своей последней инаугурационной речи (1945 г.) президент США Ф. Рузвельт процитировал слова американского поэта и философа Р.У. Эмерсона: «Найти друга можно, только став им» [Интервью 2012]. Переводя эту мудрую метафору на язык Современности, можно утверждать, что прочность «дружбы», а если менее пафосно - партнерства России и Китая напрямую зависит от их солидарной способности к созданию альтернативной постзападной цивилизации.

Как Россия реализует эту сверхзадачу, рассмотрено выше. И такое состояние «роста без развития» длится уже десятилетия. Характерный штрих. Председатель Совета Китайского фонда международных проблем Чжан Дэгуан сказал на одной из конференций, обращаясь к российским участникам: «О развитии Дальнего Востока вы говорите много лет. Разработана стратегия, но прогресса особого нет...Я это говорю как друг России, а вовсе не критикую вас…Я долго работаю в России и слышу о модернизации, о реформах. Но почему уже столько времени прошло, а мы не видим современных дорог» [См.: Стратегия России 2012, с. 56].

Степень заинтересованности России в стратегическом партнерстве с Китаем объективно довольно ограничена. Возможна ли оптимизация этого процесса? Эксперт дома Карнеги Э. Качинс уверяет, что «Китай не является ни выбором, ни угрозой для сегодняшней России», по крайней мере «сегодня», но он не решается сказать, что будет завтра. А пока, фигурально говоря, они спят в одной постели, но видят разные сны, и в этом «одиночестве вдвоем» каждый, вопреки известной максиме И. Канта, рассматривает другого как средство, а не самоцель.

В такой затянувшейся ситуации дефицита доверия выразительно звучит ответ Ден Сяопина на вопрос, будут ли у Китая претензии к новой России. Фундатор китайской модернизации ответил: Если вы будете сильны, не будет. Это многоплановый ответ, не сводимый к традиционной realpolitik. В трансформации взаимосвязанного мира глобализации быть сильным означает, выражаясь языком официальных документов, «комплексную мощь нации», ее культурно-цивилизационного, геоэкономического и геополитического потенциала

Выводы и рекомендации

Проблематика БРИКС - один из постдисциплинарных объектов социогуманитарного знания последнего поколения, и синергетическая методология такого знания позволяет выработать концептуальные основания постижения проблемы. Их интегральным выражением является оценка БРИКС в целом с позиций сущностно понятой Современности.

Глубокое и всестороннее осмысление этого смыслотермина предполагает концептуально целостный контекст: триаду геополитики/геоэкономики - цивилизации - культуры с опорой на «культурные слагаемые современности»; понимание единства и вместе с тем многомерности глобального мира; выяснение роли в нем smart power (разумной силы) наций-государств; непосредственная зависимость этой силы от беспрецедентной в истории инверсии - развития как условия выживания; признание, что пока субъекты БРИКС в лучшем случае более растут, чем действительно развиваются; отсюда - востребованность методологии предвидения, прогнозирования и моделирования процесса формирования БРИКС.

- Императив Современности для всех субъектов БРИКС - не вместо, а вместе, взаиморазвитие, взаимообогащение цивилизаций и культур. Ядром этого процесса по понятным причинам является ось Россия - Китай. По Достоевскому, «покажите на себе, и за вами пойдут». Однако в этом tertium non datur (лат. третьего не дано), при всем уважении к великому Китаю и его древней культуре, учете его потенциала и признании необходимости сотрудничества и партнерства, упускается, что Китай - это эпицентр не «чужого», но все же другого культурно-цивилизационного комплекса.

- Будем объективны: ни Россия, ни Китай пока не сдали экзамена по критериям Современности. Каждый из этих субъектов - по-своему: первая - в системной стагнации, вплоть до угрозы срыва ориентированного на Китай стратегического проекта «Сила Сибири» и сугубо «точечных» попыток модернизации Сибири и Дальнего Востока; второй - в сравнении с развитыми странами демонстрирует относительно высокие (хотя и вдвое ниже официальных) темпы экономического роста, но по сути на свой лад копирует не лучшее в опыте позднего СССР. С таким совокупным «капиталом» благие цели в ближней перспективе не реальны.

