Мировоззренческие константы в идейном наследии С.Л. Рубинштейна: историко - философский анализ

Размещено на http://www.allbest.ru/

На правах рукописи

Специальность 09.00.03 - история философии

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата философских наук

Мировоззренческие константы в идейном наследии С.Л. Рубинштейна: историко - философский анализ

Саранчина Татьяна Анатольевна

Екатеринбург

2008

Работа выполнена на кафедре истории философии факультета философии ГОУ ВПО “Уральский государственный университет им. А. М. Горького”.

Научный руководитель: Заслуженный деятель науки РФ, доктор философских наук, профессор Любутин Константин Николаевич

Официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор Русаков Василий Матвеевич

кандидат философских наук, доцент Гладкова Ирина Витальевна

Ведущая организация: ГОУ ВПО Удмуртский государственный университет

Защита состоится 10 декабря 2008 г. в 15-00 на заседании диссертационного совета Д. 004.018.01 при Институте философии и права УрО РАН по адресу: 620144, г. Екатеринбург, ул. 8 Марта, д.68 в конференц-зале.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке Института философии и права УрО РАН.

Автореферат разослан “10” ноября 2008 г.

Ученый секретарь диссертационного совета, доктор политических наук, доцент Фадеичева М.А.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность исследования

Обращение к философскому наследию С.Л. Рубинштейна представляет не просто академический интерес, хотя любой крупный деятель науки обязательно опирается на определенные философские и методологические идеи и принципы. В научной литературе в полном объеме не решена задача изучения развития философских взглядов С.Л. Рубинштейна, сопряженная с исследованием специфики решения им конкретных проблем психологической науки как главной области его научных интересов.

Известность С.Л. Рубинштейна ограничена преимущественно областью психологической науки. Однако подобно многим другим мыслителям тех лет, чья культуросозидательная деятельность была искусственно лишена мировоззренческого звучания и оказалась принудительно локализована в какой-нибудь отрасли специального ведения, так и С.Л. Рубинштейну тогдашняя авторитарная атмосфера не дала развернуться и проявить его философскую широкую образованность. Даже после посмертной публикации его рукописи “Человек и мир”, он не был должным образом воспринят в качестве собственно философского мыслителя. Ссылки на него и комментарии, истолкования его мировоззренчески значимых размышлений оставались в плену привычных и хорошо затверженных или же робко-компромиссных формулировок, которыми надо было обязательно “вписать” его идеи в то, что уже принято и не может вызвать беспокойства. Между тем важно видеть, что и сквозь более специальные психологические сюжеты у него часто просвечивают искания такого широкого общегуманитарного, аксиологического плана и значения, что их никак нельзя уложить в какие-то готовые старые рубрики, не искажая сути этих исканий и их смысловой направленности. В то же время начиная с постсоветского периода и по сей день ведутся споры о том, нуждается ли психология как наука в принципиально новой методологии или достаточно использовать те достижения психологической мысли, которые были сопряжены с марксистской философией; делаются попытки оценить влияние, оказанное марксизмом на психологию, осмыслить его роль в развитии психологической науки.

Мировоззренческие поиски С.Л. Рубинштейна тем больший представляют интерес, поскольку в современном общественном сознании практически утвердилась мысль о том, что человечество переживает глубокий культурный кризис, который является отражением глубинных состояний человека. Кризисные процессы происходят на уровне человека и его ценностных ориентаций. Гуманизм, основанный на антропоцентризме, в современном обществе проявляет свою изначальную двойственность, заключенную в противоречии между провозглашаемыми ценностями (свобода, равенство, братство) и реальной общественной практикой многих государств. Разочарование и неверие в то, что провозглашаемые цели могут быть достигнуты или доступны для большинства людей, на уровне личности проявляется через изменение приоритетов. Современный человек все чаще делает выбор в пользу своей природы (своих потребностей).

Реконструкция философского наследия С.Л. Рубинштейна не столь легка и проста из-за того, что смысловое содержание и важность его мировоззренческих положений нередко находится в обратном отношении к степени их подробной разработанности и развернутой интерпретации. Более того, идеи С.Л. Рубинштейна о статусе cубъекта в бытии, ценностных измерений его, креативного отношения к миру и т. п. не только не получили достаточного применения у него же самого в прижизненно опубликованных работах, но и порой вступают в некоторое противоречие, им самим не разрешенное, с его положениями, которые обрели статус “принципов”, были в то время и в той атмосфере хорошо принятыми, ассимилированными, усвоенными и закрепленными как вполне отвечавшие идеологической парадигме. Таковы, например, по-субстанциалистски звучащий принцип детерминированности, или принцип единства сознания и деятельности.

Таким образом, актуальность изучения философского наследия С.Л. Рубинштейна определяется теоретической и практической значимостью. С учетом вышеизложенных вопросов, обусловленных насущными требованиями историко- философского исследования, была сформулирована тема исследования: “Мировоззренческие константы в идейном наследии С.Л. Рубинштейна: историко-философский анализ”.

Степень научной разработанности темы

Философские взгляды С.Л. Рубинштейна носят имплицитный характер и были органически вплетены в целостный комплекс методологии отечественной психологии. Именно поэтому наиболее изученными являются взгляды Рубинштейна в рамках проблемы “марксизм и психология”, поскольку на протяжении многих десятилетий отечественная психология развивалась в условиях господства марксизма как официальной идеологии. Хотя проблеме влияния марксизма на психологию отечественными учеными уделялось очень большое внимание, анализ этой проблемы, следует признать также недостаточным и нуждающимся в пересмотре из-за особенностей идеологической обстановки, господствовавшей в науке советского периода. Данными особенностями было обусловлено, во-первых, искусственное “расширение” областей влияния марксизма на психологию, “нахождение” марксистских корней для каждой психологической идеи, принципа, положения. Во-вторых, складывавшаяся в психологической науке обстановка препятствовала интеграции результатов разработки этой проблемы отечественными психологами с данными зарубежных авторов. В-третьих, в отечественной литературе советского периода широко представлен анализ возможностей и перспектив психологического исследования, обусловленных марксистской методологией, но не в должной мере уделялось внимание проблеме ограничений, связанных с ее использованием. Подобные ограничения неизбежно сопутствуют научному исследованию, поскольку выбор тех или иных методологических и теоретических основ предполагает отвержение других. Без учета этой стороны невозможен действительно полный и всесторонний анализ методологического базиса науки.

В последние десятилетия необходимость проведения объективного критического анализа философско-методологических основ психологии всё более осознается отечественными учеными (В.А. Лекторский, А.И. Ракитов, Б. Рассел и др.). Появились работы А.В. Брушлинского, В.П. Зинченко, С.Д. Смирнова и других, посвященные исследованию основных подходов и концепций советской психологии, соединяющие изучение тех проблемных областей, в которых данный подход работает успешно, с выявлением ограничений объяснительного потенциала этого подхода. Многими авторами (Н.Н. Вересов, В.Э. Чудновский, В.Э. Ярошевский и др.) подобный критический анализ осуществлен применительно к конкретной, изучаемой ими проблематике.

Сама постановка вопроса о содержательном влиянии марксизма на методологические основы психологии зависит от решения проблемы статуса (уровней, видов) влияния марксизма на психологию. Идея о существовании разных уровней данного влияния присутствует у многих психологов (хотя не всегда в достаточно явной форме). Так, эта проблема поднималась при обсуждении книги М.Г. Ярошевского “Л.С. Выготский: в поисках новой психологии”. В целом, влияние марксизма, оказанное на психологию на уровне ее методологического базиса, признается многими - О.К. Тихомировым, А.Н. Ждан, В.В. Умрихиным, В.Э. Чудновским, М.Г. Ярошевским.

О необходимости пересмотра научной парадигмы, введения или развития некоторых принципов и подходов говорят многие философы и психологи, не связывая данную необходимость собственно с освобождением от влияния марксизма (Л.В. Лесков, Е.В. Гильбо, В.П. Зинченко, Г.С. Батищев, В.М. Розин, А.А. Голов, Б.С. Братусь, А.А. Пузырей, А.П. Огурцов, В.А. Лекторский, Ю.В. Громыко).

Такой пересмотр предполагает проведение огромной критической работы, связанной с анализом возможностей и ограничений данной методологической позиции. Традиция подобной критической работы (несмотря на чрезмерно критическую установку отечественной психологии по отношению к западным концепциям и подходам) практически не развивалась в нашей науке в советский период вследствие особой, царящей в ней идейной атмосферы. Критика существующих в отечественной психологии подходов и теорий была весьма немногочисленной (можно указать на критический анализ А.В. Брушлинского культурно-исторической психологии, Э.Г. Юдина - деятельностного подхода), анализ ограничений, противоречий, неясностей и т.п. в какой-либо теории никогда не признавался равным выявлению объяснительных возможностей этих принципов, подходов, открываемых ими перспектив в дальнейшем развитии науки. Рассмотрение “позитивного”, неизбежно связываемого с влиянием марксизма, было гипертрофировано в ущерб “негативному”, в результате чего затруднялось развитие обеих сторон процесса объективного критического анализа.

Проблема сознания, являясь одной из базовых и глобальных философских проблем, получила достаточно подробное освещение в работах советских философов (Б.Т. Григорьян, О.Г. Дробницкий, В.А. Лекторский, М.К. Мамардашвили, Б.Я. Пукштанский, В.С. Степин, В.С. Швырев и др.); появляются исследования, в которых прослеживается влияние марксизма на решение данной проблемы в психологических трудах (Е.А. Будилова, В.П. Зинченко, А.В. Петровский, М.Г. Ярошевский, В.А. Лекторский, В. Сарабьянов, Н.А. Дмитриева).

Большие возможности для изучения влияния марксизма на методологию психологии открывает, на наш взгляд, анализ конкретной философско - психологической концепции. Нами в качестве примера была выбрана теория С.Л. Рубинштейна и сопоставлена с теориями ведущих отечественных психологов - А.Н. Леонтьева и Л.С. Выготского. Концепции Рубинштейна, Леонтьева и Выготского получили самое широкое освещение в отечественной и зарубежной литературе: множество работ посвящено анализу, обсуждению, развитию идей А.Н. Леонтьева (среди авторов которых такие ведущие отечественные психологи - представители деятельностного подхода - как В.В. Давыдов, О.К. Тихомиров, В.П. Зинченко, С.Д. Смирнов), С.Л. Рубинштейна (здесь следует особо выделить работы А.В. Брушлинского, К.А. Абульхановой-Славской, А.С. Арсеньева), Л.С. Выготского (среди исследователей творчества Выготского необходимо отметить М.Г. Ярошевского, Д.Б. Эльконина, А.А. Пузырея, Л.А. Радзиховского, А.А. Леонтьева, А.М. Козулина, Дж.В. Верча).

В работе Л. Рахмани, посвященной анализу советской психологической науки, её методологических и философских оснований, нашла отражение проблема влияния марксизма на концепцию сознания Выготского. В работе Л.Р. Грэхэма “Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе” приводится беглый анализ представлений Рубинштейна о сознании и влиянии на них марксизма.