- Попытки сращивания монетарных ресурсов путем создания банка БРИКС малоэффективны. Финансовый капитал давно оторвался от реальной социально-экономической сферы и диктует приемлемые только для него, а не общества, правила игры. Максимум возможного - это создание единой альтернативной (не долларовой) валютной системы, но это пока невозможно даже в пределах Союзного государства России и Беларуси, и тем более Москва не согласится на такой статус юаня.

- Все эти проблемы (как, впрочем, и иные) производны от политики. Ее роль, как концентрированного выражения экономики, неоспорима в мировой практике, и последнее подтверждение тому - заметная политизация глобальных, региональных и национальных мер как по преодолению системного финансово-экономического кризиса, так и в сфере взаимоотношений глобального и регионального характера. В равной мере в этой сфере значимы политический разум и политическая воля. Первый во взаимодействии России и Китая более адекватен с точки зрения определения солидарных целей (менее - в технологиях их достижения), но второй (отчасти по объективным причинам - стагнация и спад) заметно отстает.

- Центральная проблема для России и Китая (как, впрочем, и других субъектов БРИКС) - не форма собственности и даже не власть, а эффективное управление. Фома Аквинский в классическом труде «Сумма теологии» утверждал, что разум возвышается над волей и должен ею управлять [см.: История...1994, с. 266]. «Решающим фактором, - писал он, - является то, кому принадлежит распоряжение; в сравнении с этим содержание распоряжения бывает в некотором смысле второстепенным».

Видимо, и на оси Россия - Китай в принципе в равной степени необходимо: а) сознавая значимость адекватного именования новой организации как сжатого определения ее сверхзадачи, принять согласованное всеми его субъектами политическое решение о переименовании в «Альянс во имя постзападной цивилизации»; б) во главу угла модернизации поставить не темпы роста, а формирование человеческого капитала; в) решительно преодолеть российское и китайское миссионерство («водительство миром») и сосредоточиться на пока вялотекущей, доступной лишь интеллектуальным элитам, синергии наших великих культур, прежде всего науки и образования; г) системно взаимодействовать со своими партнерами по БРИКС, акцентируя на их культурных, а не во многом различных цивилизационных параметрах; д) обуздать свою бюрократию, которая фактически стала замкнутой корпоративной собственностью и узурпировала власть; д) овладеть мудростью и искусством эффективного менеджмента «с человеческим лицом», но предусматривая в его сценариях и вероятность в среднесрочной перспективе неклассических «великих потрясений».

При отмеченных фундаментальных предпосылках субъекты БРИКС будут способны дать достойный, в духе Современности, ответ на действительно объективную потребность в формировании альтернативной постзападной цивилизации.

Список литературы

1. Айзенштадт Ш. Революция и преобразование обществ. Сравнительное изучение цивилизаций. - М.: Аспект пресс, 1999. - С. 71.

2. Андреев А., Петухов В. Россия и окружающий мир // Свободная мысль. - М., 2015. - № 3. - С. 107-118.

3. Арриги Дж. Динамика процесса гегемонии // Свободная мысль. - М., 2005. - № 1. - С. 17.

4. Атлас 2010 - Париж: Le Monde diplomatique, 2010 (перевод с фр. - Под редакцией В.Л. Иноземцева и Е.С. Кузнецовой. - М.: Центр исследований постиндустриального общества, 2010. - С. 74.

5. Бауман З. Индивидуализированное общество. - М.: Логос, 2002. - С. 14.

6. Бердяев Н. Философия творчества, культуры и искусства. В 2 т. - Т.2. - М.: Лига, 1994. - С. 308.

7. Брода М. Русские вопросы о России. - М.: МАКС пресс, 2005. - С. 196.

8. Валлерстайн И. Конец знакомого мира. Социология XXI века. - М.: Логос, 2003. - С. 234.

9. Ван Ивэй. Китайская модель разрушает гегемонию «общечеловеческих ценностей» («Жэньминь жибао», Китай) / Эл. ресурс: «ИноСМИ». 2013. 14 января. - http://www.inosmi.ru

10. Васильчук Ю. Эпоха НТР: «экономическое чудо» как воплощение мировой культуры // Полис. - М., 1996. - № 6.