В отечественной литературе еще более фрагментарно затронута проблема эволюции философских взглядов Рубинштейна. Начальный период творчества мыслителя, влияние неокантианства, в целом немецкой классической философии рассматривается в работах К.А. Абульхановой-Славской, Р.Г. Баланчавадзе, О.Н. Бредихиной, Е.А. Будиловой, Н.А. Дмитриевой, В.А. Лекторского и др. Посмертная публикация работы Рубинштейна “Человек и мир” привлекла внимание исследователей к гуманистическому содержанию его философского учения, показаны место и роль проблемы человека в философии Рубинштейна, указано на выход Рубинштейна за рамки субъект - объектной парадигмы деятельностного подхода (А.С. Арсеньев, К.А. Абульханова, Г.С. Батищев, М.С. Каган, Я. Яноушек).

Что касается собственно философских исследований, то следует отметить отсутствие работ, посвященных реконструкции философского учения С.Л. Рубинштейна как целостной системы, выявлению мировоззренческих констант как неких оснований его философской парадигмы, анализу их формирования.

Объект и предмет исследования

Объектом исследования выступают произведения мыслителя, его дневниковые записи и черновики, по которым можно восстановить интеллектуальную биографию ученого, в контексте социально-культурного климата России первой половины ХХ века.

Предметом исследования являются мировоззренческие константы Рубинштейна и их роль в формировании методологического базиса психологической науки.

Цель и задачи исследования

Цель настоящей работы заключается в выявлении мировоззренческих констант в наследии С.Л. Рубинштейна и реконструкции на их основе целостного философского учения С.Л. Рубинштейна.

Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:

_Рассмотреть этапы становления философской концепции Рубинштейна, выявив их идейно-теоретические источники.

_Дать анализ построения С. Л. Рубинштейном методологического базиса психологии в рамках философской парадигмы деятельностного подхода, и показать, что данная философская парадигма является глубинной концепцией научно - философской картины мира.

_ Осуществить изучение философских основ (мировоззренческих констант) в трудах С.Л. Рубинштейна, их формирование и развитие.

_ Провести сравнительный анализ деятельностной концепции К.Маркса с принципом единства сознания и деятельности Рубинштейна, принципом деятельности Леонтьева, культурно- исторической теорией Выготского.

_ На примере решения проблемы сознания показать влияние на отечественную психологию марксизма как философии и идеологии, выявив сложную структуру и неоднозначность такого влияния.

_ Исследовать философскую антропологию Рубинштейна и раскрыть подлинно гуманистический характер его целостной философской концепции.

Теоретико-методологические основания исследования

В ходе анализа поставленной проблемы использовался ряд историко- философских и общефилософских методов исследования. Теоретической основой диссертационного исследования является материалистическое понимание истории, которое исходит из того, что философия в своём содержании и развитии обуславливается тем социально-историческим контекстом, в котором практически существуют индивиды и который отражается в их сознании в виде определённых теоретических представлений о своём собственном бытии. философский рубинштейн сознание маркс

Методология исследования базируется на принципе, согласно которому всякая философия представляет собой внутренне целостное мировоззрение. Основой этой целостности является то, что философское мировоззрение выражает индивидуально-всеобщее отношение человека к миру, которое основывается на определённых экзистенциальных ценностях, значимых для каждого конкретного мыслителя. Именно сквозь призму этих фундаментальных ценностей и установок можно, с одной стороны, целостно реконструировать взгляды мыслителя, с другой стороны, адекватно понять отдельные моменты и аспекты его учения. Экзистенциальной установкой, лежащей в основе философии Рубинштейна является, представление о человеке как субъекте жизни. Поэтому в диссертационном исследовании мы попытались реконструировать философскую антропологию Рубинштейна с точки зрения праксеологического подхода, разработанного К. Марксом так, чтобы проблема взаимоотношения человека и мира высветила себя во всех своих внутренних связях.

При историко-философском исследовании поставленной проблемы важно учитывать, что философское учение Рубинштейна не получило своего завершенного системного вида. Поэтому выявить общие контуры концепции Рубинштейна стало возможным с помощью её экспликации из целостного дискурса, им созданного. Основным методом такой экспликации стал герменевтический анализ текстов Рубинштейна, в частности, метод реинтерпретации (П. Рикер), который был использован и самим мыслителем.

Философские взгляды Рубинштейна развивались на протяжении нескольких десятилетий, были отрывочно изложены в разных работах, поэтому ещё одним принципом анализа стал принцип единства логического и исторического. В случае исследования становления и формирования философской концепции Рубинштейна использовался метод интеллектуальной биографии.

Теоретико-методологическими предпосылками принятия и разработки данных основ для нас послужили работы по логике, методологии и истории науки зарубежных и отечественных авторов: К.А. Абульхановой-Славской, Л.И. Анциферовой, О.Н. Бредихиной, А.В. Брушлинского, Л.Р. Грэхэма, В.П. Зинченко, С.Д. Смирнова, О.К. Тихомирова и других.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что:

1. впервые в историко-философской литературе реконструирована целостная философская концепция С.Л. Рубинштейна и осуществлен ее комплексный анализ;

2. выявлены интеллектуальные основы и этапы становления и разработки философского учения Рубинштейна, показана их социокультурная обусловленность;

3. в работе впервые развернуто эксплицированы и интегрированы взгляды С.Л. Рубинштейна, а также А.Н.Леонтьева и Л.С. Выготского, их концепций деятельностного подхода, произведен их сравнительный анализ по содержанию, степени, уровням марксистского влияния, оказанного на разработку данными авторами проблемы сознания;

4. раскрыто гуманистическое содержание философской антропологии, которое привело к преодолению Рубинштейном субъект - объектной парадигмы деятельностного подхода.

Положения, содержащие элемент новизны и выносимые на защиту:

1. Философское учение Рубинштейна содержит в себе рефлексию всей истории и современной ему философии. Хотя сама философия выступает как методология, он раскрыл методологию философской мысли, рассматривая историю философии и науки не только как знание, а с точки зрения того способа мышления, который к нему привел.

2. Исходным основанием такого интегрирующего синтетического способа философского мышления была задача, поставленная марбургской школой - синтез гуманитарного и естественнонаучного знания. Рубинштейн принял эту открытую нерешенную проблему, но поставил ее для себя как проблему синтеза философии и науки.

3. Марксизм оказал значительное по своему охвату и глубине влияние на разработку С.Л. Рубинштейном философско - методологического базиса психологии. Ориентация на марксизм позволяет по новому представить детерминацию сознания, осуществив поиск его конечных детерминант за пределами сознания, во внешнем бытии, в жизни человека, включить изучение сознания в культурно-исторический контекст, выйти за пределы понимания сознания лишь в его гносеологическом аспекте, расширить границы традиционного понимания значений как исключительно вербальных, выявить самые основные, сущностные характеристики сознания (например, его активность). При построении концепций сознания продуктивным также оказывается использование марксистских идей системности и представлений об орудиях труда как об одном из основных факторов антропогенеза, положения о социальной обусловленности психики, идеи развития.

4. Последовательная ориентация на марксизм накладывает следующие ограничение на изучение сознания: исключение из предмета психологического исследования проблемы собственных закономерностей сознания, его спонтанности, способности к саморазвитию, самодетерминации, саморегуляции, проблемы опыта самосознания, проблемы субъект-объектных отношений при самоосознании, проблемы субъекта сознания (и его онтологического статуса), проблемы единства сознания, проблемы культурно - символических образований индивидуального сознания, а также аффективно - смысловых образований человеческого сознания, существующих в обществе вне сознания индивидуального; трудности осуществления функционального анализа сознания; игнорирование пассивной стороны сознательного отражения; сведение активности сознания к активности отражения.

5. Рубинштейн представляет онтологическую концепцию бытия, включив в него субъекта, который получает не гносеологическое, сводящее его к познанию и сознанию, а онтологическое объяснение. Он определяет место человека в бытии, раскрывает единство его сущности и способа существования, его родственность всем субъектам других способов существования и качественных изменений определенного рода, одновременно его специфичность как высшего структурного уровня организации бытия, совокупность отношений человека к миру, природе, другому человеку как единство познавательного, созерцательного и деятельностного.

6. Рубинштейн обосновывает идею взаимосвязи между многоуровневостью мира и многомерностью субъектного бытия человека, что позволяет ему раскрыть проблему отчуждения как нарушения онтологической и аксиологической взаимности и сопричастности между человеком и миром.

Теоретическая и научно-практическая значимость диссертационного исследования

Результаты данной работы могут быть востребованы в историко-философских исследованиях таких областей и проблем, как философия и психология, психология и философия классического и советского марксизма, а также в сфере гуманизации воспитания и образования. Кроме того, результаты исследования могут быть использованы при подготовке учебных курсов по истории философии и психологии, общей психологии и методологии психологии, спецкурсах по педагогике.

Апробация результатов исследования

Результаты исследования апробированы в ходе выступлений на научно - практических конференциях: “Образовательная политика МВД России: проблемы и перспективы” (Екатеринбург, 2006, 2007), “Педагогика и право” ( Екатеринбург, 2005, 2006, 2007), “Новые образовательные технологии”( Екатеринбург, УрЮИ МВД России, 2007, 2008) и др.; в ходе участия в работе шести “круглых столов” на кафедре педагогики и психологии УрЮИ МВД России, а также на совместных межкафедральных “круглых столах”; на занятиях в школе начинающего преподавателя УрЮИ МВД РФ по дисциплине “Педагогика и психология”; на факультете переподготовки психологов (ДПО на базе УрЮИ МВД России). Материалы исследования были заслушаны на кафедре истории философии УрГУ им. А.М. Горького.

Структура работы

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка литературы, изложена на 171 странице. Список литературы содержит 253 наименования.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во Введении раскрывается актуальность и степень разработанности темы исследования, определяются объект и предмет, цель, задачи диссертационной работы, характеризуются ее методологические основания, новизна, практическая и теоретическая значимость результатов исследования.

Первая глава “Интеллектуальная биография С.Л. Рубинштейна” посвящена выявлению становления теоретико - мировоззренческих взглядов мыслителя, где содержательно раскрывается контекст формирования его идей, пришедшихся на период методологического кризиса в мировой и отечественной психологии. В ней рассматриваются основные этапы концептуально - методологических оснований творчества Рубинштейна.

В первом параграфе “От неокантианства до марксизма” исследуется духовная атмосфера, в которой формировались взгляды Рубинштейна, отмечаются наиболее важные особенности социального и культурного развития России, исследуется начальный этап творчества С.Л. Рубинштейна (10-20 гг. ХХ века), который был наполнен напряженной учебой и первыми самостоятельными философскими трудами.

Знакомство С.Л. Рубинштейна с неокантианством проходило в Германии, которая в тот период была своеобразной духовной “Меккой” для многих русских деятелей науки и философии.