11. Верлин Е. Остров и «Архипелаг» // Московские новости. - М., 2005. - 18 марта.

12. Виттрок Б. Современность: одна, ни одной или множество? // Полис. - М., 2002. - № 1. - С. 141, 144.

13. Гаджиев К.С. Геополитика. - М.: Междун. отношения, 1997. - С. 230.

14. Галенович Ю. «Великое возрождение» и «морская цивилизация» Китая // Свободная мысль. - М., 2013. - № 3. - С. 101-112.

15. Гао Шуцинь, Цзя Цинго. Трансформация отношений между РФ и КНР после холодной войны // Полис. - М., 2010. - № 6.

16. Глазьев С.Ю., Фетисов Г.Г. Новый курс: стратегия прорыва / Научный доклад. - М.: РАН, 2012. - С. 7. - http://viperson.ru

17. Делягин М.Г. Мировой кризис. Общая теория глобализации. - М.: Аспект пресс, 2003.

18. Доклад СФ ФС РФ «О состоянии законодательства в Российской Федерации» / Под ред. С.М. Миронова, Г.Э. Бурбулиса. - М., 2008. - С. 295.

19. Достоевский Ф.М. Полн. собр. соч. в 30 т. - Т.13. - Л.: Наука, 1975. - С. 375.

20. Дугин А. Основы геополитики. Геополитическое будущее России - Мыслить пространством. - М.: Арктогея-Центр, 1999.

21. Грэхем Т. Мир без России? // Независимая газета - Сценарии. - М., 1999. - № 11.

22. Жизнь Никколо Макьявелли. - СПб.: Лениздат, 1993. - С. 309.

23. Интервью Госсекретаря Союзного государства Г. Рапоты // Российская газета. - М., 2012. - 27 декабря.

24. Иоффе К. Права человека обходятся недешево…// Свободная мысль. - М., 2009. - № 4. - С. 15.

25. История философии в кратком изложении. - М.: Мысль, 1994. - С. 54.

26. Коммуникативные стратегии культуры и гуманитарные технологии. - СПб., 2007. - 524 с.

27. Кудров В.М. Между прошлым и будущим: России нужна современная и эффективная модель развития // Современная Европа. 2014. - № 1. - С. 26-39.

28. Левяш И.Я. Россия в XXI веке: между роком геополитики и императивом глобализации // Россия в современном мире. - М., 2005. - № 2 (47). - С. 5-22.

29. Левяш И.Я. Европейский дискурс Достоевский - Ницше // Россия в современном мире. - М., 2006. - № 1 (50). - С. 129-146.

30. Левяш И.Я. Русские вопросы о России. Дискурс с Марианом Бродой. - М.: Лабиринт, 2007. - 288 с.

31. Левяш И.Я. Глобальный мир и геополитика: культурно-цивилизационное измерение. В 2 кн. - Кн. 1. - Мн.: Беларуская навука, 2012. - 485 с.

32. Левяш И.Я. В поисках идентичности: культурный универсализм contra партикуляризм. - Мн.: Право и экономика, 2013. - 482 с.

33. Левяш И.Я. Философия как традиция и инноватика // Учёные записки Института философии НАН Беларуси: Сборник науч. трудов. - Выпуск 1 / Науч. ред. Т.И. Адуло. - Мн: Право и экономика, 2014. - С. 26-34.

34. Левяш И.Я. Знание, вера, мудрость // Белая вежа. 2014. - № 5. - С. 103-115.

35. Ленин В.И. Полн. собр. соч. - Т.15.

36. Ли Ихун. Геополитика: дихотомия, а также то, что находится за ее пределами. - Пекин: Изд-во Пекин. ун-та, 2007. - С. 2-21.

37. Литературная газета. - М., 2002. - 18-24 сентября; 2011. - 15-21 июня.

38. Лихачев Д. Книга беспокойств. - М.: Новости, 1991. - С. 297.