В исследованиях, посвященных генезису философской традиции, методологически неизбежно приходится редуцировать философскую систему, давшую начало традиции, к некоторой теоретической константе, концептуальному ядру, которое, испытывая исторические трансформации, оставалось бы неизменным с точки зрения своих эссенциальных свойств и тем утверждало свою связь с первоисточником. Марбургские неокантианцы усвоили самую суть кантианской философии, хотя и отошли от Канта в главнейшем пункте -- в вопросе о бытии “вещей самих по себе”. Полемизируя с Кантом, марбуржцы показали, что в ощущениях предмет дается неопределенно и субъективно. Объективировать его -- в этом-то и состоит задача познания. Таким образом, “вещь сама по себе” не исчезает из неокантианской теории, но превращается в идею или регулятивный принцип для объединения данных опыта. Отказываясь от онтологического толкования проблемы данности, Коген решил эту проблему методологически.

Рубинштейн начинает анализ философской системы Когена с понятия первоначала или осново-начала. Согласно принципу первоначала, с одной стороны, можно только то считать данным мышлению, что оно само в состоянии в себе обнаружить. С другой стороны, в этом принципе (=суждении) мысль противополагает, задает себе бытие как некоторое бесконечное “ничто”, которое в бесконечном процессе познания должно стать определенным “нечто”. Данность в отношении к предмету познания может иметь смысл лишь в качестве цели полной определенности предмета в бесконечном процессе познания.

Бытие можно рассматривать как данность, утверждает С.Л. Рубинштейн, только в том случае, если данность понимать не как определенность и содержательность, а как заданность для познания, как бесконечную познавательную проблему. Познание необходимо предполагает тожество мышления и бытия. Мысль есть порождение, и так как мысль в себе порождает все содержание бытия, то содержание мысли - оно и есть содержание бытия. В свою очередь и сама мысль только постольку получает содержание, поскольку она включается в состав бытия, объективируется. Идеализм должен быть высвобожден от того соединения с субъективизмом, который стал уже как будто его второй природой и должен быть восстановлен как объективный идеализм, подчеркивает С.Л. Рубинштейн, критически оценивая идеи Канта.

Философия Когена в своей идеалистической направленности содержала не только мощный теоретический, но и не менее мощный этический мотив. Рубинштейн показал, что в этике Когена речь не идет о человеке, который для наивного сознания весь на поверхности какой-либо непосредственной данности - эмпирической или мистической. Коген работает с трансцендентальными понятиями, то есть человек - это тот мир идей, то идейное содержание, которое его же и конституирует или, в терминологическом выражении Когена, “порождает”.

С.Л. Рубинштейн говорит прежде всего об этическом субъекте, ибо без этического измерения личность как субъект не существует. Деяние и должно быть понято как этическое прежде всего. Свобода этического субъекта есть не что иное, как его автономное деяние, т.е. деяние в соответствии с тем, каков он сам. Эта самость выражается содержательно в нравственном законе и им обусловлена.

Субъект, который является источником своих деяний и для которого деяния - только манифестация его готовой сущности, не есть этический субъект, а лишь некоторое психологическое образование. Этический субъект -- это задача, а не готовый источник деяний. Этический субъект не есть данность, наличная до своих этических деяний, и, значит, в своих этических деяниях он не просто проявляется и манифестируется -- он вообще не имеется, пока он не проявляется, и поэтому в деяниях он не проявляется и выражается, но в них возникает и порождается. В ранней концепции С.Л. Рубинштейна существует определенное напряжение между тезисом о том, что сам субъект есть цель своего этического деяния, и утверждением о том, что деяние имеет смысл только по отношению к другому субъекту.

С.Л. Рубинштейн критикует точку зрения, согласно которой субъект мыслится как виновник или источник своих деяний, в которых он обнаруживается и проявляется. Если субъект лишь проявляется в своих деяниях, а не ими также сам создается, то этим предполагается, что субъект есть нечто готовое, данное до и вне своих деяний, и, значит, независимо от них.

В действительности, субъект в своих деяниях не только обнаруживается и проявляется, но в них созидается и определяется. И наоборот, единство личности как субъекта деятельности распадается, когда деяние, не входя в построение самого субъекта, теряет внутреннюю связь с ним. Личность в итоге представляет собой действительно только “пучок” или “связку” представлений. Рубинштейн критикует прежде всего известную позицию Юма, отрицавшего субстанциальное единство личности. Такое отрицание субстанциальности, целостности субъекта приводило и до сих пор приводит в психологии к так называемому функционализму, т. е. к пониманию психики как системы психических функций, более или менее обособленных от субъекта и, следовательно, друг от друга.

Критика Канта и субъективного идеализма дают известное основание интерпретировать этот факт как отход автора от первоначально усвоенного им неокантианства и как самостоятельную разработку тех идей, которые были весьма близки к сходным идеям Маркса.

Однако изучение мировоззренческих исканий мыслителя не позволяет сделать такой вывод. Он существенно оригинален, давая свою интерпретацию неокантианским идеям и развивая их в определенном направлении. Критика Канта не противоречит этому утверждению. Марбуржцы будучи многим обязаны Канту, отошли от субъективного идеализма последнего к идеализму объективному, в некоторых отношениях сближаясь с Гегелем. Познание и бытие для них совпадают, ибо бытие и есть не что иное, как знание о бытии. Знание в свою очередь есть не что иное, как продукт конструктивной деятельности, однако не деятельности индивидуального субъекта, а некоего “духа научности”. Деятельность создает как объект деятельности, так и действующего субъекта. Как объект, так и субъект - не данное, а заданное, становящееся в процессе деятельности.

Таким образом, развивавшиеся С.Л. Рубинштейном в 10- 20-е гг. XX века идеи позволяли ему впоследствии ассимилировать ряд философских идей раннего Маркса, поскольку мысли К. Маркса о деятельности, о практике могут быть поняты лишь в контексте развития немецкой философии начала XIX столетия.

Во втором параграфе “Марксистский период творчества Рубинштейна” исследуются философско-теоретические проблемы психологии в историческом контексте, обусловившие путь Рубинштейна к марксизму.

Условия, в которых началось построение отечественной психологии, складывались так, что реализация поставленных ею двух главных задач -- создания марксистской психологической теории и участия в практике советского строительства -- столкнулась с необходимостью определения методологических принципов новой психологии.

Сложный процесс внедрения марксистской методологии в общественные и естественные науки отражают теоретические дискуссии 20-х гг. Эти дискуссии были тесно связаны с общими процессами идеологической жизни в стране.

Одновременно с философскими дискуссиями проходили методологические дискуссии и в психологической науке, которая находилась в кризисном состоянии. Рубинштейн раскрыл кризис тогдашней психологии как ее философско-методологический кризис. Этот кризис произошел как следствие поляризации и взаимоисключаемости двух направлений - психологии сознания и психологии поведения - в понимании психики и сознания.

Однако, опознав в психологическом кризисе черты кризиса методологии науки, Рубинштейн не ограничил свою задачу проецированием на психологию своего готового, казалось бы, решения. Его онтологизм был не только философским подходом, но и принципом его мировоззрения как ученого. Для него возникают две новые взаимосвязанные задачи -- философская и собственно методологическая по отношению к психологии. Первая состоит в потребности и необходимости углубить понимание объективности в подходе к субъекту и соответственно всему гуманитарному знанию, теперь совсем непосредственно включая в него психологию. Вторая -- в необходимости раскрыть то новое качественное содержание и сознания, и деятельности в психологии, которое позволило бы в каждом из этих отношений найти основание связи с другим.

В статье “Проблемы психологии в трудах Карла Маркса” (1934) Рубинштейн принимает и использует для развития своей концепции в первую очередь те фундаментальные положения, которые раскрывают диалектику взаимодействия субъекта с объектом -- прежде всего диалектику изначально практической деятельности людей. Рубинштейн раскрывает принципиальное различие между концепцией К. Маркса и теорией французской социологической школы. Содержащиеся в этой статье принципы и исходные положения по перестройке психологической науке на новой методологической основе, позднее назовут “деятельностным манифестом”, который Рубинштейн последовательно развивал в классических марксистских работах “Основы общей психологии”, “Бытие и сознание”, “О мышлении и путях его исследования”, “Принципы и пути развития психологии”. На основе предложенного им принципа детерминизма Рубинштейн дает философское обоснование роли внутреннего как ведущего в соотношении с внешним, применяя это положение для отстаивания самостоятельности психологии и специфики ее предмета.

В третьем параграфе “Гуманистический заключительный этап творчества С.Л. Рубинштейна (Выход за пределы марксизма)” анализируется неизданная при жизни философа его работа “Человек и мир”, которая является по сути итогом интеллектуальной биографии мыслителя. В ней представлена целостная философская концепция, объединяющая онтологию, гносеологию и философскую антропологию. Смысловым стержнем этой работы является концепция нравственности как бесконечной задачи, т.е. как задачи бесконечного будущего и перенесения в это будущее нравственного совершенства, что было самым ярким выражением центрирования его мировоззрения.

Критически осмысливая пройденный путь, Рубинштейн не мог обойти молчанием и свое отношение к марксизму, которое в данной книге он назвал “выход за пределы марксизма”. В его творчестве прослеживается несколько линий отношения к марксизму.

Первая - это позитивное конструктивное переосмысление концепции К. Маркса под углом зрения глобальной задачи выхода психологии из кризиса. Принцип единства сознания и деятельности явился обобщением и преобразованием в методологический принцип психологии целой совокупности положений Маркса (в терминологии современных авторов -- К.Н. Любутин, П.Н. Кондрашов - классического марксизма). Вместе с тем такой подход не исключал и критического осмысления многих положений Маркса. Вторая - его отношение к советскому официальному марксизму, зачастую выраженное эзоповым языком, примером чему может служить статья, посвященная юбилейной дате работы В.И. Ленина “Материализм и эмпириокритицизм”, что создавало у читателя положительную установку к оценке ленинских идей, на самом же деле там содержалась имплицитная критика понятия “материя” и др. Третья - его отношение к социальной практике и политике, идеологии, которая выросла на почве этой философии, т. е. тоталитаризму и его антигуманной сущности. Его ценность в поднятии социальных проблем на уровень философского осмысления и в открытии социально-этического способа их решения. Плодотворность такого осмысления состоит в разделении практически реализованного способа общественной жизни и идеала, будущего, в нахождении той точки отсчета -- в идеале коммунизма, -- с позиций которой настоящее не выдерживает критики, в раскрытии его вопиющих противоречий.

Основная же содержательная трудность построения собственной концепции заключалась в необходимости представить философскую антропологию на онтологической основе, т. е. предложить не абстракцию человека, а человека в его бытии.

Истинную, специфическую онтологию человека характеризуют этические, моральные отношения; это те отношения, где реализуются ценности и смыслы жизни. Основным критерием, по которому измеряется человек, - его отношение к другому человеку. Таким образом, жизненный путь определяется, отношениями: к предметному миру, к другим людям, к самому себе.

Таким образом, при исследовании интеллектуальной биографии С.Л. Рубинштейна, была выявлена основная объединяющая идея всего творчества философа. Для этого необходимо было решить три задачи:

сопоставление первого и последнего этапов разработки философской концепции;

сопоставление первого этапа философских исследований с собственно психологическим периодом творчества Рубинштейна, разделяющим первый и последний философские этапы почти тридцатилетием;

3) выявление единой логической линии всего творчества Рубинштейна или основных направлений внутренних связей его философской и психологической концепций.