39. Лу Юньюань. Сущность и законы геополитики. Пекин: Политика, 2005, с. 1-5.

40. Рецепты от Гринберга: как оживить российскую экономику // Московский экономический форум. - М.: ТПП Информ, 2013. - 15 июля.

41. Независимая газета. - М., 1998. - 31 декабря; 1999. - 9 июня; 2000. - 1 декабря; 2005. - 12 июля.

42. Независимая газета - Сценарии. - М., 1999. - № 2.

43. Ницше Ф. Сочинения в 2 т. - Т.2. - М.: Сирин, 1990. - С. 154; 244.

44. Ницше Ф. Воля к власти. - М.: Refl-book, 1994. - С. 268.

45. Ницше Ф. Сочинения. В 2 т. - Т.1 - М.: Рипол классик, 1998. - С. 42-43.

46. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс // Вопросы философии. - М., 1989. - № 4. - С. 144-145.

47. Политика США в области науки (доклад конгрессу США). - М., 1971. - С. 16.

48. Польская и русская душа. Антология /ред. и составит. А. де Лазари. - Варшава, 2003. - С. 411.

49. Померанц Г.С. Этническое и универсальное в китайской культуре // Тезисы докладов 4-й науч. конференции «Общество и государство в Китае». - М., 1973. - С. 196-197.

50. Поппер К. Логика и рост научного знания. - М.: Прогресс, 1983. - С. 25.

51. Полис. - М., 1997. - № 5. - С. 179.

52. Путин В. Россия на рубеже тысячелетий // Независимая газета. - М., 1999. - 30 декабря.

53. Путин В. Новый интеграционный проект для Евразии -- будущее, которое рождается сегодня // Известия. - М., 2011. - 4 октября.

54. Россия в мировом политическом процессе. Материалы научн. конф. - СПб.: Балт. гос. техн. ун-т, 2005. - 251 с.

55. Свободная мысль. - М., 2009. - № 5. - С. 10.

56. Солженицын А. Малое собр. соч. - Т.2. В круге первом. - Кн. 2. - М.: Инком, 1991. - С. 136.

57. Солженицын А. Малое собр. соч. Архипелаг Гулаг. - М.: Инком, 1991. - Т. 7. - С. 43.

58. Соловьев В. Сочинения в 2 т. - Т.1. - М., 1989. - С. 7.

59. Трансдисциплинарность в философии и науке: подходы, проблемы, перспективы / Под ред. В. Бажанова, Р.В. Шольца. - М.: РАН, изд-во «Навигатор», 2015. - 564 с.

60. Тренин Д. Внешнеполитические проекты для России // Независимая газета-Дипкурьер. - М., 2000. - 17 февраля.

61. Стратегия России. 2012. - № 1. - С. 7.

62. Философские науки. - М., 2002. - № 2. - С. 79.

63. Фромм Э. Человек для себя. - Мн.: Коллегиум, 1992. - С. 17.

64. Фукуяма Ф. Неясность «национального интереса» // Независимая газета - Особая папка. - М., 2000. - 13 октября.

65. Хаттон У. Мир, в котором мы живем. - М.: Ладомир , 2004. - С. 225-227.

66. Чехов А.П. Полн. собр. соч. и писем в 30 т. - Т.17. - М., 1980. - С. 87.

67. Шмелев Н., Федоров В. Евросоюз - Россия: мера сотрудничества // Современная Европа. - М., 2011. - № 2. - С. 23.

68. Экономика России: что будет после кризиса? // Современная Европа. - М., 2009. - № 3. - С. 142- 151.

69. Экзюпери А. Сочинения. - М.: Худож. литература, 1964.

70. Ясперс К. Смысл и назначение истории. - М.: Республика, 1994. - С. 87.

71. Bell D. The Cultural Contradictions of Capitalism. - N.Y., 1976.

72. Radelet S., Sachs J. Asia's Reemergence // Foreign Affairs. 1997. - Vol. 78, N 6. - P. 46.

73. World Economic Forum, Global Competitiveness Report, 2005 // Экономическая политика. 2006.- № 1 (март). - С. 29.

Размещено на Allbest.ru