Первая задача в данной работе решается на основе сопоставления круга проблем ранних философских рукописей С.Л. Рубинштейна из его архива с основными положениями книги “Человек и мир”. Эти рукописи представляют собой дальнейшую разработку круга проблем, впервые намеченного в марбургской диссертации С. Л. Рубинштейна. Сравнение ранних философских исследований С. Л. Рубинштейна, охватывающих период до 30-х годов, с основными идеями, решением определенного круга проблем и даже формулировками книги “Человек и мир” приводит к поразительному открытию: обнаруживается иногда почти буквальное текстуальное и всегда -- контекстуальное совпадение в формулировке проблем. Совпадения формулировок ранних и поздних работ являются свидетельством непрерывности философского размышления С. Л. Рубинштейна. Если в рукописях 20-х годов он выдвигает философскую онтологическую систему, то в завершающем труде жизни дает ее разработку и методологическую основу для всего гуманитарного знания.

Вторая глава “Разработка С.Л. Рубинштейном философско - методологического базиса психологической науки” посвящена анализу построения С.Л. Рубинштейном философско - методологического базиса психологической науки. Центральное место отведено выдвинутому им принципу единства сознания и деятельности и проблемам его реализации в психологии.

В первом параграфе второй главы “Разработка принципа единства сознания и деятельности в трактовках С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева и Л.С. Выготского” на основе компаративистского анализа исследуются и сопоставляются концепции ведущих психологов того времени, пытавшихся создать методологические основания психологической науки, а также проводится оценка степени влияния марксизма на них.

Вопросы методологии не случайно являются центральной темой многих психологов начала ХХ в., не только в России, но и за рубежом. Если в начале 20-х гг. советские психологи готовы были следовать по пути зарубежной психологии в поисках выхода из методологического кризиса, то в конце 20-х и в 30-х гг. они уже критически оценивали буржуазную психологию, давали свой анализ методологического кризиса мировой психологии.

Движение теоретической мысли в поиске исходного принципа построения новой психологической теории идет в двух направлениях, и оба обращаются к трудовой деятельности человека как главной особенности его бытия. В одном направлении, выраженном культурно-исторической теорией Л. С. Выготского, трудовая деятельность человека определяет исходную точку поиска, но выделение знака как аналога орудия труда переводит дальнейшие построения в сферу культурного развития. В другом -- центральной становится марксовская концепция человеческой деятельности, раскрытая в ее применении к психологии. В анализе марксовского понимания деятельности применительно к психологии выделяются три основные мысли: о роли практической и теоретической деятельности человека в формировании его психики; о том, что порождаемый человеческой деятельностью предметный мир обусловливает все развитие человеческой психологии, и о том, что человеческая психика -- продукт истории.

Первоначально идея связи сознания и деятельности была выражена С. Л. Рубинштейном как единство этих двух составляющих. Последующее теоретическое исследование связи сознания и деятельности в 50-х гг. было включено в более общую проблему детерминированности деятельности субъекта, в которой сознание играет регулирующую роль. Характеристика этой связи получила новое содержание. Тогда же С. Л. Рубинштейн дал критический анализ прежнего понимания характера этой связи.

Рубинштейн дифференцирует в психике два объективно присущие ей компонента: 1) психическое как процесс и 2) как результат (продукт) этого процесса. Теперь уже не психика вообще, а именно психическое как процесс, изначально и всегда включенный в непрерывное взаимодействие человека с миром, образует онтологическую основу для определения предмета психологии. Признанием такой процессуальности психического вовсе не отвергается, а наоборот, подчеркивается активная роль субъекта во взаимодействии с внешним миром.

Теория психического как процесса разработана Рубинштейном на основе принципа детерминизма: все внешние причины, влияния и т. д. действуют не прямо и непосредственно, а опосредствованно -- через внутренние условия того, на кого или на что они воздействуют (кратко: внешнее через внутреннее).

Влияние марксизма сказалось на направлениях разработки принципа единства сознания и деятельности. Во-первых, влияние деятельности на сознание получило значительно большую разработку по сравнению с другой стороной связи сознания и деятельности. Во-вторых, влияние марксизма выразилось в том одностороннем характере, который приобрел данный принцип: так, он обычно раскрывался через подчеркивание общности корней без выделения специфики каждого элемента этого единства (и, соответственно, противоречий данного единства).

У Леонтьева нетождественность сознания и деятельности являлась постулатом, у Рубинштейна это иногда выступало как проблема, которую он решал через аппеляцию к очевидному. Данная нетождественность раскрывалась ими посредством выявления специфики функций каждого из элементов. Так, при раскрытии второй стороны принципа единства сознания и деятельности - влияния сознания на деятельность - Леонтьевым (в его понятии “сознание-образ”) и Рубинштейном выделялась регулятивная функция сознания.

В рамках марксистски ориентированной психологии проблема противоречий в единстве сознания и деятельности не могла быть, на наш взгляд, поставлена, так как это требует признания в явной форме того, что сознание и деятельность являются разными сущностями (Рубинштейн указывал лишь на различие этих явлений). Это, во-первых, предполагает наличие собственных детерминант сознания (в то время как основное методологическое требование деятельностного подхода состояло в поиске их за пределами сознания), во-вторых, подразумевает равный онтологический статус сознания и деятельности (что не соответствует основным марксистским принципам и положениям). Невозможность признания определенной самостоятельности сознания, наличия у него собственных детерминант усиливалась у Рубинштейна его тенденцией к пониманию объектов как чисто внешних, материальных, к сближению их с вещами внешнего мира (в то время как идеальные, творимые субъектом объекты также способны определять жизнь сознания). Подобная односторонняя трактовка принципа единства сознания и деятельности приводила к тому, что собственные закономерности и специфические детерминанты развития сознания, его спонтанность, его способность к саморазвитию, самодетерминации, саморегуляции не рассматривались сколько-нибудь развернуто, тем самым деятельность как бы “вытесняла” сознание из предмета психологического исследования.

В теории деятельности Леонтьева существует тенденция, связанная с противопоставлением сознания и деятельности как двух различных реальностей и изучением их связи (что берет начало в преобладании гносеологического аспекта в марксистской философии и в связанном с этим противопоставлении сознания и бытия).

Существующая в рамках деятельностного подхода тенденция к сведению всех отношений человека с миром к деятельностным при одновременном полагании единства сознания и деятельности (и рассмотрении сознания как деривата деятельности) вела к редукции сознания (и даже психики) к совокупности психических деятельностей.

Противоположный не-деятельностный подход разрабатывали К. Гольдштейн, А. Гельб, Г. Хэд, Э. Кассирер, ранний Ж. Пиаже, М. М. Бахтин, поздний Л. С. Выготский и др., которые доказывали, что главной “производящей причиной” развития человека и его психики является знак, речь, символ и т. д.

Однако во всех подобных исследованиях роль речи изучалась во многом односторонне -- без должного учета изначально практической деятельности, в которой человек и его психика формируются и проявляются. Все эти положения культурно-исторической теории нуждаются в существенных уточнениях с позиций методологического принципа единства сознания и деятельности. В концепции Выготского можно обнаружить общие черты в подходе к изучению психического, которые у Рубинштейна и Леонтьева были связаны с их принципом единства сознания и деятельности, а именно сходные методологические требования изучать психику, сознание не само по себе, а как включенное во внешнее бытие, в процесс жизни человека.

Дальнейшая разработка Выготским проблемы детерминант сознания (поиск его объяснительных принципов) и конкретизация понятия поведения происходила в двух взаимосвязанных аспектах. Первый из них был связан с включением человеческого поведения в контекст культурно-исторической детерминации. Здесь категория поведения раскрывалась через понятия общения, сотрудничества. Выготский, в отличие от Леонтьева и Рубинштейна, приходит не к принципу единства сознания и деятельности, а к принципу единства сознания и речи. Второй аспект был связан с рассмотрением поведения в плане собственной активности ребенка.

Общим в подходе Выготского к вопросу о методах изучения сознания и в постановке Леонтьевым и Рубинштейном проблемы отношений сознания и деятельности был поиск конечных объяснений сознания, его детерминант за его пределами, во внешнем бытии, в жизни человека и в ее специфически человеческих особенностях.

Во втором параграфе второй главы “Проблема сознания в работах С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева и Л.С. Выготского” акцент сделан на рассмотрении в трудах указанных мыслителей проблемы сознания, его генезиса, особенностей. При этом Рубинштейн и Леонтьев основной упор делали на изучение исторического развития сознания, а Выготский - на изучение онтогенеза.

Проблему исторического развития сознания Рубинштейн сводил к вопросу о появлении сознания, в чем можно проследить аналогию с существующим в марксизме принципом объяснения явлений через раскрытие их происхождения. Хотя Рубинштейном признавалось существование “надклассовых”, “надформационных” характеристик и особенностей сознания человека, преимущественное внимание в его концепции уделялось конкретно-историческим характеристикам, что связано с влиянием марксистской идеологии (идеи о “переделке” общественного сознания при изменении социального устройства), обусловившей направление научных интересов и мировоззренческих установок Рубинштейна.

При выделении этапов социогенеза сознания Леонтьев обращался к критериям исторического материализма (сознание человека доклассового, классового и бесклассового обществ). Для характеристики сознания на разных этапах исторического развития Леонтьев использовал некоторые категории Маркса - “отчуждение”, “реинтеграция”. Влияние марксизма на уровне идеологии выразилось и в том, что характеристика развития сознания на этапе существования классов дополнялась Леонтьевым “психологическим” обоснованием необходимости классовой борьбы. От марксизма заимствована Леонтьевым и оценочность суждений при описании отношений, значений и смыслов на разных этапах развития сознания.

При изучении Выготским проблем онтогенеза сознания, содержание основных категорий марксизма, определивших постановку в марксистской философии проблемы отношений “первичности” между “сознанием” и “бытием”, получило психологическую разработку в представлениях о социальной ситуации развития и о формировании и созревании новообразований в каждом возрасте. В этом случае влияние марксизма проявилось не на уровне содержания философских положений, а на уровне анализа и постановки проблем, т.е. произошло заимствование не результатов размышлений, а самих их способов.

Принятый Рубинштейном и Леонтьевым в качестве основного принцип активности связан с усилением субъект-объектной парадигмы и тенденции к онтологизации субъекта и объекта, к пониманию человека как субъекта деятельности. Так, у Леонтьева это выражалось в разработке его принципа деятельности и сведении всех форм взаимодействия субъекта с миром к деятельностным отношениям, а у Рубинштейна - в его принципе субъекта деятельности, во введении понятий отражения, сознания в онтологическую структуру бытия, реализации по отношению к ним онтологического подхода, в идее субъекта как центра перестройки бытия, а также в его принципе усиления действием бытия объекта. Разрабатываемый Рубинштейном подход не только имел для психологии определенные негативные последствия (связанные с редукцией человека к субъекту деятельности, а всего многообразия его отношений с миром - к деятельностным), но и позволял, с другой стороны, выйти за пределы понимания психического лишь в его гносеологическом аспекте.